На Священном Утесе не осталось и следа от Тенриса, доброго колдуна из племени Тюленя. Эта маска сгорела, оставив лишь горстку пепла и горечь.
Бормоча заклятия, задыхаясь, Пожиратель Душ присел на корточки у жертвенного камня, рисуя у Торака на груди магические знаки. В качестве кисточки ему служил пучок тюленьих усов, привязанных к кости орла. Свою кисть он макал в какую‑то темную, жирную, вонючую жижу, и Торак догадался, что это кровь убитого Охотника, а бледные конусовидные предметы, которые Тенрис расставил вокруг него, – это китовые зубы.
Судя по возне, возобновившейся у лодыжек Торака, мальчишка‑токорот заканчивал привязывать его ноги к жертвеннику. Торак изо всех сил взбрыкнул, понимая, что его единственная надежда – в таких вот резких телодвижениях.
– Лежи тихо! – рявкнул Тенрис. Он все время что‑то жевал, и запах у этой жвачки был просто отвратительный, и, видимо, из‑за нее белки его глаз приобрели желтый оттенок, а язык стал совсем черным. Он все меньше походил на человека.
Уголком глаза Торак заметил на тропе, ведущей на вершину Утеса, какое‑то движение.
Там за преградой из плавника, сложенной девчонкой‑токоротом, которая усердно смачивала дерево тюленьим жиром, стоял… ВОЛК!
У Торака от ужаса защемило сердце. Трое против одного! Если Волк бросится на них, пытаясь ему помочь, они его точно убьют!
– Уфф! – по‑волчьи предостерег его Торак. – Уфф! Уфф!
Волк насторожил уши, но не отошел. Он отыскал у самого края обрыва такое место, где девчонка‑токорот еще не успела навалить плавника.
«Уходи! – попытался мысленно сказать ему Торак. – Ты мне помочь не сможешь!»
К счастью, ни Тенрис, ни токороты Волка пока не замечали. Все трое смотрели только на Торака.
– Что это ты такое говоришь, а? – сердито нахмурился Тенрис.
Недолго думая Торак обвел глазами кольцо из китовых зубов и спросил:
– Эти зубы… они ведь принадлежали Охотнику, верно? Для чего они?
Тенрис, прищурившись, посмотрел на него.
– Чтобы творить заклятия, – сказал он и снова обмакнул кисточку в кровь. – Когда ты показал мне отцовский нож, я сразу заподозрил, что ты тот самый. Но мне нужно было в этом убедиться.
– И для этого пришлось умереть Охотнику?
– Какое мне дело до какого‑то кита? Охотники ничего мне сделать не могут. – Искалеченной, похожей на коготь рукой Тенрис коснулся амулета, висевшего у него на шее. – Это скроет меня от любых глаз!
Торак вспомнил запрокинутое, со стиснутыми зубами лицо Детлана, страдавшего от невыносимой боли, когда Бейл укладывал в лубок его размозженную ногу. Даже если Детлан выживет, он навсегда останется калекой. И все потому, что Тенрису понадобилось «убедиться».
А Волк все принюхивался к тому узкому проходу, который шел по самому краю пропасти…
И Торак поспешил возобновить разговор с Тенрисом:
– Ты вроде бы сразу заподозрил, что я «тот самый». «Тот самый» – это кто?
Изуродованное лицо колдуна потемнело.
– Тот, кто уничтожил медведя.
Торак вздрогнул:
– Того медведя?
– Да. Это я его создал, – сквозь зубы пробормотал Тенрис. – Это я поймал злого духа и загнал его в ловушку – в тело медведя. А ты его уничтожил!
На мгновение Торак даже о Волке позабыл.
– Ты лжешь! – выкрикнул он. – Я знаю: создатель медведя был калекой. Хромым калекой! Бродягой!
Тенрис откинул голову и засмеялся. Все еще смеясь, он встал и прошелся вокруг костра, жалостно хромая.
– Легко, правда? Хотя, должен признаться, хромать мне здорово надоело.
Значит, это Тенрис создал проклятого медведя… который убил отца…
Торак вспомнил поляну, на которой они с отцом в ту последнюю ночь расположились на ночлег, и лицо отца, смеющегося над шуткой Торака. А потом – лицо умирающего отца…
– Это еще что такое? – оскалился Тенрис. – Никак, слезы?
– Ты убил его, – прошептал Торак. – Ты убил моего отца…
И почувствовал, как токорот завязывает последний ремешок у него на лодыжке. Рванувшись изо всех сил, Торак пронзительно вскрикнул:
– ТЫУБИЛ МОЕГО ОТЦА! – но вырваться не смог: ремни из сыромятной кожи держали крепко.
И тут из тумана стрелой вылетел Волк и прыгнул прямо на Тенриса. Но колдун успел схватить свой гарпун, а токороты, как пауки, разбежались в разные стороны, вытащили ножи и, размахивая ими и горящими ветками из костра, стали наступать на Волка с разных сторон.
– Волк! – крикнул Торак, дергаясь изо всех сил и пытаясь снять связанные руки с острого выступа, но теперь ему мешали еще и привязанные к плите лодыжки. – Уфф! Уфф! Уфф!
Но Тенрис уже метнул гарпун.
Волк высоко подпрыгнул, извернулся, и страшное зазубренное острие пронзило пустой туман.
Тенрис что‑то пролаял своим токоротам, и девчонка ткнула горящей веткой в груду плавника на тропе. Пламя взвилось стеной, казалось, оно достает до небес. Размахивая горящими ветвями, токороты бросились на Волка, и тот, рыча, попятился – прямо к стене огня.
Казалось, гибель его неминуема, но в самый последний момент Волк резко развернулся и перепрыгнул через пылающий костер в том самом месте, где на самом краю пропасти еще оставался узенький проход. Токороты с горящими ветками в руках бросились за ним. И в тот же миг пламя с ревом взвилось еще выше. Ловушка захлопнулась. Выход с Утеса закрыла стена сплошного огня.
Тенрис бросил на землю гарпун и, повернувшись к Тораку, сказал:
– Все. Он ушел. Теперь сюда даже твоему волку не пробраться.
– И твоим токоротам тоже! – усмехнулся Торак. Было слышно, как оба токорота с грохотом спускаются со скалы вслед за Волком.
Тенрис пожал плечами.
– Мне они больше не нужны. – Он взял нож, лежавший у Торака на груди. – С остальным я прекрасно справлюсь и без них.
Торак чувствовал, что сердце его готово выскочить из груди. Волк ушел, да и сам он теперь отрезан стеной огня от всякой надежды на спасение. Даже если он высвободит ноги, даже если ему удастся снять с острого выступа связанные руки и скатиться с жертвенного камня – что дальше? Он попал в страшную ловушку: Утес неприступен, а его противник – взрослый мужчина, колдун, который к тому же вооружен ножом и гарпуном и намерен во что бы то ни стало убить Торака и съесть его сердце…
И все же сперва Тораку необходимо было выяснить одну вещь.
– Скажи, почему ты это сделал? – спросил он, глядя прямо в желтые глаза Пожирателя Душ. – Почему убил моего отца?
Тенрис, словно удивляясь его вопросу, покачал головой:
– Ах, до чего ты похож на него! Все хочешь знать: почему да зачем. Почему, почему, почему!
Он обошел вокруг жертвенного камня, крепко сжимая рукоять ножа. Лицо колдуна искривилось, словно воспоминания наполнили его рот горечью.
– Твой отец предал меня! – сказал он наконец. – И был слишком слаб. Бесполезен. Но все же рассчитывал, что сможет…
– Отец не был бесполезным! – воскликнул Торак.
– Да ты‑то что понимаешь? – озлился Тенрис.
– Он был моим отцом, – тихо сказал Торак.
Тенрис остановился, посмотрел на него и, обнажив в усмешке свои почерневшие зубы, промолвил:
– И моим братом.
Глава тридцать вторая
Ренн, вытягивая шею, пыталась разглядеть, что происходит на Утесе, но туман был слишком густым, а плечо горы слишком низко нависало над нею. Лишь на мгновение, когда Пожиратель Душ придвинулся к самому краю Утеса, она увидела его черный четкий силуэт на фоне яркого пламени.
– У него в руках нож! – воскликнула она.
– Слишком высоко, – сказал Бейл, стоя с ней рядом. – Нам ни за что не успеть.
– Но нельзя же просто…
– Посмотри: огонь полностью перегораживает тропу. Как ты собираешься попасть на Утес? По воздуху?
Ренн бросила на него подозрительный взгляд. Несмотря на то, что сейчас он вроде бы полностью перешел на ее сторону, она все же не до конца доверяла ему. Но едва она открыла рот, чтобы возразить, как послышался волчий вой.
– А это еще что такое? – спросил Бейл.
– Это Волк, – сказала Ренн. И, приложив к уху согнутую ладошку, воскликнула: – Ой, как плохо! Он где‑то далеко, на западе! Но почему он там? Почему не наверху, с Тораком? Если даже Волк не смогло него добраться… – Она лихорадочно пыталась что‑нибудь придумать. – Ты прав, – сказала она Бейлу. – Мы не успеем вовремя подняться туда. Принеси‑ка мой лук.
У мальчишки даже рот от изумления открылся.
– Я не позволю тебе застрелить его! Что бы он ни сделал…
– А как иначе нам спасти Торака?
– Но Тенрис – все еще наш колдун!
– Бейл, – с нажимом сказала Ренн, – мне не больше твоего хочется его убивать, но что‑то предпринять мы просто обязаны!
И тут Пожиратель Душ отошел от края обрыва. Ренн, горестно вскрикнув, отбежала назад, тщетно надеясь снова его увидеть.
– Скала здесь слишком низко нависает, – сказал ей Бейл. – Быстрей. В лодку.
– Что? – не поняла Ренн.
Бейл крепко схватил ее за руку и потащил за собой.
– Жертвенный камень увидеть с земли невозможно, – пояснил он на бегу. – Он виден только с Моря!
Они опрометью бросились к стоянке. Бейл нырнул в свое жилище, через мгновение появился вновь и сунул Ренн ее лук и стрелы. Почти не останавливаясь, он сорвал с опор свой челнок, моментально спустил его на воду, толкнул Ренн на корму, вскочил в лодку и выхватил весло. Ренн обеими руками так и вцепилась в низенькие борта – они прямо‑таки с немыслимой скоростью летели по воде.
Поднимался ветер. Это был восточный ветер, и дул он от Леса. Когда Ренн снова повернулась лицом к Утесу, оказалось, что туман расступился и теперь Пожиратель Душ был ей хорошо виден. Он стоял, воздев нож высоко над головой и словно принося его в жертву небесам. У его ног кто‑то лежал. Совершенно неподвижно.
– Я вижу их! – крикнула Ренн.
С поразительной ловкостью Бейл развернул челнок и подвел его под самый Утес. Ренн вскочила, покачнулась и наверняка оказалась бы за бортом, если бы Бейл не поймал ее и рывком не заставил сесть.
Руки у нее дрожали, когда она вытаскивала стрелу и вкладывала ее в лук. Несмотря на самоотверженные усилия Бейла, лодчонку так и швыряло на волнах. Ренн понимала, что встать не сможет и стрелять придется с колен.
А Торак по‑прежнему лежал без движения, и Ренн похолодела от ужаса: неужели они опоздали?
– Мы слишком далеко, – пробормотал Бейл, – отсюда никто попасть не сумеет…
Стиснув зубы, Ренн заставила себя не слушать его. Она знала: сейчас нужно думать только о цели – так учил ее Фин‑Кединн.
Как можно лучше прицелившись, она выстрелила.
Стрела, дугой перечеркнув небеса, вонзилась Тенрису прямо в ладонь. Он взвыл и упал на колени, его нож с грохотом покатился по камням.
Торак, воспользовавшись этим, поспешно вывернулся из ремней, стягивавших его лодыжки, и, собрав последние силы, оперся на пятки и рывком дернулся вперед. Рук своих он почти не чувствовал: они казались чужими, тяжелыми, но ему все же удалось как‑то снять их с проклятого выступа и скатиться с жертвенника на землю.
А Тенрис по‑прежнему стоял на коленях, зажав одной рукой вторую, раненую. Потом поднялся и, пошатываясь, отошел от края Утеса настолько, чтобы его не могли достать стрелы.
Торак, с огромным трудом заставляя онемевшее тело двигаться, отбежал от него подальше. Постепенно оживающие плечи и запястья жгло как огнем. Сейчас они с Тенрисом стояли по разные стороны от жертвенного камня, прямо у Торака за спиной был край Утеса, нависавший над Морем.
Страшно шипя от боли, Тенрис выдернул из своей ладони стрелу. Пот ручьями струился по его лицу, измазанному золой, и оставлял извилистые дорожки, под которыми проступали красные шрамы ожогов.
– Сдавайся, Торак! – задыхаясь, сказал колдун. – Все кончено!
Послышался волчий вой. Это Волк сообщал Тораку: «Злых духов больше нет!»
– Он далеко, – сказал Тенрис, хватаясь за гарпун. – Он тебе больше не поможет.
– Он и так уже помог мне, – возразил Торак.
Тенрис фыркнул:
– Нет, теперь тебе никто не поможет, Торак. И твои друзья уже не смогут снова выстрелить в меня, поскольку будут бояться попасть в тебя.
Торак не ответил. Он с огромным трудом, собрав последние силы, держался на ногах.
– Сдавайся, Торак! – вновь раздался красивый, звучный голос колдуна. – Признаю: ты отлично держался, но теперь тебе пора передать свою магическую силу тому, кто знает, как ею воспользоваться.
Торак быстро оглянулся. Восточный ветер крепчал, унося туман. Полоска серебряного лунного света пролегла на поверхности Моря.
– Не бойся: я все сделаю быстро, – снова заговорил Тенрис. – Обещаю.
Далеко внизу беспокойно мерцало Море. Торак чувствовал на лице ветер, дующий из Леса, и думал о Волке, о Ренн, о Фин‑Кединне, обо всех тех племенах, с которыми даже никогда не встречался. Если он позволит Тенрису отнять у него блуждающую душу, тогда всем этим людям будет вечно грозить смертельная опасность.
– У тебя нет выбора, – прошептал Пожиратель Душ. – И ты это знаешь.
Торак расправил плечи и посмотрел прямо в настойчивые серые глаза колдуна.
Слишком поздно Тенрис догадался о том, что задумал этот мальчишка, – и глаза колдуна расширились от страха и изумления.
– Выбор всегда есть, – сказал Торак и спиной вперед прыгнул с Утеса в Море.
Глава тридцать третья
Вниз, вниз, вниз падал он, стрелой пронзая воду, сквозь золотистый лес водорослей – вниз, вниз, во тьму. Дно тянуло его к себе, и он слабо сопротивлялся, собрав остатки сил. Но сил не хватало. Да и запястья его по‑прежнему крепко стягивали ремни, а освободить их он не сумел. Кожаные штаны промокли насквозь и тоже тянули вниз. Нет, на поверхность ему уже никогда не подняться…
Но он же знал это, когда шагнул с Утеса. Он знал, что на этот раз рядом не будет ни дружелюбного тюленя‑хранителя, ни Волка, который прыгнет даже в ненавистную воду, чтобы спасти его. На этот раз он, Торак, остался один на один с вечно голодным Морем. И на этот раз ничто его не спасет.
Он повернул голову, чтобы в последний раз взглянуть на свет, и увидел очень высоко над собой чей‑то силуэт, закрывавший солнце. Неведомое существо плыло прямо к нему, двигаясь быстрее угря.
В душе Торака вспыхнула искорка надежды. Кто это? Волк? Ренн? Бейл?
Тенрис схватил его за волосы и стал рывками подниматься с ним на поверхность.
Торак вырывался, брыкался, но Пожиратель Душ оказался значительно сильнее. Связанными руками Торак цеплялся за стебли бурых водорослей, замедляя всплытие, и в такие минуты вокруг них возникали целые облака трепещущих серебристых пузырьков. Подобную яростную борьбу они продолжали до тех пор, пока у обоих легкие не стало жечь как огнем, а вода вокруг не покраснела от крови, текшей у Тенриса из раненой руки.
Наконец Пожирателю Душ удалось оторвать руки Торака от стебля ламинарии. Он снова потащил его наверх, крепко прижимая к себе. Сплетясь, точно гадюки на пне, они спиралью всплывали к свету.
И вместе вылетели на поверхность Моря.
– Значит, ты бы предпочел убить себя? – задыхаясь, спросил Тенрис. – Как благородно! Только я тебе такой возможности не предоставлю! – По‑прежнему держа Торака за волосы, он стал решительно грести к берегу, отлично управляясь одной рукой и двигаясь быстрыми, уверенными рывками.
Торак попытался укусить его за руку – и тут же получил жестокий удар в висок.
Удар на мгновение оглушил его. Он ушел под воду, а вынырнув, совсем рядом услыхал смертоносное «кушш!» и увидел огромный черный плавник. Стремительно рассекая волны, Охотник мчался прямо на них.
От ужаса у Торака онемело все тело.
Но Тенрис Охотника не замечал, ему слишком хотелось поскорее добраться до берега. Так что действовать нужно было мгновенно.
Собрав самые последние силы, Торак извернулся и связанными руками умудрился сорвать с шеи Пожирателя Душ магический амулет, скрывающий его от врагов.
Тенрис что‑то изумленно прорычал и на мгновение несколько ослабил хватку. Этого Тораку вполне хватило: он что было сил лягнул колдуна и тут же отплыл подальше, чтобы тот не смог сразу схватить его.
Тенрис бросился за ним и тут увидел наконец Охотника. Рука его невольно потянулась к заветному амулету, ногти царапнули обнаженную кожу, и он потянулся к Тораку, чтобы выхватить у него амулет. Но Торак успел увернуться и, высунувшись из воды, зашвырнул магический предмет в пенные волны. Тенрис что‑то гневно крикнул и нырнул, надеясь поймать амулет, но тот уже пошел ко дну.
Теперь оба они были полностью во власти Охотника, и никто не мог им помочь.
Торак успел заметить, как Сломанный Плавник подныривает под них, высоко взметнув столб пены и брызг, а еще краем глаза он увидел какую‑то лодку, стремительно плывущую к ним, – да только ни одна лодка на свете не успела бы добраться до них вовремя….
Но в последний момент Охотник вдруг резко свернул, окатив Торака водой, и устремился к Тенрису.
Торак с изумлением увидел, каким спокойствием дышит изуродованное лицо Пожирателя Душ, обращенное навстречу своей судьбе в облике несущегося прямо к нему огромного кита.
В последний миг Тенрис все же повернул голову и посмотрел Тораку прямо в глаза.
– Спроси Фин‑Кединна о своем отце! – крикнул он. – Заставь его рассказать тебе правду… – И исчез в серебристом кружении водяных струй.
До Торака донесся его ужасный вопль, который тут же оборвался, – и огромные челюсти утащили Пожирателя Душ в морские глубины.