СЕГМЕНТ КРАСНО-ОРАНЖЕВЫЙ 4 глава




— Прикладывайтесь, — кивнул старик, как если бы не заметил реакции мальчишек на столь необычное явление. — Разведчики, я полагаю?

— Связисты, — коротко пояснил Джо. — Попали под бомбёжку у Форт-Шилда. И — вот...

Старик тем временем развернул на земле перед ними кусок шкуры и из холщового мешочка взялся раскладывать на ней скорую трапезу: круг овечьего сыра, копчёное мясо, лепёшки и дикий лук.

— Да-а, грохотало нынче — будь здоров, — протянул Сэдрик О’Ши, словно бы имея в виду погоду, и установил посередине стола котелок с травяным чаем. Он вдруг невесело усмехнулся: — Чёрт-те что: никак не привыкну к вам, пацанам. Вроде и война нешуточная, а всё мне сдаётся, что... Играет вами кто-то, что ли? Мир давно сошёл с ума. Катится под горку. У войны кончились силы. Теперь она питается своим будущим.

— Как это — будущим? — спросил Джо.

— Вами, детки, — жутковато-просто объяснил старик. — Ну, пускай вас выводят из пробирок. Но внутри-то у вас — мощнейшая сила, такая батарейка, которой человек живёт до самого конца (а может, и после). А у вас берут эту батарейку и ею кормят войну. Вот и улетаете не пойми куда...

— Вы сказали — улетаем? — схватился Данила.

— Ну да, — кивнул старик. — А ты никак необстрелянный? Поди, не ведаешь, что с нашим братом бывает, когда припечёт?

— Знаете, мистер О’Ши, — Джо попытался подойти более тонко. — Про это ходят всякие легенды. Ну, что, мол, здесь люди исчезают, а зато появляются где-то совсем в другом месте.

Старик замолчал, неторопливо нарезая мясо и сыр ножом с рукояткой из косулиного копытца. Когда всё было готово, поднял глаза к небу, сказал шёпотом что-то вроде: «...придите к нам, о...»

— Возьмите себе силы земли. Угощайтесь, парни.

Данилу и Джо не нужно было уговаривать: через пару минут исчезли назначенные каждому ломтики мяса на хлебе и треугольные дольки кислого сыра; они по очереди приложились к котелку, а старик уже сооружал им новые порции.

— В другие времена я бы спросил, откуда вы родом, — сказал Сэдрик. — На здешних не похожи. Но нынче боюсь, как бы вы не ответили: из Клонатория...

Данила взглянул вопросительно, но напарник успел-таки опередить его вопрос.

— Иждалека, шэр, очень даже... — с полным ртом, но вполне дипломатично прошамкал Джо.

— Вот и обращаетесь как-то странно: то «мистер О’Ши», а то и вовсе «шэр». Наверно, в школе успели поучиться?

— Угу, конечно, — промычали оба гостя, занятые жёстким, но необыкновенно вкусным мясом.

Старик посмотрел на мальчишек уже без тени задумчивой усмешки, зарядил в трубку тёмного крупного табаку и сказал, будто бы решившись на что-то:

— Я вижу, ребята, есть у вас головы на плечах. И батарейками своими вроде никого кормить не собираетесь. Коли уж вам интересны всякие легенды, расскажу о том, что видел и знаю. Я помню...

 

 

— Помню самое начало войны, — начал свою историю Сэдрик О’Ши, после того, как с помощью бензиновой зажигалки запалил трубку. — Войну-то, если вы не знаете, начали наши. Генерал МакАрдл, который был казнён через месяц, вдруг поднял юго-западную армию, за одну ночь порушил десять миль Имперской границы и двинулся прямо на Заггат и Шедж-Талах. Это вошло в историю как «переход МакАрдла через Нихлобы». Чёрные сперва не знали, что и делать: подняли в воздух полтысячи роботов — их перещёлкала макардловская авиация, поставили заслон у реки Хо-Шо — а наши следующей ночью направленным взрывом отвели реку (теперь её нет больше) да и перешли в дальнее наступление. Так и продвинулись на четыреста с лишком миль, пока Империя не взбеленились капитально и не спустила четверть своих ракет средней дальности. Кто был с краю и жив остался, рассказывали в агонии, что мясо, земля и железо спеклись сплошной коркой футов в семь толщиной. Теперь там, говорят аэродром чуть не в миллион квадратных миль...

Тогда время было такое: остальные две восточные армии присягнули МакАрдлу и двигались к нему круглосуточным маршем. Это понятно, — народ очень был настроен против Империи, после Островной Катастрофы и двух лет не прошло. Вобщем, почти месяц продолжалась эта мясорубка; президент — этот, как его, даже забыл... — ну, короче говоря, застрелился по пути к границе, а МакАрдл, хитрый жук, окончательно объявил себя диктатором, отдал приказ об отступлении, всеобщей мобилизации и укреплении границы. Все были за него — вот в чём странность, ребята. Если бы не Островная Катастрофа — немедленно ухнули бы атомный заряд, и тогда неизвестно: было бы что-нибудь вообще или нет... Война-то уж точно кончилась бы. И весь материк вместе с ней — тоже. Но — боялись. И чёрные начали бомбить восточный Ильзар, Нихлобию, Атмор, а потом, после суда над МакАрдлом, и войска бросили через горы.

Я тогда был командиром ракетного расчёта, второй год служил сержантом на Среднем Юге. В плен попал на десятый месяц после мятежа. Чёрные лечили меня в госпитале на острове Цехнос, отняли ногу ниже колена. И — как ракетотехника — послали под Шедж-Талах, рабом на военный завод. Сначала охраняли: очень уж я тосковал по атморским лесам, пару раз пытался бежать, но ловили. Второй раз даже учинили священную экзекуцию через трёхсуточное мочение в море. А прошёл год (когда я махнул рукой да и придумал одну хитрую штуку насчёт замедлителя сгорания ракетного топлива) — меня расконвоировали и продали одному инженеру, конструктору двигателей. Звали его шехр Номо Ведзела (шехр — это в Империи титул вроде сэра, похоже, правда?). Выдающегося ума и справедливости был человек. Собирал к себе в лабораторию башковитых и работящих, будь они хоть аборигены с Растущих островов. У него умерла жена — взял он меня помощником на производстве и ещё в качестве хадз-кан’х (младшего компаньона) по вечерам. Видно, чем-то я ему приглянулся: готовить у меня получалось, он обучал меня языку, по науке много чего втолковывал и даже старался обратить в свою веру (про это будет специальный разговор). Так я протрубил у него тринадцать лет, втянулся как-то, привык, подумывал даже жениться... Но тут взорвался шехр Ведзела на испытательном полигоне при неудачном пуске, я опоздал к нему с обедом всего на пятнадцать минут. А в завещании, оказывается, он дал мне вольную, полное гражданство и полторы тысячи монет. Меня отпустили, потому что инженера Ведзелу очень уважали и жрецы, и военные начальники. И пришёл конец скитаниям — через месяц я собрал субкатер, переплыл Ветреный пролив и высадился в Саут-Порте, там же был списан в полную отставку как инвалид. С той поры — вот уже семнадцать лет будет, как странствуем со стариной Рэком. Леса Атмора, долины Лузании и Нихлобы — наш дом родной...

Старик замолчал, выбил в костёр и снова взялся заряжать свою трубку.

— А это у вас настоящий волк? — после паузы спросил Данила.

— Кобольд? Он-то, конечно, настоящий... человек, — неожиданно окончил фразу Сэдрик О’Ши, и зверь тотчас навострил уши по направлению к ним.

— Постойте, — нашёлся Джо, — вы ведь назвали ещё какое-то имя...

— Не оборачивайтесь, — вдруг отсёк старик. — Рэк многое чувствует, но лишнего внимания не любит. Посидите минутку, ничем не выказывайте страха или удивления. Если вы — это вы, конечно. Я чую, он где-то близко. И это мне начинает нравиться…

 

 

Данила, каменея затылком, услышал мягкое травяное движение за спиной, словно кто-то часто-часто семеня, спускался к ним по пологому склону оврага.

Старик взглянул за спины гостей — где-то на уровне их колен — улыбнулся и произнёс щёлкающее, двусложное восклицание по-шерски. Тут же сзади что-то сорвалось, припустило, быстренько и колченого перекатываясь, к старику, прихватило его, сидящего с трубкой, за плечо и спряталось за спиной Сэдрика, в тени его шляпы.

— Ничего, Рэк, не стесняйся, хеш’схак а-накан, — сказал старик О’Ши, полуобернувшись. — Иррихос дзоло кха’нар шедж, эти молодые воины принесли силу издалека.

Взорам растерянных мальчишек предстал крохотный, не более метра ростом, с огромной голой головой и вовсе невообразимым — изуродованным ожогами — лицом куценогий карлик; и что самое жуткое — ручки его с беспокойно шевелящимися трёхпалыми клешнями росли прямо из плечевых суставов.

Карлик сделал два развалистых шажка из-за спины Сэдрика, смешно извернул круглую голову и искоса разглядывал Джо и Данилу очень цепкими и умными, совсем чёрными, без зрачков, глазами в складках-рубцах обожжённой кожи.

— Ну вот, Рэк, — Сэдрик указал на гостей раскрытой жёлтой ладонью. — Эти дети, выходит, большие воины, иррихос’м сат кхаёррох. И, может, я ошибаюсь, но сдаётся мне, что у них уже есть орро шедж.

Данила только решился спросить, что же именно у них всё-таки есть, когда лицо карлика Рэка, отныне незабываемое для пришельцев из иного мира, стянулось резиновой гримасой, в которой, как ни странно, угадывалась широкая доброжелательная улыбка. Рэк вдруг отвесил гостям торжественно-медленный низкий поклон, потом тихонько подошёл и притронулся уродливыми ручками поочерёдно к плечам Джо и Данилы; с тем и присел у «стола», скрестив игрушечные ноги в грубых самодельных мокасинах — как равный среди равных.

— Рэк был духовником и привратником у инженера Ведзелы, — сказал Сэдрик, как бы намереваясь продолжить свой рассказ. — Он также исполнял обязанности дзол-орро шедж (хранителя предмета силы) в его доме. После смерти доброго хозяина он, как и я, получил свободу и хотел, чтобы я взял его с собой. В Саут-Порт мы бежали вместе.

— Пусть меня хоронят черти, — пробормотал Джо, — если я хоть что-то понимаю... Мистер О’Ши, ради Бога, объясните по-человечески...

Рэк неожиданно разразился целой очередью высокого хрипловатого стрёкота, безотрывно и чуть ли не более зачарованно, чем мальчишки, ощупывая их бездонными глазищами. В конце речи он выразительно взглянул на Сэдрика и взрывчатым междометием спросил его одобрения:

Кхара, Сэдрик’м?

— Рэк безумно рад встретить людей Силы, — перевёл старик окончательно сбитым с толку гостям. — Он говорит, что никогда не видел за молодыми воинами таких громадных энергий. Он расскажет вам всё, что вы захотите узнать, и смиренно просит позволения знать о вашем предмете силы. Ещё он спрашивает: правда ли, что вы пришли из Великого Мира (у нас бы сказали «спустились с небес»)?

Джо очень медленно повернулся к Даниле, содрал фуражку и вытер ею совершенно мокрое лицо. Сердце Данилино бешено колотилось, и он, не помня себя, ответил так, как это было единственно возможно:

— Мы должны узнать: куда и почему исчезают люди. Тогда, наверняка, и войны не будет...

Джо с явным облегчением вздохнул и передёрнул плечами.

Старик О’Ши перевёл.

А Рэк вскочил и с неожиданной звериной грацией произвёл на месте несколько забавных и ритмичных танцевальных движений, потом подбежал к Сэдрику и процокал что-то в две-три фразы.

— Он спрашивает: не те ли вы воины, о которых говорили Первые Жрецы шерского народа?

— Господи, да откуда он это взял? — не вытерпел Джо, но Сэдрик О’Ши остановил его предупреждающим движением ладони.

— Успокойте себя и внимательно слушайте. Теперь мы разожжём огонь встречи, и Рэк скажет что-то очень важное для вас. Я буду переводить и что нужно — ещё объяснять. Слушайте же.

 

 

Рэк что-то сказал Сэдрику, после чего отвернулся, поднял голову к заходящему солнцу и затих, взмахом ручки позволив говорить сначала другу.

— У шерцев верования очень практичные и близкие к природе, — начал старик, привычно и ловко подкармливая костёр. — Точнее сказать, это вообще не религия, а что-то близкое к информационно-энергетическому объяснению мира. Их священные книги так и называются: Соло Кха-Нар-Амн (внутри, вокруг и во имя человека). Это развитая система представлений о взаимодействии Сил и человека. Или руководство накапливать и преумножать силы для долгой и правильной жизни.

У этого народа нет необъяснимого или воплощённого бога, а есть определённые, но до поры до времени не понятые человеком законы... ну, что ли, похожие на законы сохранения энергии, только в приложении к живой природе и человеку. Правильно жить, правильно реагировать на всё, что случается в жизни и в природе, уметь сосредоточиться, сконцентрироваться, развить чутьё на всё, что помогает жить и работать (то есть приносит силу), постоянно искать предметы силы... Я хочу сказать, они копят энергию, опыт и знания, а не просто принимают на веру, что, мол, есть такие силы и их надо постоянно находить или добывать.

Ну так вот, орро шедж, предмет силы у шерцев — главная святыня. Это может быть любая вещь, не обязательно природная: камень, изображение, кусок коры или стекла, кость, засушенный цветок, старые часы, иероглиф на обрывке ткани... В одном доме я видел орро шедж в виде заржавленного железного прута. Человек не может считаться мужчиной и воином, пока не найдёт свой предмет силы и не докажет её каким-то своим подвигом. Ну, чаще это бывает какое-нибудь скромное достижение или просто красивый поступок, который будет одобрен жрецами. Бывают святыни, заряженные действительно огромной силой: инженер Ведзела водил меня в Сад Сокровищ и показывал плащ и посох первых жрецов, — от них меня просто бросило в жар и придавило к земле. Клянусь, из тех слабых сил, что я сохранил в свои шестьдесят четыре, солидная часть — из Сада.

Открыть свой орро шедж и подарить часть его силы — высшая степень дружбы и доверия одного воина другому. Воин и его предмет силы связаны очень крепко, как правило, навсегда. После смерти сила человека переходит к орро шедж, и семья хранит его в ларце с пеплом умершего и тоже воспринимает эту силу. Поэтому у шерцев нет могил, а есть погребальные ларцы: их покойники веками живут в домах потомков.

(Данила вспомнил о Знаке Звезды своего легендарного детства; выходит, его Звезда — предмет силы очень могущественной инстанции, и для выполнения миссии Звезда была ему доверена во временное пользование...)

— Шехр Ведзела не обратил меня в свою веру, — продолжал старик О’Ши, — он просто доказал, что силы движут природой и людьми и с ними можно научиться работать, как с тонкими и сильными инструментами. И у меня хватило разума понять: если я научусь добывать и копить силу, я могу быть сильнее самого себя, — и тогда мне не придётся жалеть о прожитой жизни. Так я, уроженец Атмора, верующий в Небесный Град, как и все добрые республиканцы, воспринял и могу объяснить краткими словами самое простое о Силах.

Теперь я скажу о Рэке: он родился (кха рата шедж, получил силу жить) на маленьком клочке суши вблизи острова Катастрофы, где делалось смертельное оружие. Он появился на свет мутантом и нашёл на удивление могучий предмет силы девяти лет от роду. Это значит — он прирождённый жрец. Но он, конечно, не мог служить в храме Сил, несмотря на свои потрясающие способности. И он ушёл в мою землю, как он сам сказал, ахт-зол йордо’ма шедж (искать и найти силы для всех). Теперь говори ты, Рэк (кхара, Рэк’м).

Старик замолчал ненадолго, отхлебнул из котелка, подложил в огонь сухих сучьев.

Тогда заговорил Рэк.

В переводе Сэдрика О’Ши это звучало примерно так.

 

 

— Я получил силу существовать в своём теле, изувеченном до моего рождения. И ещё — в возрасте двенадцати лет был обожжён напалмовой бомбой. Я жил у престарелого жреца, ухаживал за ним и учился, чему мог. Потом выучил себя сам и с того времени ищу в мире силу, которая движет войной. До сих пор я плохо понимаю: зачем в природе это искривление, искажение жизни, каждый день ищу силу и знание, чтобы понять его.

Моё тело почти ничего не может. Но разум мой может многое: отделяться от своего тела и по ночам ходить невидимым; слышать бессловесные мысли почти любого человека; чувствовать силу человека и помогать ему искать орро шедж; залезать в шкуры животных и птиц и видеть то, что происходит далеко; мой разум видит в темноте и может сказать, что лежит под землёй, что болит у человека в теле, где тело может найти силу, чтобы исцелить себя, как сделать огонь, чего хочет дерево, и земля, и камень. Всё, что может мой разум, я вкладываю в поиск силы, которая движет войной. Я могу привести множество приблизительных догадок и довольно точных ответов на вопрос: почему война ещё жива, но совсем мало продвинулся на практике.

То, что так удивило и обрадовало меня с вашим появлением — это почти полное совпадение наших поисков. Это ещё удивительнее потому, что вы не знаете ровно ничего о Силах, разум ваш недостаточно созрел и неразрывен с телом. Но я увидел ваш общий (или принадлежащий одному из вас) орро шедж, и его сила сбила меня с ног и даже заставила некоторое время плохо себя чувствовать («Иначе говоря, «моя сила поклонилась вашей», шедж’не одз-арх шедж’р», — вставил от себя Сэдрик). Я понял, что великие и могущественные жрецы доверили вам часть своей силы. Эта сила воистину не укладывается в моём уме. Эта сила (что часто бывает) притянула к вам ваш орро шедж. И когда я увидел его разумом — будто молния сверкнула у меня в глазах: я вспомнил об одном пророчестве из Книг первых жрецов.

В Саду Сокровищ есть каменные Книги первых жрецов. Простые воины не могут их прочесть, они знают их только из бесед жрецов. Это древняя история страны Шерц, повести о подвигах, битвах и путешествиях, предания о великих жрецах и воинах и их знаменитых орро шедж, предсказания будущего.

Я теперь вышел из тела и становлюсь разумом жреца, читающего каменную Книгу (мне недоступен полный и точный текст, могу передать лишь общий смысл пророчества).

«Из низшего (недавно родившегося) мира нас постигнут чуждые силы, которые сдвинут и исказят путь природы на жизнь двух поколений воинов. И откроется потайной ход (мост) в этот молодой, ничем не заполненный мир. Это будет наказанием за неправильное обращение с Силами. И разразится война, многие мучения и смерти постигнут расколовшийся мир, но они не объединят два осколка, а только дальше ослабят и разделят их. Когда же явятся молодые воины из Великого Мира, ими будут найдены две части Гхат орро шедж (Главного предмета силы), и несоединимое будет соединено. Смерти же и мучения, случившиеся вследствие раскола мира, будут повергнуты, посрамлены и повёрнуты вспять».

Это всё. Я возвращаюсь в своё жалкое тело. Я был бы счастлив, если бы сам выследил вашу часть гхат орро шедж. Но я нашёл только тех, кто был удостоен найти его до меня. И большего мне не дано.

Теперь думайте и ищите. У вас свой путь. Он совпадает с моим.

Знайте только, что кроме той части, которую вы имеете, вы должны найти её отражённое повторение. И я буду помогать вам в этом поиске, если ничьи другие силы мне не помешают.

Я уже вижу ясно: жрецы говорили о вас.

И да пребудут с вами Силы.

 

 

Были уже глубокие сумерки. Костёр от слабого ветерка чутко дышал жарко-оранжевыми углями.

Рэк с трудом встал и, шатнувшись, поковылял к навесу. На пороге он обернулся, и рубцеватую маску его лица прорезала трещина усталой улыбки. Глаза его были полузакрыты, а ручки вдруг стали похожи на крылышки. Рэк сделал всё, что мог.

— Спасибо, Рэк, — в ответ ему улыбнулся Данила. — Мы ещё увидимся. После войны.

Рэк медленно кивнул, поклонился до земли и исчез под навесом.

— У меня есть пара галлонов горючего, — сказал Сэдрик. — Миль на сорок хватит. Может, заночуете? — ночью в сопках ездить небезопасно.

— Наша команда заждалась, наверное, — сказал Джо и потянулся с хрустом. — Мы уж найдём их, сэр, пока не стемнело, а на рассвете — двинем.

— Ладно, — старик О’Ши зашуршал лапником и вытянул из-за стенки навеса мятую алюминиевую канистру. Молча поставил её перед гостями, а на ручку намотал кожаный шнурок, стягивающий мешочек со съестным.

— Мы ваши вечные должники, мистер О’Ши, — блеснул зубами Джо.

— Бросьте, ребятки, — отмахнулся старик, сдвинув шляпу на затылок. — Будут новости — шлите открытку на олвикскую почту. Можете написать привет старому лешему, а можете оставить её пустой. Рэк прочтёт, что надо...

— До встречи, спасибо, мистер О’Ши, — сказали мальчишки в один голос, но старик, не затягивая прощания, уже растворился в полутьме.

Данила наскоро сориентировался по скрученной излучине клёна и, подхватив канистру, уже двинулся в заросли, но припомнил вдруг одну важную вещь.

— Что такое Клонаторий? — спросил он у наскочившего сзади Джо.

— Вот это да, — хохотнул лейтенант, — наш бедолага Санчо свалился с крыши ранчо... Я думал, ты знаешь. Клонаторий — фабрика по изготовлению искусственных детей, вот что. Слушай, давай-ка я пойду впереди, так тебе будет безопаснее задавать дурацкие вопросы...

 

 

Почти не задумываясь о направлении, они довольно быстро отыскали свой грузовичок. Бродяга оставил для них грамотный костёр-«нодью» и почивал в кузове, соорудив себе царскую постель из ракетомётного брезента. Малыш свернулся калачиком в кабине под грудой тряпья.

У колеса они обнаружили котелок с зелёным грибным супом и демонстративно нетронутый НЗ.

— Молодцы, — сказал Джо. — Просто красавчики.

Данила слазил в багажный ящик за плащ-палатками и, вспомнив Сэдрика О’Ши, прихватил из кабины автомат. Малыш Хлай слабо застонал во сне.

Джо в это время успел заправить машину.

Некоторое время молча лежали у костра. Данила чувствовал себя совсем взрослым — так устал, что уже и спать не особенно хотелось.

— Я так понимаю, экстренной связи просить не будем, — сказал Джо и звонко шлёпнул комара на лбу. — Надо поспешать в часть, а так торопиться некуда, правда же?

Данила только хмыкнул, сочтя вопрос двусмысленным и риторическим.

— Правда же, изумительный дед? — не в силах затормозиться, продолжал Джо. — Я, вообще-то никогда не слышал, чтобы взрослые со мной так общались.

— Что ли, с тобой никогда не общались по-человечески? — спросил Данила, чтобы не молчать.

На этот раз надолго замолчал лейтенант.

— Джо, дай-ка «куриного бога», пожалуйста, — вдруг попросил Данила.

— Держи, — протянул Джо шнурок с камешком. — Только осторожно. Ты держишь в руках половину победы.

Данила приблизил камень к огню и разглядел то, чего никто не заметил при дневном свете: слабую прямую бороздку, как бы изображающую радиус окружности — от ребра камня до дырочки. Рядом с чертой был намечен некий знак, похожий на полумесяц, букву С.

— Джо, послушай... Ты не спишь?

— Я-то? — отозвался Джо, еле ворочая языком. — Я пошёл. Всё. Джошуа Дабл Льюис. Брикстаун, Юта... Ю-Эс-Эй...

 

 

СЕГМЕНТ ЖЁЛТЫЙ

(VI, главы 48-57)

 

 

Вот Данила видит себя в длинной востроносой лодке, полузатопленной под тяжестью рыбы. Лодка называется кунгас, и в нее только что погрузили с сейнера положенные до максимальной осадки шесть тонн рыбы в огромном продолговатом кошеле сети. Кунгас медленно приближается к пирсу, увесисто колыхаясь с борта на борт, зачерпывая воду, — так, что, кажется, вот-вот сравняется с крупной рябью волн: зазор между бортом и неверной поверхностью воды остаётся всего с ладонь.

Данила очень отчётливо видит себя со стороны, но в то же время в ушах его посвистывает свежий ветер, смачно хлещет волна о смоляной бок лодки, мастер Дреколов кричит с кормы: «Данилка, вычёрпывай шибче, чего стоишь, как кол!..»

Но Данила не может сдвинуться с места, стоя по колено в рыбе, к тому же руки его оттягивает заряженный гранатомёт, а вовсе не ковш на длинной ручке, приличествующий ситуации.

Ожидая катастрофы, он только наблюдает, как убийственно неторопливо приближаются рыжие металлические фермы пирса, между которыми, торопясь, пробирается экс-сержант Огден в насквозь промокшей нижней рубахе, — он грозит своим однопалым крюком и укоризненно качает лысой головой со шрамом, и вот — произносит тихо, но слышно: «Зачем же вы мне не сказали, что у меня был орро шедж, обманули калеку, сладеньким подкупили, эх вы-ы...»

Гранатомёт ужасно мешает, и его никак нельзя перехватить одной рукой; но вот кунгас круто взмывает на волне, и Данила, теряя равновесие, всё же успевает захлестнуть оружейный брезентовый ремень вокруг кольца на носу лодки; резкий крен на противоходе выдирает его ноги в армейских ботинках из сплошной массы вяло шевелящейся рыбы, и — Данила мешком валится за борт в ледяную воду, в то время как до пирса остаётся всего метра три...

Сейчас его раздавит меж боком кунгаса и ржавыми трубами причала; от холода и отчаяния он становится совсем маленьким и прозрачным; неужели ему теперь придётся исчезнуть — и тогда половина ключа к победе снова окажется на Окраине?.. Только бы не потерять камешек...

И — вот он — яркий слепяще-жёлтый свет в конце тоннеля.

 

 

Наконец он очнулся от холода и страха, ничком вжавшись в мокрую траву, и тотчас вскочил — и почувствовал в ватных ногах килевую качку гружёной лодки. Тишина и рассвет, и густой туман, и утренний шелест леса мягко оглушили его, но успокоили рвущееся сердце.

Он уже совсем отошёл от горячечного трепета сна, присел у дотлевающего костра и запахнулся в сырую от росы плащ-палатку.

— Да... Ничего себе,— помотал головой Данила и мелко дрожащими руками стал ломать сухие ветки, восстанавливая костёр.

Соскучился он по морю, за три бешеных дня так отвык от неторопливой, продуманной и известной до мелочей островной жизни, что уже и во сне ему приходится бороться за жизнь.

Интересно, вернётся ли он снова на побережье?

Ну хватит, сказал себе Данила и нащупал на груди шнурок с камнем. Пора объявлять подъём, но пацанов будить жалко. Пусть поспят ещё минут десять, а он пока разогреет на огне суп, кофе и банку консервов. Он выудил из рваного кармана чекер, отсчитал на ладони сразу две «люси» и запил холодным горьким кофе из котелка (при этом неловко звякнув крышкой).

— Доброго утречка, начальник, — из кузова высунулась мятая физиономия Кормака.

— Здорово, снайпер, — сказал Данила. — Заждались нас вчера?

— Не то слово... Где это вы, извиняюсь за выражение, шляетесь?

— Где надо, там и шляемся, — надавил Данила, устраивая котелок на углях. — Что за вопросы? Бензина нашли у местных, дорогу разведали...

— А-а. Бензин — это не хило, — расплылся в улыбке Бродяга и спрыгнул с гулким шлепком на траву. — Ну что, будить лейтенанта?..

 

 

Путь к реке лежал в основном по склонам сопок.

Мало того, что дорога была скользко-глинистая и пятнистая от часто пересекавших её ручейков и лужиц, — она целиком состояла из подъёмов, спусков и поворотов, да ещё местами накренялась так, что левые или правые колёса чуть ли не отрывались от земли.

Джо изругался и взмок — он демонстрировал всё своё мастерство вождения (иногда даже кое-что сверх него), а Данила, Малыш и Бродяга то и дело зависали по бортам кузова, как заправские яхтсмены, изо всех сил стараясь удерживать грузовичок на опасных уклонах. Уже в виду речушки дорога потихоньку превратилась в широкий гравийный ручей, и машина буксовала поминутно и дымящимся дном скрежетала о булыжники.

— Бедная старушенция... — простонал Джо, с Божьей помощью выкарабкав грузовичок на каменистый берег реки, и прямо из кабины, в одних штанах, с воем сиганул в холодную воду.

— Ну, лейтенант, ты ас! — отдал ему должное Кормак в полосатых десантных подштанниках, отжимавший мокрую робу. — Чтоб мне так жить, адский водило.

— Э-э, бросьте, — скромно отмахнулся из реки Джо. — Я же с семи лет за рулем. Был третьим призёром штата по картингу среди малолеток.

— По чему-чему? — переспросил Кормак.

— По картингу. Карт — это такая тарахтелка: один цилиндр в девять лошадей, четыре колеса и пятая — баранка. Игрушка, вообще-то, но пятьдесят миль в час я на ней, помнится, выжимал.

— Да-а, богато живут на Северной Пенинсуле, — сделал свой вывод Бродяга и продолжал размышлять вслух: — Вам лафа — у вас родители были... Я вот даже не умею ездить на велике. Инкубаторский, как у нас говорят.

Джо сообразил наконец, что сморозил лишнего и, чтобы замять обмолвку, вылез из воды и послал Бродягу, раз уж тот все равно в одних трусах, искать брод.

Данила же направился ниже по течению, к перекату. Он сбросил только мокрые ботинки, а автомат с почти пустым магазином оставил болтаться на плече стволом вниз.

 

 

Так он шёл, избегая галечных россыпей, и высматривал среди речки мелкие места, пока из-за поворота не выплыл вместе с резвым течением краешек временного моста на металлических ящиках-поплавках. Он выглянул понаблюдать из тени деревьев; за жидкими прибрежными ивами заметил у въезда на мост пятнисто-камуфляжный зад армейского грузовика. Люди в штатском осторожно грузили фургон небольшими коробками, чуть-чуть сквозящими на просвет, отчего Данила предположил, что это скорее квадратные корзины или проволочные клетки. Вид работающих чем-то настораживал, и Данила сначала не понял, что именно цепляет его внимание, пока волосы одного наклонившегося грузчика не разлетелись по ветру тёмным плавным пламенем.

Вот тебе на! — подумал озадаченный Данила, — это женщины... или девчонки.

Он поймал себя на том, что напрочь отвык от их существования: как-то они вовсе не мыслились в странной запутанной сутолоке, уже не удивлявшей его своей приключенческой бредоватостью. Откуда же их занесло в прифронтовую полосу? Они ведь (краем уха уцепил Данила) как будто обитают в далёком тылу и даже вроде бы трудятся на фермах и заводах.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2018-02-24 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: