— А чего они хотели от туземцев?
— Этого я так и не выяснил, — повёл плечом Кобольд. — Говорят, в море заманивали. Но мне показалось, Сеть просто наблюдала, училась принимать человеческий облик. Наверное, пообщаться с нами собирается. Посмотрим…
Едва ступив на борт, Кобольд с Данилой тут же скрылись в грузовом трюме — собирать гуманитарную посылку; Джо тем временем расчехлял вертолёт, на котором должен был доставить островитянам контейнер с провизией; Гинневер и шехр Саджес сели рядышком — пообщаться, по обыкновению, молча и зажмурившись.
Проводив Джо спасать туземцев от голода, Данила вошёл в кают-компанию и немедленно прирос к месту. Парочка видящих по-прежнему увлечена была своей дремотной беседой, но не эта привычная картина заставила Данилу прижаться к переборке: из угла в угол, через всё помещение летал, посвистывая-потрескивая некий крутящийся раскалённо-сверкающий шарик, — этим чудным снарядом перебрасывались Сэдрик и Рэк, причём участие карлика-жреца в этой забаве великовозрастных пироманов казалось почти невероятным. Если старик О’Ши просто ловил снаряд левой ладонью и небрежно, с краткими указаниями («Та-ак, теперь из-за спины! Сверху… с переворотом… Во-от, уже лучше…) отпускал шар обратно, то Рэк без напряжения и с явным удовольствием выделывал замысловатые прыжки и воздушные пируэты, короткими своими ручками стараясь отбивать шарик точно в левую ладонь Сэдрика. Наконец Рэк заметил вошедшего Данилу и, сморщившись уморительно-хитренько, затормозил шар и медленно послал в его сторону; Данила в мговение ока — почти бессознательно — оказался за спиной Сэдрика, который мягко пожурил карлика («А р-ро’гха…») и резко сжал ладонь, отчего шарик, с писком уменьшаясь, взмыл спиралью под подволок, лопнул со вздохом и исчез.
— Неплохо справились, — признал Сэдрик. — Но ты, малыш, мог и подпалить юного коллегу, вот что мне не нравится.
— Вам ли, достопочтенный шехр, недооценивать здоровые рефлексы практикующего ходца! — с шутовским пафосом изрёк маленький жрец. И добавил секретным полушёпотом: — Ваша же собственноручная наука… это вам не головка чеснока…
От взрыва хохота даже Саджес и Гинни прервали беседу.
— А что это такое было? — спросил Данила.
— Обыкновенный файерболл типа огонь-воздух, — пояснил Рэк, не в силах затормозиться после тренировки. — Холодная плазма под полторы тыщи градусов. Может пригодиться ночью…
Данила в своей каюте залез под душ, одновременно размышляя: должно быть, здесь, на Востоке величина физического смещения пространства (термин Проводника), та самая штука, благодаря которой получаются так называемые чудеса, — поболее, чем на Земле. Иначе — отчего дома он никогда не видел таких хотя бы фокусов, как давешний файерболл из холодной плазмы (а какая тогда — горячая?), и уж подавно — не смел даже вообразить себе, что подобные вещи можно делать собственноручно? Да ладно, одёрнул он себя, какие же это, в сущности, чудеса… Сэдрик-Кугуар объяснил и показал доходчиво: никаких чудес, только природа. Это — здесь. А какими, интересно, окажутся его взаимоотношения с природой там, на Земле? А если, вернувшись домой, он не сможет ни глядеть во сне птичьими глазами, ни, тем более, перемещаться по-ходецки?
К чертям, сказал он себе, вытираясь драконовским полотенцем. Не про это сейчас надо думать. Вполне возможно, что нынче предстоит посмотреть на заветный островок с пещерами глазами не птичьими, но человеческими…
Через полчаса вернулся Джо, и вся команда собралась за столом. Обед был одновременно и последним совещанием перед подготовкой к штурму, поэтому трапеза оказалась не лишена некоторой торжественности.
— Тец’н а надж, шехр’це ан дзоц (Наше время пришло, джентльмены и леди), — поклонившись после долгой паузы, изрёк Саджес. — Дело наше простое: биться до конца там, где противнику заведомо принадлежит победа. Но это не капитуляция. Мир наш стар, настолько стар, что сила его была уже почти исчерпана много веков назад, когда Старшие создали Каменную книгу. И теперь пришло время радоваться: конец старого мира — в полном соответствии с мудростью Старших — несёт с собой одновременно начало мира нового. Этой ночью мы должны только узнать место для моста, по которому уйдём правильно и неторопливо. Я выражаю смиренную радость народа, готового обрести новый мир. Благодарю за помощь юных воинов, явление которых было предречено Старшими как начало прекрасной эпохи. Корт’н а талц-ха (Возрадуемся, покидая мир).
Жрец закончил свою короткую речь, снова надолго замерев в церемониальном поклоне. Потом сел, сделав знак Сэдрику О’Ши, который без предисловий начал тактические выкладки:
— Ну что ж, братья. О Сети мы знаем не так уж много. Поэтому можем применять разве что самые старинные и универсальные методы. Вот есть такой древнешерский осадный приём «Тройной орех», по-современному — «кумулятивный десант». Делимся на три группы. Первая — «внешняя скорлупа», шехры Кобольд и Саджес. Позывные — «1-1» и «1-2». Задача — нейтрализация Сети на подходе к острову. Вторая группа — «внутренняя скорлупа», мы с Рэком («2-1» и «2-2») — обеспечиваем высадку основной группы. Основная группа — «ядро», понятное дело, Гинневер, Джошуа и Дэниэл (насчёт позывных — догадайтесь сами). Вам, дети мои, придётся побеседовать с «чучелками» Сети, — если они есть, конечно. Ну, теперь — функции действующих лиц…
СЕГМЕНТ ТЁМНО-СИНИЙ
(XIII, главы 115-119)
Минул уже час после заката, когда Гинневер «высмотрела» в небольшом архипелаге островок, похожий на неправильную трёхлучевую звезду, и дала точный курс. Теперь она прижалась на топчанчике в углу рубки, и если бы не полный боевой комбез, только что без шлема и спасжилета, то казалось бы, что она чутко дремлет.
Джо вёл «Дза-кан» в «контактном режиме», как тихоходное судно, на шести узлах скорости, непрерывно тестируя глубины. Правое ухо его обвивал наушник общей связи, в левое была включена «горошина» с неким минималистическим земным рэпом (в кресле второго пилота мигающий огоньком плэйер покоился на ещё одном слушателе — булыжнике-Наблюдателе А).
Кобольд с Саджесом загрузили катер таинственной аппаратурой «для стабилизации водной среды» и отбыли в неспокойную мешанину сумеречного моря. Во втором катере, готовом отчалить, Сэдрик и Рэк в полной экипировке тихонько перебрасывались цитатами из шерских священных текстов.
Данила сидел один в вертолёте и существовал оборотнем. Он разрывался между восприятием десантника перед высадкой прямо в бой и птицы, болтающейся над штормовым морем (как если бы человек, подвешенный за ногу над центром тайфуна, пытался одновременно весело вопить монологи Винни-Пуха и исполнять на гитаре меланхолический менуэт Монтеверди).
…Он послал птицу ещё раз облететь остров. Юго-восточная оконечность кучки скал среди моря оказалась даже не бухточкой, а настоящим фьордом — извилистой протокой, куда почти не достигали волны, но ветер гулял и гудел, как в кривоколенной трубе. Голова кружилась до тошноты: картинка дёргалась, клонилась и плыла, и периферия зрения улавливала напряжённые рывки крыльев; ветер, следовательно, крепчал. Наконец он почувствовал, что птица выбивается из сил; тогда он с громадным облегчением позволил себе-птице выброситься из кипящей взвеси воды и воздуха. Знакомая до мелочей ноздреватая стена утёса приблизилась и остановилась, но он со стоном заставил себя неуклюже проскакать к щербатой дырке пещеры и скрыться от ветра; заглянуть внутрь он уже не успел.
…Сознание его вгладила обратно в голову прохладная ладонь, а в клюв полилось что-то вяжуще-сладкое.
— Охх, к-как… зд-раво, — проклекотал он между глотками.
— Бедный мой чайка Дэниэл Ливингстон, — пропела Гинневер. — Попей вот чаю со льдом. А потом пойдём тебя реанимировать холодной водичкой. Опасно же так перекидываться: можно зависнуть там… Давай, вставай, у нас минут пятнадцать до начала…
Ему не понадобилось идти в кубрик, чтобы умыться: колпак грузового трюма был уже открыт, — он просто высунул голову из вертолётного люка и с минуту понаслаждался промозглым дождичком и солёными брызгами из-за борта.
Гинневер ждала на заднем сиденьи с салфеткой наготове.
Явился Джо, поставив управление «Дза-кана» на дистанционную автоматику; был, против обыкновения, мрачен и молчалив, плюхнулся на пилотское сиденье, сразу же ткнул клавишу общей связи на пульте и завозился, готовясь ко взлёту.
Тут и началось: ожил связной динамик.
— «Один-один» (Кобольд). «Капуста» горит. Вход в бухту — 6 кабельтов. Счас стабилизируем среду. «Третьим» — готовность раз.
Вой, писк, хаос…
— Капуста? — спросил Данила с салфеткой на голове. — Что там вообще творится?
— Сеть пылкает огнём, как злопастный Бармаглот,— пояснила Гинневер. — А они как-то море успокаивают… или останавливают. Тогда Сеть уходит глубже.
— Тихо! — прошипел Джо, запуская главный винт. — Слушать!
— «Один-два» (Саджес). Среда в стазисе. Коридор готов. Прямо до земли. Держим. «Вторые», пошли в бухту! Хоп!
Тишина. Шорохи. Скрип гальки.
— «Два-два» (Рэк). Вроде порядок. Высаживаемся. «Два-первый» держит зону — триста ярдов. «Третьи», глядите картинку, давайте направление…
Экран на пульте осветился, показывая уже надоевшую Даниле издырявленную стену утёса.
— Дэн, это тебе! — бросил Джо. — Увидишь место — ткни пальцем…
Изображение медленно поползло справа налево — вслед за камерой на шлеме Рэка.
— «Три-три», — откликнулся Данила. — Понял, слежу!
Нет. Нет. Не то. Вот трещина, похоже… Нет. Должен быть наклонный провальчик. Нет. Дальше…
Вдруг на камне зазмеились тонкие тёмные нити, они на глазах становились чаще и толще.
— «Три-три»! — выдохнул Данила. — Лево! Дальше…
— «Два-один» (Сэдрик). Влево пока стоп. Жарко тут. «Два-второй» в порядке. Появились «верёвки», разбираемся.
Град ярких искорок засверкал по стене, «верёвки» стали дёргаться и редеть, а картинка снова поползла влево.
— «Два-два». Продолжаю. Как там, похоже?
— «Три-три»! Дальше! Дальше…
«Верёвок» на стене стало совсем мало, потом они исчезли совсем. Даниле стало легче читать клинопись вбоин, выпуклостей и трещин. Нет. Нет. Наклон пола. Так. Нет.
— «Один-один». Странненько. Ушла «капуста». В округе совсем нет. Только в глубине. Коридор пока держим. «Третьи», пошли к «первому»! Хоп!
— «Три-два», — сказал Джо. — Иду.
Вертолёт тряхнуло и накренило, но Данила не заметил: читал камень двумя парами глаз одновременно.
— «Два-два». «Верёвки» тоже кончились. Продолжаю…
Нет. Нет. Та-ак. Провал наверх. А вот бородавка. Две длинных выбоины. Трещинка косая. Точно! И наклон…
— «Три-три»! — взорвался Данила. — Есть, вот оно!..
— «Третьи», идём ко вторым, — сказал Джо и рванул ручку шаг-газа.
Данила наконец оторвал все свои глаза от экрана и в жёлто-зелёных пятнах впервые увидел освещённую стену утёса.
Непосредственно. Воочию.
Свист вертолётного винта стал понижающимся стоном, клакнул люк. Данила и Гинневер вместе протиснулись наружу и, оглядывась на свет, спрыгнули на камень.
Позади, у воды насторожённо замерли квадратненький Рэк (увешанный оружием и увенчанный поверх шлема двумя шишками — прожектором и камерой) и тонкий в профиль Сэдрик (у локтей болтаются перчатки, бледно-оранжевый файерболл над ладонью).
— «Один-два», — слышалось в шлемофонах. — Всё ушло. Похоже, они сняли блокаду. Иду на «Дза-кан». Хоп! — «Один-один». Стазис будет держать «один-второй». Иду ко «вторым» и «третьим».
Далее повисло молчание. Только вялый плеск волн во тьме да еле слышное неровное подвывание ветра.
Из-под замирающего винта вертолёта спрыгнул Джо. К нему тотчас подкатился Рэк, с облегчением поделился своим арсеналом.
По устью бухты приближались пятно света и звонкий взрёв мотора — к берегу шёл катер Кобольда.
Гинневер с помощью Рэка крепила камеру к своему шлему.
Данила, не отводя взгляда от тёмного провала пещеры, наощупь вынул из ранца кинжал и трёхголосец.
Джо передёрнул затвор автомата.
Сэдрик отстегнул забрало и, бережно поигрывая шариком плазмы, прервал всеобщее молчание:
— Чую, они сдаются. Это мне нравится. Стало быть, поговорим…
И — через паузу:
— Ну, вперёд, дети мои.
Тогда «третьи», не сговариваясь, почти одновременно шагнули к тёмной дыре посреди рассеянно освещённой стены утёса: Джо — со своей пушкой, Данила — с ходецкими инструментами и Гинневер — с мигающим на макушке объективом камеры и — по обыкновению — закрытыми глазами.
Джо со стволом наизготовку приблизился к правому «косяку» щербатого провала, двумя пальцами показал на противоположный край входа в пещеру: мол, вам туда. Данила локтем тихонько отодвинул Гинневер за свою спину, опёрся о камень плечом.
Постояли.
— Ги… Тебе слово, — сказал Джо.
— А знаете, из чего по большей части состоит этот остров? — вдруг спросила она. — Из останков каких-то животных, хищников. Кости. Когти. Зубы. Их было чуть ли не миллион. И кто их сюда всех согнал?..
— Это всё невыносимо интересно, сестрёнка, — сказал Джо. — Но это потом. Ты уж, будь настолько любезна, скажи, что там, внутри…
— Свод повышается, — начала описывать свою рентгенограмму Гинневер. — Метра через три. Пол ровный. Нет, дальше ямы какие-то. Есть вода, шевелится. А вот столб, большой. Мы его видели с Данилой...
— Шевелится, говоришь? — переспросил голос Сэдрика в шлемофоне. — А ну-ка, поглядим…
Между Данилой и Джо с еле уловимым, каким-то электростатическим треском проплыл оранжевый комочек огня размером со сливу, — было даже заметно, что он пульсирует, гримасничает и переливается, как мыльный пузырь. Тогда они смогли заглянуть внутрь.
Файерболл стал почти белым, разбух до величины хорошего грейпфрута и остановился, тоненько позванивая, под скошенным потолком шагах в десяти от входа. Слева в его тёплом полусвете действительно возвышался неровный утончающийся кверху пёстрый столбик, толщиной и фактурой поверхности напоминавший среднюю сибирскую берёзку. По бокам его темнело несколько провалов или промоин, откуда явственно дышало и поплёскивало эхо морского прибоя.
Всё было как будто спокойно.
— Ги, встань посерёдке и транслируй, — сказал Джо без интонации. — Если что, мы тебя прикроем. Пошли.
И тут — на втором-третьем шаге по направлению к столбику, Данила почувствовал, как азарт и напряжение враз отпустили его, и тогда наступила внезапная внутренняя немота, — словно после уверенныхых шагов по асфальту тело его без паузы приняла тёмная вода. Он начисто забыл, зачем он здесь, споткнулся и по инерции повернулся в сторону Джо, — тот выкатил белки и мычал что-то, коротко и странно подёргивая стволом автомата. Доля секунды — и в уши ввинтились два почти одновременных крика:
— Мальчики, назад! Здесь всё красное!!! — это голос Гинневер взмыл перетянутой струной.
— Пре-кратить! Иначе портал будет уничтожен! — тяжелокаменно прогрохотал Сэдрик О’Ши.
Под сводом пещеры расцвела целая гроздь файерболлов, — вокруг стало светлее, чем днём.
И Даниле почудилось, что три ангела негромко, но где-то совсем близко пропели двусложное «Сла-ва!»
Далее он помнил только, как некто незнакомый картонно-тряпочным мультяшным голосом что-то размеренно заквакал, и затем его (Данилу?), крохотного и твёрдого, как галечка, коротко сжали и со страшной силой запустили вверх по склону, весу в нём стало в сотни раз больше, и он спокойно стал ждать встречного удара, — просто окончания траектории, в конце которой — покой, ничто, кроме покоя…
Он очнулся с открытыми глазами, в своей каюте, и сразу же увидел перед собой хохочущую в ладошку Гинневер. Он тогда попробовал улыбнуться (почти получилось) и сказал себе: «Как-то я стал легко отрубаться, что бы это, в самом деле…»
Он завозился, чтобы сесть, но тут Гинневер, опередила его, вскочив с горящими мокрыми глазами, обняла за шею и спрятала лицо на его плече.
— Ёлы-палы, с ума сойти сегодня! — вслух возмутился он.
— Данила, ты молодец! — забормотала полуразборчиво Гинни. — Я так за тебя испугалась! Если бы не твои волшебные дудки… Когда чучело появилось и стало извиняться, говорит: мы, Океан-34… вынуждены были ошибочно применить полный останов нервных синапсов… А ты всё-таки сумел — и они сдались! И самое главное — сказали, где камешек!..
Данилу так и подбросило, отчего Гинневер грохнулась на коленки у топчана.
— Камешек?! Что ты со мной делаешь, сестра?.. Ну-ка, давай всё по порядку!
Оказалось, — как следовало из рассказа Гинни, — она первая уловила своим «прямым зрением», что силуэты Данилы и Джо из ясно-зелёных вдруг стали быстро становиться густо-малиновыми. Тогда она завопила что-то вроде «стойте, всё не так!», а Сэдрик громовым голосом пригрозил кому-то уничтожить портал (ну, видишь ли, этот столбик — не что иное, как дверь в другой мир, и, представь себе, именно на Окраину!) И тут из промоины, сообщающейся с морем, выдулся такой здоровенный фиолетовый с золотыми прожилками пузырь и ужасно забавным голосом заговорил на тарабарском языке (Кобольд переводил — с диалекта здешних островитян). Это и было «чучелко Сети», и оно стало извиняться за то, что, мол, приняты неправильные меры, и что вам с Джо по ошибке отключили центральную нервную систему, и что они (называют себя почему-то Океаном-34) должны были не охранять портал от исследователей, а наоборот — быстрее вступать с ними в контакт (им, оказывается, было неизвестно о том, что мы не ограничены только этим миром, но больше всего их поразил твой трёхголосец, — «чучел» сказал: «голос Прагнезда»). Тут все заметили что он, Данила, валяется без сознания, и Сэдрик унёс его в катер, а Джо вскоре чихнул, грубо заругался по-английски, но тут же извинился и сказал, что всё в порядке. Далее «чучел» стал повторять, что скорбит, что нет ему, Океану-34, прощения, и что он «готов ответить на все и всяческие вопросы уважаемых хозяев там и тотчас, где и когда им это будет удобно». Сэдрик сказал, что им удобно, чтобы представитель Океана-34 явился через два часа планетарного времени на борт исследовательского судна «Дза-кан», а впредь гарантировал «хозяевам» беспрепятственный доступ к порталу, буде в том изъявят они желание. «Чучел» ответил, что, мол, всенепременно и абсолютно, и тогда Сэдрик выгнал всех грузиться и следовать на борт, а шехру Саджесу радировал, чтобы тот готовил связь с Головой и пустую питьевую цистерну на четверть тонны. В пути Рэк сделал Даниле укольчик, но когда его перенесли в каюту, то ей показалось, что он перестал дышать, и вот тут-то он и очнулся…
— Ладно, — вздохнул Данила. — А как же, ты сказала, камешек?
— Он там, на стартовом стержне портала, — ответила Гинневер. — И Саджес сказал, что первыми на Окраину пойдём мы с тобой и Джо!.. Ты понимаешь? — миссии скоро конец! И всё почти так, как мы предполагали…
— Вот чёрт!.. — буркнул он, пряча улыбку. — Надо же мне было такое пропустить! Никогда себе не прощу…
СЕГМЕНТ ФИОЛЕТОВЫЙ
(XIV, главы 120-125)
Данила рассеянно следил взглядом проплывающую внизу тайгу, но на фоне курчавых неровностей всех оттенков зелёного — от ядовито-салатовых палестин болота до почти абсолютной черноты старых буреломов — перед глазами его сам собою повторялся процесс активации портала.
Вот он надевает ключ входа— орро шедж №1 имени сержанта Огдена — на верхушку стартового стержня. Чешуйчатая оболочка столбика тотчас аккуратно сворачивается сама в себя, обнажая тонкий чёрнографитовый ствол с чёткой продольной чертой-риской по всей длине (она совмещается с радиальной линией на ключе). В основании стержня становится виден ключ выхода, — искомый и вожделенный орро шедж №2, как оказалось, недоступный в этом мире (на выходе ключи должны поменяться местами, и выходной на обратном пути станет входным). Теперь надо установить расстояние между ключами: от этого зависит зона вокруг стержня, подлежащая размазыванию во временипространстве между пещерой на острове здесь и берегом горного карстового озера — там. Без хитростей оставляем входной ключ там, где он есть, зона, стало быть, максимальная — 16 метров (это потому что отправились они с вертолётом, тремя четвертьтонными цистернами горючего и кучей полуметровых кубитейнеров с провиантом). Остаётся только совместить ключ выхода у основания стержня с нулевой чёрточкой, — тогда (без всяких торжественных чудес, таинственных огней и завораживающих колебаний континуума) вокруг становится не полутёмная пещера со светлой дыркой входа, в которую видна глазастая морда вертолёта, а весь вертолёт, обложенный поклажей, на рыжем осколочном песчанике и далее — спокойная индиговая вода озера с крапинками зеленоватого льда. Всё.
Это — Окраина.
Теперь они летят над девственной тайгой, отыскивая признаки существования бывших покойников, а ныне — первопоселенцев нового мира.
Вот так оказалось всё непросто. За Восточный мир круто взялись сразу две силы: неизвестные, давно уже невесть куда сгинувшие «волновики, собственно, и заварившие всю эту кашу с войной, и — единое существо, мегаколония-неорганик, Океан -34. Первым этот мир был вообще-то ни к чему — им нужны были биоизлучения людей, особенно «вкусные и питательные» в пограничных ситуациях вплоть до момента смерти; обычные хищники, дикие космические акулы-барракуды... Океан же (имея, впрочем, свой, предельно серёзный, глобальный интерес) взялся за дело цивилизованно, честно и гуманно: мир с клочком суши, оставшийся почти без природных ресурсов и населения, был необходим ему как среда обитания (точнее, не сам мир, а его безбрежный океан); вырастив Сеть, Океан-34 прежде всего перестроил своё радиоизлучение так, чтобы его частоты полностью нейтрализовали и перекрывали «волновиков»; далее «освободители-завоеватели» изобрели великолепный вирус, вместо смерти даровавший людям новую жизнь в новом мире, и притом — после «повторного рождения» — в несколько раз более долгую, безопасную и, так сказать, идеально экологичную.
Только два фактора не укладывались в планы Океана: шерцы упорно «не хотели» менять место жительства, сопротивляясь вирусу; на планете откуда-то появился портал, устроенный то ли людьми, то ли кем-то ещё, но — для тех же людей и притом в обход планов Океана.
А кому понадобилось делать портал таким, чтоб им впору было пользоваться людям, имеющим мозги, глаза и руки для точных манипуляций ключами? Ответ элементарен, Холмс (размышлял Данила под ровный посвистывающий гул винта): это сделала ещё какая-то внешняя инстанция, неведомая ни людям (естественно!), ни Океану (что заставило его столь бдительно охранять от людей «остров портала»: видимо, неоргаников устраивал только путь людей в один конец, возможность же их возвращения через портал была им асболютно не нужна).
Что это за «третья сила», смог намекнуть консилиуму, собравшемуся на борту «Дза-кана», только Наблюдатель А (он остался у портала выхода постигать сущность нового мира): это мог быть Седьмой мир системы, — Прагнездо, центр пересечения трёх «отрезков без длины», на концы которых (условно) «насажены» шесть остальных миров — Центр, Земля, Отражение, Бронза, Легенда и Окраина.
…Честь, конечно, великая — первыми проникнуть в новый мир, но главное, для чего затеяна их поисковая (последняя?) экспедиция, — выяснить таковую примерно кучу вопросов: как, собственно, на Окраину попал «ключ Огдена»? что за сила инспирировала передачу ключа смертельно раненому сержанту? сколько их, ключей, вообще? один ли портал? и, наконец, может быть, удастся узнать, — не сам ли Бог «мира №7» выступал в роли веснушчатого парнишки в шортах, который послал в мир Отражения предмет, призванный изменить историю Семи миров?
— Ну, как там, сестрёнка, диспозиция внизу? — спросил Джо, едва истёк час полёта. — Есть признаки обмена существ?
— Ты знаешь, странно… — приоткрыла глаза Гинневер, и Данила, полуобернувшись с кресла штурмана, заметил, что её радужки стали совсем светлыми, почти серыми, и заметно косят в стороны. — «Чучел» сказал: поселение — в скольки-то единицах расстояния на запад-северо-запад. Но, во-первых, я не разобралась в их пространственных мерах, а во-вторых, какой-либо компактной дислокации не видно, зато…
— Слушай, ты меня извини, конечно, — возразил вдруг Джо, — но не обзывай ты их, ради Христа, «чучелами». Этот Океан — нормальный, корректный парень, хоть и неорганик. Ну, не въехал поначалу, ладно. Но с ним, я так понял, вполне можно иметь дело…
— Хм, когда они нас вырубали в пещере, ты бы так не сказал, — заметил Данила. — А что — «зато», Гинни?
— Прости, Джошуа, само собой вылетело, — улыбнулась «видящая». — Так вот, каких-то больших живых пятен нет, а есть мелкие-мелкие точечки, частые, равномерные, как сеточка, и они мерцают и шевелятся.
— Что? Опять Сеть? — в один голос выпалили «воин» и «ходец».
— Я хочу сказать, что пока вижу не людей, но внизу очень много чего-то ещё явно живого…
Связи с «Дза-каном», конечно, не было, поэтому Джо на правах старшего по званию решил искать людей до предела дальности полёта, то есть пока не будет истрачена ровно половина горючего. Но уже минут через двадцать Гинневер незряче протянула ладонь к биноклю у Данилы на груди:
— Теперь смотрите — под большими деревьями, у реки…
Данила и без окуляров уловил слабый дымок под кронами неизвестных крупнолиственных дерев и рядом — нечто движущееся, тускло отблёскивающее под солнцем.
— Вон там, на бережку, Джо, — показал Данила, — как будто наш брат по разуму…
Джо ещё разворачивал вертолёт хвостовой балкой к обрывистому берегу речки, когда Данила отомкнул люк и, выглянув наружу за полтора метра от земли, едва не вывалился на траву: из леса к ним приближался обряженный в некий неимоверный прикид (да ещё тяжело чем-то нагруженный), но самый настоящий и взаправдашний капрал Дугган Урей, тот самый, что когда-то вместе с ними оборонял разрушенные бойни на Олвикском шоссе.
— Здорово, Дугги! — заорал Джо в форточку, перекрывая холостой свист винта. — Дружественное гип-гип от братьев по оружию!
Урей поднял голову, да так и шмякнулся назад со своей поклажей.
— Ребятки!.. штоб-я-так-жил… — сипло бормотал в восторге Урей и неуклюже выпутывался из своего кожаного тюка. — Так вас тоже накрыло там, под живодёрней…
Данила тем временем успел спрыгнуть и подбежать к странному раскидистому кусту, похожему одновременно на фикус и герань.
— Нет, братушка, — с улыбкой ответствовал Данила, помогая ему встать. — Нас сюда угораздило несколько другим макаром…
— Ух, дьявол вам в лодыжку! — сиял и тараторил Дуг. — Ну, молодцы, что сподобились! Вы не представляете, народы, какой это офигенный загробный мир! Пошли скорей, я вас познакомлю с нашими… Шерцы-то оказались нормальными мужиками, в самом деле!.. А потом и с самим Учителем перемолвимся…
— Чёрт дери… Ну, вот это встреча! — не мог угомониться Урей до самого порога «фактории-22», как представил он длинный одноэтажный каменный дом с частыми маленькими окошками и камышовой крышей. — Как же вы это сюда вертушку затащили? Трофейная, поди, от чёрненьких? Ладно, потом, потом… Залазьте, братки, как раз поспели к обедне!
Жилое помещение «фактории-22» собой представляло поместительную низкую залу с камином и несколькими кожано-верёвочными гамаками во всех простенках между окон. За узким каменным столом на каменных же, укрытых грубыми тканями скамьях сидело с дюжину бородатых мужиков в простых, но пёстрых одеяниях (среди них Урей был явно самым младшим). Из большинства бывших подданных Республики, рослых блондинов и шатенов, выделялись трое или четверо смуглых приземистых шерцев; поэтому Данила, войдя, счёл необходимым поздороваться двуязыко:
— Добрый день, джентльмены. Кха-нар’м шедж.
Компаньоны Дуга загомонили сдержанно-простовато, называя свои имена: в особенности же были довольны шерцы, по-своему, церемониально поприветствовав гостей (пожатие крест-накрест, до сгиба локтя); однако, никто не стал интересоваться у гостей их происхождением и обстоятельствами кончины и воскресения; добрый ли это признак? — задумался Данила.
— Ну, народы, — встал под самый потолок Стро, брутальный пепельнообородый увалень лет сорока пяти, по виду — явный уроженец дальнего юга Атмора и некто вроде лидера общины. — Вознесём светлое молчание Учителю-Лесу и вкусим священного дара, им посланного, а нами воспринятого с благодарностью. — И добавил почти то же самое по-шерски, что вышло вполовину короче.
Все встали, вперивши сентиментально-просветлённые взоры в потолок, и так молчали с минуту, после чего Стро (чуть смягчённая копия фронтмена группы «Rammstein») притащил откуда-то из сеней здоровенный противень, совлёк с него яркий рушник и в общем молчании оделил каждого сотрапезника внушительным кубом зеленоватого студня. Мужики загудели и с аппетитом принялись за обед, причём шерцы более пользовались короткими ножиками из неизвестного слоистого минерала, а ильзарцы — костяными лопаточками.
— Рубайте, не стесняйтесь, — пригласил Дуг. — Жутко вкусная штука и абсолютно диетическая. Я уж не говорю, что ритуальная…
Данила смело отчленил порядочный кусок «дара» и принуждён был согласиться с бывшим капралом: и впрямь вкусно, — что называется, ни рыба, ни мясо, с привкусом овощей и в меру сдобренное неизвестными специями. Проглотив ещё пару кусков, он обнаружил, что еда ещё и очень сытная и, несмотря на однородность, совсем не напоминает синтетический «холодец», коим однажды их накормили в столовой клонатория 1131.