Про Красную шапочку
двухсерийный музыкальный телефильм по мотивам сказки Шарля Перро режиссёра Леонида Нечаева. Сценарий Инны Веткиной является продолжением старой сказки о Красной Шапочке.
Действие происходит в условной, скорее всего восточноевропейской, стране. Отличительной чертой постановки является подчеркнутая театральная условность в изображении волков — актёры, исполняющие их роли, даже не загримированы. В итоге Волки предстают как что-то среднее между семьей лесных отшельников и бандитским кланом, как разумные существа, равные людям и способные на человеческие эмоции и поступки.
Более того, люди в фильме предстают часто более жестокими, завистливыми и жадными, нежели волки. Таковы три старухи из деревни Красной Шапочки, надеющиеся, что Шапочке выйдут боком её прогулки по лесу, или гувернантки избалованного ребенка, силой захватившие девочку в качестве игрушки для него.
Содержание [показать]
Сюжет[править | править исходный текст]
Действие происходит через год после событий, описанных в сказке «Красная Шапочка». У Волка, убитого Дровосеками, оказывается, были мать, младший брат, сын и друг. Мать-Волчиха считает, что за смерть её сына обязательно надо отомстить людям, и очень тоскует по временам, когда при её сыне «все в страхе жили», и лес безраздельно принадлежал Волкам. В итоге она уговаривает Худого, «друга семьи» отомстить людям — за вознаграждение, и взять с собой её младшего сына Толстого, робкого и страдающего от лишнего веса, чтобы опытный в разбое Худой «сделал из него волка».
Красная Шапочка узнает, что у неё снова заболела Бабушка и собирается в путь. Она ещё не знает, что с её бабушкой все в порядке и известие ложное. Но отважная и находчивая девочка очень скоро нарушает все планы двух Волков, Толстого и Худого. Они переодеваются в разные наряды, чтобы Шапочка не заподозрила в них волков, и хотя они постоянно выдают себя, доверчивая и доброжелательная девочка то и дело обращает их погоню в игру.
Тем временем Волчонок, сын погибшего Серого Волка, совсем «отбился от рук». Он не слушает бабушку-Волчиху, читает выброшенную людьми книжку, не поддерживает идею мести людям вообще и Шапочке в частности. Старая Волчиха сжигает его книжку, и Волчонок, доведенный до слез, клянется отомстить и сбегает из логова.
На пути Шапочки постоянно возникают препятствия, например, в виде избалованного ребенка, требующего, чтобы девочку купили ему в качестве игрушки. Его родители запирают Шапочку в доме. Ей помогают сбежать — чтобы схватить — Волки, переодевшиеся в женские платья. В суматохе следящий за ними Волчонок крадет мешок, в который они хотели посадить Красную Шапочку.
Потом Волчонок знакомится с Шапочкой и намекает ей, что её бабушка здорова. Но девочка продолжает путь. И снова на её пути становятся Волки. Но добряк Толстый уже успел привязаться к девочке и не хочет её ловить, да и Худой против своей воли попадает под её обаяние, хоть и злится от этого, говорит, что теряет форму. Он даже ревнует, что Красная Шапочка уделяет ему куда меньше внимания: «Толстому прыгалки! Толстые, Толстые! Можно подумать, что все остальные давно вымерли!»
Потом Шапочка узнает, кто такие её попутчики, от пастушка, с которым ранее сговаривались Волки. Её очень расстраивает это, и она решает прибегнуть к хитрости. Переодевшись пастушком, она разговаривает с Волками, и Худой подтверждает ей свою сущность. Он признается, что его дружба с братом Толстого была основана на расчете и что он ненавидит Красную Шапочку за то, что она «влезла ему в душу», давно огрубевшую. Красная Шапочка же принесла Волкам вместо воды снотворную росу с макового поля. Вскоре оба Волка заснули.
Красная Шапочка побежала за помощью и встретила Охотника, который, оказывается, не такой уж храбрый, как говорил о себе. Он хочет застрелить спящих Волков, но Шапочка мешает ему — она хочет отвести их на суд в деревню, где они могут раскаяться. Волки просыпаются и разыгрывается сцена финального противостояния. Девочка и два Волка пытаются объясниться.
Тем временем люди узнали об опасности, грозящей Красной Шапочке. Вся деревня идет ей на выручку. Теперь опасность грозит Волкам, но Красная Шапочка не хочет им зла, и Волки с Волчонком уходят из Леса, видимо, чтобы начать новую жизнь.
История создания[1][2][править | править исходный текст]
По одной версии, снять фильм о Красной Шапочке рекомендовала зампредседателя Гостелерадио СССР Стелла Ивановна Жданова, которая стала благосклонна к Нечаеву из-за популярности его предыдущего фильма «Приключения Буратино». По другой версии, когда Нечаев и его сценаристка Инна Веткина под Новый Год сдавали «Буратино», их вызвал к себе директор творческого объединения «Экран» Хейсер и спросил, что они представят на следующий Новый Год. Нечаев неожиданно произнес: «Красная Шапочка». Инна Веткина позже спросила у него: «Какая „Шапочка“, там же текста на полторы страницы. Что там снимать?». Но Нечаев так загорелся этой идеей, что решил не отступать. Над сценарием Веткина и Нечаев работали две недели, почти без отдыха.
В ролях[править | править исходный текст]
Яна Поплавская — Красная Шапочка
Дима Иосифов — Волчонок
Рина Зелёная — Бабушка
Евгений Евстигнеев — Звездочёт
Ролан Быков — Охотник
Владимир Басов — Худой Волк
Галина Волчек — Волчица
Николай Трофимов — Толстый Волк
Георгий Георгиу — Отец Ребёнка
Александра Дорохина — Мать Ребёнка
Инна Степанова — Ребёнок
Стефания Станюта — Первая Старуха
Мария Барабанова — Вторая Старуха
Мария Виноградова — Третья Старуха
Юрий Белов — Дед
Юрий Лопарёв — продавец зеркал
Цитаты
· — …я заплачу.
— Естественно!
— А сколько?
— Ровно! …сколько он мне будет стоить.
· — Нет, Вы всё-таки очень печальная дама — у Вас, наверное, что-нибудь стряслось.
— Печальная дама потеряла одну очень важную вещь.
· — Я не такая...
— Ну конечно же, вы не такая! У вас же флюс. С флюсом все не такие!
· — Что я тебе сделал? Охота… Охота — это когда охота. А когда неохота, то кому это надо?
· — Вы всегда были грубы с ним, даже когда были дамами.
— Он толстый!
— Он милый; он вселяет надежду!
· — Тебя излупят плётками, и ты запрыгаешь как миленькая!
· — А мне нет дела до твоего дела. Ведь у меня нет дела.
· — Разве можно столько сладкого есть?! А ещё лесоруб…
· — А почему нельзя съесть стадо? А кто пробовал съесть стадо?
· — Сколько будет дважды-два-четыре, ребята?
· — Куда теперь?
— Да хоть в воду!
· — Не хнычь, Толстый.
· — А-а, чёрт, никакой приличной одежды! А ещё звездочёт называется, дьявол его возьми!
· — Оставь ребёнка, папа!
· — Ну что, Толстый? Съел слона?
· — Это только в сказках волки дымят напропалую, а в жизни курящий волк обречен на вымирание! От него будет так нести дымом, что каждый цыплёнок почует его за версту.
· — Шапкина бабка третьего дня целый день просидела на крыше!
— Да? А я говорю, что я с ней дудкой менялся!
— Бабушкина шапочка целых три дня просидела всю крышу до самой трубы.
— Да? А я говорю, что я…
— А ты говоришь, ты с ней трубкой менялся!
— При чём тут трубка, когда тут дудка?
— Причём тут дудка, когда она на крыше?
— Как же она на крыше, когда я с ней менялся?
— Как же ты менялся, когда она сидела?
— Как же она сидела, когда у меня её дудка?
— А она сидела на крыше!
— Мо-олчать! А я говорю, что я с ней дудкой менялся!
· — …Твоя мать платит мне.
— Мама платит тебе?! А я думал, что ты… …
— Что ты думал? Что ты думал, святая простота? Ты думал, что я пропадаю здесь с тобой из-за бескорыстной любви к твоему братцу?
— Но ведь он был тебе таким другом.
— Другом?.. Просто у него зубы были побольше и поострее моих. Я — сирота, работал на него как зверь. Он только указывал. Курица однажды чуть не выклевала мне глаз. А ночи, когда снятся одни собаки… Кому-нибудь было до этого дело?…
— Но, ведь, ты так пел…
— Что я пел? Что я пел?.. Может я подпевал… от одиночества.…
— А мама думала…
— Мама ничего не думала. Она платила — я работал. …
— Зачем же ты работал на нас поневоле?
— А какой толк служить одному себе? Иногда хочется сделать что-нибудь для других. Хочется, и всё. Ты никогда не работал, Толстый, тебе этого не понять…
Тот самый Мюнхаузен
телевизионный фильм 1979 года, снятый на студии «Мосфильм» по заказу Центрального телевидения СССР. Сценарий Григория Горина создан по отдалённым мотивам произведений Рудольфа Эриха Распе, посвящённых приключениям барона Мюнхгаузена. Одна из наиболее важных работ в творчестве Марка Захарова и Олега Янковского.
В ролях[править | править исходный текст]
Олег Янковский — Мюнхгаузен
Елена Коренева — Марта
Инна Чурикова — Якобина Мюнхгаузен
Александр Абдулов — Генрих Рамкопф
Игорь Кваша — бургомистр
Леонид Броневой — герцог
Леонид Ярмольник — Феофил Мюнхгаузен сын барона
Владимир Долинский — пастор
Юрий Катин-Ярцев — Томас
Всеволод Ларионов — судья
Семён Фарада — главнокомандующий
Игорь Ясулович — секретарь герцога
Любовь Полищук — маленькая Берта, певица
Нина Палладина — советница герцога
Анатолий Скорякин
Евгений Марков — придворный с часами
Григорий Горин — эпизод в свите герцога
Григорий Маликов — гвардеец, пытавшийся арестовать Мюнхгаузена
Факты
· В сюжете упоминается признание независимости США. По летоисчислению сюжета фильма это произошло в 1779 году. На самом деле Великобритания признала независимость США 3 сентября 1783 года.
· В фильме присутствует герцог (курфюрст Ганновера), что невозможно, потому как до 1837 года Ганновер находился в личной унии с Великобританией, и курфюрстом Ганновера был король Англии Георг III. И Мюнхгаузен был подданным короля Англии и не мог объявить ему войну, лишь поднять мятеж.
· Герцог, по сюжету фильма более всего в жизни увлекающийся кройкой и шитьём, в одном из сюжетов первой серии строчит на швейной машинке. В конце XVIII века машинок такого типа ещё не существовало, они появились примерно на полстолетия позже.
· «Садовник Мюллер» сообщает Томасу, что ребёнок весит 12 кг. Действие серии происходит в 1782 году, но метрическая система появилась только после Великой французской революции.
· Адвокат Рамкопф сообщает суду, что «…подсудимый коварно овладел отпечатками пальцев покойного барона». В 1782 году дактилоскопической экспертизы не существовало. Даже до выдвижения самой гипотезы о неизменности папиллярного рисунка (Уильям Джеймс Гершель) оставалось почти 100 лет.
· В начале второй серии на крышах зданий можно разглядеть случайно попавшие в кадр телевизионные антенны.
· В первых показах фильма в первом разговоре пастора с Мюнхгаузеном была фраза пастора: «Я читал … вашу книжку… Что за чушь вы там насочиняли!». Барон отвечает: «Я читал вашу — она не лучше». Пастор: «Какую?» Барон: «Библию»[4]. В настоящее время этот диалог изъят из фильма.
· Олег Янковский невольно изменил суть текста, произносимого его героем в финальной сцене. В первоначальном сценарии знаменитая фраза барона Мюнхгаузена звучала так: «Серьезное лицо ещё не признак ума, все глупости на земле делаются именно с таким выражением лица». Но при озвучивании фильма Янковский оговорился, сказав: Умное лицо ещё не признак ума. В таком виде фраза, несмотря на протесты Григория Горина, и осталась в фильме.
· Автор сценария Григорий Горин снялся в небольшом эпизоде в свите герцога. Он говорит слова: «Привыкли чуть что: Англия, Англия...»
Цитаты[править]
· — Правда — это то, что в данный момент считается правдой…
· — Вот вы говорите — охота…
— Я говорю?
— Ну хорошо, не говорите, думаете.
· — Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
— Обязательно! Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать.
· — Господин барон вас давно ожидает. Он с утра в кабинете работает, заперся и спрашивает: «Томас, — говорит, — не приехал ещё господин пастор?» Я говорю: «Нет ещё». Он говорит: «Ну и слава богу». Очень вас ждёт.
· — Господин барон пошел в лес на охоту и там встретился с этим медведем. Медведь бросился на него, а поскольку господин барон был без ружья…
— Почему без ружья?
— Я же говорю: он шел на охоту…
· — И когда медведь бросился на него, господин барон схватил его за передние лапы и держал до тех пор, пока тот не умер.
— А от чего же он умер-то?
— От голода. Медведь, как известно, питается тем, что сосёт свою лапу, а поскольку господин барон лишил его этой возможности…
— И ты что же, во всё это веришь?
— Конечно. Вы же сами видели, какой он худой.
— Кто?
— Медведь.
— Какой медведь?
— Которого вы видели.
· — Фрау Марта, я не расслышал: который час?
— Часы пробили 3, барон — 2, стало быть, всего 5.
· Ты меня заждалась, дорогая? Извини, меня задержал Ньютон.
· Будем бить через дымоход.
· — Попал. Утка! С яблоками. Она, кажется, хорошо прожарилась.
— Она, кажется, и соусом по дороге облилась.
— Да? Как это мило с её стороны!
· — Она сбежала от меня два года назад.
— По правде говоря, барон, я бы на её месте сделал то же самое.
— Вот поэтому я и женюсь не на вас, а на Марте.
· — К сожалению, при живой жене вы не можете жениться вторично.
— При живой? Вы предлагаете её убить?
— Да упаси вас Бог, барон!
· — Но вы же разрешаете разводиться королям.
— Ну, королям в особых случаях, в виде исключения, когда это нужно, скажем, для продолжения рода.
— Для продолжения рода нужно совсем другое.
· — Церковь должна благословлять любовь!
— Законную!
— Всякая любовь законна, если это — любовь!
— Это только по-вашему!
— Что же вы посоветуете?
— Нечего тут советовать: живите как жили. Только по гражданским и церковным законам вашей женой по-прежнему будет считаться та жена, которая вам уже не жена!
· — Мне сказали — умный человек.
— Ну мало ли что про человека болтают!
· — Ну не меняться же мне из-за каждого идиота!
· — Стань таким, как все, Карл! Я умоляю!
— Как все? Что ж ты говоришь? Как все… Не летать на ядрах, не охотиться на мамонтов, с Шекспиром не переписываться…
· — Что орёшь ночью?
— А разве ночь?
— Ночь.
— И давно?
— С вечера.
· — Я хотел сказать, утка готова.
— Отпусти её. Пусть летает.
· — Ты что, хочешь повесить в доме эту мазню?
— Чем она тебе мешает?
— Она меня бесит! Изрубить её на куски!
— Не сметь! Он утверждает, что это работа Рембра́ндта
— Кого?
— Ре́мбрандта
— Вранье.
— Конечно вранье, но аукционеры предлагают за нее двадцать тысяч.
— Двадцать? Так продайте.
— Продать — значит признать, что это правда.
· — Вызовите отца на дуэль.
— Никогда!
— Но почему?
— Во-первых, он меня убьёт, а во-вторых…
— И первого достаточно.
· — Мне уже 19 лет, а я всего лишь корнет! И никакой перспективы! Меня даже на манЕвры не допустили!
— Манё-ёвры!
— На манё-ёвры не допустили! Полковник сказал, что он вообще отказывается принимать донесения от барона Мюнхгаузена.
· — Баронесса, как вам идёт этот костюм амазонки! Рамкопф, вы, как всегда, очаровательны! Как дела, корнет? Вижу, что хорошо!
— Судя по обилию комплиментов, вы опять с плохой новостью.
· — Человек разрушил семью, выгнал из дома жену с ребёнком!
— Каким ребёнком! Я — офицер!
— Выгнал жену с офицером!
· Имеешь любовницу — на здоровье! Сейчас все имеют любовниц. Но нельзя же допускать, чтоб на них женились. Это аморально!
· — Но это факт?
— Нет, это не факт.
— Это не факт?!
— Нет, это не факт. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле.
· Будучи в некотором нервном перевозбуждении, герцог вдруг схватил и подписал несколько прошений о разводе со словами: «На волю, всех на волю!»
· — Так, доигрались. Дуэль! Господин Рамкопф, вы старый друг нашей семьи, вы очень многое делаете для нас. Сделайте ещё одно.
— Ни, ни, ни, ни, ни!
— Будьте моим секундантом.
— Никогда!
— Но почему?
— Во-первых, он убьёт и секунданта…
— Да.
— Убийца!
· — Ваше высочество, может, всё дело в нашем левом крыле? Оно ненадёжно.
— Меня и центр беспокоит…
— Может, стоит всё-таки в данном случае поднять верх сверху и понизить низ снизу?
— Так и сделаем! Два ряда вытачек слева, два справа. Всё решение — в талии! Как вы думаете, где мы будем делать талию? На уровне груди!
— Гениально! Гениально, как всё истинное.
— Именно на уровне груди. Шестьдесят шесть. Я не разрешу опускать линию талии на бёдра. Сто пятьдесят пять. В конце концов, мы — центр Европы, я не позволю всяким там испанцам диктовать нам условия. Хотите отрезной рукав — пожалуйста. Хотите плиссированную юбку с вытачками — принимаю и это. Но опускать линию талии не дам!
· — Подъём в 6 часов утра!!
— Ненаказуемо.
· — с 8 до 10 - подвиг.
— как это понимать?
— Это значит, что от 8 до 10 утра у него запланирован подвиг. Ну, что вы скажете, господин бургомистр, о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, точно на службу?
— Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть.
· Господи, ну чем ему Англия-то не угодила?!
· Война — это не покер! Её нельзя объявлять когда вздумается! Война — это… война!
· — А грудь оставляем на месте?
— Нет, берём с собой!
· — Где мой военный мундир?
— Прошу, Ваше Высочество, прошу!
— Что-о?? Мне — в этом? В однобортном? Да вы что? Не знаете, что в однобортном сейчас уже никто не воюет? Безобразие! Война у порога, а мы не готовы! Нет, мы не готовы к войне!
· — Господа офицеры, сверим часы! Сколько сейчас?
— 15:00!
— 15 с четвертью!
— А точнее?
— Плюс 22!
· — Барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен! Вас приказано арестовать. В случае сопротивления приказано применить силу.
— Кому?
— Что кому?
— Кому применить силу в случае сопротивления, вам или мне?
— Не понял…
— Так, может, послать вестового переспросить?
— Это невозможно.
— Правильно. Будем оба выполнять приказ. Логично?
— Э-э-э…
— И это хорошо. Одну минуточку. Значит, это делается примерно так. В стороночку, господа! Вы вообще уйдите. И, конечно, танцы! Трактир всё-таки.
· Всё в порядке, Ваше Высочество. Барон Мюнхгаузен будет арестован с минуты на минуту. Просил передать, чтоб не расходились.
· — Пошёл он как-то в лес без ружья.
— В каком смысле без ружья?
— Ну, в смысле на медведя.
— Не на медведя, а на мамонта. Но стрелял он именно из ружья.
— Из ружья?
— Да. Косточкой от вишни.
— Черешни!
— Стрелял он, во-первых, не черешней, а смородиной. Когда они пролетали над его домом.
— Медведи?
— Ну не мамонты же!
— А почему же тогда всё это выросло у оленя?
· — Это ещё что такое?
— Арестованный.
— Почему под оркестр?
— Ваше Высочество, сначала намечались торжества. Потом аресты. Потом решили совместить.
— А где же наша гвардия? Гвардия где?
— Очевидно, обходит с флангов.
— Кого?
— Всех!
· — Ваше Высочество, ну не идите против своей совести. Я знаю, вы благородный человек и в душе тоже против Англии.
— Да, в душе против. Да, она мне не нравится. Но я сижу и помалкиваю!
· — Нет, это не герцог, это тряпка!
— Сударыня, что вы от него хотите? Англия сдалась!
· — Почему продолжается война? Они что у вас, газет не читают?
· — Вспомнил! Он действительно стрелял в оленя! Но через дымоход!
· — Ты не забыл, что через полчаса начнётся бракоразводный процесс?
— Он начался давно. С тех пор, как я тебя увидел.
· Развод отвратителен не только потому, что разлучает супругов, но и потому, что мужчину при этом называют свободным, а женщину — брошенной.
· — О чём это она?
— Барона кроет.
— И что говорит?
— Ясно что: «подлец», говорит, «псих ненормальный, врун несчастный»…
— И чего хочет?
— Ясно чего: чтоб не бросал.
— Логично.
· — Карл, почему так поздно?
— По-моему, рано: не все глупости ещё сказаны.
· — Как же так: 20 лет всё было хорошо, и вдруг такая трагедия.
— Извините, господин судья, 20 лет длилась трагедия, и только теперь должно быть всё хорошо. Это были трудные 20 лет, но я о них не жалею!
· Есть пары, созданные для любви, мы же были созданы для развода.
· Якобина с детства не любила меня и, нужно отдать ей должное, сумела вызвать во мне ответные чувства. В церкви на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили: «Нет!» — и нас тут же обвенчали. После венчания мы уехали с супругой в свадебное путешествие: я в Турцию, она в Швейцарию. И три года жили там в любви и согласии.
— Я протестую! Вы оскорбляете мою подзащитную!
— Правдой нельзя оскорбить, уважаемый адвокат!
· Чтобы влюбиться, достаточно и минуты. Чтобы развестись, иногда приходится прожить 20 лет вместе.
· В своё время Сократ как-то мне сказал: «Женись непременно. Попадётся хорошая жена — станешь счастливым, плохая — станешь философом». Не знаю, что лучше.
· И да здравствует развод, господа! Он устраняет ложь, которую я так ненавижу!
· Уступи, Господи! Ты уже столько терпел… ну потерпи ещё немножко!
· Томас, ты доволен, что у нас появилось 32 мая?
— Вообще-то не очень, господин барон. Первого июня мне платят жалование.
· — Вы рады новому дню?
— Смотря на что падает. Если на воскресенье, то это обидно. А если на понедельник — ну зачем нам два понедельника?
· Господи, почему ты не женился на Жанне д’Арк? Она ведь была согласна.
· — Но я же сказал правду!
— Да чёрт с ней, с правдой! Иногда нужно и соврать. Понимаете, соврать! Господи, такие очевидные вещи мне приходится объяснять барону Мюнхгаузену!
· - 32 мая, 33-е, ну и так далее....
· — Ну вот и славно! И не надо так трагично, дорогой мой. Смотрите на это с присущим вам юмором… С юмором!.. В конце концов, Галилей-то у нас тоже отрекался.
— Поэтому я всегда больше любил Джордано Бруно…
· — В конце концов я всегда уважал ваш выбор: свободная линия плеча....
· — Так какое у нас сегодня июня?
— Первое
· — Не усложняй, барон. Втайне ты можешь верить.
— Я не умею втайне. Я могу только открыто.
· Раз лишний день весны никому не нужен, забудем о нём. В такой день трудно жить, но легко умирать.
· Я не боялся казаться смешным. Это не каждый может себе позволить.
· — А что если не побояться и…
— Ликвидировать! Или… приблизить?
— Соединить!
· Из Мюнхгаузена, господа, воду лить не будем! Незачем. Он нам дорог просто как Мюнхгаузен… как Карл Фридрих Иероним… а уж пьёт его лошадь или не пьёт — это нас не волнует.
· Мне страшно вспомнить. Я мечтал о дуэли с отцом. Я хотел убить его… Мы все убили его… Убийцы!!!
· — А гвоздики почём?
— По два талера!
— Как эт по два талера? Они ж вялые!
— Вялые. Ха-ха-ха! Наш барон, пока был жив, тоже дёшево ценился. А завял — стал всем дорог!
· — В Германии иметь фамилию Мюллер — всё равно что не иметь никакой.
— Всё шутите…
— Давно бросил. Врачи запрещают.
— С каких это пор вы стали ходить по врачам?
— Сразу после смерти.
· — А говорят, ведь юмор — он полезный. Шутка, мол, жизнь продлевает.
— Не всем. Тому, кто смеётся, продлевает, а тому, кто острит, укорачивает.
· — Хороший мальчик?
— 12 килограмм.
— Бегает?
— Зачем? Ходит.
— Болтает?
— Молчит.
— Умный мальчик, далеко пойдёт.
· Одни мои похороны дали мне денег больше, чем вся предыдущая жизнь.
· Завтра годовщина твоей смерти. Ты что, хочешь испортить нам праздник?
· — Сегодня в полночь у памятника.
— У памятника. Кому?
— Мне.
· — Вы же умерли!
— Умер!
· — Четвёртый раз гоним этого кабанчика мимо Его Высочества, а Его Высочество, извините за выражение, мажет и мажет! Прикажете прогнать пятый раз?
— Нет! Неудобно. Он его уже запомнил в лицо.
— Кто кого?
— Герцог кабанчика!
· Делайте что хотите, но чтоб через полчаса в лесу было сухо, светло и медведь!
· — Кстати, барон, я давно у вас хотел спросить: где вы, собственно говоря, доставали медведей?
— Уже не помню. По-моему, в лесу.
— Нет, это исключено. Они у нас давно не водятся.
· Итак, господа, я пригласил вас, чтоб сообщить вам пренеприятнейшее известие. Чёрт возьми, отличная фраза для начала пьесы. Надо будет кому-нибудь предложить.
· — Это не мои приключения, это не моя жизнь. Она приглажена, причёсана, напудрена и кастрирована!
— Обыкновенная редакторская правка.
— Дорогая Якобина, ты же меня знаешь: когда меня режут, я терплю, но когда дополняют, становится нестерпимо.
· — А вы за это время очень изменились, господин бургомистр.
— А вы зря этого не сделали.
· Фрау Марта, у нас беда: барон воскрес! Будут неприятности!
· Ненавижу! Всё! Дуэль! Здесь же стреляться! Через платок!
· Я на службе. Если решат, что вы — Мюнхгаузен, я паду вам на грудь. Если решат, что вы — Мюллер, посажу за решётку. Вот и всё, что я могу для вас сделать.
· Господи, неужели вам обязательно нужно убить человека, чтоб понять, что он живой?!
· И мой вам совет: не торопитесь стать вдовой Мюнхгаузена. Это место пока занято.
· — Тебе грозит тюрьма.
— Чудесное место! Здесь рядом со мной Овидий, Сервантес… Мы будем перестукиваться.
· — А ты что, и впрямь думаешь, что он долетит?
— До Луны, конечно!
— Её ж даже не видно.
— Когда видно, так и дурак долетит. Барон любит, чтоб было потруднее.
· — Ну, будем исповедоваться.
— Я это делал всю жизнь. Но мне никто не верил.
— Прошу вас, облегчите свою душу.
— Это случилось само собой, пастор. У меня был друг — он меня предал. У меня была любимая — она отреклась. Я улетаю налегке.
· — Ну скажи что-нибудь на прощанье!
— Что сказать?
— Подумай. Всегда найдётся что-то важное для такой минуты.
— Я… я буду ждать тебя!
— Не то!
— Я… я очень люблю тебя!
— Не то!
— Я буду верна тебе!
— Не надо!
— Они положили сырой порох, Карл! Они хотят тебе помешать!
— Вот.
· Дочь аптекаря — она и есть дочь аптекаря!
· Сейчас я улечу, и мы вряд ли увидимся. Но когда я вернусь, в следующий раз, вас уже не будет. Дело в том, что время на небе и на земле летит неодинаково: там — мгновения, тут — века.
· Господи, как умирать надоело!
· — Где командующий?
— Командует!
· Присоединяйтесь, господин барон. Присоединяйтесь.
· Да поймите же, барон Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не врёт.
· — Когда я вернусь, пусть будет шесть часов.
— Шесть вечера или шесть утра?
— Шесть дня!
· Я понял, в чём ваша беда: вы слишком серьёзны. Умное лицо — это ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!
«Зо́лушка» — советский художественный фильм-сказка, поставленный на Лениградской ордена Ленина киностудии «Ленфильм» в 1947 году режиссёрами Надеждой Кошеверовой и Михаилом Шапиро. Сценарий к фильму написал драматург Евгений Шварц по мотивам сказки Шарля Перро. 28 ноября 1947 года фильм показали в Финляндии, 23 декабря — в Австрии, 24 марта 1948 года во Франции, 13 ноября 1949 года фильм был показан в Швеции, а 24 марта 1951 года в Японии[1].
Кинопрокат (1947) — 18,27 млн зрителей (4-е место)[2].
Восстановлен на киностудии «Мосфильм» в 1967 году. Реставрирован и колоризирован в 2009 году по заказу «Первого канала».
В ролях
Янина Жеймо — Золушка
Алексей Консовский — принц
Эраст Гарин — король
Фаина Раневская — мачеха Золушки
Елена Юнгер — Анна, дочь мачехи
Тамара Сезеневская — Марьяна, дочь мачехи
Василий Меркурьев — лесничий, отец Золушки
Александр Румнев — маркиз Па-де-труа
Варвара Мясникова — фея
Игорь Клименков — паж
Сергей Филиппов — капрал-скороход
Цитаты
Лесничий (Королю о своей жене): Её родную сестру съел людоед, отравился и умер. Сами видите, ваше величество, какие в этой семье ядовитые характеры…
· Король: Ухожу в монастырь!
· Король: Так и быть, остаюсь на престоле!
· Золушка: Очень вредно не ездить на бал, когда ты этого заслуживаешь.
· Мачеха (Золушке): Танцуешь… Я с ног сбилась от усталости, собираясь на королевский бал, а ты танцуешь! А я забочусь о тебе гораздо больше, чем о родных своих дочерях. Им я не делаю ни одного замечания целыми месяцами — тогда как тебя, Золушка, я воспитываю с утра до вечера. А где благодарность? Где благодарность?!
| · | Мачеха: Ты где был? Лесничий: В лесу. М: Что ты там делал? Л: Хотел сразиться с бешеным медведем. М: Зачем? Л: Чтобы немного отвлечься от домашних дел… |
· Работаю как лошадь: бегаю, хлопочу, выпрашиваю, выспрашиваю, упрашиваю, очаровываю…