| Год | Смертей | Год | Смертей | Год | Смертей |
В среднем 52 ребенка, официально убиваемых каждый год с официальным признанием этого, названы "предполагаемым вредом", которого не следует бояться! И эта грубая ложь широко распространяется по всей стране, причем брошюра содержит на титульном листе надпись: " Проверено Департаментом местного управления и издано с его санкции ".
Поскольку на брошюре не указывается дата, я не могу сказать, издается ли она до сих пор. Но она распространялась до того времени, как работала Комиссия, и то, что правительственный департамент мог когда-либо официально санкционировать такое переплетение искаженных представлений и явно ложных утверждений, — это просто позор. За эти 785 смертей в течение 15 лет, а также за 390 в предшествующие двадцать два года (классифицированные как от рожистого воспаления после прививки), никто не был наказан, и тысяча скорбящих семей не получила ни компенсации, ни хотя бы официальных извинений. И мы можем не сомневаться, что эти признанные смерти есть лишь малая часть от того, что произошло в действительности, поскольку эти цифры значительно возросли в последний период, когда стали уделять больше внимания таким смертям и проводить больше расследований. Нет сомнения в том, что на каждую такую смерть, подтвержденную имеющими отношение к делу медиками, приходится много других смертей, скрытых простым методом — в качестве причины смерти указываются некоторые поздние симптомы болезни. Так, мистер Генри Мэй, медицинский инспектор, чистосердечно заявляет следующее: "Вряд ли можно ожидать, что в свидетельствах, оформляемых нами по нашему усмотрению и доступных общественности, врач изложит мнения, которые могут каким-либо образом говорить не в его пользу или подрывать доверие к нему. В таких случаях он, скорее всего, скажет правду, но не всю правду, и запишет какой-нибудь хорошо заметный симптом как причину смерти. В качестве примеров случаев, которые могли бы свидетельствовать не в пользу врача, я могу упомянуть рожистое воспаление, возникающее от прививки, и родильную горячку. Случай смерти от первой причины не так давно имел место в моей практике, и хотя ребенка прививал не я, все же я опустил любые упоминания об этом в свидетельстве о смерти, стремясь оградить вакцинацию от упреков" (см. Бирмингемское медицинское обозрение (Birmingham Medical Review), том III, с. 34, 85). То, что такое suppressio veri [сокрытие истины (лат.) — прим. перев. ] — явление не новое, а продолжающееся в течение всего периода вакцинации, признано вероятным в утверждении из "Медицинского обозревателя" (Medical Observer) за 1810 год д-ра Маклина: "В "Ведомости смертности" попадает очень мало смертей от коровьей оспы из-за методов, используемых для замалчивания сведений о них. То же касается смертей, болезней и неудач, о которых народ рассказывает в огромном изобилии, — не потому, что их не было, а потому, что некоторые врачи были заинтересованы их не видеть, а те, которые видели, боялись разглашать то, что они знают".
В качестве примера количества случаев, происходящих в стране, мистер Чарльз Фокс, врач, проживающий в Кардиффе, опубликовал данные о 56 случаях болезней, последовавших за прививками, из которых 17 привели к смерти. Лишь в двух из них, в которых он сам выдавал свидетельства, была упомянута прививка. Все случаи были изучены им лично. Среди выживших несколько получили необратимые нарушения здоровья и некоторые стали пожизненными калеками; в большинстве случаев воспаление и сыпь настолько болезненны, а страдания детей настолько тяжелы и продолжительны, что матери испытывают постоянные душевные муки, продолжающиеся неделями, месяцами и даже годами. И если один медик может описать такую массу увечий и болезней, для которых прививка с очевидностью была отправной точкой и несомненно одной из причин, то какова должна быть общая масса недокументированных страданий по всей стране? Рассматривая это и другие свидетельства вместе с признаваемыми и вполне естественными сокрытиями со стороны врачей, стремящихся "оградить вакцинацию от упреков", и оценку мистера Алфреда Милнза (статистика, обратившего особое внимание на этот вопрос), согласно которой официально признанные смерти должны быть умножены на двенадцать для получения истинной смертности от прививок, мы приходим к страшной цифре — более 600 детей и взрослых, убиваемых ежегодно этой принудительной операцией. В то же время, исходя из пропорции необратимых нарушений здоровья (двадцать восемь) среди 56 случаев с 17 смертями у мистера Фокса, около 1000 человек в год должны обрекаться на пожизненные страдания от них! В качестве подтверждения этого большого числа является важным свидетельство мистера Дэвидсона, медицинского инспектора в Конглтоне и бывшего общественного вакцинатора. Он начал изучение предполагаемых вредных эффектов вакцинации, не веря в то, что они могут быть серьезными. Результат его исследования оказался поразительным для него. В своем ежегодном отчете за 1893 год он говорит: "В исследовании одного периода вакцинации выявлен факт, что у почти 50% всех привитых за этот период (около семидесяти) результаты были ненормальными, и у большого числа из них возникли очень серьезные осложнения. У меня нет оснований сомневаться, что результаты этой практики повсюду такие же, как в Конглтоне, поскольку, судя по наблюдавшемуся мной методу прививки нашего общественного вакцинатора, он аккуратен настолько, насколько общественному вакцинатору представляется возможным быть".
Свидетельство мистера Дэвидсона особенно важно, поскольку оно раскрывает тот факт, что, как я утверждал несколькими страницами выше, ни общественные вакцинаторы, ни обычные медики обычно ничего не знают об этих вредных эффектах вакцинации, за исключением тех конкретных случаев, которые могут произойти в их практике, в то время как повсюду вокруг них может быть масса плохих последствий, которые при систематическом исследовании дают неожиданный результат, поражая своим количеством.
К этому краткому описанию медицинских и официальных искажений фактов и цифр, причем всегда в пользу вакцинации, можно было бы много добавить, но сказанного уже достаточно для демонстрации занимаемой мною позиции. Состоит она в том, что в вопросе об официальной и обязательной вакцинации как врачи, так и правительственные чиновники, сколь угодно высокопоставленные, сколь угодно знаменитые, сколь угодно уважаемые, при всем при этом не заслуживают никакого доверия. С первых лет столетия и до наших дней мы находим грубейшие и очевидные ошибки в цифрах — но всегда в пользу вакцинации — и, по свидетельствам самих медиков, более или менее непрерывное искажение официальных записей о прививочных осложнениях "с целью оградить вакцинацию от упреков". Это всегда следует помнить при любых дискуссиях по данному вопросу. Факты и цифры от медицины и от правительственных чиновников, относящиеся к вопросу о прививках, никогда не следует принимать без проверки. И когда мы задумаемся о том, что эти ложные утверждения, сокрытия и отрицания увечий продолжались в течение целого века, что на них были основаны карательные законы, что семьи бедных людей разрушались, что тысячи людей преследовались полицией и судьями, что их бросали в тюрьмы и обращались с ними в точности как с уголовными преступниками, и что тысяча детей была несомненно убита вакцинацией за последние двадцать лет (по оценке, сейчас официально признанной), а неизвестное и скорее всего намного большее количество было искалечено на всю жизнь, — мы придем к заключению, что те, кто ответственен за эти опрометчивые утверждения и их страшные последствия, виновны, пусть даже бездумно и по невежеству, но все равно несомненно, в преступлении против свободы, против здоровья и против человечности, которое немного лет спустя будет повсеместно считаться одним из грязных пятен на цивилизации девятнадцатого века.*
* Как пример страшных результатов прививок, даже когда применялись специальные меры предосторожности, самого серьезного внимания заслуживает следующий случай из Шестого доклада Королевской Комиссии (с. 128). Это свидетельство д-ра Томаса Скиннера из Ливерпуля:
Вопрос 20766. "Не могли бы вы сообщить Комиссии детали этого случая?" — "Молодая леди пятнадцати лет, проживавшая в Гроув-парке, Ливерпуль, была ревакцинирована мной по просьбе ее отца во время вспышки оспы в Ливерпуле в 1865 году, поскольку я ревакцинировал всех девочек в приюте для девочек-сирот на Мертл-стрит в Ливерпуле (более 200 девочек, я полагаю), и поскольку отец леди был в приюте капелланом, он выбрал, и я одобрил его выбор, молодую девочку с отличным состоянием здоровья, у которой прививочный пузырек созрел и имел настолько хороший вид, насколько можно себе представить. На восьмой день я взял лимфу в капиллярную стеклянную трубку, почти заполнив ее чистой, прозрачной лимфой. На следующий день, 7 марта 1865 года, я ревакцинировал молодую леди из этой самой трубки, и из нее же и в то же время я ревакцинировал ее мать и повара. Перед тем, как открыть трубку, я не забыл поднять ее и посмотреть на свет, попросив мать убедиться, что лимфа совершенно чиста и однородна, как вода, и что в ней нет вкраплений гноя или крови, видимых невооруженным глазом. Все три операции были успешными, и на восьмой день все три пузырька созрели и были "словно капля росы на лепестке розы", как описывал Дженнер идеальный образец. В тот день — это был восьмой день после операции — я посетил свою пациентку, и она была, судя по всему, в превосходном состоянии здоровья и расположении духа, с ее обычными яркими глазами и румяными щеками. Хотя мне очень хотелось взять лимфу из столь здорового пузырька и от столь здорового человека, я этого не сделал, поскольку часто видел рожистые воспаления и другие плохие последствия от вскрытия созревших пузырьков. Поскольку я этого не сделал, это не могло быть причиной того, что последовало дальше.
Между десятым и одиннадцатым днями после ревакцинации — то есть спустя примерно три дня после того, как пузырек созрел и начал покрываться коркой — я был срочно вызван к своей пациентке, той молодой леди, которую я застал в состоянии самого страшнейшего озноба, какой мне когда-либо приходилось видеть, какой обычно предшествует послеоперационной лихорадке, родильной горячке и другим видам лихорадок или сопровождает их. Это было, по-видимому, 18 марта 1865 года. Через восемь дней после этого озноба моя пациентка была мертва, причем умерла она от самой страшной формы заражения крови, какую я видел за сорок пять лет своей активной медицинской практики. После озноба началась слабая форма перитонита с непрекращающейся рвотой и болью, которая не подавлялась никакими средствами. Наконец началась фекальная рвота, появился холодный, липкий, страшный пот с отвратительным запахом, с отсутствием пульса, коллапсом и смертью, которая завершила страшную сцену утром 26 марта 1865 года. В течение двадцати минут после смерти началось быстрое разложение, и за два часа всё тело так распухло и обесцветилось, особенно голова и лицо, что невозможно было узнать ни одной черты этой симпатичной девушки. Д-р Джон Камерон, живший в доме 4 по Родни-стрит в Ливерпуле, врач Королевской южной больницы в Ливерпуле, встречался со мной и консультировал меня ежедневно, пока жизнь продолжалась. У меня здесь есть копия свидетельства о смерти".
Вопрос 20767. "Чем вы объясняете эту смерть?" — "Я не могу объяснить эту смерть ничем, кроме прививки".
В том же докладе пятнадцать медиков давали показания о болезнях, необратимых увечьях и смертях, вызванных вакцинацией. Двое свидетельствуют о сифилисе и один о проказе, явно вызванных прививками. И в качестве примера того, как закон применяется в отношении бедного населения, мы имеем рассказ миссис Амелии Уайтинг (вопросы 21424—21464). Вкратце он сводится к следующему. Миссис Уайтинг потеряла ребенка после страшных страданий от воспаления, последовавшего за прививкой. Счет от врача за время болезни был 1 фунт 12 шиллингов и 6 пенсов, и еще 6 шиллингов было уплачено женщине, которая приходила помогать. После смерти первого ребенка были предприняты меры для того, чтобы не прививать второго, и, хотя вопрос рассматривался в суде, был наложен штраф в 1 шиллинг. При всем этом заработок отца, который был рабочим, составлял 11 шиллингов в неделю.