Оспа и вакцинация в континентальной Европе

Прежде чем обсуждать те особенно показательные ситуации в нашей собственной стране, которые еще более полно показывают бессилие вакцинации, полезно обратить внимание на несколько континентальных государств, которые приводились и все еще приводятся в качестве иллюстраций ее выгодности.

Начнем со Швеции, которая вела очень полную государственную статистику дольше, чем любая другая страна, и сейчас мы, к счастью, можем привести факты на основании самого свежего официального свидетельства — доклада, предоставленного Королевской комиссии шведским Департаментом здравоохранения и опубликованного в "Приложении" к их Шестому докладу (с. 751—756). Столь крупные авторитеты, как сэр Уильям Галл, д-р Ситон и мистер Марсон, утверждали в 1871 году перед изучавшим вопрос комитетом, что Швеция была одной из стран, привитых наилучшим образом, и что шведы были лучшими вакцинаторами. Знаменитая работа сэра Джон Саймона, которую он представил парламенту в 1857 году и которая была одним из основных документов в поддержку законодательного принуждения, содержала много шведского материала и включала специальный график для иллюстрации влияния прививок на оспу. Эта работа воспроизведена в Первом докладе недавней Королевской комиссии (с. 61—113), и мы находим обычное сравнение смертности от оспы в прошлом и нынешнем веках, которое представляется как убедительное в отношении выгоды вакцинации. Он говорит, что вакцинация была начата в 1801 году, и делит свой график на две половины, по-разному раскрашенные, до и после этой даты. Далее замечается, что, как и в Англии, имел место быстрый и неожиданный спад оспенной смертности после 1801 года, и до 1812 года все снижение смертности завершилось. Но с этой даты в течение более чем 60 лет имел место почти непрерывный рост частоты и силы эпидемий. Чтобы объяснить этот неожиданный и огромный спад, сэр Джон Саймон утверждает в примечании и без указания своего авторства: "Около 1810 года количество прививок доходило примерно до четверти от количества рождений". Но эти прививки почти наверняка делались и взрослым, и детям разных возрастов, и известные сейчас официальные данные показывают, что до 1812 года, когда снижение оспенной смертности завершилось, лишь 8% населения было привито. В примечании к официальным таблицам нам говорят, что первая успешная вакцинация в Стокгольме была в конце 1810 года, так что более ранние прививки должны были проводиться главным образом в сельских районах. Однако ранние эпидемии в Стокгольме в 1807 году, до того, как был привит первый житель, и в 1825 году были менее тяжелыми, чем шесть случившихся позднее, когда вакцинация была распространена намного шире.

Имея в виду эти факты и глядя на график V, мы видим, что он полностью опровергает идею о связи вакцинации с большим падением оспенной смертности, которое происходило почти полностью до первой успешной прививки в столице 17 декабря 1810 года! И это становится еще более ясным, если заметить, что по мере роста вакцинации среди населения, которое, как говорит официальный доклад, имело самую "полную уверенность" в ней, тяжесть оспенных эпидемий нарастала, особенно в столице (показано на графике пунктирными пиками), где в 1874 году оспенная смертность составила 7916 на миллион, достигнув 10290 на миллион за все время эпидемии, продолжавшейся два года. Это было хуже, чем наихудшая эпидемия в Лондоне за XVIII век.*

* Наивысшая смертность от оспы в Лондоне была в 1772 году, когда зарегистрировали 3992 смерти при оценке численности населения в 727000, то есть уровень смертности почти 5500 на миллион (см. Второй доклад, с. 290).

График V.
Швеция. Оспенный и общий уровни смертности и стокгольмские эпидемии оспы

Эти уровни смертности были посчитаны мной по официальным таблицам оспенной и общей смертности и по численности населения из Шестого доклада, страницы 752—753.
Часть, относящаяся к оспе, согласуется с графиком D, с. 129, в Третьем докладе комиссии, но доходит до более поздней даты. Цифры по стокгольмским эпидемиям не приводятся в докладах Королевской комиссии, за исключением относящихся к самой последней и самой большой из них. Остальное взято из того же источника, что и мой предыдущий график — д-р Берг, глава Департамента статистики в Стокгольме, предоставил их д-ру Пирсу, как утверждается в его "Жизненной статистике".
Верхняя линия, показывающая уровень смертности от всех причин, построена по усреднённой смертности за пятилетние периоды и в меньшем вертикальном масштабе (как показывают цифры сбоку), чтобы поместить её на тот же рисунок.

Но хотя нет никаких признаков связи между вакцинацией и уменьшением оспы, имеется очень тесная связь между уменьшением оспы и снижением общей смертности. Последнее необходимо показывать в намного меньшем вертикальном масштабе, чтобы поместить на графике. Если бы оно было изображено в том же масштабе, что и оспенная линия, то его наклон вниз был бы вчетверо бóльшим, чем он есть. В этом веке произошло снижение с 27000 до 15000 на миллион, и улучшение происходило почти постоянно, за исключением периода наполеоновских войн. Очевидно, имело место большое и непрерывное оздоровление условий жизни в Швеции, как и в нашей стране и, вероятно, во всех остальных европейских нациях; и это улучшение, или какая-та особая его часть, должно быть, оказала мощное влияние на оспу, приведя к огромному падению болезни до 1812 года, к которому, как мы видели, вакцинация не могла иметь никакого отношения. Единственное, что вакцинация, кажется, сделала, это сработала как препятствие этому снижению, поскольку никак иначе не удается объяснить полное прекращение улучшения в то время, когда операция стала распространенной; и это особенно справедливо в связи с тем фактом, что уровень общей смертности продолжал снижаться почти с той же скоростью до наших дней!

Огромная смертность от оспы в Стокгольме была объяснена как результат очень недостаточной вакцинации. Но шведский Департамент здравоохранения утверждает, что эта недостаточность была скорее кажущейся, чем реальной, — прежде всего потому, что 25% рожденных в Стокгольме детей умирают, не дожив до года, а также из-за пренебрежения регистрацией прививок, сделанных частным образом, так что "низкие цифры по Стокгольму больше связаны со случаями незарегистрированных прививок, а не с тем, что они не делались" (Шестой доклад, с. 754, колонка 1, абзац 3).

Простой и очевидный вывод из фактов, отражаемых этим графиком, состоит в том, что оспенная смертность никоим образом не подвержена влиянию (кроме как вредоносному) вакцинации, но при этом здесь, как и повсюду, она имеет очевидную связь с плотностью населения, а также в том, что оспенная смертность, когда вакцинация на нее не влияет, следует тому же закону снижения от улучшения условий общего здоровья, что и суммарная смертность.

Шведский случай сам по себе дает полное доказательство бесполезности вакцинации. Однако члены Комиссии в Заключительном докладе (§ 59) ссылаются на сильное уменьшение смертности от оспы за первые двадцать лет века как на результат вакцинации. Они не делают сравнения с общей смертностью; они ничего не говорят о росте оспы с 1824 по 1874 годы; они опускают все ссылки на страшные стокгольмские эпидемии, непрерывно усиливающиеся в течение 50 лет навязываемой по закону вакцинацией и достигшие кульминации в 1874 году, когда эпидемия была намного страшнее, чем наихудшая из известных лондонских эпидемий за весь XVIII век. Официальная слепота на самые очевидные факты и выводы вряд ли может иметь более ошеломляющую иллюстрацию, чем ссылки на случай Швеции как на благоприятствующий требованиям о вакцинации.

Мой следующий график (номер VI) показывает изменения ситуации с оспой в Пруссии с 1816 года, где показаны эпидемии в Берлине в 1864 и 1871 годах. Д-р Ситон в 1871 году сказал Комитету по вакцинации (вопрос 5608): "Я знаю, что Пруссия хорошо защищена", и общее медицинское мнение было изложено в "Пэл-Мэл Газетт" (24 мая 1871 года) следующим образом: "Пруссия это страна, где ревакцинация практикуется наиболее широко, закон требует обязательного предохранения от каждого человека, а власти добросовестно наблюдают за ее действием. Как естественный результат, случаи оспы редки". Никогда не было более вопиющей лжи, чем это последнее утверждение. Действительно, ревакцинация была принудительной в общественных школах и других учреждениях, и особенно жестко к ней принуждали в армии, так что очень большая часть взрослого мужского населения должна была быть ревакцинированной. Но вместо редких случаев оспы в Пруссии была намного более высокая смертность от оспы в течение 24 лет, предшествовавших 1871 году, чем в Англии, со среднегодовыми значениями 248 на миллион в Пруссии и только 210 в Англии. При сравнении двух графиков разница очевидна с первого взгляда. Оспа в Англии лишь однажды достигла уровня 400 на миллион (в 1852 году), в то время как в Пруссии это значение превышалось ею четырежды. А сразу после того, как были написаны процитированные выше слова, великая эпидемия 1871— 1872 годов вызвала в ревакцинированной Пруссии смертность более чем вдвое высокую, чем в Англии! Сейчас, после того, как эти факты настойчиво оглашались антивакцинистами, количество прививок в Пруссии до 1871 года занижается, и д-р А.Ф. Хопкирк фактически классифицирует ее как страну "без обязательной вакцинации". (См. таблицу и график напротив с. 238 во 2-м докладе.)

График VI.
Смертность от оспы в Пруссии — сплошная линия, эпидемия в Берлине — пунктирная линия

По цифрам, добавленным к графику напротив с. 232 Второго доклада, а Берлинская эпидемия — по таблице на с. 231 того же доклада.

В городе Берлине мы отметили две эпидемии. Одна была в 1864 году со смертностью немного меньше 1000 на миллион, а во время другой, в 1871 году, смертность выросла до 6150 на миллион, то есть существенно более чем вдвое выше, нежели в том же году в Лондоне, хотя в городе должно было быть очень много мужского населения, прошедшего армию, и, следовательно, ревакцинированного.

Еще я приведу график (под номером VII) по оспе в Баварии, по таблице, которую представил Королевской комиссии д-р Хопкирк с целью продемонстрировать результаты длительной принудительной вакцинации. Он говорил комиссии, что вакцинация стала принудительной в 1807 году и что в 1871 году было 30472 случая оспы, из которых 95,7% были у привитых (2-й доклад, вопрос 1489). Далее он объясняет это тем, что "почти все население было привито". Но он не приводит никаких цифр, доказывающих, что привитые составляли бóльшую, чем эта, долю всего населения; и поскольку возраст вакцинации составлял один год, это явно было не так.* Он называет это "легкой вспышкой" и утверждает, что это подразумевает "некоторую особую защиту". Несомненно, смертность от оспы в Баварии была довольно низкой, примерно такой же, как в Ирландии; но в 1871 году она возросла до более чем 1000 на миллион, в то время как в Ирландии было только 600, и, кроме того, эпидемия продолжалась два года и таким образом была приблизительно равноценна эпидемии в Англии. Но мы видим объяснение, глядя на линию, показывающую другие заразные болезни, поскольку их явно меньше, чем в Англии, что демонстрирует лучшее общее санитарное состояние. В Баварии, как и во всех других рассмотренных нами странах, поведение оспы не демонстрирует связи с вакцинацией, но показывает самую тесную связь с другими заразными болезнями и с плотностью населения. Тот факт, что 95,7% оспенных больных были вакцинированы, согласуется с тем же самым в нашей больнице в Хайгейте, но он еще более замечателен тем, что относится ко всему населению целой страны, и достаточен для того, чтобы объявить вакцинацию бесполезной. И поскольку на эти случаи пришлось 5070 смертей, летальность составила 16,5%, то есть почти столько же, сколько в прошлом веке; и, стало быть, вновь и на огромном объеме данных видна полная безосновательность теории о том, что болезнь если даже не предотвращается вакцинацией, то "смягчается" ею. Однако описанный пример Баварии был выбран одним ярым вакцинистом как дающий железное доказательство ценности вакцинации при ее полном проведении, и я не смог увидеть, что члены комиссии утруждали себя выполнением приведенных здесь сравнений, которые бы сразу показали, что баварский случай в действительности доказывает полную бесполезность вакцинации.

* Число смертей в возрасте до года в Англии варьировалось за последние пятьдесят лет от 8,6 до 27% от общего числа (см. Заключительный доклад, с. 154).

График VII.
Бавария. Смертность от оспы и других заразных болезней в 1858—1873 годах

По таблицам из Второго доклада, страницы 337—338.
Бавария выбрана д-ром Хопкирком, чтобы показать преимущества принудительной вакцинации (см. Вопрос 1489, с. 11, и таблицу напротив с. 238 Второго доклада).

Данное крайне обманное, ненаучное и нечестное действие — показ неких цифр смертности от оспы среди хорошо привитых и затем, без всякого адекватного сравнения, их провозглашение доказательством полезности вакцинации, — можно проиллюстрировать здесь еще одним примером. В приложении к оригинальной работе сэра Джона Саймона "История и практика вакцинации", представленной парламенту в 1857 году, имеется утверждение доктора T. Грэхема Бальфура, хирурга Королевского военного приюта для сирот в Челси, о последствиях вакцинации в этом заведении, что с момента открытия приюта в 1803 году реестр вакцинации велся аккуратно и что каждый поступивший туда подвергался прививке, если не был уже привит и не болел ранее оспой. Он добавляет: "Таким образом, могут быть получены удовлетворительные доказательства того, что в этом случае все были защищены". Далее он приводит статистику, показывающую, что в течение 48 лет с 1803 по 1851 годы среди 31705 мальчиков было 39 случаев оспы и четыре смерти от нее, дающие уровень смертности 126 на миллион как среднее по приюту, и высказывает заключение: "Изложенные факты представляются самым убедительным доказательством полезности вакцинации". Но он не делает сравнения с другими мальчиками приблизительно того же возраста, живущими в равноценных здоровых условиях, но не вакцинированных столь же единообразно или так же недавно. По этому поводу следует вспомнить, что дело происходило задолго до эпохи принудительной вакцинации, и потому значительная часть мальчиков не была привита на момент поступления и, стало быть, должна была получить предполагаемый выигрыш от недавней прививки. Но когда мы делаем сравнение, которое ни д-р Бальфур, ни сэр Джон Саймон не потрудились провести, мы находим, что среди этих хорошо вакцинированных и защищенных мальчиков имела место более высокая смертность от оспы, чем среди не вполне защищенных посторонних. В самом деле, в Первом докладе комиссии (с. 114, таблица B) мы находим утверждение, что за период необязательной вакцинации (1847—1853) смертность от оспы среди подростков от 10 до 15 лет* составила 94 на миллион! Вместо "самых убедительных доказательств полезности вакцинации" его собственные факты и цифры если что и доказывают, то не только бесполезность, но и вред вакцинации, и что она в действительности имеет тенденцию увеличивать смертность от оспы. [С последним Уоллес поторопился: разница очевидно не является статистически значимой, и для вывода об увеличении вакцинацией смертности от оспы этого недостаточно, даже если вывод верен. — прим. перев. ] К этому же заключению пришел и профессор Адольф Фогт, который в скрупулезной статистической работе, направленной им в Королевскую комиссию и напечатанной в ее Шестом докладе, но не отмеченной ими никаким другим образом, показывает с помощью обширной статистики по разным странам, что уровень смертности от оспы возрастал во время эпидемий, происходивших в эпоху вакцинации.

* Это почти точно согласуется с возрастом мальчиков, принимаемых в возрасте 9—11 лет и выпускаемых в 14 лет. (См. "Справочник по лондонской благотворительности" Лоу).

Перед завершением этой части исследования следует отметить еще один момент — особенно высокую смертность от оспы в больших торговых портах. Нижеследующая таблица, составленная по "Жизненной статистике" д-ра Пирса для городов континентальной Европы и по докладам Королевской комиссии для городов нашей страны, очень примечательна и поучительна.

Уровень смертности от оспы в наименее развитых из этих городов за время той же самой эпидемии очень сильно превышает лондонский, и совершенно ясно, что вакцинация не имеет никакого отношения к этой разнице. Действительно, если даже допустить, что в Гамбурге и Роттердаме вакцинацией пренебрегали, о чем никаких сведений не обнаруживается, то этого нельзя сказать о Корке, Сандерленде и Ньюкасле. К тому же, если ограниченная и несовершенная вакцинация первой четверти века имеет заслугу происшедшего тогда резкого снижения смертности от оспы, как заявляют члены Королевской комиссии, то небольшой пробел в гораздо более масштабной и лучшей вакцинации, в целом преобладавшей в 1871 году, не может объяснить бóльшую оспенную смертность, чем в Лондоне в наихудшие годы, когда не было никакой вакцинации. Нельзя утверждать, что частичная вакцинация вызывает чудесный эффект в одно время, а в другое — меньше, чем вообще никакого, но тем не менее именно это постоянно делают защитники вакцинации. Но с точки зрения теории санитарии объяснение просто. Коммерческие морские порты выросли вдоль берегов гаваней или рек, в которые затекают морские приливы, чьи воды и берега были в течение веков загрязнены нечистотами. Они всегда плотно и тесно заселены из-за ценности расположения как можно ближе к судоходству. Следовательно, всегда есть большое количество населения, живущего в наихудших санитарных условиях, с плохой канализацией, плохой вентиляцией, обилием грязи и гниющих органических веществ и со всеми условиями, способствующими распространению заразных болезней и их исключительно высокой летальности. Такие группы населения сохранили до наших дней антисанитарные условия прошлого века и таким образом демонстрируют нам столь же высокую смертность от оспы безо всякой связи с количеством прививок, которые могут проводиться. В этом случае они иллюстрируют тот же самый принцип, который так хорошо объясняет очень разные величины смертности от оспы в Ирландии, Шотландии, Англии и Лондоне, хотя между ними вряд ли есть какая-либо количественная разница в вакцинации.

Члены Королевской комиссии, имея перед собой и в своем распоряжении все эти факты, не сделали ни одного из этих сравнений. Они приводят цифры смертности от оспы и либо объясняют их увеличением или уменьшением вакцинации, либо утверждают, что поскольку какая-либо другая болезнь — например, корь — не снизилась за то же время или до такого же уровня, то таким образом санитария не могла повлиять на оспу. Они ни разу не сравнивают смертность от оспы ни с общей смертностью, ни с прочими инфекционными болезнями, и таким образом упускают возможность увидеть удивительно тесное согласие их одновременных подъемов и падений, которое столь ясно показывают их подчинение одним и тем же воздействиям и доказывают, что в случае оспы никакое специальное дополнительное воздействие не могло повлиять.