Через некоторое время я снял фильм «Тюремный романс». Я успел снять этот фильм до полного краха кинематографа.
Долгие годы Саша Абдулов встречал меня то в кафе, то в коридоре «Ленфильма». До этого мы с ним пересекались на картине «Семьдесят два градуса ниже нуля». Он тогда был еще мальчик, только‑только закончил училище. Он как‑то спросил:
– Когда мы будем вместе работать?
Я говорю:
– Саша, как только появится роль для тебя, мы сразу же будем работать. Я тебе обещаю! Ты же видишь, я снимаю, а для тебя ничего нет!
Он снимался тогда почти во всех фильмах. Однажды они снимали в «Крестах», и он услышал одну историю. Саша увидел меня в кафе, подбежал, он был жутко возбужден. Сашка вообще был очень темпераментный, увлекающийся:
– Женя, мне сейчас рассказали потрясающую историю!!!
Надо сказать, что за год‑полтора до того я прочитал эту историю в газете «Комсомольская правда» и подумал, что американцы тут же купили бы права на нее и в тот же день запустили бы фильм.
Я ему сказал:
– Стоп! Эту историю я знаю, отлично знаю!
– И что?
– Да, это для тебя роль!
– Тогда давай!!!
– Давай‑то давай, только вот где взять деньги?
– Деньги я найду!
– Как только найдешь, звони!
Но от желания найти денег до получения денег дорога бывает длиною в годы. Я уже давно ничего не делал, и мне хотелось снимать. А эту историю можно было снять.
Меня познакомили с одним русским, который жил в Германии. У него была картинная галерея. Мне сказали «поговори с ним». Он уже финансировал какие‑то картины. Он приехал в Ленинград. Я поговорил. Но он как‑то невнятно ответил:
– Вот мой секретарь, позвоните ему!
Но снимать хотелось. Я летел на самолете в Москву. В самолете подходит ко мне пьяненький Сережа Середа.
Когда‑то в восьмидесятые годы я был председателем режиссерской секции студии «Ленфильм». А без визы председателя секции на студию никого не принимали в режиссерский цех. Мне подвели этого парня:
– Слушай, Женя, мы берем человека на картину, поддержи. Хороший парень, закончил финансово‑экономический институт.
Прошло полгода, приходит ко мне:
– Евгений Маркович, неприятность случилась, меня уволили с этой картины, и я договорился на другую картину! Вы подпишете?
– Ну, что же, давай!
Прошло несколько месяцев, он опять подходит:
– Я опять ушел… Вы подпишете?
Я говорю:
– Сережа, ты взрослый человек, а не мальчик‑десятиклассник. Это последний раз! Больше – все!
А потом только отголоски о нем: Сережа куда‑то уехал. Он в Германии. Почему‑то он помогает киностудии «Ленфильм» покупать микроавтобусы «Фольксваген» на 8–9 человек.
Директор киностудии Голутва похвастался:
– Это Сережа помог!
– Замечательно!
И вот в самолете:
– Евгений Маркович, здравствуйте!
А я вижу, что он выпивший.
– Вы куда?
– Я в Москву!
– А я живу теперь в Германии, у меня там фирма. А что вы снимаете?
Я говорю:
– Ничего не снимаю!
– Почему?
– Нет денег!
– Да? А когда у вас будет что снимать, вы позвоните мне, я найду деньги!
– Это ты сказал!
– Да! Да!
И вот когда с русским немцем ничего не получилось, я вспомнил про Сережу Середу. Я позвонил ему в Германию. Он сказал, что прилетает в Ленинград такого‑то числа и будет в гостинице «Прибалтийская».
Я пришел в гостиницу, рассказал ему историю, которая позже стала называться «Тюремный романс». История ему понравилась. Он спросил:
– А сколько нужно, чтобы начать?
– Как минимум, надо оплатить работу сценариста!
– А сколько это?
Я назвал сумму:
– Две тысячи долларов.
Сережа взял трубку телефона:
– Роман, зайди ко мне, пожалуйста!
И пока Рома шел, Сережа мне сказал:
– Сейчас придет Рома, вы не смотрите, что он такой молоденький, с розовыми щечками. Он ворочает большими деньгами, нефтью!
Пришел мальчик, поздоровались, познакомились.
Сережа говорит:
– Рома, мы будем снимать кино с Евгением Марковичем. Для начала дай ему три тысячи долларов!
– Зачем три тысячи, я же тебе сказал две!
– Это сценаристу, а вам?
– Но я еще не работаю!
– Нет! Вам надо будет поехать в Москву. Один раз, другой раз… пускай и у вас будут деньги. Три тысячи!
Рома сказал:
– Хорошо!
Через минуту три тысячи долларов из его карманов перекочевали в мой карман. Вот так все было просто и понятно.
А Саша Абдулов деньги не нашел, но зато он нашел мне актрису.
– Слушай, а давай возьмем Марину Неелову!
– Марина – прекрасная артистка! Пойдет?
– Да, я сейчас с ней репетировал. Я рассказал ей, она хочет, она пойдет!
– Хорошо.
– А давай сценарий напишет Сережка Соловьев? Он жутко хочет!
– Чего это он хочет?
– Он очень хочет снимать…
Я говорю:
– Снимает Татарский!
– Давай тогда он напишет!
Но что заморачиваться, с другой стороны, Сережа – пишущий режиссер.
– Хорошо, пусть пишет Сережа Соловьев!
– А давай оператором будет Паша Лебешев, он готов!
Паша Лебешев – гениальный оператор.
Я говорю:
– Давай! Кого ты мне еще будешь сватать?
– Нет, пока все.
– Хорошо. Успокойся.
Сережа тем временем познакомил меня со своим братом Виктором, который жил в Москве. Сережа Середа – шалопай, а Виктор Александрович Середа – серьезный человек. Познакомились мы с ним, поговорили. Схема была такая:
– Треть от денег вы даете нам сейчас, и мы готовимся к съемкам. Треть денег, когда мы будем готовы снимать, и треть на монтажно‑тонировочный период!
– Договорились, Евгений Маркович!
У него была секретарша, было удобно связываться. Если ей позвонить, то она обязательно все передаст. И надо отдать должное Виктору Александровичу Середе, да и Сергею тоже, никаких проблем с деньгами у нас не было. Это не значит, что был открытый счет, это значит, что, если договорились, что придут деньги, значит, они придут. И поэтому мы могли работать совершенно спокойно.