Я пригласил работать директором картины Льва Александровича Вигдорова.
Когда‑то он был артистом театра Ленинского комсомола, потом уехал в Баку и работал там артистом. Там он женился на очаровательной барышне Любочке, в которую была влюблена вся лучшая часть Баку, так как она работала диктором Бакинского телевидения и каждый вечер разговаривала с экрана с азербайджанцами. Потом он вернулся в Ленинград вместе с Любочкой и с дочкой Леной.
В Ленинграде он организовал кукольный театр, и каждый год по два‑три раза выезжал со своими артистами по городам и весям. Они «окучивали» школы, давали детские спектакли для начальных классов. Билеты были по рублю. Он неплохо зарабатывал сам и давал заработать многим артистам, администраторам, порученцам, которые бегали по школам.
Однажды он подходит ко мне и говорит:
– Женя! А ты можешь поставить мне кукольный спектакль? Он называется «В стране Мульти‑пульти».
Я говорю:
– Какого рожна! А ты?
– Я не могу, а ты можешь?
– Ну, могу. Только я кукол не умею водить!
– Я умею водить! – сказал он. – С артистами надо помочь!
Собрались артисты, поставили ширмочку, начали играть.
Я смотрю: за гранью добра и зла!
Я спрашиваю у него:
– Слушай, они откуда у тебя?
– Все закончили театральный институт, кукольное отделение. Все с высшим актерским образованием.
Тогда я сообразил, в чем дело: когда они играют, то артисты отдельно, а куклы отдельно. Я их только слышу, а вижу только кукол. Куклы не играют!
Я говорю:
– Так! Выйдите из‑за ширмы!
Они вышли.
– Возьмите куклы и сыграйте мне!
Они начали играть, и это уже было другое дело.
Я попросил:
– Теперь забудьте, что вы с куклами! Это продолжение вас. Отыграйте мне это событие. Я хочу видеть оценку. Не твою оценку, а оценку твоего персонажа, тогда появится жанр, тогда все появится!
Через три дня они освоили эту азбуку и сами начали получать удовольствие от игры.
Левка уехал со спектаклем. И был мне благодарен за эту совсем нетрудную для меня работу.
Он был дружен с Виктором Сергеевым, который к этому времени стал директором киностудии и очень дружил с Абдуловым. С Абдуловым их дружба строилась на общем большом и сильном увлечении: они были картежники. Они играли в казино. Не было такого казино в Ленинграде, в котором они не играли бы ночами.
Но у меня были хорошие отношения с Левой, и я пригласил его в картину.
«Шаляпин задерживается в Неаполе»
Мы снимали фильм, и я жалел, что поступил мягкотело, набирая команду.
С Сашей Абдуловым работать было очень трудно. Ночью он играл в казино, а утром приезжал на съемку абсолютно неготовый. Это было очень грустно.
У Марины Нееловой была маленькая дочка. Муж во Франции. Он был дипломат. Она то отправляла дочку во Францию, то встречала ее из Франции. И это тоже было довольно тяжело.
Я утром готовился к съемке. Долго нет Марины. Прихожу в гримерную, спрашиваю:
– В чем дело?
Гример выходит со мной за дверь и говорит:
– Евгений Маркович, Марина сегодня проводила дочку. Она так нервничает! Я укладываю волосы, а волосы снова становятся дыбом!
Я вошел в гримерку, действительно, ей завивают волосы, а они распрямляются. Она была в таком возбуждении.
Ну, это еще ерунда… Паша Лебешев очень любил готовить. И очень хорошо готовил. Мы приезжали на съемку, он говорил:
– Не‑е‑ет, давайте сначала шашлычок съедим!
Они меня разрывали на части. При этом сроки были жесткие. Скажем, Паша может только до такого‑то, потому что потом у него Михалков. Марина может только до такого‑то, потом она улетает в Париж. Саша может до такого‑то, но сейчас ему нужно отплыть на теплоходе «Шаляпин» куда‑то и почему‑то.
В общем, это было довольно трудно и сложно. Благо, деньги были.
Однажды мы сидим в Сочи и ждем, когда прилетят наши «звезды». Марина летит из Парижа в Москву, из Москвы – в Сочи. А герой‑любовник Абдулов плывет на пароходе. Апрель месяц. Я когда‑то снимал в Сочи «Принца Флоризеля», температура воздуха в апреле была +28, сияло солнце. Я думал, это так всегда. А в этот апрель, когда мы снимали «Тюремный романс», шел жуткий снег. И когда нужно было встречать Марину в Адлере, пришло сообщение, что самолет из Адлера завернули в Симферополь. Снег был густой, три‑четыре сантиметра диаметр снежинок. Мы сидели в гостинице. Окна большие, и за окном шел сплошной стеной густой снег.
Слава тебе Господи, все закончилось благополучно, все прилетели! Только герой‑любовник не приплыл. Звонили в Москву ассистентам, узнавали. Они перезвонили:
– Он сорвал спектакль, не приплыл, и уже готов приказ об его увольнении!
Жалко парня, но теперь он будет свободен хотя бы от театра. В конце концов он приезжает.
– Что? Как? Уже восстановили в театре?
– Было смешно… Я пошел в рубку теплохода, дайте телеграмму в театр, что я не смогу быть на спектакле: «Задерживаюсь в Неаполе, на спектакле быть не могу».
Из радиорубки звонят в театр начальнику режиссерского управления. Берет трубку женщина, ей говорят:
– Будете говорить с «Федором Шаляпиным»?
– Вы что, обалдели совсем? – она вешает трубку.
Через энное количество времени опять:
– Будете говорить с «Шаляпиным»?
Она не понимает:
– Совсем оборзели! С каким Шаляпиным?
– Тогда примите радиограмму от «Шаляпина»: он задерживается в Неаполе и на спектакле быть не может!
Шаляпин задерживается! Вот какой конфуз был.
Придумал эту веселую историю Абдулов или нет, я точно не могу сказать, но рассказывал он очень смешно!