– Какая‑то муха их укусила, – заметил доктор. – И пока мы не узнаем, что это за муха и откуда она, мы ничего не сможем сделать.
– Я спросил, зачем они это делают, – добавил Крок. Как обычно, он стоял, слегка согнувшись, чтобы не казаться выше Ламбента. – Они помрачнели и ушли, ничего не ответив. Один из них назвал меня собакой на сене и предположил, что я «получу свою часть».
– Часть? – По лицу доктора пробежала туча. – Эти парни что, решили стать учеными? Какой им интерес в окаменелостях и костях? Если только… Может быть, кто‑то предложил выкупить у них находки?
– Есть еще одна плохая новость, сэр, – вмешался Крок. – Землекопы сказали, что вчера ночью прогнали отсюда двоих нарушителей.
– Бродяг? – предположил доктор Джеклерс.
– Бродяги пошли бы к туннелю в поисках укрытия, – возразил Крок, – или к палаткам за легкой наживой. Эти мужчины стояли наверху шахты и поднимали с помощью механизма корзину.
– Музеи! – Ламбент ударил кулаком по ладони. – Я так и знал, что это случится! Некоторые музеи прослышали о наших находках. Вы знаете, какие они, вечно норовят похитить славу и образцы у ученого джентльмена! У них, наверное, агенты на Вейне! Грабители окаменелостей! Похитители зубов мамонта!
– Землекопы узнали одного из мужчин, – продолжил Крок. – Говорят, это был Стоук. Питер Стоук – местный, он трудится на раскопках.
– Стоук! – Ламбент вопросительно оглянулся. – Они точно знают? Вы им верите?
– Они знали, что говорят, сэр, да и с чего бы им врать.
– Прошу прощения, джентльмены, – извинился Ламбент, выведенный из себя словами Крока. – Кажется, пришла пора осторожно обменяться парой слов со Стоуком.
Ламбент направился к двум местным жителям, загружавшим тележку щебнем, чтобы «осторожно обменяться парой слов». Но ему не удалось поговорить осторожно, и слов оказалась не пара. Их было много, и некоторые эхом разнеслись по ущелью.
– …Преступники… посажу вас в тюрьму, если не уберетесь с раскопок прямо сейчас!
Местные ушли, бросая через плечо тревожные и полные ненависти взгляды. Ламбент вернулся к коллегам.
– Крок, я полагаю, надо нанять еще пару землекопов, – вот и все, что он сказал.
Но этим дело не кончилось – неприятности лишь ждали подходящего момента. Все случилось после полудня. Фейт изучала свои наброски и случайно бросила взгляд на вершину ближайшего хребта.
– Это еще кто? – удивилась она.
На фоне солнца вырисовался силуэт головы и плеч – кто‑то наблюдал за долиной. Крок, стоявший в пределах слышимости, взглянул вверх как раз вовремя, перед тем как силуэт исчез из виду. Бригадир ничего не сказал – он бросился бежать вверх по горе, невзирая на извилистый подъем. Потом послышался звук, будто что‑то разбилось. Фейт показалось, будто в десяти ярдах от нее камень подпрыгнул и упал, покатившись по земле. Взглянув в ту сторону, она увидела, что камень треснул пополам. Он не подпрыгнул, его бросили сверху.
Фейт вскочила и побежала в туннель. Брезентовые палатки, конечно, послужат препятствием для камней, но в туннеле безопаснее. Сверху доносились сбивчивые крики. Один голос точно принадлежал Кроку. Потом послышались звуки небольшой потасовки, снова крики и тишина. Некоторое время спустя у входа в туннель появился дядюшка Майлз.
– Фейт, боюсь, нам придется уехать. Возникли кое‑какие проблемы. Горстка местных подняла шум и говорит, что землекопы отбирают у них работу, и еще они твердят что‑то о золоте. Ламбент посоветовал нам покинуть раскопки, на случай если они вернутся.
– Кто‑нибудь пострадал? – спросила Фейт.
– С нашей стороны – нет, – ответил дядя. – Да, кстати, в случае чего напомни мне, чтобы я никогда не вступал в схватку с Беном Кроком. Все равно что сражаться с локомотивом.
Этого хватит. Должно хватить. Некоторые жители Вейна настолько поверили в существование сокровища контрабандистов, что пробрались на место раскопок, копались в щебне и бросались камнями. Пришло время вновь навестить дерево лжи и выяснить, не появился ли новый плод.
Когда стемнело, Фейт снова облачилась в платье, в котором была на похоронах, и выскользнула на крышу. На этот раз по совету миссис Веллет она надела накидку. Экономка оказалась права, ей стало гораздо теплее. Грести было проще, чем в первый раз. Мышцы ее спины привыкли к нагрузке, а мозг был слишком занят, чтобы паниковать из‑за прилива. Грот всосал ее, и она ступила на берег под аккомпанемент рева и гула воды. Фейт перевела дух, накинула ткань на фонарь и двинулась в пещеру, где обитало дерево лжи.
С первого взгляда она заметила, что темная громада стала еще больше. Горшка уже не было видно, он скрылся под тяжестью черной листвы. Ветки, спускавшиеся на каменный уступ, практически закрыли его и протянулись еще сильнее к полу пещеры. Подходя ближе, она обо что‑то споткнулась. Глянув вниз, девочка обнаружила, что по полу расползлись темные лианы, словно лапы гигантского паука. Фейт продолжала двигаться вперед, осторожно ступая между лозами и переживая, что может раздавить фрукт. Она снова слышала вокруг себя какофонию вздохов, невнятных слов, неразборчивого шепота.
– Почему ты так быстро растешь именно из‑за моей лжи? – спросила она вслух. – Папа придумывал более масштабные истории, и в них верило больше людей.
«Может, потому что я ему нравлюсь. – Глупая мысль, но Фейт не могла ее отбросить. – Или потому что оно мне нравится». Она обнаружила фрукт с обычной оболочкой из мертвых лепестков в самом сердце огромного скопления листьев. На этот раз плод был больше – почти дюйм в диаметре. На этот раз она принесла с собой одеяло, на которое можно лечь, подушку на то время, пока она будет без сознания, и фляжку с водой. «Я знаю, что это неприятно, – сказала она себе, разрезая фрукт, – но я также знаю, что это не смертельно». Она быстро выдавила мякоть фрукта в рот, проглотила, сморщилась и запила водой. Темнота пришла за ней, она стучала, как барабан, пока свет не погас окончательно.
Стоя на траве, Фейт знала, что спит и видит старые воспоминания. Ей девять лет, ее семья приехала в Лондон, и в качестве особого развлечения они отправились в Хрустальный дворец. Ее ослепил стеклянный блеск, и она немного испугалась огромного лабиринта. А потом, конечно же, они отправились смотреть на динозавров. Фигуры огромных зверей были расставлены на фоне дикой природы. Поэтому они казались живыми, но застывшими. Динозавров застигли в тот момент, когда они отдыхали на маленьких островах, бродили среди деревьев и нежились в озере. Некоторые из них по‑лягушачьи припали к земле, их пасти были настолько широкими, что казалось, будто они усмехаются. Из воды тянулись стройные шеи плезиозавров. Ихтиозавры лежали наполовину в песке, подняв конусообразные зубастые морды. Их глаза были поделены на сегменты, как дольки апельсина. Огромный горбатый мегалозавр, казалось, вот‑вот развернет свою гигантскую тушу и скроется среди деревьев.
Фейт держалась за руку няни, а Говард спал в зеленой коляске. Мама была очень красивой в тени своего голубого солнечного зонтика. Всезнающий папа рассказывал о том, как сделаны эти модели, и об ученых, которые как‑то раз устроили внутри игуанодона обед. Светило яркое солнце, по небу плыли белые пушистые облачка. Вокруг прогуливались, громко разговаривая, улыбчивые люди, и все дамы были хорошенькими. А потом мегалозавр медленно моргнул своим тусклым горестным глазом и начал двигаться.
Внезапно все поменялось, Фейт уже никого не держала за руку. Ей больше не девять лет. Папа, мама и Говард исчезли. Небо посерело, динозавры двинулись в сторону людей. Но поскольку это не укладывалось в мозгу, никто не побежал. Ихтиозавр схватил одну даму за узкую талию и уволок в воду. Два огромных игуанодона равнодушно и беззлобно откусывали людям головы. В траве ловко скользили узкомордые крокодилы, охотясь на детей. На Фейт никто не напал. Они тяжелой шатающейся походкой бродили вокруг нее, калеча других. Она протянула руку и почувствовала, как под пальцами скользят змеиные чешуйки. Перед ней улегся огромный мегалозавр, она забралась на него и присела боком на горбатую спину.
Мегалозавр поднялся, и она оказалась так высоко, что смогла окинуть взглядом весь парк и увидеть еще одного огромного динозавра с шипами на спине и одиноким седоком на голове. Она наблюдала, как тот, другой динозавр покинул парк, проломив ограду с такой легкостью, словно это были крикетные ворота. При виде второго наездника Фейт испытала мучительное чувство узнавания, как будто изображение мелькнуло в старом, испещренном пятнами зеркале. «Вот и ты». Она не могла вспомнить, кем был этот второй всадник, но знала, что это кто‑то похожий на нее. Также Фейт понимала, что они враги. Всадник отнял у нее что‑то драгоценное, и она здесь, чтобы преследовать его.
Уловив ее желание, мегалозавр бросился в погоню, проскочил сквозь дыру в заборе и побежал по оживленной улице, к нему присоединились другие динозавры, охваченные буйством. Фейт не отрывала взгляд от наездника, а в это время игуанодоны за ее спиной переворачивали омнибусы и пожирали лошадей. Повозки трещали под широкими лапами мегалозавра. Он рычал – в его зубах застряли спицы от солнечного зонтика. Фейт нагоняла добычу. Скоро она увидит лицо наездника. Скоро ее «конь» будет достаточно близко, чтобы вцепиться в круп преследуемого динозавра. Сверху раздался металлический скрежет. Она подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как, падая на нее, небо пронзает крылатая фигура, на чьей спине едва заметны очертания человека. Распахнулся зубастый клюв. Потом наступила чернота и послышался рвущий душу хруст ее сломанной шеи.
Глава 26
Зубы
Приятно было ощущать траву под руками и под головой. Фейт глубоко вздохнула. Значит, она не умерла. Как прекрасно! Она открыла глаза и посмотрела вверх. Небо было настолько ясным, что можно было различить оттенки звезд и слабый туманный свет далеких галактик. «Я жива, – сказала она себе. – Мою шею не сломал птеродактиль. Модели динозавров в Хрустальном дворце не ожили и не поглотили весь Лондон. – А потом с некоторым удивлением: – Я уже не в пещере». Фейт села слишком резко, и ей пришлось опереться руками, потому что все вокруг закружилось и заплясало. Так и есть. Она уже не в пещере. Она осмотрелась и обнаружила себя на поросшем травой мысу. Ноги свисали в какое‑то отверстие, наполовину скрытое низким густым кустарником. Всмотревшись внутрь, Фейт заметила слабое желтоватое мерцание.
– Должно быть, это мой фонарь, – сказала она.
Теперь ей и правда казалось, что она помнит, как развязывала веревки. Ногти были сломаны. Повернув ладони вверх, она увидела, что все они в грязи и ссадинах. Да, значит, она лезла наверх. Карабкалась и протискивалась. Она пробралась сквозь лабиринт пещер и нашла другой путь наружу.
– В этот раз я проснулась быстрее, – прошептала она сама себе, затем встала и покачнулась. – И голова яснее, – добавила она, замечая, как звезды дробятся в небе.
Фейт осмотрелась, пытаясь узнать местность по очертаниям и понять, где она оказалась. Подошла ближе к обрыву и вгляделась вниз, чувствуя, как у нее дрожат колени. Она поняла, где находится! Рядом с дорогой, пролегавшей между Булл‑Коув и городом, недалеко от сторожевой хижины, где ее бросили ради «различных черенков».
«Каждый понедельник вечером в сторожке на побережье проходят крысиные бои, – сказал Пол Клэй. – Приходи и отыщи меня там, поговорим о твоем ненаглядном убийстве». Сегодня вечер понедельника, и она недалеко от хижины. Когда‑то посещение крысиных боев казалось ей немыслимым, но сейчас Фейт не могла вспомнить почему. Ей нужно поговорить с Полом Клэем. Он бросил ей вызов и был уверен, что она не осмелится принять его. Это была пощечина, чтобы ткнуть ее носом в собственную брезгливость и бессилие. Но сейчас она не чувствовала себя ни брезгливой, ни бессильной. Ее пальцы до сих пор помнили на ощупь шкуру динозавра.
Ветер настойчиво и упорно трепал ее одежду, пока она шла по дороге. Бесстрастно светили холодные звезды. Низкие деревья колыхались на ветру, пугая ее. Наконец она узнала развилку, где ее высадили из экипажа Ламбентов. Вот извилистая тропинка, по которой она уже ходила, а вот и бесформенный силуэт сторожки на фоне склона горы. На этот раз очертания утеса были другими из‑за толпы людей, оттуда раздавались голоса. Оранжевый свет лился из открытой двери. Внутри были люди, правда, только мужчины. «Что ты делаешь? – кричал голос в ее голове. – Зачем ты сюда пришла?» Паника внутри нее била крыльями, но Фейт старалась не обращать на нее внимания. Она набросила на голову капюшон, спрятав лицо, и подошла ближе к свету. У входа разговаривали трое парней. Пока она их рассматривала, самый молодой из них повернул голову, увидев ее. Фонарь осветил его лицо. Это был Пол Клэй. Он оторопело уставился на Фейт, его спутники тоже повернулись головы в ее сторону и принялись ее разглядывать. Пол что‑то торопливо им прошептал и поспешил к Фейт.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, не веря своим глазам.
– Ты же бросил мне вызов, помнишь? – Фейт внезапно задумалась о том, как она выглядит: одетая вся в черное, скрывает глаза под широким капюшоном, блуждая в полумраке среди зарослей дрока. – Мне кажется, это мне впору бояться, а не тебе.
– Вот уж не думал, что ты придешь! – прошипел он. – Ты с ума сошла? Ты хочешь, чтобы кто‑нибудь тебя здесь увидел?
– Ты сказал им, кто я? – спросила Фейт.
– Думаешь, никто тебя не узнает? – Пол закатил глаза. – Да на всем острове не больше дюжины человек нашего возраста. Любой, кто тебя увидит, поймет, кто ты. – Он бросил взгляд через плечо. – Мне пришлось сказать друзьям, что ты тронутая. Сошла с ума от горя. Безобидная, но любишь бродить где попало. Как еще мне нужно было объяснить твое появление здесь?
Фейт обернулась в сторону хижины и заметила, что на них смотрят исподтишка.
– Как еще я могла поговорить с тобой? – прошептала она. – Ты ни разу не пришел ко мне!
– А чего ты хотела? – Пол прищурил глаза. – Из‑за тебя мы лишились доходов от фотографирования на раскопках! Зачем ты так сделала? Это все твои злобные игры?
Фейт едва не сказала, что просто хотела посмотреть, как он взбесится.
– Нет, – созналась она. – Мне нужно было попасть на раскопки, чтобы провести расследование. Отец рассказывал тебе, как в шахте порвалась цепь?
Пол кивнул.
– Он говорил, что в корзине была ты с братом. Это ведь было не опасно, да? Страховочные канаты удержали корзину от падения.
– Идея посадить нас в эту корзину возникла спонтанно, – прошептала Фейт. – Это изменило все, потому что мы дети. Рабочие все перепроверили, и именно в тот момент кто‑то принял решение прикрепить страховочные канаты. Если бы на нашем месте оказался взрослый или двое взрослых, например мой отец и бригадир…
– Не было бы никаких проверок, – задумчиво произнес Пол. – Никаких страховочных канатов.
– Они разбились бы вдребезги, – сказала Фейт.
– Думаешь, кто‑то хотел убить твоего отца. – Пол не стал утруждать себя тем, чтобы сформулировать предложение в виде вопроса.
– Думаю, кто‑то ослабил звено, – признала Фейт, – кто‑то имеющий доступ к раскопкам. – Она не хотела упоминать дерево лжи, свои галлюцинации и то, что отец Пола входил в число троих подозреваемых.
Пол поразмыслил со свойственным ему непроницаемым выражением лица и наклонил голову, что можно было принять за согласный кивок.
– Похоже на правду, – тихо пробормотал он. – Я поговорил с людьми, поспрашивал, кто в городе мог желать смерти твоему отцу, например семья моего друга Тоби, угодившего в капкан. Они все были дома той ночью. Значит, надо искать на раскопках. – Он нахмурился. – Мистер Ламбент. Доктор Джеклерс. Бригадир Крок. Стоук и Кэррол, землекопы. – Он мрачно улыбнулся Фейт. – Я и мой отец.
– Дядюшка Майлз, – добавила Фейт. – Миссис Ламбент. Мисс Хантер.
– Им бы не хватило сил, – задумчиво произнес Пол.
– Может, это не имеет значения, – возразила Фейт. – Мне кажется, я знаю, почему отец не стал стрелять в убийцу. – Она припомнила свое недавнее видение, шипастого динозавра, отдалявшегося от нее, и внезапное нападение из засады ездока на птеродактиле. Наконец она поняла смысл видения. Не один враг, а двое. – Я думаю, что убийц было двое. Один встретился с ним и отвлек его, а второй ударил сзади. Пистолет не мог его спасти, ему понадобились бы глаза на затылке.
Пол обдумал ее слова, потом медленно кивнул.
– Тела тяжелые, – уверенно сказал он с видом бывалого. – Пока не попробуешь сдвинуть труп с места, не поймешь. Если его погрузили на тачку и повезли на вершину утеса, это намного легче сделать вдвоем.
– Пол!
Фейт подняла глаза и увидела, что большинство толпившихся во дворе людей скрылись в хижине. Только рыжеволосый парень лет шестнадцати выглядывал из двери.
– Все готово для следующего боя! – крикнул он Полу. – Пойдем скорее! – И бросил короткий пытливый взгляд на Фейт. – И будь джентльменом – не держи даму на холоде!
Ответить «нет» было бы просто и наиболее прилично, но это был не тот ответ, который дала Фейт.
Сторожка была плохо освещена и сейчас, когда в нее набилось много людей, казалась больше. Тела, мужские тела, были непривычно близко, Фейт словно оказалась во вражеском лагере. Их тяжелые сапоги заставляли ее чувствовать себя хрупкой и неуместной. Большинство людей уставились в центр комнаты и не заметили, как она проскользнула внутрь вместе с Полом и рыжеволосым парнем. Когда на нее попал свет, Пол взглянул на нее и слегка нахмурился.
– Что с твоими глазами? – прошептал он.
– Ничего, – ответила Фейт, отводя взгляд.
Друзья Пола подошли поближе, жадно следя за ней.
Время от времени они посматривали на Пола. Неудивительно, подумала она. Они послали его за прядью волос преподобного, а он привел с собой его безумную дочь. К счастью, никто больше не обращал на нее внимания.
Даже со своего места у входа Фейт видела, что в центре хижины установлены деревянные доски, образуя прямоугольную огороженную площадку размером шесть на восемь футов.
– Бесси! – объявил кто‑то с противоположной стороны.
Отовсюду раздались приветственные крики. Рядом с площадкой стоял человек, удерживавший собаку – джек‑рассел‑терьера с блестящими глазами, и Фейт удивленно отметила, что пес совсем небольшой и с виду самый обычный. Она почему‑то ожидала увидеть чудовище, все в складках меха и с огромными челюстями.
– Сколько он весит? – прокричал из толпы мужчина, державший в руке часы.
– Четырнадцать фунтов![21]– ответил ее владелец.
Мужчины держали в руках мешки, которые топорщились и подергивались, все приготовились вытряхнуть их содержимое в загончик. Толпа хором сосчитала до четырнадцати, и на площадке появились крысы. Они суетились, прятались по углам и пытались выбраться из загончика, топча друг друга. Крики «Бесси» стали громче.
– Сейчас! – скомандовал мужчина с часами, и хозяин Бесси выпустил ее в загончик.
Какой быстрой оказалась эта собака! Это было увлекательное зрелище. Она метнулась, загнала крысу в угол, вцепилась ей в самое мягкое место посередине, потрясла и двинулась дальше. Набросилась. Схватила. Потрясла. И еще одно коричневое тельце падает на опилки, словно миниатюрный мешок с мукой.
Фейт остолбенела, но продолжала наблюдать. Все было точно так же, как в ту ужасную ночь, когда она не могла отвести взгляд от мертвого тела на ковре. Ей хотелось, чтобы крови и криков было еще больше. Ей хотелось, чтобы каждая смерть взрывалась перед ней маленьким черным фейерверком. Ей хотелось, чтобы это ее задевало. Вокруг нее вопили люди, но убийство само по себе было тихим, аккуратным и прозаичным. Был живой – стал мертвый, живой – мертвый, и драмы в этом не больше, чем в стеганом одеяле, лежащем на кровати.
– Осталось тридцать секунд! – раздался крик.
Терьер был просто душка! Такой деловитый! Но сейчас Фейт видела только его зубы. Только зубы.
– Только зубы, – сказала она и засмеялась.
Звук растворился в окружавшей ее какофонии. Все кричали, подзадоривая терьера. Кричащее мясо, смеющееся мясо. Мясо с короткой, как взмах ресниц, жизнью. И что такое жизнь? Зубы. Зубы и брюхо и слепой дурацкий импульс, заставляющий мясо убивать и пожирать другое мясо. И кости падали на землю, а на них падали другие кости, и так далее, пока не образовалась целая гора костей. Смерть, снова смерть, и снова смерть, и опять смерть. А двуногие животные выкапывают старые кости и удивляются им. А потом они тоже умирают, как крысы в опилках, и превращаются в старые кости.
– Четырнадцать трупов! Отбой!
Бесси вытащили из загона, и мужчины наклонились над деревянной оградой, тыкая в крыс палками и подсчитывая количество трупов. Кто‑то потянул Фейт за рукав. В ушах послышался голос:
– Пойдем. – Это был Пол. Пол Клэй.
– Нет, – ответила Фейт. – Я хочу это видеть. Это забавно. Дай мне посмотреть.
Она ощущала легкое головокружение. Подумала о своем видении и о том, как мегалозавр кусал и кусал всех, и о хорошо одетых безголовых телах, падавших на землю. Пол Клэй силой потащил ее за руку, и она позволила ему вывести себя из сторожки, потому что какое теперь это имело значение? Зрелище стояло у нее перед глазами, стоило ей сомкнуть веки. Знание о том, что ничто больше не имело значения, кружило голову. Она кожей ощущала пространство, словно небо отодвинулось и она обнаружила, что земля и море состоят из дыма. Только дыма. Она – это дым. Ее тело казалось горячим, легким и воздушным.
– Садись, – сказал Пол.
– Я постою, – ответила Фейт. Она могла бы полететь, если бы захотела.
– Просто сядь, – произнес Пол, и она послушалась, иначе он твердил бы одно и то же, да и какая разница? – Если тебя тошнит…
– Тошнит? Меня не тошнит!
– Ты белая как мел, и у тебя что‑то с глазами.
– У меня глаза отца, – возразила Фейт. Трудно было удержаться от смеха. Пол Клэй не понял, что в этом смешного, и от этого ей стало еще смешнее.
– Зачем ты пришла сюда? – снова спросил Пол, и в его голосе звучала обеспокоенность.
– Хочу, чтобы ты кое‑что сделал для меня, – созналась Фейт. – Твой отец изменил фотографию, приклеив голову мальчика вместо твоей. Ты можешь сделать то же самое?
– Так, чтобы это выглядело естественно? – Пол нахмурился, поглядев на нее с опаской. – Только если участники примерно одного роста и смотрят в одну сторону.
Фейт выудила свой блокнот и достала единственную фотографию отца. Она с болью посмотрела на нее, потом протянула снимок Полу.
– Отрежь голову моего отца, – сказала она. – Приклей ее на тело любого человека с раскопок. Сделай так, чтобы казалось, будто мой отец преследует их – тех, кто на раскопках.
– Зачем?
– Я хочу напугать убийцу.
– Нет, – категорически отказался Пол.
– Почему?
– Ты сошла с ума? Может быть, фотография кажется тебе забавой, но нам нужны деньги! Мой отец делает вид, будто это не так, но это правда. Если о нас пойдет слух, что мы делаем фальшивые фотографии с лицами мертвых заказчиков, кто к нам обратится?
– Ты принял вызов, когда тебе предложили отрезать прядь волос у моего отца! – заявила Фейт. – Что ж, теперь я бросаю вызов! Вырежи его лицо!
– О, почему бы тебе не предложить мне прыгнуть с обрыва? – парировал Пол. – Некоторые вызовы ты и сама не приняла бы!
– Какие, например? – Фейт поднялась. – Попробуй предложи мне что‑нибудь сделать. И если я сделаю, ты изменишь фотографию.
Они уставились друг на друга, и Фейт снова ощутила все безумство их разговора.
– Вытащи крысу голыми руками, – предложил Пол, указывая на туго завязанный мешок на полу.
На глазах Фейт мешок зашевелился, в нем угадывались очертания трех тел. Не успел Пол произнести эти слова, как сам испугался.
– Подожди! – сказал он, когда Фейт присела рядом с мешком и начала развязывать тесемки.
Она взглянула ему прямо в глаза и сунула руку внутрь. Пальцы нащупали шероховатый мех. Резкое движение заставило девочку поморщиться. По ее руке скользнули усы, потом что‑то попыталось укусить ее. В ответ она сжала ладонь, схватив нечто мохнатое и круглое. Оно было мягким и отчаянно сопротивлялось, извиваясь, так что Фейт чуть не разжала пальцы. Она почувствовала резкую боль у основания большого пальца, когда в ее плоть вонзились невидимые зубы, дернула рукой, но не отпустила. И не смогла сдержать улыбку, увидев на лице Пола завороженный ужас.
– Прекрати! – Пол опустился на колени рядом с ней и вырвал ее руку из мешка.
Крыса выскользнула из ладони и убежала. Остальные рванули следом, воспользовавшись моментом.
– Зачем ты это сделал? – Фейт пришла в ярость. – Я схватила крысу! Ты не можешь это отрицать!
– Она тебя укусила? – Пол перевернул ее руку ладонью вверх. У основания большого пальца были две глубокие красные ранки от зубов.
– Какая разница? – закричала Фейт. – Ты хотел заставить меня страдать, иначе не сделаешь то, что мне нужно!
– Я хотел убедиться, что ты струсишь! – взорвался Пол. – Хотя бы один раз!
– Дай мне другой мешок с крысами! – потребовала Фейт.
– Нет! – Пол схватился за голову, на секунду зажмурил глаза и выдохнул. – Твоя взяла. Я сделаю тебе фотографию. Только… не трогай крыс. – Отчаянно взглянув на пустой мешок на полу, он добавил: – Нам нужно идти, пока хозяин крыс не вернулся и не обнаружил, что его добыча пропала.
Пол довел Фейт до дороги, дальше она не позволила – не хотела, чтобы он узнал, где находится вход в пещеру с деревом лжи.
– Я вовсе не имел в виду… – начал он, но умолк и покачал головой. – Промой рану, – сказал он. – От крысиных укусов умирают.
Фейт пошла прочь, не оглядываясь. Она не могла ему ничего объяснить. Укус саднил, но это ее не беспокоило. Странным образом боль принесла облегчение, как и разговор с этим мальчиком, который ее ненавидел.
Глава 27
Молчание – нож
Фейт шла не более пяти минут, как вдруг услышала где‑то позади шорох шагов по гравию. Сперва она подумала, что это Пол, но, оглянувшись, увидела двух незнакомых парней. Ни один из них не был Полом. Это оказались его друзья постарше, которых она видела у входа в хижину.
– А ну помедленнее! – крикнул высокий рыжеволосый юноша. – Не бойся!
Было в этих словах, произнесенных посреди лунной ночи, что‑то такое, отчего Фейт захотелось бежать. Но мальчики явно бегают быстрее нее, потому что на них нет юбок, сковывающих ноги. Ребята поравнялись с ней и пошли по обе стороны от Фейт на расстоянии двух ярдов.
– Не стоит бродить тут в одиночестве, – сказал рыжеволосый. – Давай мы проводим тебя. Мы друзья Пола, с нами ты в безопасности.
Предложение было вполне разумным и даже великодушным. Рыжеволосый парень широко улыбался, но в его глазах сквозило холодное любопытство. Фейт поняла, что никакой он не великодушный, еще до того, как уловила заговорщицкий взгляд, которым он обменялся с товарищем. Она попыталась пойти быстрее, но они тоже ускорились, и через некоторое время она снова пошла в обычном темпе.
– Мы не можем оставить вас одну, мисс, – настойчиво сказал второй парень с сальными волосами, широкой переносицей и внимательными глазами. – Воспитание не позволяет.
– Мы просто хотим поговорить с тобой, – добавил рыжеволосый.
Фейт тихо сунула руку в карман и раскрыла отцовский складной нож. Она – крыса в окружении собак, но она кусается. «Их двое, – со странным спокойствием подумала она, – и конечно, они сильнее и крупнее меня. Но если мне удастся ударить одного из них ножом, думаю, второй испугается».
– Ты можешь поделиться с нами секретами, – продолжал рыжеволосый, – как делишься с нашим другом Полом. Мы все здесь друзья, верно?
Фейт поколебалась, потом кивнула, сохраняя невозмутимое глуповатое выражение лица. Пол сказал им, что она «тронутая», и ей эта роль по плечу. Если она будет прикидываться дурочкой, любые неожиданные движения с ее стороны застигнут их врасплох.
– Когда мы услышали про твоего отца, то очень опечалились, – заметил рыжеволосый, не потрудившись стереть улыбку, – и подумали…
– …Что же он сделал со своей долей сокровища, – договорил парень с сальными волосами.
Рыжеволосый шикнул на него с упреком, и Фейт перехватила его сердитый взгляд.
– Не обращай внимания на моего друга, – быстро сказал он. – Его голову вчера переехало телегой, и череп размягчился. Мы просто интересуемся… в безопасности ли сокровище. Или… мы можем переместить его для тебя в безопасное место.
– Они с ним так и не поделились, – по‑детски произнесла Фейт. Она повернулась к рыжеволосому и внимательно уставилась на его левое ухо. – Так вот почему он рассердился…
– Твой отец рассердился? – Рыжеволосый явно был расстроен, но в нем проснулось любопытство, и Фейт поняла, что он вцепится в любой клочок информации, который она подбросит.
– Думаю… думаю, да, – ответила она. – Я… не помню.
– Так что случилось с сокровищем? – без обиняков спросил сальный. – Ты была на раскопках – видела большую дыру в земле. Заметила там монеты? Может быть, в мешке?
– Нет, – пробормотала Фейт. – Только коробку. – При этих словах на лицах парней отразился напряженный интерес. Она почти начала любоваться собой. – Я ничего не знаю о коробке! – на всякий случай добавила девочка, тряхнув головой. – Я ее не видела, ничего не видела! Я не видела, как он кому‑то отдал коробку!