Архетипические предпосылки

Рассматривая случай Жанны Фери, нам следует отказаться от наших современных предрассудков. Мы становимся свидетелями фрагмента человеческой жизни, проистекавшей в эпоху, когда в общественном мнении царила абсолютная вера в существование невидимых форм жизни и в несомненную реальность неумолимых сил, которые заставляют нас совершать действия вне зависимости от того осознаём мы их присутствие или нет. Чтобы лучше понять природу этих сил и их влияние на человеческое существо, а заодно и то, как мы можем с ними справляться, нам следует пойти ещё дальше и увидеть их дуальную природу, которая лежит в основе коллективных архетипов, формирующих психику каждого отдельного индивида. Юнг часто указывал на то, что это явление очень хорошо прослеживается в бесчисленных мифах и сказках, существующих во всех уголках мира. В этой сокровищнице мы можем найти предпосылки огромного количества проявлений наших проблем, которые вновь предстают пред нами в бесконечном многообразии.

Для освещения этой темы мы обратимся к одной сравнительно простой сказке братьев Гримм под названием «Гусятница» (“The Goose Girl”). Мария-Луиза Фон Франц предложила мне исследовать эту историю. Она прекрасно подходит в качестве примера для нашей темы, а роль тени, которая не была проявлена в случае Жанны Фери, здесь представлена очень ярко. [56] Итак, вот эта сказка:

Давным-давно жила-была одна старая королева, и была у неё прекрасная дочь. Королева овдовела много лет назад. Когда принцесса выросла, её обручили с принцем, жившим очень-очень далеко от их королевства. Королева всем сердцем горячо любила своё дитя. Когда день свадьбы был уже близок, и неминуемо приближался день отъезда дочери, старая королева запаковала свои самые драгоценные серебряные и золотые сосуды, дорогие украшения и драгоценные камни и отдала это в качестве приданного своей любимой дочери.

В качестве компаньонки королева снарядила в путь служанку, которая и должна была передать дочь жениху. Дали им двух коней в дорогу, конь принцессы по имени Фалада был непростым — он умел говорить. [57] И вот, настал момент отъезда. Почтенная королева-мать пришла в спальню дочери, взяла маленький ножик и порезала им свой палец. На белоснежный платок упали три капли крови. Королева отдала этот платочек дочери со словами: «Дорогое дитя, храни его как зеницу ока, он пригодится тебе в пути».

Принцесса спрятала платок за пазуху, села на своего коня и отправилась в путь. Проехали они полдня, и её начала мучить жажда. Девушка приказала служанке: «Пожалуйста, слезь с коня и набери воды в золотую чашу, которую ты взяла для меня. Я хочу пить».

На что служанка ей возразила: «Если у Вас пересохло в горле, слезайте сами с лошади и напейтесь воды прямо из ручья. Я не обязана подавать Вам воду». И принцессе пришлось спешиться с Фалады. Она склонилась над водой и стала пить прямо из ручья, так как золотую чашу так и не получила. Затем она посмотрела на небо и произнесла: «Ах, Господи!» И три капли крови ответили ей: «Если бы твоя мать узнала бы об этом, её сердце разорвалось бы от горя!» Но принцесса, смирившись, ничего не ответила и снова села на коня.

Они проехали ещё много миль, день был длинным, солнце палило нещадно, и ей опять сильно захотелось пить. Она уже успела простить и забыть злобную выходку служанки. Когда они снова проезжали мимо горного ручья, она попросила её слезть с коня и принести ей воды в золотой чаше. На что та ещё более высокомерно ответила, что если принцесса хочет пить, то ей придётся самой об этом позаботиться. И королевская дочь, мучимая сильной жаждой, сошла с коня, наклонилась над водой и стала пить прямо из ручья. Потом она заплакала и прошептала: «О, Господи!» А три капли крови прошептали вновь: «Если бы твоя мать узнала бы об этом, её сердце разорвалось бы от горя».

Девушка стояла, склонившись над ручьём, глаза её были закрыты, а смятение так велико, что она и не заметила, как платочек упал в воду и уплыл по течению. Однако это не ускользнуло от глаз служанки, которая обрадовалась, поняв, что теперь невеста находится в её власти. Ведь потеряв платок с тремя каплями крови, принцесса стала слабой и беспомощной.

И когда королевская дочь вернулась, чтобы сесть на коня, служанка заявила, что Фалада гораздо лучше подходит ей самой, а принцессе будет вполне удобно и верхом на старой кобыле. Потом служанка потребовала, чтобы принцесса отдала ей королевское одеяние, взамен надев простое платье прислуги. После чего она заставила принцессу поклясться богом, что она ни слова не скажет об этом ни единому человеку при королевском дворе. Если она нарушит эту клятву, то смерть настигнет её мгновенно. Конь Фалада наблюдал всю эту сцену, сохраняя полное молчание.

Облачившись в царские наряды, служанка села на Фаладу, а настоящая принцесса в одежде прислуги залезла на кобылу. Так они и ехали по полям и горам, пока не добрались до королевского дворца.

Когда они въехали в ворота королевства, их встретили с большой радостью, а юный принц выскочил вперёд, желая помочь своей будущей жене сойти с коня. Она была немного более грузной и гораздо старше, чем он себе представлял. Но, будучи благородным человеком, он, не моргнув и глазом, снял её с коня и проводил по широкой каменной лестнице во дворец. А бедная, ошеломлённая принцесса так и осталась стоять внизу, безмолвно наблюдая за этой сценой.

Случилось так, что отец принца, старый король, стоял в этот момент у окна и заметил одиноко стоявшую в королевском дворе изящную и прекрасную служанку. Он немедленно пришёл в королевские покои и спросил у невесты, что это за девушка приехала вместе с ней. Та ответила: «Я взяла её с собой в качестве компаньонки в дорогу. Дайте ей какую-нибудь работу, чтоб она не бездельничала».

Но у старого короля не было для неё никакой работы и, за неимением лучшего, он отправил принцессу помогать мальчику, который пас гусей. Его звали Конрад. И вот, настоящей принцессе пришлось помогать деревенскому босому мальчишке пасти стадо гусей.

Вскоре фальшивая невеста обратилась к юному королю: «Мой дорогой муж, молю тебя оказать мне небольшую услугу. Это такой пустяк!»

На что он ответил: «Я охотно сделаю это и даже гораздо больше!»

«Тогда пошлите за мясником, и пусть он отрубит голову коню, на котором я приехала. По дороге сюда он мне сильно досаждал». Она, конечно же, боялась того, что конь может рассказать о том, как она обращалась с королевской дочерью.

Она продолжала надоедать принцу с этой просьбой до тех пор, пока он не пообещал ей, идя при этом против своей воли, что это будет сделано. Итак, преданный Фалада должен был вскоре умереть. Эта новость быстро долетела до настоящей принцессы, повергнув её в состояние глубокого и безнадёжного отчаяния. Она была совершенно беспомощна и опасалась не только за жизнь коня, чья смерть была неминуема, но и за свою собственную, в случае, если она что-либо скажет. Она пошла к мяснику и вступила с ним в тайный сговор, обещав ему монету из чистого золота в обмен на небольшую услугу. Мясник пообещал выполнить её просьбу: пригвоздить отрубленную голову коня над воротами города, через которые она проходила каждый день утром и вечером со своими гусями. Дело было сделано, и он взял заработанную золотую монету.

Каждым ранним утром, когда вместе с Конрадом она гнала стадо через эту арку, принцесса останавливалась у ворот и говорила: «О, мой Фалада, как мне горько видеть тебя, висящего здесь». А голова отвечала: «О, юная королева, как печальна твоя участь! Если бы твоя мать узнала бы об этом, её сердце разорвалось бы от горя».

Конрад и принцесса выходили за пределы города и вели стадо пастись в деревню. Когда они наконец приходили на луг, принцесса располагалась прямо на траве на невысоком холме, распускала свои прекрасные локоны, и они сияли на солнце как чистое золото. Конрад, итак уже потерявший голову от красоты своей помощницы, ещё более восхищался сиянием её распущенных локонов, пытаясь выдернуть у неё пару волосков. А принцесса приговаривала: «Прилети, нежный ветерок, унеси шляпу Конрада, пусть он гоняется за ней по полям до тех пор, пока я не соберу мои волосы... и не завяжу их снова лентой».

И вот налетал порыв ветра, срывал шапку Конрада и уносил её прочь. А была это старая пастушья шляпа с очаровательным белым пёрышком, досталась она Конраду от отца, а до этого принадлежала его деду, поэтому мальчик бросался догонять её со всех ног. Когда он наконец возвращался, волосы принцессы уже были расчёсаны и вновь собраны в причёску. А ему так ничего и не доставалось. Конрад сердился и переставал разговаривать с ней. Так они и смотрели молча за гусями, пока не наставало время возвращаться домой. На следующий день, проходя с гусями мимо ворот, девушка говорила: «Вот ты где висишь, мой Фалада!» А Фалада отвечал: «Ах, юная королева, как печальна твоя участь! Если бы твоя мама узнала бы об этом, её сердце разорвалось бы от горя».

Так прошли дни, а затем и недели. Утром, проходя мимо ворот — разговор с Фаладой, потом - на пастбища, дальше - вверх на небольшой холм, где принцесса распускала свои волосы. И снова безуспешные попытки Конрада. Принцесса пела песенку ветру, который срывал шляпу мальчика. А когда Конрад возвращался, волосы девушки уже снова были причёсаны и убраны под шляпку, и пастух оставался ни с чем. И снова остаток дня проходил в раздражённом молчании, вечером они возвращались домой через ту же арку. И так день за днём. Все попытки Конрада получить хоть один её прекрасный сияющий волосок заканчивались неудачей.

Однажды вечером по возвращении домой Конрад попросил короткую аудиенцию у старого короля. Расстроенный пастух обратился к королю с просьбой дать ему другого помощника, чтобы пасти гусей. Король поинтересовался причиной этой просьбы. И Конрад сказал: «Она дразнит меня целый день!» Король расстроился, узнав, что такая изящная девушка может вести себя так некрасиво. Желая помочь юноше, который служил верой и правдой, присматривая за гусями, он приказал ему рассказать, чем же она ему так досаждала. Конрад стал рассказывать: «На тёмных воротах, через которые мы выходим каждое утро из города, висит голова коня. И я слышал, как она говорит этой голове: «Вот где ты висишь, мой Фалада!» А голова отвечает: «Юная королева, как печальна твоя участь! Если бы твоя мама узнала бы об этом, её сердце разорвалось бы от горя». Конрад пустился в детали, рассказывая, как они выходят на поля с гусями, и девушка просит ветер дуть сильнее, чтобы сбить его шляпу, и ему приходится бегать по полям, чтобы её поймать.

Мудрый король сказал, что сам займётся этим делом, а мальчику наказал на следующее утро, как обычно, идти пасти своё стадо. Как только заря зарделась над полями, король спрятался за занавеской у открытого окна и стал наблюдать за тёмной аркой. И он собственными ушами услышал разговор девушки с головой Фалады. Переодевшись старым горбатым пастухом, он короткой дорогой поспешил на пастбища, спрятался в чаще на холме, и увидел, как туда пришла девушка со стадом гусей. Когда она села на небольшой плоский камень, лежавший на лугу, она распустила свои волосы. Потом он услышал её слова: «Нежный ветерок, прилети, прошу тебя, сорви шляпу с Конрада, пусть он гоняется за ней по полям, пока я не расчешу мои волосы... и не соберу их снова».

Налетел сильный порыв ветра и унёс шапку Конрада так далеко, что ему пришлось гнаться за ней со всех ног как зайцу, чтобы поймать её. А девушка распустила свои чудесные локоны, которые переливались на солнце, как светлячки ночью. Она спокойно заплела их и вновь спрятала под шляпку. Всё это происходило на глазах у короля. Повидав много чего за свою длинную жизнь, он сразу понял, что случилось нечто неладное. Король незаметно скрылся с поля.

Когда пастушка вернулась вечером домой, он позвал её в королевский дворец и спросил, за чем она делает такие странные вещи. Принцесса попыталась быстро придумать какую-нибудь историю, но предстать перед самим королём было для неё так неожиданно, что слова застряли у неё в горле. Королевское величие и благородная строгость сделали своё дело, и девушка, практически лишившись дара речи, смогла лишь пролепетать: «Я не смею рассказывать о моих горестях никому из членов королевской семьи и их прислуги, потому что связана клятвой перед богом. Если я её нарушу, то немедленно умру».

Несмотря на душевное смятение, она осталась верна своему обету. К своему изумлению королю не удалось вытащить из неё ни единого слова. К нему закрались подозрения, ведь подобная стойкость в присутствии короля может быть присуща исключительно королевской особе. И он сказал: «Если ты не скажешь ничего членам королевского двора, тогда залезь в чугунную печь, которая отапливает зимой большой танцевальный зал, в ней царит леденящее молчание. Там и расскажи самой себе все свои печали». И он покинул палату.

Она была в такой тоске и отчаянии, что ей нужно было хоть кому-то рассказать о своей тяжёлой печали, пусть это будет даже печь. Принцесса зашла в бальный зал, закрыла за собой дверь, влезла в большую чугунную печь и принялась рыдать и сокрушаться. Всхлипывая, она стала говорить о всех горестях, таившихся в глубине сердца: «Весь мир меня покинул, а ведь я - королевская дочь, а лживая служанка заставила меня отдать моё царское одеяние, заняла моё место рядом с моим женихом. Но...я ведь поклялась перед богом, что ни слова не скажу, так и буду хранить молчание, даже если мне придётся до конца моих дней пасти гусей».

А король, как и следовало ожидать, расположился в примыкавшей к залу комнате и, подслушивая у печной трубы, ясно расслышал каждое её слово. Когда девушка перестала всхлипывать и успокоилась, он снова вошёл в королевскую палату и приказал ей выйти из печи. Он велел горничной отвести девушку в королевскую ванну, приготовить ей царские одежды и вплести в волосы гирлянды цветов. И вот она предстала во всей своей изумительной красоте! А пережитые ею страдания сделали её взрослее, превратив в настоящею королеву.

Король позвал своего сына и открыл ему правду, показав его настоящую невесту. Юный принц всем сердцем возрадовался, когда увидел её красоту, юность и изящество. Как будто тяжёлый камень свалился с его груди, и он ощутил невероятное облегчение и благодарность, осознав, что вот она, его настоящая невеста! Он тот час же объявил о том, что будет неслыханный пир, на который приглашаются все почтенные министры и друзья со всего королевства.

Вскоре после этого принц восседал за столом со свой нестоящей принцессой по левую руку, а по правую сидела другая «невеста». Лживая невеста была так высокомерна и столь уверенна в непогрешимости своего пути к величию и славе, что даже не удосужилась взглянуть на женщину с золотистыми локонами, сидевшую напротив за столом. Возможно, она допустила подобную оплошность из-за слишком большого количества эля. Или её внимание было полностью приковано к кабану, жарившемуся в королевской печи, рядом с которой на столе стояли картофель, хлеба и пироги. Когда гости наелись до сыта, старый король остановил шум за столами и в полной тишине объявил, что настало время для ответов на вопросы-загадки. Это был обычай, который каждый король должен был соблюсти в честь своей будущей невестки. Самопровозглашённая будущая королева без промедления вызвалась пройти испытание.

Вопрос короля был таков: «Теперь, когда Вы займёте место королевы, как бы Вы наказали того, кто предал бы Ваше Величество, заставив Вас заниматься самой простой работой? И помимо этого унижения стал бы угрожать смертью в случае, если Вы кому-нибудь об этом расскажете?»

«Вы спрашиваете меня, какого наказания заслуживает служанка, которая так ужасно поступит со своей королевой?», - переспросила она с бесстыдной уверенностью. «Подобная негодница заслуживает того, чтобы её раздели догола на глазах у всего города, запихнули бы в бочку, утыканную гвоздями, привязали бы бочку к двум белым лошадям и таскали бы по улицам до тех пор, пока она не умрёт там».

Король на это ответил: «Истинно благородный ответ, с которым я полностью согласен, Его Величество сам и не смог бы придумать лучший приговор! Мы всегда будем помнить Вашу мудрость, Ваш истинно королевский указ. Он должен быть исполнен немедленно и буквально, моя дорогая!»

Она отчаянно кричала, пытаясь понять, что же пошло не так, пока её тащили на городскую площадь. Через некоторое время она уже извивалась на помосте перед народом, пытаясь скрыть свою наготу, а рёв толпы становился всё оглушительней.

А вскоре послышался стук копыт белых лошадей и грохот подпрыгивающей бочки, которую они тащили за собой по улицам. Во дворце в это время гремел грандиозный свадебный пир. Приговор был приведён в исполнение, а вскоре и бурное веселье прекратилось. Наступила брачная ночь, принц и принцесса, будущие король и королева, царствовали в своём королевстве, жили долго и счастливо в любви и гармонии.

Рассказывая о мифах и сказках на своих лекциях в Институте Карла Юнга в Цюрихе, доктор Фон Франц всегда говорила, что не следует напрямую соотносить персонажей с отдельными частями психики человека. [58] Их нужно рассматривать, как архетипические, основополагающие структурные элементы коллективного бессознательного, предвосхищающие индивидуальные характеристики. С этой точки зрения принцесса представляет своего рода прототип или архетипическую основу эго, а служанка символизирует тень. Образ Конрада можно соотнести с инфантильным и безответственным аспектами анимуса, в свою очередь принц представляет его положительный аспект, а король может быть рассмотрен как господствующий коллективный принцип, и так далее.

Рассматривая эту сказу с точки зрения аналитической психологии, мы видим, что принцесса выросла во дворце королевы, что в данном контексте означает область Эроса. Отец её давно умер, и единственное проявление мужского аспекта в его изначальном состоянии можно увидеть в разговаривающем коне Фаладе. Получается, что инстинкт и анимус не разделены и проявлены в одном и том же образе. Для того, чтобы встретить принца, своего настоящего анимуса, и войти в пространство Логоса, где царствует старый король, ей нужно проделать длинный путь, находясь в таком психическом состоянии, когда инстинкт и анимус не дифференцированы.

Королева-мать отправляет дочь не только с богатым приданным, то есть со всеми дарами и талантами, которые она ей передала, но и со служанкой, её тенью, изначально занимающую подобающее ей место прислуги и спутницы. Но, будучи опытной женщиной и зрелой личностью, мать знает, что этот переход от одного принципа к противоположному, будет преисполнен опасности. Итак, она берёт маленький ножик, символизирующий принцип Логоса, с которым её дочь должна воссоединиться, и наносит себе рану. Так, принося жертву, она добывает для дочери три капли жизненного сока, который является сущностью сердца и чувств, этот эликсир призван защитить её от всех опасностей, которые могут встретиться на пути.

Здесь я хочу напомнить, какой огромной властью обладал над Жанной Фери демон крови, он даже называл сам себя богом. Но в том случае это был симптом состояния психики, при котором анимус вторгся в самую суть принципа Эроса. А здесь всё наоборот, кровь оказывается на правильном месте, и её источник — тело матери. В связи с этим, интересным фактом является то, что именно с помощью Марии Магдалины, одним из аспектов которой является великая любовь, Жанна впервые смогла противостоять своим демонам и начать работу, приведшую её к освобождению от их власти.

Неприятности со служанкой первый раз начались тогда, когда принцесса не настояла на том, чтобы та принесла ей воду из ручья, хотя на тот момент у неё ещё был платок с каплями крови. Теперь мы знаем, что в подобных случаях ручей символизирует «реку жизни». Теневой аспект в психике человека может оформиться только в случае, если индивид пройдёт жизненные испытания. До тех пор, пока мы их избегаем, мы будем находиться в состоянии невинности и слияния с тенью. Но когда приходит время войти в поток жизни, тогда наша настоящая личность, частью которой является и тень, сможет сформироваться. Мы можем видеть подобную нашу слабость каждый раз, когда не берём на себя ответственность в полной мере за то, кем мы являемся, или не делаем того, что требует от нас ситуация. Мы выбираем путь наименьшего сопротивления, как это и сделала принцесса, когда сама пошла за водой, вместо того, чтобы утвердиться в своих правах и держать служанку на подобающем ей месте. И мы забываем, что таким образом теряем часть нас самих, и эта часть оказывается во власти бессознательного, в данном случае — тени. Это понижает уровень нашего сознания, как это случилось и с принцессой. И в другой раз в критический момент наше внимание снова отвлекается, мы теряем эликсир, который защищает нас от произвола тени, также, как принцесса потеряла свой платок с каплями крови. В этом случае эта защита очень красиво представлена каплями крови, которая течёт из самого сердца принципа Эроса.

Когда принцесса потеряла связь с направлявшим её принципом женственности, она попала в лапы своей собственной тени. Девушка отказалась от самого важного принципа, определявшего её положение, что естественным образом привело к тому, что она утратила и всё остальное: приданное, одежду и даже самое ценное — свой инстинкт и анимуса, всё это перешло во власть тени, которая заняла лидирующее положение, и понизила эго до уровня прислуги. Принцессе приходится вести себя так, чтобы сохранить хотя бы свою жизнь. Она смиренно принимает роль служанки и даёт обещание никогда никому не рассказывать о случившемся.

Когда мы позволяем тени взять в руки власть, избегая делать то, что должны сделать, нам остаётся лишь следовать примеру принцессы и практиковать добродетель полного смирения. Мы должны увидеть, что же мы наделали и принять последствия этого. Также, как и в случае, когда нас занесло на машине, сначала нам надо повернуть руль в сторону заноса. У нас нет шансов взять контроль над тенью, если мы ухудшаем существующее положение дел, отказываясь увидеть то, что случилось. Принцессе хватило мудрости, чтобы принять сложившееся положение вещей. Она безропотно превращается в «пастушку-гусятницу». Но её ситуация на данный момент ужасна. Анимус и тень слились воедино, что, как мы видим, является наихудшим вариантом. И даже её инстинкт, представленный Фаладой, отправлен на убой.

Описанная здесь архетипическая ситуация является не редкостью в тех случаях, когда женщина сдаёт свои позиции в пользу своей же тени. И тень не только сливается с анимусом, но и разрушает инстинкт женщины. Всё, что удалось спасти принцессе — это голова. (Разговор с головой — это хорошо известный архетипический сюжет: например, Один и Мимир.) В этом случае голова представляет естественный ум, своего рода неумолимую, безжалостную правду, которая присутствует в каждой женщине, даже если она пытается её не слышать. (Именно об этом уме, как мы уже упоминали, речь идёт в суде совести Кристины-Альберты, или другой пример — попугай Старый Ник в «Стране зеленого дельфина»), То, что принцесса сберегла этот ум и позволила ему каждый день разговаривать с ней, было тем самым фактором, который и спас всю ситуацию. Во многих случаях жизнь женщины зависит от того, сможет ли она использовать эту возможность или нет: услышать этот внутренний голос, который всегда знает, что она из себя представляет на самом деле и никогда не позволяет ей себя обмануть.

Каждое утро, когда принцесса гнала гусей через тёмные ворота, олицетворявшие самую тёмную часть её крёстного пути, она приветствовала голову Фалады, выражая своё сожаление о том, что ему приходится висеть над воротами. [59] Он называл её «юной королевой» и напоминал о том, что сердце её матери разорвалось бы, если бы она узнала, что произошло с её дочерью. Иными словами, он пытался вытащить её из греха, в который она вверглась, выбрав путь наименьшего сопротивления. И напоминал ей о том, что это смирение пастушки-гусятницы не может быть окончательным решением. Таким образом он сталкивал её лицом к лицу с её же собственной реальностью, а, как отмечал Юнг в «Психологии и алхимии», это то, чего мы боимся больше всего. [60] Как мы уже подчёркивали, принцесса была чрезвычайно скромна, ей было неловко утверждать свою власть над служанкой. Но она просто так не могла отдать свои противоположные качества — гордость и честолюбие — во власть тени, так как это неизбежно уничтожило бы её. Она должна помнить, кем она в действительности является, и взять ответственность за своё положение. Или же сердце её матери будет разбито, что означает двойное убийство: самую суть её существа и феминного принципа Эроса. В этой сказке можно также увидеть очень интересный аспект архетипических основ бесценной техники ведения переговоров с нашим анимусом. Если мы можем поставить всё на свои места в отношениях с собственным бессознательным, если нам удаётся достичь внутренней правды, то результаты этого неминуемо проявятся во внешнем мире, всё устроится таким образом, как это и должно быть. И вряд ли нам удастся достигнуть этого другими способами.

Когда принцесса прошла через тёмные ворота страданий и услышала голос правды, она обрела достаточно сил, чтобы встретить дальнейшие тяжёлые испытания без страха. Она должна пасти своих гусей, то есть удерживать вместе этих воинственных и беспокойных птиц, смотреть за тем, чтобы они хорошо питались, у них была бы вода, и чтобы никто из них не заблудился. Считается, что гуси связаны с Немезидой, богиней судьбы и с русской архетипической ведьмой Бабой-Ягой. Потеряв окропленный кровью платок, принцесса потеряла свою связь с положительной материнской фигурой, так что, возможно, для неё стало неизбежным теперь оказаться в роли служанки у негативной материнской фигуры и пасти её гусей.

В истории про расчёсывание волос заложена похожая идея. В этом случае волосы символизируют её мысли. И Конрад, играющий роль инфантильного и безответственного анимуса, делает всё, что в его силах, чтобы завладеть мыслями девушки и использовать их в своих целях, то есть внедрить ей убеждения анимуса. Она проиграла своей тени, идя на встречу со своим положительным анимусом, так что теперь ей приходится иметь дело с далеко не самым зрелым из его аспектов. Через разговоры с Фаладой она поддерживает контакт с силами природы, в результате чего каждое утро ветер помогает ей сдувать шапку с головы Конрада, и он занят весь день, бегая за ней, а она в это время приводит в порядок свои мысли. Ветер является первообразом духа, и мы снова видим удивительный намёк на архетипическую предпосылку возникновения нашей проблемы. [61] Негативный, инфантильный и дразнящий нас анимус сам по себе совершенно бессилен перех духом, и если мы можем достичь этой глубины нашей психики, мы получим доступ к силам, которые помогут нам преодолеть ситуацию, в которой мы сами беспомощны. Если бы принцесса, представляющая прототип эго, полагалась бы на рациональный и сознательный подход, ей оставалось бы только ругаться с Конрадом, а ему, несомненно, удалось бы получить несколько её волосков. Это доказывает нам, что прямой спор с анимусом зачастую является плохим решением и приводит к чувству безнадёжного поражения. Более того, мы начинаем понимать, какие усилия нам понадобятся на долгом пути, ведущем к установлению отношений с нашим зрелым анимусом.

Удивительно, что именно Конрад, когда его планы потерпели полное поражение, донёс эту историю до короля. Выходит, что Конрад оказывает косвенное содействие для решения проблемы. Здесь мы достаточно ясно видим двойственную роль анимуса. Если бы принцесса дала бы волю этому незрелому, докучливому аспекту анимуса, позволив ему украсть её волос, она оказалась бы в таком же положение, как и Жанна Фери в начале своей одержимости, когда она, вроде бы без особого ущерба для себя, приняла от отцовской фигуры «яблоки и белый хлеб». Совершив подобный выбор, принцесса сделала бы первый шаг по той же дорожке, где в результате оказалась Жанна Фери. Если бы ей не удалось держать себя в руках при поддержке Фалады, то, на первый взгляд, невинная выходка Конрада могла бы привести к проявлению гораздо более негативного или даже инфернального аспектов анимуса. Принцессе удалось выстоять, и Конраду пришлось обратиться за помощью к авторитетной фигуре. И вот на сцене появляется позитивный аспект анимуса.

Нам нужно понять, насколько же важные темы лежат в основе, на первый взгляд, незначительных мыслей, которые ежедневно проходят через наше сознание. Каждый раз, когда мы соглашаемся с мнением анимуса, позволяя тем самым нашему маленькому Конраду украсть волосок, мы незаметно, но очень уверенно делаем шаг к состоянию Жанны Фери. Но когда нам удаётся в нашем образе мыслей предотвратить это воровство, противостоя вкрадчивому нашёптыванию анимуса, мы делаем шаг, приближающий нас к решению ситуации, которое несомненно есть, как это было и с принцессой, хотя, конечно, в каждом отдельном случае оно будет разным.

Король проверил донос Конрада, спрятавшись, чтобы услышать разговор девушки с Фаладой, и, увидев, как ветер выполняет её просьбу. Тогда он послал за пастушкой, чтобы услышать эту историю от неё самой. Но она дала обещание тени и отказалась нарушить свой обет молчания. Тут мы тоже можем увидеть важную подсказку, проливающую свет на взаимодействие с нашей собственной тенью. Очень многие люди совершают ошибку, думая, что могут интегрировать тень, непосредственно проживая её качества. Но это приводит лишь к идентификации с тенью. Другими словами, мы просто меняемся ролями и ничего не достигаем в результате этого. Но, соблюдая заключённый с ней контракт, как в данном случае поступала принцесса, мы даём ей право на существование и платим ей свои долги. Всё-таки служанка оставила принцессе жизнь, хотя у неё была власть уничтожить её полностью.

Между тем, король уговорил принцессу залезть в чугунную печь и рассказать ей все свои горести. В данном случае печь символизирует материнскую матку, через которую девушка должна пройти, чтобы родиться заново. Это может быть и алхимическая печь, где происходит процесс преображения. [62] Можно сказать, что принцесса передала свою судьбу в распоряжение Самости, а не эго. В результате этого для неё стало возможным измениться так, что король, услышав через печную трубу её рассказ, смог восстановить её царственный статус, который принадлежал ей по праву рождения. Он надел на неё царские одеяния и устроил свадебный пир, что означает, что после многочисленных страданий и недоразумений, она установила контакт с позитивной фигурой анимуса в лице королевского сына.

А фальшивая невеста, тень, восседая по другую руку от принца на пиру, провозгласила приговор сама себе, думая, что наказание предназначено для кого-то другого. Таким образом, тень перехитрила саму себя, в результате чего она лишилась своей силы. Её раздели догола и таскали в бочке по улицам до тех пор, пока она не умерла, что означает, что она превратилась в безжизненную тень, которая следует за эго, также, как и обычная тень следует за нашим телом. (В этом сюжете можно увидеть разницу между архетипическими событиями в сказках и в индивидуальных случаях. Архетипы никогда не умирают, следовательно смерть архетипа означает трансформацию). А принцесса, будучи невестой королевского принца, должна теперь взять не себя ответственность за своё положение, и не позволять своему застенчивому характеру снова привести её к неполноценному проживанию собственной жизни.

Заключение

В этой сказке мы видим лишь очень незначительный фрагмент тех неисчислимых возможностей сочетания архетипических сюжетов, лежащих в основе психики каждого индивида. Как отмечал доктор Юнг в эпилоге к своей статье «Психология переноса»:

Серия рисунков [из трактата Розариум Философорум], которая служит нам «нитью Ариадны», лишь одна из многих моделей. И мы можем достаточно легко создать несколько разных рабочих систем, с помощью которых можно рассмотреть процесс переноса с разных сторон. Но ни через одну из этих моделей невозможно получить целостного представления того бесконечного разнообразия индивидуальных вариаций, в каждой из которых есть свои основание и смысл. [63]

Это относится к любой истории, которую можно попробовать использовать в качестве «нити Ариадны» для поиска контакта с анимусом. То бесконечное богатство индивидуальных вариаций, с которым каждая из нас сталкивается, пытаясь познакомиться со своим анимусом (а также во время переговоров с ним), просто неисчерпаемо. Попытка в данной книге продемонстрировать функционирование анимуса в жизни современного человека, будет совершенно безнадёжной задачей, не говоря уже о рассмотрении этого вопроса на протяжении всей долгой истории, что, в действительности, совершенно необходимо сделать. Более того, у архетипических примеров есть одно огромное преимущество по сравнению с личным материалом. В основе психики каждого из нас лежат одни и те же архетипы, хотя они, конечно же, очень по-разному проявлены в каждом отдельном примере. Рассматривая частный случай, у нас всегда есть очень сильное искушение идентифицироваться с деталями жизни другого человека, тем самым вырывая их из общего контекста и ставя их на неподобающее им место.

В завершение я хочу вернуться в наше время и на примере фрагмента сна современной женщины показать ту же проблему, но несколько в ином ракурсе. Это фрагмент из очень интересной серии снов, где можно наблюдать конфликт между точкой зрения коллективного анимуса и сильной позицией персональной тени. Имеет смысл отметить, что этот человек не проходил анализ, а значит материал был изложен в более простодушной форме.

В своих снах эта женщина постоянно разрывалась на две части: одна из них - неумолимо строгий анимус (который обычно появлялся в облике монаха или священника), другая — необузданная, инфантильная тень (в образе ребёнка или эмоционально неустойчивой женщины). С одной стороны, ей нужно было принять возражения анимуса, а с другой, ей приходилось понизить себя до уровня тени, противодействуя указаниям священника. Так, в одном сне, из которого я взяла последующий текст, она была обязана стоять в присутствии священника, но, несмотря на это, она всё же опустилась на скамейку и села рядом с отчаявшейся женщиной. Сновидица объяснила, что не забыла своего обязательства продолжать стоять, это не было нарушением данного обещания с её стороны. Но она была захвачено настолько сильным чувством жалости, что не смогла удержаться, чтобы не сесть рядом с этой женщиной. Затем она посмотрела в глаза священника и увидела в них милосердие, но при этом она твёрдо знала, что он сурово накажет её за этот проступок. Когда эмоциональный накал достиг своего пика, она оказалась в огромном соборе, священник стоял за её спиной, а женщина, которой она оказала поддержку, находилась перед ней. Все они чего-то ждали, по-видимому, чего-то вроде приговора или решения. И, наконец, над священником раздался глас. Голос этот был такой же величественный, как и сам собор. Все они слушали его, испытывая одновременно страх и радость. Голос был полон сострадания, но всё же приговор был суров: «Если ребёнок (или вспыльчивая женщина) исцелится от своих ран, сновидица сможет с миром следовать по своему пути, но если нет...» Женщина, которой снился этот сон, не услышала второго варианта, но предположительно речь шла о смертельном приговоре. Безжалостное правосудие было таким образом смягчено милосердием, чтобы все стороны смогли его принять.