|
водит действие. Согласно вторым знание руководствуется
потребностями действия: действие производит познание.
Но да не подумает читатель, что эти последние системы
хотят воскресить презрение к науке и философию невеже-
ства. Нет, лишь после серьезного исследования, на основе
научной, зачастую превосходнейшей эрудиции, глубоких
критических размышлений о науке и даже энергичного
«мысленного вживания в науку», как любят выражаться
некоторые из этих философов, приходят они к выведению
науки из практики. Если они тем самым умаляют науку,
то непреднамеренно; многие из них думают, наоборот,
выявить таким путем всю ее ценность...
§ 6. ИНТЕРЕС СОВРЕМЕННЫХ ФИЛОСОФСКИХ СПОРОВ
[33—35] Допустим, однако, на минутку, что тезис праг-
матизма правилен и что наука есть только особое искусство,
техническое средство для удовлетворения известных по-
требностей. Что тогда получится?
Прежде всего, истина сведется к пустому слову. Истин-
ное положение окажется рецептом для успешного искус-
ственного приема. А так как имеется несколько прие-
мов, способных обеспечить нам успех при одних и тех же
обстоятельствах, так как у разных индивидов потребности
весьма различны, то мы должны будем принять тезис праг-
матистов: все предложения и рассуждения, приводящие
нас к одним и тем же практическим результатам, равно-
ценны и одинаково истинны, все мысли, дающие прак-
тический результат, законны в равной мере. Из этого
нового смысла слова «истина» вытекает, что наши науки
суть чисто случайные построения, что они могли бы быть
совершенно иными и все-таки столь же истинными, т. е.
столь же пригодными в качестве орудий действия.
Банкротство науки как реальной формы знания, как
источника истины — вот первый вывод. Законность дру-
гих методов, весьма отличных от методов интеллекта и
разума, каково, например, мистическое чувство, вот второй
вывод. Ради этих-то выводов и была в сущности построена
вся эта философия, которая по видимости увенчивается
ими...
Как легко в таком случае обратить против этих вольно-
думцев их же собственное оружие. Научные истины! Но
ведь это истины только по названию. Это тоже верования,
и к тому же верования низшего порядка, верования, кото-
рые могут быть использованы только для материального
|
| NB |
действия; они имеют лишь ценность технического орудия.
Вера ради веры, религиозный догмат, метафизическая или
моральная идеология гораздо выше их.
" Во всяком случае им нечего стесняться перед наукой, потому что ее привилегированное положение рухнуло.
|
И действительно, большинство прагматистов спешит
| NB |
в осстановить в его правах, в противовес научному опыту,
моральный опыт, опыт метафизический и в особенности опыт
религиозный...
|
|
[37] Для метафизиков это настоящая находка. Наряду с ре-
ставрацией религии прагматизм способствует реставрации мета-
физики. После Канта и Конта позитивизм мало-помалу захватил
в течение XIX века почти всю область познания...
[39—40] Итак, прагматистская позиция, равно как и другие
позиции, которые, не будучи столь же философскими, оригиналь-
ными и интересными, приводят, однако, к сходным выводам,
всегда имеют своим последствием реабилитацию отживших нор-
мативных форм человеческой мысли, победоносно вытеснявшихся
с середины XVIII века научным позитивизмом, — реабилитацию
религии, метафизики, морального догматизма, т. е. в сущности
социального авторитаризма. Вот почему это один из двух полю-
сов, между которыми колеблется все современное мышление,
вся современная философия. Это полюс догматической реакции,
духа авторитарности во всех его формах.
Наоборот, противоположный полюс новейшей философской
мысли, чисто научная позиция, выводящая практику из знания
и поэтому подчиняющая все науке, характеризуется главным
образом стремлением к эмансипации и освобождению. Именно
здесь мы встречаем новаторов. Они — наследники духа Ренес-
санса; их отцами и прямыми воспитателями являются в особен-
ности философы и ученые XVIII века, великого века освобожде-
ния, о котором так правильно говорит Мах: «Тот, кто хотя бы
только по литературе имел возможность приобщиться к этому
подъему и освобождению, навсегда сохранит по отношению
к XVIII веку чувство меланхолического сожаления».
|
§ 8. МЕТОД. — РЕЗЮМЕ И ВЫВОДЫ
[48—49] Речь пойдет об ее [науки] объективном значении.
Одни будут думать, что она бессильна исчерпать всю реальность,
которая составляет ее объект, хотя бы они и допускали, с извест-
ной точки зрения, ее необходимость...
|
ГЛАВА II
ПРОБЛЕМА ЧИСЛА И ПРОТЯЖЕННОСТИ.
КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ СВОЙСТВА МАТЕРИИ
8 2. СТАРЫЙ СПОР МЕЖДУ ЭМПИРИЗМОМ И АПРИОРИЗМОМ
[55] Но выключение всякого эмпирического элемента не есть
ли также недосягаемый предельный случай? Математик, замечают
рационалисты, мог бы по-прежнему умножать богатства своей
науки, даже если бы материальный мир внезапно исчез. Да,
бесспорно, если бы он исчез теперь; но мог ли бы он создать мате-
матику, если бы материального мира никогда не существовало?..
|
§ 3. СОВРЕМЕННАЯ форма философской проблемы
числа и протяженности. «номиналистская»
и «прагматическая» позиции
[61—62] Бергсон, который, может быть, больше всех
других способствовал распространению этих идей в фи-
лософской литературе, не принял бы без оговорок
выражение «искусственная уловка». В его глазах
наука есть нечто большее и высшее, чем просто уловка
по отношению к материи. Но материя для него не есть
истинная реальность; это — реальность ущербленная,
регрессивная и мертвая. По отношению же к истинной
реальности, живой, духовной и творческой, математика
и наука вообще уже не могут иметь другого характера,
кроме искусственного и символического. Во всяком
случае остается в силе, что воздействие на материю, а не
познание ее сушности, было той целью, ради которой
математика была создана интеллектом, этим первым
орудием, выкованным под давлением практических потребностей перед лицом материи... Не математика ли сильнее всех других наук склоняет в наши дни некоторые умы к прагматизму, к той софистике прагматизма, каковой является научный агностицизм? Действительно, именно в математике мы чувствуем себя наиболее далекими от конкретного и реального, наиболее близкими к произвольной игре формулами и символами, такой абстрактной, что она кажется пустой...
§ 4. рационализм, логицизм, интеллектуализм
[65] Застывшее и однородное пространство геометра
недостаточно; нужно еще подвижное и разнородное про-
странство физика. Универсальный механизм природы
|
|
|
| NB |
| NB |
| NB |
не означает, что в материи нет ничего, кроме геометрии. Он
может, согласно современным гипотезам, так же означать,
что существует еще освобождение или преобразование
энерги и или движение электрических масс...
§ 5. ОБЩЕЕ ЗНАЧЕНИЕ ПРОБЛЕМЫКОЛИЧЕСТВА:
В ОСНОВЕ СВОЕЙ ЭТО — ПРОБЛЕМА РАЗУМА
[74] Прежде всего, не подлежит сомнению, что разум,
как бы он ни был бескорыстен, имеет утилитарную функ-
цию. Ученые не мандарины и не дилетанты. И прагматизм
прав, когда он подчеркивает полезность разума, его исклю-
чительно высокую полезность. Только не ошибается ли
он, утверждая, что у разума нет иной функции, кроме
утилитарной? Не могут ли рационалисты весьма резонно
возразить, что полезность разума тем и объясняется, что,
выводя предложения из предложений, он вместе с тем
выводит друг из друга отношения между фактами природы?
Он позволяет нам тем самым воздействовать на эти факты;
не то, чтобы в этом заключалась его цель, но это вытекает
из него как следствие. Логика и наука о количестве, соз-
даваемые умом, поскольку он просто анализирует воспри-
нимаемые им отношения, распространяют свою власть на
самые вещи, потому что количественные отношения суть
одновременно законы вещей и ума. Если знать значит уметь,
то это не потому, как думают прагматисты, что наука была
создана нашими практическими потребностями и ради них,
так что вся ценность разума только в его пользе, — а
потому, что наш разум, научаясь познавать вещи, дает
нам в руки орудия для воздействия на них...
| NB |
§ 6. ИДЕИ МАТЕМАТИКА ПУАНКАРЕ
|
[75—79] Великий математик Пуанкаре* особенно на-
стаивает на этом произвольном характере математики.
Конечно, наша математика вполне соответствует
реальности — в том смысле, что она приспособлена
к символическому выражению известных соотноше-
ний в реальном; она не была, строго говоря, внушена
нам опытом, опыт только послужил уму поводом для
ее создания. Но наша математика, в том виде, как
она постепенно образовалась для удобного выраже-
ния того, что нам надо было выразить, есть лишь
одна из бесконечно многих возможных математик
пли, вернее, частный случай некоторой гораздо
* Poincaré: La Science et l’Hypothese, livre I (Paris, Flammarion).
|
|
| Пуан- каре |
более общей математики, до которой старались под-
няться ученые XIX века. Отдав себе в этом ясный
отчет, мы тотчас же уяснили себе, что математика,
по своей сущности и природе, абсолютно независима
от того применения, которое она получает в опыте,
и, следовательно, абсолютно независима от опыта.
Она — свободное создание ума, наиболее яркое
проявление его собственной творческой силы.
Аксиомы, постулаты, определения, соглашения —
все это в сущности синонимы. Поэтому любая из
мыслимых математик может привести к выводам, которые, будучи выражены надлежащим образом с помощью подходящей системы соглашений, были бы совершенно так же применимы к реальному...
Эта теория правильно критикует абсолютный рационализм и даже смягченный рационализм Канта. Она показывает нам, что ум вовсе не должен был с неотвратимой необходимостью разработать именно ту математику, которая так хорошо приспособлена для передачи нашего опыта; иначе говоря, математика не есть выражение какого-то всеобщего закона действительности, будем ли мы понимать действительность (разумеется, ту, которая нам дана) по-декартовски, по-кантовски или еще как-нибудь иначе. Но у Пуанкаре этот вывод имеет совершенно другой смысл, чем в прагматизме.
|
Некоторые прагматисты и даже все комментаторы Пуанкаре,
которых мне пришлось читать, совершенно не поняли, на мой
взгляд, его теорию. Это превосходный пример интерпретатор-
ского извращения. Они сделали из Пуанкаре — в этом пункте,
как и в других, где их заблуждение еще глубже, — неназванного
прагматиста... Для прагматиста не существует чисто созерца-
тельной и бескорыстной мысли, не существует чистого разума.
Есть только мысль, которая хочет овладеть вещами и с этой целью
искажает свое представление о них в интересах наибольшего
удобства. Наука и разум — служанки практики. У Пуанкаре
же, наоборот, мысль берется до известной степени в аристоте-
левском смысле слова. Мысль мыслит, разум размышляет для
своего собственного удовлетворения; и затем уже сверх того ока-
зывается, что некоторые результаты его неисчерпаемого творче-
ства могут быть полезными нам и для других целей, кроме чисто
духовного удовлетворения.
| Пуанкаре и Кант |
Можно не принимать целиком теорию Пуанкаре; но не следует извращать ее, чтобы затем ссылаться на его авторитет. Не обратили доста точного внимания на ее связь с кантианством,
|
|
из которого она вполне заимствует теорию синте-
тических суждений a priori, с той, однако, ого-
воркой (тут кантовский рационализм представ-
ляется Пуанкаре еще слишком застывшим), что
эти синтетические суждения a priori, на которых
покоится вся наша математика (эвклидовская),
не должны считаться единственными возможными
и необходимыми постулатами рациональной мате-
матики...
§ 7. соотношение математических наук
и других наук о природе
|
| NB |
[80] Придает ли теория Пуанкаре опыту то значение,
которое ему, по-видимому, принадлежит? Странное дело!
Мне хотелось бы сказать прагматистам, которые посто-
янно привлекали ее для своих целей и пользовались
именем ее автора, как артиллерийским орудием, что я
нахожу в ней очень мало прагматического...
§ 8. указания на общую эволюцию
научного метода и знаний
[87] И если наука развивается затем благодаря своей мате-
риальной полезности, то не следует забывать, что лишь ввиду
своей полезности для ума и ради бескорыстного удовлетворения
разума, стремящегося познать вещи, она высвободилась при
своем зарождении из грубого эмпиризма, сделавшись таким
образом истинной наукой. Она сначала дает нам познание дей-
ствительности и уже только потом позволяет воздействовать на
нее. И она непременно должна дать нам сперва познание, чтобы
затем позволить нам действовать...
§ 9. идеи маха, разум и приспособление мысли
|
| NB |
[90—91] Не дает ли нам это драгоценного указания на
сущность и значение логики и рациональной мысли,
чистой эманацией которых всегда считалась математика?
И, может быть, также на сущность и значение разума?
Мы недалеки здесь от мысли Маха, которого тоже часто
объявляли неназванным прагматистом.
Нам он пред ставляется гораздо более близким к рациона-
лизму—в том смысле, который по нашему мнению следует
отныне вкладывать в этот термин, — к рационализму, который
отнюдь не исключает психологической истории разума с ее изви-
листыми путями, а главное, нисколько не умаляет роль опыта,
|
| ! |
поскольку разум есть лишь кодифицированный опыт и вместе
с тем необходимый и всеобщий кодекс всякого опыта, так что
надо одновременно учитывать и момент эволюции и психологи-
ческую организацию человека...
|
[93—96] Итак, мы видим, что разум, подвергнутый абст-
рактному анализу в сознании разумного существа, способен
согласоваться при помощи открываемых в нем принципов
и их идеального развития с законами окружающей среды
и способен выражать их. Мы видим далее, что, при данных
свойствах нашего я и среды, разум не может быть иным,
чем он есть: он, стало быть, действительно обладает как
утверждают рационалисты, необходимостью и всеобщно-
стью. Он даже в некотором смысле абсолютен, но только
не в том смысле, как это слово понимается традиционным
|
рационализмом. Для этого последнего оно означает, что
вещи существуют так, как их понимает разум. С нашей же
точки зрения, наоборот, нам неизвестно, как вещи сущест-
| !! и |
|
| NB |
|
| Сравни 9 3-94 |
вуют в самих себе, и поскольку кантовскии или позити-
вистский релятивизм утверждает это, он по-своему прав...
Число и протяженность, несмотря на их отвлечен-
ность, вытекают из природы реального, потому что
реальность есть множественность и протяженность и
потому что отношения между вещами суть реальные
отношения, вытекающие из природы вещей.
Математика, постепенно удаляясь от пространств,
доступных чувственному восприятию и возвышаясь до
пространства геометрического, не удаляется, однако, от
реального пространства, т. е. от истинных отношений
между вещами. Она скорее приближается к ним. Согласно
|
| NB |
данным современной психологии, каждое из наших чувств
дает нам, по-видимому, протяженность и длительность
(т. е. известные связи и соотношения реального) на свой
собственный лад. Восприятие начинает элиминировать
этот субъективный момент, зависящий от индивида или
от случайных особенностей видовой структуры: оно
строит однородное и единое пространство и равномерную
длительность, эти синтезы, в которых объединяются все
наши разнообразные чувственные представления о протя-
женном и текучем. Почему бы научной работе не про-
должать это движение в сторону объективности? Во вся-
ком случае ее строгость, ее точность, ее всеобщность
(или необходимость, что одно и то же) свидетельствует
в пользу объективности ее результатов. Стало быть,
|
| NB |
число, порядок, протяженность могут, вопреки нашим
критицистским и субъективистским навыкам мысли,
рассматриваться как свойства вещей, т. е. реальные от-
ношения, — и тем более реальные, что они постепенно
освобождаются наукой от тех индивидуальных и субъек-
тивных искажений, с которыми они были первоначально
нам даны в непосредственных конкретных ощущениях.
То, что остается после всех этих абстракций, не следует
ли в таком случае с полным основанием считать тем
реальным и неизменным содержанием, которое навязы-
вается существам всех видов с одинаковой необходимо-
стью, потому что оно не зависит ни от индивида, ни от
момента времени, ни от точки зрения?.,
§ 10. ЧЕМУ НАС УЧИТ МАТЕМАТИКА
|
| ощущение =последнее |
[97—98] Психология показывает со своей
стороны, что все наши ощущения (эти непосред-
ственные и последние данные опыта) обладают
одним свойством: экстенсивностью или про-
тяженностью...
|
Геометрическое пространство есть резуль-
тат абстрактной интерпретации оптического
пространства, — интерпретации, которая ли-
шает индивидуальных свойств, обобщает и
делает более доступными для ума отношения,
заключающиеся в этом оптическом простран-
стве. Мы охотно дополнили бы мысль Маха
| Мах+объ- |
| ективность |
|
утверждением, что цель этой операции — дать
этим отношениям наиболее строгое и точное,
всеобщее и необходимое и, стало быть, объек-
тивное выражение...
[100] Итак, математика открывает нам отношения между вещами с точки зрения порядка, числа и протяженности.
|
| !!! |
Анализируя реальные отношения, существующие между
вещами, наш ум, естественно, приобретает способность
образовывать аналогичные отношения благодаря ассоциа-
ции по сходству. Он может поэтому придумывать и такие
комбинации, которые не встречаются в действительности,
исходя из тех, которые в ней встречаются. Образовав сна-
Чала представления, являющиеся копиями реального, мы
можем затем образовать такие, которые являются образ-
цами, как в несколько ином смысле говорит Тэн.
|
|
|
|
| NB |
| NB |
§ 11. РЕЗЮМЕ II ВЫВОДЫ
[103—105] Абсолютный рационализм имеет как будто
полное основание утверждать, становясь на почву своего
рода идеалистического реализма, что законы разума сов-
падают с законами вещей. Но не ошибается ли он, отрывая
разум от вещей и полагая, что из одного себя, в блестящем
одиночестве, разум черпает познание законов, управляю-
щих вещами?
Да, анализ разума совпадает по своему объему с анали-
зом природы. Да, математика, занимаясь первым, зани-
мается вместе с тем п вторым пли, если угодно, дает неко-
торые элементы, необходимые для второго. Но не прощэ
ли объяснить это тем, что наша психическая деятельность
образуется через приспособление к той среде и к тем прак-
тическим условиям, в которых она должна проявляться?..
Если поэтому имеется огромное различие между абсо-
лютным рационализмом и набросанной выше теорией по
вопросу о генезисе математических понятий, то мы при-
ходим, наоборот, к очень сходным выводам в вопросе о цен-
ности и компетенции математики: эта ценность и эта ком-
петенция абсолютны, в человеческом смысле слова. Что же
касается сверхчеловеческого смысла и какой-то трансцен-
дентальной точки зрения, то, признаюсь, я еще не проник
в ее тайну и очень мало стремлюсь к этому. Если возможно
достигнуть человеческого понимания вещей, дать их
верный перевод на язык человека, то с меня этого доста-
точно...
|
Не является ли этот вывод поверхностным и
слишком мелким? Прагматизм, на мой взгляд,
| золотая середина!! |
|
впадает в другую крайность, диаметрально про-
тивоположную той, в которую впал традиционный
рационализм. Этот последний принял конечный
пункт за отправной и перенес свойства результата
на начало. Прагматизм же, наоборот, приближает
конечный пункт к отправному до их полного
слияния и приписывает результату свойства
начала. Не разумнее ли думать, что математика,
возникнув на почве утилитарного антропомор-
физма, постепенно вырвалась за тесные пределы
этого своего первого горизонта? Неустанно совер-
шенствуя свой анализ, она пришла к некоторым
реальным, объективным, всеобщим и необходи-
мым соотношениям вещей.
[107] Она имеет свое основание в природе вещей, точно так))
же, как наш разум и наша логика, частным приложением которых
она является и которые образовались в сущности аналогичным
образом.
Не все ли равно, каким путем мы подошли к действительности,
если, исследуя ее шаг за шагом, мы в конце концов охватываем
се со всех сторон.
|
|
| NB |
ГЛАВА III
ПРОБЛЕМА МАТЕРИИ
§ 1. исторический обзор и современное
положение проблемы материи
[109—111] Прежде всего, после неудач философов-
«физиков», великая философская традиция греков,
с элеатами и Платоном во главе, подвергает сомнению
самое существование материи. Материя есть только
видимость или, по крайней мере, предельный минимум
существования; наука о материальных вещах может
быть, в свою очередь, лишь чисто относительной наукой,
истинная наука существует только о духовных предметах.
Так проблема материи начинает разрешаться посредст-
вом устранения самой этой проблемы. Материя может
существовать только как неопределимая граница духа
и в качестве функций духа, и все, что относится к мате-
рии, есть бытие низшего порядка...
Таким образом споры о реальности внешнего мира,
об идеализме, спиритуализме, материализме, меха-
низме, динамизме, все больше производят впечатле-
ние устарелой и бесплодной игры, которую следует
предоставить классической философии, понимая это
выражение в том смысле, в каком его понимал Тэн, —
в смысле ф илософии для старших классов гимна-
зии...
[113] Вульгарный материализм заимствует у нее
[физики] и в се, что в ней есть основательного, и все,
что в ней преувеличе но и чудовищно. Какая это находка
Для религиозного духа, если он сможет доказать, что