ВЫДЕРЖКА ИЗ ПРОГРАММЫ
«ВЕЧЕР С МАКСВЕЛЛОМ»
ЗАПИСАНО В 18:50 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ
Надпись исчезла, и с экрана на нас уже смотрело лицо Робина Максвелла, известного ведущего программы новостей. Я знал этого парня. В НБР его знали все. В течение долгого времени Максвелл находился под наблюдением, потому что имел сомнительные, с точки зрения Бюро, контакты. Похоже, теперь он нашел для себя новый источник.
– Ребята из НБР снова взялись за свое, – говорил он, обращаясь к аудитории. – Знаете, что попало в их сети? Подводная лодка Страшил и живой хорш. Не верите? Взгляните.
Лицо исчезло, и на экране возникла субмарина со стоящим на ней Бертом.
– Они не хотят, чтобы вы знали об этом, но для чего тогда Максвелл, если не для того, чтобы рассказывать вам то, о чем большие парни…
Он еще что‑то говорил, но я уже не слушал. Главное было сказано, и сказано по телевидению, передачи которого, несомненно, просматривали Страшилы.
Тайное стало явным.
Глава 50
Я так и не попал туда, куда собирался. Все графики были нарушены, потому что уже через час у ворот Кэмп‑Смолли собралось около сотни репортеров, требующих, чтобы им рассказали о субмарине, о живом хорше, о том, почему их скрывают, почему ничего не сообщили?
Конечно, репортеров никуда не впустили. Ответов на свои вопросы они тоже не получили. Навстречу им выслали Дейзи Феннел, которая заявила следующее:
а) во всех этих слухах нет ни слова правды;
б) все показанное – явная фальсификация;
в) если бы сообщение Максвелла было правдой, то он совершил бы акт измены перед человечеством, потому что Страшилы узнали бы то, что является тайной.
Тем временем в самом лагере заместитель директора рвал и метал, требуя, чтобы все, находящиеся в Кэмп‑Смолли, прошли проверку на детекторе лжи ради выявления преступника, нарушившего требования правил безопасности.
Не знаю, поверил ли кто‑то из репортеров заявлению Дейзи Феннел. Самое смешное, что не все сказанное ею было ложью. Фотографии, показанные Максвеллом, не являлись фотографиями. Это был монтаж, сделанный по описаниям того, кто видел подлодку и Берта, но не фотографировал их. Берт больше походил на ту страшноватую карикатуру, которую показывали землянам Страшилы, а субмарина была изображена с ошибкой – рубка управления находилась совсем не там, где на самом деле.
Ситуация для Бюро сложилась патовая: они могли легко доказать, что изображения, приведенные Максвеллом, – фальшивка, но при этом неизбежно подтвердили бы факт существования и субмарины, и хорша.
Средства массовой информации изложили опровержения, данные Дейзи Феннел, но это не решало проблемы. При всей неверности деталей картинки Максвелла ясно показывали то, что Страшилы без труда идентифицировали бы как свою пропавшую подлодку.
Теперь всех беспокоил один вопрос: что они будут со всем этим делать?
Насколько можно было судить, ничего. По крайней мере пока. Пиррахис сообщила, что подводный флот Страшил остается на месте, никаких заметных перемещений не происходит.
И тем не менее в Кэмп‑Смолли воцарились тревога и беспокойство. Даже Хильда вела себя необычно резко, а уж заместитель директора просто не находил себе места, обрушивая на всех свою злость, виня тех, кто попадался ему под руку, и требуя повальной проверки на детекторе лжи. Специально для этой цели из Арлингтона по его приказу доставили четыре машины.
Многого от этих проверок я не ждал. Томография хороша для отделения фактов от лжи, потому что эти два, так сказать, файла находятся в разных частях мозга, но на проверку одного подозреваемого требуется три‑четыре часа. Маркусу же предстояло проверить около сотни человек в Кэмп‑Смолли, не говоря уже о тех, кто находился в Хэмптон‑Роуд. Радовало только то, что он больше не лез ко мне.
А потом и Хильда оставила меня в покое. После завтрака в коридоре меня ожидал Дэн У.
– Теперь, Дэн, я твой пастух, – с мрачным видом сообщил он. – Надеюсь, ты не против. Хильда не может больше тянуть с диализом, так что до конца дня ее не будет.
– Отлично, – сказал я, не греша против истины.
Мне было не по себе и в присутствии второго меня, но постепенно скованность проходила. С ним не только можно было разговаривать, он и понимал меня лучше других, потому что думал так же, как я. Постепенно наши разговоры становились все живее и откровеннее, но затем, как это часто бывает, окружающий мир грубо и бесцеремонно напомнил о себе.
Мы как раз входили в комнату, где нас ожидали специалисты, когда все экраны вдруг включились сами собой, и то, что мы увидели, заставило забыть обо всех планах.
С нами опять разговаривали Страшилы.
Глава 51
Теперь они не стали скрываться за человеческим лицом, чтобы донести до людей свое обращение. На экране возник Чудик. Он удобно устроился на расшитой золотой подушке, как всегда, спрятав руки в муфту на животе. За его спиной виднелись горы и плывущие по голубому небу белые облака. Еще один виртуальный пейзаж. Чудик изо всех сил старался выглядеть дружелюбным и искренним, что давалось ему с большим трудом. Когда он заговорил, то в голосе его послышались льстивые нотки ночного диск‑жокея.
– Вы знаете, кто я, – сказал он, распуская радужный хвост и слегка прищуривая кошачьи глазки. – Я уже разговаривал с вами раньше, когда передавал послание наших Возлюбленных Руководителей, которые лучше всех знают, что хорошо для нас, и чье терпение очень велико, но не безгранично.
Его хвост потемнел, а в голосе послышалась грусть.
– Вы оказались упрямыми и своенравными существами. Вы не оправдали доверия Возлюбленных Руководителей. Вы вероломно похитили их корабль, их собственность. Вы начали строительство военного космического судна. И вы сделали то, что хуже всего. Вы доставили на свою планету представителя омерзительных хоршей.
Возлюбленные Руководители не допустят продолжения этого безобразия.
Они приказывают вам сделать следующее. Во‑первых, в течение ближайших четырех дней вы должны отправить приглашение представителям Возлюбленных Руководителей прибыть на вашу планету. Во‑вторых, в качестве акта доброй воли вы должны избавиться от злобного чудовища хорша. Убейте его. Публично. Пусть все увидят его казнь. Когда он будет мертв, ампутируйте все его члены и голову. Пусть все это увидят, чтобы ни у кого не возникло сомнений в вашей искренности.
Чудик поднялся на своих маленьких ножках и уставился прямо в камеру.
– Четыре дня! Если вы этого не сделаете, то ровно через четыре дня вся ваша раса погибнет.
Он постоял еще немного, потом снова опустился на подушку. Павлиний хвост заиграл более спокойными красками, и голос смягчился.
– Вы должны понять, что Возлюбленные Руководители не стремятся к личной выгоде. Если вы вынудите их положить конец вашему существованию, то это пойдет вам же на пользу, потому что вы быстрее попадете в Эсхатон.
Возлюбленные Руководители знают, что, находясь в нынешнем примитивом состоянии, вы боитесь того, что называете смертью. Но смерть – это лишь неприятное мгновение. Рано или поздно она постигнет каждого, временная смерть, свойственная всем организмам. Ее не нужно бояться. Мы все должны пройти через нее, чтобы достичь великой вечной жизни при Эсхатоне.
Тем не менее Возлюбленные Руководители не хотят идти на этот шаг, если вы не вынудите их. Будет трагедией, если вся ваша раса отправится к Эсхатону преждевременно. Вы молоды. Вы не достигли полного развития. А это произойдет только под руководством благородных Возлюбленных Руководителей. Их предложение остается в силе, но теперь вы должны действовать. Уничтожьте хорша. Пригласите нас. Примите тот великий дар, который вам предлагают.
Помните, четыре дня! И если вы не сделаете того, что вам приказано, то по истечении этого времени вся ваша раса погибнет.
Беззубый ротик Чудика сложился в гримасу, которая, вероятно, должна была изображать дружелюбную улыбку, и изображение на экране померкло.
* * *
Такого выражения, какое я заметил на лице стоявшего рядом Дэна У, мне еще видеть не приходилось. Я подумал, что он сейчас то ли рассмеется, то ли расплачется.
– Но как? – Он развел руками. – Как? Пэт утверждает, что на орбите нет ничего, что могло бы приблизиться к Земле через четыре дня! Ты не думаешь, что он блефует?
Я все еще смотрел на погасший экран.
– Нет. Думаю, все еще хуже. Возможно, мы не о том волновались. Мне надо немедленно поговорить с Хильдой.
Глава 52
Когда я дошел до комнаты Хильды, мне сказали, что она у себя, но войти к ней нельзя.
– Она спала, – сказал мне дежурный врач. – Мы разбудили ее после того, как увидели послание Страшил. Сейчас она просматривает запись, но посетителей примет только после того, как закончится диализ…
Я не стал спорить, а просто оттолкнул врача и открыл дверь палаты.
– Хильда? Извините, что ворвался, но…
И тут я осекся, потому что понял, почему Хильда Морриси не принимает посетителей.
Такой я ее еще не видел. Было нелегко привыкнуть к большому ящику‑холодильнику. Но то, что я увидел теперь, оказалось куда хуже. Ее вынули из стальной раковины, но от этого она не стала более похожей на ту Хильду, которую я помнил. Она лежала на воздушной кровати, подсоединенная к десятку разных трубок и с чем‑то вроде металлического корсета на верхней части туловища. Этот корсет ритмично пульсировал – дышал за Хильду. Кроме стальной штуковины, на ней была больничная рубашка, слишком большая для словно усохшего тела. Я и представить не мог, что увижу Хильду такой сморщившейся, постаревшей и беззащитной. Наброшенная сверху простыня не могла скрыть того факта, что от прежней Хильды Морриси почти ничего не осталось.
Но она заговорила сразу же, как только увидела меня:
– Значит, это не комета, Данно? Это что‑то другое, связанное с подлодками, да?
Что ж, Хильда сразу определила, где «жарко», я тоже понял это, едва услышав Чудика.
Тот факт, что она снова опередила всех, не стал для меня сюрпризом – так случалось часто, и именно это делало ее вполне сносным боссом. А вот ее голос меня удивил. Это был голос прежней Хильды Морриси. Наверное, процесс очищения крови уже завершился. Она выглядела ужасно, но не вызывала жалости.
– Думаю, что да, – сказал я. – Но сначала нужно кое о чем условиться. – Я помолчал, потом перешел к сути дела: – Мы не станем убивать Берта ради них. Что бы ни случилось. Я этого не допущу. Точка.
Она посмотрела на меня так, как смотрела раньше.
– Собираешься давать мне указания, Данно?
– Я говорю, что мы не можем себе этого позволить. Он поможет нам определить, что задумали Страшилы. И еще нам понадобится его робот, который владеет огромной информацией. Пусть его доставят сюда из Арлингтона, хорошо?
Она скривилась.
– Боже, Маркус рехнется. Ладно. Я отдам приказ, а потом скажу Маркусу.
Но я еще не получил того, что хотел.
– И вы скажете ему, чтобы он не рассчитывал умаслить Страшил публичной казнью Берта?
Она бросила на меня раздраженный взгляд.
– По крайней мере сейчас с ним ничего не сделают. А теперь проваливай отсюда и дай им собрать все это дерьмо.
Вот когда наступило настоящее сумасшествие.
Пока Хильда собирала команду, я прошелся по лодке. На прослушивании дежурил только один Док. Увидев меня, он сразу оживленно замяукал. Разумеется, я ничего не понял, но зато услышал доносящиеся из динамика рычания и завывания. Появившаяся Пиррахис сразу же взялась за перевод.
Да, подлодки осуществили какой‑то маневр. Они не уходили далеко, а рассредоточились вдоль побережья. Затем сменили дислокацию, сдвинувшись на один‑два километра. Пиррахис выдвинула предположение, что Страшилы закладывают что‑то на дно моря. Но что? Она не знала, а в приказах, посылаемых с разведывательного корабля, ничего об этом не говорилось. Для чего это делалось? Этого Пиррахис тоже не знала. Я не сомневался только в том, что ничего хорошего нас не ждет.
Через час собралось нечто вроде оперативной группы: я, Берт, «рождественская елка» и восемь или девять специалистов Бюро. Здесь же были Хильда и заместитель директора; он прервал на время «охоту на ведьм» и лично доставил робота. При этом Пелл не забыл напомнить, что во всем случившемся виноват я, потому что если бы я не уперся и согласился спрятать Берта в Арлингтоне, то никто бы ничего и не узнал.
Конечно, Пелл был не прав – человек, допустивший утечку, в любом случае узнал бы о субмарине, независимо от того, находился бы на ней Берт или нет. Но спорить я не стал. Не обращая внимания на остальных, я обратился к Берту:
– Великая Мать сказала что‑то о том, что Другие уничтожают непокорных с помощью ядовитого газа. Вы не помните, что она имела в виду?
– Конечно, Дэн, – тут же ответил он. – Это же часть нашей истории. Что именно вы хотите знать?
– О каком газе шла речь? Как они доставляют его на планету? Берт вытянул шею.
– Им это не нужно. Такие ядовитые газы уже существуют на планетах, подобных вашей. Все, что требуется, это освободить их. Эти газы в океанах.
Когда я перевел его ответ, поднялся ужасный крик. В океане нет никакого ядовитого газа, утверждали специалисты. Есть, стоял на своем Берт, потому что так сказала Великая Мать. Ладно, сдались эксперты, тогда что это за газ?
Естественно, слова Берта никакой ясности не внесли. Робот, когда его спросили, понятного ответа тоже не дал. Но он сделал кое‑что другое. Начал рисовать. Большая точка и рядом точка поменьше. Группа больших точек – я насчитал дюжину – и шесть маленьких вблизи.
Первым понял специалист по химической войне.
– Это же химические элементы. Водород и углерод!
А когда робот показал следующий рисунок с соотношением элементов, наш ученый потер лоб и сказал:
– Ну конечно! СН4.
Вот тогда я и услышал это слово – «метан».
Часть одиннадцатая
МЕТАН
Глава 53
Хорошо, допускаю, что мне следовало подумать об этом раньше. Назовите это усталостью или рассеянностью – слишком много происходило вокруг… да нет, назовем вещи своими именами – я совершил грубый промах. Так Хильда мне и сказала. Равно как и Зам, но тот времени даром не терял. Два часа спустя он, Хильда и я, накачанные «пилюлями бодрствования» от Бюро, наблюдали за восходом солнца на посадочной площадке, где приземлился АВВП из Нью‑Джерси. Встречали мы океанолога по имени Сэмюэл Шил, прибывшего из института Ламонт‑Догерти; впрочем, фактически он прибыл из своей постели, поскольку приказ заместителя директора поступил в Нью‑Джерси около полуночи, – и ученый едва успел перевести дыхание, прежде чем Маркус Пелл препроводил его в комнату для совещаний и начал свои расспросы.
Пелл даже не стал садиться. Встав за большим стулом во главе стола, он сразу же обратился к океанологу:
– Ну, как вас там? Шил? Что, заваруха с метаном возможна? Шил и бровью не повел. Усевшись на стул за длинным столом рядом со мною и напротив Хильды, он с интересом оглядел комнату.
– Возможна? – задумчиво повторил ученый. – В принципе да, мистер Пелл. Метан – весьма распространенное соединение. Он стоит первым в ряду щелочных углеводородов, имеет очень простую молекулу, и его достаточно много в окружающей среде. Извините… – Он пожевал губами, подсчитывая в уме. – По крайней мере десять тысяч миллионов кубометров, вот. Возможно, больше. Много метана содержится в вечной мерзлоте Азии и Северной Америки, но огромное его количество имеется также на дне Мирового океана. Если позволите… я попросил моих сотрудников передать сюда карту основных месторождений…
Пока мы смотрели на то, что появилось на мониторах перед каждым из нас, Шил обследовал стоящий перед ним кофейник, налил себе чашечку и, потягивая кофе, стал ждать, пока мы увидим то, о чем он говорил.
Я сглотнул комок в горле, когда увидел, где находятся основные месторождения: некоторые из наиболее крупных вдоль атлантического побережья обеих Америк, вдоль тихоокеанского побережья Панамы, в Беринговом проливе – я хорошо знал эти регионы.
– Именно там сосредоточены подлодки, – тихо проговорил я. Пелл бросил на меня раздраженный взгляд – мол, заткнись.
Он, очевидно, сам во всем разобрался.
– Откуда вам это известно? – требовательно спросил он Шила. Тот поставил чашку на стол.
– Видите ли, залежи метана исследованы весьма основательно, одно время даже была надежда начать их выкачивание, дабы заменить нефтяные ресурсы. Метан – очень хорошее, экологически чистое горючее, но некоторые из лучших его месторождений залегают на глубине километра и более, и их нелегко разрабатывать. Следует ли мне объяснить их физическую природу?
Пелл вздохнул, смиряясь с тем, что ему приходится выслушивать лекцию эксперта.
– Да, черт побери, следует, – проворчал он. Шил, кивнув, продолжил:
– Содержащийся на дне метан гидрирован. Проще говоря, каждая молекула метана как бы заключена в клетке из окружающих ее молекул воды в виде льда под давлением. При повышении температуры или при понижении давления эти «клетки» разрушаются. Поднимаясь со дна, они начинают пузыриться и шипеть и распадаются прежде, чем достигают поверхности, часто взрывным образом. Хуже того, имеются некоторые данные о том, что любая попытка приступить к разработке этих ресурсов чревата серьезной опасностью. Дело в том, что под донными пластами содержатся массы газообразного метана, который при разрушении корки может прорваться наружу. В больших количествах, мистер Пелл. В этом случае он, вероятно, способен превратить океанские воды в нечто вроде пены, которая не обладает достаточной плотностью, чтобы удержать на плаву судно, и оно тонет. Предположительно такое произошло много лет назад, когда таинственным образом пропал советский буровой корабль. Существует гипотеза, что подобного рода исчезновения происходили в так называемом Бермудском треугольнике.
Океанолог оглядел комнату.
– Вы это хотели узнать, мистер Пелл?
* * *
Заместитель директора, нахмурившись, смотрел на карту. Он ткнул пальцем в линию побережья Каролины.
– Эти подлодки, – пробурчал Пелл, – могут они быть использованы для прорыва донных слоев?
Шил пожал плечами:
– Мне ничего не известно о подлодках Страшил, но если они смогут установить достаточно большие линзы, то, думаю, да. Хотя в этом, вероятно, нет необходимости. Если они просто основательно нарушат донный слой, может начаться высвобождение, способное значительно понизить давление, что обусловит еще больший выброс. Начавшись, процесс может приобрести необратимый характер, ускоряясь экспоненциально до тех пор, пока метан удерживается.
Пелл некоторое время размышлял.
– Неприятно, конечно, – наконец заговорил он, – но не слишком уж и страшно. Ладно, пусть они превратят какие‑то прибрежные воды в газировку. Ну, потеряем мы несколько кораблей. И что из того? Это ведь не сможет уничтожить мир?
– О, мистер Пелл, – снисходительно произнес Шин. – Вполне сможет. Как только начнется крупномасштабное высвобождение… Знаете ли, подобные события уже происходили на Земле. Например, считается, что одно из таковых могло положить конец ледниковому периоду.
– Что? – недоуменно заморгал заместитель директора.
– Это случилось двадцать две тысячи лет назад, – продолжал Шил. – Геологи определили, что в те времена произошел громадный оползень в западном Средиземноморье, когда ледниковый период был, так сказать, в полной силе. Уровень Мирового океана был тогда самым низким за всю историю, количество льда – самым высоким. Это обусловило обнажение морского дна на некоторых участках средиземноморского бассейна вокруг Сардинии. Там имелись залежи метаносодержащих гидратов, как и во многих мелководных морях. Когда уровень моря понизился, давление там упало, о чем я вам говорил. Метан начал высвобождаться, становясь для оползня чем‑то вроде смазки; оползень, в свою очередь, высвободил еще больше метана – мы полагаем, около полумиллиарда тонн, – почти удвоив содержание метана в атмосфере той эпохи. В мире значительно потеплело, и ледниковый период закончился. Как видите, метан – очень опасное вещество. А ведь это было лишь локальное высвобождение. Фактически, – произнес Шил едва ли не довольным тоном, – существуют некоторые свидетельства того, что одно из великих «вымираний» в нашем геологическом прошлом явилось следствием гораздо более крупного катаклизма. Это произошло в те времена, когда все современные континенты был объединены в один огромный материк, называемой Гондваной…
– К чертям собачьим Гондвану, – прорычал Пелл. – Что конкретно произошло?
– Ну, как вы, вероятно, знаете, газообразный метан способен создавать очень мощный тепличный эффект. Видимо, наступило широкомасштабное потепление…
– Потепление? – перебил его Пелл, на лице которого появилось выражение чуть ли не облегчения. – Некоторое потепление мы уж как‑нибудь переживем, разве нет?
Но Шил покачал головой.
– Мы не доживем до того, чтобы стать тому свидетелями. Думаю, я не очень доходчиво объяснил вам, о каком количестве метана идет речь, мистер Пелл. Высвобожденный, он сможет образовать слой газа толщиной в тридцать метров, который покроет весь мир. Обладая большей плотностью, нежели кислород или азот, он будет концентрироваться у поверхности. А мы не можем дышать метаном.
Лицо Пелла враз посуровело.
– И подлодки Страшил способны устроить такое? Шил развел руками.
– Допуская значительный разогрев либо физическое вмешательство в достаточно широком масштабе, допуская вероятность того, что реакция может стать самоподдерживающейся…
– Так да или нет, проклятие?!
– Ну… да, – кивнул ученый.
Произнесенное океанологом «да», казалось, на некоторое время зависло в воздухе. Первым после паузы заговорил замдиректора:
– Извините нас, мистер Шил. Не могли бы вы минуточку подождать снаружи…
Пелл нервно постукивал пальцем по столешнице, пока ученый не вышел из комнаты, прихватив с собой чашку с кофе.
– Так, – начал замдиректора. – Какой у нас есть выбор? Хильда?
– У нас единственный выбор, Маркус, – немедленно откликнулась та. – Мы должны сообщить обо всем президенту.
– Ни за что, – отрезал Пелл. – Ты, видно, не понимаешь. Мы напортачили. Именно нам надлежало разобраться во всем заблаговременно, а мы с этим не справились. Я ничего не намерен сообщать президенту, пока не смогу сказать ему, что мы нашли выход из сложившейся ситуации! Будем сидеть здесь, пока не выработаем план действий. – Он взглянул на меня. – Вы, Даннерман, знаете об этих подлодках больше любого из нас. Что, если мы пошлем наши противолодочные корабли и шарахнем по каждой из них глубинными бомбами?
Пелл застал меня врасплох, и у меня непроизвольно дернулось колено.
– Нет! На субмаринах ни в чем не повинные существа! Это Страшилы с разведкорабля заставляют их управлять подлодками!
Пелл раздраженно взмахнул рукой:
– К дьяволу невинных уродцев! Я не намерен рисковать безопасностью целой планеты ради кучки космических монстриков! Хильда! Немедленно собирай на совещание членов Объединенного комитета командования. Экстренный вызов. Если кто спит, буди.
– Эй, – подал я голос, – погодите‑ка.
Маркус Пелл устал и измотался, наверное, не меньше меня, если не больше, и я выбрал не совсем подходящее время, чтобы перечить ему. Взгляд его не предвещал ничего хорошего, Зам сделал глубокий вдох, прежде чем снова заговорить:
– Мне понятно ваше беспокойство насчет этих животных на подлодках. Но слушать об этом впредь я не желаю.
– Тогда прислушайтесь к здравому смыслу, – уперся я. – Этого сделать не удастся. Вы не можете определить точное местонахождение каждой подлодки с помощью аппаратуры, а их ведь двадцать пять. Если повезет и у вас получится ударить хотя бы по одной из них, что, по‑вашему, будут делать остальные двадцать четыре?
– А‑а, – протянул Пелл, – понимаю. – Он на мгновение задумался, потом сказал: – Но вы ведь успешно захватили одну подлодку. Могли бы мы использовать телепортатор, чтобы завладеть другими?
– Та же самая проблема, Маркус, – ответила вместо меня Хильда. – Их двадцать пять. Если нам действительно повезет, мы могли бы захватить две или три из них, прежде чем другие предпримут ответные действия. Мы не сможем обезвредить их все сразу, если… если не разберемся с разведкораблем.
Зам молча глядел на Хильду в течение нескольких секунд, потом взволнованно воскликнул:
– Да, черт побери! Должно сработать! Два наших боевых корабля уже почти готовы. Мы пошлем их к разведчику и…
– Маркус, – перебила его Хильда, – когда Страшилы заметят приближающиеся к ним корабли, как думаешь, что они сделают?
– Да, – сразу сник Пелл. – Проклятие… Ну, тогда мы пошлем через телепортатор отряд коммандос, так же, как вы, Даннерман, захватили подлодку. Крутых ребят, до зубов вооруженных, они там всех перестреляют… Когда давишь ногой голову змеи, нет нужды беспокоиться о ее туловище. Верно, Даннерман?
Очень не хотелось обескураживать Пелла, но у меня не оставалось выбора.
– Не думаю, что этот номер пройдет. Когда мы захватили подлодку, в нашем распоряжении были четыре боевых робота хоршей, и нам противостояли только двое солдат Страшил да пара Доков… но даже с ними нам пришлось туго. Полагаю, на разведкорабле бойцов гораздо больше, к тому же Страшилы наверняка ведут тщательное наблюдение за телепортаторами.
– Ожидая нашей атаки?
– Скорее атаки хоршей, но в принципе это одно и то же.
– Есть только одна альтернатива, – подала голос Хильда. – А что, если вместо десантников мы пошлем им бомбу?
Зам нахмурился.
– Но ведь все подлодки останутся на своих местах. А если они все же начнут высвобождение метана?
Он вопросительно посмотрел на меня.
– Может, не успеют, – произнес я осторожно. – Если мы уничтожим разведкорабль, экипаж подлодок будет некому контролировать… за исключением Чудика. Но мы можем попросить Пиррахис переговорить с ними. А они разберутся со своими Чудиками. Остальные ненавидят Страшил точно так же, как и мы.
– Стало быть, решено, – подытожила Хильда. – Взрываем разведчика.
– Не думаю, что это возможно, Хильда, – возразил я. – Нам неизвестно, насколько велик разведкорабль или какова степень его прочности. К тому же существует предел единовременно передаваемой транспортом массы. Наверное, около нескольких сотен килограммов.
Я умолк. Хильда меня не слушала. Насколько я понял, она смотрела на заместителя директора.
Который в свою очередь глядел на нее с каким‑то странным выражением.
– Вы же не имеете в виду химические взрывчатые вещества, бригадир Морриси? – осведомился он тихим голосом.
Это меня насторожило.
– Постойте‑ка, Хильда, – встревоженно начал я. – О чем это вы говорите? О ядерных бомбах? Но они ведь запрещены во всем мире с тех самых пор, когда в руки террористов попала пара зарядов.
– Заткнись, Данно, – бросила Хильда. Она ждала, скажет ли замдиректора что‑нибудь еще по этому поводу, и, не дождавшись, продолжила: – На протяжении многих лет я слышала кое‑что, Маркус. Вздорные сплетни, конечно. Насчет того, что некоторые страны якобы нарушали договоры о ядерном разоружении, утаив несколько маленьких, размером с туристские рюкзаки, бомбочек – так, на всякий случай. А ты не слыхал таких историй? Пелл хмуро посмотрел на нее, потом вздохнул:
– Дерьмо. Ты не представляешь себе, в каком дерьме мы можем оказаться.
– Ты считаешь, что это хуже, чем быть уничтоженными, Маркус? – вежливо спросила Хильда.
Замдиректора устало провел ладонью по лицу.
– Ладно, – вымолвил он. – Придется переговорить с президентом.
Глава 54
С этого момента события начали развиваться быстро. Не знаю, кому отдавал приказы президент или какими были эти приказы, но к тому времени, когда я вернулся на подлодку, дабы уведомить Пиррахис, что именно ей следует говорить экипажам других лодок, пришла информация: через два часа прибывал спецрейсом реактивный самолет из какого‑то секретного предприятия в Аморильо, штата Техас, с «материальной частью согласно официальному предписанию». Ничего более определенного, но я понял, какого рода будет эта «материальная часть».
Пока Доки перестраивали коммуникационные системы подлодки для связи Пиррахис с экипажами, мы с Хильдой прошли в комнату Берта. Тот пытался, насколько это было возможно, покомфортнее устроиться на койке, ну никак не предназначенной для использования существом с анатомическим строением хорша. Он вяло поднял голову.
– Привет, Дэн, – произнес Берт печальным голосом. – Я спал. Пробудившись, я обнаружил, что думаю о нашем друге Влажном, которого мы отослали для освобождения его народа… Впрочем, что более вероятно, послали на встречу с его смертью. Как полагаете, его уже убили?
Хороший вопрос, подумал я. Берт напомнил мне, что я почти забыл об амфибии с тех пор, как мы вернулись на Землю. Даже не удосужился выяснить, как его зовут. Когда я начал переводить слова Берта Хильде, та нетерпеливо прервала меня:
– К черту твоего уважаемого дружка‑гиппопотама, Данно. Скажи хоршу, что мы намерены сделать.
Пришлось мне выполнить ее указание.
– Нам нужна твоя помощь, – закончил я. – А также и твоего робота, чтобы он помог правильно воспользоваться телепортатором.
Берт задумчиво повертел шеей.
– У меня есть выбор насчет оказания вам помощи? – поинтересовался он.
– Тебе необходим выбор? – пожал я плечами. Берт, поразмыслив над моим вопросом, сказал:
– Вероятно, нет. Из всего того, что я сделал для вас и чего не одобрила бы Великая Мать, думаю, уничтожение корабля Других было бы наименьшим моим проступком. Хорошо. Я проинструктирую робота в соответствии с вашими намерениями.
Субмарина Страшил оказалась переполненной народом как никогда прежде, и там все так же воняло. Я уже почти забыл об устойчивом смраде горелой рыбы на борту подлодки. Двум на удивление пожилым техникам из Аморильо, истекающим потом под своими белыми лабораторными халатами, такого ужасного запаха и духоты, видимо, ранее испытывать не приходилось. И это им явно не нравилось. Вполголоса переговариваясь друг с другом, они раскрыли герметичный контейнер с «материальной частью» и начали устанавливать заряды – четыре хромированные сферы, похожие на береговые сигнальные шары. Я надеялся, что невыносимая вонь не заставит их допустить небрежности в своей работе.
Маркус Пелл настоял на своем присутствии, хотя и встал рядом со мной, как можно дальше от ядерных зарядов. Конечно, такое расстояние не спасло бы нас, если бы техники случайно привели в действие одну из своих проклятых игрушек. Бертова «рождественская елка», расположившаяся у телепортатора, методично исследовала каналы доступа к разведывательному кораблю Страшил. Врарргерфуж разговаривал с нею, а Пиррахис переводила.
– О чем они говорят? – требовательно спросил меня Пелл, явно нервничая.
– Робот говорит, что на разведкорабле, очевидно, пять телепортаторов.
– Проклятие! – простонал Пелл. – А у нас только четыре бомбы. Я промолчал, рассудив, что, если нам будет сопутствовать удача, и четырех зарядов вполне хватит.
Берт, приблизившись ко мне, мотнул головой в сторону техников.
– Почему эти люди такие старые?
– Сам не знаю, – ответил я ему. – Наверное, потому, что они одни из немногих оставшихся в живых специалистов по ядерному оружию.
Зам немедленно потребовал перевести ему и это.
Один из техников выпрямился и ладонью смахнул пот со лба.
– Мы готовы. Теперь только скажите нам, когда начнете операцию.
– Вы уверены, что они сработают? – пролаял Пелл. Старик пожал плечами:
– Абсолютно. Мы все досконально проверили. А как насчет вас, замдиректора? Вы уверены, что машина отправит их отсюда сразу же? Имейте в виду, мы установили таймеры на шестьдесят секунд. Примерно половина этого времени уйдет на активацию взрывателя и установку первой бомбы в машине. Если она будет еще здесь тридцать секунд после того, мы сами взлетим на воздух.
Пелл сглотнул комок в горле и вопросительно обернулся ко мне.
– Спросите его, – приказал он, указывая на Берта.
Я решил, что нет нужды снова спрашивать Берта о том, что он уже с десяток раз сказал, поэтому я просто пожаловался ему на духоту и, когда он согласился, доложил Пеллу:
– Он гарантирует это.
Техник вздохнул, взглянул на коллегу и сказал:
– Ладно. Приступаем к активации первого устройства.
Спецам из Аморильо с лихвой хватило тридцати секунд. Думаю, они сами понимали, что время поджимает, во всяком случае, быстро подготовив первый шар, они вдвоем подкатили его на колесной технике к телепортатору. К тому моменту, когда дверь закрылась и Док активировал передачу, прошло меньше двадцати секунд.
А когда Док снова открыл дверцу, камера телепортатора была пуста.
Пока все шло хорошо.
– Перестраивайся на вторую машину Страшил, – приказал я роботу.
Но тот лишь вопросительно протянул пару веточек в сторону Берта.
Тот устало вздохнул.
– Повинуйся этому человеку, – приказал Берт, и только тогда робот выполнил мое указание.
Когда он сообщил мне о завершении настройки, я сказал техникам, чтобы они подготовили вторую бомбу. Старички проворно, как и с первой, сделали свое дело.
Но когда настало время для подготовки третьей, «рождественская елка» с полминуты шевелила своими ветками, потом заговорила:
– На объекте отсутствуют признаки функционирования телепортаторов. Видимо, разрушение завершено.
– Спасибо, – рассеянно поблагодарил я робота, поглощенный вдруг пришедшей мне на ум мыслью. Берт не мог знать, о чем я думаю, но понял – в моей голове что‑то происходит.
– В чем дело, Дэн? – обеспокоенно спросил он как раз в тот момент, когда у Пелла кончилось терпение.
– Какого черта, Даннерман? Мы посылаем третью бомбу или нет? Я качнул головой – мол, нет, – и повернулся к Пиррахис.
– Выходи на связь с подлодками! – приказал я ей. – Скажи им, чтобы они взяли под стражу своих Чудиков!
А потом, когда она начала взволнованно мяукать в микрофон, я снова обратился к Берту:
– Хочешь вернуться домой?
Берт весь содрогнулся. Голова его, метнувшись ко мне, остановилась в нескольких сантиметрах от моего лица, челюсть отвисла.
– Дэн, – умоляюще прошептал он. – О чем вы говорите? Я не мог смотреть ему в глаза.
– Просто ответь на вопрос.
Его длинная шея дрожала от волнения.
– Домой, Дэн? Моё чрево жаждет этого! Вы мне разрешите? Маркус Пелл недоуменно переводил взгляд с меня на Пиррахис, на его лице появилось рассерженное выражение.
– О чем это вы болтаете? Что происходит? Проигнорировав Пелла, я обратился к «рождественской елке»:
– Сможешь отправить Джабертаприча в гнездо Восемь Плюс Три? – Когда робот ответил утвердительно, я приказал: – Установи машину в режим передачи, – и только после этого повернулся к побагровевшему от гнева Пеллу. – Я просто хотел удостовериться, – сказал я извиняющимся тоном. – Работа выполнена. Разведкорабль уничтожен, третью бомбу некуда посылать.
Пелл заставил меня повторить это два или три раза, то и дело поглядывая на Пиррахис, возбужденно мяукающую в микрофон межлодочной связи. Я ткнул большим пальцем в сторону двух оставшихся бомб.
– Не думаете, что нам следует убрать эти штуковины отсюда? – предположил я.
– Верно, – согласился Зам, сам, видимо, желая поскорее отделаться от опасной «материальной части». Когда он выбрался через люк наружу, чтобы разыскать рабочих с подъемником, я произнес:
– Прощай, Берт. Не мешкай. Если Пелл вернется, он попытается остановить