Я впервые видел, как осуществляется имплантация.
Я видел, как это сделали с Розалиной, Деласкесом, Джимми и со мной.
Я видел, как это сделали с Пэт Эдкок, женщиной, которую я любил. Я видел ее безжизненное, обмякшее тело. Оно было совсем рядом. Меня тянуло к ней. И когда все закончилось, я снял шлем и тупо уставился в пространство.
Пиррахис сказала что‑то, но я не слышал, что именно. Я встал и подошел к балконной двери. Открыл ее и вышел.
Уже наступила ночь, и надо мной сияли огромные, прекрасные, бесконечные звезды. Я не смотрел на него. Я видел перед собой Пэт, отданную сначала в руки Чудика и его послушных Доков, а потом заброшенную на Землю, к людям, над которыми нависла опасность превратиться в покорных исполнителей воли Возлюбленных Руководителей.
Никогда еще я не чувствовал себя таким беспомощным. Беспомощным и бесполезным.
Пол слегка качнулся, и я почувствовал присутствие Пиррахис. У меня мелькнула мысль: а выдержит ли балкон наш вес? О, с другой стороны, какое теперь это имело значение?
– Даннерман? – осторожно произнесла она. – Я сделала неправильно, показав вам Чудика?
Я помолчал, потом покачал головой.
– Вы здесь ни при чем, Пиррахис. Плохо то, что все катится к чертям, а я ничего не могу сделать.
– Да, – тихо сказала она. – Я знаю, что вы чувствуете. Я повернулся и посмотрел на нее:
– Знаете? Вы знаете, каково это? Видеть любимого человека, превращенного в робота, и не иметь возможности помочь ему?
– Конечно, знаю, Даннерман! Знаю давно, все то время, что носила контроллер, установленный Другими. Я чувствовала себя еще более беспомощной, чем вы сейчас. Я исполняла их приказы! Я потеряла надежду. А потом пришли хорши, и я обрела свободу!
– О? И вы думаете, есть шанс на то, что кто‑то придет и поможет мне?
Она долго смотрела на меня, и мне казалось, что в ней идет какая‑то борьба.
Прямота и честность взяли верх над состраданием.
– Нет, – сказала Пиррахис. – По правде говоря, я так не думаю.
Глава 22
Было трудно примириться с тем, что я обречен до конца жизни – возможно, очень долгой жизни – оставаться на этой планете вместе с хоршами. Я пытался думать о том, что полезного можно было бы сделать. Но размышлять об этом у меня не было сил. Я начал думать о том, как можно сделать свое существование хотя бы более или менее сносным. Вряд ли некоторыми из этих мыслей можно гордиться, но – черт возьми! – впервые в жизни я потерпел поражение. Я не видел возможности помочь другим, а потому мои мысли потекли в другом направлении.
Когда наконец появился Берт, спешивший поделиться со мной хорошими новостями, я решил испытать на нем некоторые из посетивших меня идей.
– Это все очень здорово, Берт, – сказал я, – но у меня есть кое‑какие свои мысли.
Не знаю, что рассказала ему Пиррахис о моем состоянии. Наверное, она ничего не скрыла, и, похоже, ему это не понравилось.
– Какие мысли? – резко спросил он.
– Вы могли бы при желании оказать мне услугу. Если ваши соотечественники позволили вам оставить меня как игрушку или домашнее животное, то, может быть, они не станут возражать против еще одной?
Змеиная шея повернулась так быстро, что я едва успел отпрянуть в сторону. Мне показалось, что я оскорбил его чувства.
– Я не люблю спрашивать разрешения у других на то, что мне делать. И я не понимаю, что вы имеете в виду, Дэн.
– Я имею в виду Пэт Эдкок.
– А‑а… – протянул он. Может быть, у него получилось не совсем «а», но выдох явно означал, что мой знакомый все понял. Его теплое дыхание коснулось моего лица. – Вы хотите, чтобы я сделал для вас копию вашего сексуального партнера, не так ли?
В его тоне крылось некоторое разочарование. Во мне. И я занял оборонительную позицию.
– Я прошу слишком многого?
Джабертаприч помолчал, задумчиво раскачивая шеей.
– Не знаю, слишком или нет. Скажите, зачем вам это надо? Теперь уже я рассердился.
– А как вы думаете? Потому что мне плохо, одиноко и уныло, вот почему.
– И вы полагаете, что вам станет легче, если рядом будет кто‑то, кто вам дорог, и кому потом тоже станет плохо, одиноко и уныло?
Конечно, в его изложении это прозвучало совсем по‑другому, но хорш не дал мне возможности защититься. Он взял меня за руку и сказал:
– Поговорим об этом потом, Дэн, а сейчас нам надо идти. Нас ожидает Великая Мать.
Вообще‑то ждать пришлось нам. Мы поднялись на верхний уровень, и довольно юный хорш проводил нас в комнату, намного большую, чем моя собственная, и более хорошо обставленную. На огромной кровати лежала престарелая женщина‑хорш. Нечто вроде металлического корсета обтягивало ее туловище в самом широком его месте. Спать в нем было, наверное, не очень удобно, но она не спала. Длинная шея безвольно свисала с кровати, а полуоткрытые глаза невидяще смотрели на нас.
– С ней все в порядке? – шепотом спросил я.
– Ш‑ш! Конечно, все в порядке. Она просто просматривает какие‑то файлы. Эта штука у нее на животе действует так же, как ваш шлем, понимаете?
Я понял, довольно быстро сообразив, что у хоршей мозг находится в животе, так как их голова для этого слишком мала. Я продолжал смотреть на Берта, ожидая от него ответа на мою просьбу, но мой спутник, опустив голову, смотрел на пол. Не знаю, о чем он думал, но когда я уже собрался повторить свой вопрос, Великая Мать пошевелилась. Ее члены выпрямились. Она подняла голову и посмотрела на меня.
Для Берта это стало своего рода сигналом. Сорвавшись с места, он бросился ей на помощь, чтобы снять «корсет». Убрав аппарат в плетеную коробку, Берт повернулся ко мне и с гордостью сказал:
– Великая Мать будет говорить с вами.
Первым делом старуха отдала Берту распоряжение приготовить нам еду и питье. Пока я пережевывал единственное, что показалось мне знакомым, она объяснила, чем была занята. Оказывается, Великая Мать просматривала сцены из нашей жизни в плену. Она не понимала, о чем мы разговаривали, но Джабертаприч помог ей своими комментариями, и теперь у нее было много вопросов ко мне. Обладала ли Розалина Арцыбашева, старшая по возрасту среди астронавтов‑землян, таким же авторитетом, каким пользуется в своем Гнезде Великая Мать? Как мне удавалось различать трех молодых женщин, Пэт Эдкок и ее копии? И почему меня влекло именно к ней? Почему, если речь шла о размножении, старая женщина не распределила оставшихся двух мужчин по парам, чтобы забеременеть могли все трое?
Когда я рассказал ей о том, что наша короткая идиллия вовсе не должна была привести к появлению детей, сама идея контрацепции поразила ее.
– Но почему Пэт не хотела забеременеть? – изумленно спросила она.
Я мысленно прошелся по всем причинам и остановился на той, которая, на мой взгляд, могла найти у нее сочувствие.
– Мы не хотели, чтобы ребенок испытал на себе все тяготы плена на чужой планете, – объяснил я и заметил, как Берт задумчиво повернул ко мне голову.
Великая Мать укоризненно повела шеей.
– Если бы наши предки, живя здесь, рассуждали так же, то мы не вели бы сейчас этот разговор. Жизнь стоит того, чтобы ее спасать, Даннерман… Дети стоят того, чтобы их иметь. Всегда. – Она изящно изогнула шею и вежливо осведомилась: – Джабертаприч рассказал вам все, что вы хотели знать о Гнезде?
– Не все, – ответил я и сделал паузу. Может быть, Берт, не пообещав выполнить мою просьбу, вызвал во мне некоторое раздражение, может быть, по какой‑то другой причине, но я не собирался руководствоваться соображениями тактичности. – Знаю, это деликатный вопрос, но верно ли, что вы не согласны со своими соотечественниками?
Берт предупреждающе зашипел, но Великая Мать ответила без колебаний:
– Мы все – один народ, Даннерман. Но за то долгое время, пока мы были разделены, многое изменилось. Здесь, в нашем Гнезде, придерживаются старых обычаев.
– Обычаев вашей родной планеты?
– Нашей планеты. Когда нас захватили, мы заселили уже много миров, Даннерман, и повсюду формировались свои обычаи. Сейчас тем более. Наша планета была одной из самых малонаселенных. Около ста пятидесяти миллионов. На других планетах хоршей проживало значительно больше. Когда пришли Другие… о, возможно, Джабертаприч уже рассказывал вам об этом?
– Думаю, не все.
Она укоризненно взглянула на Берта, и он торопливо сказал:
– Я был занят, Великая Мать, вы же знаете. Старуха потрепала его по руке.
– Конечно. Так знайте же, Даннерман, что, осваивая космос, мы встретили много разных существ, но лишь немногие из них оказались разумными. Мы всегда обходились с ними по‑доброму, как вы уже успели убедиться на собственном примере. Когда на нашу планету сел разведывательный корабль Других, нас это удивило – впервые кто‑то прилетел к нам. Конечно, сами Другие не вышли из корабля, они слишком слабы, но к нам явились их служители. Мы встретили пришельцев, как гостей. Им дали все, о чем они просили. Нам сделали только один подарок: рассказали об Эсхатоне.
Она вопросительно посмотрела на Берта, который опустил голову.
– И еще они принесли смерть, – прорычал он. Великая Мать вздохнула.
– Да, это так. Это то, что принесли Другие всем мирам. Они делают это по‑разному. Они изменяют ход происходящих на звезде реакций, и она превращается в новую, или меняют орбиту какого‑нибудь небольшого тела, и оно сталкивается с планетой, которую им нужно уничтожить. Они могут вызывать эмиссию ядовитых газов из океанов.
С нашей планетой они сотворили вот что. В своих секретных лабораториях Другие создали смертоносный вирус и распространили среди нас. Мы начали умирать. Тех, кто остался в живых, вывезли сюда. Здесь живут потомки спасшихся. Точнее, – поправила она себя, – потомки тех, кто пережил то, что произошло уже здесь. Первое поколение прошло через жестокие допросы. Многие погибли в тяжких муках. И даже когда из нас выкачали всю информацию, мы все еще представляли ценность для Других, потому что генетически были хоршами. Время от времени кого‑то из нас увозили отсюда, чтобы испытать на нас новые болезни и новое оружие. Вот для чего мы и были им нужны, Даннерман. Восемь поколений хоршей сменилось здесь, прежде чем наши соотечественники изгнали Других.
Она вдруг села на кровати. Ее голова метнулась к моей, так что ее нос почти коснулся моего.
– А теперь я дам более полный ответ на ваш вопрос, Даннерман. Те, кто освободил нас, обращались с нами очень хорошо, они делились с нами всем и предложили желающим эвакуироваться. Большинство из моего Гнезда добровольно согласились покинуть эту планету. Некоторые не пожелали. У тех, кто освободил нас, за спиной долгая история борьбы и войн. У нас этого нет. Время изменило их и изменило нас. Но изменило по‑разному. Мы, живущие в этом Гнезде, хотим для себя иной жизни, но не знаем, как это сделать.
И все же попытаемся.
Помните, Даннерман, что мы все же хорши. Мы никогда не пойдем против наших соотечественников. Джабертаприч хорошо это понимает. Вы тоже должны понять.
Глава 23
После того как мы вышли из комнаты Великой Матери, к Берту снова вернулось хорошее настроение.
– Вы ей понравились, Дэн, – сказал он, спускаясь по лестнице. Его шея прямо‑таки танцевала от удовольствия. – Теперь мы можем действовать. Вы помните наш разговор?
У меня подпрыгнуло сердце.
– Относительно Пэт?
– Нет, другой, – сердито ответил Берт. – Помните, я говорил, что вы можете оказать большую помощь кое‑кому в очень важном деле?
Я попытался вспомнить.
– А, это. Тот разговор, когда вы так и не сказали мне, в чем дело. Ну, такое забыть трудно.
Ирония на него не действовала.
– Да, речь идет именно об этом разговоре, – с отсутствующим видом подтвердил он, поглядывая на солнечные часы и хмурясь. – Тот, кому требуется ваша помощь, скоро будет здесь, но сначала давайте пойдем в мою лабораторию, если вы, конечно, не возражаете.
Я не возражал. Да и не имел такой возможности, потому что Берт уже вел меня к розовому строению. Пока он открывал дверь, я настороженно огляделся, но «рождественских елок» не заметил. Потом мой гид дотронулся до чего‑то у входа, и в помещении вспыхнул яркий свет.
– Мое рабочее место, – с гордостью сообщил Берт.
Здесь действительно было на что посмотреть. Никакой светящейся плесени на двери – свет шел из самих стен. Еще несколько дополнительных источников освещали рабочий стол, несколько непонятных приспособлений и…
У меня пересохло во рту. Возле стены стояла «рождественская елка», сияя миллионами своих иголок.
Должно быть, я издал какой‑то звук, потому что Берт, достававший из ящика стола разные предметы и складывавший их в корзину, повернулся ко мне и, увидев, на что я смотрю, сказал:
– Роботов не нужно бояться. Тем более этого. Я уже переделал его так, что теперь у него даже нет канала централизованного управления.
– Угу, – сказал я, не сводя глаз с застывшего механизма. Но робот не шевелился, и я решил поймать Берта на слове. – А зачем вам понадобилось возиться с ним?
Он отвел глаза.
– Я хочу знать все, что знают мои соотечественники, Дэн. Только в этом случае у нашего Гнезда появится шанс развиваться самостоятельно. И еще, – добавил Берт уже с гордостью, – мне удалось собрать кое‑какие приборы для личного пользования. Например, вот этот.
Он взял с полки какое‑то приспособление и показал его мне. Формой оно напоминало камбалу и было таким же плоским.
– Это скрамблер, Дэн. Он способен создавать помехи на каналах связи Других. Подробные приборы принесли немало пользы моим соотечественникам, когда они атаковали эту базу.
Я посмотрел на Берта с большим уважением. Нам бы очень пригодились такие штуки, когда мы были в плену у Возлюбленных Руководителей. Вообще в лаборатории обнаружилось немало высокотехнологичных устройств. Именно это я бы с удовольствием прихватил с собой, чтобы показать инженерам Бюро.
Но теперь надежда умерла.
Берт между тем не умолкал:
– А вот этот аппарат отличается от тех, которыми пользуются даже хорши. Я специально придал ему другую форму, исходя из тех целей, для которых он предназначен. Кроме того, он не боится воды.
Я кивнул.
– У него собственный источник питания? Берт удивленно посмотрел на меня.
– Конечно. А как же иначе?
– Дело в том, – пояснил я, – что все ваши приборы действуют, по‑видимому, от таких источников, потому что никаких проводов не видно.
Он раздраженно зашипел.
– Разумеется. Провода здесь ни к чему. Энергия поступает к каждому прибору от…
Предложение на этом не закончилось, но я совершенно не понял того, что он сказал.
– От чего?
– Я сказал, что энергия поступает от гарбла из гарблгарбла, присутствующем в гарблгарблгарбле.
Лучше от этого не стало. Я покачал головой и смущенно улыбнулся.
– Наверное, транслятор работает недостаточно хорошо, – сказал я, ощупывая шишку за правым ухом. – Ничего не понятно.
Он вздохнул и с сожалением наклонил шею.
– Вам просто не понять это без специальной подготовки, а у меня нет времени на объяснения. Тот, кому я хочу помочь, уже ждет нас.
Берт положил скрамблер в корзину, накрыл ее крышкой и предложил мне покинуть лабораторию.
Едва мы вышли, как он захлопнул дверь и схватил меня за руку. Я не сопротивлялся, и Берт отвел меня к реке, которая протекала неподалеку. Там, у одного из живописных мостиков, я и увидел того, кому хотел помочь мой знакомый.
Другом я бы его не назвал. Это было существо, которое все называли Влажным, одна из тех амфибий, что убили Пэтрис.
Я ничего не сказал Берту. Впрочем, не совсем так. Наверное, я все же прошептал в его адрес парочку слов, но он их не услышал. Вырвав руку из его цепких пальцев, я повернулся и зашагал прочь, не оглядываясь, но прошел только три или четыре метра.
Потом я остановился.
Берт был маленьким, смешным динозавром, по‑детски капризным, обидчивым или веселым и шаловливым, и с ним бывало нелегко. Но он делал все возможное, чтобы подружиться со мной.
И, уж если на то пошло, он спас мне жизнь. И теперь, когда Берт просил меня помочь другому существу, пусть даже такому, разве я не был в долгу перед ним?
– А, черт! – громко сказал я и повернулся. Берт все еще смотрел на меня.
Я вернулся к берегу.
– Что именно вы от меня хотите?
Глава 24
Не знаю, что подумал Берт, когда я попытался уйти. Он ничего об этом не сказал. Возможно, объяснил мой поступок очередным появлением свойственных людям странностей. Словно ничего не случилось, он шагнул ко мне и сказал:
– Сейчас покажу.
Поставив на землю корзинку, Берт принялся вынимать из нее разные штуки и раскладывать рядом с Влажным. Похожее на гиппопотама существо пристально изучало меня, не отводя глаз, которые располагались у него на макушке. Я молчал. Оно тоже. Его щупальца, окружавшие рот, беспрерывно шевелились и подрагивали. Вряд ли это можно было счесть за проявление дружелюбия. Мне пришло в голову, что Берт, возможно, неверно оценивает ситуацию, и я оглянулся, подыскивая что‑нибудь, чем можно было бы защититься, если это существо вздумает напасть на меня.
От поисков оружия меня отвлекло прикосновение руки Берта.
– Вы меня слушаете? – сердито спросил он. – Посмотрите, этот скрамблер приспособлен как раз для Влажного.
Он взял прибор и приложил его к телу амфибии. Я подумал, что скрамблер вряд ли будет держаться без какого‑то клея, но у Берта нашлось кое‑что более эффективное. На коже амфибии я увидел металлическую розетку, имплантированную прямо в тело. Всего этих розеток было три, и Берт прикрепил к двум оставшимся пару мешочков.
Потом он вытащил из корзины последнее, что еще лежало на дне.
Это были пистолеты. Мои пистолеты. Пара двадцатизарядников, выдававшихся только агентам Бюро в качестве основного личного оружия.
Один раз меня уже лишили оружия. И теперь, видя, что им собирается воспользоваться кто‑то другой, я просто вскипел от злости. Ну уж нет!
– Эй! Это мое! – закричал я и протянул руку к пистолетам.
Амфибия отступила на шаг по направлению к реке и протестующе заворчала, но не попыталась меня остановить. Впрочем, в этом не было необходимости. Берт оказался быстрее: он бросил оружие, и его сильные руки обхватили мои запястья.
– Вообще‑то, – не повышая голоса, сказал хорш, – это оружие предназначено для Влажного. Если оно потребуется вам, его можно легко скопировать. Но пока я не вижу в этом никакой необходимости.
Я вырвал руки из его пальцев. Берт отпустил меня, но не отступил.
– Это мое! – пожаловался я. – Эти штуки убивают. Откуда мне знать, что он не выстрелит в меня?
Берт покачал головой.
– Он этого не сделает.
К моему удивлению, в этот момент заговорила амфибия. Понять ее было нелегко. Существо воспользовалось языком хоршей: вполне естественно, потому что под нижней челюстью у него находился такой же, как у меня, имплантат. Но голосовой аппарат, устроенный иначе, чем у хоршей или у меня, не позволял ему издавать привычные мне звуки. Это был какой‑то грубый, низкий рокот, и мне пришлось напрячь внимание, чтобы понять, о чем речь.
– Это правда. Могу ли я поговорить о несчастье?
Вопрос был риторическим, потому что Влажный, не дожидаясь ответа, продолжал:
– Смертельно опасная пульсация в отношении вашей женщины не должна была случиться, – заявил он. – Также не должна была ваша женщина наносить удары острым предметом. Причина этих несчастий в том, что в Других водах мы не различаем вкусов. В Родных водах мы различаем вкусы и знаем, что является добычей, а что нет. В Других водах мы этого не знаем. Вы чужие, и когда ваши напали на нас, они по ошибке получили нашу пульсацию. – Существо посмотрело на меня выпученными глазами и закончило: – Больше об этом нечего сказать.
Я с нетерпением дослушал это короткое выступление и повернулся к Берту:
– О чем он говорит?
– Он говорит, что смерть вашей подруги – это несчастный случай, – раздраженно ответил Берт. – Очевидно, так и было. И вам пора перестать злиться.
Я немного помолчал, раздумывая над его словами, и пришел к выводу, что хорш прав. Мне не очень понравилось, что какое‑то чудовище преподает мне уроки добра и зла, но я сдался.
– Но для чего ему, черт возьми, мои пистолеты? Берт одобрительно закивал.
– Вот так‑то лучше, Дэн. Дело в том, что Великие Матери дали ему разрешение вернуться на родную планету, чтобы бороться с правлением Других.
Бороться с Другими? Что ж. Это все меняло.
Нам не обязательно было становиться друзьями. Первое, что я почувствовал после слов Берта, это жуткую зависть. Существо собиралось вернуться домой, тогда как я был обречен оставаться здесь. Подобной зависти я не испытывал ни разу за всю свою жизнь.
Но дело представлялось достаточно простым. Если я не могу ничем помочь человечеству, то в моих силах хотя бы сделать что‑то во вред проклятым Другим. Всего лишь месть. Но лучше месть, чем ничего.
Берт поднял с земли один из пистолетов и осторожно протянул мне.
– Вот для чего нам понадобилась ваша помощь, Дэн. Когда Влажный попадет домой, он будет в опасности. Ему потребуется оружие. Он способен выводить из строя или убивать другие организмы только под водой и только на близком расстоянии. Этого недостаточно.
– Конечно, – ответил я. – Но зачем ему мои пистолеты? Боевые машины хоршей обладают гораздо большей огневой мощью.
Берт покачал головой.
– Он не сможет использовать энергетическое оружие. Оно способно нанести вред ему самому. Ваши пистолеты, возможно, окажутся более полезными, но мы не знаем, как ими пользоваться. Посмотрите, я сделал это сам. – Он взял в руки один из кожаных мешочков, и я понял, что это нечто вроде кобуры. – К несчастью, мы ничего в этом не понимаем. Вы поможете?
Я усмехнулся, почувствовав себя в родной стихии.
– Если я в чем‑то и разбираюсь, то именно в этом. В оружии. Покажите, в чем проблема.
Он показал. Проблем было много. Во‑первых, Берт приспособил кобуры не с той стороны. Конечно, какой‑нибудь ковбой мог бы вести огонь из двух пистолетов двумя руками, но Влажный не был ковбоем. Особенности анатомии не позволяли ему дотягиваться до кобуры. Следуя моим указаниям, Берт приладил кобуру к другому месту, и Влажный после нескольких попыток научился выхватывать пистолет. Добившись первого успеха, я предложил кое‑что еще.
– При стрельбе рука должна быть вытянута, иначе он может выстрелить в себя. У этих двадцатизарядников небольшая отдача, но и рука у него не очень‑то длинная.
Влажный, внимательно слушавший мои советы, приступил к тренировкам. Понаблюдав за ним, я вздохнул и похвалил себя за то, что поставил оружие на предохранитель.
– Практикуйтесь как можно больше, – посоветовал я. – И еще одно. Где он будет стрелять, под водой или на воздухе?
Берт с тревогой посмотрел на меня.
– А погружение в воду повредит оружие?
– Нет, с этим все в порядке. Пистолеты не боятся воды. А в чем дело?
Мне ответила амфибия:
– В основном, я думаю, на воздухе.
– Хорошо. Вести огонь под водой небезопасно. Они не рассчитаны на использование в другой среде и могут взорваться у вас в руке. Старайтесь, по возможности, избегать таких ситуаций. Ну а теперь… – я скрестил пальцы, – давайте посмотрим, какой вы стрелок.
Как я и ожидал, стрелок из него получился никудышный. Ничего, похожего на мишень, поблизости не нашлось, но Берт дал мне немного упаковочной ткани, и я, скомкав материю, стал бросать ее в воду. Влажный приподнялся на передних плавниках и открыл огонь. Его щупальца так дергались, что только чудом не попали под пули.
Берт опасливо поглядывал на Влажного, время от времени пригибаясь к земле, когда у стрелка начинала дрожать рука. Когда патроны закончились, я с облегчением вздохнул.
– Старайтесь нажимать не так резко. Ну и конечно, оружие надо перезарядить. У вас есть еще боеприпасы?
Берт не сразу сообразил, что запас пуль не неисчерпаем, но потом закивал:
– Мы можем скопировать сколько угодно.
– Чем больше, тем лучше, – сказал я. – Вряд ли на его планете найдется оружейный магазин. – И, повернувшись к Влажному, добавил: – Вам, пожалуй, не стоит держать пистолет на предохранителе. Если понадобится стрелять в спешке, вы можете не успеть поднять «собачку». Только старайтесь не задевать спусковой крючок. А теперь посмотрим, как у вас получится его перезарядить.
С этим тоже возникли трудности, но потом он стал справляться вполне сносно. Дальше этого у нас не пошло, потому что Берт начал волноваться.
– Мне надо вернуться в лабораторию, чтобы успеть все переделать, – сказал он Влажному.
Тот ничего не ответил, но повернулся и направился к реке. Уже войдя в воду, амфибия обернулась ко мне:
– Это металлическое убивающее приспособление может оказаться ценным для меня, как и ваши наставления. За это я благодарю вас. И если смогу, то оплачу долг.
Существо окунулось в воду и исчезло. Пара щупальцев на несколько секунд поднялась над поверхностью и качнулась, словно прощаясь с нами. По воде разошлись круги.
Берт издал нечто вроде вздоха.
– Он очень смелый.
Я только кивнул. Мнение о Влажном уже сложилось, а зависть к смельчаку натолкнула на кое‑какие мысли, которыми я пока не решил делиться с Бертом.
Впрочем, хорш и не дал бы мне такой возможности.
– Закончив в лаборатории, – радостно сообщил он, – я сразу отправлюсь к моим соотечественникам. Нам нужно решить, когда Мррантохроу сможет отправить Влажного домой. И я пришлю к вам Пиррахис.
Я вздохнул и решил все же сказать, что думаю.
– Есть и еще кое‑что. – Да?
– Я обдумал то, что вы сказали. Вы были правы. Давайте забудем о моей просьбе сделать копию Пэт.
Хорши не умеют улыбаться, у них нет для этого лицевых мышц, но Берт, как показалось, посмотрел на меня с теплым чувством.
– Забыто, Дэн. Я рад. – Он потрепал меня по плечу и поспешно удалился.
Послушайте, я всего лишь человек. Когда на меня накатит депрессия, я могу стать таким эгоистом, что вы и не поверите. Но нельзя же быть эгоистом все время.
Часть шестая
НЕ СДАВАТЬСЯ
Глава 25
Был еще один урок, преподанный нам инструктором между десятикилометровым маршем и отжиманиями. Вот что он сказал: «Слушайте меня, задницы. Всегда лучше делать хоть что‑то, чем не делать ничего. Вы меня поняли? По крайней мере вы почувствуете себя лучше».
Он оказался прав. Ситуация не изменилась в лучшую сторону, но я чувствовал себя по‑другому. Впервые за все время я понял, что могу играть какую‑то, пусть самую незначительную, роль в борьбе против Возлюбленных Руководителей. Мое настроение значительно улучшилось. У меня даже появилось чувство, что жизнь в одиночестве, вдали от дома, пожалуй, обретает какой‑то смысл.
Подумав, я решил, что стоит прикинуть, чем еще можно насолить Другим. Никакого конкретного плана у меня, конечно, не имелось. Но я мог бы повести боевые машины хоршей на штурм какой‑нибудь базы Возлюбленных Руководителей. Мой опыт, несомненно, пришелся бы весьма кстати. Но прежде чем предпринимать те или иные шаги, следовало выяснить, где вообще идут бои.
Обратиться можно было бы к Берту, но он куда‑то уехал, а вернувшись, заперся в лаборатории, готовя оружие для Влажного. Я решил порасспрашивать Пиррахис. К счастью, она находилась в своей комнате вместе с Мррантохроу.
Я остановился у двери. Комната Пиррахис была не больше моей, но ей каким‑то образом удалось придать ей уют: немного цветов в горшочке, аккуратно развешанная одежда, убранная постель. Она превратила свою комнату в жилище, и мне вдруг с опозданием пришло в голову, что, возможно, они хотели бы побыть вдвоем.
Очевидно, нет. Увидев меня, Пиррахис, стерилизовавшая мой горшок, помахала свободной рукой.
– Вы проголодались? – сразу же спросила она, но я только покачал головой. Мне была нужна не пища.
– Хочу побольше узнать о Влажном.
Это удивило Пиррахис, но она все же ответила:
– Его посылают на родную планету, поэтому…
– Знаю. Но как он попадет туда? Пиррахис посмотрел на Мррантохроу.
– Он будет отправлен с помощью передающей машины, захваченной у Других.
– А откуда он знает, как попасть туда?
– Понимаю, – закивал Док. – Вы хотите узнать, как Влажный найдет путь домой. Хорши занимаются этой проблемой с тех самых пор, как захватили базу. Им очень помогло то, что удалось захватить у Других телепортационную машину. После того как ее разобрали, роботы начали отслеживать каналы связи.
– В этом у хоршей большое преимущество над Другими, – добавила Пиррахис. – Другие очень сильны, но в некоторых случаях хоршам удавалось проникнуть в их каналы, а у Других это не получалось ни разу.
Я обдумал это. Что ж, стратегическое значение такого преимущества вполне очевидно.
– Означает ли это, что существует прямой канал телепортационой связи с планетой Влажного?