Когда Гермиона вернулась из ванной, Северус уже проснулся и сонно улыбался ей с обезоруживающе беззащитным видом.
— С Рождеством, Северус!
— Взаимно, — пробормотал он, широко зевая и потягиваясь.
Пряча ухмылку, она сурово приказала:
— Иди-ка умойся и побрейся, пока язык не проглотил. А я сварю кофе.
Снейп явно не был жаворонком — в ответ он только признательно хмыкнул и подчинился.
К моменту, когда они вернулись в постель с чашками кофе и мурчащим Крукшанксом, он уже больше походил на человека и со снисходительной улыбкой наблюдал, как она потянулась за подарками.
Но вдруг его ухмылка угасла, он растерянно отметил:
— А я тебе ничего не приготовил…
— Ой, брось, — отозвалась она, — ты нашел моих родителей. И вообще я с тобой очень счастлива.
Он поднял бровь.
— Если следовать твоей логике, ты мне тоже ничего не должна дарить.
— А, кстати. Вообще-то это подарок для меня, а не только для тебя, — улыбнулась она несколько глуповато, — открывай, сам увидишь.
Заинтригованный, он взял большую плоскую коробку, тщательно ее рассмотрел и только потом развязал ленту и развернул подарочную упаковку. Осторожно сняв крышку, он зашелестел слоями папиросной бумаги, и Гермиона захихикала, наблюдая за ним. Она не захотела обсуждать с Джинни покупку белья, но это подало ей идею.
Снейп медленно вытащил из коробки черный кожаный пиджак и уставился на него с непередаваемым выражением лица.
Пиджак обошелся ей в целое состояние, но он того стоил. К тому же, потраченные на него деньги раньше у нее уходили на аренду квартиры.
— Никак не пойму, какой тебе с этого прок, — он смотрел на нее, с интересом склонив голову.
— Ну как же, буду на тебя любоваться! — ответила Гермиона — для нее это было очевидно.
Он почти ухмыльнулся.
— Ах да. Конечно.
— Вот только не надо так улыбаться. Это всего лишь пиджак, а не костюм господина! Никакого фетишизма, голая эстетика!
— Даже не думал предполагать подобное.
— Когда тебе на ум приходят грязные мыслишки, Северус, у тебя появляется такая особенная улыбочка… Злая улыбочка.
Он уже откровенно ухмылялся, но промолчал и снова принялся рассматривать подарок, поглаживая длинными пальцами тонко выделанную кожу.
— Спасибо, — нежно поблагодарил он.
— Всегда пожалуйста.
Он очень аккуратно уложил подношение обратно в коробку, отодвинул ее в сторону и откинулся назад на подушки с чашкой кофе в руке. Снисходительным любящим взглядом он смотрел, как она разворачивает свои подарки — обычный для Рождества набор книг и сладостей. Один из свертков вызвал у нее восторженный смех.
— Что там? — с любопытством откликнулся Северус.
— Смотри, что прислала Луна!
Мягкий джемпер с высоким воротом, связанный из пестрых серых и зеленых ниток — цветов Слизерина — был гораздо симпатичнее, чем неизменный свитер Уизли. Гермиона решила не говорить об этом Молли — традиционный рождественский подарок обычно ей нравился, но в этом году он был странного линялого оттенка бежевого.
Молли, видимо, наконец-то устала от пестрых красок.
Глаза профессора светились насмешливым одобрением.
— Как мило… — промурлыкал он.
— Подозреваю, что этот подарок предназначается не только мне, но и тебе, — отметила Гермиона. — Хотела бы я надеть его сегодня, но не думаю, что воспримут благосклонно. Кроме того, оставлю-ка я его для квиддичных матчей.
Северус издал смешок и допил свой кофе.
— И надолго ты меня бросаешь?
— Как-нибудь выживешь, — сухо прокомментировала Гермиона. — Я обещала там быть к половине первого, но если не появлюсь пораньше, Джинни вообразит себе невесть что.
— Какая отличная идея!
— Веди себя прилично... — отрезала она, с трудом подавив усмешку.
Снейп аккуратно поставил чашку, глаза его заблестели, и не успела она и глазом моргнуть, как он внезапно набросился на нее и опрокинул на кровать, едва не разлив ее кофе.
Смеясь и задыхаясь, она прервала поцелуй и постаралась выбраться из объятий.
— Северус! Я же просила!
— Да, — мурлыкнул он, — но же ты не сказала, насколько прилично я должен себя вести...
— Ах, ты! — принялась она было протестовать, но он беспощадно закрыл ей рот поцелуем, и по мере того, как поцелуй углублялся, ей становилось все труднее вспомнить, почему она вообще возражала.
Сумев на мгновение отстраниться, она прошептала:
— Клянусь, когда-нибудь тебе это с рук не сойдет! — и снова впилась в него губами, лишь бы заставить перестать смеяться.
Эту сторону своей личности профессор демонстрировал редко, Гермиона обожала видеть его таким счастливым. Уже ради этого одного стоило поддаться, не говоря уж о том, как он хорош был в постели.
— Надеюсь, ты доволен! — фыркнула она спустя некоторое время, вылетая из душа. — Теперь я опаздываю!
Северус хмыкнул, бесстыдно раскинувшись среди спутанных простыней, закинув руки за голову. Его сексуальности было невозможно сопротивляться.
— Собственно, да. И ты не опоздаешь, еще нет и половины двенадцатого.
— Я со вчерашнего вечера ничего не ела! — пожаловалась Гермиона.
— Молли Уизли наверняка настряпала на целую армию. Клянусь, ты не умрешь с голоду.
— Но за эти дни я сожгла полугодовой запас калорий!
— Отлично! Тогда ешь побольше, потому что тебе предстоит еще больше энергозатрат.
— Слишком очевидная попытка не дать мне уйти, — нахмурилась она, чувствуя, как по спине пробегает сладостная дрожь. — Куда делось хваленое слизеринское изящество?
Демонстративно печалясь, он взглянул на нее.
— Слишком много времени провожу с одной гриффиндоркой!
Не удостоив эту сентенцию ответом, Гермиона отвернулась и, показательно игнорируя его, стала выбирать одежду, неохотно думая, не надеть ли подарок Луны, и не станет ли это слишком толстым намеком. Но в любом случае ей хотелось нарядиться во что-то, напоминающее о профессоре — ну, кроме кольца — и она достала из дальнего угла гардероба золотую блузу с зеленой вышивкой вокруг шеи и изумрудными пуговицами. Его удивленная и признательная улыбка свидетельствовала, что Северус оценил жест — хотя, возможно, ему просто понравился глубокий вырез и обтягивающий фасон, судя по непроизвольной реакции его тела. Гермиона приложила максимум усилий, чтобы не обращать на него внимания, сознавая, что в противном случае гарантированно опоздает.
— Пойду уже, — буркнула она.
— Искренне недоумеваю, зачем, — проворчал он.
— Не нуди. Я бы с удовольствием провела с тобой весь день, но это я могу сделать и в любое другое время.
— Да ну? — перебил он, но она продолжала, не реагируя.
— Я и так редко вижусь с друзьями. Вечером вернусь! Думаю, ты найдешь чем заняться.
— Х-м-м. Я бы пожелал тебе повеселиться, но как представлю обед с Уизли и кучей их родственников и знакомых… Даже не знаю, что может быть хуже.
— До свидания, Северус! — твердо сказала Гермиона, у порога обернулась на него с улыбкой и вышла.
06.05.2017
Глава 21
"Histories of ages past
Unenlightened shadows cast
Down through all eternity
The crying of humanity..."
— Donovan, 'Hurdy Gurdy Man'.
Планам Гермионы не суждено было сбыться. Нет, по большей части день прошел прекрасно: наконец все встретились, да и угощение миссис Уизли, как всегда, превзошло самые смелые ожидания — у жутко голодной Грейнджер даже слюнки потекли. Но потом все полетело к чертям, потому что ее задолбали бесконечными подначками по поводу таинственного любовника. Неожиданно для себя она призналась, что он из Слизерина.
Новость приняли в штыки, и вот уже Гермиона отправляла Патронус Северусу, пытаясь говорить не дрожащим голосом: “Я в Норе, но, боюсь, не в том состоянии, чтоб аппарировать самостоятельно. Если ты не занят, можешь забрать меня? Спасибо.”
— А при чем тут слизеринский упырь? — воинственно вскинулся Рон, наблюдая, как исчезает ее выдра.
Какая непроходимая тупость!
От ярости Гермиона едва сдержала язвительный ответ, рвущийся с языка.
Какого черта? Сколько можно намекать?
Осталось только написать на небе большими неоновыми буквами: “Мой любовник — Снейп”.
Сколько еще надо подсказок, чтобы они увидели то, что у них прямо под носом? Им что, известно много умных и малообщительных полукровок со Слизерина, участвовавших в войне, которых она знала раньше и вновь повстречала полтора года назад?
Стиснув зубы, Гермиона отрезала:
— Раз уж мне все равно возвращаться в школу, разумно попросить о помощи кого-то из Хогвартса, нет?
— А почему ты не позовешь… его? — Джинни понизила голос.
— Только этого не хватало. Если он узнает, что тут творилось, сразу примчится и проклянет всех по первое число. Уж будь уверена: когда он не в духе, лучше держаться подальше.
Хотя прямо сейчас эта мысль казалась ужасно соблазнительной!
Никто из присутствующих не мог с ним тягаться, разве что Билл или Гарри, но и для них ее слизеринец слишком силен — особенно, если выйдет из себя настолько, чтобы наплевать на дуэльный кодекс.
— Лучше подожду снаружи. Северус, наверное, не в настроении и вряд ли захочет кого-то из вас видеть.
— Аналогично! — огрызнулся Рон, и Гермиона с трудом удержалась от пощечины.
— Спасибо за обед, Молли, — как могла спокойно поблагодарила она, — простите, если доставила вам неудобства.
— Вовсе нет, дорогая, — мгновенно заверила ее миссис Уизли. — Прости моих детей. Я-то думала, мне удалось получше их воспитать, — добавила она тоном, обещающим кое-кому крупные неприятности.
— Не все из нас съезжают с катушек, услышав слово на букву “С”! — запротестовал Джордж. — Некоторые...
— Не сейчас, Джордж, — вполголоса отсоветовал ему отец.
Гермиона была слишком расстроена и зла, чтобы улыбнуться. Она решительно попрощалась, сердито зыркнув на Гарри, когда он попытался ее остановить, и зашагала прочь, к точке аппарации за забором в дальнем конце сада. Дрожа, она ждала Снейпа и задавалась вопросом: знает ли он вообще, где находится Нора? Если нет — она будет выглядеть круглой дурой. А если да, не слишком ли много она от него требует? Снейп не хотел бы встречаться с семейством Уизли и определенно предпочел бы выпить медленно действующий яд, чем увидеться с Гарри. Она постаралась не обращать внимания на звуки ссоры, доносящейся из дома.
Казалось, прошло несколько часов. Наконец раздался треск и появился знакомый темный силуэт.
Северус настороженно огляделся, но увидел, что кроме Гермионы рядом никого нет, и сразу расслабился.
— Прости, я пришел бы раньше. Я здесь не бывал со времен окончания первой войны, так что аппарировал с трудом.
— Ничего, все в порядке. Просто захотелось домой.
Снейп нахмурился, услышав ее тон.
— Что стряслось? — сухо поинтересовался он. — Из твоего сообщения я понял, что ты просто перебрала с выпивкой.
— Ничего. Пожалуйста, мы можем уйти?
— Судя по твоему виду, это не ничего, — произнес профессор тихим шелковым голосом. Снейп явно злился. — Что эти идиоты выкинули на сей раз?
Гермиона устало вздохнула.
— Мы говорили о тебе — косвенно, конечно. Я сболтнула, что мой таинственный мужчина — слизеринец. Мы поссорились, я вышла из себя и теперь не в состоянии сконцентрироваться, чтобы нормально аппарировать. Я — нет, Северус! — Снейп рванулся к дому, Гермиона схватила его за руку и запоздало поняла, что он надел новую куртку. — Не надо!
Профессор резко взглянул на нее, но все же остановился.
— Помилуй, отчего нет?! — с опасной любезностью спросил он.
— Потому что я не хочу кровопролития. Да, они бесчувственные предвзятые ублюдки, но они мои друзья, и я хочу, чтобы так и оставалось. Стоит тебе вмешаться, разверзнется настоящий ад. Оставь их.
От ее слов глаза зельевара совсем потемнели.
— Прекрасно, — кивнул он и протянул ей руку.
Он откровенно злился, но Гермионе было не до объяснений. Схватив профессора за руку, она выдержала вихрь давления и дискомфорта совместной аппарации. К тому времени, как она восстановила равновесие перед школьными воротами, Снейп уже умчался прочь.
Гермиона слишком вымоталась и чувствовала себя чересчур паршиво, чтобы стерпеть такое отношение — как раз в тот момент, когда так нужна его поддержка! Она выругалась сквозь зубы и догнала его.
— А с тобой что не так, черт побери?
— Что не так?! — сдавленным голосом переспросил Снейп.
— Не знаю! Потому и спрашиваю! — рявкнула она. — Ты прекрасно знал, что для них Слизерин — как красная тряпка для быка. Тоже мне сюрприз!
— Дело не… Забудь.
— Ты не из-за этого бесишься? — Гермиона запыхалась: Снейп шел быстрой рассерженной поступью, и она за ним не поспевала. — Тогда почему? Твою мать, Северус, да стой же ты! Поговори со мной!
Он неохотно остановился, но не удостоил ее взглядом. Гермиона нахмурилась, сообразив, что он не злится — он расстроен.
— Северус? — неуверенно позвала она.
Все еще глядя в сторону, он очень тихо спросил:
— Ты стыдишься меня, Гермиона?
От этого простого вопроса у нее подкосились ноги. До нее наконец дошло, отчего же он так взбесился, почему злился, когда она не позволила ее защитит. Проклятье, надо было осторожнее подбирать слова!
— О Мерлин, Северус, нет! Никогда!
Снейп коротко окинул ее взглядом и принялся вновь пристально изучать припорошенную снегом землю под ногами. Он сгорбился и так насторожился, словно ждал удара.
О, боже!
Тяжело сглотнув, Гермиона попыталась объяснить, молясь о том, чтоб найти правильные слова. Она — не нарочно — причинила ему сегодня такую боль!
— Я уже давно хотела им рассказать. Ну так, будто между делом. Но я же знаю, как они отреагируют. И решила не вываливать на них сразу все, а по чуть-чуть намекать. Нарисовать абстрактный образ моего мужчины, чтобы они не встали сразу на дыбы. Думала, так будет лучше.
— Прежде я запрещал себе даже думать об этом, — процедил профессор, — но… мне из-за нашей связи терять нечего. А ты потеряешь всё.
Он, наконец, взглянул на неё, но она не могла понять выражение его лица.
— Это не так, — настаивала Гермиона. — Если мне придется выбирать между тобой и друзьями, я всегда выберу тебя! Но я надеюсь, мне не придется. Глупо, конечно, с моей стороны — особенно, после сегодняшнего — но я верю, что смогу их убедить. Мне все равно, что скажут люди, но… они все-таки мои друзья. Я хочу, чтобы они за меня порадовались. Клянусь, я тянула не из-за тебя, а из-за их дурацких детских комплексов. Я не стыжусь тебя ничуть, не стыжусь нас! Иначе зачем я из кожи вон лезу, пытаясь заставить их изменить мнение? — Гермиона затаила дыхание, глядя на профессора. Даже после всего, через что они вместе прошли, она гадала, что поверит ли он ей — именно потому, что хотел бы, чтобы ее слова оказались правдой. Она импульсивно взмолилась: — Ну посмотри же на меня! Если не веришь, попробуй Легилименцию.
Такого выпада профессор не ожидал, и даже дернулся. Гермиона и сама была изумлена своим порывом, но идти на попятную не собиралась, хоть и не знала наверняка, что именно он увидит в потаенных уголках ее разума. Свои подлинные чувства к нему она прекрасно осознавала, но в то же время боялась его возможной реакции.
— В этом нет необходимости, — наконец, напряженным голосом сказал Снейп. — Я тебе верю. — Вздрогнув, он на мгновение прикрыл глаза: — Я идиот. Ты и так была расстроена, а я еще добавил.
— Никакой ты не идиот. Я понимаю, почему ты так решил. Прости меня, Северус — у меня и в мыслях не было тебя стыдиться или скрывать наши отношения... — Гермиона нерешительно коснулась его жесткой напряженной руки. — Молчание было долгим и болезненным. Наконец, он медленно выдохнул. Она с опаской добавила: — Если честно, я думала, это ты предпочитаешь хранить наши отношения в секрете.
Его взгляд немного смягчился.
— Я-то да. Но не ты — когда дело касается друзей, у тебя обычно от них секретов нет. Логично заключить, что я — твоя позорная тайна. Рад узнать, что ошибался в своих подозрениях.
Гермиона несмело улыбнулась.
— Я не сказала им, потому что все пытаюсь усидеть на двух стульях, — неловко пошутила она. — Рон никогда с этим не смирится, да и Гарри едва ли. Остальные Уизли поймут — со временем. Луна уже знает. Невилл просто с ума сойдет и никогда в жизни мне больше руки не подаст. Остальные учителя возненавидят до скончания века. Но повременить с правдой не значит решить проблему.
— Всё в порядке. Рассказывай, что считаешь нужным и когда сочтешь нужным. Зная твои мотивы, я постараюсь так остро не реагировать. — Его черты смягчила фирменная “полуулыбка”. — Разве что ты надумаешь поместить объявление в “Ежедневном пророке” — вот тогда я точно выйду из себя, — сухо добавил профессор.
Гермиона театрально содрогнулась.
— Никогда не собиралась информировать весь Волшебный мир. Мой рассказ — только для близких друзей. И как бы ни шокировала их эта новость, лучше им держать язык за зубами или я выйду из себя.
— И в самом деле, пугающая перспектива, — с готовностью поддакнул Снейп.
Гермиона мило улыбнулась, игнорируя провокацию. Она была не настолько сильна в бою, как ее друзья, но дралась неплохо и умела за себя постоять. К тому же, на ее стороне было неоспоримое преимущество: загнанная в угол, она не боялась идти на крайние меры.
А если что — у меня есть мой слизеринец.
— Посмотреть я тебе предлагала абсолютно серьезно!
— Я знаю, что ты не шутила, но мне не нравится применять Легилименцию. Это как насилие. В принципе, это и есть форма насилия, даже если объект согласен. Мне этот процесс и так нелегко дается, стоит ли напрягаться ради того, чтобы удовлетворить мое эго?
Она ухмыльнулась.
— Думаешь, то, что ты увидишь, польстит твоему эго? Уж оно-то в этом не нуждается.
Профессор фыркнул в ответ, наградив ее изумленным взглядом — и наконец-то напряжение исчезло, а инцидент оказался исчерпан. Вот теперь у нее появился шанс по достоинству оценить его внешний вид. Кожаный пиджак полностью оправдал ее надежды, зельевар выглядел на все сто. Определенно, Снейп подарок оценил.
— Прекратите пожирать меня взглядом, профессор Грейнджер. Что подумают ученики?
— Станут удивляться, с чего это профессор Снейп стал таким красавчиком, — ухмыльнулась в ответ Гермиона, — а меня даже не заметят.
Темные глаза прищурились в усмешке.
— А я-то думал, моё эго не нуждается в подпитке.
— Ах так? Ну и прекрасно. С этой минуты — ни единого комплимента! — притворно негодуя, прошипела Гермиона. Но сразу же разулыбалась и взяла его под руку.
Они продолжили свой путь к замку.
— Если тебе интересно, есть еще одна причина, по которой я не допущу вашей ссоры, — задумчиво добавила она.
— И какая же?
— Это нечестно по отношению к ним. Ну правда, Северус, хочешь драться — выбирай противника по себе.
Он рассмеялся и покачал головой.
— Тогда мне не победить!
— Высокомерный слизеринский змей!
— Невыносимая гриффиндорская всезнайка.
* * *
Остаток каникул прошел куда приятнее, не в последнюю очередь благодаря тому, что во время каникул совы от персонала замка ответов не ждали и в Хогвартсе не задерживались. Почту Гермионы домовые эльфы уносили из совятни в ее апартаменты, где она и валялась, благополучно позабытая. Когда Гермиона, наконец, туда добралась, увидела впечатляющую пачку извинений.
Процесс чтения, впрочем, сильно затруднялся саркастическими комментариями Северуса, заглядывающего ей через плечо. В некоторых записках упоминался и сам Снейп, отнюдь не лестно, как одна из причин ненавидеть Слизерин.
В конце концов Гермиона отправила всем идентичные язвительные ответы: я, дескать, счастлива, независимо от вашего самоощущения, одобрения ваши мне даром не сдались, а оскорблять моего друга, пытаясь тем самым оправдать оскорбление моего любовника — не самый лучший способ извиниться. И да, в первую очередь это относится к тебе, Рональд, и к тебе, Гарри.
Записки ушли адресатам, и Гермиона сочла вопрос закрытым, по крайней мере, на сей раз.
Когда-нибудь тайное станет явным — намекать она уже устала — но это могло подождать. За новогодними праздниками следовал день рождения Северуса, затем она собиралась наладить отношения с родителями, а уж потом, когда все успокоится, можно сконцентрироваться и на личных проблемах. В любом случае понадобится время, чтобы все спланировать, ведь любой неверный шаг может привести к катастрофе. Гермиона вовсе не хотела потом выслушивать истерики и породить дурные слухи.
Да, это точно могло подождать.
Празднование Нового года прошло несравнимо лучше прошлого раза. Сообщив коллегам, что проведет новогоднюю ночь со своим мужчиной, Грейнджер довольно рано сбежала в подземелья.
Северус не напился — по крайней мере, не больше, чем она сама, и пребывал во вполне сносном настроении (особенно по сравнению с его прошлогодней депрессией).
Их собственный праздник начался в полночь с пьянящего в самом прямом смысле этого слова поцелуя, а закончился лишь несколько часов спустя. Уже почти засыпая, они обнаружили, что простыня вся в пятнах от разлитого шампанского. Так всегда бывает, когда поливаешь друг друга вином, чтобы потом его слизать.
На следующий день оба закономерно мучились похмельем, хотя похмелье не проблема для того, кто делит его с Мастером Зельеварения.
— Ну, и что ты пообещал себе выполнить в новом году? — лениво поинтересовалась Гермиона.
Они наконец-то выбрались из постели, протрезвели и умылись.
— Переименовать Азкабан в Дом Восходящего Солнца, — с сарказмом отозвался Снейп, от нечего делать разжигая камин. — Эти клятвы всё равно никто не держит, можно обещать любую чушь.
Гермиона подавила смешок и покачала головой.
— Ты чудовище. Ты что, ни разу не клялся всерьез?
— Нет! Особенно на Новый Год. Если мне нужно что-то сделать, я и так сделаю или найду способ этого избежать. Причем здесь время года?
— Хороший аргумент, — признала Гермиона.
— А как насчет тебя самой?
Она лукаво ему улыбнулась.
— Чтоб весь год прошел так же, как начался.
Северус усмехнулся.
— Ну это обещание сдержать нетрудно. По сути, я могу это гарантировать.
* * *
На день рождения Северуса у Гермионы были особенные планы, но она так и не получила шанса воплотить их в жизнь.
Еще до рассвета они проснулись от оглушительного стука в дверь кабинета профессора. Снейп поспешно накинул мантию и пошел на разведку. Гермиона вслушивалась в звуки отдаленного разговора, но слов разобрать не могла, пока не услышала, как Северус воскликнул:
— Что?!
Другие голоса смешались с его, особенно выделялся один фальцет. Видимо, это был какой-то студент. Мгновением позже Северус влетел в спальню — глаза горели гневом — и принялся торопливо одеваться.
— Что происходит? — встревоженно спросила Гермиона.
— Некогда, объясню позже, — прорычал профессор.
Снейпа практически колотило от злости.
Явно теряя самообладание он вихрем унесся прочь, на ходу поправляя мантию. Его убийственная ярость оставила за собой в воздухе слабый магический след.
К сожалению, весь день профессора Грейнджер оказался забит уроками, поэтому “позже” превратилось в “гораздо позже”. Северуса она увидела лишь раз — он заскочил в учительскую за какими-то бумагами. Один лишь взгляд на его сумрачное лицо очень четко дал понять, что настроение у зельевара отвратительное. Воздух вокруг него почти осязаемо кипел, атмосфера в комнате стала удушающей. На Гермиону Снейп не взглянул, хлопнув за собой дверью так, что стены задрожали. Что бы ни произошло, профессора это вывело из себя. Гермиона не смогла припомнить, видела ли она его раньше в таком гневе, даже когда он говорил о Мародерах.
— Кто-нибудь знает, что случилось? — вопросила она, но прочие преподаватели выглядели такими же озадаченными.
После окончания последнего урока Гермиона поджидала его в подземельях, однако Карта показала, что он в кабинете Минервы вместе с директрисой. Весьма странно.
Покусывая губу, Гермиона отправилась на поиски того, кто смог бы пролить свет на происходящее. Она решила поискать Кровавого Барона.
Завидев вдалеке знакомую фигуру, Грейнджер побежала за ним по коридору.
— Ник!
Гриффиндорский призрак обернулся, приветственно размахивая рукой.
— Гермиона, свет очей моих. Меня ищешь?
— Я искала кого-то из призраков. Ты знаешь, что стряслось сегодня утром?
— Утром?
— К Северусу вниз прибежал студент, — шепотом объяснила она, — после этого, по слухам, он весь день рвал и метал, а сейчас закрылся с Минервой в ее кабинете. Что происходит?
Ник побледнел, хотя куда уж сильнее.
— Плохи дела, — пробормотал он, — сквернее некуда. Позорное пятно на светлом имени Гриффиндора.
— Сэр Николас, не надо загадок, прошу вас. Что случилось?
Призрак печально покачал головой, почти уронив ее с плеч.
— Утром в уборной на втором этаже три гриффиндорки с пятого курса зажали в угол второкурсницу-слизеринку, — тихо сказал он. — Миртл все видела. Они… — Он театрально вздохнул, — они повалили девочку на пол и нарисовали ей на руке знак несмываемым магловским маркером.
— Нарисовали на руке… о, Мерлин! — Гермиона похолодела от ужаса. — Они нарисовали Темную метку, Ник?
— Да, — печально подтвердил призрак. — Миртл сказала Барону, тот разбудил слизеринцев. Одни побежали спасать девочку, другие — с докладом к профессору Снейпу. В ход пошло несколько неприятных заклинаний. Слизеринка приходит в себя в Больничном крыле после истерики, двое нападавших и один из заступников лечатся там же. Пивз рассказал, что директор — то есть профессор Снейп, я имею в виду — спорит с директрисой, кого надо наказать.
— Черт их всех дери, теперь ясно, почему он так взбешен! — Гермиона прикусила губу. — Мне нужно знать, что там творится…
— Портреты и мы, привидения, не имеем права разглашать то, что говорится в кабинете директора, — сконфуженно пробормотал Ник. — Может, тебе стоит прогуляться в Больничное крыло и подождать? Думаю, профессор Снейп пойдет туда сразу после встречи.
— Ладно. Спасибо, что рассказал, Ник.
Жертва все еще лежала без сознания. Мадам Помфри накачала ее снотворным: истерика никак не утихала, а Метку не смогли уничтожить ни заклинания, ни даже серьезные чары — целительница понятия не имела, как школьникам удалось сделать ее несмываемой. Двое гриффиндорских пострадавших являли собой результат причудливой смеси заклинаний и проклятий. К удивлению Гермионы, слизеринским пациентом оказался Тимоти, тот самый третьекурсник с измученным взглядом, который дважды обращался к ней во время отъезда Снейпа. Его не по годам взрослые глаза потемнели и немного припухли, но он неожиданно весело заверил, что “всё будет в порядке, потому что профессор Снейп во всем разберется”.
— Разве профессор не учил вас думать, в какие драки ввязываться? — почти развлекаясь, спросила его Гермиона. Ей нравился мальчик, к тому же, он был одним из двух слизеринцев, выбравших Магловедение в качестве дополнительного предмета. — Судя по вашему лицу, бой со стеной вы проиграли.
— Я свалился с лестницы, профессор Грейнджер, — невинно ответил он, погодя добавив: — так ей и надо.
— Не вам судить, — мягко осадила она.
— У мистера Альтона проблемы с самоконтролем, — донесся от двери знакомый голос. — Его стоило бы распределить в Гриффиндор.
Гермиона с улыбкой обернулась к прислонившемуся к косяку Северусу. Вид у него был совершенно измотанный, гнев, горевший в глазах, уступил место усталости.
— И не жаль вам Гриффиндора, сэр? — нахально выпалил Тимоти, стараясь поудобнее усесться в кресле, чтобы не тревожить перевязанную руку.
— Придержите язык, — рассеянно урезонил его Снейп. — Профессор Грейнджер, можно вас на два слова, если позволите?
Гермиона вышла вслед за ним в тихий больничный холл.
— Ник рассказал мне, что случилось, — сообщила она, понизив голос. — Так что решила Минерва?
Черные глаза снова вспыхнули от ярости.
— Попробуй угадать с трех раз. Впрочем, тебе хватит и одной попытки.
— О, боже, Северус! Она же не оставит такой проступок безнаказанным?
Снейп скривился.
— Не совсем. Взыскание получат все участники инцидента, включая слизеринцев! — Речь профессора звучала горько, слишком знакомо было Северусу такое отношение. Он продолжил: — Мне удалось заставить ее уступить лишь в одном — и то не без помощи портретов — отрабатывать свое взыскание гриффиндорцы будут со мной, но только в присутствии еще одного преподавателя, дабы директор была спокойна, что я не придушу паршивок.
— Я пойду! — тотчас вызвалась Гермиона, и его взгляд смягчился.
— Спасибо. Я собирался тебя попросить. Благодарю, что пришла проведать моих слизеринцев.
— А кто сказал, что я здесь за этим? — невинно похлопала глазами Грейнджер, и Снейп почти улыбнулся.
— Меня заверили, что лицо мистера Альтона будет в полном порядке, — заметил он. — Прочие участники спасательного отряда, шести— и семикурсники, отделались легче.
— Мне нравится Тимоти.
— Вполне в твоем духе. Далеко пойдет, если раньше не свернет себе шею. Я приготовил жидкость для удаления маркера с руки мисс Хэмптон. Скоро она очнется, и мне надо будет побеседовать с ней, прежде чем девочка вернется под опеку своего факультета. Со остальными я уже поговорил и дал необходимые инструкции всем, кроме юного забинтованного льва в соседней комнате. Остались три преступницы.