— Крукшанкс, что за... слезь с меня!
— Что он делает?
— Он мне лицо лижет! Пошел прочь, глупый котище!
Гермиона беспомощно расхохоталась.
— Он всегда так делает, когда я плачу. Наверное, все из-за того, что слезы соленые. Или он думает, что успокаивает тебя. Обычно это срабатывает — к тому времени, как ты от него отделаешься, плакать уже не хочется.
— Вы оба совершенно чокнутые, — обиженно огрызнулся Снейп, выпутался из простыней и отправился в ванную со всем достоинством, доступным ему в данных обстоятельствах.
Крукшанкс самодовольно зажмурился и замурлыкал.
— Хороший мальчик, — шепнула Гермиона коту и потянулась его погладить. — Вовремя вмешался. Пойду в следующий раз за покупками, обязательно куплю тебе копченого лосося.
Первый в мире полуниззл-психотерапевт.
* * *
Последующий день вышел долгим и утомительным. Школу переполняли противоречивые слухи. Ни гриффиндорки, ни их слизеринские жертвы на занятия не явились. Старшие слизеринцы, из числа тех, что подоспели на помощь, о произошедшем не распространялись. Гермиона видела их на общей трапезе: они держались группой и подозрительно косились вокруг. Ребята пребывали в очевидной ярости, но вели себя подчеркнуто тихо.
Гриффиндор стыдливо помалкивал. Равенкло и Хаффлпафф казались попросту сбиты с толку.
Северус обед не пропустил. Профессор ничего и не ел, но недреманного ока со слизеринского стола не спускал, гриффиндорцев показательно игнорировал, равно как и своих коллег, а также все шепотки и перемигивания. К тому времени, как во второй половине дня закончились занятия, и Слизерин, и Гриффиндор потеряли уйму баллов. Большую часть вечера профессор провел в слизеринской башне, а Гермиона отправилась побеседовать по душам с профессором Лонгботтомом.
|
|
В результате, когда некоторое время спустя Северус вернулся, усталый и раздраженный, в учительскую, Гермиона пихнула Невилла в бок и сделала большие глаза. В ответ тот умоляюще на нее посмотрел, но не встретил ни капли сочувствия.
Тяжело сглотнув, декан Гриффиндора расправил плечи и, героически стараясь не заикаться, обратился к Мастеру Зельеварения.
— Профессор Снейп?
Северус повернулся к нему и сердито нахмурился, Гермиона тут же перехватила его взгляд и сердито зыркнула в ответ. Снейп поджал губы, но выражение его лица несколько смягчилось.
Ответил он вполне цивилизованным тоном:
— Да?
— Хочу извиниться за вред, нанесенный вашему факультету моими студентами.
Гермиона заподозрила, что Северус не удивился бы сильнее, даже если бы Невилл вдруг вызвал его на дуэль, хотя остальные вряд что-то заметили. Она-то привыкла к его обычной бесстрастной манере и научилась читать мельчайшие, незаметные другим знаки: расширенные зрачки (едва заметные в темных глазах зельевара), слабую напряженность плеч, легкий изгиб брови, раздумья перед ответом.
— Нет необходимости извиняться, профессор Лонгботтом, — вежливо произнес Снейп. — Все улажено.
Наградив Невилла задумчивым взглядом, он слегка кивнул ему, сгреб в кучу свои документы, после чего резко развернулся на пятках и вылетел из учительской столь же быстро, как в нее вошел.
— Видишь, не так уж всё плохо прошло, — утешила своего приятеля Гермиона немного погодя, когда они тоже покинули учительскую. — Я же говорила, он тебя ни в чем не винит.
|
|
— Раньше он меня никогда не называл профессором! — потрясенно выдавил Невилл.
— Потому что ты никогда не вел себя при нем как профессор, — как можно мягче пояснила Гермиона. — Стоит ему войти в комнату, ты превращаешься в заикающегося школяра.
— Ничего не могу с этим поделать…
— Не пори чушь, — затараторила Гермиона, останавливаясь перед дверью в свои апартаменты. — Ты ведь даже перед Волдемортом не дрогнул. Согласна, Северус умеет напустить жути, но до Лорда ему далеко.
— Знаю, но… Просто он заставляет меня чувствовать себя неловким, неуклюжим… — вздохнул Невилл. — Да лучше, если б он на самом деле был воплощением зла! — жалобно проскулил он.
— Слушай, ты уже сто лет не школьник. Минерва тебе не декан, она твой работодатель! Если ты начнешь ей возражать, никто не снимет с тебя баллы. Северус твой коллега, вы равны. Обещаю, он не оставит тебя после уроков, если ты с ним заговоришь. Хотя, — ехидно улыбнулась она, — думаю, он бы не возражал.
— Не хочет он со мной разговаривать.
— Верно, — безуспешно постаралась скрыть ухмылку Гермиона. — Зато он бы не возражал с тобой поспорить. Ты же глава Гриффиндора. Ему наверняка не хватает привычных обменов любезностями с Минервой из-за квиддича или школьного Кубка. Людей, которые его боятся, и так предостаточно, Невилл. Посмей не согласиться, защищай своих учеников — и он начнет тебя уважать. Я не о вчерашней ситуации говорю, те девчонки твоего заступничества и извинений не заслуживают. Я сейчас о повседневных делах. Порой Северус все еще, бывает, запугивает Гриффиндор. Наш профессор хоть и ведет себя лучше, чем раньше, порой его заносит. Не позволяй ему этого. Он будет глумиться и рычать, но если ты внимательно прислушаешься к нему, поймешь, о чем я.
|
|
— И всё-таки я не понимаю.
— Да ты подумай, Невилл. Ведь он очень редко говорит что-то по-настоящему гадкое в твой адрес, разве не так? Не спорь — подумай! О, да, он оскорбляет твои умственные способности, но не перегибает палку. Чем он тебя больше всего задел? Словами, что в Зельях ты совершенный невежда? Так это чистая правда! — Невилл горько скривился в ответ. — Да-да! Ты был настоящей катастрофой. Но он никогда не оскорблял тебя лично. — Гермиона коснулась его руки. — А ведь мог, ты же знаешь. Он знал всю правду о твоих родителях, о том, как на тебя давила семья, ожидая, что ты добьешься успеха. Ему было достоверно известно, как легко тебя по-настоящему ранить, стоит только захотеть. Боже, слышал бы он, что я сейчас несу! В миг бы разозлился! — доверительно добавила она. — На самом деле, Северус вовсе не испытывает неприязни к своим ученикам, ну, кроме особых случаев, типа Гарри. Иначе он не смог бы столько лет продержаться на этой работе...
Невилл улыбнулся в ответ.
— Да неужели?
— Представь себе! И будь уже честен — разве тебе на его занятиях не приходилось трудиться больше, чем на любом другом уроке?
— Ну… да.
— А разве от этого не было легче игнорировать такую занозу в заду, как Малфой?
Лонгботтом испуганно вытаращился на нее.
— Только не говори, что Снейп преследовал именно эту цель.
— Нет, конечно. Не переоценивай его. Северус поступал так потому, что в глубине души он настоящий ублюдок. Но это дало несколько милых побочных эффектов, правда? — ухмыльнулась Гермиона.
Невилл принял почти виноватый вид.
— Наверное, да, когда ты все именно так преподносишь. — Спустя мгновение его улыбка увяла. — Но...
Грейнджер протестующе подняла руку.
— Знаю. Луна и Джинни мои подруги. Но Северус — тоже мой друг. Я знаю, что происходило в школе в тот последний год. Поверь, он до сих пор чувствует себя сволочью. И всегда будет. Клянусь. Будь у него выбор, все пошло бы иначе. Никаких личных мотивов у него не было. Он сам больше всех себя за это ненавидит.
Невилл какое-то время смотрел на нее, затем осторожно кивнул.
— Допустим. Только это не оправдывает его поведение.
— Войне вообще нет оправданий, Невилл. Мы старались изо всех сил. Если обида тебя все еще гложет, я попробую уговорить его извиниться. Хотя, сдается мне, вам, мужчинам, обоим будет ужасно неловко.
— Даже у тебя ничего не выйдет, Гермиона, — ухмыльнулся Невилл. — Никак не привыкну, что вы с ним друзья. Он же тебя терпеть не может. В смысле, — Под возмущенным взглядом Грейнджер он тут же осекся. — Казалось, он тебя ненавидел, как никого другого.
— Ну, просто тогда я всех немного раздражала, так ведь? Теперь, когда я не лезу из кожи вон, чтобы доказать свою правоту, по большей части нам вместе очень комфортно.
Невилл слегка нахмурился, словно о чем-то задумался, и Гермиона поняла, что выдала себя с потрохами. Ох, не зря ли…
Лонгботтом вдруг задохнулся и выпучил глаза. Казалось, они вот-вот выпадут из черепа.
Вот дерьмо!
— Драная Мерлинова борода! — Невилл стал белее мела. — Это ведь он, да?
Стараясь не паниковать, Гермиона старательно изобразила непонимание.
— Что?
— Твой — о, Мерлин! Твой таинственный волшебник! — Невилл с трудом сглотнул. Лоб его покрыли капельки пота. — Это ведь Снейп, так?
Гермиона тянула паузу, изо всех сил пытаясь определиться, что же делать, мысли бежали одна впереди другой: "Ну, наконец-то хоть кто-то догадался — какие все-таки тупые мои обожаемые друзья — еще успею вмазать ему Обливиэйтом — Северус придет в ярость — дерьмовый из меня слизеринец — кажется, Невилл все-таки меня не убьет — врать дальше? не прокатит — или признаваться, или стирать ему к чертовой матери память — вот засада!"
— Да, — опустила она глаза. — Пошли ко мне, поговорим? Не та тема, чтобы обсуждать посреди коридора.
Совершенно ошеломленный, Лонгботтом потрусил за ней в гостиную и рухнул в кресло.
— Поверить не могу!
Гермиона вздохнула и сердито воззрилась на него.
— А что, по Хогвартсу толпами разгуливают гениальные слизеринцы-полукровки со скверным характером, пятидесяти лет, ветераны войны, которых я повстречала полтора года назад? Которых я когда-то знала? Да мне осталось только имя его написать! Причем непременно на небе и огненными буквами десять футов высотой, Невилл, чтобы до вас хоть что-то дошло.
Невилл нахмурился и поджал губы.
— Ну… да, Гермиона. Так и есть. Но ты сама подумай — как нам такое могло в голову прийти? То есть — он… Черт, это же Снейп! — неубедительно закончил он.
Гермиона силилась не засмеяться.
— Правда? — поддразнила она. — А я и не заметила. Боже, ужас-то какой.
— Ты поняла, о чем я.
— Да, Невилл, поняла. Я тебе весь год твержу: он не такой! Никто не знает настоящего Северуса... Вы видите лишь скользкого ублюдка из слизеринских подземелий — потому что это всё, что он позволял вам видеть, — вздохнула она. — Прежде чем выйти из себя, помни — этот человек подарил мне кольцо с выдрой, провел со мной летние каникулы и пошел на большие жертвы, чтобы найти моих родителей. Ты сам сказал: он сделал меня счастливой… Не могу даже припомнить, была ли я когда-нибудь так счастлива.
Гермиона откинулась на спинку кресла и глядя, как Невилл старательно пытается собраться с мыслями. Его можно было понять, ведь речь шла о грозе его детства — человеке, которого он ужасно боялся до тех пор, пока не началась война и не показала ему, что есть истинный страх, человеке, которого все считали предателем и убийцей, который лично (и не раз) мучил его до беспамятства. Но никто не понимал, что это лишь вершина айсберга. А сколько было сокрыто внутри!
Довольно долго они молчали.
Наконец, Невилл недоуменно посмотрел на нее.
— Я до сих пор не понимаю. Но кажется, ты и правда счастлива. Хорошо бы, конечно, тебе в Святого Мунго провериться, но... Черт возьми, наверное, в этом есть какой-то смысл. Ты хорошо его описала — умный, темпераментный, высокий, темноволосый, не красавец. — Лонботтом внезапно захлебнулся смехом и она тоже захихикала. — Мерлин, Гермиона, ты чокнулась. Ты и Снейп! Когда вы с Роном разбежались, мы думали, ты так и останешься одна… Ну что ж, Снейп хотя бы такой же умный, как ты. Скажи, ты хоть нам про него правду говорила?
— Да.
— Милый и внимательный Снейп! — Невилл совсем с лица спал. — У меня голова раскалывается.
— Невилл! — одернула его Гермиона.
— Прости. Чересчур… сложно принять, понимаешь?
— Если тебе полегчает, меня это тоже застало врасплох, — криво улыбнулась Грейнджер.
— Представляю! Как — я хочу сказать… ну… как это произошло?
Гермиона закусила губу, борясь со смехом.
— Тебе что, нужны подробности?
— Нет! — тут же воскликнул он, и она расхохоталась.
Сумев наконец перевести дух, Грейнджер вытерла глаза и усмехнулась.
— Прости, не удержалась. Поверь, я не собираюсь делиться с тобой... деталями.
Лонгботтом просто позеленел.
— Спасибо Мерлину за маленькие радости.
Задыхаясь от смеха, Гермиона рухнула на спинку кресла.
— Сначала мы просто подружились. Ну да ты и сам знаешь. У нас много общего, нам всегда есть о чем поговорить, так что мы уйму времени проводили вместе. Еще нам довелось сообща поработать — одна из его военных травм не зажила, и я помогала ему вылечиться. Это очень сближает, знаешь ли. Всё случилось прошлым летом — все остальные оказались заняты или притворялись, что заняты, а Северус тоже страдал от одиночества, так что я частенько торчала у него. Потом одно за другим... и вот. Мы вместе с конца июня, вроде бы. Прости, в календарике отметку не сделала, — съехидничала она.
— У меня голова сейчас лопнет, — снова пожаловался Невилл.
— Хочешь, попрошу у Северуса зелье? — лукаво предложила Гермиона.
— Заткнись, прошу тебя, ты с ума сошла!
— Ты это уже говорил, — услужливо сообщила Гермиона.
— Скажи, что это не так, умоляю... — Невилл взъерошил волосы и встал. — Кто-нибудь еще знает?
— Луна. Мы с ней много говорили о моей дружбе с Северусом — больше это никого не волновало, — многозначительно добавила она и увидела, как Невилл слегка покраснел. — Она знала, кто вручил мне кольцо и знала, что это не романтический подарок. Скорее, знак благодарности. Полумна догадалась на мой день рождения, когда вы все меня выспрашивали.
— И больше никто?
— Пока нет. Хотя информации предостаточно. Сколько еще вам надо подсказок?
Невилл застенчиво улыбнулся.
— Ну теперь-то все кажется совершенно очевидным. Прости. — Он, хмурясь, огляделся вокруг. — Говоришь, все время торчишь у него?
— Я не возвращалась сюда с Хэллоуина, так, заходила пару раз кое-что забрать, — спокойно призналась она. — За чистотой следят домовики.
— А что насчет Крукшанкса?
— Я же говорила, Крукс его обожает. Он переехал в подземелья раньше меня.
Какое-то время Невилл сидел тихо и размышлял, а потом покачал головой.
— Остальные съедут с катушек, Герми.
— Знаю. Но все еще собираюсь рассказать друзьям — не сейчас, конечно. До всех прочих мне дела нет. Пусть весь мир на нас ополчится, если встанет выбор между Волшебным миром и Северусом, я выберу Северуса.
— Все так серьезно?
— Он лучшее, что со мной случалось. Его прошлое не имеет никакого значения, я просто не позволю ему уйти, — тихо сказала она. — Пусть даже порой я хочу его прибить.
Невилл меланхолично посмотрел на нее и внезапно хмыкнул.
— Ну что ж, мне этого достаточно. Я всё еще думаю, что ты просто свихнулась, но если ты счастлива и не станешь посвящать меня в детали, я как-нибудь справлюсь. Не бойся, буду держать язык за зубами.
От облегчения у Гермионы даже голова закружилась.
— Спасибо, Невилл. Правда! — Вдруг она расплылась в улыбке. — Пожалуй, сейчас ты должен сказать, что ему не стоит меня лишний раз расстраивать, не то пожалеет, или что-то в этом роде?
Лонгботтом заржал.
— С ума-то не сходи. Что я могу ему сделать? Он меня за секунду с землей сравняет. Лучше соплохвоста поцеловать!
— Точно, — согласилась Гермиона, стараясь казаться не слишком самодовольной: уж очень она гордилась силой своего слизеринца.
— Ну что ж, спасибо за доверие. Ты же понимаешь, что Минерву просто разорвет от злости?
— Это не ее чертово дело. В любом случае, коллегам я сообщать не собираюсь.
— Вполне логично. Все они его ненавидят.
— Поверь, я знаю. И Северус тоже. Только дурак не заметил бы.
— Его это волнует?
— Сложно сказать. Временами кажется, нет. Но порой… Он не позволяет себе об этом задумываться, но ему все равно больно. Понимаешь, Невилл, ведь почти все вокруг его ненавидят. И ненавидели большую часть его жизни. Он был очень одинок.
Невилл ответил не сразу.
— Видимо… Видимо, так и есть. Но это же абсурд! Даже Гарри признал, что без Снейпа не победил бы Волдеморта!
— Я работаю над этим, — вздохнула Грейнджер. — Всему свое время.
* * *
— Северус?
— В лаборатории! — послышался голос Снейпа.
Профессор стоял, прислонившись к столу. Видимо, с головой погрузился в небольшую книгу о магических свойствах различных газов.
— Хорошо поболтала с Лонгботтомом, м? — рассеянно поинтересовался он.
Сложив руки на груди, Гермиона хладнокровно смерила его взглядом/
— Это ты мне скажи.
— Пардон?
— Северус, ты ведь подслушивал. Ты прекрасно слышал, как я велела Невиллу вести себя по-мужски и пошел за нами — из чистого любопытства, или по каким-то своим соображениям.
Приподняв бровь, зельевар высокомерно взглянул на нее, потом вдруг ухмыльнулся с довольным блеском в глазах.
— Только до дверей. В твои комнаты нет тайного хода. Думаю, беседа прошла неплохо? Если бы ты просто приложила его Обливиэйтом, давно бы вернулась.
— Я бы так не сделала! — запротестовала Грейнджер.
— Да ладно? Я видел, как ты нащупывала палочку, даже если Лонгботтом не заметил.
Гермиона скорчила рожицу.
— Мы отлично поболтали. Он, конечно, в шоке, но с ситуацией смирился, и болтать не станет. Кажется, он понял, что надо лучше отстаивать свои интересы.
— Что, ради всего святого, заставило тебя сказать ему, что я не прочь с ним поспорить? — профессор отложил книгу и вопросительно на нее уставился.
— У него все равно духу не хватит, — отмахнулась Гермиона. — Зато начнет смелее разговаривать с Минервой. Не знаю, почему это для тебя так важно. Сдается мне, ты задумал что-то грандиозное, вот и решила немного помочь.
— Пока не знаю, сыграет он какую-то роль или нет, — скептически пожал плечами Северус, — но безусловно, сильный декан Гриффиндора нам не повредит.
— Ты опять меня бесишь. Такой чувство, что в воздухе Хогвартса витает какой-то элемент, заставляющий директоров всё время изъясняться загадками!
Снейп мягко фыркнул.
— Нет, у Дамблдора это был природный дар. Но дай мне лет этак сто на развитие небольшой старческой деменции — и я стану таким же милашкой. Сама знаешь, всегда осторожен и не раскрываю планов, пока не удостоверюсь, что они сработают. Если хочешь, пойдем в воскресенье на встречу с Макгонагалл, увидишь первый этап... Но вообще, твое присутствие весьма желательно, ведь мой план касается и тебя.
— Меня?! Почему… А рассказывать ты не собираешься, да? — Гермиона разозлилась. — Как же ты меня достал, слизеринец.
— Вот если бы не доставал, я бы занервничал — значит с тобой что-то не то, — мягко усмехнулся тот. — Таков уж я — кого угодно достану.
— Даже ты это признаешь.
— Познай себя, Гермиона, познай себя.
* * *
Назавтра была суббота. Учитывая волнения последних дней, Гермиона надеялась выспаться. Но один ее знакомый слизеринец, кажется, имел совсем другие планы — хотя какая дурочка станет огорчаться, просыпаясь от поцелуев в шею?
Грубые пальцы пробрались под её тонкую футболку огромного размера.
— Смотрю, у кого-то хорошее настроение, — сонно пробормотала Гермиона, чувствуя, как он прижимается к ней сзади, и одобрительно замурлыкала.
Северус не ответил — был слишком занят облизыванием мочки ее уха, ладонью обхватив ей грудь.
Гермиона сладко потянулась в ответ на его прикосновение и вздохнула, дрожа, когда другая рука начала медленно спускаться по ее животу, чтобы нырнуть между ног — нижнее белье на ночь она давно перестала надевать, ибо это давно потеряло всякий смысл.
— Знаешь, обычно люди приветствуют друг-друга иначе...
— Хватит жаловаться, — пробормотал Северус, легонько кусая чувствительное местечко под ухом и тут же нежно зализывая укус, пока его пальцы скользили между ее бедрами. — В нас нет ничего “обычного” и ты это знаешь...
— М-м-м… Тонко подмечено, — согласилась Гермиона, раздвигая ноги, дабы предоставить ему больший доступ.
Одной рукой Снейп деликатно дразнил ее сосок; на шее она чувствовала его теплое дыхание. Пальцы другой руки принялись выписывать медленные круги как раз вокруг того места, где она больше всего жаждала прикосновений.
— Чертов искуситель, — простонала она, стараясь не извиваться.
— Прикажешь остановиться? — явно развлекаясь, отозвался тот.
Решив, что это просто несправедливо, Гермиона перестала сдерживаться и совершенно сознательно откинулась на спину, торжествующе улыбнувшись, когда его дыхание на секунду сбилось. Глубокий выразительный смех зельевара мурашками прокатился по ее коже. Пальцы, дразня, проникли дальше, и Грейнджер задрожала, кусая губы.
Рука, мягко ласкающая грудь, и пальцы, терзающие лоно, установили медленный, сводящий с ума ритм, дополненный поцелуями в шею. Безжалостная стимуляция заставила ее умоляюще стонать. Наконец, пальцы вошли в нее, но даже тогда Снейп все еще сдерживался.
— Северус, — простонала Гермиона, закрывая глаза и приподнимая бедра, ища более глубокого контакта, — пожалуйста...
Он передвинулся и убрал руку, влажные пальцы раздвинули ее лепестки. Она почувствовала как в них уперся горячий твердый член.
— Да… — жарко прошептал ей в ухо Северус.
Он медленно вошел в нее сзади, и они тесно прижались друг к другу, словно ложки, вложенные одна в другую. В такой позиции Снейп не мог активно двигаться, но после всех ласк это и не требовалось: ленивые поступательные движения его бедер привели к взрыву.
Внутренние мышцы Гермионы сжали член, первая судорога охватила ее и она застонала, забилась в его объятиях, крича и содрогаясь в волнах оргазма.
Стараясь отдышаться, Гермиона уже почти расслабилась, как вдруг нахмурилась, осознав, что он выходит из нее — всё еще твердый.
— Ты не…
— Пока нет, — мурлыкнул Северус. О, этот голос стоило объявить вне закона! — У меня другие планы.
Повернувшись — с некоторым усилием, ибо он отказался разжать кольцо своих рук — она взглянула на него.
В ответ Северус одарил её совершенно порочной улыбкой, такой же грешной, как шелковый голос, которым он сообщил:
— Надеюсь, на этот день у тебя не было важных планов, Гермиона. Потому что если только земля не сойдет со своей оси, постель я тебе сегодня покинуть не позволю.
Одна лишь мысль об этом заставила сжаться все еще чувствительные мышцы.
Гермиона сладко задрожала, но взяв себя в руки, с достоинством поинтересовалась:
— А что, если у меня есть возражения?
— К черту возражения, — прорычал Снейп и закрыл ей рот поцелуем.
* * *
— Ну, — с трудом переведя дух, констатировала Гермиона, — если ты хотел доказать, что еще не слишком стар — я с нетерпением жду твоего следующего дня рождения.
— Надо же, — самодовольно пробормотал Северус, — стоит разок проснуться в хорошем настроении, как тебя тут же обвиняют в кризисе среднего возраста.
Гермиона рассмеялась.
— Хорошее настроение? “Весь день” — это несколько больше, чем просто “хорошее настроение”. Сомневаюсь, что кто-то из нас сможет завтра нормально ходить.
Безусловно, так и будет, но жаловаться Гермиона не собиралась — легкая боль определенно стоила пережитого блаженства!
— Что бы ты ни пытался доказать, тебе это удалось, — Гермиона отчаянно старалась не зевать: чудесный день ее ужасно утомил. — Хотя, возможно, попозже придется устроить повторное испытание — просто чтобы убедиться, что это не случайность.
Снейп удовлетворенно раскинулся на постели, рассеянно накручивая на палец длинную прядь ее волос.
— Не так часто у меня бывает хорошее настроение, — праздно заметил он. — Пожалуй, давненько не было.
— А знаешь... — Гермиона придвинулась ближе, вслушиваясь в его дыхание. — Большинство людей, страдающих стрессовыми или тревожными нервными расстройствами, страдают и сексуальной дисфункцией.
Северус затрясся от смеха и сжал ее плечи.
— Никогда этим не страдал.
— М-м… И прекрасно.
Гермиона закрыла глаза. Воздух был напоен его запахом — таким родным запахом дыма с привкусом меди, и травы после дождя — и ароматом секса.
— Ну а теперь, когда ты наконец закончил мной бессовестно пользоваться и довел нас обоих до полного изнеможения, завтрака от тебя не дождешься?
— Завтрак? — удивился профессор. — Сейчас четверть четвертого.
— Да ладно? Тогда может быть, чай? Умираю от голода.
— Я же тебя кормил, — мягко возразил он.
Гермиона улыбнулась.
— Слишком мало осталось от торта, только чуть-чуть крема и сливок. И если уж по-честному, мы его не ели.
— Угу, — лениво промычал Северус, зевая. — Пока ты не вспомнила, я и голода не чувствовал. Соберусь с силами и что-нибудь придумаю.
— Сам виноват.
— Наглая ложь. Вини себя! Сомневаюсь, что я смог бы так вымотаться в одиночку.
— А я-то тут при чем? Если ты что-то решил, тебя трудно… сбить с толку.
— Помнится, ты не возражала, — ухмыльнулся зельевар.
— Меня предупредили, что никакие возражения не принимаются, так что я решила поберечь силы для… другого.
В основном для того, чтобы стонать его имя, но Северусу лучше об этом не напоминать — он и так лопается от гордости.
В ответ профессор только зевнул, вздохнул с довольным видом и сонно уткнулся ей в волосы, устраиваясь поудобнее.
* * *
Суббота прошла прекрасно, но воскресенье обещало быть не таким замечательным.
В последние дни любое столкновение Северуса и Минервы грозило осложнениями. К тому же, встреча должна была состояться в кабинете директора — арене множественных споров и битв Снейпа и Макгонагалл, да еще в присутствии портретов предыдущих директоров, которых Снейп сквозь зубы именовал “чертовыми зеваками”. И все это на фоне печально известных событий прошлой недели…
Гермиона почти всерьез задумалась, не наколдовать ли себе панцирь или еще какую-то защитную амуницию.
— Северус, умоляю, скажи, чего ты от нее хочешь? — в который раз безнадежно вопросила она.
Тот только головой упрямо мотнул.
— Сказал же, сама увидишь.
Профессор уставился на себя в зеркало с таким выражением лица, будто отражение нанесло ему личное оскорбление. Как и Гермиона, он до такой степени терпеть не мог зачарованные зеркала, что порой не чурался проклясть болтливую дрянь.
— Не верю, что ты молчишь из осторожности, — пробормотала Гермиона, — тебе просто нравится хранить секреты!
— Возможно, — спокойно отреагировал Снейп.
— Слизерин, — вздохнула она, сдаваясь. — Ты просто невозможен.
— Спасибо. Ты готова?
— Готова к бегству, — криво усмехнулась она, последовав за ним к выходу из подземелий. — Ваша беседа будет включать в себя драку и насилие?
— Надеюсь, нет.
Как прежде, горгулья у кабинета директора поклонилась Северусу и шагнула в сторону, не требуя пароля. Молча они поднялись по лестнице. Постучав в дверь, Снейп держался напряженно, но не более обычного.
Они дождались ответа Минервы:
— Входите!
Директриса подняла глаза от кипы документов и кивнула.
— Северус. Гермиона? Какой сюрприз. Входи, дорогая. Что тебя сюда привело?
— Северус попросил меня к вам присоединиться, хоть и не рассказал, зачем, — объяснила Гермиона, наградив зельевара раздраженным взглядом, который он полностью проигнорировал.
— Присаживайтесь. Как насчет чая?
— Нет, благодарю вас.
Они чинно расселись. Гермиона обратила внимание: портреты зашевелились и перешли в другие рамки, чтобы с комфортом понаблюдать за грядущим спектаклем.
Минерва повернулась к Мастеру Зелий.
— Ну хорошо, Северус. Что вы хотели обсудить?
— Как я говорил в четверг вечером… — начал он.
— В четверг вечером вы много чего наговорили, — резко оборвала его Минерва.
Снейп жестко поклонился.
— Приношу свои извинения. Это был трудный день для всех.
Макгонагалл какое-то время сверлила его изучающим взглядом, пока один из портретов не принялся демонстративно прочищать горло — должно быть, Дилис, решила Гермиона.
Вздохнув, директриса раздраженно покосилась на портреты и снова в упор уставилась на Северуса.
— Верно, — с неохотой признала она, — продолжайте.
Он откинулся на спинку кресла.
— Как я уже упоминал, школе необходимы перемены. — Снейп выдержал паузу и продолжил: — Могу я говорить откровенно?
На секунду губы Минервы дрогнули, она почти улыбнулась.
— Как будто вам раньше требовалось мое разрешение.
Северус прикрыл глаза и слегка наклонил голову, выражение его лица немного смягчилось.
Голос его звучал уже менее официально, когда он осторожно ответил, нарочито копируя директрису:
— Верно.
Гермиона слегка расслабилась и краем глаза уловила слабую улыбку Дамблдора.
Очевидно, что оба собеседника предпринимали максимум усилий, дабы сохранить разговор в цивилизованных рамках.
Чуть наклонившись вперед, Снейп без долгих предисловий заявил:
— Необходимо радикально изменить метод преподавания Истории магии.
Как и предполагала Гермиона, Макгонагалл это застало врасплох. Она не могла понять подоплеки предложения.
— Вы известны своей склонностью все драматизировать, Северус, — в конце концов вымолвила она. — Но без причины вы не сделали бы подобного заявления. Расскажите все по порядку.