— Лучше? — осторожно спросила Гермиона.
— Более-менее, — рассеянно ответил он, разделся и скользнул к ней под одеяло.
— Я так удивилась, когда заметила призраков.
— Я ждал их. Они с самого начала были на моей стороне.
— Правда?
— Да. Сначала Барон, тогда мне было всего одиннадцать. Он всегда присматривал за одиночками. Когда я возглавил факультет, доклады барона меня очень выручали, я сумел помочь многим студентам. Я узнавал все больше тайных мест в замке, и привидения стали меня замечать. — Он улыбнулся. — Когда Пивз в первый раз встретил меня, запустил что-то мне в голову — не могу вспомнить, что именно — а я швырнул это в него обратно. Видимо, никто так раньше не поступал. Это стало своего рода игрой. Всякий раз, когда он замечал пакости Мародеров, он вступался за меня — возможно, просто потому, что мишени из них выходили куда привлекательнее — их было больше. Став учителем, я по-прежнему иногда разговаривал с привидениями. Они повинуются директору. В тот последний год Пивз очень помогал — лично предотвращал худшие выходки Кэрроу. Он их ненавидел — как и все призраки замка.
— Рада знать, что у тебя были союзники, хоть и мертвые. А Дилис мне нравится! — добавила она, и Снейп в ответ улыбнулся.
— К ней надо привыкнуть. Полностью чокнутая. У старых портретов бывает, — зевнул Снейп.
— Через три часа тебе идти в класс. Поспи немного... — Погладила его по голове Гермиона.
Он не ответил, только зарылся лицом ей в волосы.
* * *
Несколько дней спустя профессор подошел ней с серьезным разговором.
— Гермиона, нужно кое-что обсудить, — без экивоков начал он, и Грейнджер подняла глаза от книги.
Она знала, его что-то беспокоит, в последнее время он стал каким-то рассеянным.
— Что такое? Все в порядке?
— Нет. — Он аккуратно уселся напротив неё: колено в холодные дни все еще болело. — Завтра начинаются каникулы, я уеду на несколько дней по делам. Личным делам, — добавил он, предупреждая вопрос.
— Можно с тобой? — спросила она, несколько сбитая с толку быстротой происходящего — весь этот разговор был абсолютно неожиданным.
— Нет. Я собираюсь сказать слизеринцам, что если в мое отсутствие возникнут проблемы, пусть обращаются к тебе, если ты не против. Больше я никому не доверю за ними присматривать.
Это ее потрясло. Она знала его достаточно давно, чтобы понять, насколько он предан своему факультету. Редкую неделю в его кабинете не появлялась пара-тройка студентов, чтобы посоветоваться о серьезных или не очень вещах. Он ни с кем не обсуждал учеников, даже с ней, но объяснил, что большей частью их проблемы не стоят и выеденного яйца, им просто надо с кем-то поговорить. Они не привыкли, что кто-то может быть на их стороне.
— Ну конечно! Но ты такой загадочный. Может, побольше расскажешь?
Профессор заколебался, но решительно тряхнул головой.
— Пока нет. Не хочу вводить тебя в заблуждение. Может то, что я хочу, в принципе невозможно.
— Это имеет отношение ко мне? — догадалась она, смущаясь.
Он кивнул.
— Гермиона, не выпытывай. Клянусь, ничего опасного и противозаконного. Я расскажу, если у меня все получится. Обещаю вернуться максимум через неделю.
Она выждала несколько секунд, а затем вздохнула и сдалась.
— Ладно. Но я буду переживать.
— Ну и зря, — хмыкнул он.
— Знаю. Но все равно буду.
— Ну если тебе от этого станет легче.
Гермиона совершенно не имела представления, где он и чем занимается, что одновременно тревожило и раздражало. У него была какая-то цель, но она понятия не имела, какая. К счастью, переживать ей было некогда из-за нашествия в ее кабинет полчищ слизеринцев. Многими двигало исключительно любопытство, у парочки возникли небольшие проблемы, а остальных просто надо было выслушать.
Как-то она спросила, почему бы им не подождать профессора Снейпа, и один из визитеров — мальчик с очень взрослыми глазами, Гермиона никогда не видела такого взгляда ни у одного третьекурсника — лаконично ответил:
— Декан сказал, мы можем доверять вам, как ему.
— Он правда так сказал?
— Да. Нам это тоже показалось странным. Ой, только не обижайтесь, профессор, — добавил он неловко.
Это ее поразило. Личное доверие, которое ей оказывал Северус, это одно, но ведь он доверил ей слизеринцев.
Вернулся Снейп дней через десять. Крукшанкс вдруг замяукал, спрыгнул с колен хозяйки и побежал через комнаты в ее кабинет.
Так Гермиона узнала, что профессор вернулся.
Она пошла за котом и в дверях увидела, как ее фамильяр вьется вокруг Снейпа, почти сбивая его с ног. Бормоча неискренние ругательства, Северус погладил кота, встал и отряхнул снег с магловского пальто. Профессор выглядел измотанным. На лице его было то самое особенное выражение, которое выдавало множество последовательных аппараций на большие расстояния.
Хмурясь, чтобы скрыть облегчение, Гермиона уперла руки в бока, подражая Молли Уизли.
— И который, по-твоему, час, Северус Снейп? — сурово спросила она.
Судя по его ухмылке, пародия удалась.
— Дорогая, я дома! — протянул он ехидно, голос звучал устало.
— Где тебя носило?
— Я соскучился.
— Не заговаривай мне зубы, — отрезала Гермиона, узнав жаждущий взгляд. Она попыталась воспротивиться, напомнив себе, что должна сердиться. — Где ты был? Отключил телефон и не отвечал моему Патронусу!
— Виновен, — признал он, роняя пальто на пол и приближаясь к ней с вполне определенными намерениями.
— Так и будешь вилять?
— Ага, — спокойно ответил он, прерывая приготовленную гневную отповедь поцелуем.
Гермиона тоже соскучилась, и уже почти сдалась, но у нее еще достало духу отстраниться и строго уставиться на него.
— Северус! Ответь мне!
— Потом, — проурчал он, утыкаясь ей в ямку между плечом и шей.
Гермиона убедилась, что дверь кабинета закрыта, стараясь не вздрагивать и не терять контроль.
— Северус…
— Потом! — настаивал он, поглаживая ей чувствительное местечко около уха.
— Ты же замучен вконец, — наконец сдалась она.
— Так уж и вконец, — прошептал он хрипло, и по спине Гермионы пробежала дрожь.
Видимо, на самом деле профессор не был так уж измучен — судя по его эрекции. Он и правда соскучился — или очень, очень не хотел рассказывать где пропадал. Аргументы закончились, а следующий поцелуй Снейпа оказался таким яростным, что она в любом случае не смогла бы их озвучить.
Такого Северуса Гермиона еще не знала, отметила она краем сознания, еще способным к рациональному мышлению. Он не был груб, но действовал гораздо более настойчиво и пылко, чем всегда.
А еще громко необычайно стонал, подумала она, тая под его голодными поцелуями.
Северус поспешно сдирал с нее одежду с почти животными нетерпеливыми звуками. Наконец, разодрал блузу, но Гермиона почувствовала лишь облегчение от того, что между ними осталось меньше преград, и рванула в стороны его рубашку, обнажая грудь.
Он перевернул ее, прижимаясь грудью к спине, целуя, посасывая и покусывая, пока руки зельевара скользили вниз по женскому телу, задирая юбку. От ощущения болезненно возбужденного члена, прижатого к ней сзади, дыхание Гермионы участилось. Она попыталась расстегнуть джинсы Снейпа и потерлась об напряженный. Северус в ответ зашипел и сжал ей грудь через бюстгальтер, дразня сосок, одновременно второй рукой пробираясь под трусики. Он все сильнее вжимался в нее, она содрогнулась и выгнулась назад, задыхаясь от страсти.
Северус отшатнулся назад, стянул джинсы, трусы и снова бросился в атаку. Он тихо застонал ей в ухо, прикусывая мочку, содрал с нее трусики и вдавил в стол. Сжав ее плечи, он толкнул ее вперед и упал сверху, прижимая Гермиону к полированному холоду столешницы. Она тут же ощутила меж бедер горячий член, но Снейп, дрожа, остановился.
— Гермиона, — жарко прошептал он ей в ухо, — прошу тебя…
— Да, да, господи, да! — Гермиона едва себя сознавала. Юбка сбилась до талии, Грейнджер возбужденно бормотала: — Да, Северус, да!
Он вздрогнул, прижался к ней бедрами, сильнее раздвигая ее ноги, и с хриплым стоном вошел сразу на всю глубину. Гермиона застонала, он схватил ее волосы, грубо повернул ей голову набок и лег сверху, целуя под немыслимым углом. Другой рукой он сжал ее бедро, сильно, до синяка, но ей было плевать.
Извиваясь под ним, Гермиона двигалась навстречу его резким движениям, кусая губу и еле сдерживая крики.
Он покусывал ее затылок и шею, хрипло шепча:
— Не сдерживайся… Никто не услышит… Давай, Гермиона, давай же...
Ее имя, произнесенное страстно и бешено, довело ее до безумия, она выгнулась дугой и беспомощно застонала, подхваченная волной оргазма. Где-то на задворках подсознания промелькнула мысль: наложил ли он заклятия на комнату, потому что она точно этого не сделала. Нечего студентам — да и вообще никому — слышать сдавленные крики Мастера Зелий на пике страсти. Миг спустя Гермиона закричала, почти зарычала, и почувствовала, как он взорвался у нее внутри.
Обессиленные, оба рухнули на стол.
Фейерверк чувств постепенно угас, они медленно пришли в себя.
— Ну, — прерывисто дыша, сказала Гермиона, роняя голову на руки. — Кажется, ты рад вернуться домой?
Он тихо усмехнулся и осторожно ткнулся ей в шею.
— Похоже на то. Я не причинил тебе боль?
— Нет. Что ты!
— Отлично, — вздохнул он, обнимая ее. — Наверное, мне следует извиниться, но я не хочу.
Она обернулась и с удивлением на него уставилась, еле сдержавшись, чтоб не сказать, что извиняться тут совершенно не за что.
— Вот мерзавец, — лениво сказала она, — ты шевелиться собираешься? Для таких предосудительных занятий кровать как-то больше подходит.
Снейп уперся руками по обе стороны ее головы и затрясся от смеха.
А затем вдруг напрягся.
— Дерьмо!
— Что?
— Макгонагалл идет, — коротко промолвил он, мгновенно отстраняясь и приводя одежду в порядок. — Проклятая баба!
— Вот черт! — Гермиона покраснела, схватила палочку, бормоча очищающие чары, быстро вернула трусики на место и одернула юбку. — Проклятье, Северус. С тебя новая блузка!
Или так, или наконец придется освоить домашние заклинания!
— Как только отделаемся от директрисы, — пробормотал зельевар, застегивая рубашку. — И выбрала же время!
— Могло быть хуже, — предположила Гермиона, стаскивая блузку со спинки стула. Нащупав на себе по крайней мере два засоса, она возблагодарила богов, что у блузки высокий воротник. — Минерва могла явиться пару минут назад!
— Поздно переживать, — выплюнул Снейп, причесывая шевелюру рукой и поспешно оглядывая себя. Гермиона торопливо шлепнулась на стул.
— Нет покоя нечестивым, — с сожалением выдохнул профессор.
— Будешь знать! Нечего было сваливаться как снег на голову, и набрасываться на меня в моем собственном кабинете.
— Как ты любишь выражаться: не слишком-то ты сопротивлялась, — с легкой ухмылкой ответил профессор, наблюдая очередную неудачную попытку Грейнджер привести волосы в порядок. От секса они вконец растрепались и завились еще хуже, чем от дождя.
Минерва постучала и вошла.
Она застала учителя Магловедения спокойно сидящей за столом, а профессора Зельеварения степенно меряющим шагами комнату.
— Дважды приходил Тимоти Альтон, — сообщила Гермиона.
— Тимоти иногда нужно просто с кем-то поговорить. Дома ему не хватает внимания. А как насчет первокурсников? Там есть девочка, Леонида...
— Нет. Она не приходила. Здравствуйте, Минерва.
— Хммм… Должно быть, сама справилась. Добрый день, директор.
— Вы вернулись, Северус.
— Именно, — без запинки отозвался Снейп. — Вот зашел узнать у профессора Грейнджер, не возникли ли в мое отсутствие какие-то проблемы у Слизерина.
— Вы отсутствовали всего несколько дней.
— Несомненно, вам они показались вечностью, — протянул профессор, откровенно развлекаясь. — Больше ничего интересного не произошло, Гермиона?
— Думаю, нет. Ничего срочного. А вам, похоже, просто необходимо выспаться.
Особенно сейчас, подумала Грейнджер, не зная, то ли краснеть ей, то ли смеяться. Губы профессора дрогнули, сдерживая ухмылку, но что правда, то правда — он выглядел вконец измотанным, а под глазами красовались синяки.
— Спасибо, — сухо поблагодарил зельевар и пошел к выходу. — Прощайте, директор.
Женщины смотрели ему вслед, и Гермиона отметила — не в первый раз — что он скрывал хромоту от посторонних. Тобиас Принц отчетливо хромал — и то была отличная маскировка. Профессор Снейп старался прилюдно не демонстрировать увечье и не важно, как он при этом страдал. Северус был чем-то средним.
— Откровенно говоря, Гермиона, его характер день ото дня становится хуже. Как ты с ним общаешься? — полюбопытствовала Макгонагалл.
— Он лает громче, чем кусает. Когда хочет — становится отличным собеседником, — рассеянно ответила Грейнджер.
— Он сказал, куда ездил?
— Только то, что отсутствовал по личному делу. А вам?
— Ни намека. Поставил в известность, что уедет на неделю, и на это время змееныши ваши.
— Вы не должны их так называть, — нахмурилась Гермиона. — Слизеринцы такие же, как остальные дети.
— Мы обе знаем, что это неправда, дорогая. Ну да ладно. Я составляю расписание дежурств на Рождество. Какие у тебя планы? Наверное, проведешь его со своим таинственным возлюбленным?
Подавив вздох, Гермиона покорно сменила тему:
— Сочельник обязательно и, конечно, часть Рождества. А после обеда хочу зайти в Нору.
— Прекрасно. Передай привет Молли и Артуру!
— Непременно.
— Я хотела спросить и Северуса, но уж он-то точно будет в замке, как всегда, торчать в своих подземельях. Похоже, он каждый год с одиннадцати лет оставался в школе на Рождество.
— Наверное, так и есть, — тихо согласилась Гермиона. — Вряд ли ему хоть где-то были рады.
Минерва поколебалась, затем покачала головой и свернула разговор.
* * *
На следующий день поздно утром придя в подземелья, Гермиона обнаружила сонного Северуса, сидевшего в халате за столом. Профессор целеустремленно уничтожал бутерброды. Он все еще не побрился и выглядел чрезвычайно неряшливо.
— Доброе утро, — приветствовала его Грейнджер.
Снейп хмыкнул в ответ, проглотил последний бутерброд, запил его кофе, и откинулся на стуле.
— Доброе.
Северус выглядел усталым, но уже не таким изможденным, как вчера.
— Ты все еще без сил, — заявила Гермиона, осмотрев его критическим взглядом. — Много аппарировал?
Он устало кивнул.
— Больше, чем ожидал. Не ругайся, это было необходимо.
— У тебя все получилось?
— Да.
— Ну и...
— Что?
— Северус.
— Я сказал, не ругайся. — Снейп допил кофе и смягчился. — Ну хорошо. Дай мне сначала одеться.
Профессор вышел из ванной, начисто выбритый, одетый и больше похожий на самого себя. Он стоял в дверном проеме и выглядел ужасно неуверенно — плохой знак.
— Пожалуйста, присядь, Гермиона.
Странно взволновавшись, Гермиона подчинилась и несколько минут наблюдала, как он бродит туда-сюда по комнате.
— Северус, ты меня нервируешь. Что случилось?
— Ничего такого. Просто я не знаю, как ты отреагируешь, — честно признался он, прекратил наматывать круги и уселся напротив нее. — Не знаю, правильно ли я поступил.
— Так расскажи мне!
Он отвел глаза, вздохнул и неохотно извлек из кармана помятый листок. Тщательно разгладил его, расправил уголки и молча протянул ей. Вконец сбитая с толку Гермиона взяла листок, увидела знакомый остроконечный почерк и чуть не выронила от потрясения.
В верхней части страницы было нацарапано единственное слово: Грейнджеры.
Ниже был адрес какой-то стоматологической клиники во Франции.
После нескольких долгих минут молчания Снейп беспокойно заерзал и попытался объясниться:
— Я помню, ты говорила, что не знаешь, где твои родители и живы ли они еще. Адреса ближайших родственников неплохо иметь под рукой хотя бы по юридическим соображениям, вот я и подумал — возможно, тебе приятно будет знать, что с ними все в порядке. Понятия не имею, захочешь ли ты с ними связаться, но по крайней мере, у тебя должна быть такая возможность. — Он сделал паузу, наблюдая как потрясена Гермиона: — Что скажешь?
— Как… как ты нашел их? — отстраненно спросила она, все еще не понимая, какие именно чувства сейчас испытывает.
Он снова поменял позу: видимо, реакция Грейнджер его не удовлетворила.
— Я отправился в Австралию, проверить гражданские записи. В документах Хогвартса был их последний приблизительный адрес, так что начал я с этого. Пару лет они жили в Астралии, а потом вернулись в Англию. Несколько лет переезжали из одного города в другой, а четыре года назад отправились во Францию, и все еще там живут. У них есть своя собственная стоматологическая практика, в провинции Дордонь.
— Ты можешь аппарировать в Австралию?
— Теоретически, да. А на практике весь путь пришлось проделать в несколько этапов. Это очень утомительно. Я не хотел пользоваться официальным портключом. Ты в порядке? — осторожно поинтересовался он.
— Честно? Не знаю, — устало выдавила Гермиона, все еще рассматривая листок с именами родителей. — Просто я… немного в шоке.
— Прости, — осторожно сказал профессор. — Не хотел тебе говорить, вдруг бы у меня ничего не вышло или с ними бы что-то случилось...
Запоздало заметив, что он выглядит немного взбудораженным, она покачала головой.
— Ты тут ни при чем, Северус. Я просто... не ожидала. Не знаю, что и думать, но спасибо тебе! Правда, я очень благодарна.
Ей явно не удалось его убедить.
— Тебе надо подумать, я тебя оставлю. В любом случае, мне нужно покурить.
Погрузившись в свои мысли, она не заметила его ухода.
Первоначальное оцепенение прошло, и Гермиона смогла обдумать ситуацию. У нее не было ни малейшего представления о том, что задумал Северус. Он не спрашивал ее о родителях — она сама говорила об этом. Казалось, это было в прошлой жизни. Одиннадцать лет она ничего о них не слышала. Если Северус сказал правду, они даже одно время жили где-то поблизости и не дали ей знать о себе — это ранило. Адрес ее все эти годы не менялся, а к тому моменту, как она переехала к Снейпу, они уже уехали во Францию.
В каком-то смысле, Гермиона хотела бы, чтобы он ничего не делал. После стольких лет она привыкла к мысли, что больше никогда с ними не увидится, и почти начала жить так, будто они уже умерли. Так было проще. А он взял и перевернул все с ног на голову, и ей опять больно, как много лет назад. В то же время нельзя отрицать: знать, что они живы — огромное облегчение. Потрясающе, что Северус об этом подумал. Она поразилась — должно быть, он это долго планировал. Таким уж он был человеком: если что пришло ему в голову, не задвигал эту мысль подальше, а упорно трудился, пока не добивался цели. И прилагал для этого массу усилий.
В конце концов Гермиона решила — все к лучшему. Напишет им на Новый год короткое письмецо, даст знать, что она в порядке, выразит надежду, что они тоже, оставит хогвартский адрес, на случай, если они когда-нибудь захотят с ней связаться.
Приняв решение, сразу почувствовала себя лучше, но вдруг обнаружила, что Крукшанкс ужасно неодобрительно на нее таращится.
— Что? — спросила она кота.
Тот прижал уши и взглянул на часы, а затем вперился в полутемную, несомненно пустую, комнату. Гермиона проследила за его взглядом и поняла, что сидит здесь уже несколько часов. Пробило полтретьего дня, а Северус все еще не вернулся. Черт! Не зря он боялся ее реакции. Она как-то не очень хорошо проявила свою благодарность. Но это было его жилье, она не собиралась его выгонять. Гонимая чувством вины, Гермиона открыла карту Мародеров и принялась искать знакомое имя.
Его не было видно, что значило, он где-то вне школьной территории. Кутаясь в теплую одежду, Гермиона вышла наружу. Шел густой снег, и она надеялась, что он догадался найти место потеплее, чтобы сердиться. Она расстроила его, а в таком настроении он было мало предсказуем.
Укромное местечко в стороне от центральной лестницы все еще хранило следы зельевара на снегу. Очевидно, он некоторое время ходил здесь, куря сигарету за сигаретой. Это было странно. Он редко выкуривал больше пары в день, а на земле валялось около полудюжины окурков. Дальше от школы снег валил гуще. Если там и были следы, их уже замело. Гермиона вернулась на пятачок под навесом и еще раз проверила карту, впрочем, особо не надеясь. Куда же Северус мог запропаститься? Он расстроен, возможно, даже обозлен... На Астрономической башне его нет. На поляне с колокольчиками в это время года делать нечего. И далеко за пределы школы он тоже не выбрался, иначе на двери его кабинета был бы специальный знак. Мемориал жертвам войны — единственное, что пришло ей в голову. Ну или его понесло в Запретный Лес.
Удача была на ее стороне.
Снежные вихри не могли скрыть темную фигуру у основания обелиска.
— Северус? — позвала она, приблизившись.
Он не отозвался, только коротко кивнул, и снова уставился на белые завихрения. Судя по снегу, облепившему его плащ, он стоял здесь уже достаточно давно.
Упрямый болван!
Вздохнув, Гермиона плотнее закуталась в мантию и подошла. Он отступил, дав ей укрыться от ветра под ненадежной защитой памятника.
— Северус, прости. Я не хотела показаться неблагодарной. Я просто… совсем не ожидала, вот и все. Мне надо было оправиться от шока.
— Я не хотел тебя огорчить, — осторожно отозвался он.
— Ты и не огорчил. В смысле, я не расстроена. Совсем нет, — она встретила его взгляд, — ты просто поймал меня врасплох.
— Так и было задумано, — тихо и расстроенно ответил Северус.
Гермиона улыбнулась. Характерная для мужчин реакция — надуться, не встретив ожидаемого ответа. Она потянулась, чтобы взять его за руку, и подошла еще ближе.
— Это было так… мило с твоей стороны, — сказала она. — Серьезно, Северус. Замечательная идея, спасибо, что ты сделал это для меня. Счастье знать, что они в порядке, и я могу послать им новогоднюю открытку. Спасибо. — Снейп промолчал, но потом Гермиона почувствовала, как он расслабился, прильнула к нему и добавила: — Зачем ты стоишь тут так долго? Твои апартаменты достаточно большие, не обязательно пытаться простудиться, чтобы я могла там подумать в одиночестве, нам бы вполне хватило места. А вообще, чтобы позлиться у тебя в распоряжении целый замок.
После нескольких минут молчания он мягко сказал:
— Прошу. Не ругайся.
Освободившись, Гермиона закатила глаза:
— А ты не делай такого, за что тебе стоило бы дать нагоняй. Пошли, я замерзла, даже если ты нет.
— Разве ты не заметила снегопад, женщина? Конечно, я замерз, — проворчал он, и они повернули обратно к школе. — Это все ты виновата!
Она себя таковой не чувствовала, но позволила ему одержать эту победу:
— Я заглажу свою вину.
— Да уж будь любезна.
13.04.2017
Глава 20
"Everybody's looking for that something
One thing that makes it all complete
You find it in the strangest places
Places you never knew it could be."
— Westlife, 'Flying Without Wings'.
Прошло еще три дня, прежде чем Снейп пришел в себя окончательно. Гермиона воспользовалась передышкой и поинтересовалась у друзей из Министерства насчет аппарации на большие расстояния. Выяснилось следующее: дорога должна была занять намного больше времени, и только полный придурок может рискнуть проделать этот путь так быстро.
Тут-то она и устроила ему хорошую взбучку — и за то, что он использовал секс, как средство запудрить ей мозги, из-за чего их чуть было не застукала Минерва, и за то, что злился часами там, под снегопадом. Профессор стойко перенес выволочку, улыбаясь той странной улыбкой, значения которой Гермиона никогда не понимала.
Когда она умолкла, чтобы перевести дух, обезоружил ее, он нежно сказал: “Маленькая моя фурия”. Подобрал беспризорный завиток, сбежавший из прически, заправил его за ухо, тем и окончательно погасил ее пыл — судя по ухмылке Северуса, именно этого он и добивался. В итоге разговор превратился в унылую пикировку. Гермионе это быстро надоело, и она сбежала. Его смех следовал за ней по пятам.
Видимо, этот случай стал следующей ступенью в их отношениях. Весь декабрь Северус казался более спокойным, не таким угрюмым. Общаясь с людьми, он все еще старался отойти на второй план, но уже не сидел в своем углу надменно и замкнуто, как прежде. Профессор определенно стал чувствовать себя увереннее: он рискнул поднять забрало, и ничего страшного не случилось. Так что теперь ему можно было расслабиться, свыкнуться с новым положением и приготовиться к следующему шагу.
— Ну, еще каких-нибудь лет десять и он станет совсем нормальным, — с кривой усмешкой сообщила Гермиона Полумне — они встретились за три дня до Рождества, совершить финальный набег на магазины.
С ними была Джинни, и, пусть даже она витала где-то в облаках, Гермионе приходилось следить за каждым словом.
— А ты думала, будет легко, — веселилась Луна.
— Не судьба мне найти себе простого парня, как у всех, да?
— Да, — Луна нырнула в сумку, перебирая покупки. — Ты уже ему приготовила что-то на Рождество?
— Нет, — забеспокоилась Гермиона. — Времени почти не осталось, мне нужно придумать хоть что-нибудь! Не обязательно нечто особенное, но и не пустяк. Тем более, он мне в подарок нашел моих родителей — ну не зря же он отыскал их именно под Рождество!
— Он ждет подарка? — полюбопытствовала Джинни.
— Насколько я его знаю, точно не ждет, — вздохнула Гермиона. — Тем ценнее подарок! Хочу преподать ему пару уроков оптимизма, даже если это меня прикончит.
— После того, что ты о нем рассказывала, наверное, так и будет, — беззлобно сказала Луна. — Мы можем отправиться в магловскую часть Лондона — может там что-то придумаем.
— Ты часто бываешь в магловском мире?
— Время от времени. Никак не привыкну, но это довольно любопытно, — невозмутимо сказала Полумна.
Гермиона силилась вообразить как чокнутая Лавгуд бродит по магловскому Лондону, и оставила эти попытки. Она всегда гадала, полностью ли ее подруга осознает происходящее.
— А может, выбрать подарок, который порадует обоих? — ухмыльнулась Джинни.
— Например? — осторожно спросила Гермиона.
— Нижнее белье?
Гермиона изо всех сил старалась серьезно рассмотреть это предложение. По правде говоря, идея ее не увлекла. Наверное, было бы забавно нарядиться во что-нибудь пикантное, просто чтобы увидеть выражение лица Северуса, но она не была уверена, что он поймет смысл шутки. Красоту, конечно, оценит, но единственный интерес Снейпа к нижнему белью проявлялся в том, как быстро — или как медленно, если он хотел подразнить Гермиону — он мог стащить с нее эти тряпки. Снейп определенно предпочитал видеть ее исключительно в костюме Евы — все это она и выдала девицам между приступами истерического хихиканья.
— Везучая сучка, — добродушно констатировала Джинни. — Кажется, ты связалась с единственным мужиком, впечатлить которого можно и без лишних ухищрений. За это можно простить легкую социофобию и эмоциональную тормознутость! Махнемся, не глядя, на Гарри, а?
Луна хохотала так, что чуть не задохнулась, а Гермиона едва не рухнула прямо на заснеженный тротуар.
— Хм. Гарантирую, он тебе, не понравится, — с трудом выдавила Гермиона. Вот бы набраться смелости и рассказать Северусу! О-о-о, Гермиона дорого бы дала, чтоб увидеть его лицо в этот момент! Хотя лучше при этом встать где-нибудь... подальше. — Знаешь, он мне и самой еще пригодится. У вас с Гарри все хорошо?
— О, у нас все прекрасно. Подумываем насчет третьего ребенка. Кстати, Гарри хотел, чтоб я с тобой об этом поговорила...
— Со мной? — непонимающе уточнила Гермиона. — Почему со мной?
— Мы тут на днях обсуждали имена. Он втемяшил себе в голову, что если родится мальчик, будет здорово дать ему одно из имен в честь профессора Снейпа. А профессором у нас только ты общаешься, как думаешь, он не станет возражать?
— Я… я и правда не знаю, Джин, — оторопело сказала Гермиона. — Идея вроде неплохая, но черт его знает, как он отреагирует… Могу спросить его, если хочешь, но это будет не скоро — к такому разговору надо подготовиться. Он не очень-то любит обсуждать Гарри, и я тем более не горю желанием огорошить его этой новостью.
Вообще-то, Гермиона думала, что если Мальчик-который-выжил назовет своего сына в честь Северуса Снейпа, это здорово поспособствует восстановлению доброго имени Мастера Зельеварения и улучшит его репутацию, но учитывая предысторию — и то, куда Северус хотел бы засунуть свою чертову репутацию — весьма сомнительно, что оный Мастер обрадуется.
— Не переживай. У тебя есть еще примерно год, я пока даже не бросила пить контрацептивное зелье, — рассмеялась Джинни. — И вообще, на этот раз, наверное, опять будет девочка.
— С твоими-то генами Уизли? — захихикала Луна. — У вас на шестерых пацанов одна девчонка!
— Семерых я точно рожать не собираюсь! — Подруги молча уставились на нее, и она кинулась в атаку: — Ни за что! Трое — мой предел.
— После рождения Джеймса ты говорила, “хватит и одного!” — ехидно припомнила Гермиона.