— Это не единственная причина. Слизерину я нужен больше, чем Хогвартсу. Что логично приводит нас к следующему недостатку системы: личным пристрастиям. — Снейп восстановил сияющую диаграмму, ячейки поменяли цвет. — Вот так выглядела ситуация во время твоей учебы, да, в общем, и моей тоже.
Ячейки передвинулись и поменяли цвет. Северус, прищурясь, изучил схему.
— А вот так должно быть, — изрек он и поднял палочку.
Верхняя ячейка и одна под ней обесцветились, к трем ячейкам уровнем ниже присоединилась четвертая. Нижний уровень остался белым.
— Видишь?
— Да… Ты хочешь, чтобы заместитель директора не возглавлял ни один из факультетов. Это разумно.
— Более того, жизненно необходимо. Заместитель в равной степени отвечает за всех учеников, в то время как глава факультета должен в первую очередь заботиться о собственных студентах. Эти роли несовместимы. Макгоннагалл всегда защищала Гриффиндор: против меня, против Драко, против остальных студентов, и неважно, кто виноват. Она ставила обязанности декана выше обязанностей заместителя. А Дамблдор — выходец из того же Гриффиндора — только усугубил ситуацию. Я не единственный слизеринец, которого подтолкнули на темную сторону. Дамблдор не придерживался нейтралитета, завел себе любимчиков, конечно, из гриффиндорцев — смелых авантюристов. Они с удовольствием ломали правила, не заботясь о последствиях. Звучит горько, понимаю, но это не только моя беда.
— Я знаю, Северус. Но как может директор быть абсолютно объективным? Он поневоле станет склоняться на сторону своего бывшего факультета.
— Так и есть, — согласился профессор. — Альбус был чрезмерно пристрастен — как и Макгоннагалл. Минерва так долго возглавляла Гриффиндор, что никак не отвыкнет. Несомненно, я был бы таким же, но мое директорство пришлось на время войны, — обезоруживающе честно добавил он. — Если Лонгботтом проявит чуть больше смелости, присущей гриффиндорцам, и сумеет самостоятельно управлять факультетом, выйдет замечательно. Флитвик должен бы держать нейтралитет — Равенкло редко создает взрывоопасные ситуации, но, опять же, Филиус уже столько лет занимает свой пост, что скорее всего отнесется субъективно независимо от своих желаний.
— И что же ты придумал? — спросила Гермиона, внимательно изучая диаграмму.
Снейп явно годами над ней размышлял, и был прав. Главы факультетов пристрастны. Директор и заместитель должны быть непредубежденными. Теперь это казалось очевидным до банальности.
Вдруг Северус хмыкнул, а когда Гермиона испуганно дернулась, и вовсе рассмеялся.
— Ну как, есть идея, кого я вижу заместителем?
— Меня? Северус, ты же несерьезно!
— Почему, просвети меня? — Снейп внимательно ее разглядывал. — Ты умная, с хорошо развитым чувством справедливости, и не отягощена предрассудками. Ты чуткая, отзывчивая, при этом не скатываешься в эмоции. Когда дело касается защиты слабого, ты отважна, а когда требуется — упряма. Ты знаешь, за что стоит сражаться; в критических ситуациях сохраняешь трезвую голову, ты способна на большее… — На лице его не было и тени улыбки. — Я абсолютно серьезно, Гермиона.
Слова застряли в горле. Она уставилась на него, пытаясь осознать услышанное. Он и правда искренне так думает, удивилась Гермиона.
Грейнджер отвела взгляд и принялась старательно гладить Крукса.
Снейп все это затевает не только из личностных соображений. Какими бы ни были его чувства к ней, он не позволял им влиять на свое мнение. Хогвартс для него слишком важен. Северус не пытался продвинуть ее по службе и помочь ей. Снейп искренне считал, что действует в интересах школы. Конечно, он и сам выиграет, если его начальником станет человек, который справедливо отнесется к Слизерину и к нему самому, но не это было главной целью профессора.
Она поразилась, как долго он вынашивал свою кампанию — скорее всего, уже несколько месяцев, если не с прошлого года, выстраивал стратегию, шаг за шагом пробиваясь вверх, пока не занял достаточно высокую позицию, позволяющую видеть ситуацию в целом, и стал выжидать удобный момент, чтобы продвинуть свои идеи. На самом деле, он мог лелеять этот замысел годами, надеясь встретить подходящую кандидатуру, хотя, без сомнения, более ранняя версия плана была рассчитана на подбор его собственного преемника и заместителя.
Из всех возможных вариантов, лучшего выбора для присмотра за обожаемой им школой, чем Гермиона, не существовало.
— Я… Северус, не знаю, что и сказать...
— Боже правый.
— Не смешно!
— Скажи: “Спасибо, Северус”, — насмешливо предложил он.
— Спасибо, что ты такой заботливый мерзавец, Северус.
— Пожалуйста, — Снейп улыбнулся одними уголками губ. — Неужели это такой сюрприз?
— А похоже, что я ждала такого?!
— Прямо сейчас похоже, будто ты сама себя уговариваешь не проклясть меня сгоряча, — заметил он. — Как ни странно, я не совсем понимаю… А! Вот в чем дело, — Снейп сделал паузу и слегка прищурился. — Мой поступок тебе кажется шовинизмом. Ты решила, я думаю, что без слизеринских манипуляций тебе это место не получить? Сама ты этого не достойна? Поверь, ничего подобного. Ты — один из наиболее вероятных кандидатов. Просто я не доверяю мнению Минервы Макгонагалл и решил перестраховаться. В любом случае, не настолько я самоуверен, чтобы предположить, что могу повлиять на мнение той или иной стороны. Я просто мягко подталкиваю события.
Пока Снейп не произнес этого вслух, она и не подозревала, что злится, но ее и правда немного обидело такое отношение. Как всегда, он сумел разрядить ее гнев, не извинившись — одна из его самых раздражающих привычек.
Гермиона нашла его руку и погладила пальцы.
— Откуда такие внезапные революционные настроения?
— Совсем не внезапные. В свое время я потерпел неудачу в Хогвартсе. Теперь хочу помочь его усовершенствовать, если смогу. Все меня знают как Пожирателя смерти, который убил Дамблдора. Хотелось бы оставить после себя на память что-то лучшее, признают это моей заслугой или нет.
— О, Северус, — Гермиона прислонилась к его плечу и мягко сжала руку. — Если бы не ты, никого из нас здесь бы не было. Последнее заклятие наложил Гарри, но без тебя он не смог бы зайти так далеко.
Она поцеловала жесткие костяшки его руки, а он без единого слова обнял ее за плечи.
— Итак, — оживилась Гермиона, — сейчас ты собираешься в одиночку провести реформы в старейшем учебном заведении Волшебного мира и навсегда изменить облик магического образования. Что дальше? Примешься доставать из шляпы кроликов?
Тихонько усмехнувшись, Снейп и прижался щекой к ее волосам.
— Остались мелочи: свергнуть Министерство, устроить правительственный переворот, провозгласить себя Королем Магической Британии и основать Империю. Ты же понимаешь, мы, слизеринцы, народ честолюбивый — я обязан держать марку.
— Звучит забавно, но, пожалуйста, потерпи хотя бы до летних каникул. Я еще два месяца буду жутко занята.
— А кто сказал, что требуется твое участие? — горделиво ухмыльнулся Снейп. — Король может иметь любую женщину, какую захочет.
Гермиона расхохоталась.
— Ты же хочешь только меня! — и осознав, что сказала, затаила дыхание.
В ответ послышался лишь спокойный, без тени издевки, смех.
Снейп нежно сжал ее плечи, и она расслабилась.
* * *
В январе все переменилось.
Северус покинул свой наблюдательный пост в углу учительской. Теперь он живо участвовал в совещаниях, вникая даже в незначительные конфликты. Гермиона понимала, что это было частью плана, порожденного его дьявольским умом, но любой, кто потрудился бы повнимательнее посмотреть на ухмылку, с которой Снейп наблюдал за результатами своих трудов, понял бы, что он получает массу удовольствия.
Тем не менее, ментор-Снейп нет-нет, да и прорывался наружу. Он подначивал коллег и вступал с ними в прения, заставляя их думать, прежде чем открывать рот.
Политические баталии проходили крайне увлекательно, отмечала Гермиона. Сама она занимала довольно-таки прочную позицию в иерархии. Так уж сложилось, что “старая гвардия”, Минерва и Филиус Флитвик, рангом стояли выше нее, но соперничать со своими учителями Гермиона не желала. Она и так принадлежала к элите. Статус героини войны гарантировал уважение; если же ей бросали вызов, ум и отвага Гермионы заставляли противника отступить. Раньше она на это не обращала внимания.
А вот Северус считался, как он сам себя называл, волком-омегой. Все смотрели на него свысока. Или пытались смотреть. Вот только Снейп был гораздо умнее большинства преподавателей. Решив включится в игру, он оказался весьма сильным оппонентом. Сочетание острой, как бритва, логики и испепеляющего презрения, да еще приправленного парочкой тонких шуток на грани фола, делало его непобедимым в любом диспуте; Северус быстро пробивал себе дорогу к застуженной позиции среди других глав факультетов.
Соперники были для него слабоваты: Невилл все еще опасался Снейпа и потел от страха, стоило лишь им очутиться вместе в комнате. После отставки Помоны Спраут несколько лет назад Хаффлпафф возглавила Мадам Хуч — ведьма удивительно могущественная, но все же до Снейпа ей было далеко. Флитвику для участия в гонке недоставало жесткости, да и вряд ли он понял, что младший коллега бросил ему вызов.
На третьем курсе Гермиона прочла много литературы о волках. Там говорилось, что иногда омеги обладали куда большей властью, чем принято думать. Распространенное мнение, что омегами становятся слабейшие волки, те, кого трепали и грызли собратья, не совсем справедливо. Порой омегами сознательно становились сильнейшие. Если вожаки дрались за первенство в стае, как минимум один из них, а то и оба, выбывали из строя, и стая теряла охотников. В подобных случаях между драчунами вклинивался омега, принимая на себя их агрессию и отвлекая внимание. В таком случае омега был очень важен для стаи и имел огромное влияние, особенно если обладал высоким уровнем интеллекта и умением манипулировать сородичами.
Кроме того, Гермиона заметила, что Северус незаметно усиливает и ее собственное положение, просто прислушиваясь к ней. Не так давно они при всех поспорили: профессор выслушал ее, не перебивая, и не стал обижать недоверием. В последнее время их дебаты в учительской нередко перетекали в громкие скандалы, но Снейп всегда уступал ей так же часто, как и выигрывал. Действенная и при том незаметная стратегия: объявить себя одним из сильнейших, а к ней относиться как к равной.
Самое забавное, что никто из учителей этого толком не осознавал. Человеческие существа давно не сбивались в стаи и забыли все правила. Однако в них еще жила генетическая память. Преподаватели, а за ними и студенты, не отдавая себе в том отчета, реагировали на язык тела и невербальные сигналы. Но в чем заключается политическая игра Снейпа, они не понимали. И манипуляции Северусу давались так легко не в последнюю очередь из-за этого фактора.
— Ты вообще хоть раз проигрывал? — спросила Гермиона после очередного заседания учителей, полувосхищенно, полунедоверчиво качая головой.
— Иногда, — не хвастаясь, признался профессор. — Если совершал серьезный просчет или противник превосходил численностью. Лучший бой — тот, где нет нужды драться, тогда большинство конфликтов заканчиваются, не начавшись. Потому-то наносящий первый удар и проигрывает.
Слизерин…
Такая стратегия не всегда верна, поняла в начале февраля Гермиона.
Совещание уже почти закончилось, и учителя перешли к бессмысленной трепотне, когда Минерва вдруг быстро сказала:
— Ну, что касается дежурства на день Святого Валентина… Северус, вы будете сопровождать студентов в Хогсмид.
Сложно было винить Снейпа за раздраженный взгляд — эту обязанность ненавидели все преподаватели.
— Почему? — осведомился он.
Директриса изогнула бровь.
— Потому что из присутствующих именно у вас меньше всего шансов на романтический уикэнд, — несколько недоброжелательно отозвалась она.
Глаза профессора потемнели, на скулах вздулись желваки, но на оскорбление он не ответил, лишь сообщил:
— Кажется, при возвращении в школу я ясно дал понять, что не стану дежурить в Хогсмиде...
Чистая правда, подумала Гермиона. Северус никогда не объяснял, почему на этом настаивал. Она предполагала, что он ненавидел само дежурство, но сейчас догадалась: тут кроется нечто большее.
— Тем не менее, в вашем контракте четко прописано: по мере необходимости вы должны выполнять обязанности других учителей. Не о чем спорить.
— Прекрасно, — огрызнулся зельевар. — По крайней мере, на несколько часов избавлюсь от созерцания ваших тошнотворно розовых стен.
— Мне также нужны добровольцы, чтобы обеспечить присутствие персонала в замке, — продолжила Минерва.
Она внесла в список пару имен, и Гермиона вздохнула.
— Я останусь.
— Ты уверена, дорогая? Я думала, у тебя есть планы..
— На самом деле, сегодня я узнала, что мой друг на выходных будет работать, — ответила Гермиона и брюзгливо добавила: — Все из-за его начальницы. Порой она ведет себя как мелочная старая грымза. Она его недолюбливает.
Невилл поперхнулся кофе и, кашляя, облил себе всю мантию. Пока он приходил в себя, хрипящий и багровый от натуги, Гермиона отчаянно старалась не хихикать. Северус просто смотрел на нее, приподняв бровь, но она ясно видела, как в его глазах скакали бесенята.
— Ну, это его не оправдывает. Убедись, что он тебе не врет, — поучала Минерва.
— Так и сделаю, — невинно ответила Гермиона и с трудом удержалась от хохота, когда Невилл подавился опять.
Казалось, он просто задохнется, зато это помешало услышать остальным, как посмеивается профессор Снейп.
09.07.2017
Глава 24
Осознавая грозящую великую несправедливость,
человек с благодарностью принимает меньшее зло.
— Джейн Уэлш Карлайл
В день Святого Валентина Гермиона сидела в своем кабинете и сочиняла письмо к родителям, изо всех сил стараясь не обращать внимания на мерзкий розовый цвет стен. Её назначили дежурной — в подземельях не отсидишься, а Снейп все еще отказывался убирать праздничный декор везде, кроме собственного жилища. Писалось нелегко. Это была третья попытка; Гермиона уже почти решила спалить письмо к чертям собачьим по примеру первых двух, как вдруг раздался яростный стук в дверь.
Она нахмурилась и подняла глаза.
— Да?
Дверь распахнули со всего размаха, так что она с грохотом отскочила от стены. В кабинет, задыхаясь и хватаясь за живот, ворвался раскрасневшийся Тимоти Альтон.
— Профессор Грейнджер! Хогсмид! Беда!
Гермиона подскочила, одновременно проверяя, на месте ли палочка.
— Директрисе сказали?
— Нет! — прохрипел Тимоти, жадно хватая воздух. — Профессор Снейп...
— Расскажете по пути к воротам, — велела Гермиона, указывая на выход. Слизеринец помчался вперед.
— Вы бежали всю дорогу от Хогсмида?
Тимоти еле переводил дух.
— Пожалуйста…
— Да что стряслось?
— Ну… Пока ничего, — осипшим голосом выдавил мальчик. — Но там собралась толпа, и они говорят…
— Самосуд… — догадалась Гермиона. — Мистер Альтон. Посмотрите на меня.
Тот уже с трудом соображал, но посмотрел ей прямо в глаза.
— Скажите, правильно ли я поняла? Толпа в Хогсмиде столкнулась с профессором Снейпом. Вам показалось, ситуация выходит из-под контроля и ему может понадобиться помощь. Все верно?
— Да, профессор, — дрожащим голосом согласился Тимоти. Неровно дыша, он выпрямился. Попытка “держать лицо” у столь юного мальчика выглядела почти забавно. Успокоившись, он добавил: — Они называли его убийцей, Пожирателем Смерти.
В этот миг все эмоции исчезли из его глаз, Тимоти смотрел на Гермиону ужасно знакомым слизеринским взглядом — подавленным, мертвенным взглядом, столь часто виденным ею у Снейпа. Взгляд человека, который не ждал ни от кого помощи.
— Просто скажите, где он.
— Возле “Шапки”, — выдохнул Альтон.
— Бегите в кабинет профессора Снейпа и ждите нас там. Ничего не трогайте, ни с кем об этом не разговаривайте, — распорядилась Гермиона. — О, и еще кое-что, мистер Альтон...
— Да, профессор?
— Тридцать баллов Слизерину.
Последнее, что Гермиона отчетливо видела, была улыбка Тимоти Альтона.
К тому времени они уже вышли из школы, и она пустилась бежать со всех ног. Предательская тропинка, покрытая льдом и грязью, скользила под ногами, но Гермиона не обращала внимания. Так быстро она не бегала никогда в жизни, но если Тимоти прав, дорога каждая секунда. Выскочив за ворота, она зажмурилась, помянула известных ей святых и аппарировала.
“Шляпа Волшебника” располагалась на окраине деревни; улица перед магазином обезлюдела. Неужели опоздала? Гермиона оглядывалась по сторонам, нервно сжимая палочку.
Вдруг послышался протяжный знакомый голос:
— Милый денек, не правда ли?
Гермиону захлестнуло облегчение. Резко развернувшись, она обнаружила профессора: тот стоял, прижавшись к стене, у входа в подворотню, и наблюдал за ней. Оценив его демонстративно-невозмутимое выражение лица и позу, она вздохнула.
— Тебя сильно избили?
— Ты о чем?
— Северус, ты меня за дурочку держишь? Я не слепая! Идти можешь?
— Ну… с трудом, — честно признался он и осторожно повернулся, держась за стену и перенося вес на другую ногу. — И почему меня вечно бьют именно по правой ноге? — вздохнул Снейп, ловким щелчком палочки раздвигая полы одежды, чтобы осмотреть повреждения.
— Если бы они били по левой, тебе пришлось бы научиться хромать на обеих ногах одновременно, — заметила Гермиона, присела на корточки и отряхнула ему брюки, пока он заклинанием разрезал ткань. — Опять колено?
— Разумеется, — вздохнул Снейп, мрачно ощупывая сустав.
Совершенно ясно: коленная чашечка разбита.
— Больно? — спросила она и прикусила язык. — Прости. Дурацкий вопрос. Надо отвести тебя в Больничное крыло.
— Нет необходимости, — лаконично ответил Снейп, и, прежде чем она успела его остановить, стукнул по колену палочкой. — Репаро!
— Северус! — в ужасе выдохнула Гермиона. — Нельзя применять это заклинание к человеческим костям!
— Вообще-то можно, — мягко поправил он. — Как правило, идея так себе, но в моем случае Репаро — единственное заклинание, способное хотя бы ненадолго восстановить сустав. По крайней мере, смогу добраться до замка и уже там сделать все как полагается.
— Северус…
— Мне не впервой, — сухо отрезал Снейп. — Поверь, я знаю, что делаю.
— Я тоже знаю: выставляешь себя упрямым идиотом.
Северус пропустил ее слова мимо ушей и протянул руку.
— Идем?
Гермиона укоризненно покачала головой и взяла его под локоть.
На походку Снейпа было больно смотреть. Заклинание, по сути, зацементировало ему ногу — она вообще не гнулась. Судя по лицу Северуса, бесстрастному, как в худшие мгновения его жизни, он испытывал смертную муку.
Гермиона попыталась его отвлечь.
— Так что же произошло?
— Сама не догадалась? — скучающим тоном отозвался он. — Меня опознали несколько человек. Им очень не понравилось, что я разгуливаю на свободе вместо того, чтобы — как там они кричали? — заслуженно гнить в Азбакане. — Снейп пожал плечами. — Не в первый раз, да и не в последний.
— На тебя уже нападали раньше? — голос Гермионы звенел от ярости.
— Без магии. Но сегодня было нечто новое. Обычно люди обходились просто грязными ругательствами, хотя некоторые предпочитали плеваться, а пару раз деже бросались камнями. А, еще один вооружился “розочкой”.
Гермиона стиснула зубы.
— Если ты не перестанешь делать вид, что все в порядке, Северус, я, черт побери, так пну тебя по здоровой ноге, что ты ляжешь. Притворись расстроенным, или хотя бы удивленным, или еще что-нибудь! Ненавижу, когда ты при мне демонстрируешь эту свою невозмутимость.
— Чтобы расстроиться, мне для начала придется обеспокоиться тем, что публика думает о моей репутации, а мне, прости, наплевать. Я ценю мнение буквально нескольких людей и в сегодняшней толпе их не оказалось. — Профессор устало вздохнул. — Все нормально, Гермиона. Ничего необычного не случилось: меня всякий раз узнают в Хогсмиде и в Косом переулке. В отличие от твоих славных друзей, восторгов я не вызываю.
— Но на тебя напали прямо на улице…
— Так уж и напали? Просто кто-то бросил мне под ноги Редукто, чтобы заставить отойти с пути, я подпрыгнул, и осколок булыжника срикошетил в колено.
— Да не в том дело! — рявкнула Гермиона. — Черт побери, Северус, ты же не преступник, к тебе не должны так относиться!
Северус взглянул на нее, его темные глаза выглядели ужасно старыми и измученными.
— Ты возмущаешься, словно для тебя это новость. Я даже не помню, когда именно это началось. Меня это давно не задевает.
— Это не оправдание! — прошипела Гермиона. Она с трудом сдерживалась — так хотела стукнуть его, чтобы вызвать хоть какую-то реакцию. — Это неправильно!
— И? Неужели после всего, через что ты прошла, ты все такая же наивная идеалистка? — Северус тряхнул головой. Он шел очень осторожно, стараясь не свалиться в грязь. — Это не имеет никакого значения, Гермиона. Люди имеют полное право ненавидеть меня за все, что я натворил. Они вольны плевать мне в лицо и проклинать посреди улицы, если им от этого станет легче. Это не нападение, а несчастный случай. От моего колена все равно уже ничего не осталось. Могло быть и хуже.
Гермиона чуть было не закричала, но внимательно вгляделась в его лицо и в очередной раз поняла, как прекрасно он врет. Обиду профессор не признавал, возможно, даже не осознавал, насколько ему досадно. Упрямый гордец.
Она вздохнула, понимая, что никогда не победит в этом споре, и сменила тему.
— К Поппи пойдешь?
— Незачем. Сам себя подлатаю.
— Ты избегаешь Помми Помфри с тех пор, как вернулся в Хогвартс, но почему? Мне казалось, она тебе нравилась. — Снейп посмотрел на нее, и в ответ Гермиона подняла бровь. — Ну же, Северус, ты правда думал, я не замечу?
Профессор перевел взгляд на предательскую ногу.
Отозвался он не сразу:
— Мне она действительно очень нравилась. Она помогала мне в детстве, пока я сам не освоил азы целительства. Она единственная из всех служащих школы, к кому я чувствовал нечто вроде симпатии. Мой уход к Пожирателям ее шокировал, но когда я стал шпионом, она как ни в чем не бывало приняла меня обратно. Лечила мои раны, когда я не мог справиться в одиночку... Потом мы годами работали вместе, почти все запасы зелий для Больничного крыла варил именно я.
— И что же случилось?
Гермиона была почти уверена, что знает ответ, но хотела отвлечь его от боли.
— Всё, — негромко ответил профессор. Они как раз добрались до замка и шли по коридорам. — Поппи многое мне простила, но не убийство Дамблдора. Ни это, ни всех тех студентов, которые попали к ней по моей вине. И я не могу ее упрекнуть, это было непростительно. Некоторые раны слишком глубоки, и никогда не затянутся.
— Мне так жаль. — Гермиона коснулась его руки.
— Думаю, мне тоже, — медленно ответил он. — Она очень хороший человек, каких мало. — И тут же резко сменил тему: — Как ты узнала, что со мной что-то случилось?
— Маленький чижик едва не убился, спеша рассказать мне о собравшейся толпе, — криво усмехнулась Гермиона.
— Так я и знал. И что ты с ним сделала? — вздохнул Снейп.
— Дала тридцать баллов и оставила приходить в себя в твоем кабинете, строго приказав ни к чему не прикасаться, — хмыкнула она. — Можно бы дать и пятьдесят, но это было бы чересчур демонстративно. Если б знала, что ты так плох, отправила бы его в гостиную Слизерина, пока ты не сможешь сам к нему прийти.
Снейп лишь скривился в ответ.
Перед дверями своего кабинета он нарочито помедлил, затем с апломбом распахнул дверь и возгласил:
— Как видите, мистер Альтон, я цел.
Третьекурсник подпрыгнул от неожиданности и чуть не свалился со стула.
— Да, сэр!
— Не было никакой необходимости изображать марафонские бега.
Тимоти старательно старался сохранить нейтральное выражение лица.
— Так точно, сэр!
— А если серьезно, мистер Альтон, почему вы помчались к профессору Грейнджер, а не к кому-то еще из преподавателей или к самой директрисе?
— Понятия не имею, сэр! — невинно ответил мальчик.
— Отлично. — Северус задумчиво посмотрел на него, затем легонько кивнул и наградил одной из своих редчайших полуулыбок. — Можете быть свободны. И постарайтесь не лишиться ни одного из заработанных за день очков.
Гермиона мимоходом улыбнулась забавному диалогу, но ее все еще очень заботило состояние Северуса. Тимоти ушел. С лица зельевара сбежали остатки красок, а сам он застыл в странной позе — и сразу стало ясно, что на ногах он держался одной лишь силой воли.
Как только за ними захлопнулась дверь спальни, Гермиона обеспокоенно спросила:
— Ты в порядке?
— Пока нет, но скоро буду, — пробормотал Снейп, осторожно опускаясь на диван и укладывая ногу на подушки. Подняв палочку, он снова вскрыл разрезы в брюках, легко хлопнул себя по коленке и вздрогнул.
Гермиона молча наблюдала за ним, но не выдержала.
— Ты это делаешь невербально, чтобы похвастаться или чтобы мне досадить?
Улыбаясь, он взглянул на нее.
— Да.
Она закатила глаза и Снейп, вернувшись к своему занятию, смилостивился.
— Я все делаю невербально, потому что, по сути, это не заклинания. В Целительстве это не редкость: дело в манипуляции энергией, а не в самих чарах. Я только что отменил Репаро, так что теперь остается перестроить фрагменты кости и попробовать исцелить сустав.
— “Попробовать”? — в замешательстве повторила Гермиона. — Северус, если сомневаешься, отправляйся в Больничное крыло!
Он вздохнул и спокойно ответил:
— Вопреки распространенному мнению, я крайне редко занимаюсь самоистязанием. Поверь, я не зря говорю, что не могу вылечиться. Просто окончательное исцеление невозможно. Наступил тот самый момент, когда одной лишь магии недостаточно. Рано или поздно, мое колено окончательно развалится. И тогда придется удалить и заново вырастить все кости.
— Все равно не понимаю, почему ты до сих пор с этим тянешь. Ты говорил, оно не стоит усилий, но ведь процесс займет всего одну ночь!
Продолжая осматривать опухшее колено, Снейп отрывисто произнес:
— У меня аллергия на Костерост. Я выпил его лишь раз и неделю не мог ни есть, ни пить, не говоря уж о преподавании. Не хочу проходить через это снова без крайней необходимости.
— Вот так бы и сказал!
Профессор фыркнул.
— Моя медицинская карта в кабинете Поппи занимает целый ящик, а весит, наверное, побольше тебя, и это только официальные записи. Если я начну пересказывать в деталях свою историю болезни, примерно на середине умру от старости.
— А ты знаешь, на какой именно ингредиент у тебя аллергия? Ведь если кто и может изобрести альтернативное средство — то только ты.
Осторожно ощупывая ногу, Снейп ответил:
— Не знаю и выяснять не хочу. Я легко могу сварить это зелье, но за всю жизнь оно мне понадобилось лишь раз, так лучше потратить время на другие проекты.
— Ну что же, по крайней мере, честно. Как себя чувствуешь?
— Так, как ожидал. — Он осторожно согнул ногу, послышался жуткий хруст.
— Какая гадость, ты нарочно! Я и так знаю, что у тебя высокий болевой порог, но разве это все необходимо?
— Сожалею...
— Врешь.
Северус поднял бровь, хмыкнув в ответ, и вытянул больную ногу перед собой.
— Как только воспаление уйдет, все вернется в норму, вернее, в обычное состояние.
Гермиона задумчиво на него посмотрела.
— Почему ты так упираешься? Я верю в твою аллергию, я уже научилась отличать, когда ты врешь, но, похоже, тут есть что-то еще.
— Хотел бы я, чтобы ты не была такой проницательной, — отметил он. — Порой это тревожит.
— Хорошая попытка сменить тему. Отвечай на вопрос, будь добр.
Казалось, он ужасно смутился, но уклоняться перестал и огрызнулся:
— Я заслужил все свои травмы. Каждый шрам служит мне напоминанием. Не то чтобы я мог забыть, но мне нужны физические доказательства.
— Для себя или для других?
Снейп иронически поджал губы.
— Уверен, ты заметила: на публике я стараюсь не хромать. Мало кто видел меня без рубашки, и при необходимости я пользуюсь чарами маскировки. Нет причин строить из себя мученика, выставляя напоказ шрамы, я ими не горжусь.
— А должен бы — большинством из них! Ладно, обсудим в другой раз, — рассеянно проговорила Гермиона. Подумала и нерешительно добавила: — От меня ты их никогда не скрывал.
Гермиона все еще помнила первый раз, когда увидела его без одежды и то, как Северус повел себя, когда она впервые дотронулась до рубцов на его теле — он думал, она его отвергнет. Нет сомнений, Снейп силен в чарах маскировки, он мог зачаровать шрамы от всех органов ее чувств, так почему этого не сделал? Может, отчасти это было какое-то самобичевание, а может, надеялся, что она его оттолкнет? Недолго подумав, Гермиона отмела эту идею...
Снейп тем временем все еще внимательно изучал коленку, хаотично тыкая в нее палочкой.
Тишина стала почти невыносимой.
Наконец профессор негромко произнес:
— Нет, не скрывал.
Больше он так ничего и не сказал. Зельевар вылечил колено — с его точки зрения, вполне удовлетворительно, починил одежду и убрал палочку. Затем поднялся на ноги и начал медленно бродить кругами по комнате, пока хромота не уменьшилась, а походка не стала прежней. Гермиона молча наблюдала за ним, зная, что тема еще не исчерпана. Терпением она похвастаться не могла, но вопрос был чрезвычайно деликатным и слишком сильно давить на профессора не стоило. Подобных разговоров, когда она нечаянно перегибала палку и выводила Снейпа из себя, у них было не так уж много. Затевать еще один ей не хотелось.