Когда Гарри наконец открыл рот, Гермиона быстро заговорила, не давая ему вставить и слово:
— Нет, я не шучу, нет, ты не ослышался: я живу со Снейпом.
Гарри очень медленно закрыл рот.
Джинни хрипло уточнила:
— Снейп?
— Да.
Потянулись минуты мучительной тишины.
Наконец дрожащим голосом Джиневра сказала:
— Ну что ж… Теперь я понимаю, почему ты не хотела нам рассказывать. — Она помолчала и выпалила: — Но почему?!
И Гермиона неожиданно для себя очень легко произнесла те самые слова:
— Потому что я его люблю.
— Любишь? Я думала, ты в этом не уверена!
— Просто не хотела говорить вслух. Это же не означает, что я не догадываюсь о своих чувствах. Я люблю его и знаю это уже давно, — вздохнула Гермиона. — Ну хватит, Джин, это правда такой уж сюрприз? Я все тебе про него рассказала, кроме имени. Умнейший слизеринец-полукровка, на двадцать лет старше меня, ветеран войны. Кто-то, кого я знала прежде, с кем снова начала общаться пару лет назад, связь с которым вы не одобрите. Кого еще я могла иметь в виду?
— Ну не Снейпа же! Мерлин, Гермиона, как, черт возьми, я могла заподозрить, что ты кувыркаешься с сальноволосым ублюдком?
— Не называй его так!
— Но ведь он именно такой!
— Нет, не такой. В нем есть нечто гораздо большее. А если ты будешь просто оскорблять его, я могу уйти. Потому что не собираюсь этого слушать.
— Я… ладно, ладно. Просто… какого черта?! — покачала головой Джинни. — Безумие какое-то.
— Неужели? — тихо уточнила Гермиона. — Не понимаю, почему. Ты знала, что мы стали близкими друзьями, когда он вернулся и даже как-то сама сказала: у нас больше общего, чем ты думала. Я говорила, как сильно он изменился, как не похож на того человека, которого все ненавидели. Почему так трудно смириться, что на самом деле он нравится мне больше, чем я рассказывала?
— Потому что он все еще Снейп, вот почему. Он не мог настолько измениться.
— Не мог, — на удивление хладнокровно согласилась Гермиона. — Просто перестал притворяться. Мы думали, что многое о нем знаем, а это оказалось частью необходимой маскировки. Настоящий Северус совершенно другой. Но я тебе это и раньше говорила. Если ты мне тогда не поверила, не поверишь и сейчас.
Гермиона вздохнула и повернулась к другому участнику разговора.
— Гарри… Ты так ничего и не сказал.
Гарри посмотрел на нее тяжелым взглядом и Гермиона внутренне дрогнула, зная, что будет больно. Они дружили очень давно, то есть, даже ничтожная мелочь может ранить очень сильно — кому, как не другу знать все болевые точки?
— А что сказать, — огрызнулся он. — Ты спишь с Пожирателем.
— Да.
— Ты признаешь это?
— Ну, отрицать уже бессмысленно, не так ли? — раздраженно отрезала Гермиона. — Да, Северус был Пожирателем Смерти. Он сам всегда признавал. И если бы он им не был, мы бы проиграли войну, как ты знаешь. Ты ведь это сам говорил.
— Если бы он им не был, мои родители все еще были бы живы.
— Нет Гарри, это не так, — мягко сказала Гермионаю — Они трижды бросали вызов Волдеморту, это было в Пророчестве. В конце концов, Лорд все равно достал бы их, просто из принципа. А предал их Петтигрю. Северус не в ответе за смерть твоих родителей, хоть все еще винит в этом себя. Он сделал все, чтобы предотвратить трагедию, как только понял, что произойдет.
— Он убийца.
— А разве мы нет? Большинство из нас убивали, ведь шла война. — Гермиона непреклонно смотрела в глаза другу. — Что тебя на самом деле беспокоит, Гарри? Почему ты против?
Какая-то тень мелькнула в зеленых глазах Поттера.
— Да разве он человек, Гермиона? Я видел, что Снейп понимает под словом “любовь”, он просто больной, извращенец! Он предатель! Он так искусно врал, что никто не смог его разоблачить! Снейп предаст любого, неважно кто это или что этот человек для него сделал! Как ты вообще можешь ему доверять?!
— Это все из-за твоей мамы, Гарри? — подозрительно прищурилась Гермиона.
— Я… Ну... отчасти, да! Он ведь...
Она протестующе подняла руку.
— Я не стану с тобой это обсуждать. Это слишком личное. Но мы с Северусом в прошлом году много разговаривали, в том числе и о Лили. Да, однажды он полюбил ее, и я уверена, в глубине души он все еще по-своему ее любит. Но для нас это не проблема. Волдеморт умер, и Северус наконец-то может жить дальше. Джинни, ты же видела его Патронус, тогда, перед Рождеством? — Она подвинулась и на мгновение прикрыла глаза. — И никакой он не предатель, Гарри. Кому, как не тебе, это знать? Когда он понял, что служить Волдеморту ошибка, то все равно оставался ему верным. Он перешел на нашу сторону, только чтобы попытаться спасти твоих родителей. И раз уж он это сделал, он остался с нами, даже когда они умерли. Ему незачем было продолжать служить Ордену, зато куча причин, напротив, оставаться с Лордом, но Северус доказал свою верность Дамблдору — даже когда мы обернулись против него.
— Он убил Дамблдора!
— Я знаю, Гарри! — разозлилась Гермиона. — Он, как всегда, повиновался Дамблдору, хотя знал, чем это грозит. А Дамблдор подставил его, отдав ему этот приказ! Он мог намекнуть Минерве или Кингсли о своих планах, или оставить посмертное письмо, или его портрет мог рассказать кому-нибудь после всего! Но Альбус ничего такого не сделал, и Северус провел год, который мог вполне стать последним годом его жизни, помогая людям, которые презирали его за то, что он поступал как должно.
— Я как-то не заметила, чтобы он помогал людям, Гермиона, — тихо сказала Джинни.
— Но если бы он делал это в открытую, он провалился бы как двойной агент, разве нет? Проклятье, Джинни, не начинай снова, мы уже говорили об этом. Любой другой Пожиратель на его месте не стал бы устраивать целое представление, пытая тебя за восстание, которое ты подняла в школе. Он просто замучил бы тебя до смерти, чтобы преподать урок остальным. Ты была юной хорошенькой девочкой — и в то же время предательницей крови, близкой подругой Гарри. Если бы не Северус, ты умирала бы не одну неделю, все это время умоляя о смерти. Он оставил тебя в живых, в относительной безопасности, представь, как он рисковал! Поверь, он ненавидел все, что ему пришлось делать! Это все еще его терзает.
— Как ты можешь ему верить? — снова спросил Гарри.
— А как ты можешь не верить? У него было столько возможностей спасти свою шкуру, и он ни разу ими не воспользовался! Сколько раз он спасал тебя, хотя у него не было для этого никаких мотивов и для него же было бы лучше этого не делать? — Она потрясла головой. — С меня хватит. Устроили тут судилище. Я не собираюсь сидеть и оправдываться за его преступления. Просто хочу сказать, что вы — самодовольные лицемеры!
— Что?! Гермиона…
— Да. Вы оба! Всего час назад вы называли его непризнанным героем, так винили себя, что ужасно его недооценивали, даже собирались назвать своего сына в его честь! А тут ты вдруг узнал, что я люблю его и Снейп сразу же в твоих глазах стал подонком, предателем и Пожирателем смерти. Точно так же ты думал про него, когда мы еще были неразумными детьми, не понимающими, что происходит на самом деле. И все это из-за того, что он наконец начал жить, почувствовал себя счастливым — первый раз за всю жизнь! Поэтому ты перестал его уважать? Только в прошлом году ты говорил, что без него нам было не выиграть войну, что мы ему обязаны! Что изменилось?
— Это не…
— Нет уж, ты мне объясни. Я хочу знать, почему ты думаешь, что Снейп не заслуживает счастья — и это после всего, что он из-за нас пережил? Ты ведь не знаешь и десятой доли того, через что ему пришлось пройти, служа Ордену. Никто не знает. Даже я не знаю всех подробностей. Но я видела его шрамы, слышала, с каким криком он просыпается среди ночи от кошмаров, я всегда рядом, когда у него срывает крышу. Кажется, в такие моменты с ним вообще кроме меня никого никогда и не было. — Тут ее терпение лопнуло, и Гермиону наконец понесло, слова так и лились сами собой: — Поверь, я не сошла с ума, я точно знаю, что делаю. И я не слепая. Да, Северус далеко не подарок, и я первая это признаю. Он злобный, циничный, порочный, мелочный, ожесточенный, капризный, депрессивный, мстительный аферист и манипулятор! Он эмоционально нестабилен, психически травмирован, безжалостен, беспринципен! К тому же, он совершенно чокнутый и вообще полный ублюдок. Но еще он верный, храбрый, проницательный, решительный. Я за ним, как за каменной стеной! Он одинокий, нежный, заботливый, заброшенный, виноватый, упрямый, гениальный и такой сильный, что в это трудно поверить! Понятия не имею, как ему удалось выдержать все, что он перенес, и остаться самим собой, но он как-то смог. Он делает меня счастливой, я и мечтать о таком не могла. Я люблю его и, черт побери, уверена, что и он меня любит так сильно, как только может. — Постепенно гнев ее начал утихать. Гермиона заставила себя немного расслабиться, слишком хорошо понимая, что еще минута-другая и она выхватит палочку и выплеснет свою ярость на Поттеров. — Я знаю его, а вы — нет. Все, что вы видели, все, что о нем знали (или думали, что знали), неправда. На самом деле Северус не такой.
Она вздохнула, ненадолго задержала дыхание и постепенно успокоилась. Поттеры выглядели совершенно ошеломленными вспышкой её гнева и явно не знали, что сказать.
— Это из-за Рона? — вдруг спросил Гарри.
Снейп всегда сомневался в умственной полноценности Гарри. Всего лишь тремя словами лучший друг Гермионы в ее глазах эти сомнения полностью подтвердил.
Возмущение Грейнджер выросло в разы.
— Что?!
— Ну… Ты так сильно страдала, когда с ним рассталась… — Гарри взглянул на ее лицо и запнулся.
— Прошло почти десять лет! Ты что же, думаешь, я безумная старая дева, которая годами по нему чахла, пока не нашла себе кого-то настолько отчаявшегося, что он готов подобрать объедки после Рональда долбаного Уизли? Ты удивишься, Гарри, но у меня есть собственная, отдельная от вас, жизнь! Серьезно, кроме Рона, на меня никто второй раз и не посмотрит что ли? Ошибаешься! К тому же, я вполне способна сама принимать решения. Мне надоело все время слушать как вы двое без конца трещите о своем и игнорируете мои проблемы! Наконец-то я встретила умного и внимательного мужчину, который заботится обо мне и хочет, чтобы и я о нем заботилась — что я, собственно, и делаю. И с Роном у меня такого никогда не было! Мне не нужно ваше разрешение или одобрение. Просто хочу напомнить, что это я его бросила, а не наоборот!— Немного успокоившись, она добавила: — Простите, но я пришла к вам не для того, чтобы защищать себя или Северуса, и уж точно не для того, чтобы оправдываться. Я лишь хотела рассказать вам о нас, ведь вы мои друзья и мне не нравится иметь от вас тайны, особенно такие важные! Кроме вас почти никто не знает. Я сказала только Луне после моего дня рождения, да Невилл сам додумался пару месяцев назад. Еще я рассказала родителям, а вот теперь и вам. Больше никто не в курсе. Пожалуйста, злитесь на меня сколько угодно, но не болтайте об этом.
— Да мы бы никогда… — слабо запротестовал Гарри.
Гермиону это не убедило.
— Я знаю, на что ты способен в гневе. — Пожала она плечами. — Мы знакомы почти двадцать лет. Я просто хочу, чтоб ты подумал, прежде чем что-то сделать. Северус для меня важнее всего на свете, важнее тебя.
— Как ты можешь говорить такое? — болезненно скривился в ответ Поттер.
— Это любовь, Гарри. Надеюсь, Джинни для тебя важнее меня. Это то же самое. — Гермиона увидела, как ее друзья обменялись взглядами и медленно встала. — Ну, мне пора. Все мы немного перенервничали, а у вас теперь есть о чем поговорить и подумать. Успокоимся, тогда и встретимся еще разок. Не знаю, когда я снова буду свободна и смогу вас навестить, так что пишите, если хотите, задавайте вопросы… Но на обвинения или оскорбления я отвечать не буду. И пока вы не дадите мне веские основания этого не делать, все ваши письма я буду показывать Северусу.
— А он сам-то где? — спросила Джинни. — Наверняка где-то рядом ошивается!
— Он предлагал, — устало вздохнула Гермиона, — но я не согласилась. Вряд ли он готов встретиться с Гарри, еще рано. Он в Хогвартсе, делает вид, что нисколько не волнуется. Он знает, как для меня важен этот разговор. Радуйтесь, что его здесь нет! Может, он бы позволил вам допрашивать и судить себя, но ни за что не дал бы вам говорить со мной в таком тоне. Пусть ты аврор, Гарри, ты истек бы кровью, раньше чем заметил, что Северус взмахнул палочкой.
Последняя фраза явно уязвила Гарри. Глаза его на секунду вспыхнули гневом, и Гермиона поняла, почему Снейп так презирает гриффиндорский темперамент. Гарри почти тридцать, а его все так же легко вывести из себя, он все еще сначала делает, а потом думает — вот его самое слабое место.
— Хватит, — покачала она головой, стоило лишь Гарри снова открыть рот. — Что бы ты ни сказал, я этого слышать не хочу. Мне пора. Поговорим, когда вы оба настолько успокоитесь, что поймете, как сильно меня обидели.
С огромным трудом Гермиона подавила желание захлопнуть за собой дверь.
* * *
Боль всей тяжестью обрушилась на нее только возле точки аппарации рядом с воротами школы, что на самом деле было не так уж плохо, иначе ее бы точно расщепило. По счастью, шел сильный дождь и никто не болтался поблизости, поэтому когда Гермиона разрыдалась, этого никто не видел. Она вяло попыталась успокоиться, но быстро капитулировала, прислонилась к стене и дала волю слезам, тщась справиться с потрясением. Возможно, Северус почувствовал ее в то же мгновение, как она ступила на землю Хогвартса — Гермиона все еще не знала всех его директорских полномочий и хотела прийти в себя и разобраться в своих мыслях раньше, чем он явится на выручку.
Боже, как больно! Дело не в том, что именно они говорили. За исключением того, что было сказано по поводу Рона, все слова были ожидаемы. Но эти взгляды, особенно взгляд Гарри… Это ранило. Его гнев, и, что еще хуже, презрение, даже отвращение! У лучшего друга, который давно стал ей почти родным, Гермиона надеялась найти большее понимание. Не пытаясь вытереть глаза, Гермиона подставила лицо под струи дождя, позволяя ему смыть слезы, пытаясь вновь вызвать в себе ту ярость, что поддерживала ее у Поттеров.
Ничего не вышло, зато она, по крайней мере, перестала рыдать.
Все не так плохо, как кажется, сказала себе Гермиона.
Ведь она понимала, сначала они вспылят. Поттеры несдержанны от природы. Гарри все еще сначала действует, а уж потом думает. На первый взгляд, мысль о Гермионе и Северусе сложно принять. Но среди ее друзей не водится идиотов, стоит им успокоиться и подумать немного, все уляжется само собой — и это вселяло надежду.
Она медленно потащилась по дорожке, гадая, что скажет Северус. Он будет переживать за нее, отчего впадет в дурное настроение, а ей вовсе не хотелось сейчас с ним воевать и уж точно не хотелось отговаривать Северуса бежать к Гарри устраивать скандал. Для всего этого Гермиона слишком устала. Она не желала сталкиваться с яростью Снейпа.
До подземелий Гермиона добиралась окольными путями, чтоб уж наверняка никого не встретить. Она промокла до нитки, дрожала и абсолютно вымоталась не только эмоционально, но и физически. Северус сидел за столом. Вряд ли он занимался там работой. Стоило ей войти, он тут же уставился на нее, однако лицо его сохраняло абсолютно хладнокровное выражение. Он вновь удивил ее, так ничего и не сказав. Просто встал, шагнул ей навстречу и принял в свои объятия.
Попытку отстраниться он оставил без внимания, лишь крепче прижал к груди и прислонился щекой к ее влажным волосам. Гермиона для виду посопротивлялась, а потом расслабилась и уткнулась лицом в его рубашку. Она слишком устала, чтобы снова расплакаться, поэтому просто позволила себе сделать передышку и закрыла глаза.
— Я тебя насквозь промочу, — пробормотала она хриплым голосом.
— Что за вздор.
Рубашка Северуса на ощупь казалась подозрительно мятой.
— Ты не так давно накладывал Высушивающее заклятие. Долго ты стоял там, под дождем, и наблюдал за тропинкой?
— Достаточно долго, чтобы успеть почувствовать себя полным идиотом, — мягко ответил Снейп, целуя ее в макушку.
Гермиона почти улыбнулась в ответ. Совсем недавно зельевар ни за что бы не признался и до конца стоял бы на том, что промок, когда выходил покурить и сей факт не имеет к ней ни малейшего отношения.
— Пойдем. Тебе надо обсохнуть, ты совсем продрогла.
— Со мной все хорошо, — неуверенно возразила она.
— Ты вся дрожишь.
Снейп крепко взял ее за руку и отвел в ванную. Взяв полотенце, он принялся промокать ее волосы, начиная с кончиков и постепенно продвигаясь вверх.
— Вся твоя одежда насквозь промокла. Ты долго там стояла?
— Не знаю, хотела сначала успокоиться, а потом уже идти к тебе.
— Глупая женщина, — нежно упрекнул профессор, поднял руку и невербально призвал ее халат из спальни. — Надень это.
Гермиона подчинилась. Дрожа как осиновый лист она сняла промокшую одежду. Не сказав ни слова, Снейп взял еще одно полотенце и опять стал вытирать ей волосы, не обращая внимания на ее наготу. Она оценила это: чувствовала себя слишком несчастной, ей ничего не хотелось, только забраться в теплую постель, заснуть там, проснуться утром и обнаружить, что все произошедшее оказалось лишь плохим сном.
Вытеревшись, Гермиона завернулась в халат и позволила профессору отвести ее в спальню. Он мягко усадил ее на край кровати и смерил предупреждающим взглядом, перед тем как ненадолго выйти. В ожидании его возвращения, она осознала, что любой из них мог высушить ее магическим способом, но протестовать не собиралась.
Профессор вернулся и протянул ей небольшой флакон с зельем от головной боли и кружку с какой-то кремообразной субстанцией, со слабым запахом ванили и специй. Гермиона не имела ни малейшего понятия, что это такое, но питье было теплым и она выпила его без единой жалобы. Он уселся на кровать позади нее и принялся распутывать влажные волосы, тщательно разделяя на отдельные пряди, а потом осторожно их расчесал.
Они так и сидели в тишине, пока Снейп не почувствовал, как ее тело начинает расслабляться, и только тогда задал единственный вопрос:
— Что случилось?
Гермиона глянула в зеркало, ловя его отражение. Северус полностью отдался своему занятию. Его глаза еще горели гневом, но он держался спокойно, с облегчением поняла Гермиона.
— Как и ожидалось, — тихо ответила она. — Они не обрадовались.
Он промолчал, бережно водя гребнем по волосам и просто ждал, пока она выскажется. Гермиона откинулась назад, гребень выпал, Северус обнял ее и притянул к себе. Она закрыла глаза, наслаждаясь теплом его тела.
— Дело не в том, что они сказали или не сказали... — Гермиона до боли устала, но попыталась объяснить. — Они несли обычную чушь, перечисляя мне твои преступления, как будто я о них не знаю. А! Еще Гарри спросил, может это из-за Рона, мы же так плохо расстались — несмотря на то, что мы с ним вообще-то уже восемь лет как разошлись. Я так хотела ему вмазать, даже рука чесалась. Кажется, он думает, я превратилась в мисс ХэвишемМисс Хэвишем — героиня романа "Большие надежды" Ч.Диккенса, один из самых известных и ярких персонажей, созданных английским классиком. Безумная старуха-затворница, властная и жестокая, пугает всех в округе, расхаживая в истлевшем подвенечном платье с осыпавшемся букетиком на груди. или кого-то в этом роде. Это мерзко, но...
— Но? — тихо спросил профессор, положив подбородок ей на плечо. Она чувствовала тепло его щеки рядом со своей, вдыхала родной запах и постепенно успокаивалась.
— То, как они на меня смотрели. Особенно Гарри, но Джинни тоже. Так… Не знаю, как это описать. Не то чтобы с отвращением, конечно, или с презрением, но так, будто я их предала. Будто от моего счастья их тошнит, но это тоже не совсем так. Было больно. — Он сжал ее крепче, но ничего не сказал. Гермиона вздохнула. — Умом я понимала, что это не навсегда. Я уже как-то говорила тебе о школьной дружбе. Мы не думали, что станем настолько близки. Но я знаю Гарри почти двадцать лет. Он был мне как брат, и вот все кончено. Когда-нибудь мы с этим разберемся. Он извинится или я, мы помиримся, но как раньше уже не будет. — Она слабо улыбнулась, но глаз так и не открыла. — Не думаю, что мне нравится быть взрослой — я не говорю о наших отношениях. В детстве жизнь была немного проще. Часто опасной, но не такой сложной.
— Ты всегда казалась такой счастливой, — задумчиво проговорил Северус. — По крайней мере, по большей части. Сложно преподавать, когда завидуешь неискушенности своих учеников. — Он нежно погладил ее по щеке и добавил: — И уж конечно ты не будешь извиняться. Виноват Поттер, не ты.
— Дело не в этом, слизеринец. Уж ты-то должен знать. Часто вообще не имеет значения, кто виноват.
— Тебе не идет цинизм, Гермиона. Тебе пришлось бы вывернуться наизнанку, чтобы это звучало убедительно. — Вдруг он сказал: — Давай передвинемся. В такой позе у меня нога болит. — Северус отодвинулся. Скинул ботинки и вытянулся на кровати, подтягивая ее к себе. — Ты выглядишь совсем измотанной. Поспи.
— Но до вечера еще далеко, — недовольно возразила Гермиона.
— Ты устала. Если будешь упрямиться и бодрствовать до тех пор, пока не придет пора лечь в постель, только почувствуешь себя еще хуже и, наверное, еще сильнее расстроишься. Отдохни немного. Проснешься другим человеком.
— Обещай, что не пойдешь к Гарри, пока я сплю. Не хочу, чтобы его дети получили травму, глядя, как ты убиваешь их отца в его собственном доме.
Снейп возмущенно фыркнул.
— Поттер не стоит моих усилий. Хватит переживать о нем, подумай для разнообразия хоть раз о себе.
Подавив зевок, Гермиона пробормотала:
— Если ты меня опоил каким-нибудь успокоительным зельем, Северус Снейп, я с тобой разберусь.
— Хотел бы я на это посмотреть, — протянул он, обнял за талию и прижал спиной к своей груди. — Уж вы-то, профессор, должны были узнать зелье, которое я вам дал. Это всего лишь обезболивающее. Ты сама не понимаешь, насколько устала. А теперь спи.
Спорить она не стала, закрыла глаза, прильнула к нему, плюнула на все и почти мгновенно провалилась в сон.
26.10.2017
Глава 27
"Nobody could hurt me like I know she could hurt me
But there's nothing in this world that I want more
Nobody could take me to the places that she takes me
Places that I've never been before..."
— Evan & Jaron, 'I Could Fall'.
Проснулась Гермиона в темноте. Она не уставала удивляться, что вопреки отсутствию окон в подземелья всегда каким-то образом проникал дневной свет, его присутствие ощущалось даже после наступления сумерек. С трудом подняв голову, она сонно прищурилась на часы и обнаружила, что уже поздний вечер. Северус вытянулся подле нее, читая при неярком свете волшебной палочки.
— Добрый вечер, — пробормотал он, не отрываясь от книги.
— Привет. — Она потянулась и зевнула.
— Надеюсь, теперь тебе лучше?
— Промолчу, чтобы тебя не обнадеживать
— Будем считать этот ответ положительным. — Он взглянул на нее и отложил книгу. Увиденное его явно позабавило. — Есть хочешь?
— Не очень. — Гермиона села, потирая глаза. — Надо бы поесть, да что-то не хочется.
— Понятно, — заключил Снейп, слишком хладнокровно поглядывая на нее, что лишь подчеркивало его беспокойство.
Только Северус может передать весь спектр эмоций не пошевелив и бровью, подумала, улыбаясь, Гермиона.
— Я в порядке, — заверила она. — Честно. Почти даже не расстроена. Я ведь их наповал сразила, а они оба сюрпризы на дух не переносят. К тому же, эта их вспыльчивость… Мы все успокоимся, и я снова с ними поговорю. А пока не собираюсь трепать себе зря нервы.
— Замечательно.
Придвигаясь ближе, она привычно угнездилась в его объятиях, положила голову ему на плечо и стала отвлеченно перебирать пуговицы рубашки. Профессор переложил книгу в свободную руку, и ненадолго воцарилась тишина.
— Северус?
— М-м-м?
— Почему так тихо?
Он пошевелился, и Гермиона взглянула на него.
— Ты же ненавидишь тишину...
— Да, но сейчас не совсем тихо. Я слышу как ты дышишь, как двигаешься. К тому же последнее время мне не до отвлекающих шумов.
— Прекрасно.
Улыбаясь, она устроилась поудобнее, и подумала, как это верно! Если рядом с тобой есть кто-то, полная тишина невозможна. Она слушала дыхание Северуса, легкий шелест переворачиваемых страниц, звучали даже малейшие его движения. Гермиона никогда — ну, хорошо — почти никогда — не страдала болезненной потребностью в постоянном фоновом шуме, чтобы отвлечь тяжкие мысли, но этот шум странным образом ее успокаивал...
Гермиона отпустила мысли в свободный полет, прислушиваясь к призрачным звукам его присутствия рядом, и начала размышлять об одном, давно задуманном деле. Может, рискнуть сейчас? Последнее время профессору определенно лучше… Не попробовать ли его отвлечь? Если все пойдет по плану, они оба будут в восторге.
— Северус?
— Ну, что теперь? — Он слегка нахмурился, но в голосе слышалась улыбка.
— Извини. Я тут кое-о-чем подумала... — Гермиона медленно уселась, глядя, как он откладывает книгу и поворачивается, чтобы посмотреть на нее.
— О чем?
— О тебе, — просто сказала она, выдержала длинную паузу, дождалась, пока Снейп недоуменно моргнет, а затем улыбнулась, прижалась поближе и нежно поцеловала. Он повернулся к ней, нежно обхватил руками лицо и ответил на поцелуй.
Спустя несколько мгновений профессор чуть отодвинулся, его глаза потеплели.
— А немного подробнее?
Гермиона собрала все свое мужество и негромко сказала:
— Я хочу взять тебя в рот. Попробовать на вкус.
Он застыл на долгое мгновение.
— Гермиона… Я не знаю.
Категорического отказа не последовало, и Гермиона воодушевилась.
— Я хочу!
— А вдруг я впаду в панику… я же могу тебя поранить. Даже не соображу, что это ты. И думать не хочу, что я могу натворить, если мне вместо тебя привидится Беллатрикс.
— Все может быть, — задумчиво согласилась Гермиона. — Но если тебе понравится, ты не станешь паниковать. А если ощущения вдруг ухудшатся, дай лишь знак — и я остановлюсь, ты ведь знаешь. Я бы не просила, если бы не думала, что это доставит тебе удовольствие. — Она медленно погладила его грудь, живот и остановилась между ног. — А ведь ты тоже думаешь, что тебе понравится, — заметила она и осмелилась на улыбку: хоть какая-то часть профессора точно не возражала.
— У него нет права голоса, — пробормотал Снейп.
Однако теперь профессор выглядел далеко не так уверенно. Он определенно не возражал, но все еще колебался из страха ей навредить.
— Не о чем переживать, — мягко настаивала она. — Мы ведь давно занимаемся сексом, я уверена, что это занятие не ассоциируется у тебя с болью. Жертвы насилия ведут себя совсем иначе.
— Все так, — подтвердил Северус. — В моем случае секс ни при чем, Беллатрикс хотела продемонстрировать силу и власть, причинить боль. К тому же, первый сексуальный опыт с противоположным полом у меня случился раньше. Мне удалось в своем сознании отделить произошедшее от нормальных сексуальных отношений. Тут иное…
Гермиона вздрогнула, когда поняла, о чем он говорит.
— До этого ты никогда не пробовал? — мягко спросила она.
Беллатрикс извратила чудесный юношеский опыт…
Северус медленно кивнул, и Гермиона прижалась к нему, нежно целуя в губы.
— Тогда ты тем более заслуживаешь понять, что же это на самом деле такое. Не сомневаюсь, все будет в порядке. Ты отлично себя контролируешь, лучше, чем думаешь. Обещаю остановиться по первому слову.
— Для тебя это так важно? — все еще колебался он.
— Мне нравится процесс, я хочу попробовать, — честно ответила она. — К тому же, они не заслуживают ни малейшей победы над тобой. Ну, пожалуйста...
Он смотрел мимо, в темноту спальни. Гермиона не настаивала, позволила ему несколько минут подумать, ее рука все еще лежала у него между ног, и она заметила, что эрекция усилилась. Хороший знак! Наконец, Северус неохотно кивнул, она улыбнулась, нежно коснулась его лица, запустила пальцы в волосы и снова поцеловала.
Гермиона расстегнула ему пуговицы и откинулась назад, раздеваясь, пока он стягивал рубашку. Жадно целуясь, они принялись нетерпеливо срывать друг с друга одежду. Знакомый жар желания затопил лихорадочные мысли, Гермиона забылась, потерялась во времени и пространстве. Его запах, касания, вкус его кожи… Она целовала его грудь, ласкала соски, опускаясь все ниже, прослеживая шрамы языком. Легонько прикусила напряженные мышцы живота, провела языком по бедренным костям, и ниже к восставшему члену. Северус содрогнулся, ощутив ее дыхание, тело напряглось в нервном ожидании, характерном скорее для юноши, но возражений не последовало.
Устраиваясь поудобнее между его бедер, Гермиона смерила взглядом великолепный твердый член, и по ее позвоночнику пробежала сладкая дрожь. Она на самом деле любила минет, а последний раз был очень давно. И дело тут не в телесных ощущениях, в конце концов, финал действа не всегда приятен. Скорее в том упоительном чувстве власти, когда фелляция обезоруживает и разрушает самоконтроль самых замкнутых и сдержанных мужчин. Гермиона ужасно хотела увидеть, услышать, узнать на вкус, как раскроется и потеряет свою железную выдержку Северус Снейп.
Медленно и осторожно одним длинным движением языка она прошлась с самого низа до головки, и услышала, как сбилось его дыхание. Вкус был соленый, мускусный, какой-то земной и очень мужской.