Робур бросился на него, на чистой ярости. Он схватил Немо за пояс, и инерцией движения их обоих отбросило к краю люка. Немо почувствовал ночной ветер, поднимающийся снизу, почувствовал высоту и ударил Робура коленом в грудь, отбросив его назад, но тот вцепился в Немо, утянув его за собой на пол, и провалился в люк. Немо схватился за какой-то маленький кусок железа, удерживавший люк в открытом состоянии, и теперь лишь он удерживал их от падения.
Ветер стал бить и трепать Робура, болтавшегося на высоте сотен миль над водой. Он изо всех сил пытался удержаться, пальцами вцепившись в одежду Немо и разрывая ее. Он кричал, пытаясь подняться по Немо, цепляясь за него сбоку, дотянуться руками и ухватиться до кусочка своего Города. Схватиться, хоть за что-нибудь, и удержаться.
Держался лишь Немо, он пытался вытащить Робура и не сорваться самому. Руки Робура, измазанные жиром и кровью, выскользнули из руки Немо. Немо не в силах был ничего сделать, он лишь услышал, как Робур падает вниз, во мрак.
* * *
Сара двигала ладонями по панели управления Ужаса. Желтый свет при повороте смещался то в одну, то в другую сторону, или усиливался с увеличением скорости. Теперь она летела в этой машине, приближая ее к поверхности воды и выискивая Наутилус. Она заметила его вдалеке, заметила его свет, лившийся из купола рубки и отбрасывавший алмазные следы на воду вокруг себя.
Она разворачивала Ужас, делая круг, когда вдруг увидела летящую вниз человеческую фигуру. Падающую. Из Города в Небе. Она так и не увидела ни лица своего отца, ни его разбившегося тела, но она почувствовала его, эту страшную, внезапную боль.
Сара увеличила скорость полета и направилась к гряде искусственных облаков.
* * *
Ронго бросил перископ, повернувшись к Фулмеру: «Это та самая летающая лодка, я ее только что видел».
Фулмер подошел к лазерной винтовке: «Она летела оттуда, сверху? Может, сможем ее засечь, выяснить, наконец, где, черт возьми, капитан».
Фулмер выстрелил лазером, луч его рассеял облака, высветив ближайшую к ним часть города светящимися красными мазками. Но затем луч рассеялся в них, и Фулмер убрал палец со спускового крючка.
«Силы небесные, охренеть! Это просто невероятно!»
«Да», сказал Ронго. «Как и все остальное в этом плавании. И что будем делать?»
«Готовить торпеды».
Фулмер вбил дату смерти жены Немо в код сейфа, открыв тяжелые двери. Он открыл тайник с торпедами, и Ронго взялся за одну половину самого большого медного снаряда.
Фулмер сказал: «Большинство из них пустые, чтобы Немо мог использовать их для подводных исследований и еще для чего-нибудь».
«Но не эта».
«Не эта», ответил Фулмер. «Эту он собрал и оснастил сам, это часть системы самоликвидации Наутилуса. Если лодка окажется в окружении и в безвыходном положении, мы должны выпустить одну из них, уничтожить вместе с собой как можно больше врагов, а затем взорвать еще одну, встроенную в лодку, чтобы никто больше не смог завладеть Наутилусом. Сейчас мы выстрелим первой».
Ронго сказал: «Чтобы уничтожить все там, наверху».
«Может быть, и капитана тоже, но я абсолютно уверен, что именно этого ему бы и хотелось. Устроим небольшой ад на завтрак».
«А вторая бомба?»
Фулмер сказал: «Сначала приказ Немо».
* * *
Немо поднялся и залез, оказавшись над краем открытого люка, а затем вслепую прополз к центру цеха, после чего поднялся на ноги. Он снова промыл себе глаза, охладив их, а затем подобрал длинный кусок стали и на ощупь двинулся к конвейеру и к рядам бочек с китовым жиром, которые он различал лишь в виде очертаний и теней. Темно-серых и светло-серых оттенков, еле-еле ему видных.
Немо высоко поднял железяку, первым ударом разбив первую бочку, после чего он стал вскрывать и другие – сверху и сбоку. Жир из них полился на пол, впитываясь в бумагу, из которой по сути и было сооружено все это помещение.
* * *
В гондоле Грант положил последнюю бомбу в метательный лоток и уселся за свой стол, по-прежнему стараясь держаться подальше от иллюминаторов. В гондоле царил мрак, окружавший Гранта воспоминаниями о парнях, погибших здесь менее двух суток назад. Окружавший лишь мысленно, потому что это была другая битва, а за ней будет еще одна, но эта, вторая, будет вестись с воздуха, как и предсказывал Мастон.
Воздух разорвали выстрелы из винтовок.
* * *
Ужас кружил над городом, подныривая к пожарищам и куполам, охранники бешено палили в него из башен. Несмотря на то, что пули отскакивали от машины, они надеялись, что какой-нибудь один удачный выстрел ее собьет.
Выстрелы пламенными всполохами рассекали воздух, пронзая трассирующими пулями ночной мрак, пытаясь догнать Ужас, улетавший от них, а затем возвращавшийся вновь опасными движениями, словно дразня и насмехаясь.
Грант ногой отбросил аварийный люк гондолы и спрыгнул на посадочную площадку. Он отошел за дирижабль к удерживавшим его тросам. Охранники стреляли по летающей машине, поворачиваясь во все стороны. Грант не мог сказать, была ли Сара настолько искусной в полете, или же она просто потеряла управление этой штукой.
Однако она отвлекла их от него, и он разрезал первый трос крепления дирижабля. У ног его разорвались выстрелы, и Грант развернулся, выстрелив из автоматического пистолета по охраннику на вышке и по другому, бросившемуся к нему с винтовкой и саблей. Грант выпустил в него две пули.
«Единственные точные выстрелы, которые я здесь слышу».
Грант обернулся и увидел Немо, выходившего из-под стены Вулкании. Немо крикнул ему: «Робура больше нет. Если бы они это узнали, они бы прекратили стрельбу».
Засвистели пули, когда Грант направился к арке. Вокруг него землю стали разрывать новые выстрелы. Он сделал несколько выстрелов в ответ, а затем он спросил у Немо: «Вы его убили?»
Немо ответил: «С ним покончено, и это единственное, что сейчас важно».
Грант посмотрел Немо в глаза, которые были абсолютно красными от крови, словно подмененными рубинами. Он спросил: «И со всем, что он тут построил?»
«Здесь во всем рука гения. И если это можно сохранить, то это нужно сделать».
Плечо Немо разорвала пуля, пройдя насквозь, но отбросив его на сооружение, воздвигнутое в знак воздания должного ему самому, измазав этот объект его собственной кровью. Ужас нырнул между главными башнями, и вихрем его маневра охранников сбросило с башен. Они повалились на землю. Пытаясь стрелять по Гранту, затаскивавшему Немо в дирижабль.
Грант прострелил последний трос из пистолета, и он оторвался, еще до того, как он затащил Немо на борт, и дирижабль уже начал подниматься в воздух, отрываясь от стоянки.
Ужас снова облетел над городом, быстро приблизившись к поднимающемуся дирижаблю. Оказавшись в гондоле, Грант встал к штурвалу, а Немо – к блоку бомбометания. Включились пропеллеры, и Грант направил воздушный шар прочь от города, а по стенам гондолы и ее крыше застучали пули.
Оболочку шара пробили пули.
Ужас выскочил из-за дирижабля, так, будто он собирался на него сесть.
Один из охранников, находившийся в центре аэродрома, выстрелил по ним из небольшой гаубицы, попав прямо в шар и взорвав его. Дирижабль мгновенно охватило пламенем. Адской силы.
В Наутилусе Фулмер заметил эту яркую вспышку и сказал Ронго: «Это просто огненный шквал какой-то. Конец света, всё прямо по Немо. Выпускай торпеду».
Торпеда вырвалась из Наутилуса, выстрелив вверх и полетев сквозь мрак к огню высоко в ночном небе.
Ужас спустился к гондоле, выпустив трос и раскрыв боковые двери. Бумажный город вспыхнул, когда взорвался китовый жир. Огненные клубы пламени и дыма стали пожирать бумажный город. Его четыре опорные башни опрокинулись, рухнув под собственным весом и выпустив воздушные шары, мгновенно поглощенные горящей завесой огня.
Остатки города окутали клубы газа. Это был ад.
Ударила торпеда, и ночь на пару секунд превратилась в яркий полдень, после чего жидким пламенем и горящим пеплом всё рухнуло с небес в воду.
* * *
Лайм навел свой фотоаппарат, сначала на набережную и на израненные здания с уложенными перед ними свежими досками и новой краской, а затем на рабочих, которые все стояли молча, а некоторые положили кепки на сердца. Он запечатлел на снимке эту картину, а затем перенес свой штатив туда, где собрались другие репортеры и фотографы, посмотреть на Наутилус.
Толпы людей выстроились вдоль доков, мощенных булыжником улиц и кварталов, в любопытстве стекаясь к берегу на протяжении нескольких миль. Отцы сажали детей на плечи, других же за баррикадой сдерживали солдаты, но все старались увидеть происходящее.
Люди запрудили доки в пять рядов, в первых из них находились раненые матросы и солдаты. Рыбаки стояли на палубах своих лодок, но все они надели пиджаки, как на праздник, и все они смотрели на Наутилус, на его вытянутый корпус, стоявший в доке. Со всех сторон подводная лодка была убрана черными флагами, а на ее кормовой палубе стоял Ужас, закрепленный на субмарине широкими лентами цвета хрома.
Сара, Фулмер, Ронго и экипаж лодки стояли на палубе с одним из трезубцев Немо, а президент Грант в это время обратился к собравшимся: «Большинство из вас знало капитана Немо лишь по газетным статьям. Он был ужасом морей, и на нем лежало клеймо врага Соединенных Штатов. Все эти чувства к нему разделял и я, до тех пор, пока мы не заключили с ним перемирие с целью обнаружить и обезвредить нашего общего врага. И Немо, которого я после этого узнал лично, оказался удивительным ученым и человеком высоких принципов, следовавшим далеко не самым легким курсом, который он сам прокладывал для себя».
Лайм положил на плечо штатив и стал пробираться вперед, обходя всех, кто был выше его ростом, к человеку, стоявшему на противоположной стороне улицы, в отдалении, у бывшего здания почты конфедератов, стены которого были еще в следах от пуль Гранта, еще не замазанных и не закрашенных.
Лайм сказал: «Вот что значит воздать последние почести такому непокорному и упрямому сукину сыну, как Немо!»
Человек ответил: «Не хочешь дослушать речь президента?»
Лайм сказал: «Да я уже слышал его раньше. И вы тоже. Может, нам лучше обсудить это над рюмочкой чего-нибудь крепкого, может, дать мне возможность немножко заработать. А?»
«Извини, я не пью».
Человек этот молча поправил свои черные очки, повернулся и пошел прочь, удаляясь от открытого берега, но до него еще долетал голос Гранта: «И если он приступил к выполнению этого задания во благо Соединенных Штатов, считаясь предателем, то погиб он патриотом. Больше всего на свете ему хотелось вернуться в море, и он осуществил свою мечту. И сегодня я прибыл сюда, чтобы воздать Капитану последние почести и пожелать ему счастливого возвращения домой».
Грант отдал честь, и заиграл волынщик. Фулмер выпустил трезубец из рук, и он упал в воду, унесенный волнами.
Фейерверком захлопали вспышки, и толпа закричала, провожая Гранта. Он шел, тяжело опираяся на трость, окруженный охраной, пока не залез в свой президентский экипаж.
На него с сиденья кучера, защищенного разработанной Дунканом броней, взглянул Эфрем: «У вас назначена важная встреча, сэр, и мне хотелось бы погнать лошадей».
Грант ответил: «Как считаешь лучше – так и делай, сынок».
Вновь вспыхнул фотоаппарат Лайма, когда Грант садился в карету, и они оба обменялись взглядами.
Грант уселся на свое место. Немо не стал снимать очки.
Немо сказал: «Терпеть не могу волынку».
Грант ответил: «Такова традиция, нужно смириться и жить с этим. Или умереть под эту музыку».
«Умереть предпочтительнее».
«Что ж, как пожелаешь. Можешь жить, а можешь умереть, где захочешь».
Немо спросил: «Вы уважаете мой выбор?»
Грант ответил: «Я намерен его соблюдать».
Некоторое время они ехали молча, прислушиваясь лишь к ритмичному цоканью упряжки лошадей, которых подгонял Эфрем. Немо сказал: «Он всегда называл вас Сэмом, но ведь это не ваше второе имя».
Грант ответил: «У меня его нет. “S” добавилось как-то само собой, как прозвище. Оно не соответствует никакому имени и ничего не означает».
Немо сказал: «Вот и мое имя теперь тоже уже ничего больше не будет означать».
Грант кивнул, и они поехали дальше молча, и ни один из них не взглянул на толстую папку с надписью «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО», лежавшую между ними на сиденье.
––––КОНЕЦ––––
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
«НЕМО ВОССТАВШИЙ»: