- Что-то зверюга становится активнее, - приметил Дарк, обратив внимание на крутящегося вокруг своей оси волка.
- Мы не можем идти быстрее, - ответил четвероногому путнику Дрэйкон, - Я очень надеюсь, что ты приведешь нас в нужное место.
- Прошло немало времени, - обратился Дарк к товарищу так, чтобы лучник, занятый волком, не услышал, - Тебе не кажется, что Рэда уже нет?
- Я лично учил его биться, - Ахилл сжал древко копья, продолжая смотреть вперёд, - Вряд ли ты прав, - лучник, уловив шёпот позади, вклинился в разговор:
- Смерть жены не позволит ему так быстро покинуть наш мир. Ради мести – Рэд готов на всё, - обратился к путникам, не сбивая шагу, юноша, - Ходят слухи, что он смог уйти от косы самой Смерти и это лишь подстегнуло его к свершению своего правосудия.
- Жены? – заинтересовано произнёс Дарк, получив новый толчок палицы в бедро.
- Алисы, - махнул головой лучник, - Кулон Рэда, что мы нашли у волка, достался ему от Алисы. Она умерла, когда… - гопломах перебил Дрэйкона:
- Вот только при Измаиле не стоит упоминать это имя, - лицо Ахилла продолжало оставаться всё таким же каменным. Юноша, немного пристыдившись поднятой им темы, вновь обернулся в сторону зверя.
- Уйти от косы Смерти… - прошептал Дарк под звук тяжелой обуви по твердой почве. Шаги отзывались эхом по бескрайней пустоши: «Мало ли, что люди болтают».
- Я это слышал, - подвёл итоговую черту Дрэйкон, стараясь вернуть былое ощущение важности в глазах сопровождавших его путников. Поход был поводом доказать, что юноша стал мужчиной, и у него не было иных вариантов, кроме как вернуться назад с Рэдом, либо с его телом. Между тем и без того тусклое солнце перевалило за горизонт и начало смеркаться: в этот самый момент и открылась расщелина шириной шагов в пятьдесят. Мужчины удивленно приоткрыли рты, Ахилл лишь шире раскрыл глаза: не каждый день встречается неведомый ранее проход в горах, ведущий неизвестно куда. Ясно было одно – четвероногий направляющий начал утробно рычать, оказавшись в этом месте, как бы созывая путешественников войти именно сюда и при этом не терять бдительности. Лучник смело последовал за зверем.
Зажатая с двух сторон горным массивом лощина пропускала очень мало света и видимость заметно упала. Пройдя с час в заданном направлении, позади юноши раздался голос гопломаха.
- Пора сделать привал и переночевать. Ничего не видно – мы можем понести потери, - Дарк лишь устало и глубоко дышал, как бы подтверждая необходимость остановки. Дрэйкон не хотел останавливаться и признавать рациональность сказанного, но факты говорили о себе: Ахилл был прав. Но не успел лучник произнеси и слова, как волк вдруг резко сорвался с места, цепляясь когтями за камни под лапами, и умчался в темноту. Путники без лишних разговоров устремились вперёд. Менее всех уставший, практически без веса за спиной, лишь с одним луком и стрелами, Дрэйкон бежал первым. За ним, тяжело дыша, продвигался Дарк, наконец снявший палицу с пояса. Ахилл замыкал строй: прикрыв половину туловища щитом, и держа наготове копьё во второй руке параллельно земле, он опускал тучные шаги на камни.
Неожиданно для Дарка, лучник резко встал и, вскинув стрелу на тетиву, прицелился в темноту: Измаил с окровавленным торсом, одной рукой держась за каменную стену лощины, а второй, опираясь на острие своего меча, будто о трость, направлялся прямо к ним. Паладин настолько обессилел, что практически полз по окаменелостям, оставляя за собой струйку тёмной крови: волк, явно знавший победителя Грехов, обежал вокруг Измаила несколько раз и завыл в темноту.
Из тьмы лощины, совершенно беззвучно, разве что, пиная камешки под ногами, начали появляться фигуры физически невозможно изогнутых людей. Глаза Дрэйкона в ужасе раскрылись: он слышал о ходячих мертвецах, но никогда не видел их воочию. Обрубленные конечности, обожжённые на конце, свидетельствовали о пытках над этими бывшими ранее людьми. Несчастных пытали, расчленяя и потроша, прижигая раны, тем самым не позволяя умереть от потери крови. Глаза, наполненные чернотой, свидетельствовали о работе некроманта. У тех оживших мертвецов, которые имели кисти, пальцы были неестественно напряжены и согнуты в сторону ладони: предсмертная парализация тела не позволяла сжать пальцы в кулак. Одетые в какие-то грязные лоскуты ткани, будто заключенные, зомби были практически обнажены. Измаила и противников, которых лучник насчитал около пятнадцати, разделяло не более пятидесяти шагов.
Под вой волка, которого упавший Измаил хрипом назвал «Верный», под гул тяжелых шагов Ахилла, под стон лёгкого ветра, гулявшего по лощине – Дрэйкон отпустил тетиву.
Свист стрелы, отражающийся эхом от стен лощины, пронзил слух всех путников и резко оборвался, как только стрела застряла в горле противника, пробив его насквозь. Инерция, заданная снарядом, заметно отшатнула живого мертвеца, но вмиг выпрямившись, зомби продолжил движение вместе с остальными. Изумленный увиденным, Дрэйкон выхватил очередную стрелу из колчана, и направил в цель – на этот раз в голову. Звук полёта оборвался попаданием в череп чуть выше глазницы: острие проникло в черепную коробку, чуть расколов череп, но зомби остался на ногах. Мертвецу хватило секунды чтобы, несмотря на обильное кровотечение, снова направиться в сторону мужчин.
Заметив произошедшее, бегущий Дарк резко остановился возле юноши:
- Уйдём! – воскликнул он. Лучник испуганно посмотрел в лицо запыхавшегося воина, а тот продолжил:
- Уйдём от них! Они еле ходят! – Дрэйкон утвердительно закивал головой. Крик приближающегося Ахилла вернул путников в чувства:
- Мы не можем! Мертвецы не знают усталости! Пока мы будет отдыхать, они доберутся до нас! Единственный способ – победить их сейчас!
- Но как?! – вскрикнул лучник, вложив очередную стрелу, - им нипочём раны! Некромант движет мертвецами в любом их состоянии!
- Значит, надо сделать так, чтобы состояние не позволяло им передвигаться! – взревел пронёсшийся мимо гопломах. Ворвавшись в толпу живых мертвецов, Ахилл принял их на свой щит. Удар набросил трупы на лист бронзы: будь это люди, они бы ощутили многочисленные переломы от столкновения с воином. Оказавшийся сбоку зомби занёс руку с длинным ножом для того, чтобы пронзить гопломаха со спины, но сразу же упал – стрела Дрэйкона прошла сквозь голень противника, придав импульс для потери равновесия. Тут же палица Дарка опустилась на лоб упавшего зомби. Кровь, содержавшая в себе кусочки мозга и обломки черепа, звездой расплескалась по скалистому грунту. Мертвец, наполовину лишённый головы, хоть и не канул в Лету, но некоторое время оставался в положении лёжа, беспомощно размахивая скрюченными руками.
Ахилл раскрыл левую руку, державшую щит, от себя. Удар бронзы уронил на камни еще несколько несчастных, поломав им челюсти, а гопломах, воспользовавшись этим, вскинул руку с копьём вперёд. Снаряд, пробив двоих противников, один позади другого, остался торчать, но мужчина не спешил с ним расставаться. Насаженные на древко, но живые, враги рычали. Тот, что был ближе к воину, начал рваться к лицу Ахилла, щёлкая челюстью, словно бешеный пёс. Гопломах чуть склонил голову, защищая сталью шлема от укуса незащищённые нос и подбородок – и не зря. Очередной мертвец из толпы попытался зарезать мужчину каким-то клинком, но звон удара о шлем оповестил о том, что попытка была тщетной.
Тут же в грудь атакующего Ахилла мертвеца была погружена палица. Кости не выдержали силы металла, обрамленного шипами, и впустили оружие внутрь. Выдернув палицу из трупа, Дарк ударил ровно на той же высоте, но с другой стороны – по позвоночнику. Мертвец переломился именно в этом месте – остатки кожи и мышц не позволяли верхней части тела оторваться, но, лишённая скелета, она откинулась назад таким образом, что затылок ударился о поясницу, а руки коснулись земли. Нанеся очередной удар прямо в точку сгиба, палица заставила мертвеца упасть вниз, накрыв голову своими же ногами.
В этот момент Дрэйкон продолжал посылать стрелу за стрелой, что позволяло возвращать в лежачее положение потенциальных атакующих. Ахилл, пытаясь скинуть двух трупов с копья, начал наносить удары ногой по корпусу ближайшего насаженного зомби. Нанизанные мертвецы, продолжающие сползать с древка, также рухнули за землю, забрызгав загнившей кровью округу. Воин продолжал принимать на себя бесполезные удары противника по бронированному телу, контратакуя трупы копьём. Но в этот раз Ахилл старался бить слабее, пронзая лишь по одному зомби, чтобы больше не оставлять своё копьё в ловушке.
- Дарк! – воскликнул ненадолго остановившийся от стрельбы юноша, - Дай свою сумку! - воин бросил многозначительный взгляд на Ахилла, как бы спрашивая: «Продержишься?»
- Иди! – взревел яростный гопломах, нанося очередной дробящий удар щитом. Вмиг оказавшийся возле лучника мужчина скинул сумку со спины и открыл её. Дрэйкон схватил первую же склянку и выдернул крышку.
- Будь аккуратнее, - произнёс юноша, - Отец сказал, если попадёшь на свою рану – больше жить не будешь, - Дарк кратко кивнул головой, наблюдая, как лучник одно за другим макал остриё стрел в колбу. Когда Дрэйкон закидывал снаряд на тетиву, матёрый воин, последовавший примеру парня, взял открытую колбу с остатками жидкости и выплеснул на шипастый шар палицы.
В очередной раз, вскинув копьё, Ахилл увидел, как стрела вошла в мертвеца, стоявшего прямо перед ним. Зомби опустил руки и начал моментально гнить, вследствие чего кровь, смешанная с гноем засочилась из всех нанесённых в бою ранений. Скрывая позыв рвоты, гопломах заметил, что уцелевший глаз мертвеца потерял черноту и обрел человеческие нотки, а из горла страдальца был издан предсмертный стон.
- Корн, - грустно прохрипел второе слово за встречу Измаил, наблюдая за битвой лёжа на спине. Волк лежал возле паладина и закрывал мужчину от ветра, гуляющего по лощине.
Ахилл опустил копьё, наблюдая, как стрелы и палица его соратников погружаются в тела противников, заставляя зомби мгновенно перегнивать. Гопломах не мог сражаться: он видел то, чего не видели его товарищи, находящиеся в порыве ярости, либо слишком далеко. Перед смертью несчастные на несколько секунд обретали контроль над собой, становясь людьми. В уголках глаз чёрствого мужчины появились слезы и, когда он заметил, что взгляд последнего зомби – прекрасной молодой девушки, лишённой обеих рук – стал человеческим, Ахилл с отчаянием вскрикнул и погрузил в её тело копьё что было сил, лишив страданий от яда. Лишив хотя бы каких-то страданий.
***
Кажется, прошла вечность, прежде чем Измаил попал в монастырь Отца – Лукем. Периодически приоткрывая глаза, мужчина видел, как соратники сперва сплели что-то вроде носилок из старых сухих веток, редко разбросанных по лощине. Потом паладин чувствовал тряску при передвижении. Холод на кисти свешенной руки, которую лизал Верный. Свет солнца, окрашивающий вид красным сквозь закрытые веки. «Я выжил» - думалось ему. Боль давно отступила: раны онемели и, если мужчину не трогали – то повреждения не причиняли ему особых страданий. Вместе с тем Измаил ощущал, что тело перестало его слушать, что - не то чтобы передвигаться, говорить – даже думать мужчина стал медленно.
Пересекая пустошь, путники потребляли остатки своих скудных запасов.
- Надо было вместо кучи склянок взять с собой больше хлеба, - угрюмо заметил Дарк. Товарищи отреагировали молчанием.
Но, спустя некоторое время, путешественники смогли добраться до лесов, и всё стало проще: мелкие ручейки, бьющие из-под земли, не позволяли мужчинам страдать от жажды, а свежая дичь, наполняющая лес, коренья, грибы и ягоды – от голода. Весьма оживленно тени деревьев встретил волк: его густой мех доставлял особые неудобства зверю при прохождении открытой пустоши, изнуряемой небесным светилом. К тому же, в лесу, с достатком всего вышеперечисленного, путники позволяли себе более долгие перевалы: они общались, обсуждали между собой последние события. Но при этом, как обычно, молчаливый Ахилл ни слова не сказал о том, что видел возвращение жизни в тела тех безнадёжных людей. Сердце воина пропиталось страданиями в тот момент. Лёжа на спине, опираясь о ствол дерева, гопломах смотрел сквозь смеющихся о чём-то соратников на носилки обездвиженного Измаила:
- Я понимаю тебя, сынок, - прошептали губы. Ахилл потёр рукой подбородок и вспомнил, как этот, тогда ещё, юноша, попал в Лукем. Отец заметил возбуждение землепашца и выполнил его просьбу: отдал обучаться ратному делу. Оружие интересовало Измаила больше магии. И Ахилл, поставленный наставником в обучении, уловил в молодом мужчине эту мысль и продолжал развивать её:
- Запомни, Рэд, - говорил он тогда, - Я предпочитаю оружие заклинанием, в частности, потому, что могу собственными руками прочувствовать, как из пронзённого мной врага истекает жизнь. Магия для меня – слишком иллюзионно… - гопломах поднял взгляд на небо. Небеса накалились от жара. Воин подумал, что неплохо было бы ещё немного отлежаться – в самое пекло – и не стал тревожить товарищей. Взор вновь упал на колени - меч, выкованный неизвестно кем, но работа хорошая. Паук? Ааа… Культ Греха. Но почему лап всего четыре? - вопросы заполнили голову Ахилла и он задремал.
Сбивая жар, Дрэйкон периодически прикладывал ткань, пропитанную холодной водой, на лоб Измаила. Путники устремлялись прямо на Лукем: благо в этом огромном лесу была спокойная местность и не таила в себе топей. Видимо, именно поэтому равнина густо заселена людьми и выстроенными городами и деревнями.
День ото дня паладину становилось всё хуже и, несмотря на поддержку четвероного друга, Измаил почти потерял связь с реальностью. В связи с этим воины отказались от такой роскоши, как полноценные привалы.
В последние дни пути паладин был без сознания. Именно в этот промежуток времени путешественники и вышли к монастырю. Стоя на небольшом холме, Дрэйкон улыбнулся и вдохнул носом полные лёгкие:
- Мы пришли, - Дарк с Ахиллом радостно поддержали его, удерживая носилки. Гопломах потрепал голову вьющегося в ногах волка. Лучник махнул рукой, показывая, что надо идти, и первым сошёл с холма. Стены и нищие окраинные дома Пура остались сбоку, когда мужчины вошли на территорию монастыря: рощица оградила святое место от грязного города. Весело журчащий фонтан со статуей-ангелом одухотворили воинов. Послушники монастыря, казалось, как всегда безмятежны: несмотря на то, что путники несли на носилках практически мёртвого паладина, а рядом кружил волк, все, как один, спокойно кивали головой в знак приветствия, проходя мимо.
Оставив Измаила и соратников со зверем в просторной комнате, Дрэйкон направился в келью Отца. Тот, как всегда находящийся в молитве, оставил её, встав на ноги, как только лучник вошёл.
- Наконец-то. Мой названый сын здесь, - без тени улыбки произнёс монах, но глаза, окруженные старческими гусиными лапками, говорили о том, что Отец счастлив.
- Да, - слегка кивнул юноша, - Он в круглой комнате и ему срочно нужно лечение.
- Ты стал настоящим мужчиной, - промолвил монах, положив руку на плечо куда более высокого юноши, - Мы послушаем о вашем походе в зале Славы, когда устроим там чествование Вашего возвращения! А пока - поможем Рэду! - и оба ушли из кельи, плотно прикрыв дверь.
Интерлюдия. Пиршество в Зале Славы
- Дорогие мои дети. Воины. Мужчины. Спасибо, что посетили наш славный пир. Сегодня мы едим и пьём за наших героев: Дрэйкона, потомка народа, всегда населяющего этот лес, Дарка, верного воина Лукема, Ахилла, непобедимого защитника и Измаила, Уничтожителя Грехов!
Да-да, вы не ослышались! Приведя своего названого сына в чувства и назвав его по имени, он поправил меня, потому что имя «Рэд» - ему не принадлежит! Его зовут Измаил, и он землепашец. Но, несмотря на то, что его кровь неблагородна – душа мужчины чиста! Его целеустремлённость, мужество и тяга к справедливости помогла ему заслужить титул высшего воина Лукема – паладин. И сейчас мой дорогой сын стал известен миру как Уничтожитель Грехов! Слава Измаила и нашего монастыря будет содрогать врага по всей территории Дэсэртатерры!
Ахилл, встань. Посмотрите на этого мужа Света. Этого человека никто не побеждал. Этот человек обучал Измаила ратному делу. Копьё является продолжением его руки, а щит – защитой нашего умиротворения! Младенец, украденный гнуснейшим народом степей из неведомых жителям Дэсэртатерры земель и проданный на рынке рабов, Ахилл воспитывался бойцом для развлечений! Но сила Света привела его к нам и здесь он получает должные награды! Спасибо, верный друг, присаживайся.
Дрэйкон: юноша, который заслужил статус мужчины. Его выбор – лук и стрелы. Его желание – быть лучше. Не лучше остальных – лучше себя! Его природа – скорость и скрытность! Совсем недавно Дрэйкон потерял младшего брата, направившегося вместе с Измаилом к Кострищу Чревоугодника. Но юноша поборол свою горечь и свой страх и пошёл практически на самый Восток Дэсэртатерры, чтобы в очередной раз стать лучше! Спасибо.
Дарк: воин, неизменно служащий монастырю и командиру Мэйну. Твоя преданность не знает границ. Посвятив всю жизнь служению Свету, ты всегда будешь получать признательность в стенах нашего дома – Лукема. Когда я узнавал у Мэйна, кого можно послать с Дрэйконом для успешного путешествия, мой старый друг, не колеблясь, посоветовал тебя и гарантировал возвращение с победой! Спасибо, Дарк. Твоя харизма не даёт соратникам потерять боевого духа, а умение сражаться в бою – позволяет ощутить на вкус поражение врага!
Ешьте, пейте, друзья! И помните: благодаря таким Героям слава нашего Лукема преумножается и остаётся неизменной!
Глава 5. Машина Войны
Пробудившись, Измаил узрел знакомую картину. Узорный потолок своей кельи, где он не был несколько недель. Мягкость его постели, знакомый запах монастыря сразу окутали тело паладина комфортом. Здесь он чувствовал себя как дома. Место, где действительно можно было отдохнуть от проблем. Беспокоила только одна вещь – жажда. Мужчина с трудом повернул голову в сторону, чтобы осмотреться. Жилы словно налились свинцом, а в ушах зашумело. Да, отдых от тяжелого путешествия был подозрительно похож на похмелье.
На столешнице рядом с койкой располагался глиняный кувшин. Судя по каплям воды, что образовывались и стекали по шершавой поверхности можно предположить, что сосуд наполнен холодной жидкостью. Вот только чтобы дотянуться – придется вставать. Как бы ни хотелось этого избежать, всё же очерствевшие губы просили влаги, и жажда была сильнее усталости.
Измаил медленно откинул ткань покрывала. Пальцы тряслись, а мышцы ломило, но было терпимо. Эта легкая боль не идет ни в какое сравнение с ранениями, что беспокоили мужчину еще совсем недавно.
Паладин протянул дрожащую ладонь к заветному предмету, взял, и поднес к губам трясущийся в руках кувшин. Вода плескалась через край, падая на пол, постель, и рубаху мужчины. Но это уже было не важно. Прохладная жидкость, растекаясь по горлу и увлажняя десны, заглушала все прочие ощущения. Основная проблема была решена: с чувством удовлетворенности и окрепшими руками Измаил поставил сосуд на прежнее место.
Раны почти не тревожили истощенное тело. Желая убедиться, что все в порядке, Измаил оттянул рубаху, обнажая крепкое плечо. Вслед за тонкой тканью одежды оторвалась и кровавая повязка; за ней осыпалась засохшая кровь, оголяя почти стянувшееся ранение.
Приспустив край штанины, Измаил увидел похожее зрелище и на бедре. Целители Лукема свое дело знают: их мастерские швы и целебные зелья вытащили раненого паладина практически с того света.
За стеной послышался шум, подобный спору. Измаил присел на край постели лицом к входной двери. Таким образом, его ухо было направлено на источник шума, к стене.
Похоже, там что-то очень оживленно обсуждают. Один из беседующих за стеной явно был настоятелем монастыря. По голосу казалось, что он ведет разговор почтительно, но при этом очень сердит. Раньше никогда не доводилось слышать такие нотки в голосе светлого старца. Что же могло так его встревожить?
- Это неприемлемо! – раздался бас собеседника монаха: грозный и громкий голос, который отчетливо различался даже за толстыми стенами кельи.
- Я вынужден повториться! – продолжал мужской голос, - Правитель одобрил указ на формирование Вашего треклятого Ордена на условии, что Вы избавите эти земли от адептов Греха. Ваш совет обещал разобраться с этой проблемой. Взамен мы оградили Вас от налогов, надзора, а Ваших последователей от привлечения в ряды Королевской Армии. Но уже прошло более десяти лет, а Культ продолжает сеять раздор и жечь поселения. И более того: поговаривают, что на месте последней из сожженных деревень находились Ваши паладины. Народ негодует, а Ваш Орден, вместо того, чтобы принести мир – разжигает панику!
Следом, из-за стены, снова послышался голос наставника. Но он был гораздо тише, чем у собеседника, поэтому Измаил не разобрал слов. После короткого молчания гость продолжил свою упрекающую речь:
- Вы подпишете приказ о роспуске монастыря. Или же, когда мы покончим с Культом, войска будут повернуты в сторону Лукема. Это указ короля!
Поднявшись с постели и сделав еще пару глотков из кувшина, Измаил направился к двери. Прихрамывая на еще не до конца зажившую ногу и пересиливая слабость тела, он добрался до выхода, отворил дверь и отправился в приемный зал. Похоже, к тому времени таинственный гость уже покинул помещение. Наставник стоял у стола в центре, опираясь на него обеими руками и всматриваясь в разложенную на столе карту.
- Кто это был? – поинтересовался паладин, - Что произошло?
- А, Измаил, - отозвался старец, - Посол из столицы только что ушел.
- Что ему было нужно?
- Сведения о месте нахождения Цитадели Культа. Они снаряжают войска. Похоже, планируется штурм крепости. Наша роль в этой истории уже сыграна, и мы можем расслабиться. Отправляйся, отдохни еще немного.
- Я слышал что-то о роспуске монастыря, это правда? – последователи Света обычно ничего не таят друг от друга, но на сей раз наставник явно пытался уклониться от подобного разговора. Возможно, не желая раньше времени беспокоить обитателей Лукема. Но Измаил был весьма встревожен и намеривался выспросить всё.
- После этого похода Орден Света распустят? А паладины будут участвовать в штурме Цитадели?
- Не всё так просто, - медленно начал рассказ Отец, - Видишь ли, хоть и считается, что Орден был основан в противовес Культу – это не совсем так. Прошлый король разделял наши взгляды и убеждения и только исходя из этого, он помог нам основать монастырь. Однако когда власть сменилась, Лукем подвергся, пусть и не очевидным, но всё же гонениям. После того, как Орден укрепился в Королевстве и стал влиятельным столица начала искать любой удобный случай, чтобы избавиться от нас. И, похоже, они его нашли. Так сложилось, что мы не вправе отказать. Наш Орден основан на их земле. Видимо Лукема и впрямь больше не будет существовать.
Измаил почувствовал, как тревога зарождается в его сердце. Единственное место, что он мог назвать домом, где он чувствовал себя полезным и был уверен в завтрашнем дне – исчезнет! Но это не единственное, что беспокоило... Культ Греха. Адепты. Месть!
- Я отправляюсь в логово оккультистов! – фыркнул паладин и ринулся в сторону оружейной.
- Ты с ума сошел! – воскликнул старец, - Там будет побоище, каких не было уже многие годы. А сойдутся в битве стороны, что паладинов на дух не переносят! Ты хоть сам понимаешь, что лезешь в войну, места в которой для тебя нет?
- Я решил! – утвердительно отрезал воин.
- Совет Ордена не даст тебе разрешения на второе самовольное путешествие. И это я еще не говорю о твоих ранах, ибо это тебя не остановит. Но если, Измаил, уйдешь без решения совета – ты будешь считаться дезертиром, предателем! Уйдя на бой, где у нет союзников, ты отрежешь и путь назад. Возвращаться будет некуда!
Но паладин уже не слушал. Стоя в дверном проеме оружейной, старик всё старался переубедить опытного бойца, отговорить от безумной затеи. Однако, ведомой местью и гневом, Измаил лишь молча экипировался, стараясь ничего не забыть. Ведь и сам прекрасно понимал, что назад ему не будет пути, и, возможно, это последнее его путешествие.
Покинув монастырь, Измаил провёл целых две недели в своей комнате в Пуре. Войдя в помещение вместе со своим четвероногим другом, паладин увидел то, что осталось тут после их ухода с Соней. Книжка Чернокнижника Чревоугодия аккуратно лежала на углу деревянного стола возле свечи, а стулья задвинуты под столешницу. Мужчина сел на скрипнувшую кровать и нежно потрепал макушку волка. Раны перестали беспокоить Измаила.
Разговор Отца с послом сбывался. Даже в этом маленьком городишке набирали рекрутов в Королевские войска. Измаил привстал, немного выглянув в окно. Серые дороги расположили на себе очереди юношей и мужчин в старых мешковатых одёжках: Пур никогда не отличался богатством и развитой торговлей или производством - город принадлежал беднякам. Но даже это забытое всеми место подверглось всеобщей мобилизации. Очереди начинались у столов, к которым все пытались пробраться, и, возле которых, судя по всему, документально оформляли каждого нового бойца.
Измаил отошёл от окна и ещё раз взглянул в глаза Верного. Зверь слегка заскулил, положил голову на передние лапы. "Всё самое главное у меня есть", - подумал паладин: "Волк, меч, живой Отец..."
- Справимся, - сказал он уже вслух, укладывая книгу мага в рюкзак, - Мы всколыхнули рой, Верный, раз сами Королевские войска отправятся к Цитадели по нашим следам. И неважно, что я стану врагом для всех... - продолжил мужчина, играя с животным, ловя его пасть рукой и снова отпуская, позволяя слегка прикусывать:
- Я всё равно должен идти, - Волк крепко держал кисть мужчины зубами.
Спустя немного времени, покинув свою комнату, мужчина отдал ключ от двери хозяину дома:
- Вы не вернётесь? - понял седой с огромной бородой и с добрыми глазами старик. Взгляд старца опустился вниз, и он увидел, что даже зверь путника не проявлял обыденную ему радость и не махал хвостом.
- Не могу ничего гарантировать, - коротко кивнул Измаил и покинул здание. По пути в сторону Скила Верный дважды обернулся посмотреть на своё, уже бывшее, жилище. Когда солнце падало на горизонт, кузнец с радостью принял путников. Даже в такие неспокойные времена, как начало войны, алчный мужчина взялся за работу и быстро наточил меч Измаила за несколько золотых.
- Как скоро отправляются войска? - между делом бросил паладин, потуже затягивая нить вокруг снятого с головы капюшона, не позволяя порывам противного влажного ветра пробираться за шиворот.
- Я не знаю, командир, - с лёгкой ухмылкой, приподняв на мгновение глаза от работы, сказал Скил. Ещё одна золотая монета упала на дубовый стол кузнеца.
- Мне кажется, - открыл рот работник, - Что я слышал, будто бы через пятнадцать-двадцать дней, - больше Измаил вопросов не задавал. Спустя полчаса воин получил своё оружие в лучшем виде и покинул кузницу. Волк, раззадорившись под вечер от голода, начал себя вести активнее, крутясь вокруг хозяина.
- Дойдём до монастыря и переночуем там, - отвечал на прыжки друга паладин, - Там и поедим. Невозможно больше оставаться в этом городе... Обреченные на гибель юноши заполнили каждый шаг пространства, - волк, будто бы понимая, что сказал Измаил, немного успокоился.
- Измаил, - голос из-за угла старого каменного здания заставил путников остановиться. Из тени показался, судя по голосу, мужчина. Он был покрыт одеждами монаха из Лукема.
- Ты не можешь вернуться в Лукем, - проговорил он, держа кисти рук каждую в противоположных рукавах.
- Ты из монастыря? Что произошло? - сквозь сумрак спросил паладин. Очередей на влажных улицах практически не осталось.
- Меня прислал Отец предупредить тебя, - продолжил незнакомец, - Я Гарден, но, прости – у нас нет времени на любезности. Кто-то услышал твой разговор с Отцом, прежде чем ты покинул Лукем. На вас донесли командиру Мэйну.
- Отойдём от любопытных ушей, - взяв монаха под локоть, Измаил отвёл того подальше от дороги, кинув краем глаза на случайных прохожих.
- Задавай свои вопросы... И побыстрее, пока меня не обнаружили с тобой, сын.
- Причём тут Мэйн? Отец - настоятель монастыря, - выделив слово "Отец", прошептал воин.
- Предвоенные времена... Отец сейчас настоятель по своей должности, но по факту - всё в руках Мэйна. В том числе и паладины Лукема.
- Значит надо направляться на Восток, сейчас же, - нахмурившись, подытожил мужчина.
- Мы оба знаем, что один ты там бесполезен... Ходят слухи, что шпионы Цитадели засекли мобилизацию Королевских войск, Измаил. На Востоке повсюду полчища грешных тварей, а на территории нашего безмерного леса - посты на каждом шагу. Пока идёт мобилизация - сложно будет пройти незаметным, - монах помолчал, - Книга у тебя? - паладин удивлённо поднял брови, а Гарден продолжил:
- Отец просил передать тебе, дословно: Цитадель захочет получить этот артефакт. С его помощью опытному некроманту будет несложно создавать полчища оживших существ. А, судя по тому, что ты говорил - некромант в Цитадели есть. Помнишь, чем отличаются описанные тобой и командой Дрэйкона живые мертвецы от той коровы в Деревне Чревоугодника? Книга, Измаил, позволяет создавать само совершенство отврата... Живые мертвецы, что гнались за тобой - люди, которые ещё не успели отдать последнюю каплю своей души. Они медлительны, они неповоротливы. Книга Чревоугодника позволяет поднять уже мёртвых существ, не пренебрегая их базовым интеллектом. Эти мертвецы пропитаны загробной яростью, потому что их упокоенные тела подняли против их воли. Причём совсем необязательно, чтобы труп был свежим... Эта нежить прокопает себе путь через метры земли. Книга страшна, Измаил. Береги её также сильно, как свою жизнь. Обретение книги мощным некромантом означает владение непобедимой армией мертвецов. И тогда пригодится очень много грибов с болот... Отец предупреждал тебя, что этот артефакт принесёт много страданий. Но не пока она в твоих руках.