- Куда нам теперь идти... - прохрипел Измаил.
- На Восток. Не раньше, чем через две недели. Дождись, когда посты мобилизации свернут. А пока можешь отправиться...
- Эй! Кто там! - двое стражей Пура заинтересовались путниками, прижавшимися в тень дома.
- Убегай, - сказал в полный голос Гарден и пустился в сторону тёмной узкой улочки. Как только стражи перешли в бег, стараясь ухватить Измаила за ткани накидки, паладин изо всех сил побежал в противоположную от монаха сторону. Ночь скрыла воина и его верного зверя.
После пары минут бега и нескольких поворотов по закоулкам Измаил, наконец, добрался до окраины города. Запыхавшийся воин остановился и, опираясь спиной к стене, начал жадно глотать воздух. Да, такой рывок после затяжного отдыха был крайне негативно воспринят организмом. Теперь требуется несколько минут, чтобы придти в себя.
Паладин наклонился вперед и слегка присел: так, что его ладони упирались в колени, а поясница была прижата к стене позади. Вот и Верный подоспел. Похоже, на одном из поворотов он слегка заплутал. Волк высунул влажный язык и очень быстро дышал.
- Да, Верный, - ухмыльнулся Измаил, - Видно, растеряли мы с тобой форму.
Зверь лишь слегка проскулил ответ, услышав, что обращаются к нему.
Паладин поднял голову и обратил взор к Востоку. Граница города оканчивалась высоко растущей зеленью. Вблизи от беглецов, буквально через пару домов, из города выходила мощеная дорога, что в это время суток была абсолютно пуста, несмотря на дневную суету, вызванную военным призывом.
Взирая на эту умиротворяющую тишину в полумраке, Измаил на мгновение допустил мысль: «А что если плюнуть на всё и отправиться в противоположную сторону - на Запад? За гнилые болота и дальше, к побережью, к процветающим странам». Но тут же, помотав головой, словно вытряхивая из головы глупые мысли, паладин пришел в себя. «Нет, нужно закончить начатое. Если не разберусь с Культом – так до конца жизни это и будет меня мучить».
Ночь действительно оказалась удачным временем для вылазки. Оглядевшись вокруг, воин не увидел ни души. Но, все же, не рискнул двигаться по открытой дороге с учетом того, что теперь его еще и разыскивают. Убедившись, что дыхание восстановилось, а Верный находиться рядом, паладин шагнул за пределы города и направился точно в высокую растительность. Может, поначалу тяжело будет двигаться в поле, но к Востоку, уже через пару часов пути, пустошь сменит собой поля, и можно будет идти расслабленнее.
Хмурое небо рассеивалось, и уходящие тучи обнажали лик луны. Это было еще не полнолуние, но почти завершенный круг: он ярко освещал поля, давая обзор на многие шаги вперед. Трава становилось все ниже, а под ногами все чаще встречались камни. Город позади - скрылся за горизонтом, а впереди земля уходила вверх, переходя в обширный холм. На его вершину и направил свой шаг мужчина.
К моменту восхождения Измаила на возвышение небо окончательно потеряло зловещий вид. Прежде туманная луна стала ясной, а на замену облакам пришли звезды. Перед паладином распростерлась равнина, освещенная почти до самого горизонта. Необъятные земли, которые сейчас были как на ладони, а в дали – огни походного военного лагеря. Привал, размеры которого даже на таком расстоянии поражали. Линия горизонта от края до края была усеяна светом костров. В данный момент туда прибывала большая часть армии Королевства. И только сейчас пришло осознание, что грядущий бой - это не очередная вылазка на охоту, где группа паладинов сражается с группой оккультстов. Королевское воинство - это масштабная и неудержимая машина войны, движущаяся в сторону Культа. Неиссякаемый поток войск, который не остановить и которому помощь одинокого паладина - абсолютно не нужна.
***
- Ну, что он сказал? - взволнованно прохрипел старец, закрывая дверь в келью вслед за прошедшим в помещение Гарденом.
- Я передал ему слова о книге, Отец. Я думаю, он всё понял. Нам пришлось разбежаться в связи с возникшей опасностью, но его волк был рядом, - монах стоял в центре комнаты и не позволял себе присесть без разрешения настоятеля монастыря. Старец нервно потёр ладонями друг о друга.
- Хорошо хоть зверь возле него... Не того заслужил мой названый сын. Он единственный, кто хоть немного продвинул миссию по освобождению земель от Культа Греха - и такова награда! - с возмущением вскрикнул настоятель, на что Гарден опустил вниз лицо. Отец, заметив неловкость ситуации, поспешил исправить её:
- Ты присаживайся, - и первым сел на старый стул. Из приоткрытого окна раздавались крики толпы: Лукем, как и всё королевство, был взволнован надвигающейся войной.
- Что Мэйн? - спустя минуту промедления молвил Гарден.
- Всё очень плохо, сынок. Измаил объявлен вне закона нашего монастыря. За те сутки, что тебя не было, власть командира в Лукеме только укрепилась: моё слово здесь практически ничего уже не значит, по крайней мере, пока будет идти война... Самое противное во всём этом, - акцентировал внимание старец, - То, что в поисках Измаила на днях будет выслан отряд паладинов. Всё, как я ему и говорил... Ну, почему он такой непослушный? - Отец глубоко вздохнул, а молодой монах, сидевший напротив, не проронил ни слова. Настоятель монастыря продолжил:
- Догадываешься ли ты, кого отправит в поход Мэйн? Тех, кто смог выследить Измаила в прошлый раз.
- По чистой случайности... - скромно заметил Гарден, приподняв глаза, - Верный встретил их.
- Но, тем не менее - они нашли моего сына.
Молодой монах не знал, чем ответить. Посидев немного, Отец приподнялся и принялся ходить по келье кругами:
- Я не могу сидеть, сложа руки, Гарден.
- Я всё понимаю, - виновато прошептал мужчина, - Но я не воин, Отец... - старец резко обернулся:
- Не смей упрекать себя в этом! - монах помолчал, но продолжил, не присаживаясь, - Знаешь ли ты исток истории Лукема?
- Да, Отец, - не понимая сути, произнёс Гарден, - Монастырь был построен десять столетий назад с соглашения Короля. Для столь благого дела была выбрана Святая земля. И пока стоял Лукем - зло Грехов не смело распространяться по нашим землям.
- Твои знания, сынок, слишком тесны: ты говоришь то, о чём говорили всегда в этом месте. Но учили здесь не всему. Потому что есть и Тёмные моменты прошлого... Всё началось очень давно. Степные народы владели половиной наших лесов, которые сейчас принадлежат нам. Рабство, боль, утраты - всё это было повсеместно. Не было ни одного двора, ни одной семьи, у которой не был бы убит сын или не была бы продана дочь. Кровавые слёзы наполняли Дэсэртатерру.
Север земель слабо ощущал эти гонения - они слишком далеко от нас, и интереса у них к нам не было никакого, как и у нас к ним. Леса выжигались, а столица перемещалась из города в город, по мере наступления кочевников и уничтожения очередных поселений. Они шли с Юго-востока, Гарден. Оттуда, где сейчас осталось лишь каменное поле. От самой, как рассказывал Измаил, Цитадели и до наших лесов. Конечно, никто не задумывался, откуда у Восточного Горного Хребта столь обширная неплодородная земля. А ведь именно эти места и были разорены десять столетий назад, сын мой.
Но, хотелось бы немного отойти в сторону от истории, чтобы ты лучше имел понятие обо всём... Ты не против? Хорошо. В другой стороне земель, на Западе, люди были, конечно, в курсе всего хаоса, что творится в лесах разрозненных королевств. Но никому не было до этого дела: на то королевства и разрозненные...
Один юноша, живший в наших лесах Пура (раньше вместо города здесь была маленькая, но такая же бедная, деревенька) воспитывался своим дедом. Дед жил очень долго и был мудрым старцем, которого знали по всей округе. Они с внуком пришли с Востока, с тех самых разоренных земель: там мальчик потерял родителей, а старец, соответственно, своих детей. Да, ребенок был мал, когда покинул место раздора и отправился на Запад, но рана в душе причиняла страдания даже в столь юном возрасте. Мальчик рос и крепчал, помогаю своему деду в хозяйстве. Они поселились здесь, близ Пура.
Люди в округе приходили к старику, стремясь получить желаемое: были слухи, что он голыми руками лечил страдающих и нуждающихся по ночам, а днями занимался хозяйством со своим добрым внуком. Как только солнце падало за горизонт, люди с деревни Пур видели, как периодически с неба на избу старца опускался ярко-жёлтый свет... Видение происходило за секунду. Говорят, это ангел, в момент избавления страдающего от болезни, приходил мольбами старца и исцелял своей силой.
Меж тем годы шли, и парень, окрепший телом и душой, воспитанный по справедливости своим дедом и помнящий о страданиях людей на Востоке, что продолжались и тогда, отправился на военную службу. Очень быстро командиры поднимали его по службе за счет его непоколебимой верности делу, защите народа... Часто он участвовал и в боевых сражениях со степными кочевниками, нередко теряя своих товарищей... Не прошло и пяти лет, Гарден, как он стал начальником войск одного мощного, на тот момент, замка. Не прошло ещё пяти как он смог объединить войска нескольких королевств и одержать крупную значимую победу на Востоке! Да, сын мой, тогда пало половина мужчин наших земель... Но вернувшиеся воины принесли долгожданное спокойствие в земли Дэсэртатерры! Наконец жены, мужья, дети и старики смогли обняться и уснуть спокойно!
Кочевники остались только на Юге, где обитают и по сей день, а Восток, по сей день, устилается пустошью. Камни и ветер - единственные путники той стороны, пока Измаил не нашёл именно там образовавшееся логово Культа Грехов... Цитадель. Цитадель Зла.
Когда талантливый юноша ушёл от своего старца, последний вознёс мольбы к небу и Свет наградил его артефактом: карта земель, на которых мудрец мог видеть передвижение самого дорого для него человека. Именно так работает "Карта Света" - тот человек, который коснётся артефакта, увидит изображение фигурки в том месте, где находится второй: кого ищущий больше всего любит. Старец возблагодарил Свет за сей дар, и со страхом разворачивал свёрток каждую ночь, под утро, как уходили больные люди... Если бы фигурка не появилась, это значило бы только одно - любимый и единственный внук пал. Старец поседел от страха перед гибелью своего родственника к тому моменту, как юноша, ставший мужчиной, вернулся в деревню деда и возвел здесь этот монастырь!
Великий воин, освободивший разрозненные королевства от кочевников, никогда не забывал о своём старике. После столь громкой победы, население быстро возвело его в короли. А лучшие строители скоро выполнили первый приказ нового короля: возведение на Святом месте монастыря - Лукема, названного в честь деда мужчины, помогающего больным и страждущим. Отец Лукем сразу же стал первым настоятелем монастыря, в коем ты сейчас находишься и с тем пор много воды утекло... А должность настоятеля, как и раньше, передавалась от сына к сыну, так и теперь. Я, Гарден, - прямой потомок великого Лукема, сына Света.
Гарден сидел неподвижно с широко открытыми глазами, уставленными на Отца, в честь предка которого и был назван монастырь. Монах заметил это, несмотря на низко опущенный капюшон более молодого собеседника. Прошло довольно много времени: начало смеркаться, прежде чем юный монах заговорил.
- Но, Отец, вы говорили о Тёмных временах...
- Тёмные времена?.. Ах, да, - всё время ходивший до этого кругами старец уселся на край кровати и вгляделся в окно, - Как ты понимаешь, Гарден, в отличие от передачи настоятельства здесь, в Лукеме, от сына к сыну, передача престола - куда более шаткая система... Династия того славного короля разорвалась спустя шесть столетий и, вот уже четыреста лет, как королевская власть не симпатизирует Лукему. Вот и наступили Тёмные времена для нашей жизни. Мы смогли отсрочить разорение нашей обители с помощью одного случая... Грешно так говорить, сын мой, но лишь благодаря Культу мы ещё существуем.
Первая тварь пришла, как и кочевники, с Юга. Причем не со стороны пустоши, а с Юго-запада - прямо под нами. Тварь разорила целую деревню: уродливое создание пожрало всё население, а вилы крестьян не позволяли пронзить её шкуру. Шпионы короля узнали о возникновении Культа, который и создает множества отрядов своих оккультистов и рождает тварей, согласно каждому из семи основных человеческих грехов... Королевский двор не посчитал опасность столь великой, чтобы создавать отдельный Юго-Восточный гарнизон. С рекрутами в разрозненных королевствах всегда было напряженно. К счастью для всех именно здесь находился Лукем. Навязанная воля короля была закреплена на бумаге. Монастырь стал порогом, который не должны были перейти сторонники Культа Грехов - именно так его назвали. Очень быстро в монастыре основали новую должность - командир войск. Этот человек специально обитал здесь с целью обучения самых крепких монахов в воинов Света. Физических труд был чужд обитателям Лукема и сводился только к выполнению бытовых обязательств. Но нужда заставила тренироваться настолько сильно, что о воинах монастыря стали говорить по всей земле разрозненных королевств. Помимо развитой физической силы они настолько укрепили свой дух, что считались практически непобедимыми в бою... Высшей честью для монаха, начинающего свой путь воина, было стать паладином. Один паладин стоит десяти обученных воинов Королевской Армии или сотни новобранцев.
Таким образом, Гарден, наш монастырь не просто так славится боевыми навыками. Появление оккультистов в наших краях пресекались паладинами Лукема. Только поэтому сооружение еще не снесено. Но недавно всё вышло из-под контроля. Деревни начали гореть одна за другой, причем в совершенно разных частях разрозненных королевств. Неизвестно откуда огромная волна грешников обрушилась на Дэсэртатерру. Только благодаря Измаилу всё встало на свои места... Опустошённый Восток, на который не ступает нога даже работорговцев, захватил Культ, возведя там свою крепость. Свою Цитадель. Что происходит сейчас - ты знаешь...
- Но, Отец, - сразу же спросил Гарден. Старец нехотя оторвал взгляд от вида в окне, будто смотрит туда последний раз.
- Что?
- Вы сказали, что есть артефакт... Карта Света. Где она сейчас? - Старый монах заинтересованно посмотрел на собеседника и спросил, вскинув брови:
- А, с какой целью ты интересуешься?
- Возможно, - убедительно кивнул Гарден, - Мы можем помочь Измаилу спастись хотя бы от охотников Лукема.
***
После познавательной беседы с Отцом молодой монах поспешил удалиться. Закрыв за собой дверь и преодолев небольшой коридор, он оказался в центральной столовой.
- Куда это ты пошёл? - задиристо проворчал Дарк, сидя в круглом зале и откусывая от дичи кусок. Два или три пса грызли какие-то кости возле его ног, а другие люди, ужинавшие и громко смеявшиеся, казалось, не обращали никакого внимания на одинокого послушника.
- Гарден! - громогласно повторил мужчина с булавой.
- Отец просил принести ему книг в келью, - не останавливаясь, пробормотал себе под нос мужчина.
- Ну-ну, - усмехнувшись в спину, сказал изрядно напившийся Дарк.
Монах постарался как можно скорее скрыться от глаз пытливой толпы и повернул за угол. Люди праздновали наступление войны - только это и радует сердца таких, как Дарк. Двор монастыря встретил Гардена ударом прохладного ветра в лицо. Он дул так сильно, что капельки влаги от фонтана попадали на рясу мужчины, направившегося в сторону спуска в подвал.
Долго искать не пришлось: Отец подробно описал, что Карта Света находится в подполье монастыря, на дальних полках. "Увидев банки с надписью Poisonous Swarm, ты поймешь, что зашёл в правильную часть подвала" - говорил перед отправкой Гардена настоятель Лукема. Именно эти слова и пестрели на сосудах различных форм перед глазами мужчины прямо сейчас. На передних полках находились пустые от пыли круги, будто совсем недавно некоторые из этих банок были забраны отсюда. "Поход Дрэйкона", - подумал про себя монах.
Когда глаза привыкли к темноте и очертания пола стали более-менее различимыми, Гарден опустил ногу вниз. Твердая земля встретила стопу, и мужчина пошёл храбрее. Хорошо то, что маленькие квадратные отверстия, служащие для вентиляции помещения, давали хотя бы минимум света от появлявшихся на небе звезд: разговор с настоятелем в его келье продлился весь вечер.
"Вот полка, описанная Отцом" - пронеслось в голове монаха, когда он увидел столешницу, даже в темноте отражавшую малейшие источники света желтой росписью. Всего один свиток лежал на поверхности, и Гарден незамедлительно взял его и спрятал под рясу.
- Тааак. И что тут у нас? - с давлением на слово "что", произнёс голос сзади. "Дарк" - мелькнуло в мыслях монаха, и тут он услышал с нескольких сторон тяжёлое дыхание. "Дарк, и его псы...". Гарден медленно повернулся. К счастью, выпивший мужчина не видел пропажу свитка со стола. Да и даже если бы видел, вряд ли знал, что это.
- Так ты ходишь за книжками? - ухмыльнулся воин. Не дождавшись каких-то оправданий со стороны монаха, Дарк хрипло взревел, - Взять его! - Оба пса резко дернулись с места, подняв пыль с грунта. Гарден отреагировал быстро и, вильнув в сторону, оказался в другом проходе шкафов и полок. В соседнем ряду раздался смех воина с булавой. Услышав рык за спиной, монах изо всех сил устремился в сторону выхода, засунув поглубже артефакт под пояс рясы. Практически оказавшись у дверей, мужчина почувствовал резкий рывок. Взгляд через плечо убедил его, что псы поймали заднюю часть накидки и не желали отпускать. С радостным рёвом приближался и хозяин собак.
- Сейчас я размозжу тебе башку, предатель! - страх заставил монаха действовать быстро и решительно. Времени на милосердие не было и, накинув капюшон на голову, Гарден левой рукой скинул большую банку с Poisonous Swarm прямо на землю. Сосуд с лязгом разбился, эхо разлетелось по всему подвалу монастыря, а осколки ранили псов и помогли отраве пробраться в их тела. Животные жалобно заскулили, начиная перегнивать моментально. Дарк изумленно вытаращил глаза: его любимцы погибали, и он не мог их спасти. Опьянение моментально покинуло его.
- Сдавайся, - сказал спокойный голос сзади, заставив Гардена обернуться. Дрэйкон стоял у выхода из подвала, натянув тетиву своего лука. Удар в живот рукояткой булавы заставил монаха согнуться от боли и потерять сознание.
***
- Гарден. Гарден, - повторил дважды знакомый голос. Тьма расступилась, и в неизвестном помещении монах увидел лицо настоятеля монастыря.
- Где... Где мы? - прошептал он засохшим ртом.
- Нас посадили в Башню, сынок. Отсюда не выбраться. Остается только ждать... Ты успел завладеть артефактом? - резко поинтересовался Отец.
- Да, - Гарден приподнялся и сел, оперевшись спиной на скругленную каменную стену. Сунув руку под накидку, мужчина достал свёрток, надёжно прижатый поясом рясы, - Дрэйкон тоже с ними, Отец... - тоскливо заметил монах.
- Сейчас все за Мэйна. Не тешь себя пустыми иллюзиями, Гарден. Монахи не поднимут никакого бунта. Да и какой в этом прок. Кого мы одолеем? Воинов? Паладинов? Королевскую Армию? Нет... Для меня же, как настоятеля монастыря, лучше то, что все в безопасности и не высовываются.
- Вот, - прервал настоятеля Гарден и протянул Карту Света. Оживленный старец присел возле собеседника и дрожащими руками развернул свиток прямо на полу:
- Это она..., - Отец приложил раскрытую ладонь к поверхности карты, и на ней отобразилась фигурка меча неподалёку от Пура.
- Это он, - улыбнулся родительской улыбкой старец, глядя блестящими глазами на Гардена.
- Да, - ответил взаимностью монах и легко кивнул головой.
- Раз, мы его нашли, - усевшись поудобнее, прошептал Отец, - Нужно сделать так, чтобы изменить его маршрут. Мэйн пошлёт своих людей прямо сюда, - старец провёл пальцем прямую от Лукема до фигурки меча, обозначавшую Измаила, - Командир Мэйн далеко не глуп и понимает, что мой сын направляется на Восток, движимый своей жаждой мести.
Гарден снова утвердительно кивнул:
- Как мы это сделаем? Как заставим его повернуть? - не отрываясь от артефакта, прошептал он. Старец не ответил, а лишь, поднявшись, забрался на скамейку так, чтобы дотянуться лицом до решетчатого окна, лишенного стекол. Окно располагалось на круглой скатной кровле башни, которая, в случае возникновения дождя, помогла бы воде добраться до пленников через пробитое в кровле окно. Холодные порывы ветра вскинули редкие волосы Отца, и он свистнул в темноту ночи.
- Отец... - прошептал Гарден, опасливо глядя на настоятеля. Старец снова просвистел, на этот раз более продолжительно.
- Отец, - повторил монах, - Нас услышат.
В третий раз поднимать шум не пришлось: настоятель продолжал стоять на скамье, прижав лицо сильнее к решётке, когда на крышу, ударив о черепицу когтями, опустилась сова. Она остановилась прямо возле настоятеля, и старец произнёс ей спокойным голосом:
- Отправляйся к нему, и направь его в противоположную сторону. Хотя бы на некоторое время, оторвать от него погоню..., - старец снял перстень настоятеля Лукема: широкое серебряное кольцо, аккуратно обрамлённое несильно выступающими крыльями, - Отдай ему, чтобы он понял... - пожилой монах протянул руку с кольцом сквозь металлические жерди, вложив украшение птице в клюв.
- Отец! - вскочил Гарден, - Это кольцо - символ вашей власти здесь!
- Здесь у меня больше нет власти, - спокойно ответил мужчина со скамьи, - А вот сын у меня ещё есть.
***
Измаил мчался изо всех ног за ухающей в листве совой. Ветви ударяли паладина в лицо, и, судя по рыку позади, Верного тоже. Но путешествие не терпело отлагательств: когда птица опустилась прямо возле воина, расшевелив листву, Измаил резко вскочил. Не заметив никого кроме совы, паладин вгляделся в пернатое - в клюве что-то блестело. Отблеск какого-то металла мелькнул на фоне лунного света. Постояв с секунду, воин понял, что птица его не боится: даже Верный стоял возле нее, спокойно подняв хвост. Опустившись на одно колено, мужчина вернул меч за спину, автоматически достав его при пробуждении. "Тихо", - прошептал Измаил, поднося к клюву раскрытую ладонь. Сова не заставила ждать долго и разомкнула клюв: что-то холодное упало в руку, и паладин широко раскрыл глаза от удивления.
- Отец... - птица резко вскинула крылья, подняв кучу сухих листьев. Мужчина никогда не видеть столь огромных сов. Мгновение - и форма взлетела в воздух, устремившись на Запад. Измаил сразу же побежал следом за ней, стараясь не потерять сову в ночи. Острые шипы на засохших ветвях деревьев царапали лицо, и, боясь выколоть себе глаза, паладин сильно их зажмурил. Краем уха слышалось дыхание четвероногого друга, тянувшегося ровно позади мужчины и, что естественно, не отстающим ни на шаг. Бег по заваленной толстым слоем листьев земле быстро утомил путешественников, но в эти самые моменты птица будто бы приостанавливалась и ждала, сделав несколько лишних выжидающих кругов вокруг путников.
Паладин понятия не имел, сколько времени прошло, куда он бежит и зачем. Единственное, что понимал мужчина - сова как-то связана с Отцом. А в связи с недавним появлением монаха, который остался верен настоятелю, и его рассказами о том, что происходит за священными стенами, птица, скорее всего, является ни кем иным, кроме как помощником.
Спустя много часов бега, вперемешку с быстрой ходьбой, Измаил выдохся настолько, что валился с ног. Паладин заметил высунутый язык товарища, что говорило и об его изнеможении. Солнце показало первые лучи и сова, поймав этот свет, мгновенно скрылась в чаще леса. Верный издал непонимающий скул.
- Думаю, стоит продолжать двигаться в этом направлении, - как бы ответил другу Измаил. Но усталость дала о себе знать, и путники совершили привал у сухого дерева. Когда небесное светило приближалось к середине неба, паладин в последний раз отпил из сосуда с водой и, вскинув на плечо свой мешок, продолжил путь.
Стало пригревать, и деревья начали расступаться, когда перед путниками появилась первая вода.
- Мы были где-то тут, помнишь, Верный? Отсюда началась наша дружба, - волк посмотрел в глаза хозяина. "Видимо, просто услышал своё имя" - по-доброму усмехнулся про себя Измаил: "Деревня Чревоугодника осталась через топь южнее этого места".
- Ну, теперь... Я полагаю, идти больше некуда. Если мы и сможем пересечь воды, то Древний Лес поглотит нас. Никто оттуда не возвращался, - воин смотрел строго вперёд, - впрочем... Я сомневаюсь, что нам туда. Дождёмся сумерек, дружище. Быть может, птица появится вновь?
Усталость ночного перехода дала о себе знать, и путникам ничего не стоило отлежаться до самого захода солнца. Когда всё вокруг потемнело - совы не появилось.
- Нет, Верный... Теперь придётся возвращаться... Стой! - неожиданно воскликнул паладин. Сквозь густоту сумеречной дымки, очень далеко на север, показался блик, будто бы от огня.
- Туда! - воскликнул паладин и, вновь подняв свою ношу, устремился на север вдоль берега Тёмного Болота.
Через некоторое время Измаил уже стоял возле деревни, пылающей огнём.
- Откуда... Как... - пот от жара и страха скатывался по его верхней губе и попадал на потрескавшиеся губы, вызывая лёгкое щипание. Стоял чудовищный женский вой, дети кружились вокруг грубых высоких фигур в старом тряпье с изогнутыми клинками. Те ребятишки, которые чудом не попадали под рубище лезвий Убийц, хватались этими громилами, и удерживались подмышкой. Каждую секунду крестьяне падали на землю, пронзенные новыми и новыми ударами. Завоеватели орали своей хриплой глоткой, поднимая серые лица вверх так, что капюшон открывал половину лица.
- Нет... - задрожал Измаил: капилляры его глаз полопались от напряжения, - Снова... - из состояния оцепенения паладина вытянул усиливающийся рык возле него. Верный вцепился в голень хозяина, порядочно её прикусив, и жар в голове воина резко оборвался. Вместо этого что-то холодное упало в душу Измаила: дыхание остановилось, и потерявший человеческое сострадание взор паладина уловил, как изогнутый клинок поразил очередную крестьянку, войдя сзади, под лопатку и выйдя через правую обнажившуюся грудь. Пульс молотом ударил сыну Света в висок. Крича, что было мочи, но, не слыша своего крика, Измаил вмиг оказался возле Убийцы и, взявшись за рукоять меча обеими руками, изо всех сил ударил лезвием в горло врага. Кровь завоевателя окропила умирающую деревню. Трое стоявших поодаль противников обратили на мужчину внимание и, перестав издеваться над мертвыми телами крестьян, тыча в их органы остриё своих оружий, лёгким бегом направились к Измаилу. Ещё один, четвёртый, вышел из горящей избы с клинком не перевес, держа под второй рукой юную девушку. Увидев надвигающееся веселье своих товарищей, Убийца отпустил жертву, и та побежала прочь. К сожалению, паладин заметил, как клинок другого завоевателя догнал её бедро поодаль.
Измаил озверел, когда Верный пронёсся в прыжке мимо него и настиг клыками глотки Убийцы из горящей избы. Вскинув меч, мужчина отразил упавший сверху удар одного из троих подоспевших противников. Лязг сменился глухим звуком, когда паладин, присев на колено, пронзил прямым ударом колено второго врага. Последний подбежавший завоеватель поспел воспользоваться преимуществом того, что паладин в нижнем положении и постарался свалить мужчину грубым ударом. Вместо того, чтобы встретить клинок блоком, Измаил сделал кувырок назад, и, резко поднявшись, круговым ударом рассёк первого из тройки врагов. Остро наточенный Скилом меч разрезал грубые ткани лохмотьев громилы - и не только их. Кожа так же разошлась тонкой красной полоской. Кишечник, давящий своей массой на образовавшуюся рану, вырвался наружу и утонул в слое пыли. Последний из стоявших на ногах Убийц был разорван вовремя подоспевшим волком.
- Молодец, Верный! - яростно взревел паладин, подходя к корчившемуся от боли с пробитым коленом завоевателю: он уже никогда не будет ходить. Не глядя на существо, Измаил трижды с силой опустил острие своего клинка на падшего. С той яростью, с которой паладин колол врага в районе груди, шеи и щеки, пробив голову насквозь и держа рукоятку меча обеими руками, воин почувствовал, как лезвие, проходя сквозь плоть, очищается в сырой земле.
Впереди была ещё одна кучка противников: около шести человек. Не было времени считать, да Измаил и не хотел. Убийцы, окружившие несколько крестьян, забавлялись, коля и рубя изогнутыми клинками несчастных, пока те в беспамятстве не падали и не умирали от боли. Паладин чувствовал, как заскрежетали его зубы, когда он бежал прямо на толпу. Оказавшись практически на месте, воин, не сбавляя скорости, одной ногой оттолкнулся от бревна, подпрыгнув так высоко, что вторая его нога опустилась на плечо стоявшего к нему спиной захватчика. Новый толчок, и Убийца служивший опорой рухнул на землю - остальные пятеро удивлённо вскинули головы, прекратив рубище крестьян, и взревели, оголив свои практически беззубые рты. Именно в этот момент Измаил пронёсся прямо над головой кучки несчастных крестьян и загнал свой клинок в открытую пасть врага. Приземлившись на землю, паладин весом своего тела помог инерции погрузить клинок до самой рукоятки. Четырёхлапый паук на клинке порвал своими металлическими ножками щёки Убийцы. Острие оружия вышло в точке нахождения нижнего шейного позвонка, который с хрустом вылетел, освобождая дорогу стали. Краем глаза воин заметил, как Верный взял на себя ещё одного противника, а Измаил, не теряя времени, снова атаковал. Не желая вынимать меч через путь, которым он вошёл во врага, мужчина дёрнул оружие в сторону: лезвие с ощутимым трудом прорвалось сквозь разделявшую его от свободы боковую часть черепной коробки, разорвав заодно в лоскуты горло врага и заставив нижнюю челюсть повиснуть на одном хряще. Освобожденный меч вычертил дугу и рассёк плечо близстоящего Убийцы.