Племянница стояла перед огромным чаном, в котором что-то булькало. Как только девушка скрылась из комнаты, Рэд открыл шире приоткрытое окно и мягко ступил в помещение, шепнул волку: «Жди здесь». Верный недовольно прилег снаружи у окна, положив голову на передние лапы. Вскоре, племянница вошла в комнату.
Завидев мужчину, Соня потеряла дар речи. Рэд молча стоял и смотрел на неё.
- Дядя? – молчание.
- Соня. Как ты здесь оказалась?
- Дядя, - протяжно проговорила девушка, бросившись паладину на шею и тихо плача. Рэд погладил её по волосам.
- Дядя, я думала, ты умер тогда. Скорее, уходи, они найдут тебя. Они тебя поймают, - очень быстро заговорила девушка, отойдя от Рэда на шаг, но держа его за руки. Плакать она перестала. - Ты не знаешь, что они делают. Не знаешь, что они сделают!
- Тише…, - холодно проговорил воин. Его взгляд устремился на чан, - Питьё для обрядов?
Девушка поймала его взгляд и легко кивнула. Рэд подошел к напитку чревоугодников и достал из внутреннего кармана накидки фиолетовый гриб.
- Это то, о чем я думаю? – спросила Соня.
- Да, - и Рэд начал перемалывать внутри кулака Poisonous Swarm.
- Дядя.… Когда всё началось в нашей деревне, я думала, что все погибли. Что я погибла. У меня не оставалось другого выбора. Мне предложили жизнь взамен на службу в этой деревне, - Рэд слышал, как у неё в горле застрял ком, и девушка переходила на плач. Скулы паладина напряглись, а кулак грубее начал разминать гриб:
- Они тебя… использовали?
- Нет, - рыдая, ответила девушка, - Я попала не в ту деревню.… Не к той мерзкой, жирной твари! Здесь мне требовалось поедать сырое мясо во время обрядов.… Бывало и людей.… Это был мой единственный шанс остаться живой и самой не стать их пищей.
Рэд закончил крошить гриб и повернулся к племяннице: - Соня. Ты знаешь, что делать.
Из чана пахло всё также мерзко.
В деревне не было никаких музыкальных инструментов – ими служили кости павших и съеденных жертв. Из-за угла дома, откуда Соня выкатила чан, Рэд наблюдал за ярким светом огромного костра, раскрытыми руками повелителя вечера – Чернокнижника Чревоугодия и девушками, одетыми в легкие тряпки и обмазанными кровью. На дереве возле Чернокнижника висела туша выпотрошенной коровы: именно к ней подходили ведьмы, как только кровь на их телах подсыхала, и, погрузив руку в брюхо мёртвого животного, вновь наносили на себя окрас. Рэду не было дурно: ко всему этому он уже привык, его мысли занимала лишь безопасность Сони – его племянницы, и месть главному Чревоугоднику. Волк молча стоял в ногах паладина. Рэд проникся симпатией к Верному за его постоянную собранность – это немало сил добавляло и самому воину.
Всё свершилось очень скоро. Ведьмы погрузили осколки человеческих черепов в чан вместо кубков в самый разгар празднества. Чернокнижник что-то восхвалял и девушки разом выпили содержимое, а Соня тем временем лишь сделала вид – до неё никому не было дела в таком веселье. Верный заскулил. «Видимо понял, что такое могло случиться и с ним, съел бы он тот гриб», - слегка улыбнулся паладин.
На площади поднялись невыносимые вопли. Очевидно, место этой проклятой деревни также займёт Тёмное Болото: ведьмы кричали, широко раскрыв окровавленные губы, бегали вокруг костра, а на их теле мгновенно появлялись гнилые впадины. У кого-то сразу на животе – как только жидкость дошла до желудка, у кого-то буквально на глазах сгнило горло, и крик ведьм моментально обернулся попытками хрипа. Девушки, касавшиеся ран, сразу же теряли свои пальцы. Минута – и площадь была усеяна двумя-тремя десятками трупов полуголых девушек. Они на глазах растворялись и стекали на почву в кроваво-слизистой массе, и Рэд знал, что через полчаса здесь будут лишь скелеты.
Всё это время Чернокнижник Чревоугодия стоял с высоко поднятыми руками, только вот рот его был закрыт, и песни закончились. Соня притворилась жертвой тех же страданий и лежала за чаном. Несмотря на то, что она, в отличие от всех, не гнила, Чернокнижник этого не замечал. Его взор был прикован к воину, выходящему из-за дома и достающего из-за спины остро наточенный, с пауком на крестовине, меч.
- Ты…, - прохрипел маг.
Рэд не стал отвечать. Он просто пошел на Чернокнижника уверенным шагом, а маг направился в сторону паладина. Мужчина закинул меч над головой и опустил на врага тяжелый удар.
Обрамленная сталью обложка книги Чернокнижника встретила лезвие и погрузила его в свои страницы наполовину. Маг начал вращать своим артефактом, пытаясь вырвать меч из рук паладина, либо сломать его, но удар ноги Рэда в грудь пришёлся скорее. Чернокнижник упал на землю, держа в руках потрепанную книгу. Резко вскинув одну руку ладонью вверх, маг вызвал струи красного пара из почвы, пахнущего разложениями, что на миг ослепило Рэда. «Трупы выделяют газ при разложении», - подумал воин, протирая глаза: «Он управляет трупами?». Чернокнижнику хватило этого мига, чтобы открыть книгу на нужном месте и сказать всего три слова на языке, незнакомом паладину. Взгляд Рэда уловил движения на дереве.
Туша коровы ожила, несмотря на отсутствие половины внутренностей и бесчисленные разрезы. Соня вскрикнула, чем вызвала интерес Чернокнижника, а Рэд, между тем, не отводил взгляда от животного. Одноглазая туша упала на землю. Но затем, резво вскочив на ноги, она устремилась, насколько это было возможно на поломанных ногах, прямо на воина. Из развернутого наизнанку брюха что-то периодически падало, хотя падать было особо нечему – кишечник уже отсутствовал. Рэд не мог медлить. Вновь вскинув меч, мужчина побежал прямо на живого трупа и, практически поравнявшись с ним, проскользнул на боку между её ног, не забыв отсечь противнице переднюю ногу. Туша упала плашмя, испуская хрип. Паладин сразу же оказался на ногах и начал загонять острие меча прямо в голову животного несколько раз, пробивая череп насквозь. Спустя десять, а то и больше ударов, когда голова стала одним большим отверстием, туша замолчала. В этот момент Рэд понял, как ему повезло: если бы ведьмы не разложились от Poisonous Swarm, Чернокнижник воскрешал бы их трупы до тех пор, пока паладин не лишился бы чувств от усталости.
Мужчина обернулся в сторону мага, который практически настиг девушку.
- Эй! – яростно окликнул его Рэд. Чернокнижник был взбешен не меньше:
- Как ты мне надоел, ничтожество! – и вскинул руку, как сделал это на прошлом кострище, отправив Рэда в иной мир. Пространство вокруг мужчины начало искажаться, и он почувствовал, в какую западню он попал. В этот раз Смерть его точно не отпустит. Но неожиданно всё закончилось. Рассудок резко вернулся на место. Чернокнижник вскликнул от боли и Рэд увидел причину. Верный стальными челюстями сковал вытянутую руку мага. Паладин сделал всё настолько быстро, что этого не заметил даже волк. Прямая рука противника оказалась поразительно лёгкой мишенью и меч Рэда её нашёл. Конечность упала на окроплённую кровью почву, и Верный быстро её оттащил и начал трясти. Удар оружия паладина выбил дух из Чернокнижника, пробив его грудь насквозь. Маг упал на колени и выронил тяжёлую книгу. Лишь одна искра в глазах мага показывала, что где-то глубоко он ещё жив.
Неожиданно за спиной Чернокнижника Чревоугодия появилась Она. Смерть. Рэд вырвал меч из груди сидящего мага и отошел, а владычица другого мира взмахнула косой и отделила голову адепта Греха от туловища. Тело рухнуло.
- Его время пришло, - прошептала Смерть, - А теперь, посмотри на свой меч.
Рэд опустил взгляд на оружие. Одна из семи стальных острых лапок паука словно высохла и обратилась в прах. Паладин широко открыл глаза от удивления.
- Как ты заметил, - продолжила Смерть, ухмыльнувшись как в тот раз, когда Рэд её уколол, - Эта лапка предназначалась не для меня, - а затем Она исчезла.
Обезумевшими от всего, что здесь произошло, глазами, Рэд осмотрел местность. Костёр освещал десятки скелетов недавно танцевавших ведьм, обезглавленный труп Чернокнижника лежал возле книги, а его голова скатилась к туше, с трудом напоминавшую корову. Соня обнимала волка, сидя возле него прямо на земле, а Рэду только и хватило сил, что сказать:
- Спасибо, Верный.
Глава 2. Откровение
Прошло несколько дней со времён событий, произошедших в деревне чревоугодников. Рэд поселил свою племянницу в комнате, что снимал в Пуре. Город был довольно бедным и серым, но паладину не требовалось выделяться, да и жилище это было ему по карману. Периодически мужчина посещал и монастырь, который приютил его и дал ему многие знания после жестокого уничтожения родной деревни.
Рэд и раньше был одиночкой, но после гибели от рук Чернокнижника Чревоугодия возле кострища двух своих товарищей, воин решил держаться от добрых к нему людей как можно дальше, посещать монастырь как можно реже и, в основе своей, полагаться только на своего верного помощника. Волк доказал мужчине свою преданность.
- Соня, мой путь только начался, - сказал паладин сидевшей на старой деревянной кровати племяннице, протерев рукавом накидки обложку брошенной на стол книги, - Я понимаю опасность происходящего и не хочу, чтобы с тобой что-то произошло. Снова.
Девушка притупила глаза:
- Не переживай, дядя. Я буду аккуратной. Позволишь мне пожить здесь? Мне некуда идти, дядя.
- Конечно, - коротко ответил паладин и откинул обложку книги, что подобрал у мёртвого мага. На минуту Рэд замолчал, изучая надписи:
- Я ничего не понимаю, - Соня спрыгнула с кровати:
- Дядя, позволь, посмотрю.
Мужчина отошел, дав девушке заглянуть. Племянница молча разбирала слова, и Рэд, поняв, что это надолго, решил прилечь, как и его волк, устроившийся под кроватью.
- Дядя, это их наречие. Книги Чернокнижников написаны на этом языке. Я не знаю его названия, но за столько лет научилась разбираться и понимать отдельные слова…, - Соня пододвинула стул и уселась на него. Рэд протянул руку, подав ей перо и чернила.
- Напиши все, что сможешь, прямо на ней, Соня.
Племянница пролистнула оглавление и, желая подписать перевод первого же слова, положила ладонь на лист. Неожиданно для обоих, рука Сони начала сморщиваться, будто после долгого нахождения в воде, а затем быстро чернеть. Рэд вскочил с кровати и одёрнул руку племянницы от книги. Пара секунд вернула состояние ладони девушки в нормальный вид.
- Что это? – глаза девушки были испуганно открыты.
- Заклинания, - ответит паладин, - Я думаю, книга полна заклинаний. С помощью этих текстов он оживил тушу коровы, - мужчина взял маленький ножичек и, просунув тонкое лезвие между страниц, перевернул лист, - Соня, подписывай перевод, не касаясь книги. Я скоро вернусь, - мужчина встал и вышел в дверь, сказав Верному оставаться возле девушки.
***
Старик сидел в своей келье и Рэд позволил себе войти.
- Отец, - паладин мягко прикрыл дверь.
- Рэд, – ласково ответил монах, добро улыбнувшись.
Воин быстро дошёл до монастыря: требовалось лишь пересечь небольшую рощицу, ведь жильё Рэда находилось на окраине города Пура. Святое место встретило мужчину как всегда раскрепощено. Рэд ощущал прилив успокоения, завидев, выходя из рощицы, белые каменные стены, круглый дворик с фонтаном-ангелом и гладко-стриженные кусты. Встречные монахи приветствовали паладина молча, кивком головы в капюшоне, и Рэд, согреваемый солнцем, быстро дошёл до нужной ему кельи.
- Отец, - повторил он, - Я нашёл одного, - и Рэд достал свой меч, повернув его так, чтобы стоявший на коленях старик, увидел паука с шестью лапами. Монах закрыл глаза, снова открыл их, и, словно увидев всё, что происходило несколько дней назад, сказал:
- Когда я тебя подобрал.… Почти бездыханного, окровавленного, среди тел.… Помнишь, как я тебя нашёл?
- Слабо, - ответил паладин и не соврал.
- Я заставил тебя приоткрыть глаза. Заставил жить. Спросил тебя, как твоё имя. Ты сказал «Рэд». Ты был избит настолько, что желал испустить дух. Но лишь одна колотая рана была на тебе.… Кстати, как твоё плечо?
- Спасибо, Отец, - ответил мужчина, скинув часть накидки с плеча. На нём был большой шрам, будто его пронзали, - Эта боль давно не беспокоит меня.
Старик снова поднял уголки губ, и, удовлетворённый ответом, мягко кивнул головой:
- Уже тогда, сынок, я знал, что тебя ждёт. Теперь ты убил одного. Но их ещё много.… И скоро они будут знать, что произошло. Будут искать виновного, - старик замолк в молитве. Паладин не смел его отвлекать. Спустя минуту монах продолжил:
- О, я вижу, ты пришёл не столько из-за новостей, сколько за советом. Книга? – Рэд кивнул, а Отец прошептал: - Уничтожь её, сын. Ты не ведаешь, сколько горя она принесёт! - на это паладин снова лишь кивнул и собрался уходить.
- Будь сильным, сын, - Рэд молча вышел.
***
Завидев вернувшегося паладина, Соня подбежала к нему, и взяла его за руки:
- Дядя, всё, что было возможно перевести, я перевела! Посмотри! - Рэд снял с пояса меч и прислонил его к стене. Встревоженный волк, поняв, что вошедшим оказался его товарищ, снова свернулся клубком под кроватью. Мужчина сел за стол и ощутил подушечками пальцев холод стальной обложки книги: разрезанные наполовину страницы прекрасно удерживались в плетении. Паладин заметил над названием написанное Сониной рукой слово «Обжорство», прямо на стали обложки. Со скрипом рукопись открылась. Вчитавшись в оглавление, Рэд понял, с чем имеет дело. Мысли так и понеслись в его голове: «Книга Обжорства. Список заклинаний, зелий и иных приготовлений Чернокнижника Чревоугодия. Основной профиль: ослабление, призыв». Мужчина бегал глазами по странице:
Оглавление:
Иссушение (заклинание было первым, именно его страница истощала руку племянницы пару часов назад). Трупный запах. Опарыши. Оживление трупа (туша кровы). Затем много непереведённых. Питьё для обряда. Летаргический сон. Ночные кошмары. Слабость. Бесконечная тоска. Снова много непереведённых. Былое. Тяга живых. Ночь днём. И снова десятки-сотни страниц.
«Боже, сколько текста», - подумал Рэд, и устало потёр лоб, - Соня, подай нож, - Племянница протянула паладину лезвие, которым переворачивала страницы. Воин вскинул листы наугад.
Опарыши.
Развитие в живом … опарышей. Срок смерти 1-2 дня. Зелье.
Требуется: …, торф, предмет живого …, … свиньи, кровь, стоявшая … недель, …, ….
Заклинание: ….
Соне были непонятны многие слова, и Рэду пришлось додумывать из контекста хоть что-то. Взмах лезвием и снова выбранная произвольно страница.
Ничего не понятно.
Взмах.
Слабость.
Вызывает немощность вплоть до … ходить. Срок…
Взмах.
Былое.
… окунуться в воспоминания. Пережить снова ….
Взмах.
«Нет! Нет», - подумал Рэд и резко вновь открыл оглавление. Паладин понял, что кое-что эта книга всё-таки сможет ему дать. Он обязан вспомнить всё. «Былое.... 136 страница… », - мужчина перекидывал листы лезвием ножа, пока не попал на нужное место.
Былое.
… окунуться в воспоминания. Пережить снова…. … забытья 1 час. Зелье.
Требуется: кровь …, предмет ассоциации.
Заклинание: (имя / место) tooda rjadi meest’.
«Предмет ассоциации…», - подумал воин: «Паук на мече!»
- Соня, - тихо сказал уже вслух мужчина. В голове, между тем, пронеслись сегодняшние слова Отца: «Ты не ведаешь, сколько горя она принесёт!». Рэд указал пальцем на строку. «Требуется: кровь …, предмет ассоциации ».
- Полагаю, - их взгляды встретились, - Кровь нужна моя?
***
В ночи раздался пронзительный женский крик.
- София! – вскрикнул мужчина, бросив ложку в тарелке. Жена испуганно отскочила, когда хозяин избы бросился к выходу.
Первое, что увидел уставший землепашец, вглядываясь в тёмную пустоту – слабые огни факелов в самом дальнем конце деревни. Довольно резко улицу наполнили люди, которые бегали и метались что-то выкрикивая. Тётя София, сестра матери землепашца, жила в том конце деревни.
- Измаил! – воскликнула женщина из дома, появляясь в дверном проёме. Мужчина кинул взгляд на избу и снова обратился в уличный хаос:
- Алиса, накинь на себя что-то тёплое и быстро убегай! – жена не стала возражать и скрылась в помещении. Землепашец схватил за грудки первого попавшегося бегущего крестьянина и встряхнул его, - Что там происходит?! - ответа не последовало: бедняк вырвался из рук Измаила и продолжил бежать. Землепашец попробовал ещё раз, ухватившись за женщину.
- Отпусти! Жизнь не мила?! – рвалась она вперёд, не глядя на удерживающего её за пояс человека, - Деревню грабят! Уничтожают!
Измаил, со всех ног забежав в избу, поймал взглядом любимую: она уже накрылась тёплым шерстяным платком. Мужчина достал узелок, который всегда держал наготове и перекинул через плечо Алисы.
- Уходи через заднюю дверь! Беги на восток! Пробирайся лесом и не лезь на дорогу! В лесу не так опасно. Доберись до города, Алиса…, - Измаил скользнул подушечкой большого пальца по щеке женщины и быстро поцеловал в её губы, - Всё будет хорошо.
- А ты, Измаил?! – со слезами на глазах, вскрикнула жена.
- Иди.
Алиса перекинула край платка через противоположное плечо и, в последний раз взглянув на мужа, побежала в темноту. Землепашец, выйдя из дома, достал топор из лежащего возле крыльца недорубленного пня. Теперь причина хаоса в толпе была видна: помимо жильцов деревни Измаил заметил фигуры чуть крупнее. Они были покрыты с головы до ног лоскутами чёрных тряпок. Кромсая метавшихся людей какими-то причудливо изогнутыми мечами, фигуры забрасывали избы факелами, благодаря чему в деревне было светло как днём от разразившихся пожаров.
Измаил увидел, как один из завоевателей повалил селянина на землю, и землепашец, не теряя времени, настиг врага сзади. Тяжелый топор погрузился в ногу фигуры на уровне колена, и существо рухнуло на землю. Землепашец не стал дожидаться благодарностей, устремляясь в начало деревни к избе тёти Софии. Чем ближе к выходу – тем меньше домов, не покрытых языками пламени, и тем больше существ в тряпье.
Вот и нужный дом. Измаил не успел войти в него, как одна из фигур обратила на него внимание и двинулась, подняв меч. Мужчина знал, что бегством ему не спастись, поэтому, кое-как увернувшись от удара сверху, выкинул руку, чиркнув нападающего топором по рёбрам. В этот самый момент землепашцу бросился в глаза забор, на несколько колов которого было насажено поясницей тело Софии. Она была так страшно изогнута, что из глаз мужчины мгновенно брызнули слёзы. Фигура в это время разогнулась после удара и сделала выпад вперёд. Злость придала Измаилу сил и он, снова уйдя в сторону, ударил врага плечом в корпус. Решив не терять ни секунды, землепашец снова опустил топор – в этот раз наугад. Усталость сказалась, и топор спрятался в бедре завоевателя лишь наполовину, но этого было достаточно: враг прохрипел и упал. Мужчина успел заметить край серого лица под тряпками во время падения существа и разобрать что-то вроде подбородка.
- Дядя! – внимание Измаила отвлек тонкий голосок ребёнка – его племянницы Сони. Дом Сони располагался напротив жилища тёти Софии.
- Соня! – прокричал мужчина, вскинув бежавшую в белом тканом платьице племянницу себе на руки. Землепашец не стал вынимать топор из противника занятыми руками и устремился в другую сторону деревни, куда направилась Алиса. Вокруг творилась такая путаница и страх, ткалась такая паутина боли, что практически никто не смотрел в сторону мужчины с ребёнком. И, лишь практически настигнув противоположный выход из деревни, Измаил увидел жену. Она была подвешена за обе руки на толстом суку дуба, веками росшего здесь. Какое-то длинное и тонкое с непропорционально огромными руками существо сжимало её горло так, что землепашец увидел слёзы: она не могла кричать. Измаил в отчаянии воскликнул, что было сил, и тот час же получил удар в спину. Фигура в лохмотьях пробежала мимо, голова мужчины закружилась. Из-за падения, Соня выкатилась в пыльную дорогу из рук Измаила. В отчаянье землепашец зарыдал: «Ты будешь жить, Соня! Ты будешь жить!» - кричал в голове собственный голос. По Измаилу пробегали серые фигуры, и он ощущал, как тяжелеет и умирает тело. Краем глаза, наполненным лопнувшими капиллярами, любящий муж видел, как Алиса испустила дух, а монстр, душивший её, начал поглощать руку, приподняв конечность женщины своей длинной рукой. «Голое. Тонкое. Серое в венах существо под два с половиной метра росту и руками, волочащимися по земле…. Я запомню его…. Я запомню всё…», - рыдая, думал мужчина: «Но, как же зовут меня…? Кажется, я теряю рассудок…».
К Соне подошла одна из многочисленных фигур и занесла изогнутый меч над ребёнком.
- Оставь. Она для меня, - прохрипел голос справа. Не имея возможности повернуть голову, Измаил обратил взгляд своего красного глаза на источник звука. В пыли, поднятой толпой, стоял мужчина в плаще, скрывающим лицо, но, в отличие от фигур в тряпье – одежда этого выглядела как новая.
- О-хо-хо-хо-хо, - задорный смех, сопровождаемый топотом, от которого тряслась земля.
Смех?
Землепашец потерял сознание. Сложно сказать насколько долго он был в забытье. Разум пал во мрак. Для обычного рабочего, увиденное сегодня было слишком тяжелым ударом, и здравомыслие покинуло мужчину.
Измаил очнулся, когда услышал знакомый звук. Звук из его детства. Когда отец землепашца резал какую-нибудь скотину, в момент погружения ножа в плоть слышался именно этот звук. Но сейчас он был значительно громче. Эти периодические «чавк!»…
Чавк!
- О-хо-хо-хо-хо.
- Ррррэээээд…, - утробным голосом кто-то вторил смеху.
Прошло где-то полминуты. Чавк!
- О-хо-хо-хо-хо.
- Ррррэээээд…, - снова гласил хриплый, будто адский, голос.
- Красненький! О-хо-хо-хо-хо.
Измаил еле разомкнул глаз. Сони не было. В углу обзора оказалась его жена, всё также висевшая на дереве, но уже мало похожая на женщину его сердца. Мужчина настолько устал, что даже не мог плакать, а во рту пересохло. Алиса находилась в том же месте, местами проглядывали кости, с которых жадным ртом серого существа было собрано мясо. У землепашца, несмотря на неудобное положение, непроизвольно вырвалась рвота, которая лужицей расползлась на земле под его головой.
Чавк!
Наконец в пределе видимости оказался тот, кто орудовал крюком. Этот человек, если его можно так назвать, был высотой со среднестатистического мужчину, не считая того, что он был ужасно сгорблен. Горб так сильно давил на спину, что шея и голова находились параллельно земле. Шея, просвечивающая вены и предельно длинная, удерживала на себе несколько цепей, переплетающих всё тело Горбуна. Лицо лысого старика на этой шее не могло закрыть рта, и с редких прогнивших зубов падала слюна. Крюк, пришитый вместо кисти левой руки, погрузился в очередное тело человека. Приподняв труп за пробитое бедро, Горбун, видимо, рассмотрел человека на наличие жизни и, скинув его с орудия, прорычал длинной слюнявой глоткой:
- Ррррэээээд….
Этому монстру поддакивало своим искренним и задорным смехом другое существо. Вдоволь нахохотавшись, жирная тварь подтвердила диагноз, произнесённый Горбуном:
- Красненький!
Горбун тихо поплёлся к следующему трупу жителя деревни, а эта тварь, напротив, очень громко следовала за ним. Огромный живот трёхметрового уродца не позволял двигаться просто прямо: Толстяк ковылял, покачиваясь в разные стороны, как бы перекидывая свои ноги. В отличие от Горбуна, одетого в старый костюм, Толстяк был полностью голым. К своему ужасу Измаил слышал, как трещали кости трупов, на которые обязательно наступал огромный урод. Каждый хруст искренне вдохновлял монстра, отчего тот смеялся во всё горло женским голосом.
Несмотря на то, что всё ещё была ночь, проверка эта проходила мучительно долго.
- Боже, просто дай мне умереть, - Измаил умолял небо шёпотом, и, лишь когда двое мясников оказались возле него в трёх метрах, чувство злобы пересилило страх. В голове начали метаться сумасшедшие мысли, вроде «а что, если я выживу». Землепашец знал: неизбежен тот момент, когда крюк пробьёт и его тело и, стоит лишь пискнуть, ему не жить. Ожидание не продлилось долго: крюк вошёл в плечо мужчины и приподнял над землёй. Размокшее и уставшее тело повисло на орудии так, что монстры не видели его лица, пропитанное слезами боли.
- Ррррэээээд….
- Красненький! О-хо-хо-хо-хо. Как жаль: я так хотел в свою деревню мальчикааа, - досадно протянул последнее слово женским голосом Толстяк, после этого вновь засмеявшись. Измаил ощутил, как ржавый крюк резко вышел из его тела и рухнул лицом на землю. Боль вызвала потерю сознания.
***
- Ты живой? Живой?! Живой… - протянул старик, тронувший лежащего на земле Измаила вокруг раны в плече, - Мы тебя подлечим…. Постараемся…, - монах перевернул землепашца на спину, освободив его губы от луж крови и рвотной массы:
- Открывай глаза, слышишь? – говорил старик, омыв губы мужчины чистой водой и смачивая язык, - ты должен жить. Ты можешь жить, - Измаил приоткрыл глаза, ощутив прилив сил от живительной влаги, но двигаться он так и не мог. Глаза поймали солнце. Только вот сегодня оно было не таким гостеприимным в этой деревне. Резко ударили воспоминания последней ночи:
- Рэд….
- Что? Что ты говоришь? – удивился монах.
- Рэд…, - глаза вновь намокли: жена, племянница, тётя, деревня…
- Что это значит? Как твоё имя, сынок? – проговорил старик, протирая лицо.
- Рэд….
Землепашец надолго потерял связь с реальностью, повторяя лишь одно слово, но именно им мужчина и представился.
***
Паладин очнулся. В холодном поту со слезами на глазах он вскочил из-за стола. Его лицо было искажено горестью и ужасом, а руки тряслись. Он стоял на ногах, но его мысли и затуманенный разум всё еще находились в том месте, в отголосках прошлого, в кошмарных воспоминаниях, словно всю боль и страх того дня он ощутил только что, минуту назад.
«Приди в себя, сейчас не время падать духом», мысленно успокаивал себя мужчина. Его взор начал проясняться. Взгляд обратился на стол, на котором была распахнута потрепанная книга, записки и опрокинутая чаша. Содержимое было разлито по деревянной поверхности: жидкость отвратительного, темно-красного цвета, словно кровь, смешанная с грязью. «Понятно… Заклинание «Былое»… Вот что произошло.… Это не просто кошмарный сон – это потерянные воспоминания….» Он снова покачнулся на месте, задев рукой стол в попытке удержать равновесие.
Шум разбудил волка, а за ним проснулась и Соня. Верный, что лежал клубочком под кроватью, вскочил, переживая за хозяина. Подойдя к паладину, зверь принялся поскуливать, как бы утешая друга. Соня, всматриваясь сонными глазами в темноту комнаты, приподнялась и присела на край кровати.
- Что случилось? – пробормотала девушка. За окном стояла непроглядная ночь, и лишь тусклый огонек свечи был единственным источником света. Но даже в этом полумраке можно было разглядеть ужасную гримасу мужчины, стоявшего посреди комнаты.
- Что с тобой? – забеспокоилась Соня. От увиденного весь сон улетучился, и в следующую секунду она уже стояла возле паладина, - присядь быстрее! Нельзя в таком состоянии находиться на ногах!
Воин, держась одной рукой за столешницу, опустился на деревянный, расшатанный стул. Дрожь в руках понемногу утихала. Он уже мог ясно видеть и отчетливо отличать реальность от видения. «Да, похоже, всё в порядке», подумалось ему теперь.
- Что произошло, дядя? – снова, беспокойным голосом прошептала девушка. Она встала позади паладина и нежно положила свои руки ему на плечи, - как ты, дядя Рэд?
- Рэд?! – сам того не заметив, резко выпалил паладин. В голове снова всё начало смешиваться. Нет. Это не возникновение былой иллюзии. Наоборот, теперь-то всё встало на свои места! Выражение лица, что отражало скорбь, внезапно сменилось злостью.
- Как мое имя, дорогая племянница? – пугающим голосом вымолвил мужчина.
- Дядя Рэд? – девушка испуганно убрала руки с его плеч, и опешила, - что происходит, я тебя не понимаю.
«И правда, тогда, в дни спокойной жизни ей было всего пять лет. Как бы она меня запомнила?», медленно вставая со стула, размышлял паладин. «Ребенок, похищенный Культом. Воспитанный Культом. И всю свою сознательную жизнь – служащий Культу… Она не помнит меня. Она не знает меня. Всё, что ей известно – это то, что она могла услышать в Культе Греха. Ведьма – племянница святого паладина... Уникальное событие, о котором могли болтать многие. Только благодаря этому ей было известно о нашем родстве. Каждое ее слово, каждый ее шаг – лишь для того, чтобы выжить. В тот день, на очередном шабаше Чревоугодия я застал ее врасплох. Ей ничего не оставалось, кроме как сыграть жертву. Поток мыслей пронесся и остановился, а паладин обнаружил себя стоящим перед племянницей с мечом в руке, занесенным над ее головой. Один взмах, и воин погубит ее.