Монстр с крюком старался держаться впереди своих войск, когда спускался вдоль Тёмных Болот к Лукему. Ярость понимал, что Господин доверил ему разрушение монастыря не просто так: Лидер Культа был уверен в том, что приказ будет выполнен, если дать его злобному Грешнику. Топот от ног Убийц, волочащих свои лохмотья по земле, сочащейся водами неподалёку находящихся болот, перекрывал все другие звуки, раздающиеся в округе. Рявкнув двигаться побыстрее, Ярость прибавил шаг. Грязь под сапогами чавкала, а небо покрывалось вечерней туманной пеленой.
В данный момент, пока книга Чернокнижника Чревоугодия не была доставлена в Цитадель, а находилась лишь в пути, Гордыня понимал: от некроманта-Уныния проку мало, поэтому Лидер принял решение потратить силы приближенного мага на создание огромного портала к Северу от монастыря. Это и позволило в краткие сроки перебросить часть армии к Лукему, во главе которой встал Ярость.
Убийцы не отличаются говорливостью. Их грешный начальник даже не знал, умеют ли воины вообще разговаривать: это его и не интересовало. Войска издавали рычащие звуки, похожие на рыки самого Ярости и эта злая мощь устраивала мясника. Он повернул голову, не замедляя шага: Убийц нельзя было пересчитать - так много их было. Последние, что попадали в поле зрения, терялись где-то среди деревьев. Противоположный фланг тоже скрывался в ландшафте.
Продолжало вечереть. Туман болот полностью проглотил войска. В желудке предводителя становилось пусто и, как правильно он полагал, в желудках солдат - тоже. Единственный способ прокормить столько народа - добраться до Лукема как можно быстрее. К сожалению, погода твердила об обратном, и Грешник остановил войска и разбил лагерь с целью переждать ночь.
Горб не позволял Грешнику спокойно отдохнуть, что только прибавляло ему ярости. Всегда. Присев к дереву, прислонив к нему спину, горб выгнул шею и лицо изверга так, что взор был обращен только вниз, на траву. Злобно прорычав, монстр слегка повернул голову: Убийцы бродили вокруг него, собирая во влажной траве хоть какой-то хворост, желая согреться у огня. Ярость обратил взор на крюк: засохшая кровь на нём не позволяла прорваться отражению от когда-то блестящего металла. Внезапно что-то резко проскочило сквозь туманную дымку прямо под орудием убийства мясника. Грешник изумился и широко открыл глаза. "Зверррррь", - подумалось ему, и монстр был прав. Что-то живое пронеслось под крюком и также быстро растворилось в белой пелене. Ярость присмотрелся на окружающих его: все продолжали заниматься своими делами, не замечая того, что произошло. В желудке кольнуло: нельзя делить дичь с подопечными. Грешник привстал. Снова движение, серый хвост растворился в мгновение ока. Глубоко прорычав, Ярость пошагал в направлении животного. Изверг прошёл около двухсот шагов, когда количество Убийц вокруг него резко уменьшилось. Темная спина зверя, юрко передвигающегося на четырех лапах, всё лучше проявлялась сквозь туман и, наконец, дичь остановилась.
- Волккк, - прорычал монстр, оказавшись между засохшими деревьями. Темнота полностью сковала горизонт, а свет от первых костров Темной армии горел в сотнях шагов от предводителя. Странно, но животное остановилось и смотрело в глаза надвигающейся угрозе. Голодный изверг вскинул крюк, уже готовый опустить сталь на добычу, но его прервал резкий выпад клинка из темноты. Лезвие появилось так быстро, что Ярость не успел отразить атаку: меч с пауком на крестовине пронзил гортань монстра насквозь.
- Я ранил тебя не смертельно, - произнёс знакомый Грешнику голос, - Как и ты меня когда-то... - паладин выдернул клинок из глотки не обратным движением, а так, чтобы полностью разорвать её. Густая черная кровь брызнула на засохшие листья, а тварь, свободной от крюка рукой, сжала ладонью глотку так, чтобы остановить поток крови.
- Теперь ты никогда не сможешь говорить, - произнёс Измаил, глядя на нанесённую рану остолбеневшего врага. Волк воспринял слова друга как призыв к атаке и стремительно запрыгнул на горб уродца, заставив последнего рухнуть на землю, находящегося всё также в страданиях от полученной раны. Воин взглянул в сторону лагеря: крики толпы говорили о том, что воины заметили пропажу главнокомандующего.
- Верный! - вскликнул паладин, заставив волка спрыгнуть с врага. Недовольный зверь всё же послушался, а его хозяин подбежал к Ярости и, достав из-под накидки прочную веревку, начал невероятно быстро накидывать виток за витком на туловище горбуна и на свое тело. Полностью связав себя с Грешником, воин Света подставил руки так, чтобы волк смог разместиться на них.
- Сакрис! - взревел Измаил, распространяя крик по темноте болот. Толпы врагов приближались к паладину, и товарищи уже могли четко расслышать, как ломаются падшие ветви и стонет грязь под тяжелыми сапогами Убийц. Внезапно огромная черная тень пронеслась над войском, заставив первых из бегущих упасть на влажную землю, запутавшись в своих же лохмотьях. Огромная сова, сильно замедлившись, резко ухватилась за ткани на спине паладина. Воин почувствовал, как слегка оторвался от земли и сразу же ощутил торможение: тяжелая тварь с горбом, привязанная за ногу приподнялась вслед за паладином и захрипела от боли, роняя кровь из разрезанной глотки на черную землю. Когда подвешенный к Измаилу за ногу вверх головой Ярость висел на высоте человеческого роста, паладин услышал треск своей накидки и сразу же облегченно выдохнул: система веревок, опрокинутая сквозь его тело, не позволила разрыву увеличить свою длину.
Очутившись на значимой высоте и держа на руках Верного, Измаил понял, что они вышли из туманного облака, царящего на земле. Взору паладина открылись огромные крылья Сакрис. Уронив взгляд вниз, воин заметил, как тушатся огни лагеря, а переместив взгляд вперед, понял: идти до Лукема Убийцам осталось совсем немного.
- Плутая в пелене, они долго будут искать нужный путь, - будто успокаивая себя, говорил паладин, но волк его слушал, - Но, тем не менее, у нас всё получилось, - бросив взгляд на гневного Грешника, хрипящего в пустоту ночи, уточнил воин.
***
Ярко светило солнце: Измаил четко знал, в какую сторону идти, когда подробно разглядел Карту Света Отца. "Я найду тебя, Верный", - подумал паладин, поправляя перекинутый на спину меч. Мысль о том, что предстоит пережить всем этим необученным воевать людям в монастыре, заставляла мужчину съежиться, поэтому он старался подбадривать себя более радостными вестями. К примеру, воин Света знал, что его верный друг жив. Тот единственный, кто всю дорогу был с ним, кто пришёл к Измаилу во время заточения в Цитадели, кто никогда не придаст... Размышления заставляли шагать быстрее среднего темпа ходьбы и, несмотря на то, что дыхание периодически сбивалось, паладин отбивал четкие шаги. Верного ранили в лесах, что простираются вокруг Лукема, совсем недалеко. Полдня пути вывели бы воина на мертвые земли болот, а значит, к обеду волк уже будет рядом с ним.
Остановившись всего один раз, за пару часов до полудня, Измаил быстро перекусил и решил забраться на огромное хвойное дерево, желая лучше рассмотреть данную местность. Подъем занял куда больше времени, чем приём пищи, но оно того стоило. Высота дерева казалась волшебной: и неспроста. Повернув голову назад, мужчина разглядел монастырь, покрытый лучами полуденного светила; устремив же взгляд вперёд, паладину открылся конец плодородным землям. До гнилых болотистых почв оставалось совсем немного, значит Верный где-то рядом. "Я не могу разглядеть его", - подумал воин: "Но его органы чувств устроены куда тоньше!".
- Верный! - вобрав в лёгкие как можно больше воздуха, проревел на всю округу мужчина. Тишина. Никакой реакции. Да и какая может быть видна реакция с такой высоты?
- Верный! - вновь вскрикнул Измаил, что было сил. Понимая, что единственное, что может он - это звать товарища, паладин продолжать заниматься этим около получаса. Полностью сорвав голос, воин осознал: пора спускаться. Кинув беглый взгляд под ноги, желая найти первую пригодную ветку для спуска, внезапно на засушливых землях, где-то вдалеке, воин заметил появление синей точки. Замерев, Измаил вгляделся, стараясь понять, что там происходит. Точка разрасталась, превращаясь в маленький кружок. Наконец, она приняла форму громадного круга, с этого расстояния выглядевшего размером с горошину, и из него начало высыпаться, словно рой мошек, бесчисленное количество черных точек.
- Портал, - прошептал паладин, осознавая всю проблему происходящего. "Мошки" заняли полосу всего горизонта: от деревьев до деревьев, когда синие магические врата медленно исчезли. Измаил понимал, что возвращение в монастырь даст мало плодов: путь обратно займет минимум полдня, и лишь оказавшись к вечеру там... что они смогут предпринять? Враг будет совсем рядом.
Начав быстро спускаться вниз, воин перебирал в уме все мыслимые и немыслимые варианты, которые можно использовать. "Нет", - подумал паладин, опуская ногу на очередную ветвь: "Возвращаться нельзя. Я только погублю весь гарнизон". Мужчина начал вспоминать о вещах, что взял с собой в этот непродолжительный поход: "Сухари... Веревка: мало ли придется тащить раненного друга? Эх, была бы сейчас книга Чревоугодника, может, что и можно было бы предпринять, используя её?" На секунду приостановившись, Измаил, удивившись сам своей наглости, подумал: "Веревка... Почему бы мне не пленить их военачальника? Гордыня явно не отправится сюда сам, наверняка он и его основное войско ожидают побоища в Цитадели... Нет... Это бред, как я выловлю командира войск сквозь всех этих врагов?". Наконец, оказавшись возле поверхности земли, паладин с облегчением опустился на твердь обеими ногами и отошел от ствола. Услышав за спиной легкое движение, Измаил обернулся:
- Верный, - глупая, но счастливая улыбка растянула лицо мужчины, когда он увидел своего друга, радостно виляющего хвостом. Волк в два прыжка оказался возле воина и старался облизнуть лицо хозяина, присевшего на одну ногу. Измаил радостно захохотал, не стараясь сдерживаться:
- Ты выжил, дружище! Я знал! - паладин повернул зверя боком и посмотрел на рану. Видимо, клинок солдата прошёл насквозь, не задев жизненно важных органов. Волк оживленно завертелся вокруг себя: он был явно доволен следующими словами друга:
- На тебе всё зажило, как на собаке! Не переживай, кстати, за твоё ранение мщение имело место быть, - всё еще смеясь, проговорил воин, трепля шерсть на голове зверя.
- О, - продолжил Измаил, нарадовавшись встрече, но всё ещё находясь в приподнятом настроении, - Я не знаю, сколько нам ещё жить, мой друг, но, раз уж ты на этом веселье вместе со мной, придется нам выполнить одну хитрую уловку с нашим врагом! - волк ничего не ответил: ему было без разницы, куда идти, если идти надо с хозяином, а, если точнее, то уже с другом.
Путники направились в сторону Севера: туда, где россыпью вышли из портала войска, и, ожидая самого страшного, Измаил молчал. Возможно, этот вечер будет последним в его жизни. И не только в его, но и в жизнях всего населения разрозненных Королевств. По пути, заметив нечто в стороне от себя, мужчина стал еще более озлобленным. Вид четырех измученных женщин, спасенных им из деревни близ Темных Болот, наполнил его душу скорбью и яростью: всё было зря. "Надо было убить этих солдат куда более жестоко" - пронеслась мысль в голове паладина.
***
- Сын?! - вскинув руки к небу, воскликнул Отец.
- Срочно! К рассвету готовьтесь к обороне! - вскрикнул Измаил, выпуская волка из рук во дворе Лукема, и сходя с тела скорченного Горбуна. Сакрис взлетела, распахнув свои огромные крылья и гулко ухнув в ночи. Дрэйкон, подбежавший к паладину вместе с настоятелем монастыря, достал кинжал из ножен и принялся разрезать веревки, связавшие Измаила с извергом.
- Кто это? - спросил, орудуя клинком юноша.
- Ярость, - кратко бросил Измаил, выбираясь из пут, - Главнокомандующий тех тварей, что движутся к нам с Севера, - краем глаза паладин заметил, что весь монастырь сбежался в ночной двор и монахи окружили путников, желая услышать хоть какую-то информацию.
- Сколько их? - спросил лучник.
- Тьма, - только лишь сказал паладин и, подняв взгляд и встретив обеспокоенные взгляды монахов и Дрэйкона, договорил все, что знал:
- Я не знаю сколько, но они застилают весь горизонт. Буквально чудом мы овладели их командиром и это наше единственное преимущество. Да, у нас есть лучники, вековые стены, Сакрис...
- К утру совы не будет. Только по ночам, - прервал Отец.
- Значит, нам нужно продержаться день! - горячо вскликнул Измаил, полностью освободившись от веревок и ударив сапогом по глотке Ярости и так беспомощно лежащего на земле, - Тогда у нас будет и сова! - договорил паладин.
Бешенство мужчины прямо при настоятеле монастыря вызвала тишину удивления среди толпы. Несколько секунд только журчание фонтана-ангела прорезало звуки ночи. Ситуацию исправил Дрэйкон:
- Друзья! Днем я показал вам, как пользоваться луками! Поспите часок, поешьте в последний раз, берите своё оружие и займите стены нашего непреступного монастыря! Восславим гарнизон Лукема!
Одобрительный возглас толпы поддержал юношу, а разгневанный Измаил приподнял Грешника и начал говорить ему прямо в лицо:
- Я знаю, ты не можешь ответить мне. Но очень хочешь. Представляю, как же ты хочешь умереть, но, увы. Твои сволочи будут сдержанны только благодаря тому, что ты жив. Отец, - обратился Измаил к настоятелю монастыря, - Прошу, покинь двор.
- Что ты собрался делать? - удивился старец, держа кисти рук в противоположных рукавах рясы.
- Прошу, Отец. Покинь двор, - главный монах постоял несколько секунд, а затем, не сказав ни слова, обернулся и гордо пошёл внутрь Лукема, увязав за собой всех обитателей монастыря, кроме Дрэйкона.
- Хорошо, что ты остался, - прошептал юноше паладин в тишине ночи под звуки беспокойного движения волка.
- Что ты хочешь сделать? - присел на колено, как и Измаил, лучник.
- То, что требуется. Дай нож, - строго сказал воин Света, протянув раскрытую ладонь над лежащим на боку Горбуном.
- Нельзя убивать его, Измаил, - замедлив передачу кинжала товарищу, прошептал юноша.
- А я и не собирался. Нож, - повелительно повторил паладин.
- Тогда что...
- Знаешь, как стать паладином? - перебил лучника Измаил и продолжил, не дав возможности ответить, - Жестокость... Без неё не стать идеальным воином. Я не кичусь тем, что я монах, Дрэйкон. Я не монах и вообще не хотел такой жизни. Я не должен был попасть сюда, понимаешь? Так вот... Все они не смогли стать паладинами, потому что в них присуща сугубо монашеская черта - чистое служение свету. Но не во мне, - завершил воин, забирая кинжал из руки юноши.
Изумленными глазами Дрэйкон увидел, как его жестокий наставник погрузил лезвие оружия в горб изверга.
- Я делаю то, что требуется, - завершил мысль Измаил.
Заходящий в монастырь Отец услышал позади себя мучительный хрип и невольно содрогнулся от этого душераздирающего звука. Идущий возле него в помещение Гарден прошептал настоятелю на ухо:
- Это война, Отец. И, мне кажется, иногда приходится идти на разные поступки ради возможности победы...
***
- Посмотри на это стадо, Уныние, - высокомерно произнес Лидер Культа, возвышаясь на стенах Цитадели. Вся полость пещеры, начиная в тысяче шагов от крепости, была покрыта Королевскими войсками, которые разбили свой лагерь так, чтобы ничто не могло покинуть пристанище Культа. - Такие жалкие, - медленно протянул последнее слово господин, - А основная масса этих нищих горожан и селян, этих калек, даже не подозревает, что всё их начальство - продажные шавки, служащие мне. Разве это не гениально? Когда закончится ночь, Темные войска вместе с Яростью уже будут насиловать население с Запада, мой друг. А чего ты такой дряблый и уставший? - задал последний вопрос Гордость, кинув взгляд на прислужника-некроманта.
- Но, господин, - начал удивленно старик, встряхнув редкие седые волосы, - Вы сами просили портал...
- Да я пошутил! - пренебрежительно ухмыльнулось существо с тонким человеческим лицом, - Не будь таким же дураком, как эти людишки.
- Да, господин.
- Да где же книга... Мэйн несет её?! Покажи! - вскрикнул, резко изменив свои эмоции Лидер.
- Слушаюсь, господин, - повторил как марионетка Уныние и поднял обе руки вперёд. Сфокусировав свой взгляд куда-то в пустоту, некромант начал разводить руки друг от друга, проявляя в воздухе магический круг ровной формы, вписанный в границы ладоней. Зрачки Уныния расплылись по глазам, полностью обволакивая глаза чернотой. Погружаясь разумом в круг, Грешник начал шептать:
- Путь Книги... Сумка Измаила... Солдат забрал книгу, пленив Убийцу Грехов... Лукем... Солдат с книгой говорит с каким-то воином, что там за старшего... Имя-имя... Дарк. Дарк велит солдату скакать на лошади за отрядом командира Мэйна... Книга в руках Мэйна. Мэйн здесь, мой господин... Позвольте мне выйти из круга?
- Выйди.
Внезапно черный круг резко исчез, а старик упал на колени, проронив несколько капель крови из носа на каменный пол.
- Тебе это мучение должно быть за счастье, Уныние? - высоко подняв подбородок, спросил Лидер.
- Да, мой господин, - встав на ноги, прошептал старик.
- Рад это слышать. Что ж, в таком случае, ждем Мэйна вместе с артефактом, а если до восхода солнца он не появится - разобьем первым делом его фронт и завладеем книгой. Так сказать, начнем очищение разрозненных Королевств одновременно с двух сторон! - подытожил Лидер, спускаясь со стены Цитадели в помещения крепости.
***
Командир Мэйн стоял возле своего отряда и крепко прижал ладонь руки к накидке, удостоверившись, что артефакт на месте. Солдаты, сидя прямо на каменной земле пещеры, пили какую-то горячую похлебку из кружек и садились поближе друг к другу, пытаясь согреться. Несмотря на то, что в пещере было не понятно, какое время суток царствовало в данный момент, ночной холод пробирал Королевские Войска насквозь, давая им самое, что ни на есть, понятное прояснение в данном вопросе. Что хорошо в должности командира отряда - ни у кого не нужно отпрашиваться, чтобы куда-то отойти. Поэтому и сейчас, ощущая, что время пришло, Мэйн просто пошёл вперёд, стараясь не привлекать особого внимания подчиненных.
- Командир? - суровый голос позади заставил воина невольно остановиться и обернуться.
- Да, Ахилл?
- Могу поинтересоваться, куда вы направляетесь? В случае чего, не хотелось бы, чтобы отряд Лукема находился в неведении нахождения командира, - ответил гопломах, поправляя огромный щит на своей руке.
- Конечно, друг, - неохотно, но скрывая эту недоброжелательность, произнес Мэйн и подошел поближе к учителю Измаила. - Ахилл, зови меня по имени. Мы так давно знакомы, - поправив черные волосы на голове, произнес командир отряда.
- Не могу, командир. Мы на передовой... Дисциплина. Потом я с радостью выпью с вами кружку-другую за победу в стенах родного Лукема!
- Ты прав, - скользнув по кудрявой черной бороде пальцами, подтвердил Мэйн и продолжил, перейдя практически на шепот: - Не поднимай шума, друг. Я иду на разведку. Видишь левую сторону Цитадели?
Не поворачивая головы, переместив лишь взгляд глаз, лучший воин монастыря бросил взор на указанное командиром направление. Стена крепости имела что-то вроде скрытого во тьме участка, практически на незримой для солдат дистанции. Ахилл понял: там есть проход.
- Как вы поняли это, командир? - вернув взгляд на место, произнес гопломах.
- Проход? А как ты это понял? - ответил вопросом на вопрос мужчина, не убирая ответный взгляд от глаз Ахилла. Молчание, казавшееся вечностью для обоих, продлилось всего несколько секунд:
- Я иду с вами.
- Нельзя, - отрезал командир, обернувшись и продолжив идти, - Если ты тоже погибнешь, отряд останется без предводителя.
- Если вы пойдете без меня, то отряд точно останется без предводителя. Со мной у вас шансов куда больше, - упрямо твердил воин, не отставая от Мэйна, тем самым заставив командира снова остановиться и грозно посмотреть в глаза гопломаха.
- Ты остаешься. Это приказ, - слова звучали как вердикт, хотя некоторая паника в душе воина всё-таки возникла: непредвиденная ситуация слишком затянулась и Мэйн слишком хорошо знал Ахилла, чтобы понимать - тот так просто не отстанет. Ахилл бросил взгляд через плечо на отряд Лукема, находившийся от пары мужчин уже в ста шагах:
- Я выполню приказ, командир. Но в таком случае, я имею право предупредить отряд о том, что вы ушли, с целью поручения меня, в случае вашей потери, командиром отряда. И вы должны лично им об этом сказать.
Новое молчание вынудило Мэйна сдать позиции:
- Идем со мной, Ахилл. Так, чтобы никто не видел - вдоль стены пещеры, - недовольным голосом согласился на условия командир и вновь зашагал в сторону скрытой бреши в стене Цитадели.
Оказавшись в тени, Ахилл понял - это помещение напоминает коридор.
- Иди тише, - прошептал командир, направляясь первым так смело, будто знал где находится. Вскоре на одной стороне стены появилась дверь, которую Мэйн осторожно принялся толкать. Движение старых петель надломило ржавчину, и дверь поддалась.
- Проходи, - снова сказал командир, первым пройдя в помещение. Гопломах услышал в коридоре позади себя какой-то рык, разносящийся эхом по длинному помещению:
- Командир... - начал было он, но был прерван Мэйном, повторившим:
- Проходи.
В этот раз опытный воин подчинился и, зайдя в комнату за начальником, не стал закрывать за собой дверь. Тьма рассеялась, и Ахилл увидел, что за столом сидит старик, обернутый в какие-то тряпки и ремни. Когда старик привстал, завидев воинов, гопломах расслышал лязг движущихся цепей, будто бы спрятанных под одеждами старца.
- Что происходит? - удивленно спросил воин, сжав копье в руке еще сильнее, когда в комнату позади него вошло двое Убийц, рычавших в коридоре.
- Кто это, Мэйн? - удивленно вскинул брови старец, обращаясь к командиру.
- Он верный человек, - утвердительно молвил Мэйн, доставая книгу из-под накидки, - Ахилл, уже давно было пора принять, что есть просто жизнь. А есть жизнь великих. Лучших. К которой я и стремлюсь.
- Какого черта... - изумленно прошептал гопломах, медленно перехватив копье в руку с щитом и доставая короткий меч с пояса.
- Я помогаю вершить достойное будущее королей, мой друг, и тебе предлагаю тоже. Я стану настоятелем Лукема, а ты - новым командиром отряда монастыря, Ахилл. Согласен? - не оборачиваясь, говорил Мэйн, протягивая руку с книгой некроманту-Унынию.
Грешник вскликнул, но слишком поздно. Учителю ратного дела Измаила хватило секунды на всё. Лезвие меча отсекло руку Мэйна, уронив её вместе с книгой на пол, скрытый в темноте. Быстро обернувшись, Ахилл нанес удар на высоте груди обоим Убийцам, что стояли позади него. Удостоверившись, что врага поблизости не осталось, и краем глаза заметив сидящего на коленях Мэйна, обхватившего свой обрубок, гопломах вскинул меч и бросил его прямо в лицо некроманту. Буквально за секунду до броска воина, Уныние раскинул руки перед собой, образовав черный круг, в который и залетело оружие гопломаха. А спустя мгновение такой же круг появился за спиной Ахилла и выплюнул его же меч в спину воина. Благо, что броня мужчины была неимоверно крепка, и гопломах отделался лишь парой искр, выбитых из металла. Схватив упавший меч, Ахилл услышал приближающийся рык в стенах коридора и понял: Убийц слишком много. Состязаться с магом было бы безумством, а искать упавшую книгу (что это за книга?) в непроглядной темноте - и того безумнее.
- Не мучайся, - прохрипел Уныние, вставая со стула и взмахнув правой рукой. В воздухе, буквально из неоткуда образовалась магическая веревка ярко-зеленого цвета в форме петли для повешения, которая за секунду вскинула рыдающего Мэйна над полом и так же быстро уронила его на каменный пол. В момент отрыва ног командира над полом комнаты, Ахилл расслышал четко выраженный хруст шейных позвонков и понял: командир отряда мертв.
Ахилл вложил короткий меч за пояс и резко покинул помещение.
- Беги. Это все равно уже не поможет, - довольно прохрипел старик, взмахом руки закрыв за гопломахом дверь в комнату незримой силой. Шаги приближались, и воин увидел отражение от играющих огней факелов на стенах изогнутого коридора. Не теряя ни секунды, Ахилл устремился в сторону выхода из ловушки, снова перехватив копье в нужную руку.
"Одному мне их не одолеть", - твердил мужчине здравый смысл и, спустя минуту оказавшись на воле, гопломах, что есть сил, устремился к своему отряду с криками на весь пещерный свод:
- Измена! Измена!
***
Толпы рычащих тварей приподняли свои подбородки в недоумении, столкнувшись с непреступной каменной стеной монастыря. Монахи, с ужасом в глазах, продолжали держать луки, натянув тетиву, но так и не выпустив ни одной стрелы. Гул от Убийц покрывал всю территорию настолько, что Измаилу пришлось крикнуть, чтобы стоявший возле него Дрэйкон смог расслышать:
- Тащи сюда эту тварь!
Через мгновенье молодой лучник и еще несколько монахов подвели шатающегося на ногах горбатого Грешника. Восходящее солнце ослепило его глаза, направленные вниз, отразившись от гнутых клинков подопечных, заполонивших поле близ Лукема.
- Сейчас! - вскрикнул паладин, и, гул немного утих, - Ваш командир еще жив! - Убийцы молчали, недоумевая, что им предпринять: без руководящей силы их стратегическая составляющая падала к нулю. Между тем Убийца Грехов продолжил:
- Если же вы предпримете попытку атаковать... - свободной от меча рукой Измаил кинул что-то в толпу. Кусок кровавого ошмётка приземлился на голову одного из воинов, и прежде чем упал на землю, задел еще нескольких - так плотно стояли войска прямо у стены. Внезапно молчание Убийц сменилось невыносимым рёвом: мучители узнали в куске мяса вырезанный горб своего господина.
Ярость беспомощно встряхнул головой, еле удерживаясь на придерживающих его двух монахах.
- Кажется, им это не понравилось, Измаил, - заметил юноша.
- Они не нападут, пока их командир жив и на грани смерти, - ответил Дрэйкону воин, - Сейчас мы надломили их боевой дух. А ведь они видят, что нас мало, - Грешник с крюком пытался что-то прокричать, но перерезанная гортань не позволила ему издать никаких звуков, кроме хрипа.
- Подвесьте его! - приказал Измаил, и несколько обитателей монастыря, как и было запланировано ночью, быстро достали веревки и, накрутив их на руки и торс горбуна, подвесили монстра прямо над входом в Лукем. Убийцы неистово вопили, но ничего не могли сделать.
- Что дальше? - спокойно спросил настоятель монастыря, глядя в бескрайнюю даль: туда, где врагов не было видно.
- Дальше... - немного оторопел названый сын, потому что так далеко план не был проработан, - Будем ждать, Отец. Пока мясник жив - мы в относительной безопасности.
Обед давно прошел и изнеможенные от жары защитники гарнизона вытирали рукавами ряс пот со лбов. Верный спрятался в тени стены, а Ярость хрипел всё меньше.
- Дай ему ещё воды, Дрэйкон, - попросил паладин и парень, наколов на копье ткань, промоченную водой, опустил ее ко рту Горбуна. Мясник прильнул к влажной ткани и принялся ловить капли воды языком. "Довольно", - подумалось лучнику, и он потянул оружие назад, ощутив, как наконечник за что-то зацепился. "Только этого не хватало", - пронеслось в голове Дрэйкона, и он совершил мощный рывок назад: веревка, удерживающая одну из рук мясника - как раз ту, что с крюком, лопнула, и тело изверга непропорционально свесилось на путах, подчиняясь законам силы тяжести. Ощутивший частичку свободы Грешник резко выгнулся, пытаясь задеть страшным оружием хоть кого-то, но тщетно: до гарнизона было не дотянуться. Барахтаясь в путах, словно муха в паутине, Ярость в последний раз взглянул на уходящее вниз солнце - отсутствие горба позволило ему это сделать - и вонзил крюк себе в шею. Толпа Убийц взорвалась криком, Измаил в страхе раскрыл глаза, когда орудие отсекло голову изверга, и труп бездыханно и криво повис на веревках. Наполовину беззубая голова упала примерно туда же, где под ногами воинов потерялся горб.
Следующие события произошли так быстро, что страх прошёл у даже самых скромных из защитников монастыря. Резко потухшее небесное светило подарило миру очередное пришествие Смерти. Появившись откуда-то с небес, фигура в плаще и с косой в руках совершила дугу, коснувшись земли в том месте, где пал Ярость, и снова взмыла в небо. Мгновенный удар Косой разрубил Ярость пополам, разбросав внутренности Грешника по округе. Удар был такой силы, что лезвие косы рассекло не только изверга и десяток Убийц, расположившихся у ворот, но и оставил в земле глубокий след, словно отрезавший путь в монастырь.
Когда перед глазами Дрэйкона пронеслась отрезанная Смертью нога одного из врагов, юноша закричал во всё горло, будто бы пытался перекричать армию у крепости и пустил первую стрелу. Редко промахивающийся лучник нашёл свою цель и сейчас: Убийца упал лицом на землю с застрявшей в шее стрелой. Поднялся ужасный шум, и мучители всей массой ударились в белую стену. Несколько десятков монахов спустили тетиву и положили первый ряд врагов. Что-то защекотало шею Измаила, и мужчина понял: рассыпалась ещё одна паучья лапа на крестовине меча.
Монахи запускали стрелу за стрелой в беспомощное месиво внизу, но враг не отступал, и, казалось, будто его ряды не становились реже: больше Убийц не сдерживала жизнь предводителя. Паладин, оказавшийся неспособным воевать наверху своим мечом, так же вооружился луком и посылал стрелы вслед за Дрэйконом. Солнце село и смеркалось, когда потоки крови начали отблёскивать и играть светом от первых появившихся звёзд.
- Измаил! - вскрикнул Гарден, - Они лезут по своим! - паладин бросил беглый взгляд вниз и, действительно, толпы Убийц забирались по своим павшим соратникам вверх и умирали от новых вонзающихся в них стрел. Гора трупов всё росла, и Темное войско уже имело такой подъем из мертвецов, что гарнизон оказался доступным к взятию.
Первый гнутый кинжал от вскинутой вверх руки сразу же пронзил одного из защитников гарнизона.
- Неет! - вскрикнул кто-то из обитателей монастыря, и град стрел уже прямыми выстрелами валил на каменное покрытие всех, кто ступал на него.
Измаил вскинул копьё, с помощью которого поили Ярость и, подкинув его на руке, отправил его в Убийцу, ближайшего к Отцу. Оружие прошло навылет, ударившись о второго воина, располагающегося позади мучителя. Наконечник врезался в череп врага, и резкая остановка обломила древко копья в теле первого. Кусок дерева пролетел в метре от Отца, но опасность миновала. Настоятель монастыря вскинул руки к небу и в сумеречных тучах, словно по желанию ветров, стали образовываться отверстия, сквозь которые пролился свет. Золотые столбы сжигали живьем попавших в них врагов, и рык впервые за многое время сменился стонами.
Монахи гибли один за другим, и Измаил не знал, что делать. В панике, мужчина пытался защитить Отца, ныряя под клинками противников и отсекая их конечности. Усталости пока еще не чувствовалось, но паладин осознавал, что на гарнизоне было уже не меньше двух сотен врагов.
Громкое уханье сотрясло воздух, когда Сакрис, пришедшая вместе с ночью, врезалась своими огромными лапами в забиравшихся по трупам Убийц. Когти птицы вонзились в груди завоевателей и сомкнулись, ломая ребра и смыкаясь в области лопаток врагов, превращая их тела в фарш. От стремительного удара совы несколько трупов скатилось с горы. Заметивший это Измаил завопил:
- Ещё! Ещё, Сакрис! Свали эту гору!
Сова поняла просьбу и принялась быстрыми налетами врезаться в холм из мертвецов до тех пор, пока гигантский могильник не рухнул и не рассыпался сотнями тел. Оставшаяся двадцатка монахов победоносно прокричала, когда защитники увидели, как сова принялась вскидывать тела мучителей за стеной.
Огонь небес, испепеляющий врагов, резко прекратился, когда на пол упала рука Отца. Ряса скрыла обезображенный локоть, который старец схватил, упав вниз и отползая к стене.
- Отец! - взревел Гарден, вонзив кинжал под лопатку Убийце, отделившему главному монаху конечность. Освободив лезвие своего ножа, верный прислужник побежал к Отцу сквозь бойню, но не успел преодолеть всего несколько шагов, когда встречный изогнутый клинок рассек ему живот. Гарден мгновенно упал замертво, ударившись головой в страдающего Отца. Измаил и Дрэйкон завидели произошедшее и предприняли попытку прорваться к настоятелю монастыря. Паладин, окруженный десятком мучителей, принялся рубить мечом без разбора, яростью преодолевая все блокировки врага - но и это было слишком медленно, так как счет шел на секунды. Молодой лучник, имеющий возможность атаковать на расстоянии, моментально выпустил шквал стрел, изувечив всех находящихся вокруг Отца Убийц.
Завоеватели падали как срубленные деревья, а Дрэйкон получил удар ногой в спину. Упав на живот, лучник резко перевернулся и увидел взгляд нападающего мучителя: рука парня не нашла ни одной стрелы в колчане, и он был готов встретить смерть. Но серая ярость Верного опередила Убийцу и повалила нападающего.
Измаил, раскидав покалеченных завоевателей, тяжело вздохнул, осматривая ситуацию, и понял: сил больше нет. Отец мучился от боли со слезами на глазах, глядя на оставшихся в живых пятерых монахов его обители, на мертвого Гардена, спасшего ему жизнь. Паладин переместил взгляд и увидел Сакрис, разрушающую волю противника за стеной, а также то, как вражеские изогнутые клинки встречали её ноги, пронзая их, разрезая, пока, в конечном итоге, птица не лишилась половины пальцев. Тогда-то воин и понял: что победить было невозможно. Понял, что, даже уничтожив половину от их количества, напавшего на Лукем, их гарнизону не удалось остановить вторжение и полную погибель Королевств. "Или ещё есть шанс..." - резко вскинул голову мужчина:
- Смерть! Помоги мне!
Взмолившись к владычице иного мира, Измаил и сам не верил, что ответ действительно может последовать, однако… Туман, окутавший всё вокруг, заполнил и лёгкие, и глаза паладина: Измаил увидел знакомые ему очертания стульев пространства Смерти. Возбужденный воин старался держаться статно, но происходящие события не позволяли медлить:
- Прошу! Умоляю! Помоги мне, у меня очень мало времени. На кону не только жизнь этих людей, но и всего Королевства.
- Я знаю, - скромно улыбнулась Смерть, выглядывая острым подбородком из-под капюшона и гладя лезвие несущего погибель орудия. Царица мертвого мира сидела на стуле, вытянув одну ногу:
- Ты здесь, потому что я уже помогаю тебе, Измаил.
Смерть провела рукой над полом ладонью вниз, сгоняя туманную гладь и расступившееся пространство показало Лукем сверху.
- Видишь? - шепнула повелительница загробного мира, указывая тонким пальцем в гущу. Паладин приглянулся и разглядел, как Убийцы падали один за другим: сперва все, кто находился на гарнизоне, затем и те, что были возле монастыря. Смерть не дала досмотреть, снова проведя ладонью, но уже в обратную сторону. Туманная дымка заволокла изображение.
- Я решила не ждать, - продолжила несущая погибель, - Вашего времени было мало. Но и помогать просто так я права не имею. Я знала, что ты отдашь что угодно, лишь бы получить то, что ты сейчас увидел, - дошептала Смерть, смотря в глаза Измаилу. Он знал, что она смотрит прямо в его глаза, хоть и скрывала взгляд капюшоном, потому что по телу пробежал холод. Паладин нарушил это недолгое молчание:
- Так что же ты хочешь? - вопрос прозвучал сухо.
- Твою жизнь, - с присвистом в горле ответила несущая погибель. Видя, что человек умолк, Смерть продолжила:
- Я в любом случае заберу твою жизнь, Измаил, и тебе стоит простить меня за это. Но я уже выполнила уговор и, когда ты вернешься в Лукем, Темное войско Убийц,