С того самого момента, когда мой мир рухнул, когда я предположил, что мой Шерлок был всего лишь личиной, маской, которую настоящий человек надел на себя, чтобы добиться своей цели, – точно так же, как он часто делал во время расследований, ненадолго превращаясь в кого-то совершенно другого и неузнаваемого. Но что, если все было наоборот – что если мой Шерлок был глубоко внутри, спрятан от всего мира, и даже от себя самого? Тогда тот, кого я любил, был настоящим.
Мой мозг затопляли воспоминания обо всех моментах близости, о тех минутах, когда он показывал, что я ему нравлюсь, когда он заботился обо мне, волновался за меня… его инстинкт собственника, когда Салли прикоснулась ко мне, каким милым он был по утрам, его странное стремление мыться вместе в душе. Затем я вспоминал о том поцелуе в арке, когда он, казалось, так страстно желал меня, как он паниковал в машине, когда понял, что Салли все слышала, потом то, как неистово мы занимались любовью, вернувшись домой, и как он остановился – явно не желая этого – остановился, когда я сказал, что люблю его. Может, это что-то значило? Должно быть, да, но мой запутавшийся мозг не мог ничего понять.
Я пытался вести себя так, будто ничего не случилось… Я был еще на двух свиданиях с Мэри, и мы договорились поужинать вместе на выходных. Она явно ждала, что я предприму следующий шаг, но я просто не мог заставить себя это сделать, что раздражало само по себе.
Вечером в субботу я готовился к свиданию, пребывая в таком же потерянном состоянии, как и всю неделю до этого. Шерлок так жестоко обманул меня, как я могу вообще когда-нибудь ему поверить? И все же, вполне возможно, что он обманул и себя. Как я мог знать наверняка, был ли мой Шерлок настоящим или все же иллюзией? Я вышел… и оставил телефон дома.
Мэри и я отлично поужинали. Она рассказывала мне истории про школу, о том, чему научились дети – было ясно, что она станет замечательной матерью. Казалось, ее впечатлили рассказы про Афганистан, но она не стала расспрашивать меня о деталях, когда я упомянул о том, что меня оттуда эвакуировали из-за ранения, просто перегнулась через стол и слегка сжала мою руку, взгляд ее карих глаз в тот момент был мягким и теплым. Благодаря ей я снова почувствовал себя сильным, ведущим, а не ведомым, и мне было это крайне приятно.
В одиннадцать, я проводил ее до дома, и мы остановились у ступенек в ее квартиру. Она повернулась ко мне с застенчивой улыбкой.
- Не хочешь зайти выпить кофе? – спросила она, нервно кусая губу… и я внезапно понял, о чем говорил Майкрофт.
Я мог четко видеть две дороги, расстилающиеся передо мной: одну с Мэри, семьей, всем, чего я хотел и что я могу иметь однажды; и другую, с Шерлоком, вечными противостояниями, возможно, смертельными, и определенно опасными. Я глубоко вдохнул и прикрыл глаза на секунду… затем взял Мэри за руку и поднялся с ней по лестнице.
***
Когда я вернулся в дом сестры следующим утром, в доме было тихо – должно быть, Гарри уже ушла. Я поднялся к себе в комнату и первым, что я увидел, был мой телефон, лежащий там же, где я оставил его прошлым вечером. Я взял его, но новых сообщений не было, ни одного с прошлого вечера. Я осел на кровать, ноги перестали меня держать, когда на меня свалилось осознание… он отпускал меня.
Я не задавался вопросом, откуда он узнал про Мэри, потому что братья Холмс всегда знают все на свете. Я не задумывался, знал ли он о том, где я провел прошлую ночь, потому что наверняка знал.
***
Его лицо, искаженное страстью, снова возникло перед моим внутренним взором, и в тот момент я понял, что пытался вспомнить все это время, почему продолжал просыпаться с этой картинкой в голове. Когда он ударился головой, и его обычный самоконтроль слетел на несколько секунд, первое, что он пытался сделать немедленно – сказать, что любит меня. Его подсознание ненадолго освободилось, перед тем как было загнано обратно, когда он пришел в себя, и это было его посланием.
Я вскочил, неожиданно обретя уверенность. Мой Шерлок был настоящим, погребенным под оболочкой, о которой говорил Майкрофт, но я мог пробить ее.
Я сбежал вниз по ступенькам и вышел на улицу, почти сразу поймав такси. Он ослабил свою защиту ради меня; он рискнул всем ради меня – воспользовался шансом сделать свою жизнь снова полной.
Такси доехало быстро. Я вспоминал, как он обвивался вокруг меня ночами, когда его мозг был отключен, каким милым он был по утрам, полусонным, и как его истинная сущность проявлялась всегда, когда контроль ослабевал.
Я был на месте. У меня все еще был мой ключ, поэтому я вошел, поднимаясь по лестнице и перескакивая через ступени. Я знал, что он дома – я не знал, как я это понял, но я был в этом уверен. Я толкнул дверь.
Должно быть, Шерлок слышал, как я поднимался, потому что он приподнимался, когда я вошел, на лице его было написана нерешительность. Он выглядел ужасно. Глаза покраснели, а лицо покрылось пятнами, было видно, что он плакал несколько часов. В его руке была фотография – я узнал себя и Мэри, улыбающихся друг другу в парке; она выскользнула из его пальцев, когда он выпрямился, спланировала на ковер и упала изображением вниз.
Его взгляд жадно скользил по мне, и я знал, что он запоминал каждую деталь моей внешности, каждый жест, так что, даже не до конца веря своим глазам, он бы понял мои намерения.
Он распахнул объятия, и я оказался в них в ту же секунду.
Я был дома.