Замолкнув ненадолго, Диомид нагло проехал на красный свет, заодно подрезав белый «Мерс», разразившийся гневными сигналами.
– Я слежу за ним пару дней. Надеялся, что он не станет до нас добираться. Но я ошибся.
Он замолчал снова – на сей раз надолго. Я не прерывал молчания. Разрывало желание завалить его вопросами, но я решил дождаться, когда Диомид сам до этого созреет.
Через пятнадцать минут мы вывернули на Театральный проспект в центре Роднинска. Диомид припарковался перед высоченной гостиницей «Абсолют», залитой электрическими огнями.
Автомобильное движение в этот поздний ночной час было таким же интенсивным, как и днем. Ночью город выглядел наряднее, ярче и загадочнее, чем в светлое время суток; я всегда любил ночь. Однако именно эта ночь к праздной созерцательности не располагала.
Едва я выбрался из машины, как приметил Тени, плотным облаком витавшие над нами. Я сразу почувствовал их чуждость: это были не мои Тени.
– Что это?.. – начал я, и Диомид пояснил:
– Они мои. Прикрывают нас от взора Агеева. Мы подобрались к нему невидимыми.
– И что мы будем делать?
– Он в этой гостинице, на третьем этаже, в номере люкс, – во весь голос сообщил Диомид, ничуть не смущаясь пожилой парочки, под ручку прошедшей мимо нас к своей машине. – Удар надо нанести прямо сейчас, пока он не очухался. Он думает, мы не знаем, кто нас навестил. Если будем тянуть время, он соберется с силами. Может подослать своего Призрака Оперы или обычного киллера. Мы конкуренты, а с конкурентами у него разговор короткий. Меня он убьет, а тебя возьмет в плен… Не сомневаюсь, что ты вскоре пожалеешь, что не умер вместе со мной.
Несмотря на довольно теплую ночь, мне стало холодно. Диомид говорил спокойно, с легкой горечью в голосе. Смотрел при этом на окна третьего этажа гостиницы. В них горел свет. Агеев явно спать не ложился.
– Что мы будем делать, спрашиваешь ты, – продолжал Диомид. – Ты уже догадался. Мы должны обезопасить себя. Один я не справлюсь, я не слишком сильный шаман, третий уровень – мой предел. Но вдвоем мы справимся… Вызови Тени, пусть устроят бардак, как они это умеют. Пусть устроят пожар…
Меня больше не колотил озноб. Меня затошнило при слове «пожар».
– Но… но… – забормотал я. – А по-другому нельзя? Откуда вы уверены, что это Агеев?
Диомид оторвался от лицезрения гостиничных окон. Обошел машину и встал напротив меня, положив руки мне на плечи. В свете фонаря его лицо не отличалось от восковой маски. Тем не менее, маска эта понимающе улыбалась.
– Я всё-таки опытный шаман, Вадим. Мне очень много лет. И прожил я их благодаря осторожности. И если раньше я жил для себя, то сейчас хочу жить еще сильней, но уже ради тебя… Ты мне стал как сын… Я не хочу тебя терять.
Я молча глядел на него, не находя нужных слов для ответа. Не ожидал я от него таких откровений.
– Помоги мне избавиться от Агеева! – горячо зашептал Диомид. – Ты должен помочь – ради нас! Иначе мы погибли!
– Хорошо, я сделаю… я помогу, – выдавил я еще двигающимися губами.
Диомид обрадовано улыбнулся.
– Молодец! Итак, мы зайдем в гостиницу. Духи закроют глаза и уши всех, кто нам попадется. Поднимемся на третий этаж. Там будут телохранители Агеева, возможно, зомбированные симбионты…
– Зомби? – испугался я.
– Нет, просто люди, в которых шаман вселил Симбионта. Чтобы подчинялся, как робот, и готов был не всё… Выпускай на них Теней, не медли. Пусть устроят хорошую заварушку… Понятно?
– Да, – сказал я. – А…
Но Диомид уже меня не слушал. Похлопал меня по плечу и повернулся к гостинице. По своему обыкновению, шел не оглядываясь, уверенный, что я последую за ним.
Мы вошли через вращающиеся стеклянные двери в просторный и светлый вестибюль гостиницы. За стойкой улыбались две девушки в черно-белых костюмах, больше похожих на школьные наряды советских времен. Только красных галстуков и бантов не хватало. Зато на груди висели бейджи.
Диомид слегка повел рукой, и я увидел его духов. Они смахивали на мои Тени, но были более прозрачными и серыми. Духи опустились на улыбающиеся физиономии «школьниц», причем улыбки ни на йоту не изменились. Мы прошли к лифтам, а девушки продолжали пялиться с глупыми улыбками в одну точку.
В углу на стульчике у кадки с каким-то экзотическим деревом сидел охранник. Он тоже не обратил на нас внимания.
Мы поднялись в лифте на третий этаж. В зеркальной стене лифта отражалась моя бледная и испуганная персона – выглядел я настолько жалко, что меня разобрало истерическое хихиканье. Диомид удивленно приподнял брови, и я рассердился: чего, собственно, здесь боятся человеку, потерявшему родителей и испытавшему запредельную боль?
Сразу отпустило. Я глубоко вздохнул и, когда створки дверей лифта разъехались в стороны, стал совершенно спокоен.
Мы вышли в длинный коридор, устланный заглушавшим шаги красным ковром. В одной из ниш на кожаном диванчике сидел молодой человек в костюме, с бейджиком. Всё в его внешнем виде – бычья шея, коротко остриженные волосы, квадратная рожа и мощные плечи – выдавало в нем телохранителя.
Диомид направил на него духов. Телохранитель дернулся, закрыл глаза, будто прислушиваясь. Духи затмевали его зрение, и он по идее должен был сидеть смирно, как девушки на ресепшене и охранник; но охранник внезапно открыл глаза – белые, как очищенные от скорлупы вареные яйца. В центре каждой белой склеры чернело по две черные точки.
– Я вижу вас! – проскрежетал телохранитель. Даже обладатели бычьих шей не способны разговаривать таким жутким, скрежещущим голосом.
Он вскочил и, неловко размахивая руками, двинулся на нас. Он походил на гигантскую марионетку.
– Вадим, помоги! – почти испуганно крикнул Диомид.
– Придите! – скомандовал я Теням, испуганный не менее учителя.
Зомбированный телохранитель почти добрался до нас, когда мои Тени подхватили его черным смерчем и швырнули вдоль всего коридора. Вдали зазвенели разбиваемые стекла – телохранитель вылетел с третьего этажа.
Я потрясенно обернулся к Диомиду. На лице его блуждала безумная улыбка.
– Молодец! – шепнул он. – Вперед!
Мы подбежали к одной из дверей.
– Он здесь, я чувствую! Открой дверь, Вадим!
На раздумья не оставалось времени. Я создал в сознании образ двери, которую разносят вдребезги. Тени мгновенно приняли мой посыл. На секунду дверь почернела, облепленная Тенями… Затем с оглушительным грохотом превратилась в кучу обломков, которые плотной массой влетели внутрь номера.
Дальше началось настоящее безумие. Я не видел всех подробностей, когда Тени поджаривали Остапова и его друзей. Сейчас же у меня представилась возможность воочию пронаблюдать манеру действий моих потусторонних слуг.
Просторная гостиная люксового номера превратилась в эпицентр паранормальной вакханалии. По воздуху летали подушки, журналы, настольные лампы и сорванные картины. Тени выдернули из пола скульптуру голой нимфы и таранили ею окна. Фонтанчик в центре помещения был разломан, и в потолок под давлением хлестала вода.
В номере находились трое мужчин: двое телохранителей и сам Агеев. Один телохранитель даже успел выстрелить наугад прежде, чем Тени с хрустом не приложили его о стену и он не вырубился. Второго Тени окунули в небольшой бассейн, в котором бил фонтан; ноги и руки его судорожно дергались, но извлечь голову из воды он не мог. Тени были сильнее.
Они набирали силу, словно огонь, превращающийся во всепожирающую стихию. У меня мелькнула страшная мысль, что не сумею их остановить… Уже открыл рот, чтобы крикнуть «Прочь!», однако Диомид рявкнул мне в ухо:
– Так держать!
Невесть откуда он выхватил длинный нож.
Пока Тени с восторгом разносили вдребезги гостиничный люкс, Агеев сидел в кресле в махровом халате со стаканом в руке. В нем совершенно ничего не было шаманского: обычный грузный отекший мужик хорошо за пятьдесят, с наметившейся лысиной. Один глаз у него косил. Я догадался, что глаз стеклянный.
– Мертвый глаз! – выдохнул я.
– Именно! – процедил Диомид. Он медленно подходил к замершему Агееву с ножом наготове. Я ждал, что черный шаман предпримет попытку к бегству или атакует, но Агеев не двигался. Его точно парализовало от ужаса.
– Ну, привет, давний враг! – пробормотал Диомид.
Он неожиданно остановился и опустил нож.
– Убей его, Вадим! – велел он мне. – Прикажи гремлинам! Пусть вышвырнут его с третьего этажа!
Я сглотнул. Во рту пересохло.
– А… я… Подожди, Диомид, а ты уверен, что…
– Бог ты мой, Вадим! – возопил учитель. – Неужели ты до сих пор не доверяешь мне? После всего? Или мы его, или он нас, понимаешь? Жизнь не такая благородная штука, как ты думаешь! Это джунгли!
Против воли у меня в голове проявился образ Агеева, разорванного пополам… Не представляю, откуда у меня завелась идея такого жестокого убийства…
С усилием я удержал этот образ в сознании, пока Тени не прочли его. Я не знал, как поступить.
На одной чаше весов был Диомид, мой лучший и единственный друг, которому я обязан всем. На другой – неведомый мне Агеев, который чем-то напоминал мне покойного Остапова. Казалось бы, выбор прост. Однако я отчего-то медлил.
Не представляю, как бы я решил, если бы на сцене не появились новые действующие лица. В комнату ворвались двое. Мы с Диомидом быстро обернулись. Мне хватило мозгов сообразить, что это не телохранители Агеева. На пришельцах были надеты странные серебристые костюмы, лица скрывали сплошные зеркальные маски – без прорезей для глаз, носа или рта.
На одном рефлексе я напустил на них духов. К моему изумлению и ужасу, Тени отлетали от зеркальных людей, не причиняя им никакого вреда. Тени образовали черное облако, облепившее неведомых гостей и в следующее мгновение разлетевшееся на мириады лоскутов.
Один из зеркальных людей кинулся ко мне, на ходу вынимая из кобуры на поясе странной формы оружие – вроде как пистолет с очень толстым дулом. Второй прыгнул к Диомиду и с шумом повалил на пол.
Однако за долю секунды до этого Диомид успел вонзить нож в горло Агееву. Я слышал его предсмертные хрипы. Грузное тело какое-то время ворочалось в кресле, прежде чем навсегда замереть.
Я отскочил от Зеркального воина и спрятался за разбитым столиком. Когда Зеркальный пытался оббежать его справа, я бросался влево. И наоборот. Казалось, мы играем в салки. Почему-то Зеркальный не спешил применять оружие.
– Помоги мне, сынок! – донесся до меня крик Диомида.
Этот крик волшебным образом на краткий миг остановил наших противников. Я увидел арену действий как бы со стороны. Разгромленную гостиную, усеянный осколками пол и дорогой ковер, лужи от фонтана, продолжавшего бить в потолок… Неподвижное тело телохранителя, чья голова была в бассейне, осевшего в кресле мертвого Агеева, по-прежнему таращившегося стеклянным глазом куда-то вбок… Под креслом росла лужа крови. Из разбитого окна, в которое вылетел второй телохранитель, тянуло теплым летним ветерком.
«Помоги мне, сынок». При этих словах в извилинах у меня что-то переключилось. Когда-то мои приемные родители погибли, и я ничего не мог поделать. Больше этого не повторится.
– Приди! – крикнул я, воздев руки.
Я не понимал, кого призываю. Точно был уверен, что не Тени. Они были бессильны против Зеркальных воинов. Я призывал кое-кого посильнее.
Ждать долго не пришлось. В воздухе посреди помещения материализовалось белесая сущность, совершенно не похожая ни на Тени, ни на духов Диомида.
Больше всего она походила на полупрозрачную рыбу двухметровой длины с человеческим лицом. Дух не дал возможности долго любоваться собой – метнулся в сторону и растворился в Зеркальном воине, который преследовал меня.
Воин замер, потом задрожал. Я следил за ним во все глаза. Что происходит? Воин развернулся, дуло его непонятного оружия приподнялось. Сверкнул ослепительный синеватый луч, и воин, что припечатал Диомида к полу, отлетел к барной стойке. В животе у него чернела дыра, из которой вился дымок.
Одержимый рыбообразным духом воин медленно поднял оружие и приставил дуло к виску. В его зеркальной маске отражалось мое собственное лицо – потрясенное, с вытаращенными глазами и отвалившейся челюстью.
Я прямо-таки кожей ощущал, насколько большая и страшная борьба происходит внутри воина. Дух приказывал ему нажать на спусковой крючок и вышибить себе мозги. Своя воля из последних сил сопротивлялась. Секунду следовали за секундами, а выстрела все не было.
Наконец, опустив чудовищным усилием руку с оружием, Зеркальный воин свободной рукой сорвал крохотную панель на груди. Под ней краснел короткий шнур. Воин дернул за него.
Его тело охватил огонь. За миг до этого меня посетило озарение: я догадался, что так и будет. И повинен в этом не мой новый дух.
Воин упал, объятый пламенем. Огонь перекинулся на ковер, но мокрый ворс не торопился гореть. Самое сюрреалистичное в этом зрелище было то, что воин за все время не издал ни звука.
– Вадим, сюда!
Я вздрогнул и оторвался от жуткого зрелища.
Диомид подбежал к подстреленному воину и попытался снять маску. Не удалось. Маска будто приварили к голове. Тогда Диомид сдернул перчатку с левой руки воина.
Рука оказалась вполне обычной, человеческой. На запястье синела татуировка – надпись «LAUTUS».
За разбитым окном завыла сирена, послышались вопли и возбужденные голоса.
– Пошли, Вадим! – Диомид схватил меня за руку. – Пора сваливать.
Домой мы вернулись почти под утро. Небо начало сереть, на востоке над городскими высотками разгоралась заря.
Нам с Диомидом было не до любования рассветом. Хотя наш карательный поход завершился вполне удачно, если можно так назвать тот беспредел, что мы устроили, я всё ещё пребывал в некоем подобии шока.
Всё случилось слишком быстро. Я не успевал переварить информацию. Краешком сознания понимал, что совершил убийства – еще убийства. Диомид тоже убил человека, причем прямо на моих глазах. На нас напали неведомые враги, на которых не действуют мои Тени.
Диомид по прибытии домой сразу начал собирать вещи и велел мне готовиться к немедленному переезду. Я не спорил, хотя в душе разливалась боль: Лина оставалась, а я уезжал…
– Кто эти двое в зеркальных масках? – спросил я, когда собрал чемодан. Личных вещей у меня было мало, переезжать было не впервой, и на сборы мне понадобилось менее двадцати минут. Диомид в это время сгреб самое важное в три объемных чемодана и стоял с телефоном в руке посреди гостиной. Он только что вызвал такси.
Диомид нетерпеливо дернул головой: мол, не время. Он был нервозен и заметно испуган.
– Я уже собрал шмотки, – тихо сказал я. – А такси приедет минут через пятнадцать… Так что вы сможете рассказать, кто такие наши новые враги! Они – не из людей Агеева, верно? На них не действуют духи – значит, они тоже шаманы?
– В каком-то смысле, – проворчал Диомид, стараясь не смотреть на меня. – Они опасны, это факт. Да, они не работают на Агеева, но они старались его защитить от нас!
– Но не смогли, правильно? Вы убили его ножом.
Диомид наконец посмотрел мне в глаза. Лицо озарила мягкая улыбка. Он подошел ко мне и взял за плечи, как возле гостиницы.
– Прости меня, Вадим… Я слишком долго старался огородить тебя от всего этого… В мире шаманов далеко не всё мирно и тихо. В нем бушуют войны. Прости, что не подготовил тебя в полной мере к этому…
– Подготовили достаточно, – отозвался я, вспомнив про причудливую вязь ожогов на спине.
– Спасибо за понимание, – с чувством сказал Диомид. – Ты не обманул моих ожиданий…
Мне стало неловко при виде слез в глазах Диомида. Раньше он не проявлял такой сентиментальности. Видимо, смертельная опасность изменила его привычки. Мне вспомнилось, как он назвал меня сыном, когда Зеркальный воин прижал его к полу.
– Что это была за белесая тварь, которую я вызвал? – спросил я, чтобы сменить тему. – Он вошел в зеркального воина и заставил выстрелить в напарника. А потом застрелиться. Но он выдержал, чтобы включить какой-то прибор самосожжения… Я ничего не понимаю…
Диомид медленно отпустил мои плечи, но продолжал пристально глядеть на меня. Взгляд изменился – из растроганного стал внимательным и настороженным.
– Эти люди – Чистильщики. В переводе с латыни Lautus – значит «чистильщик». Они фанатики из ордена Духовного Ренессанса. У них одна цель – наполнить кровью шаманов алтарь нового бога, который отличается от всех остальных логикой и рациональностью, но который так же жесток и мстителен, как и остальные. Имя этого бога – наука… Они фанатично преданны науке и вознамерились поймать всех людей со сверхъестественными возможностями, или Странных, как они нас называют. Они хотят положить нас на предметное стекло и исследовать под микроскопом. Их не останавливает этика и мораль, они подчинены голой логике. Они вскроют и беременную женщину, если того потребует наука. Но и собственные жизни они не слишком берегут – если терпят поражение от шамана и появляется риск попасть в плен, сжигают себя заживо. Чтобы не оставлять врагу знание своих технологий.
Я слушал с открытым ртом. Осознав это, сцепил челюсти.
Диомид улыбнулся.
– Что касается той призрачной рыбы, что ты успешно вызвал и заставил подчиниться – то это Реаниматор, дух второго уровня. Ты растешь, Вадим.
На улице посигналили. Одновременно зазвенел телефон Диомида. Это приехало вызванное такси, и диспетчер сообщала нам этот факт.
Мы погрузили багаж, Диомид сел в салон, не оглянувшись на дом. А я оглянулся. Не мог, как Диомид, идти по жизни не оглядываясь. Дом словно бы с укором смотрел нам вслед глазницами окон. Ворота дома Лины были заперты, во дворе тишина. Она так и не узнает, куда мы делись. У нас не будет времени попрощаться.
Через полтора дня мы уже заселились в новую квартиру – не в частный дом. Квартира, тем не менее, была просторная и роскошная: пять комнат, огромная ванна с джакузи, вся мебель в наличии. Раньше здесь жил какой-то чиновник. Потом его перевели в Москву, он свалил, оставив в квартире почти всю мебель и аппаратуру вроде телевизора, музыкального центра и уголка с компьютером. Видимо, сильно торопился в Москву – трудиться во благо народа.
Несколько недель мы с Диомидом сидели ниже травы, тише воды. Из дома старались по пустякам не отлучаться. Всё время боялись, что нас настигнут другие Зеркальные воины. Но – вроде пронесло.
По телику, который я из-за вынужденного домоседства смотрел больше, чем требуется молодому человеку вроде меня, показывали о «кровавых разборках» в гостинице «Абсолют». По версии телевизионщиков, там имело место нападение киллеров на главаря криминальной группировки. Киллеров наняли якобы «конкуренты» главаря. Этому происшествию был посвящен даже один из выпусков скандального ток-шоу, на котором все орут, брызжут слюной и чуть ли не с кулаками отстаивают свое никому не нужное мнение. В итоге побеждает самый горластый, и это, как правило, ведущий. На этом ток-шоу высказывались гипотезы о заказчиках массового убийства, назывались конкретные имена и приглашались таинственные гости в масках, которые якобы находились в ближайшем окружении Агеева и его убийц.
О Зеркальных Чистильщиках почти ничего не говорилось. В номере после нашего ухода начался пожар; вероятно, тела сгорели, а результаты работы судмедэксперта широкой публике, охочей до сплетен, не раскрывались.
Примерно через месяц я выл от скуки, да и Диомид не выглядел счастливым. Он наконец-то решил, что опасность нам не грозит, и позволил себе высунуть нос из берлоги. В тот же вечер нашел частный дом, в нашем вкусе. Квартира в многоквартирном доме, какая бы ни была роскошной, нам не пришлась по вкусу. Мы привыкли к особнякам.
Стоя во дворе нового дома и любуясь на высоченную мансарду, я подумал, что у Диомида явно нет проблем с деньгами. Когда и где он успел столько заработать? Массажисты и костоправы столько не зарабатывают, пусть у них золотые руки с бриллиантовыми ногтями. Диомид обмолвился как-то, что живет долго; кто знает, где он еще работал? На прямые вопросы он лишь хитро усмехался или отшучивался. Я не настаивал – меня денежные вопросы мало занимали. Вполне допускал, что шаманы умеют превращать свинец в золото…
Новый дом также был наполовину обставлен. Прежде чем продать его, бывший хозяин сделал капитальный ремонт. Он не сделал только одно: не убрал кучу металлолома во дворе. Зачем кому-то понадобилось копить ржавые остовы машин, велосипедов и солдатских кроватей, я не представлял.
– Надо это безобразие убрать, – заявил Диомид. Я с ним не спорил.
Но Диомид увлекся обустройством жилища, и куча металла была на какое-то время забыта.
А я вовсе не заморачивался хлопотами по дому. На меня навалилась депрессия. То ли наступившая дождливая осень так на меня подействовала, то ли вся эта жизнь кочевников без цели, то ли вынужденное расставание с Линой – не знаю. Скорее всего, всё сразу.
По вечерам я уходил из дома и бродил по городу, накинув капюшон пониже на голову – чтобы защититься от дождя и любопытных взглядов. Ни с кем не знакомился – какой смысл, если однажды я без предупреждения исчезну из жизни этого человека? Просто бродил по серым улицам, по желтым листьям в аллеях, вдыхал воздух, наполненный влагой и вонью автомобильных выхлопов, и смотрел на влюбленные парочки, семьи с колясками, стариков, гуляющих под ручку…
Всё это была чужая жизнь. Не моя. Шаману вроде меня не место среди обычных счастливых людей. И как Диомид еще не сошел с ума?
Однажды в особенно муторный вечер я проходил, ссутулившись, мимо супермаркета «Лилия-24». Моросил дождик, и уже явственно попахивало снегом. У меня вдруг возникла дурацкая и одновременно опасная идея пустить в супермаркет Тени… Не позволять им никого травмировать и, тем более, убивать, но покуролесить от души. Вот бы поднялся переполох! Хоть какое-то развлечение!
Я встал перед витриной, за которой маняще горели огни и в вызывающих позах стояли манекены. В стекле отражалась моя худощавая фигура, темно-синяя куртка, капюшон на голове, руки в карманах…
Я и не заметил, как кто-то подошел ко мне сзади. Из задумчивости меня вывел до боли знакомый голос:
– Вадим, это ты?
Я обернулся, не веря ушам. Да, это была она – Лина! Мысли о том, чтобы напустить Тени на супермаркет, улетучились без следа. Чудеса всё-таки бывают!
Сегодня супермаркету повезло.
Каролина стояла передо мной – настоящая, живая и очень удивленная. На ней была белая куртка и белая же шапочка. В одной руке она держала сумочку, в другой – радужный зонтик. Она будто пришла в этот серый унылый мир из какого-то другого, веселого и жаркого. В ее присутствии даже лужи стали выглядеть как-то веселее.
– Что ты здесь делаешь? – вырвалось у меня, что было, конечно, моветоном в сотой степени.
Но Лина ничуть не оскорбилась.
– А ты? Вы с дядей так внезапно уехали! Что-то случилось?
– Д-да, – промямлил я. – У дяди проблемы в бизнесе… Надо было срочно уехать…
Я не знал, что сказать. Вот не предполагал, что может случиться такая встреча! Потрясающее совпадение!
– Ты даже не попрощался со мной, – с легким укором сказала Лина.
У меня подскочил пульс. Ее укор прозвучал так… интимно, что ли. Значит, ей не всё равно, рядом я или нет, прощаюсь или молча сваливаю за горизонт.
Несмотря на прохладу, лицо у меня под капюшоном запылало.
Лина улыбнулась одними глазами и продолжила как ни в чем не бывало:
– А мы вот с родителями тоже переехали. Папе предложили хорошее место. Надо же, какое совпадение? Прямо судьба.
Я горячо согласился. Поистине, это судьба.
Лина слегка повернулась и неспешно двинулась по тротуару, а я пошел рядом, и вот мы прогуливаемся рука об руку, словно обычная парочка.
– Ну, рассказывай! – сказала Лина. – Как у тебя дела?
– Ну, нормально… – пробормотал я. О чем ей рассказывать? О сидении на квартире и вздрагивании при любом шорохе в течение месяца? Или об эпохальной битве в гостинице?
На краткий миг в голове сверкнула страшная мысль, что я недостоин быть рядом с таким светлым существом, как Лина. Мысль сверкнула и погасла.
– Ты такой немногословный, – отметила Лина. – Скрытный или скромный? Не пойму. Но ты явно загадочный. А мне нравятся загадочные парни.
Последнюю фразу он проговорила так спокойно и естественно, будто сообщала, как ей нравятся сиамские кошки. Не успел я смутиться, как Лина перевела тему:
– Ну, что, Вадим, нашел себе учителя сострадания?
Я неожиданно остановился. Сам не понял, зачем. Мы стояли на относительно пустынном пятачке перед входом в парк. Лина тоже остановилась и со странным вызовом поглядела на меня.
– Нет, не нашел, – сказал я твердо. – И не найду… Потому что кроме тебя больше никто не годится на роль учителя сострадания.
Лина улыбнулась и, кажется, покраснела. Теперь она смотрела не в глаза, а ниже, на мои губы. При этом ее собственные губы слегка приоткрылись. Я прекрасно понял, что всё это значило, но на меня напал паралич.
Помогла подготовка Диомида: я представил себе яркий образ, который до сих пор ни разу не представлял, поскольку не хотел, чтобы меня лобзали Тени. Паралич пропал, я наклонился и поцеловал Лину в губы, которые оказались в этот холодный день удивительно теплыми и мягкими. Она ответила – довольно неловко на мой неискушенный взгляд, не так, как показывают по телику. И это меня обрадовало.
Я оторвался от нее в страхе, что выдам свое полное неумение в этом важном деле. Я даже ее не приобнял, как полагается. Лина не сразу открыла глаза, ее рука, державшая зонт, чуть отклонилась назад, рукав отодвинулся, открыв едва заметную татушку на запястье. Одно слово, перечеркнувшее весь этот прекрасный день: «Lautus»…
Я отшатнулся, как от ядовитой змеи. Не может быть… только не она!
– Что это? – помертвевшими губами, еще сохранявшими тепло поцелуя, спросил я.
– Что? – Лина непонимающе поглядела на свое запястье. – Просто тату…
– Врешь! – вырвалось у меня. – Это символ фанатиков Духовного Ренессанса, они отлавливают людей с необычными способностями и экспериментируют над ними! Убивают! И ты одна из них?
Лина помолчала. Это была самая тяжелая пауза в моей пока еще короткой жизни.
– Тебе Диомид сказал об этом? Что мы убиваем Странных? Это неправда. Мы изучаем их. Мы никого не убиваем без нужды. Я не враг тебе, Вадим.
На меня накатила дурнота. Она не отпиралась, и это оказалось еще хуже лжи.
– Не враг мне? Да что ты обо мне знаешь?
– Знаю, что ты очень сильный шаман, пусть обучаешься у довольно слабого и злобного.
– Почему ты называешь моего… почти что отца… злобным?! – прошипел я. Мимо прошла какая-то бабка, на нас внимания не обратившая. – Ты его совсем не знаешь!
– Я знаю, что он черный шаман и использует твои силы во вред людям.
Я не поверил ушам. Как такие слова могли сорваться с этих губ? Что происходит? Я чувствовал, что тысяча паяльников не причинили бы боли сильнее, чем та, что причинила Лина одной фразой.
– Давно вы за нами следите? – требовательно спросил я.
Лина потупилась. Ее лицо напряглось. Спустя мгновение она, точно придя к какому-то решению, сказала:
– Вадим, прости меня, пожалуйста! Я тебя обманывала, я признаю! Но и ты не спешил раскрывать свою сущность. В общем-то, понять нас обоих несложно… Пойми, мы не враги, и я очень-очень не хочу разрушать то, что между нами вроде бы зародилось… Ты мне правда нравишься, ты хороший человек. Но Диомид…
– Ты называешь Диомида злобным шаманом, а сами-то! Те Зеркальные воины сожгли сами себя, чтобы не оставлять улик… Как думаешь, это нормально вообще? Вы фанатики, сумасшедшие. И напали первыми.
– Это вынужденная защита, – сказала Лина, в голосе явственно прозвучали слезы. Я сразу поостыл. – Мы должны защищаться, не должны попасть в плен черным шаманам… Среди Странных есть страшные люди…
– Так мы для вас Странные, – пробормотал я. Спорить больше не имело смысла. Я собирался уходить, надеясь, что рядом нет засады, и на меня не выскочат люди в зеркальных масках. Я приготовился вызывать Реаниматора. Пусть попробуют с ним справиться… – Ты не ответила на вопрос: давно вы за нами следите? Хочется знать. Скажи, и я уйду.
Лина смотрела на меня, в глазах ее стояли слезы. Или она была величайшей актрисой всех времен, или ей действительно было плохо. Хотелось верить, что я ей не безразличен, но и садистское желание сказать ей какие-нибудь жестокие слова, чтоб поревела на здоровье, не пропадало.
– Со дня нашего знакомства… – прошептала она так тихо, что я понял слова по движению губ.
Я судорожно перевел дух. Она – актриса. А я – самый великий дебил из всех живущих в это проклятом мире.
Я развернулся и побежал прочь.
Я застал Диомид дома хлопочущим на кухне в переднике с шумовкой в руке. Пахло чем-то аппетитным.
Мне было не до ужина. Сбивчиво, торопливо, заплетающимся от волнения языком я рассказал о встрече с Линой. Диомид слушал меня молча, ни разу не перебив и забыв о жарящихся в глубокой гонконгской сковородке грибах, которые начали исторгать запах горелого. Кровь отхлынула от лица учителя, а глаза засверкали, как у лихорадящего больного.
– Что мы будем делать? – спросил я в завершении рассказа. – Бежать? Снова переезжать?
Диомид шумно выдохнул и расслабился. Снял фартук и печально усмехнулся.
– Нет, бежать поздно, Вадим. Не успеем. Если они следили за нами, значит, уже поблизости… Единственный выход – сражаться. Мы должны дать бой.