В том числе и именно против этой «отдельности», как представляется, направлены были такие меры как создание области, затем — Кубанского войска, проект переселения за Кубань. Эти меры, укладывающиеся в общегосударственный подход по слиянию казаков с остальным населением, должны были разрушить самобытную черноморскую общность, облегчить проведение реформ в области управления, самоуправления и других. Характер противостояния предопределил негативное отношение казаков к Н.И.Евдокимову. Характеризуя деятельность последнего в качестве организатора переселенческого процесса, Ф.А.Щербина писал: «Колонизация началась с восточной стороны кубанских предгорий и, попав в крайне неумелые руки главного распорядителя графа Евдокимова (курсив мой — А.М.), на первых же порах встретила серьезные препятствия со стороны того населения, которым предположено было колонизовать Закубанский край».[33] В сборнике сведений Е.Д.Фелицына о кошевых, наказных и войсковых атаманах, Н.И.Евдокимов вообще не упоминается.[34] А ведь последним атаманом ЧКВ был Г.И.Филипсон, первым атаманом ККВ — Н.А.Иванов, а между ними, в период с 12 сент. 1860 г. по 31 авг. 1861 г. — формально Н.И.Евдокимов. Согласно приказу кн. А.И.Барятинского от 13 октября 1860 г. звание наказного атамана присваивалось начальнику Кубанской области и командующему войсками в ней расположенными, а должность эту (командующего войсками) занимал именно Н.И.Евдокимов. Правда, надо отметить, пока автору не встречалось документов за подписью Н.И.Евдокимова как наказного атамана ККВ, однако формально до назначения Н.А.Иванова, наказным атаманом считался Н.И.Евдокимов. В соответствии с положением о ЧКВ в отсутствии наказного атамана и согласно приказу по войскам Кубанскому и Терскому № 64 от 9 декабря 1860 г. с 1 января 1861 г. исправляющим должность наказного атамана ККВ считался начштаба ККВ генерал-майор Л.И. Кусаков.[35]
Возвращаясь к теме пересмотра казачьих законоположений, следует отметить, что местный комитет возник позже, чем в других войсках и просуществовал дольше всех остальных. Для работы указанного комитета существенное значение имело то обстоятельство, что возник он уже после создания Кубанской области и Кубанского войска. Поскольку войска эти в повседневной жизни пользовались собственными положениями, то при соединении их предполагалось на первых порах для части бывшего ЧКВ использовать свое положение, а для 6 бригад линейцев — свое. Эти положения имели ряд существенных отличий, что обуславливало необходимость скорейшей унификации. Уже на первых этапах воплощения в жизнь предписаний кн. А.И.Барятинского возник ряд вопросов: 1) пложения о ЧКВ и КЛКВ во многом не сходятся, какое следует брать за основу при составлении положения о ККВ?; 2) как разделяются гражданское правление ККВ и гражданское правление Кубанской области?; 3) бывшим черноморцам и линейцам были дарованы исключительные права, следует ли принять их на одинаковом основании?; 4) в ЧКВ не имеют определенной пропорции земли против народонаселения, а 6 бригад линейцев имеют. Перераспределять наделы или нет?; 5) гг. Ейск и Темрюк ничего общего с войском не имеют, следует ли при составлении положения о ККВ вывести эти города и подчинить гражданскому управлению и начальнику области?[36]
Все эти вопросы требовали скорейшего разрешения. Как указывалось выше, местный комитет предполагалось учредить в г. Ставрополе. Однако, в предписании на имя начальника штаба ККВ генерал-майора Л.И.Кусакова № 1018 от 12 ноября 1860 г. за подписью командующего войсками Кубанской и Терской областей генерал-лейтенанта Н.И.Евдокимова указано: учредить особый комитет в г. Екатеринодаре под руководством полковника Кравцова (от бывшего КЛКВ). При этом Н.И.Евдокимов изложил некоторые соображения, которые представляют несомненный интерес. Так он предлагал: 1) при составлении проекта положения о ККВ принимать во внимание оба существующих положения — о КЛКВ и ЧКВ, при этом творчески их переработав, откинуть ненужное, необходимое добавить. Указывал на то, что не нужно стараться приблизить управление к гражданскому устройству (курсив мой — А.М.); 2) гражданское управление войск должно быть изъято от всякой зависимости от гражданской власти в области и подчинено непосредственно командующему войсками; 3) права и преимущества отдельных лиц, станичных обществ и войска в целом должны быть не исключительными, но общими; 4) вопрос о поземельном устройстве войска пока может быть отложен, однако Н.И.Евдокимов полагал, что решать этот вопрос необходимо, исходя их нормы 15 десятин на душу м.п.; 5) гг. Ейск и Темрюк необходимо изъять из ведения войскового начальства и предать в ведение гражданских властей.[37]
Этот документ свидетельствует о том, что, несмотря на негативное отношение Н.И.Евдокимова к казачьей самобытности, врагом казачества он не был. Напротив, в его деятельности видно глубокое понимание значимости казачества как военной силы и стремление к сохранению его в этом качестве.
Возвращаясь к местному комитету, отметим, что, несмотря на предписание командующего войсками области, образован он был 4 ноября 1860 г. в г. Ставрополе, под председательством генерал-майора Попандопуло, а так же членов войсковых правлений ЧКВ и КЛКВ полковника Булгарина и подполковника Лабезникова, и дежурных штаб-офицеров — полковника Цакни и подполковника Кравцова.[38] По всей видимости, первоначально комитет собрался в г. Ставрополе, где находился штаб войск Кубанской области и, возможно, планировался переезд в г. Екатеринодар после встречи с Н.И.Евдокимовым. Однако 28 дек. 1860 г. Л.И.Кусаков просит Н.И.Евдокимова перенести комитет в г. Ставрополь, чтобы в случае возникших разногласий входить с представлением непосредственно к нему, как к «начальственной власти». Здесь же была изложена просьба о введение в состав комитета генерал — майора Я.Г.Кухаренко.[39] Правда, пока нет сведений о работе Я.Г.Кухаренко в этом комитете.
Кроме того, 5 января 1861 г. в штаб войск Кубанской области пришло распоряжение от кн. А.И.Барятинского, датированное 7 дек. 1860 г., о немедленном учреждении комитета в г. Ставрополе согласно приказу военного министра от 23 октября 1859 г. (исполнение было отложено в связи с предстоящими преобразованиями) для составления проектов положений о ККВ и ТКВ, которые должны быть представлены не позднее 1 янв. 1862 г.[40] Таким образом, комитет был официально учрежден в г. Ставрополе, согласно приказу по войскам Кубанской области №3 от 10 января 1861 г., под личным руководством Н.И.Евдокимова.[41]
Состав комитета постоянно менялся. Так, уже в конце 1860 г. состоялось назначение генерал-майора Попандопуло (бывшего начальником штаба КЛКВ) исправляющим должность наказного атамана ТКВ. Возглавил комитет генерал-майор Зотов, помимо него в состав комитета входили подполковники Короленко и Кусаков, хорунжий Валуйский. В мае 1861 г. состоялось назначение генерал-майора Зотова на должность генерал-квартирмейстера главного штаба войск Кавказской армии, на должность председателя комитета назначен был полковник Генерального штаба (далее — ГШ) Забудский. Летом 1863 г. к комитету был прикомандирован полковник Попко. В окт. 1864 г. к комитету был прикомандирован подполковник Абозин (или нелестно охарактеризованный В.Толстым в связи с событиями 1860–61 гг. на Линии Абазин? Написание фамилий часто не совпадало в документах).
17 дек. 1864 г. по приказу главкома Кавказской армией для окончательного составления проектов новых положений комитет был перемещен в г. Тифлис, где работу комитета возглавил генерал-майор Богуславский. Тогда же в состав комитета прикомандированы были войсковой старшина Абрамов, сотник Щербина.[42] В 1867 г. к комитету был прикомандирован подполковник Кияшко.[43]
Несмотря на крайне жесткие сроки предоставления проектов, комитету не удалось справиться вовремя. Неоднократно сроки работы продлевали на год, и так продолжалось до ноября 1866 г., когда дела временного комитета в г. Тифлисе были сданы в окружной штаб. Однако уже с 1 июня 1867 г. последовало высочайшее разрешение на продолжение работы комитета в г. Тифлисе, который продолжил свою деятельность под руководством генерал-майора Богуславского. Точную дату прекращения деятельности указанного комитета не удалось установить, но работал он как минимум в течение года — полутора.
С самого начала перед местным комитетом была поставлена непростая задача — создать всеобъемлющий документ, который охватывал бы все стороны жизнедеятельности войска: управление военное и гражданское, порядок отбывания воинской и иных повинностей, порядок землевладения и землепользования, права и обязанности жителей войска и многое другое.
Комитету довольно быстро удалось создать проекты разделения вакансий в учебных заведениях, должностей в казачьем эскадроне собственного е.и.в. конвоя и иррегулярного эскадрона, временных штатов управлений ККВ.[44]
Практически одновременно, а именно 26 окт. 1861 г., последовало высочайшее повеление о создании особого временного комитета при Управлении иррегулярных войск под председательством генерал-летенанта Карлгофа для составления «общих оснований» для проекта положений о Кубанском и Терском казачьих войсках, а так же для «развития вопроса по землеустройству казачьих войск». Так же в состав особого комитета вошли члены общего присутствия УИВ действительный статский советник Андреев и статский советник Сахаров, депутат от ККВ и ТКВ полковник Прохорня, штаб-офицер для особых поручений при управлении ККВ полковник Попко (позже откомандированный в г. Тифлис) и находившийся в Санкт-Петербурге генерал-майор Кухаренко, а так же подполковник Ягличъ. При этом членам особого комитета было дано указание не слишком обращать внимание на положения о ЧКВ 1842 г. и о КЛКВ 1845 г.[45]
Следует обратить внимание на различие в установках, данных Н.И.Евдокимовым местному комитету и установке к работе особому комитету в столице. Если первый стремился сохранить максимальную самостоятельность войска, прежде всего в военных вопросах, то столичные власти преследовали совсем иные цели. Из всеподданнейшего отчета по военному министерству за 1868 г. следует, что «…главная мысль, которую руководствуется Военное Министерство в предположениях своих о преобразованиях в казачьих войсках состоит именно в том, чтобы объединить, сколько возможно, казачье сословие с другим, совместно с ним обитающим населением под одним общим гражданским управлением, сохранив отдельность только в военном устройстве казаков, в собственном хозяйстве войсковом и военной администрацией».[46] Однако на практике оказалось, что интересы казачества как военного сословия практически не учитывались, а решения принимались в пользу гражданских властей и «развития гражданственности» у казаков.
Особый комитет в г. Санкт-Петербурге подготовил проект «главных начал» для положения о ККВ. Тем временем комитет в г. Екатеринодаре подготовил проект поземельного устройства.[47]
При подготовке проектов положений о войсках местный комитет столкнулся с рядом трудностей. Во-первых, в ЧКВ военное и гражданское управление были разделены, а в бригадах КЛКВ наоборот, были объединены. Во-вторых, в ЧКВ строевые части формировались из жителей округа, поэтому нередко одностаничники служили в разных полках. В КЛКВ напротив, строевые части формировались из жителей одних и тех же станиц. Помимо этого, сам порядок отбывания службы существенно различался. Как видно из рапорта исполняющего обязанности наказного атамана ККВ от 20 июля 1862 г. № 7620 генерал-майора Н.А.Иванова, в бригадах бывшего КЛКВ казаки служили через год, то есть год на службе, год на льготе. Имея в 7 бригадах 28 конных полков и 2 пеших батальона, полки имели 14 номеров и 1 номер батальона. При этом у линейцев было два комплекта нижних чинов и один комплект — офицеров, которые не сменялись. Казаки-черноморцы же служили год, а два находились на льготе. При этом имели 9 номеров полков и 12 номеров батальонов, в каждой части — комплект офицеров. На службе находились ежегодно по три полка и по четыре батальона. Так как каждый полк имел комплект офицеров, то, находясь на льготе, числились нередко как находящиеся на службе. Так, например, в текущем году (1862) по спискам должно было состоять на службе 23 полка и 13 батальонов, а в действительности находилось — 17 полков и 5 батальонов.[48] То есть при составлении положения необходимо было урегулировать и эти вопросы. Но главное заключалось в другом — центральные власти настойчиво стремились максимально сблизить казаков с гражданским населением, то есть, фактически — расказачить.
Препровождая краткую программу «основных начал», выработанных особым комитетом в г. Санкт-Петербурге, начальнику главного штаба Кавказской армии генерал-лейтенанту А.П.Карцову, Н.И.Евдокимрв писал следующее (письмо датировано 7 нояб. 1861 г.): «Казаки составляют (неразборчиво, скорее всего — «особую» — А.М.) трудность в устройстве общих областных учреждений. Подчинить их, в домашнем быту, чисто гражданскому управлению, решительно невозможно, — иначе можно разстроить их и никак не удовлетворить гражданским управлением, следовательно, Начальник Гражданского Управления никаким образом не может заменить Атамана». По мнению гр. Н.И.Евдокимова, решительно невозможно соединить в одном лице звания и должности командующего войсками в Кубанской области, начальника области и наказного атамана. В этом случае атаманская должность окажется в «ущербном» положении, что скажется на казачестве в негативном смысле. Далее он предлагал: «Поэтому необходимо удержать самостоятельные должности Наказных Атаманов, как в Кубанском, так и в Терском казачьих войсках, подчинив их Командующим войсками в областях и Начальникам оных и соединить, в лице Атаманов, военное и гражданское управление в областях».[49] Возможно именно поэтому Н.И.Евдокимов не подписывался как наказной атаман ККВ.
В «основных началах» были изложены совершенно противоположные взгляды на будущее устройство области и войска. Так составители указывали, что в связи с соединением в рамках области казачьего, гражданского и горского населения «… нет никакой возможности составить отдельное положение для казаков, а нужно его писать в связи с Гражданским и Туземным населением, так как каждая область будет иметь общие областные учреждения (курсив мой — А.М.)». Далее планировалось разделение территории Северного Кавказа на 2 области (то есть разделение Ставропольской губернии), и «… при разделении всех жителей Северного Кавказа по областям, гражданское население только должно присоединиться по управлению к главной массе казачьего населения, а ни в коем случае, не возможно допустить, чтобы такое присоединение сделалось наоборот». По мнению членов особого комитета «…на основании выше сказанного, при составлении областных положений, нужно заняться изложением войсковых казачьих учреждений и развить их в той мере, как окажется необходимым для введения гражданского устройства в крае. С таким развитием эти войсковые учреждения получают название областных».[50]
Будущее устройство управления в области виделось следующим образом. После окончательного умиротворения края звания наказного атамана и начальника области сольются. Пока же, временно, наказные атаманы управляют гражданской частью в крае, а звание начальника области на правах ген.-губернатора сосредотачивается в лице командующего войсками в области расположенными.[51] Совершенно очевидно, что в данных предположениях совершенно не рассматривалась возможность сохранения особого порядка управления для казаков, что служило бы некоторой гарантией сохранения казачества как военной силы.
Система управления на Северном Кавказе должна была выглядеть следующим образом: высшее управление — областное — окружное — городское — станичное — сельское — колониальное — инородческое. Областное управление делится на военное и гражданское. В гражданских учреждениях, основывающихся на общих основаниях с «местными поправками», должны будут заседать особые председатели (гражданские) и равное количество членов от казачьих и гражданских ведомств. Округа должны возглавлять либо казаки, либо гражданские чиновники, в зависимости от того, кто населяет округ — казаки или гражданские. При этом смешанных округов по составу населения не должно быть (совершенно невыполнимое условие — А.М.). [52]
В военном отношении область должна быть разделена на внутренние военные округа и передовые. В округах формируются полки и пешие батальоны, которые служат 1 год пределах края, 3 года в отдаленных местностях, потом — выходят на льготу. Сроки службы сокращаются до 20 лет — 15 полевой и 5 внутренней (караулы, полицейские команды, прислуга в богадельнях, посыльные, личная прислуга).[53]
В июне 1862 г. командующему кавказской армией прибыл основной текст «главных начал» для составления проекта положения о ККВ и ТКВ. Основные положения этого документа следующие: а) войсковые земли располагаются в пределах области по обе стороны владения реки Кубани. Этот небольшой смысловой нюанс чрезвычайно важен. Ранее территория, занятая войскам, именовалась войсковой землей, и войско обладало безусловным коллективным правом собственности на эту землю. Теперь же за войском сохранялась часть земельных угодий, то есть, и пределы войсковой юрисдикции сокращались и уменьшались в пределах области; б) в административном плане предполагалось деление на округа. При этом, как указано выше, опять таки юрисдикция казачьей администрации ограничивалась пределами казачьих округов; в) организация порядка отправления воинской повинности предоставлялась на усмотрение местного комитета, однако практика, при которой в бывшем ЧКВ очереди формировались от округа, а в бывшем КЛКВ смены от одной станицы — решено было сохранить; г) военная служба делится на полевую и внутреннюю, сроки — 15 и 5 лет, общий — 20 лет; д) общие обязанности войска сохраняются прежними — охрана пределов войска, обязанность выставить определенное количество строевых частей в случае нужды, обязанность казакам являться на службу конными в своем обмундировании, содержать внутреннее управление и отправлять натуральные земские повинности; е) управление в области смешанное — гражданское и военное. Вопрос о слиянии должностей наказного атамана и начальника области пока решено отложить на будущее время.
Общая установка при составлении проекта новых положений такова: «…общие виды правительства, примеряясь к своеобразному устройству и военному назначению каждого из казачьих войск, новые положения должны открыть всем этим войскам путь к развитию гражданственности в уровень с прочим населением государства». [54]
За казачьими войсками сохранялись особые права: а) самоуправление, собственные финансы и бюджет. Особо оговаривалось, что право на самоуправление не распространяется на высших начальников, то есть закреплялось отсутствие права казаков на выбор атамана; б) право на коллективное владение землей, но не всей, а той частью, которая именуется «войсковой землей». Таким образом, за казаками закреплялось уравнительное землепользование, гарантирующее выход на службу; в) предполагалось запретить оседать иногородним на казачьих землях (позже, при учреждении комитета в г. Санкт-Петербурге, наоборот, одной из основных задач было разрешение иногородним селиться в пределах войсковых земель[55]); г) казаки освобождались от государственных податей и рекрутской повинности.
Помимо особых прав, казаков предполагалось наделить и рядом общегражданских прав: правом частной собственности на движимое имущество, правом на труд в свободное от службы время. Кроме того, планировалось разработать ряд мер, обеспечивающих «развитие гражданственности» в казачьей среде, а именно разрешение свободного выхода из сословия, ограничение численности казачьего сословия, уничтожение общинного землевладения через свободную продажу войсковой земли.[56]
Вышеизложенные предположения свидетельствует о крайней противоречивости задач, которые должны были быть разрешены в ходе составления проектов положений о войске. Практика работы местных комитетов показала несовпадение взглядов на будущность казачьих войск правительства и представителей казачества, неспособность оперативного решения поставленных задач в силу ряда причин. Именно поэтому по инициативе военного министра генерал-адьютанта Д.А.Милютина 2 октября 1865 г. были высочайше утверждены временные правила для составление казачьих законоположений, местные комитеты упразднены (за исключением комитета в г.Ставрополе).
8 ноября 1865 г. в г. Санкт-Петербурге начал работу особый комитет по пересмотру казачьих законоположений, куда вошли представители от казачьих войск, управления иррегулярных войск, военного ведомства. Лучше всего двойственный подход к казачьим войскам, определяющий противоречивость задач, выразил государь-император на встрече с членами особого комитета, указав на необходимость максимального развития гражданских начал при сохранении боевого потенциала войск.[57] Возможность исполнения этого пожелания видится как крайне сомнительная, если не невыполнимая.
В отличие от столичных властей, 29 января 1864 г. Н.И.Евдокимов в письме А.П.Карцову признал работу комитета в г. Ставрополе успешной. К моменту написания письма основные законоположения по всем отраслям войскового устройства и управления была выработана в окончательной редакции. Просмотрев этот труд, граф нашел его «вполне удовлетворительным». Все главные вопросы войскового законодательства, как по военной, так и по гражданской части «решены основательно, и редакция отличается ясностью и систематичностью». [58]
Можно с уверенностью утверждать, что проект, одобренный Н.И.Евдокимовым, не мог удовлетворить столичное начальства в силу различных подходов к пониманию будущего устройства казачества. 14 октября 1865 г. генерал-лейтенант Ф.Н.Сумароков-Эльстон, после прочтения проекта в рапорте начальнику главного штаба Кавказской армии предлагал «…отложить на некоторое время заботу составления войскового положения в полном объеме и обширном его составе».[59] При этом наказной атаман указывал на необходимость постепенных преобразований, избегая резкой ломки: «Разнородные элементы войскового населения, раскинутого от Ейска до Туапсе и от Анапы до Ставрополя, представляет много, ныне совершенно неожиданных, движений и столкновений, которые должны неминуемо облечься в правильные формы условий и отношений, имеющие породить не одну новую главу будущего войскового положения».[60] То есть, непосредственные современники понимали сложность задачи по созданию обобщающего документа в условиях постоянно проводимых преобразований в общегосударственном масштабе, противоречивости руководящих указаний.
Несмотря на трудности, местный комитет выработал ряд проектов: об образовании на Северном Кавказе двух областей — Кубанской и Терской, о станичном и волостном управлении, о правах и обязанностях различных сословий в областях, проект положения о наделении землей казачьих войск, о местном военном управлении в военных отделах, и проект положения о Кубанском и Терском войсках. Однако большая часть результатов многолетней работы комитета оказалась невостребованной.
В чем причина столь неуспешной на первый взгляд работы местного комитета по пересмотру казачьих законоположений? Е.И.Дулимов указывает, что крестьянская реформа 1861 г., уничтожив крепостное право «…уничтожила главное отличие русского крестьянства от свободного русского казачества и тем самым заложила основу для будущего соединения этих частей одной нации. … Непосредственным следствием реформ стало стремление властей если не уровнять, то максимально сблизить казачье сословие с остальным населением империи в общегражданском плане».[61]
Это стремление отчетливо проявилось даже в поправках, которые вносились чиновниками в проекты положений, заключающихся в стремлении разрушить целостность одного из важнейших атрибутов войска — целостность территории, зафиксированной в понятии «войсковая земля». Выше указывалось основное содержание «главных начал» для составления проекта положений для ККВ и ТКВ. В замечаниях на указанный проект начальник УИВ генерал-лейтенант Карлгоф писал, что черноморское побережье не следует именовать «войсковой землей», но «землями Кубанской области».[62] Те же соображения высказывал военный министр в письме А.Н.Карцову, указывая, что «…не будет ли признано более правильным и более полезным устроить общее управление Кубанской областью на началах гражданских, а не войсковых, наименовать все пространство области не войсковой землею, а землею Кубанской области, сохранив первое название только для тех земель, которые назначены в пользование Кубанскому войску».[63] В издании положения о заселения Закубанья эта тенденция реализовалась на законодательном уровне, что отмечал еще Ф.А.Щербина. В документе вообще не упоминается термин «войсковая земля», указывается лишь на границы «пространства, назначаемого для новых казачьих поселений».[64]
При этом правительство все же было заинтересовано в сохранении хотя бы минимального военного потенциала казачьих войск. Нельзя не согласиться с выводами Б.Б.Игнатьева о причине неудачной работы местных комитетов, который указывал на «…невозможность решить двойственную задачу — сохранить и укрепить военную, сословную организацию казаков и в то же время уровнять их в гражданских правах с остальным населением».[65]
Конечно, некоторые казачьи представители пытались, как могли отстоять казачьи привилегии. Возможно, именно такое стремление лежало в основе личной инициативы И.Д.Попко, который составил проект «Положения о береговых полках Кубанского казачьего войска». Это положение воспроизводило в общих чертах положение о ЧКВ 1842 г., отличие было лишь в порядке землепользования. Для переселенцев-казаков, помимо паевого надела в 20–30 десятин, планировалось выделять в частную собственность по 5–10 десятин (видно влияние положения 1862 г. о заселении предгорий западного Кавказа).[66] Официальное заключение по проекту было отрицательным по причине непригодности земель побережья для земледелия.[67] Интересно отметить, что в 1880-е гг., когда стал очевидным провал политики правительства в заселении Черноморского округа, вновь возникает вопрос о заселении побережья казаками, как наиболее приспособленном для данной цели населением.[68]
Совершенно очевидно, что этот проект И.Д.Попко, практически полностью основанный на положении 1842 г., не мог удовлетворить столичное начальство по той причине, что он содержал те нормы (приоритет войсковых учреждений, собственность на землю войска и наименование «войсковой землей» этой территории, в целом ориентация на казачество, а не на гражданское население), против которых была направлена деятельность правительства.
Помимо этого, существенную сложность для работы местного комитета представляло «запаздывание» работы по подготовке проектов от общегосударственных преобразований. Реформы крестьянская, по учебной части, по устройству быта духовенства — «парализовали совершенно действия местных комитетов».[69] Поэтому нет ничего удивительного в том, что по прошествии 4 лет работы комитета, А.Н.Карцов в записке военному министру от 13 сент. 1865 г. объясняет медлительность в работе «переходным периодом» и недостатком «прочных оснований, на которых должно быть возведено все здание будущего устройства казачьих войск».[70]
Как уже указывалось выше, в ноябре 1865 г. в г. Санкт-Петербурге начал работу комитет при УИВ для пересмотра казачьих законоположений. В основу его работы были положены следующие основания: а) не лишать казаков тех гражданских прав, какие они уже имеют; б) уравнять казаков в правах с другим гражданским населением насколько это возможно; в) распространять все преобразования и улучшения, какие последуют в государстве на казачьи войска; г) не вводить тех начал гражданского устройства, которые еще не приняты в общегосударственном масштабе; д) по двоякому значению казачьих войск — гражданскому и военному, преимущественное значение придавать гражданскому началу.[71]
Основные вопросы, которым придавалось первостепенное значение, были: а) дозволение лицам всех сословий селиться на казачьих землях; б) даровать право казакам, владеющим потомственной собственностью на землю продавать и отчуждать ее лицам неказачьего звания; в) разработать проект положения, включающий право выхода их казачьего сословия; г) установить норму служилого комплекта, а «излишку» казачьего населения дать право освобождаться от службы «натурою».[72]
Газета «Русский инвалид» была официальным органом военного министерства, видимо планируемые преобразования вызвали и сопротивление и неприятие, что объясняет появление обширной статьи с обоснованием и разъяснением проводимых реформ, в частности по вопросу о праве выхода из сословия и права иногородних селиться на казачьих землях.[73]
Впрочем, совершенно очевидно, что с созданием комитета в столице и упразднением местных комитетов, взгляды правительства на будущее устройство казачьих войск могли реализоваться в полной мере. Если на начальном этапе работы по подготовке казачьих законоположений на местах была возможность влиять на проектируемые преобразования в сторону сохранения казачества как военной силы, что пытался сделать Н.И.Евдокимов, то с 1865 г. такие возможности представлялись как весьма и весьма призрачные.
Отношение к проводимым преобразованиям в российском обществе было не однозначным. В целом реформы воспринимались весьма позитивно. В «Иллюстрированной газете» по поводу реформ указывалось, отныне Кубань «…вступает в общий строй гражданской жизни империи почти на тех же условиях, как и внутренние губернии. Россия, без сомнения, отзовется с сочувствием к такому знаменательному событию».[74]