Корвич выбрался из укрытия лишь когда окончательно рассвело и запели птицы. Воздух пропитался терпким запахом дыма и крови.
Подойдя к телу Брома, Корвич не смог узнать товарища. Тело здоровяка высохло до костей, так что одежда на нём потеряла форму. Серое лицо исполосовали сотни морщин и многочисленные складки. На месте глаз и рта обожжённые чёрные дыры. Тело не пахло и не разлагалось – нечему было. И даже мухи это чувствовали и проявляли больший интерес к разгорячённому Корвичу, кусая его в шею и лицо прямо сквозь корочку высохшей грязи.
На этом видение не закончилось, но Ньютону хватило всего секунды, чтобы увидеть, как Корвич несколько дней преследовал Гуру, не упуская учителя из зоны досягаемости, но и не обнаруживая себя, всё ещё терзаясь догадками о том, что всё-таки произошло. А после выбрался через брешь следом за ним и вернулся в мир снов растерянный, сбитый с пути и преисполненный смятениями.
* * *
Видение оборвалось, и Ньютон снова оказался на пустом перекрёстке, огороженном бетонными домами, омытыми пурпуром заката. Глаза самурая были по-прежнему спокойны, а рука, до того момента вонзённая в грудь Ньютона, теперь смиренно покоилась на поясе. Наоки улыбнулся одними уголками глаз, одобрительно кивнул и отступил назад.
Вперёд вышел Корвич. Ньютон понимал, как птенец изменился с тех пор. Теперь перед ним был не трусливый мальчуган, а человек поборовший не один свой страх и взамен потери веры в Орден обретший нечто более устойчивое, что помогало ему жить уже много лет – правду. Правду, которая позволила ему вырасти и стать… лидером? Ньютон вспомнил, как его слушались Большой и Ольга, видел теперь, как англичанин и самурай держались в стороне, позволяя держать слово пепельноволосому.
– Теперь ты понимаешь, почему твой друг не вернулся на самом деле? – спросил он.
Ньютон молчал, не в силах поверить в представшую перед глазами картину: озеро и одинокая лодка, на дне которой умирающий Хосе, а над ним Гуру с артефактом и ножом в руках. От осознания случившегося у Ньютона подкосились колени, в глазах потемнело, к горлу нахлынула тошнота, и он сел прямо на шершавый асфальт.
Англичанин хотел подойти к нему, но Корвич остановил его предупредительным взглядом и сам подошёл к потрясённому Ньютону и присел перед ним на корточки.
– Теперь тебе ясно, – тише заговорил он. – Почему Гуру тащил меня через пустыню, а не прикончил, как остальных?
Ньютон отнял трясущуюся ладонь от лица и посмотрел на Корвича всё ещё невидящим взглядом.
– Охотники Ордена никогда не возвращаются с охоты полным составом, – сказал Корвич. – Как минимум одного Гуру всегда пускает в расход. Тебя и твоего друга он брал с тем же расчётом. Но на радость ему, вам попался я, – пепельноволосый усмехнулся. – К чему жертвовать «своими», когда есть враг? Если бы всё пошло, как он задумывал, в конце пути он отправил бы вас прочь, а сам расправился со мной. И моя смерть или исчезновение не вызвала бы у вас много вопросов или скорби. Но по несчастливой случайности кое-кто не смотрел себе под ноги.
Корвич тихо и издевательски засмеялся. Ньютон долго сидел с ничего не выражающим лицом, а затем вытер нос рукавом и поднялся на ноги. Он сделал несколько шагов из стороны в сторону, и глаза Англичанина за пенсне удивлённо округлились, когда тот заметил, как сжались кулаки молодого сноходца.
– Знаешь что? – спросил Ньютон надтреснувшим голосом, когда Корвич за его спиной тоже поднялся. – Одного не могу понять, – он развернулся и заглянул в глаза пепельноволосого. – Почему в той пещере я дал тебе уйти?
Обветренные губы Корвича обеспокоенно скривились, но не успел он ничего ответить, как Ньютон бросился на него и закричал:
– Лучше бы я отдал тебя Гуру!
Корвич попытался увернуться, но ярость и преимущество в росте позволили Ньютону схватить его и нанести несколько ударов по изуродованному лицу. Наоки и Англичанин наблюдали за дракой с равнодушием.
– Ты знал! Знал! – кричал Ньютон, нанося удары, от которых Корвич только стал растерянно пятиться и терпеливо отмахиваться с гримасой старого пса. – Ты всё знал, и всё равно убежал! Ты шёл за нами по следам! Ты видел его кровь на земле! И всё равно ты дал этому случиться! – Ньютон нанёс очередной удар по лицу, и Корвич оказался придавлен его натиском к одной из машин. – Это ты позволил Гуру убить его!
– И радуйся, что это случилось! – неожиданно крикнул ему в лицо пепельноволосый, и Ньютон остановил занесённую руку. – Если бы этот мелкий живодёр не разбился, жертвой стал бы ты! Именно таким был расчёт Гуру с самого начала!
– Почему?!
Оскал Корвича медленно разгладился в хитрую улыбку, и он произнёс:
– Потому что ты – потомок основателей Лиги Весов. Ты – сын Абиаса.
На перекрёсте воцарилась тишина, и хранитель, парящий где-то над пустым городом, вновь скорбно завыл. Ньютон всё ещё держал руку, занесённую для удара, однако глаза его растерянно забегали. Остальные члены Лиги смотрели на Ньютона спокойными взглядами.
– Это правда, господин Залевски, – с сочувствием сказал ему Англичанин.
Корвич выпрямился и слегка оттолкнул Ньютона от себя. Тот, казалось, этого и не заметил.
– Спрашиваешь, почему ты не сдал меня Гуру? – спросил его пепельноволосый. – Глупый вопрос, потому что ты сам знаешь ответ. И жалость твоя тут не при чём. Ты хотел узнать правду о себе и брате, и надежда на тот маловероятный шанс, что я не лгу, ослепила твою бдительность, и ты сделал то, что сделал, – Корвич улыбался, с каждым словом буквально смакуя свою правоту. – Ты поставил свои личные интересы выше безопасности своих «соратников», пренебрёг наставлением учителя, и только по этой причине твой друг мёртв, а ты здесь, пришёл за обещанной наградой.
Ньютон зло посмотрел на него.
– Не надо, – отмахнулся Корвич. – Не надо этих дешёвых гляделок! Не обманывай себя! Сам знаешь, что я прав на твой счёт. Хотел узнать правду? Что ж, часть её ты уже узнал и теперь, если не будешь истерить, узнаешь ещё много чего интересного…
Ньютон прикусил губу и поглядел куда-то вдаль, с горечью сознавая, что возможно пепельноволосый и в самом деле знает его лучше, чем он сам себя.
– Что вам известно о смерти моего брата? – собравшись с мыслями, почти требовательно спросил Ньютон. – Гуру как-то причастен к этому?
– Да, – сухо ответил Корвич. – Но, вообще-то, давай-ка по порядку, если ты не против…
Пепельноволосый взмахнул рукой и на том месте, где только что стоял кузов машины, возникла скамейка. Он присел и жестом пригласил Ньютона. Англичанин тоже сотворил из воздуха мягкое кресло в стороне и сел. Лишь самурай остался стоять, храня бдительность и беспристрастность.
Ньютон нехотя подсел к Корвичу.
– Когда я выбрался из Эдема после той своей первой охоты, – заговорил пепельноволосый вновь. – Я по понятным причинам не вернулся к Гуру. Но я пошёл к остальным участникам Ордена. Я пытался рассказать каждому ужасную правду о нашем «любимом» учителе, но никто, абсолютно никто мне не верил. Гуру всё преподнёс им в другом свете. Он рассказал им о том, что я струсил, нарушил план, и что Жак с Бромом погибли из-за моей бесхребетности. Так что, моему неожиданному воскрешению мало кто удивлялся, и «враньё трусливого сопляка» только играло Гуру на руку. Они выслушивали меня, но все приходили к мнению, что я всё выдумал. Они считали, что я настолько боюсь гнева Гуру, что готов сочинить такое. К тому же, Бром и Гуру были давними друзьями. Так что никому и в голову не пришло, что Гуру мог убить его. И всё равно Гуру попытался достать меня в реальности и прикончить, чтобы не рисковать репутацией.
– Ты сказал, он попытался достать тебя в реальности?
– Да, да, дружок, – рассказчик расслабленно откинулся на спинку скамейки. – Ты не ослышался.
– Как же он нашёл там тебя?
– Я не знаю всех его методов. Но Гуру никогда не приближает к себе тех, о ком не знает в реальности, – он посмотрел на Ньютона. – Он ведь просил тебя назвать твой город, когда присылал тебе стимуляторы, верно?
– Да, – Ньютон припомнил тот инструктаж. – Но ведь город не маленький.
– Это не важно, – Корвич ухмыльнулся. – Готов поспорить, Гуру и так знал кому куда отправлять таблетки, и спросил вас только чтобы не вызывать лишних вопросов.
Ньютон задумался, а затем спросил:
– Так значит, Гуру преследовал тебя в реальности?
– Да. Но благо на тот момент я жил в детдоме… Так что, когда я забил тревогу, его ко мне не подпустили. Повезло, что мои товарищи подыграли мне. Мы выставили незваного гостя как извращенца, который вечно теребит свои причиндалы под нашими окнами, – Корвич широко улыбнулся, но Ньютону не было смешно. – Не добравшись до меня в реальности, – спокойнее продолжил пепельноволосый. – Гуру зашёл дальше. Он попытался узурпировать мою комнату.
– Узурпировать твоё подсознание? – Ньютон не поверил в это, вспомнив, как учитель привёл их с Хосе в оазис, учил выслеживать узурпаторов и говорил, что узурпаторы самые отвратительные и жестокие из сноходцев, но его взгляд перехватил Англичанин.
– Гуру один из самых искусных узурпаторов, которых я когда-либо встречал, – слегка кивая, произнёс джентльмен.
Ньютон проглотил это, как ком грязи, и произнёс:
– Но Гуру говорил, что завладеть подсознанием другого сноходца практически невозможно…
– «Практически» – это ключевое слово, – подметил Корвич. – Но если ты чёртов Гуру и знаешь людей, как никто другой, да ещё и обладаешь особой техникой подчинения, для проникновения в чужой разум, то возможно всё… Гуру знает людей не только потому, что он чёртов долгожитель, который узурпирует комнаты несчастных и переселяется из тела в тело вот уже не один век, но ещё и потому, что он не брезгует копаться в чужих мыслях.
– Не может быть! – запротестовал Ньютон. – Это не логично. Если он такой всемогущий, тогда зачем ему Орден? Зачем сплачивать вокруг себя людей, зачем обучать их, когда он просто может управлять кем угодно?
– Видимо, за свою долгую жизнь он научился ладить с людьми и заставлять их делать то, что ему нужно, не прибегая к своему особому таланту.
– Бред, – буркнул Ньютон. – Никакой логики…
– Почему же? – Корвич одарил его вальяжной улыбкой. – Напротив! Ты ведь делал всё, что ему было нужно, не так ли? Или взять твою подругу, – он проницательно прищурился. – Столько лет Гуру держит её как ручную собачку, и сколько в ней ненависти к нему, и всё же она следует за ним и исполняет всё, что он от неё требует. Да и как по-твоему ему удавалось творить эти жертвоприношения раньше и не вызывать ни у кого подозрений? Ведь не все так слепы, кто-нибудь да догадывался, но Гуру быстро прибегал к своей технике, заставляя держать язык за зубами…
Ньютон молчал, и Корвич тоже взял паузу, а затем продолжил:
– Так произошло и со мной. Гуру почти заставил меня открыть ему дверь в мою комнату, но к счастью кое-кто следил за моей безопасностью, – в сиплом голосе Корвича зазвучало призрачное благоговение. – Кое-кто, до кого дошли слухи. Это был твой отец – наш учитель Абиас, глава Лиги Весов… Он защитили меня, и Гуру отступил. Абиас не сразу посвятил меня в дела Лиги, но, в конце концов, он спросил меня, правдивы ли слухи о Гуру и его жертвоприношениях. Я выложил всё как есть. Тогда Абиас попросил показать мне это. Так мы впервые познакомились с Наоки, – Корвич подмигнул самураю и тот едва заметно кивнул. – Наоки тогда был моложе и разговорчивее, чем сейчас.
– Все мы были достаточно юны, – с ностальгией произнёс Англичанин.
– Так Абиас поверил тебе? – спросил Ньютон Корвича.
– Конечно, поверил. Ведь Наоки не обмануть. Это его дар – заглядывать в чью-либо душу и обнажать её перед остальными.
Или проклятье, мелькомподумал Ньютон, представляя, как должно быть неприятно быть копилкой чужой боли, страха или страстей.
– И что же этот Абиас, – Ньютон нерешительно произнёс это имя. – Это он объяснил, что произошло в то утро у костра?
– Мы помогли с объяснениями друг другу, если говорить точнее. Видишь ли, как оказалось, Лига и Орден давние враги. Абиас давно пыталась выяснить, как именно Гуру удаётся поглощать артефакты. А я послужил живым доказательством того, о чём Абиас боялся даже подумать, – Корвич хмыкнул, и тихо добавил. – Так перемирию пришёл конец, и мы развязали войну, которая длилась много лет.
– Да, я знаю об этой войне двух сумасшедших домов, – после затянувшейся паузы небрежно произнёс Ньютон, чем вызвал умилительную улыбку на лице Англичанина. – Но ты так и не объяснил, каким образом всё это относится ко мне и моему брату? И с какого перепуга вы решили, что мы дети Абиаса?
– Так сказал он сам, – спокойно и открыто ответил Англичанин и поднялся с кресла. – Перед самой своей смертью.
Ньютон попытался что-то ощутить, или представить «отца» после этих слов, но не смог.
– Я в жизни не видел отца, – сказал он. – Да и Артур тоже. Да и мама как-то ни разу не упоминала, что он верховодил некой Лигой, поддерживающей сомнительный баланс в сомнительном мире снов.
Англичанин слегка улыбнулся:
– Разумеется, но может вас утешит, что учитель Абиас сам не знал о существовании своих сыновей, пока один из них не пробудился и сам не отыскал его в мире снов, – Англичанин прищурился, заметив в глазах Ньютона промелькнувшее воспоминание. – Вы что-то вспомнили?
Это был один из тех вечеров, когда четырнадцатилетнего Артура буквально приволокли домой его едва стоявшие на ногах друзья. Мама тогда кричала в панике, не зная, что делать. Скорую вызывать она не решалась, боясь, что если в крови её сына обнаружат ту дрянь, к которой он пристрастился в последнее время, то тюрьмы не миновать ни ему, ни ей. Пока она носилась по дому, пытаясь позвонить кому-то из друзей или бывших мужчин и попросить совета, Виктор пытался растолкать брата и влить ему в рот хотя бы стакан молока, и когда тот приходил в себя, то повторял одно и то же без умолку:
– Лицо отца… я видел лицо отца… Витьк… Я видел отца…
– Ты – кусок говна, знаешь?
– Лицо… Отца… Лицо отца… Он здесь, Витьк…
Корвич вдруг закашлялся, вырывая Ньютона из давно забытого воспоминания.
– Вижу, что вы что-то вспомнили, – довольно протянул Англичанин.
– Он говорил, что нашёл выход в «другой мир», – с вновь накатившим чувством вины произнёс Ньютон. – Говорил мне, даже когда завязал с наркотиками… Он всё равно искал что-то, и пытался сказать… Но я не верил ему, и тогда он ушёл.
– Не вините себя, – Англичанин искренне пытался утешить Ньютона. – Сами же знаете, как остро воспринимается реальность и все вокруг, когда ты только пробуждаешься. Но ваш брат не был импульсивен на столько, чтобы наделать глупостей.
Ньютон поднял на него вопросительный взгляд.
– Он не просто сбежал из дома. Он ушёл, потому что ваш отец предложил ему своё обучение, – Англичанин помолчал в сентиментальной улыбке, которая затем нехотя сошла, оставив на лице лишь выражение неизмеримой печали. – Война продолжалась, и вскоре из мира снов переметнулась и в реальность. Люди Гуру имели численный перевес. Они стали находить нас в реальности и убивать. Ваш отец до последнего держал вашего брата в стороне, в убежище, вместе с преданными ему людьми, но один из них предал учителя Абиаса и выдал Гуру целый список убежищ Лиги…
Обезглавленное тело в канализационном коллекторе.
– Учитель Абиас не спасся и не успел спасти вашего брата, когда люди Гуру пришли за ним.
Ньютон сидел с низко опущенной головой и вцепившись в волосы обеими руками. Так вот зачем ты пытался пробудить меня, теперь он понимал свой давно забытый сон. Ты хотел попросить помощи и предупредить об опасности.
– Вы с братом – наследники Абиаса, – сухо произнёс Корвич, разгоняя тишину. – Гуру расправился с ними, и от тебя ему так же нужна только смерть.
– Но я-то ему зачем? – никак не понимал Ньютон. – Я – не мой отец и не мой брат… Да я бы вообще не пробудился и ничего бы не знал, если бы не…
Он внезапно умолк, вспомнив стимуляторы и записку, найденную в сумке после похорон. Он поднял взгляд на троицу.
– Это были вы?
Корвич даже не удостоил его взглядом. Вместо этого пепельноволосый разглядывал свои ногти. Однако Англичанин беззвучно телепортировался ближе к скамейке, и доверительно положил руку Ньютону на плечо:
– Простите, господин Залевски. Но мы должны были помочь вам пробудиться, – Англичанин снял пенсне и печально посмотрел на «наследника». – И это только наша вина, что Гуру нашёл в мире снов вас раньше нас… всё пошло не совсем, как мы планировали…
– А я-то вам зачем?
Англичанин вопросительно глянул на Корвича, и когда тот слегка кивнул, то ответил:
– Мы нашли вас, Виктор, потому что вы должны стать нашим новым лидером, возродить Лигу, и продолжить род защитников мира снов. Этого хотел ваш отец.
– Но я его не знал! – Ньютон истерически хохотнул и отчаянно схватил себя за грудки. – Даже если вы говорите правду, и Абиас был моим отцом, почему я вдруг должен делать то, чего он хотел? Почему я должен платить за его вражду с Гуру? Почему этот Абиас сам не пришёл ко мне и не помог пробудиться?!
– Потому что он хотел защитить вас, пока не придёт ваше время занять его место, –ответил Англичанин. – И теперь этот час настал. Вы здесь, чтобы возглавить нас и завершить войну. Помогите нам покончить с Гуру. Слишком много горя этот человек принёс вам и многим другим…
Ньютон услышал тяжёлое позвякивание доспехов, задрал голову и увидел стоящего над собой самурая.
– Жизнь обвил свою вкруг висячего моста этот дикий плющ, – с невероятным воодушевлением для столь резкого колючего голоса почти пропел воин Наоки.
Ньютон ошеломлённо глядел на самурая, чьему суровому лицу не было равных. Ему казалось, что воин скажет что-то ещё, но тот замолчал, сердито глядя в пространство, будто не было больше на свет слов достойных его языка.
Остальные ничуть не удивились реплике самурая. Корвич лишь поёрзал на месте и обратился к Ньютону:
– Зря ты психанул на меня, – с горечью произнёс он. – Теперь Гуру точно что-то почувствовал. Ну ладно, – пепельноволосый вдруг оживился. – Это нам даже на руку. У меня есть идея, как уничтожить Гуру. Ты ведь с нами?
Ньютон ошеломлённо посмотрел на Корвича.
– Не время сомневаться, наследничик, – «гриф» улыбнулся ему самой зловещей из всех своих улыбок. – У тебя и выбора, вроде как, особо и нет. Сделай то, зачем ты явился в мир снов.
– Да откуда тебе знать, зачем я явился в мир снов? – раздражённо бросил Ньютон.
Корвич удивлённо вскинул брови:
– Не хочешь отомстить за брата и возглавить Лигу?
– Нет.
В глазах Ньютона теперь была уверенность. Убедившись, что он абсолютно серьёзен, Англичанин слегка разочарованно скривил губы и вернул пенсне на нос. Наоки хмурился не с осуждением, но с пониманием.
– Хорошо, – сбросив оцепенение и, вымученно улыбнувшись, протянул Корвич. – Но жить то ты хочешь? Если ты не с нами, Гуру тебя убьёт. Это ты хоть понимаешь?
Ньютон добела сомкнул губы и нервно дёрнулся.
– Мне ничего от вас не нужно, – сказал он, наконец, поднялся и зашагал прочь, глядя лишь на городские руины, и еле слышно буркнул через плечо. – Сами разбирайтесь между собой, фанатики хреновы…
– Ну, если передумаешь или всё-таки жить захочешь – заходи, не стесняйся, – с насмешкой крикнул ему вслед Корвич.
Глава 34. Стук-стук
Виктор проснулся от чувства падения, весь в поту. Сердце колотилось так, словно его разогрели мощным ударом тока. Майка и трико прилипли к телу. Дрожащее дыхание скребло в пересохшей гортани. Из коридора по всей квартире раздавались глухие удары, от которых едва не дрожали стены.
Нет, это не землетрясение. Кто-то ломится в дверь, –заговорило лишь через долгие, полные первобытного ужаса секунды здравомыслие в голове Виктора. Он поднялся с пола и рысью прошмыгнул в коридор.
Ненадёжная деревянная дверь сотрясалась от ритмичных ударов, каждый из которых отражался в сердце тревогой. Он нервно мялся на месте и пытался сообразить, кто может быть по ту сторону. Лишь когда неизвестный перестал стучать, и за дверью послышались голоса, Виктор прильнул к глазку, но током ничего не увидел – линза была исцарапана и истёрта временем.
– Витя? Залевски? – послышался неуверенный женский голос соседки. – Да он здесь живёт…
Виктор пригляделся и всё же увидел неподвижную чёрную фигуру. Незнакомец всё ещё стоял спиной к его двери и внимательно слушал соседку, скрытую где-то во тьме. Сам же он задавал лишь короткие вопросы. Слов было почти не разобрать, лишь угадывался холодный басовитый баритон.
– Виктор, ну… он, – продолжала соседка. – Он хороший молодой человек. Я знаю его и его семью. Раньше здесь жила его бабушка, но она скончалась пару лет назад… Странный? Да нет, ничего такого. Очень порядочный мальчик, студент. Второй год здесь живёт… Да, один… Нет, никогда не было никаких проблем. Друзей он вроде не водит. Нет, не шумит, ничего такого.
– Не шумит? – внезапно раздался в подъезде недовольный старушечий голос где-то справа.
Старуха сплетница, узнал её Виктор.
– Да наркоман он распоследний, вот и не водится с ним никто! – убедительно проговорила старуха.
Незнакомец повернул к ней голову, и Ньютон на миг увидел его размытый профиль.
– Мария Павловна, ну что вы такое говорите! – возмутилась соседка слева. – Ну какой он наркоман? Что вы вечно на всех клевещите?
– Молчи! – грубо крикнула ей в ответ старуха. – Жизни не жила – нече и говорить, чего не понимаешь.
Женщина что-то оскорблённо буркнула и хлопнула своей дверью, оставляя незнакомца на растерзание «сплетницы».
– Я вам точно говорю – наркоман он. Сама сто раз видела, как он в мусорном пакете шприцы выносил! И вообще он нелюдимый такой. Не ходит к нему, действительно, никто. Ещё и от матери совсем оторвался. Из дома выходит раз в неделю, питается чёрте пойми чем! Все деньги видимо на наркотики уходят. А то, что тихий он, вот это – не правда! Какие страшные звуки он издаёт по ночам! – старуха понизила голос и зацокала языком. – То кричит, то воет… – она издала страдальческий вздох. – А иногда на стены лезет… Прямо слышу: шкребётся, как собака запертая. Ой, божечки. Да так страшно становится, что иной раз приходится валерианку пить, чтобы удар не хватил. А то, знаете, старая я уже для такого вот, и боюсь иной раз, что сама помру от его припадков, – старуха помолчала и, словно опомнившись, спросила деловым тоном. – А вы почему интересуетесь, так сказать?
Незнакомец что-то ответил, но слов его было не разобрать.
– А… – протянула понимающе бабка и серьёзно запричитала. – Ну, да, да, да. Конечно. Я всё понимаю!
Незнакомец скользнул вниз по лестнице, словно тень, уменьшился и исчез из поля зрения. Виктор слышал его частые шаги, пока те не сменились скрипом подъездной двери и после тишиной.
Затем в глазке появилась огромная задранная пятнистая физиономия старухи, и Виктор едва не отпрыгнул назад от неожиданности.
– Я знаю, что ты там, наркоман проклятый! – прошипела бабка, и окуляр глазка запотел от её дыхания.
Виктор брезгливо поморщился, отпрянул от двери и на цыпочках ушёл на кухню.
– Мы тебя достанем, слышишь? – звучало за дверью. – Выведем на чистую воду!
* * *
Виктора не отпускало тошнотворное чувство тревоги, от которого он не мог найти себе место и слонялся по квартире, точно жертва в клетке, ждущая своего палача. Слова Корвича не выходили из головы: «Тогда Гуру попытался достать меня в реальности... Он никогда не приближает к себе тех, кого плохо знает... Если ты не с нами, Гуру тебя убьёт. Это ты хоть понимаешь?». Виктор почти был уверен, что к нему приходил Гуру или кто-то из его убийц.
Немного погодя, он осторожно вышел на площадку и позвонил в дверь соседки. Рыжеволосая женщина лет сорока в длинном халате и армией бигудей на голове заговорила первой. По выражению её лица казалось, что она сама всё ещё не отошла от недавнего визита незнакомца.
– Как он выглядел? – внезапно потупилась женщина, когда Виктор спросил её об этом. – Сложно сказать. Обычный мужчина, лет… Не знаю сколько... Странное дело… – женщина словно мялась от собственной неловкости. – Я почему-то не могу вспомнить, как он выглядел. Помню только, что высокий, может быть, даже чуть выше тебя. На лицо вроде взрослый, но это может из-за щетины и голоса так показалось – не знаю.
– А у него были бакенбарды? – поинтересовался Виктор.
– Да вроде нет, – женщина задумалась. – Или были… В этой темноте совсем не разобрать.
Виктор поблагодарил её и хотел вернуться в квартиру, но соседка остановила его.
– А у тебя всё в порядке, Витенька? – спросила она.
– Как будто бы да, – он пожал плечами, стараясь выглядеть непринуждённым.
– Может быть, позвонить маме или в милицию?
– В милицию не стоит. Наверное, просто дверью ошиблись.
– Но он расспрашивал о тебе, – не унималась соседка, то и дело опасливо поглядывая на лестницу, словно боясь, что таинственный незнакомец притаился где-то там и ждёт своего часа.
– Значит, из института, – с улыбкой сказал Виктор и, ещё раз попрощавшись, торопливо вернулся в квартиру.
Он запер дверь на все четыре замка, и, одолеваемый чувством чужого присутствия, затаил дыхание, прислушиваясь. Он ещё раз посмотрел в глазок, но площадка пустовала. Тогда он обследовал кухню, ванную. В спальне заглянул под кровать, и только после этого вздохнул спокойнее.
Виктор целый час смотрел в окно, на заснеженные тротуары, дорогу, прохожих, и периодически подкрадывался к двери и прилипал к глазку. Иногда подъездную тишину нарушал хлопок какой-нибудь двери, и каждый раз сердце Виктора принималось панически колотиться у самого горла. Но каждый раз это оказывался кто-то из соседей, шедших по своим делам и не подозревавших, что за одной из дверей таится параноик, пристально наблюдающий за ними.
Затем зазвонил телефон, и Виктор вцепился в трубку, как в спасательный круг. Ещё до того, как он услышал голос старосты, он догадался, что это именно он.
– Ало? Коля? Это ты? – лихорадочно спросил он от счастья, что он не одинок в своей квартирке в этом враждебном мире.
– Да Вить, это я, – растерянно ответил староста и спросил. – Ты как вообще?
– Лучше не спрашивай, – Виктор истерически засмеялся сквозь слёзы и едва не произнёс вслух: За мной всего лишь охотится один маньяк, отрезавший голову моему брату. Кроме этого – всё отлично.
– У тебя какие-то неприятности? – спросил Коля.
– Как ты догадался?
Староста зашептал:
– Тут с полчаса назад по твою душу в институт заявился какой-то мужик.
У Виктора всё сжалось в груди.
– Как он выглядел? У него были бакенбарды? – спросил он.
– Бакенбарды?
– Господи! – не выдержав, проронил Виктор. – Только не говори, что и ты не помнишь, как он выглядит!
– Я и не говорил, – удивлённо ответил Коля. – Всё я помню. Высоченный. Глаза какие-то зловещие, что ли. В пальто и шляпе. В целом выглядел он совсем не маргинально и без шрамов или чего-то такого. Без бакенбард, просто густая чёрная щетина. И взгляд какой-то тяжёлый. В общем, какой-то мрачный мужик, поэтому я и позвонил тебе сразу, как только смог.
Виктор едва не заплакал в голос и проклял себя за то, что мысленно презирал и смеялся над Колей, ближе которого у него на самом деле никого никогда в этом городе не было.
– Так что у тебя за неприятности?
– Сам толком не знаю, – выдохнув, ответил Виктор. – Но с час назад кто-то ломился ко мне. Я не открыл. Он долго расспрашивал про меня у соседей, а потом ушёл. И, похоже, в институте ты видел его же.
– Во дела… – встревоженно протянул Коля. – Это самые настоящие дела-дела. Ну, ты позвонил в милицию?
Милиция не обрадуется, если выяснится, что их потревожил «наркоман», у которого в тумбочке припрятана пара граммов амфетамина, подумал про себя Виктор и ответил:
– Нет. Я всё равно его толком не видел. Соседи тоже его не запомнили, я разговаривал с ними.
– Очень странно, и… В общем странно, чего тут и говорить, – Коля помолчал и вдруг решительно произнёс. – А хочешь, я к тебе сейчас приеду и подежурю до утра?
– Ты? – Виктор совершенно растерялся. – Ты приедешь?
– Ну да, – невозмутимо ответил Коля. – Мне не сложно. Вот я бы на твоём месте после такого точно глаз не сомкнул. Уж точно не в одиночестве.
Виктор беззвучно заплакал, уткнувшись лицом в изгиб локтя.
– Ты чего, старина?
– Да это всё нервы, – он шмыгнул носом и сглотнул. – Не обращай внимания.
– Так что скажешь? – снова спросил Коля. – Если хочешь – я приеду. Мне вообще не сложно.
– Я буду по гроб тебе обязан, – с усмешкой ответил Виктор.
– Да брось ты это, – буркнул староста. – Я приеду сразу, как только закончатся пары. Нет! Даже раньше! Отпрошусь с физры. Будь начеку, – добавил он. – У тебя там есть хотя бы молоток под рукой или что-нибудь для защиты?
– Есть.
– Ну всё, жди!
– Хорошо. Ещё раз, спасибо.
– Да не за что, – Коля повесил трубку.
Виктор ещё раз оглядел стены, старые бабушкины обои, залитые тусклым электрическим светом, и тишина уже не показалась такой давящей. Теперь, когда он знал, что не одинок, что где-то там, среди пустой территории реальности к нему спешит друг, он почти поверил, что всё обойдётся.