На всякий случай Виктор достал из кладовки старый молоток с ненадёжным расшатанным черенком, который тут же перемотал синей изолентой. Затем он устроился на своей лежанке, так и держа оружие рядом, и моментально погрузился в мир снов, оставив в комнате только приглушённый свет настольной лампы.
Глава 35. По ту сторону
В Аниной комнате по-прежнему было солнечно. Ноябрьский снег лежал только на вершинах далёких гор, что поднимались над горизонтом в морозной утренней дымке, объявшей ржаное поле и мельницы.
Ньютон вошёл в прихожую без стука. Полуобнажённая девушка сидела за столом, завернувшись в одеяло, и невозмутимо смотрела в окно. На столе в одинокой кружке остывал чай.
Он прошёл к столу, сел рядом с Аней, и краем глаза увидел в спальне расправленную постель, утратившую тепло их тел, и подумал, что для него та ночь уже стала давно ушедшим прошлым, после которого произошло слишком много. Однако девушка этого не понимала и не знала. Она посмотрела на Ньютона с лёгкой улыбкой.
– И всё же ты неисправим, искатель, – почти сладко произнесла Аня. – Тебя снова куда-то унесло…
– Хватит, – неожиданно прервал её Ньютон, и девушка изменилась в лице.
Ей казалось, он сейчас скажет что-то ещё, но сноходец лишь хмурился и в его мечущихся глазах затаился серый холод, которого никогда не было прежде. Наконец Ньютон взял Аню за руки и серьёзно произнёс:
– Нам нужно покинуть мир снов.
Уголки губ на нежном лице девушки слегка дёрнулись, но затем замерли. Поняв, что Ньютон абсолютно серьёзен, она отвела взгляд в сторону и внезапно на лице проступила растерянная бледность, а её ладони взволнованно вспотели.
– Мы должны уйти отсюда, – твёрдо повторил Ньютон и приблизился к ней. – Уйти навсегда!
|
|
– И почему же? – сглотнув, тихо спросила Аня.
Он дотронулся до её щеки и с глубоким сожалением посмотрел ей в глаза. Ему хотелось рассказать обо всём, что он узнал о Лиге, о своей семье и о Гуру. Рассказать бы всё, как есть, и плевать на предостережения Корвича – Аня ни за что не предаст его. Может, раньше и могла бы, слепо выполняя волю Гуру, но теперь, после всего, что с ними произошло, точно не предаст. И к тому же она пообещала пойти против Гуру с ним, если учитель, в самом деле, окажется причастным к смерти Артура.
– Пока что я не могу рассказать тебе всего, – заговорил Ньютон. – Но нам обоим грозит опасность, и мы должны…
– Ты встретился с Лигой? – резким вопросом перебила его девушка.
– Да… И они рассказали правду о Гуру и Хосе.
В глазах девушки застыл вопрос.
– Гуру убил его, – Ньютон с трудом буквально выдавил эти слова. – Принёс в жертву, чтобы поглотить артефакт. И это не в первой. Он всегда так делает – готовит учеников, как скот на убой, чтобы потом использовать.
Аня растерянно и часто замотала головой:
– Эта неправда. Чтобы поглотить артефакт не нужно никаких жертв, иначе я бы знала…
– Ты хоть раз видела лично, как происходит поглощение? – сухо спросил Ньютон.
Аня ответила долгим озадаченным молчанием.
– Хотя, это не важно, – вновь заговорил он. – Даже если бы видела, Гуру бы стёр это из твоей памяти.
– Что это значит?
– Он – узурпатор. Он умеет проникать в чужой разум и влиять на мысли и память других, – заметив, как напряжённо исказилось Анино лицо, Ньютон провёл большим пальцем по шраму на её виске и добавил. – Он давно контролирует тебя. И это он…
|
|
Неожиданно Аня напряжённо сжала губы, отмахнулась от рук Ньютона и, одарив его ненавистным взглядом, вышла из-за стола и замерла у окна. Одеяло упало с её плеч, но на теле оказалась большая мужская рубашка.
Ньютон смотрел, как нервно вздымались плечи девушки, слышал её дыхание и чувствовал напряжение, от которого где-то на улице громыхнуло, и по окнам застучали редкие дождливые капли.
– По-твоему, я всё это выдумал? – Ньютон поднялся и замер за Аниной спиной, не решаясь дотронуться. – Не молчи, пожалуйста, скажи, если ты так считаешь.
Аня развернулась и холодно посмотрела на него.
– Нет, – тихо сказала она. – Я думаю твои слова – правда.
Её взгляд вновь скользнул за окно.
– Я делаю всё, что он просит почти столько, сколько себя помню, – обречённо произнесла Аня, и Ньютон услышал в её голосе и стыд, и подавленность, и серое, подобное смерти смирение. – Как бы я ни пыталась, чтобы не делала, каким-то образом Гуру всегда находит нужные слова, или просто всё оборачивается так, что я не могу его бросить…
– Ты можешь, – Ньютон взял её за плечи и слегка наклонился, стараясь заставить её посмотреть на себя. – Ты можешь избавиться от него. Ты должна. Мы оба должны!
Аня внимательно посмотрела на него и спросила:
– Ты сказал, что мы в опасности. Что ты имел в виду.
– Гуру хочет меня убить.
– С чего-бы? Думаешь, он хочет принести тебя в жертву так же, как Хосе? – на этот раз в словах Ани и тоне сквозила несвойственной ей циничностью и расчётливость.
– Артефакты тут ни при чём. Он убьёт меня, если достанет, в любом случае. Потому что я – сын Абиаса, как и Артур.
|
|
Напряжённые морщинки на лбу Ани разгладились, брови распрямились, взгляд смягчился в понимании.
– Это Гуру убил Артура, чтобы тот не занял место Абиаса и не возглавил Лигу, – Ньютон нервно облизнул пересохшие губы и спросил. – Помнишь, ты сказала, что вспомнила моего брата?
– Я сказала, что мне так показалось…
– А я так не думаю! Думаю, ты знала его и знала хорошо. Учитывая, – Ньютон помедлили в нерешительности и всё же сказал это вслух. – Что ты вспомнила о родимом пятне, которое находилось у него на груди…
В напряжённых глазах Ани слезинками задрожали воспоминания.
– Но Гуру сделал так, чтобы ты забыла о нём, – продолжил Ньютон. – И о том, что Гуру сотворил с ним, потому что если бы ты знала правду, ты бы уже ни за что и никогда его не простила.
Аня опустила голову. Казалось, она сейчас заплачет либо по Артуру, либо по тем несчастным рекрутам, которые попадали в лапы Гуру и становились жертвами по её вине, но вместо этого она быстро смахнула скупые слезинки, отошла к столу и, залпом допив чай, со стуком поставила кружку на стол
– Пожалуй, тебе и правда грозит опасность, – серьёзно сказала она, покосившись на Ньютона. – И лучше бы тебе проснуться и не являться в мир снов. Или, хотя бы, не покидать пределов комнаты. И… – она помедлила. – И здесь для тебя теперь тоже не безопасно, ведь моё подсознание открыто для Гуру. Да, Ньютон, – она выпрямилась, с сожалением посмотрела на Ньютона и неожиданно улыбнулась, той же печальной улыбкой светлого ангела. – Тебе пора проснуться и выйти из игры.
– А как же ты? – Ньютон шагнул к ней и снова взял за руки.
– А что я? – девушка беззвучно усмехнулась. – Мне-то он ничего не сделает. Даже если узнает, что я вспомнила об Артуре, сотрёт мне память о нём и о тебе. И всё будет как прежде…
– Что? – Ньютон не поверил своим ушам.
Он не узнавал Аню, такую разбитую, опустошённую и сдавшуюся.
– Что ты говоришь? – не унимался он. – Неужели после всего, что ты узнала, ты готова просто сдаться и ничего не делать?
Аня молчала поглядела куда-то в пол, а затем лишь тихо шепнула:
– Тебе лучше уйти.
– Да никуда я не уйду! – внезапно разозлился Ньютон. – Без тебя не уйду! Я не оставлю тебя ему на растерзание!
Внезапно Аня перехватила его руки и больно впилась когтями в запястья.
– Почему я так важна для тебя, Ньютон? – с той же неожиданной злостью заговорила она, едва не срываясь на крик. – Чего ты ко мне прицепился?! Я всего лишь сон! Может, меня нет в реальности, и не было никогда! Проснись и забудь! И ты проживёшь там счастливую жизнь, живым и невредимым! А это всё просто фантазия! И я – фантазия! И Гуру! И всё, что было между нами!
– Но это же не правда, и ты сама знаешь! Я не смогу без тебя там! Не смогу жить в реальности и думать о том, что оставил тебя здесь!
– Почему? Почему? Почему это так важно для тебя?!
– Да потому что я люблю тебя! – прокричал Ньютон, и между ними повисла тишина.
Аня отпустила его. Недолго помолчав и отдышавшись, он взял её за лицо, заглянул в глаза и заговорил тихим, но решительным тоном:
– Как бы это сентиментально не звучало, но в мир снов меня привели поиски. Поиски правды о моём прошлом. Я думал, что узнав правду, я найду часть себя, которая всегда была спрятана где-то здесь. Я не знал этого наверняка, но всегда это чувствовал… Но больше я не хочу искать! Впервые за всю свою жизнь я не хочу никуда бежать и чувствую что… Что я цел. И цел не благодаря правде. А благодаря тебе! Ты была рядом со мной с самого начала, и открыла мне дверь, – он слегка улыбнулся, когда по Аниной щеке скользнула чистая слезинка. – Я всегда искал тебя, Аня.
Девушка притянула Ньютона к себе и прижалась к его лбу горячими губами. Он слегка растерялся от этого почти материнского поцелуя. Но затем Аня быстро отпустила его, прошла к комоду, и принялась копаться среди баночек с травами.
Ньютон несколько секунд не понимал такой реакции, затем настиг девушку, и крепко обнял её со спины. Они оба чуть покачивались, глупо уткнувшись взглядами в разноцветные баночки, пока он не развернул Аню к себе лицом.
– Это всё, – твёрдо сказал он. – Меня больше ничто не держит в мире снов, как и тебя, – он стал целовать её в щёки и в шею. – Нам обоим пора проснуться, и мы сделаем это вместе.
Когда Ньютон вновь посмотрел ей в глаза, то заметил, как мышцы возле её бровей, губ и подбородка неожиданно задрожали. Аня и сама вся затряслась, словно хрупкий мотылёк, обжигаемый человеческим прикосновением. И затем внутри девушки будто-то что-то переломилось, и Ньютон едва успел удержать её от падения на пол.
Аня разрыдалась в истерике, не в силах произнести ни слова. Слёзы лились по её покрасневшему лицу, спина и плечи конвульсивно дёргались вместе с кричащими и всхлипывающими звуками, доносящимися из горла.
– Тише, тише, – приговаривал Ньютон, поддерживая её и буквально волоча к стулу. – Ты чего…
Он не без труда усадил её и стал суетиться по кухне. Нашёл чистый стакан, наполнил водой из графина и протянул Ане. Она приложилась губами, и Ньютон помог ей осушить стакан наполовину. Аня ещё несколько раз глубоко вздохнула, убирая со лба растрепавшиеся волосы и вытирая слёзы салфеткой, протянутой Ньютоном.
– Что с тобой? – осторожно спросил он, когда истерика поутихла.
Небо за окном развеялось, и лучик солнца упал на Анино лицо. Она ещё раз отпила воды, заглушая остатки конвульсивной дрожи в груди, серьёзно посмотрела в честные и открытые глаза Ньютона, и с тихой уверенностью произнесла:
– Я не могу проснуться, Ньютон. Я не могу покинуть мир снов.
* * *
– Пап, а почему мы спускаемся под землю? – спросила маленькая Аня, держась одной рукой за руку крепкого молодого мужчины, одетого в дорогой костюм, а другой прижимая к себе плюшевого зайца.
– Потому что поезда метрополитена ходят под землёй, – с улыбкой ответил дочке отец. – Они проходят через тоннели, вырытые под городом.
– Прямо как канализация?
– Да. Очень похоже. Только в метро сухо и нет крыс.
Мужчина и девочка спускались на эскалаторе вместе с другими обывателями. Девочке почти ничего не было видно из-за спин взрослых, и она глядела то на потолок, сияющий жёлтыми лампами, то на улыбающегося отца.
Спустившись, они миновали выложенные красной мозаикой арки и вышли на платформу. Горожане толпились у ограничительной линии, то и дело норовя свалиться вниз, на мрачные чёрные шпалы. При мысли об этом, Аня не вздрогнула, а только улыбнулась, представив, что даже если кто-нибудь упадёт, то из тьмы тут же выскочит огромный чёрный арлекин и поднимет беднягу наверх.
– Поосторожнее, принцесса, – сказал отец, отводя её подальше от толпы.
– Я не принцесса!
– А кто же ты?
– Я часть той силы, – с торжественным выражением заговорила девочка. – Что вечно всем желает зла, и вечно совершает благо!
Отец рассмеялся, и девочка тоже расцвела улыбкой.
– И кто же тебя этому научил?
– Мама.
– Мама никак Фауста читает?
– Неа, не угадал, не угадал! Мастера и Маргариту.
– Странно, – отец изобразил озадаченность. – Я был уверен, что эта строчка из Фауста.
– А ещё она написана в Мастере и Маргарите, – энциклопедическим тоном произнесла Анечка. – Сразу после названия, на другой страничке, если перелистнуть.
– Какая ты у меня наблюдательная! – восхитился отец.
С эскалатора спустился бездомный. Лицо его было скрыто грязным капюшоном. Отец слега напрягся при его виде и прижал дочку к себе. Бездомный прошёл мимо и затерялся в толпе.
– Пап, а что это значит?
– Что, принцесса? – не понял отец и спустился, чтобы быть с дочерью на одном уровне.
– Эта строчка. Ну, которая из Фауста!
– Я часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо? – с улыбкой переспросил отец.
Девочка кивнула. Несколько секунд отец молчал, пытаясь сообразить.
– Мне кажется, смысл этой строчки в том, что не бывает худа без добра, – наконец, ответил он.
– Совсем не бывает? – удивилась девочка.
– Конечно. В жизни всё относительно.
– А что это значит?
Мужчина виновато разулыбался, и устало потёр лоб:
– Я хотел сказать, что смысл этой фразы в том, что иногда даже злые поступки, со злым умыслом, совершаются не зря, и, в конце концов, могут привести к чему-то хорошему.
Девочка глубоко задумалась. Затем подъехал поезд.
– Держись за меня, – сказал отец, с трудом дотянувшись до поручня через головы раздражённых пассажиров.
Девочка держалась за отца и не отпускала его ни на секунду с того момента как двери захлопнулись, голос объявил следующую станцию, и состав с грохотом нырнул в чёрный тоннель.
Через несколько станций стало свободнее и Анечка села на свободное место. Отец стоял рядом и трепал дочери чёрные косички, заставляя её смеяться. Затем поезд тронулся вновь, и девочка молча глядела на часто мелькающие огни во тьме перегона, похожие на глаза невиданных обитателей подземного царства.
Отец устало смотрел куда-то в пустоту, думая о чём-то своём, как вдруг боковым зрением уловил в дальнем конце вагона какое-то движение. Он повернулся и увидел того самого бездомного. На его голове по-прежнему был капюшон.
Бездомный не спеша зашагал в сторону девочки и отца с низко опущенной головой и держа руки под безразмерным рваным балахоном.
Отец напрягся и, не отводя взгляда от неизвестного, закрыл от него дочку собой.
Но бездомный вновь прошёл мимо. Мужчина облегчённо выдохнул. Он с улыбкой повернулся к дочке, чтобы что-то сказать. Но в следующий миг вагон наполнили чьи-то испуганные крики, и отец ничего не успел сделать, как бездомный, на чьём лице теперь отчётливо виднелся химический респиратор, рванул к девочке с ручным газовым баллончиком.
Девочка испуганно вжалась в твёрдое кресло, вцепилась в зайца и не успела закричать, как грязный палец бездомного нажал на кнопку, и струя едкого газа ударила Ане в лицо.
Отец повалил бездомного в проход и, яростно крича, стал бить его по лицу.
Нос и гортань девочки свело судорогой. В глазах зажгло. Она в панике подскочила с места, выронила зайца под ноги какой-то кричащей женщине, и ноги её внезапно онемели и подкосились. Девочка упала вниз головой и в висок её что-то сильно ударило.
Боли она почти не почувствовала, только полный паники и кричащих лиц вагон куда-то поплыл перед глазами.
Отец оставил избитого бомжа и бросился к дочке с криком ужаса:
– Аня! Аня! Анечка!
– Осторожно! – закричал кто-то из посторонних.
Бездомный с вновь закрытым лицом пнул стоящего на коленях отца в голову и тот упал без чувств. Убийца чуть наклонился, схватил отца за волосы, поднёс баллончик к его лицу и нажал на кнопку.
Грохот тоннеля, крики пассажиров, закрывающих свои лица чем попало, и шипение сжатого газа не прекращались, пока баллон бездомного не опустел, и оптимистичный голос машиниста не оповестил о прибытии на станцию.
* * *
– Кажется, это был зарин, – спокойно произнесла Аня.
Ошеломлённый Ньютон сидел в спальне на краю кровати, пока девушка стояла у окна и смотрела в небо, наблюдая за снежинками, пролетающими мимо остановившихся мельниц. Слёзы на её лице высохли, и она глубоко вздохнула, словно после рассказа на душе стало легче.
– Папа умер ещё до того, как этот проклятый поезд остановился. А я потеряла сознание, – Аня помолчала и тихо продолжила. – Очнулась я в больнице только через несколько месяц… Зарин парализовал нервную систему. Я не могла пошевелить ничем, кроме глаз. Даже язык был скован. Но к счастью рядом оказалась мама. Помню, как она заплакала, позвала докторов, а те сказали: это настоящее чудо, что я вообще очнулась… И хоть я не могла говорить, я могла слушать. Мама рассказала, что папу похоронили, что его убийцу задержали сразу же. Он особо и не сопротивлялся. Он оказался сумасшедшим и так и не признался, где достал баллон с газом…
Ньютон не мог вымолвить ни слова, потому что у него их попросту не было. Девушка спокойно смотрела на него, а затем подсела рядом и положила голову ему на плечо. Он обнял её.
– Теперь ты понимаешь, почему я не могу проснуться? – спросила она. – В реальности я не смогу до тебя дотронуться, не смогу заговорить, может, сумею открыть глаза и посмотреть на тебя, но теперь не уверена, что смогу и это после стольких лет комы…
– Но ты же сказала, что пришла в себя? – севшим голосом спросил Ньютон.
– Да, и я прожила так ещё несколько лет, прежде чем отказалась от реальности на совсем. Я не смогла так жить. Лежать в постели, в окружении проводов и капельниц без возможности когда-либо ощутить хоть что-то, пройтись по улице, или встретиться с папой в том парке… И я не могла больше видеть, как мама продолжает надеяться и борется за меня.
– И ты предпочла остаться в мире снов и больше никогда не просыпаться?
– Да… И именно тогда Гуру нашёл меня в мире снов.
– Гуру? – Ньютон вновь напрягся. До этого момента он совершенно забыл о нависшей над ними угрозе.
– Да, – Аня слегка отпрянула от него. – Я тогда ещё была ребёнком, и он помог мне освоиться в мире снов, научил всему, что я знаю. Можно сказать: подарил мне новую жизнь.
На её лице показалась горькая улыбка.
– А он знает? – спросил Ньютон. – О том, что ты…
– Он всё знает, – голос девушки преисполнился сожалением. – Если бы не он, от меня бы вообще уже ничего не осталось. Когда мы познакомились с Гуру, и он узнал мою историю, то отыскал меня в реальности и представился маме, как иностранный доктор, имеющий эксперементальную программу по лечению тяжёлых случаев заболеваний нервной системы. Он сразу предупредил маму, что это не совсем законно, и что если она расскажет кому-то, то его депортируют или посадят в тюрьму. И, конечно, мама согласилась – первый «доктор», который за столько лет не отмахнулся от её дочери… Конечно, Гуру обманул её. Не было у него никакого лекарства, только особые стимуляторы сна. Примерно раз в неделю он вводит мне их в малых дозах, чтобы я всегда пребывала на глубоком уровне сна.
– Чтобы ты могла ощущать мир снов физически?
– Да, – Аня взяла его за руку и легко провела пальцами по ладони. – Чтобы я могла жить.
Ньютон обнял её крепче и прижался губами к виску. Он молчал, не чувствуя ничего, кроме тишины. Теперь ему всё стало ясно. Они долго просто сидели и смотрели каждый в свою пустоту. Затем Ньютон поднялся и подошёл к окну, растерянно оглядываясь, словно всё ещё искал выход, в который уже не верил.
– Вот почему ты связана с ним, – тихо заговорил он. – Гуру окутал тебя своими нитями и там, и здесь…
– Он помогает мне жить, – в голосе Ане послышались призрачные нотки возражения.
– Но это не жизнь, – резко ответил Ньютон.
Девушка пристально смотрела на него, затем повержено опустила взгляд и тихо произнесла:
– Другой у меня нет… И никогда не будет.
Ньютон смотрел на далёкие сумеречные горы, на покрытые инеем деревья и испытывал непомерную скорбь от вида серых ветряных мельниц. Затем он ощутил Аню за спиной, обернулся и увидел, что девушка улыбается.
– Не печалься, Ньютон, – сказала она и коснулась его щеки. – Всё не так плохо. Ты свободен и не обязан меня спасать. Мне не хочется, чтобы ты рисковал своим будущим ради девицы из сна.
– Пожалуйста, прекрати… – едва ли не раздражённо проронил он.
– Нет, – Аня приложила палец к его губам. – Ты должен меня услышать. Со мной всё будет хорошо, как было до твоего появления. Конечно, я буду думать о тебе и скучать, пока… пока буду способна помнить… Но я не переживу, если из-за меня с тобой что-то случится.
Ньютон долго молчал, а затем наклонился и поцеловал её мягкие тёплые губы. Они обнялись, их руки заскользили по телам друг друга, и, казалось, они уже не расцепятся, но девушка с силой отпрянула от него, и Ньютон вновь увидел в её глазах слёзы.
– Уходи, пока есть время, – серьёзно попросила она, сохраняя последние капли мужества, и вновь зашептала уже с улыбкой. – Ты самое счастливое, что когда-либо со мной случалось. Прошу, не порти это и ничего не говори. Просто уйди и для нас обоих всё останется счастливым сном.
Ньютон постоял с ней ещё какое-то время, показавшееся ему вечностью, затем всё же отстранился, отпустил её лёгкие руки и попятился к двери.
Он взялся за ручку, повернул её, и, в последний раз посмотрев в счастливое и одновременно несчастное лицо Ани, мысленно пообещал: Я освобожу тебя от него, чего бы мне это не стоило. Затем он отвернулся и вышел в коридор дверей, оставив Аню одну в её маленьком сказочном мире.