Бран был в своем теле и нет. Он поднял свои руки, смотрел на них, но видел ладони другого мужчины. Он не мог толком управлять телом, словно он был лишь пассажиром.
Он смотрел в зеркало перед собой. Другой мужчина глядел на него, тот, кто управлял телом и встряхнулся, словно сознание Брана было лишь игрой магии.
Темные длинные волосы доставали до пояса, перья не мешали им. На нем была древняя, но почему-то знакомая одежда. Черная ткань, полоски кожи на груди, тесные леггинсы без украшений. Никакой вышивки, просто спокойный облик, который не подходил, казалось, легенде о Короле-вороне, которую он знал.
Первый Король-ворон провел ладонью по груди, отошел от зеркала и зашагал по замку Подхолмья.
Он был новым, каждый камень был на месте, никаких дыр в стенах, паутины в углах. Он сиял темной силой, пропитавшей стены. Магией, которую Бран узнал.
Существо вышло вперед, похожее на человека, укутанное темными тенями.
- Ваше высочество, вы готовы?
- Это моя свадьба, - ответил он, улыбаясь, радость наполняла все его тело. – Я готовился к этому всю жизнь.
Слуа улыбнулся в ответ.
- Дева тоже так сказала. Она ждет вас в главном зале. Прошу прощения, господин. Хотелось бы, чтобы мы могли сделать это со всеми приглашенными фейри.
- Не важно, сколько гостей увидят нашу свадьбу. Не важно, одобряют ли они, - он погладил ладонью грудь еще раз. – Они согласятся, что мы женаты, ничего не смогут с этим поделать. Мои родители никогда не поймут, хотя им и не нужно. Я люблю ее. Ничто этого не изменит.
- Хорошо, ваше высочество. Идемте?
Бран оставался с Королем-вороном, пока они шли по коридорам, которые он много раз проходил. При виде них он чуть не сошел с ума. Так когда-то выглядел его замок? Он и не догадывался о такой роскоши.
Даже солнце сияло в окна. Бран ни разу не видел солнце ярко в Подхолмье. Оно всегда было скрыто за облаками и тучами, и он думал, что оно и не могло показаться. Что изменилось? Как с королевством, которое он так любил, произошло такое?
Король-ворон миновал порог, они прибыли в главный зал. Фрески украшали комнату от пола до потолка, изображая все истории, которые помнили Туата де Дананн. Истории из детства Брана, может, новые тогда, а еще истории, которые он никогда не слышал. Картины давно выцвели в замке, который он знал. Он хотел бы снова видеть их яркими.
Женщина стояла в центре комнаты. Бран и Король-ворон потеряли дыхание при виде нее.
Она была в платье из кружева и белой ткани. Жемчужное платье мерцало магией, стекало с ее тела как туман водопада. Ее обсидиановые волосы ниспадали по ее спине, свободные и гладкие как ночное небо. Мелкие бриллианты в прядях сверкали от ее движений.
Она медленно повернулась, сжимая ладони перед собой. Бран чуть не упал на колени от любви к ней.
Айслинг. Она выглядела точь в точь как Айслинг.
- Любимый, - сказала она, голос звенел как колокольчики. Она протянула руки к Королю-ворону, и они с Браном поспешили к ней с любовью, горящей в их груди.
Король-ворон притянул ее ближе, провел ладонью по ее щеке.
- Я люблю тебя, - прошептал он, упиваясь ее видом. – Люблю больше, чем могу описать.
- А я тебя. Не могу дождаться, когда навеки свяжу тебя с собой. Как и должно быть.
Он прижался к ее губам своими, вдыхал аромат диких болот и жимолости.
- Никто нас не остановит.
Зловещее ощущение наполнило зал, и Бран знал, что в этот миг все изменилось. Пропал этот мир и начался его.
Двери зала распахнулись. Они ударились об стены, и посыпались кусочки гипса и фресок. Глаз на кусочке пергамента перевернулся и посмотрел на Короля-ворона, а потом упал на пол.
Он повернулся и задвинул женщину, похожую на Айслинг, за себя с рычанием.
Копия той женщины стояла на пороге. На ней было платье из теней, волосы были белыми, как снег. Ее платье двигалось само по себе, как чернильное облако, пока она шла вперед.
Ее лицо было портретом красоты. Простые и чистые линии делали лицо в форме сердечка идеальным, кроме шрама на ее левой брови. Пухлые губы были алыми, красивые голубые глаза сверкали от гнева.
- Как ты смеешь? – закричала женщина, ее голос дрожал от гнева и силы, пустившей трещины по полу перед ней. – Как ты смеешь!
Король-ворон сжал женщину за собой.
- Кэрман. Что ты тут делаешь?
- Это я должна спросить у тебя, - ведьма рассмеялась. – Или ты забыл, что сегодня наша свадьба?
- Я не забыл.
- Но ты тут, - Кэрман указала влево. – С ней.
- Ты знаешь, что я никогда не хотел жениться на тебе. Мы говорили об этом и согласились, что брак будет лишь видением.
- Это не означало, что ты мог опозорить меня. Что ты мог бросить меня у алтаря и уйти на свадьбу с другой женщиной, - ее голос дрожал, Бран почти слышал, как ее сердце разбивалось. – Я люблю тебя. А ты выбираешь другую. Каждый раз.
- Прости, Кэрман, но я не буду жениться на той, кого не люблю.
- Ты мог бы полюбить меня, - заскулила она. – Если бы попытался, ты мог бы полюбить меня.
- Не мог. Мое сердце принадлежит другой.
Бран понял, что Король-ворон не думал, что Кэрман нападет на него. Он не думал, что она убьет женщину за ним, и, может, он был прав, но Бран так не рисковал бы.
Женщина, похожая на Айслинг, вышла из-за Короля-ворона и протянула руку.
- Сестра, прости.
- Молчи, - сказала сдавленным голосом Кэрман. – Я не хочу слушать о твоем предательстве.
- Я не хотела тебя ранить! Я не знаю, как перестать любить его. Ты можешь это понять.
- Не могу! – вопль разнесся по комнате, Кэрман пошатнулась, упала на колено и прижала ладонь к полу. – Я не могу простить мужчину, которого люблю, и свою сестру. Вы меня бросили! Единственные, кого я любила, в жизни… предали меня…
Все расплывалось, и он вдруг перестал понимать, была ли Кэрман Эльвой, а другая женщина – Айслинг. Они сливались, две временные линии, что оказались в разных местах, но чья история была схожей.
Женщина, которая выглядела как Айслинг, шагнула вперед, запнулась, опасаясь идти к сестре и покидать Короля-ворона.
- Ты можешь нас простить, Кэрман. Ты можешь простить все это.
- Не могу. Я не могу остановить то, что начала, да и вряд ли хочу.
Король-ворон бросился вперед, схватил женщину, которую любил, оттащил к себе от сестры.
- Что ты сделала?
Кэрман подняла голову. Слезы текли по ее щекам, оставляя следы сияющей тьмы.
- Как ты живешь с собой после этого? Может, ты ответишь, Король-ворон, после всех жизней, что забрал. Как ты прощаешь себя за такие ужасные деяния, что меняют мир?
- Что ты наделала?
- Может, ты просто забыл. Ты как-то смог смыть вину за все разрушения, что натворил.
- Кэрман!
Ведьма покачала головой, пол трескался под ее ногами. Стены рушились от атаки магии, что терзала камень как меч великана. Трое мужчин вышли из развалин, двое подняли их мать с пола.
Ее три сына – Дейн, Дотер и Даб – подняли ее, хотя она разбивалась изнутри.
Король-ворон вытянул руку, призывая слуа, но было поздно. Кэрман метнула проклятие, что попало ее сестре между грудей.
Женщина отшатнулась, сила магии Кэрман вырвала ее из его рук. Она упала на колени. Кровь текла по ее коже. Это было не просто проклятие, а пожелание смерти.
- Нет, - слово вырвалось из его рта, и он потянулся к женщине, которую любил.
Магия дрожала в воздухе вокруг нее жаром, и ее волосы стали белыми, как снег.
- Любимый, - прошептала она.
Их ладони едва соприкоснулись, и она исчезла.
Крик, вырвавшийся из его легких, был на вкус как кровь и черная магия. Сила в нем бушевала, но не он ее призвал. Казалось, она пыталась поглотить его.
Он посмотрел на Кэрман, отправившую сыновей уничтожать Подхолмье. Печальная улыбка на ее лице казалась неправильной даже века спустя.
- Я растерзаю твою королевство, пока мои пальцы не будут истекать кровью, - сказала она. – Я разрушу твой мир, Другой мир и мир людей, если не скажешь, что любишь меня.
- Не так завоевывают любовь, Кэрман.
- Да? – еще слеза покатилась по ее щеке. – Я видела свое будущее. Я видела, как они прольют мою кровь на эти ступени. Я уже тебя прокляла, не видишь? Ты не можешь освободиться от меня, потому что я теперь – часть тебя, этой земли, и Подхолмье не будет процветать, пока ты не полюбишь меня.
Боль сотрясла его тело, терзая плоть и кость. Его голова откинулась, он испустил вопль первобытного гнева. Перья развернулись на его руках, кости трещали, двигались, и он перестал быть собой. Вообще.
Он хлопнул крыльями, попытался взлететь, но она быстро поймала его. Когти впились в его бока, Кэрман заставила его смотреть ей в глаза.
- Ты никогда не найдешь ее снова, - сказала она. – А если найдешь, я ее уничтожу. Твоя магия будет передаваться поколениям, не связанным кровью, и у тебя не будет настоящего рода. Я уничтожу все от тебя, все, чем ты будешь, пока ты не полюбишь меня.
Король-ворон и Бран ощущали только ужас.
Кэрман
- Айслинг? – тихо спросил Лоркан, сжимая карту в руках и глядя на нее. – Ты уверена, что хочешь это сделать?
«Нет», - кричала пустота в ней. Она хотела домой, вернуться к Брану, забыть о глупом приключении, которое могло закончиться ее смертью или одержимостью. Она хотела вернуть все, как было. Странно и с изъянами, но они жили. И такая жизнь была лучше, чем никакой.
Она выдохнула, встала и кивнула.
- Да, я готова.
- Вопрошающий зверь был прав, - сказал он и указал на карту. – Край, которого не хватает, там. Она за тем холмом.
- И она ждет меня.
- Нет. Было сложно, но я сделал так, чтобы она не знала, где мы.
Айслинг покачала головой. Она ощущала в ветре, в том, как волоски на ее руках встали дыбом, что за ней постоянно следили. Кэрман была тут. И она знала, где была Айслинг, и что она собиралась делать.
Никто не мог подкрасться к ведьме-королеве. Как и к Айслинг.
Сила вспыхнула на веревке на ее запястье. Энергия была знакомой, но Айслинг не ожидала ощутить ее в этом пути.
Она теребила край, улыбаясь и шепча молитву бабушке. Древние, похоже, нашли Брана. Она надеялась, что магия, которую они смогли ей дать, поможет, когда она перейдет холм и узнает, что ее ждет от Кэрман.
Лоркан встал и бросил карту на землю. Прохладный ветер поднял ее, перевернул, и магия пропала со страницы, оставив старый кусок пергамента пустым.
- Что-то не так, - сказал он.
- Нет. Просто ты это не планировал, а теперь не знаешь, чего ожидать, - она шагнула вперед, прижала ладонь к его щеке и улыбнулась ему, хотя страх заморозил ее сердце. – Мы не можем управлять тем, что произойдет, Лоркан. Ни с нами, ни с миром. Мы можем лишь смотреть, как крутится колесо судьбы.
- Я не хочу рисковать тобой, - тихо сказал он, отвел взгляд на землю, пока ее ладонь была на его лице. – Я думал, в конце будет проще. Что я буду увереннее, но…
- Знаю, - прошептала она. – Я должна это сделать.
- Мы могли бы пропасть. Уйти в мир людей, где она тебя не найдет. Начать жизнь снова. Мы уже так делали. Можем сделать еще раз.
Айслинг обдумывала это миг. Было бы просто уйти, оставить этот мир в руках Кэрман и просто существовать с проклятием. Неужели жить лебедем так плохо?
А потом она вспомнила лица слуа, их надежду в глазах, то, как они тянулись к краю ее юбок, когда она проходила мимо. Они любили ее и зависели от нее. Она не могла подвести их.
- Нет, - сказала она. – Мы не можем. Мы уже зашли слишком далеко.
- Я не знаю, как могу сейчас помочь, - он сглотнул и отошел от нее. – Я не солдат, но я попытаюсь.
Она попыталась представить Лоркана в сражении. Но думала лишь о том, как он был котом. Они хорошо справлялись. Ему помогал элемент неожиданности больше, чем он признавал.
Айслинг не спрашивала, сколько жизней у него осталось, хотя сомневалась, что много. Девять жизней. Это все, что было у ведьмака, и она не хотела рисковать другими его жизнями. Не ради нее. Не из-за ведьмы, которая точно попытается убить его.
- Ты не будешь пытаться, - ответила она. – Это первый раз, когда ты мне рядом не нужен.
- Если думаешь, что я пущу тебя туда одну…
- Это не твой выбор, - она подняла руку и быстрыми чарами сковала его ноги. Лоркан гневно закричал, и она зачаровала и его рот.
Айслинг поймала его, когда он накренился, опустила его осторожно на землю. Он хмуро смотрел на нее, глаза были огромными. Он ничего не мог поделать. Она использовала оковы ведьмы, может, жестокую судьбу. Его могла освободить любая ведьма. Бран найдет такую, если все пройдет не по ее плану.
Она похлопала по его плечу.
- Ты будешь в порядке. И я буду в порядке. Доверься мне.
Гнев, горящий в его взгляде, показывал, что этого не будет. Айслинг встала и покачала головой, повернулась и пошла к холму.
Она не хотела, чтобы он видел слезу, катящуюся по ее щеке. Ей нужно было лучше управлять собой. Сейчас она не могла поддаваться эмоциям.
Но ее разум сосредоточился на всем хорошем, что с ней произошло. Как сильно она любила Брана, как ее поддерживал ее народ, и даже Лоркан был готов отдать жизнь, лишь бы она была счастлива и цела.
Она заслужила их? Порой она думала, что нет. Иногда, как теперь, она думала, что, может, все хорошее, что она сделала в жизни, возвращалось к ней. Она хотела помогать людям, не держала на них зла, даже когда они бросали в нее камня и ветки. А теперь?
Теперь у нее был народ, который любил ее и не хотел, чтобы она страдала. Это было чудом, и она смогла их найти.
Камни двигались под ее ногами, она забиралась на холм. На вершине она посмотрела на долину внизу, где ждал в засаде монстр.
Перед ней стоял мавзолей с гладкими колоннами из обсидиана, такого темного, что он поглощал свет. Это была не тюрьма, как она подозревала.
Это была гробница.
Она спустилась в долину, поразившись размеру здания. Все остальное в Подхолмье было меньше, проще, потрескалось от времени. Но гробница Кэрман была без грязи или пыли.
Следы пути испачкали ее штаны и простую белую тунику из сумки Лоркана. Когда она прошла на эбонитовую лестницу, ведущую в гробницу, ее ноги оставляли белые следы. Она не собиралась стыдиться своего облика. Она трудилась, чтобы добраться сюда, и если для этого пришлось запачкаться, то она будет гордиться этим.
Она поднялась к двери высотой с трех мужчин. Ее поверхность не украшала резьба, не было слов о том, что тут покоилась Кэрман. Дверь была гладкой и темной как все здание. Словно там и не было двери.
Айслинг прижала ладонь к прохладной поверхности, страх пробежал по ее руке и впился когтями в ее сердце. Вот и все. Она еще могла развернуться. Могла уйти к старой жизни.
Она толкнула, и дверь беззвучно открылась.
На миг показалось, что она смотрела в бездну. Во тьме ничего не было. Лишь отсутствие света с чем-то в глубине, глядящим на нее.
Эхо камня, грохочущего по камню, сотрясло мавзолей, и на потолке появился маленький квадрат. Луч лунного света упал на невероятно высокую комнату. Он попал на плечи трех каменных великанов, застывших во времени. Один держал лук, другой – копье, а третий поднял меч над головой, но не мог опустить его на врага.
Свет двигался мимо них и остановился на фигуре, сжавшейся у ног каменных великанов. Две цепи держали ее руки вытянутыми, она была спиной к Айслинг. Ее голова вяло свисала, глядела на пол.
Глаза Айслинг постепенно привыкали. Она оставалась на месте, разглядывала все детали. Никто не говорил, хотя она была уверена, что они знали, что она была тут.
Это была великая Кэрман, ведьма, которая чуть не уничтожила всю Ирландию и оставалась скрытой в Подхолмье, пока остальные считали ее мертвой.
Она была в белом платье, и это испугало Айслинг. Почему белое? Почему нечто невинное, если она должна быть в черном?
Все картины Кэрман изображали ее в темной одежде. Она была порождением ночи, ее видели, когда было уже поздно. Но тут ей позволил остаться чистой, даже у ног ее сыновей.
Когда Айслинг шагнула вперед, звук разнесся по залу. Факелы не озарили ее путь. Гоблины или фамильяры не появились и не повели ее к госпоже. Даже сама королева-ведьма молчала, пока Айслинг шагала по залу.
Тьма застилала глаза. Казалось, даже тени тут двигались по своей воле. Они не были как слуа. Они не тянулись к ней и не казались отдельными существами.
Айслинг протянула ладонь к тени. Ток заплясал на кончиках ее пальцев, и тень пропала, оставив пятно пепла. Магия. Чистая магия кружилась в тенях как ветер.
Так они пленили ее. Это были не просто цепи, не проклятие. Они погрузили ее в гробницу, наполненную магией, чтобы сковать ее.
Она замерла в десяти шагах за Кэрман, не могла приблизиться.
Что говорили королеве-ведьме? Как она могла произнести верные слова, которые выразят, как пугала эта судьба, но и потребуют от Кэрман снять проклятие, что она начала?
Айслинг не успела заговорить, Кэрман медленно подняла голову.
- Ты все-таки пришла.
Ведьма была наглой, но Айслинг уже это знала. Разве они все не были такими?
- А ты меня ждала?
- Я наблюдала за тобой с тех пор, как ты ступила в Подхолмье. Я могла тебя ощущать, и я звала тебя к себе с тех пор.
Боги, она не хотела слушать это. Она не хотела знать, что Кэрман так легко нашла ее. Тысяча вопросов вдруг возникла в ее голове, и она не должна была думать о них. Она должна была приказать ведьме немедленно снять проклятие.
Но она не смогла.
Голос Кэрман звучал знакомо, как пение жаворонка и тихое журчание ручья. И он как-то звучал совсем как голос ее матери.
Тут работала магия, и даже Айслинг не могла пробиться сквозь паутину на ее разуме. Кэрман уже поймала ее. Она это знала. Она не могла никак вырваться.
- Обойди меня, дитя, - сказала Кэрман. – Передо мной каменная ступень. Туата де Дананн раньше часто приходили. Присядь, и мы поговорим.
Ноги Айслинг двигались сами. Они несли ее вперед, ее тело село на блок из обсидиана, и она посмотрела в глаза первой королевы-ведьмы.
Кэрман была красивой. Глаза были темными, почти черными, губы были в форме сердечка, а волосы - белыми как снег. Они ниспадали на пол, прямые и гладкие, как водопад.
Ведьма-королева улыбнулась ей.
- Ты очень похожа на мою сестру.
- Что, прости? – ответила Айслинг. – Как я связана с твоей сестрой?
- Так же, как и с моим проклятием. Магия имеет цену, которую ведьмы не любят признавать. Нельзя просто получить всю силу вселенной и не ждать, что она ударит за это. У тебя глаза моей сестры, лицо моей матери и знания всех моих внуков, - Кэрман подвинулась, цепи на ее руках загремели. – Я не думала, что ты так похожа на нее.
- Почему? – вопрос обжигал язык Айслинг. – Почему я выгляжу как она?
- Потому что ты ее потомок. Я забрала у нее все, и она мне назло передала свою магию и род через поколения, которыми я уже не могу управлять. Я не смогла убить ее. Она была моей крови. А теперь и ты.
Айслинг покачала головой, сжав ладони на коленях.
- Я не твоей крови.
- Моей. Я не могла найти твоего маленького фамильяра, потому что та магия скрыла его от меня, но ты? Я всегда могла тебя найти, Айслинг.
- Проклятие Вороньей королевы?
- Применяется, когда моя сестра подбирается близко к тому, что я не дам ей получить.
- Почему? – спросила Айслинг, слова вылетели изо рта с такой силой, что она ощутила, как ослабли оковы магии Кэрман. – Зачем ты прокляла сестру? Зачем вредить тому, кто так дорог?
- Была ли она дорога? – глаза Кэрман наполнили слезами, и Айслинг не знала. Могла ли поверить, что Кэрман страдала.
Как могло такое существо, которое обрекло не только ее сестру, но и всех в ее роду, переживать? Так поступал тот, кому было плевать на будущее. Она не могла сожалеть.
- Она была твоей сестрой, была достаточно дорога для тебя. Она должна была ранить тебя, раз ты так отреагировала, так что да. Она много для тебя значила.
- Ты видишь много для ведьмы, которую забыл мир, - сказала Кэрман, ее голос стал ниже. – Моя сестра что-то значила, да. Как и мужчина, укравший ее у меня. Как и жизнь, которую она забрала, которая должна была стать моей.
- А теперь ты тут, - ответила Айслинг. – Теперь ты проведешь остаток своего существования в оковах, потому что не могла вынести вид другой на твоем месте.
- Такое ощущение, что я для тебя – чудовище.
«Так и есть», - хотела кричать Айслинг. Никто не мог быть таким отвратительным, чтобы попытаться покончить с миром из-за того, что ее отверг мужчина. Она открыла рот, чтобы сказать это, но Кэрман тихо рассмеялась и покачала головой.
- Нет, - сказала ведьма-королева. – Не говори так пока что. Ты бы не сделала так для своего Короля-ворона? Не уничтожила бы мир, если бы кто-то попытался забрать его у тебя?
Она пыталась врать, но слова застревали во рту и обжигали горло. Айслинг не смогла даже покачать головой. Проклятие честности фейри мешало ей ответить. Она хмуро смотрела на Кэрман, надеясь, что ее глаза передавали ее гнев.
- Видишь? – спросила Кэрман. – Мы не так и отличаемся.
- Я бы не сделала того же, что сделала ты.
- Но ты тут, рискуешь всем, чтобы узнать, можешь ли снять проклятие, что делает тебя лебедем днем. Королева могла заниматься многим, помогать многим. Но ты решила убежать от этого ради эгоизма. Ты уверена, что не пошла бы по моим стопам, будь наши истории одинаковыми?
Она не была уверена, и от этого Айслинг было не по себе. Рвота подступила к горлу, грозила вырваться из ее рта. Она покачала головой.
- Сними проклятие, Кэрман.
- Зачем? Ты уже сделала выводы насчет меня. Ты уже хочешь назвать меня чудищем, существом, не достойным помощи.
- Я хочу свободы, - ответила Айслинг. – Ты прокляла свою сестру, и ее жизнь была отнята. Проклятие кончится со мной.
- Нет, проклятие кончится, когда я буду сидеть на троне, как и было обещано мне.
- Ты не будешь сидеть на моем троне, - слова Айслинг зазвенели в комнате, отражались от темных стен и отлетали в них с тысячекратной силой. Ее голос снова и снова заявлял это.
И хоть это должно было испугать Кэрман или заставить ее вздрогнуть, королева-ведьма просто улыбнулась.
- Как думаешь, зачем я звала тебя сюда, Айслинг? Думала, я хотела снова увидеть сестру? Или хотела увидеть, как сильна внучка Бадб? – Кэрман рассмеялась. – Нет, милая. Я позвала тебя, потому что мы – одно, и потому что у тебя нет выбора, кроме как слушаться меня.
- Я не буду этого делать.
- Будешь, хотя тебе не понравится.
Айслинг сглотнула. Кэрман решительно сжимала зубы, знала что-то, чего не знала Айслинг. Это ей не нравилось.
Она заерзала на камне, темная магия сжала ее лодыжки, заставляя сидеть на месте.
- Чего ты хочешь?
- Мы станем едины. Одно тело, но два сильных разума, которые смогут править Подхолмьем так, как нужно. Сильные женщины больше не позволят никому указывать, как должен выглядеть мир.
Дыхание вылетело из легких Айслинг.
- Ты хочешь захватить меня.
- Да.
- Никогда, - она замотала головой. – Я не дам тебе так издеваться над моим разумом и телом.
- У тебя нет выбора, Айслинг.
- Конечно, есть. Это мое тело и мой народ. Ты закована в цепи, или ты давно не озиралась? Это твой мир. И ты никогда не выберешься.
Кэрман приподняла бровь, и Айслинг поняла, что ведьма была сложнее, чем она думала.
- Вопрошающий зверь сказал тебе, что я связана с землей, да? Для этого его лабиринт. Если меня кто-то ищет, он всегда оказывается в лабиринте. Он ждет такую, как ты, чтобы рассказать историю и решить, хочет ли он, чтобы ты меня встретила.
Когда Айслинг не ответила, Кэрман улыбнулась.
- Видишь, Айслинг, ты многого не знаешь в этой истории. Я связана с Подхолмьем: я – Подхолмье. И если ты не позволишь мне захватить тебя и забрать мой трон, эта земля продолжит умирать. Все больше слуа впадет в безумие. И тебе придется убивать их, пока твой разум не сломается, как ветка под моей пяткой. Будет умно просто дать мне править ими.
Айслинг не могла представить, что Кэрман сделает с этой землей. Она уже лишила землю сил, старалась уничтожить мир из-за жалкой ненависти, которой были века. Что она сделает, сидя на троне со всей властью королевы?
Она снова покачала головой.
- Нет, я не буду рисковать будущим с тобой как королевой. Земля может сгнить, но тут еще будет счастливый и живой народ. Я не могу обещать им, что при твоем правлении так будет. Я знаю, что ты подавишь меня. Я не буду собой. Я не смогу влиять на то, что мы делаем и как мы это делаем.
Это будущее было куда хуже того, что они испытывали сейчас. Айслинг с радостью сидела бы на этом камне и смотрела на свою тетю, не возвращаясь, домой, если бы это уберегло ее народ. Она делала бы так до конца жизни.
Она обещала слуа, что их примут и будут любить. Она не сдастся так просто из-за угрозы королевы-ведьмы.
Айслинг стиснула зубы, мышцы челюсти подрагивали. Она глядела на ведьму, а та смотрела на нее с задумчивым видом.
Кэрман размышляла. Айслинг видела, как шестеренки крутились в голове ведьмы-королевы, значит, еще гора информации вот-вот разорвет ее.
- Нам поговорить о твоем любимом? Я украла первого Короля-ворона. Думаешь, не сделаю этого и с ним? Я еще не прокляла его. Я любила первого слишком сильно, чтобы навредить ему еще сильнее, и те, кто был после него, были уже зверями. Но твой? – Кэрман улыбнулась. – Твой добрый, с хорошим сердцем, и его легко сбить с пути.
- Нет. Он самый верный из всех, кого я встречала.
- Потому что ты ведьма, и тебя обычно презирают, не доверяют и думают, что ты лишь тень в ночи, что украдет их душу. Но он – мужчина, дорогая, и его легко сбить с пути. Даже сейчас он в пути с твоей сестрой, потому что думает, что она хочет спасти его. Что думаешь, ведьмочка? – Кэрман рассмеялась зло и печально. – А если я верну сердце твоей сестры немного назад, во время много лет назад, когда она только привлекла твоего Короля-ворона? Может, в этом и разница нашей истории. Твоя сестра встретила его первой, и он увлекся тогда. Может, тут я ошиблась все те годы назад. Но если я откручу время, твоя сестра снова полюбит его. Думаешь, она собьет его с пути? Он отвернется от тебя, когда она проявит к нему чувства?
Айслинг подавила панику.
- Нет.
- Ты так думаешь, но твой язык чуть не сжался. Возможно, ты не полностью веришь, что он тебе верен? Мужчины не верные, милая моя. Они видят то, что хотят, и берут это. Это наша история и наш путь. Если не веришь мне, посмотри на других женщин, полюбивших не того, и чьи сердца вырвали из их груди.
Огонь в глазах Кэрман вызвал жжение в глазах Айслинг. Она знала, что та имела в виду, но не стала обвинять Брана.
- Ты меня не поняла, ведьма-королева. Я скажу тебе «нет», даже если ты отвернешь от меня его. Ты можешь забрать моего любимого и мою сестру, но я всегда буду идти с слуа, дарг-ду, дуллаханами, зверями, которых прогнали их семьи. Я пережила потерю раньше, переживу еще раз. Забери у меня все. Давай. Я буду стоять с теми, кого считают никем, потому что и меня так звали, и они не будут страдать так, как я.
Ее слова звенели правдой в мавзолее. Кэрман вскинула руки к Айслинг в гневе, ее цепи звенели. Айслинг такого еще не видела.
Женщина двигалась так, словно ненавидела Айслинг. Словно каждая ее клеточка хотела дотянуться до горла, чтобы порвать его когтями, которые вдруг выросли на ее пальцах.
Руки натянулись, мышцы напряглись. Кэрман все еще тянулась к ней, но выдохнула, словно сдалась. Ее голова повисла, покачивалась, тело отклонилось.
И впервые за время в гробнице Айслинг ощутила укол жалости. Эта женщина когда-то была самой сильной ведьмой. Мир преклонялся перед ней, она и ее сыновья могли все уничтожить, и они почти это сделали.
А теперь она была жалким подобием женщины, держалась за жизнь нитью гнева и ненависти, которую не могла отпустить. Если бы Айслинг не нашла Брана, если бы в ее жизни не было Лоркана, она могла оказаться такой, ненависть поглотила бы ее целиком. Она была рада, что мир сжалился над ней, дал ей не сестру, предавшую ее, или сыновей, умерших на ее глазах.
Айслинг коснулась пальцем подбородка Кэрман, подняла голову ведьмы-королевы.
- Прости, мне жаль. Твоя жизнь была не такой, какой должна быть. Теперь мне нужно, чтобы ты сняла мое проклятие.
Кэрман обмякла, прильнула головой к пальцу Айслинг.
- Ты не чувствуешь их?
- Кого?
- Всех, кого мы подводим? Я сделала это не ради сестры. План был не таким. Я собиралась уничтожить мир, несмотря на мою сестру и Короля-ворона, - она подняла голову, слезы текли по ее щекам. – Мы с тобой шли по одному пути. Ведьма, которую прогнала семья, которая выросла в канаве и желала просто жить так же, как все.
Айслинг покачала головой.
- Ты не отвлечешь меня жалостью. Я знаю, что такую жизнь никому не надо, но я не согласна, что исправить все можно только разрушением.
- Ты так юна. Ты даже не попробовала все, что может твоя магия. Ты не смотрела в будущее картами таро, не ныряла во тьму своей души. Я видела наше будущее, и там смерть.
Дыхание застряло в легких. Айслинг слышала, что другие ведьмы так говорили. Им снился костер, они ощущали петлю на шее задолго до того, как их ловили. Она слышала это раньше, понимала страх и гнев. Но знала, что это были за видения.
Она погладила большим пальцем щеку Кэрман.
- Смерть идет рядом с тобой, ведьма-королева. Стоит позволить ей увести тебя подальше отсюда.
- Это не смерть, - Кэрман зловеще рассмеялась. – Я порвала вуаль времени. Я дотянулась до всех сильных ведьм и женщин, которые были, есть и будут. Каждая из них умерла ужасной смертью от рук мужчин, что не понимали их. Я обещала им королеву, которая выведет их из теней к свету. И этой королевой, конечно, была я.
Дрожь пробежала по спине Айслинг. Магия толкала ее вперед, к Кэрман, пока ее подбородок не лег на плечо ведьмы-королевы.
- Сними мои цепи, дитя, и вместе мы спасем не только твоих фейри, но и всех ведьм, которые нуждаются в нас.
- Нет, - проскулила она, пытаясь бороться с магией, которая не отпускала ее.
Кэрман прижалась губами к уху Айслинг.
- Тогда ощути их боль.
Волна ощущений лилась из ведьмы-королевы в Айслинг. Боль, какую она еще не чувствовала, грозила переполнить ее. Ее спина выгнулась, толкая ее ближе в руки Кэрман.
Где были цепи? Но она лишь миг думала об этом, а потом ее снова захлестнули чувства. Ненависть, боль, печаль – все эмоции, что она ощущала до этого, но не могла узнать, потому что они были намного сильнее всего, что было в ее короткой жизни.
Айслинг не могла думать. Она едва дышала, эмоции поглощали ее, и она не могла отыскать границу между ними и собой.
- Ощути их, - шептала Кэрман ей на ухо. – Ощути ведьм, которых ты лишаешь счастья, мира и покоя. Это их жизни ты уничтожаешь, а не только тех фейри.
Айслинг стиснула зубы и застонала от боли. Она отказывалась верить этим словам. Они были лишь историей, которую ей рассказывала Кэрман. Боль было легко подделать. Эмоциями было просто управлять. Она не преклонится перед ведьмой, которая хотела, чтобы она пала к ее ногам.
Губы прижались к ее уху, слова срывались с медового языка:
- Лилит, первая из нас. Ее убил ее бог за то, что она была женщиной. Она умерла одна, в боли, и тьма поглотила ее.
Боль пронзила ее спину, словно кто-то оторвал крылья. Айслинг вздрогнула, лопатки двигались, пытаясь прогнать обжигающую боль.
- Пандора была слишком красивой и любопытной. Она открыла ящик тайн и узнала все, что не должны были знать женщины. Они заперли ее, но она не может умереть. Они дали ей бессмертие, чтобы она навеки узнала, что такое быть одной.
Печаль, жажда любви пронзили ее грудь, вызвали слезы на глазах. Она хотела, чтобы хоть кто-то любил ее, пусть даже пару мгновений. Только бы она не была одна.
- Они звали ее ведьмой, но она была Гекатой, матерью луны, богиней магии, и она дала нам силу, которую мы хотели, а они сожгли ее. Ты ощущала тот огонь раньше, ты знаешь боль, которую она ощутила, стоя у того шеста, глядя на людей, которые признавались ей в любви, а потом смотрели и смеялись.
Айслинг снова ощущала огонь у своих ног, но в этот раз ее не спас бы Неблагой. Кожа ее ног сгорала, боль была неописуемой.
- Клеопатра и Елена, самые красивые женщины в истории. Они не были ведьмами, просто знали, что у них есть власть из-за их красоты. Они заставляли мужчин вставать на колени перед ними, и из-за этого их убили ножом между ребер. Они смотрели на звезды и молили кого-то спасти их, но никто не захотел, - Кэрман снова прижалась губами к ее уху, обжигая этим поцелуем. – Они издевались над их телами перед сожжением, потому что красивыми вещами нужно было обладать, и они не могли существовать без синяков от руки мужчины.
Айслинг замотала головой, пытаясь врываться из древней печали, идущей не только от ее магии, но и от ее пола.
- Хватит.
- Моргана ле Фэй, Жана Д’Арк, Тиамат, Серсея, Медуза – женщины во все времена, которые родятся, родили, жили и умирали, потому что ты им не поможешь. Мы можем порвать ткань времени и избавить их от боли, разрушения их разумов и тел. Ты лишаешь их этой жизни.
- Хватит!
Вопль Айслинг разбил магию, которой Кэрман держала ее, и ударил по мавзолею. Обсидиан посыпался плиткой с потолка, трещина побежала по черепу одного из ее сыновей.
Стон раздался из застывшего гиганта. Он пошевелился, пробиваясь сквозь чары, что удерживали его руки, а потом магия снова впилась в него.
Айслинг отпрянула от ведьмы-королевы, споткнулась о камень за собой и рухнула на спину. Она смотрела на свет, падающий с потолка, и пыталась вспомнить, где была.
Она подняла ладонь во тьме, надеясь, что ее глаза сосредоточатся на чем-то ближе, но не смогла отличить свое тело от темноты. Глаз на ее ладони моргнул, а потом стал истекать, и она видела лишь тьму, боль и обиду.
Куда она попала? Ее тело было там, она его ощущала, но и не было. Даже пальцев, которые она хорошо знала. Только тень, которая порой двигалась, когда она на нее смотрела.
Воспоминания женщин ее рода и тех, что были похожи на нее душой, звали ее. Некоторые уже погибли в ветвях дерева-виселицы, другие знали, что направлялись туда, пока некоторые даже еще не сделали первый вдох.
Их были тысячи. Женщин, которых ненавидели бы, как бы они ни пытались объяснить свое достоинство. Женщин, которых всегда будут видеть только опасными.
Тихий вздох донесся до ее ушей, и Кэрман прошептала:
- Откуда тебе знать, дитя? Поэты будут петь веками о женщинах, умерших от удара копьем. Наш жизненный путь всегда заканчивается в реке слез друг по другу, по нашим детям, любви, а они говорит, что мы никак не можем изменить судьбу. Можем.
- Вечная слава не стоит крови, - выдавила Айслинг, язык прилипал к нёбу. – Что ты сделаешь, когда мы все сгорим на костре? Когда от нас останется только пепел?
- Я напомню им, что всегда будут внуки сгоревших ведьм. Что магия передается не по крови, а через желание видеть изменения. Я вижу твое сердце, Айслинг, знаю, что ты понимаешь. Мы не просто женщины, мы – ведьмы. Мы выбирались из сложностей, ползли сквозь боль, и мы восстанем с гневом и поглотим все на пути.
Что-то в ее разуме сломалось. Весь вес, который она несла на плечах как женщина, как ведьма, давил на ее душу, пока она не разбилась на миллион осколков у ног ведьмы-королевы, которая хотела прекратить все это.
- Что ты от меня хочешь? – прошептала она, двигаясь, пока не оказалась на коленях перед Кэрман.
Кэрман смотрела на нее и нежно улыбалась.
- Мы уничтожим всех, кто стоит на нашем пути. Но многие из них – боги, которые боятся нашей силы, того, что мы можем сделать. И есть лишь один способ убить бога.
- Как?
- Другим богом. Лишить их вены ихора, выпить его и дать ему спуститься по твоему горлу, пока ты не станешь чем-то большим.
Печаль сделала ее плечи тяжелыми. Ее пальцы ощущались хрупкими и слабыми, она коснулась цепей, что держали Кэрман в плену. Они упали с ведьмы-королевы, и та обняла Айслинг.
Кэрман гладила ее волосы, убирала темные пряди с ее плеч за спину.
- Ты сделала правильный выбор, дитя мое. Теперь покончи с этим.
Айслинг посмотрела на веревку на своем запястье и увидела, что это было на самом деле. Лестница ведьмы. Чары, которые можно было разорвать лишь смертью.
Она сделала еще два узла, пальцы дрожали.
- Восьмым узлом я принимаю судьбу. Девятый узел: все, что сделано, мое.
Дерево-виселица
Бран вырвался из портала, сделанного древними Туата де Дананн, и приз