Цветы ниспадали ярким занавесом из окна, тянулись по башне до садов на земле. Айслинг склонилась в окно, смотрела на представление, которое Подхолмье устроило для Благих фейри, навестивших их.
Айслинг настаивала, чтобы Благие король и королева провели коронацию в другом месте. Были сотни вариантов лучше Подхолмья, больше подходящие для коронации нового принца Благих фейри. Они постоянно отмахивались от ее аргументов, настаивая, что хотели, чтобы их сына короновали на новой земле, которая скоро станет союзником для всех дворов, которые выразят желание.
Это было несправедливо, а еще это было плохо для нервов.
Она снова погладила ладонью свои теперь белые волосы. Прядь прилипла к ее пальцам, казалось, сияла светом, которые смущал. Он выдавал ее эмоции лучше лица.
Хмуро глядя на волосы, она отпустила пряди со звуком отвращения.
- Могли бы и лучше себя вести.
Несколько цветов покачивали согласно головками. Подхолмье знало, что могло вести себя лучше, но и хотела, чтобы его мать гордилась.
Айслинг не думала, что будет считать себя матерью участка земли. Даже с силой, расцветшей в ее груди, она думала, что будет проще. Посадить немного семян, смотреть, как они растут, убеждать землю зеленой магией, что нужно ее слушаться. Она даже знала несколько заклинаний для растений с тех времен, как помогала фермерам. Все должно было оказаться простым.
Но в Подхолмье не было просто. Земля была существом, упрямым, как ребенок.
Слуа пытались объяснить ей. Каждая Воронья королева должна была обучить землю делать то, что она хотела. Это и был ребенок. Его нужно было научить жить, что можно делать, как себя вести. Айслинг плохо справлялась.
- Госпожа? – спросил голос с порога. – Вы готовы идти в главный зал?
- Нет, - она нахмурилась. – Я не хочу развлекать Благих фейри, когда у меня есть дела важнее, - научить, например, эти цветы не расти огромными из-за гостей.
Слуа кашлянул за пернатой ладонью. Кэрман больше не забирала их магию, и они выглядели намного лучше. Поправились, кожистые крылья стали пернатыми, полночными крыльями, что изящно изгибались. Она не видела никого такого в природе, но гордилась, что ее народ, хоть все еще немного уродливый, был куда здоровее, чем раньше.
- Госпожа, - слуа пытался скрыть смех. – Они тут для вас.
- Они тут ради принца, - исправила она. – Им не важно, есть ли я тут, важно лишь, нарядилось ли Подхолмье для церемонии.
Другой голос присоединился, темный и с перьями силы. Бран вышел из теней коридора в комнату. Он улыбался, острые зубы поблескивали от света.
- Дальше я сам. Спасибо, слуа.
- Как пожелаете, ваше высочество.
Они дождались, пока подданный закроет за собой дверь, а потом подбежали друг к другу. Айслинг не знала, кто двигался первым, но она оказалась в его руках, и во рту снова был вкус медового вина.
- Я скучала, - прошептала она. – Зачем ты уходил надолго?
- Нужно было кое-что сделать.
- Благие фейри уже тут. Они ждут нас в главном зале, и я не знаю, что им сказать. Что они подумают обо мне.
Он убрал прядь белых волос за ее ухо.
- Они подумают, что ты – самая красивая женщина на свете. Они будут благодарны, что ты спасла одну из них. Эльва все еще хочет с тобой поговорить.
Она прикусила губу. Между Айслинг и ее сестрой осталось много невысказанного, но она не знала, откуда начать. Наверное, с того, что ее бросили, но это было уже не так важно.
Эльва была ее идеалом, пока она росла, а теперь они были далеки друг от друга. Айслинг не знала, как пересечь брешь, возникшую за годы между ними.
Могла ли она полюбить сестру? Может, когда-то. Но это уже не было необходимо.
У нее снова была семья. Это место было с народом, что не только нуждался ей, но и любил ее, знал ее мысли и не судил ее за них. Она не была изгоем, которого не понимали.
Она была просто Айслинг. Порой ведьма. Чаще всего женщина. И всегда Воронья королева, которая любила своих подданных больше воздуха в легких.
Бран тихо рассмеялся, улыбка обжигала ее, как солнце.
- Что? – спросила она.
- Ты счастлива, - сказал он. И она видела ту же эмоцию в его глазах.
- Откуда ты знаешь? – конечно, она была счастлива. Он был всегда прав, отмечая это. Как она могла ощущать другое? Айслинг получила все, что хотела, хотя несколько оставшихся проклятий еще забирали от нее мужа днем, но по ночам… О, ночи стоили ожидания.
Он потянулся за нее. Она удивилась, услышав тихий треск, а потом он показал ей лилию.
- Потому что Подхолмье всегда цветет, когда ты счастлива.
Она фыркнула в белый цветок.
- И когда я нервничаю. Оно цветет от всех моих эмоций. Все это место как буйный подросток, который только обрел краски. Клянусь, Подхолмье хочет все поверхности раскрасить.
- Пускай, - он завел ногу за ее, лишая ее равновесия. – Я не против красок после долгой тьмы.
- Но я люблю тьму.
Бран поцеловал ее и прорычал в ее губы:
- Как и я.
Ее щеки пылали. Они слишком много времени проводили во тьме, но она не жаловалась.
- Нам нужно идти в главный зал, - прошептала она. – Они будут нас искать.
Со стоном он помог ей выпрямиться и вздохнул так, что мог содрогнуться замок.
- Глупые Благие. Зачем они в нашем доме?
- Коронация.
- Это даже не один из нас.
- О, вдруг ты согласился со мной, что у нас есть дела получше.
Бран подмигнул.
- Занятия куда приятнее, чем развлекать вычурных Благих, которые тут только для того, чтобы узнать, что за дар мы дадим мальчику.
- Как насчет хвоста? – Айслинг пошевелила бровями, отходя, чтобы закончить подготовку. – Или ушей. Маленький рыжеволосый мальчик с ушами мыши будет милым, да?
Смех Брана звучал как музыка. Она слышала несколько симфоний в жизни, но они так не очаровывали. Никто не мог сделать песнь такой прекрасной, только мужчина, укравший ее сердце.
Она прошла к маленькому столику с зеркалом, где слуа хранили ее кисти. Они должны были заплести ее волосы, чтобы Благие фейри подумали, что она как они. Но ее новые волосы отказывались быть в косах или высоких прическах.
Пряди перечили им. Они выскальзывали из пучков. Они спутывались и торчали из кос. Они даже щекотали ее уши, если она собирала их в простой хвост.
И она сдалась. Айслинг не мешала им быть свободными, и пряди были рады. Ее волосы казались не частью ее тела, а частью Подхолмья, как вся она.
На столе стояла корона из шипов. Чуть меньше, чем у Брана, но все еще грозная.
Он подошел за ней, появился в зеркале как темная тень за ее спиной. Его перья задели ее спину, тепло его тела нагревало ее, желтый вороний глаз крутился в глазнице.
Он взял корону и медленно опустил на ее голову. Пряди ее волосы обвили металл. Сияющие белые пряди будут удерживать корону на ее голове и не дадут ей упасть.
Бран радостно вздохнул, склонился и опустил подбородок на ее плечо. Он обвил руками ее талию, пальцы сжали простой черный шелк ее платья.
- Ты выглядишь совсем как королева.
Она смотрела на их отражение в зеркале. Они были идеальной парой. Он – ворон, а она – лебедь. Ночь и луна, и она не замечала этого раньше. Они были вселенной и всеми звездами в одном прекрасном бесконечном мгновении.
Айслинг выдохнула, подражая ему.
- И впервые я ощущаю это.
Он хищно и дико улыбнулся, и она снова ощутила любовь к нему.
- Готова дать Благому принцу хвост?
- Так мы договорились?
Со смехом они погнались друг за другом по коридорам замка. Айслинг замечала улыбки слуа, пока они проносились мимо. Дуллахан со смехом подбросил свою голову.
Они были в месте, где все изгои могли быть счастливы, и она гордилась.
Лоркан остался с деревом-виселицей как проводник. Айслинг скучала по нему, но он приходил, когда мог. Обычно получалось не в подходящее время, когда она хотела быть наедине с Браном, но она хотя бы видела друга.
Жизнь сильно изменилась с тех пор, как она получила полные силы Вороньей королевы, но она не променяла бы это ни на что, как бы неудобно ей ни было.
Она затормозила у дверей главного зала, что были высокими, намного выше их голов. Айслинг выдохнула и смотрела на потертое дерево, зная, что она не могла уйти от этого. За дверями были те, кто все эти годы отказывался от нее. Фейри, которые не хотели ее, но теперь решили загладить вину.
Простит ли она их? Счастье в ней вдруг сменилось страхом, и он мешал думать. А если они сделают это снова? А если она доверится им, впустит их в свою жизнь, а потом они снова выбросят ее?
Теплые ладони поймали ее талию, притянули ее к сильной груди.
- Вместе, - прошептал Бран ей на ухо. – Как всегда.
Все ее тревоги пропали. Он будет с ней, несмотря ни на что. Он всегда был рядом.
Она глубоко вдохнула, кивнула, и двери перед ними открылись. Главный зал был полон разных фейри. Золотые существа с крыльями стрекоз. Высокие сильные женщины и такие же сильные мужчины стояли бок о бок с мечами на поясах. Брауни, пикси, Туата де Дананн собрались вместе, ждали хозяев замка.
Все посмотрели на них. Они упивались видом Короля-ворона и Вороньей королевы, как они стояли, обвив друг друга, когда правила приличия этого не позволяли.
Ей было все равно. Она столько времени переживала, что скажет или сделает что-то смущающее. Айслинг поняла, что теперь ей было все равно. Не важно, что они подумают о ней, пока Бран был с ней, королевство процветало, и те, кого она ценила, были счастливы и здоровы.
Облегчение от этого осознания чуть не сбило ее на колени. Какое дело ей до того, что Благие фейри думали с их правилами и мнениями? У нее было королевство народа, который не принимал эти правила. Королевство, которое не жило по порядкам Благих и Неблагих.
Они вместе продолжат укреплять это королевство, которое ценило их, когда этого не делали остальные. Это теперь была ее жизнь.
- Готова? – спросил Бран.
- Не то слово. Я еще не видела ребенка-фейри.
Он отпустил ее талию и встал рядом с ней, протянул руку. Улыбка на его лице почти ослепляла ее.
- Они выглядят почти так же, как все дети, которых ты видела.
- Как люди?
- Как-то так.
Айслинг сморщила нос и шагнула с ним в зал.
- Может, тогда я все-таки дам ему хвост. Бедняга, он – фейри, но никто этого не поймет.
Толпа расступилась перед ними, открывая Благих короля и королеву в центре зала. Они установили там сцену, хотя лишь в ступеньке над полом. Она ценила то, что они не стали трогать ее с Браном троны. Они могли это сделать, конечно, но она заметила их вежливое поведение.
Она не думала, что наладит мир с королем и королевой фейри, которые отказались от нее. Но Сорча и Эмонн были добрыми и куда более мягкими, чем она ожидала.
Сорча улыбнулась им с места рядом с Эмонном. Золотое платье ниспадало с нее, будто жидкое, собралось у ног и отражало свет в комнате. Она видела лица Благих фейри на платье, дизайн потрясал. Словно Благая королева впитала свой народ. Конечно, это Сорча и сделала со своим народом, друидами, а теперь пыталась сделать с фейри.
Эмонн был в белом шелке с позолотой. Айслинг отметила, что это было необычно просто для короля. Но подходило Благому фейри. Он не любил выделяться из толпы.
В этом они были схожи. Айслинг ощущала на себе взгляды будто физическое прикосновение, и она убежала бы, если бы не теплая ладонь Брана на ее пояснице.
Между двумя Благими фейри была колыбель, которая покачивалась от магии. Внутри был их ребенок. Слуа говорили о рождении часто. Это был первый Благой принц, рожденный за три века, и они были уверены, что это было хорошим знаком.
Айслинг не была так уверена. Она поднялась на сцену и прошла к колыбели. Она опустила ладонь на край и остановила покачивания.
Малыш лежал под бежевым шерстяным одеялом. Он смотрел на нее ярко-зелеными глазами, которые были слишком осознанными для ребенка, которому было несколько дней. Веснушки украшали его щеки, так много, что она не могла сосчитать их. Он улыбнулся беззубой улыбкой и протянул к ней руку.
- Сорча, - сказала она с улыбкой, протянув ребенку палец. – Он милый. Не рыжий?
Его мать нахмурилась.
- Нет, в этом он, похоже, пошел в отца.
Эмонн, хоть это было и сложно, еще сильнее выпятил грудь.
- Не вижу в этом ничего плохого.
- Я хотела, чтобы у него были рыжие волосы, как у меня, - проворчала его жена. – В королевстве Благих и так много блондинов. Немного цвета было бы хорошо.
- У него твои веснушки.
- И твой упрямый подбородок.
Они спорили, а Айслинг склонилась, чтобы увидеть глаза принца. Он был очень красивым ребенком, хотя она не ожидала меньшего от красивых родителей, но в его взгляде было нечто, что она тут же узнала.
Хитрость уже мерцала там. Хитрость, которая не подходила Благим фейри.
- Ты устроишь им много проблем, да? – спросила она у ребенка. – Может, я все-таки не буду давать тебе хвост.
Ладонь Брана опустилась рядом с ее, подвинув колыбель, чтобы заглянуть туда.
- Красивый мальчик.
- Больше, чем я думала.
- Здоровый.
- Наверное, пойдет по стопам матери.
Бран фыркнул.
- Нет, он пойдет по стопам отца. Посмотри на его челюсть и взгляд. Он хочет приключений, Эмонн был таким же. Он будет отличным Благим принцем.
- Присмотрись, - Айслинг приподняла бровь.
Король-ворон склонился к ребенку, а потом отодвинулся с удивлением. Он посмотрел на нее большими глазами.
- Это…?
- Угу.
- О, нет, - он посмотрел на Сорчу и Эмонна, все еще спорящих насчет того, на кого ребенок был похож сильнее. – Думаешь, они знают?
- Не будем им говорить. Потом получим мальчика, - она коснулась пальцем его лба. – Я дарю тебе удачу, маленький принц. До конца твоей жизни леди удача будет следовать за тобой и оберегать тебя от всего вреда.
Вся толпа затихла от ее слов, затаила дыхание, словно они впитали дар в себя. Айслинг подняла голову, боясь, что сделала что-то необратимое. Дары фейри были вечными. Они оставались навсегда с ребенком. Удача казалась хорошим даром, но…
Сорча кашлянула, слезы блестели в ее глазах.
- Это серьезный дар, - сдавленно сказала она. – Такое можно дать только одному ребенку.
- Тогда я буду гордиться тем, что дала это твоему сыну, - она не добавила, что ему она понадобится. В мальчике была капля Неблагого, и ему нужно было вести себя осторожно. Она еще не слышала о Благом принце, который отличался настолько. Может, он был будущим.
Она посмотрела на яркого ребенка с веснушками и зелеными глазами. Может, он и был будущим. Может, дворы пропадут навсегда, и один мальчик их объединит.
Разве она могла знать? Айслинг не хотела смотреть в будущее, хотя Подхолмье хотело.
Сорча подошла и взяла ее за руку. Она прижала ее ладонь к своим ребрам, так близко, как только могли быть королевы при подданных.
- Это честь, Воронья королева.
Айслинг с улыбкой сжала ладонь Благой королевы. Она посмотрела на Брана, ее сердце согрелось от любви в его глазах. Наконец, она была с семьей.
- Это честь и для меня, Благая королева.
Толпа радовалась за ними, праздновала дар, полученный от Подхолмья. Бран произнес губами: «Я тебя люблю».
Так ощущалось бессмертие. Не вес проходящих веков. Просто любовь мужчины, отдавшего ей свою вечность.