Ее сердце колотилось от вариантов. Она могла упасть, но все это могло быть проверкой, и земля могла быть в паре шагов ниже нее, а все звуки могли быть галлюцинацией, тем, что придумал ее разум, потому что она не видела дна. Скорее всего, там была бесконечная трещина. Банши не помешают ей разбиться, они не хотели, чтобы Айслинг была их королевой.
И если она упадет туда, виноваты будут не они. Она сама забралась на цепь.
- Жаль, ты меня сейчас не видишь, Кэрман, - процедила она. – Ты устыдилась бы той, кого хочешь захватить.
Тихий смех донесся из тумана, и Айслинг тут же пожалела о своих словах. Может, ведьма слушала. И не была разочарована.
Камни появились перед ней, цепь уходила глубоко в них, чтобы никогда не выпасть.
Айслинг выдохнула с облегчением, ступила на другую сторону, и густой мох окружил ее ноги. Хоть она не дала страху влиять на ее движения, она давно не была так напугана. От высоты ей было не по себе, и она старалась избегать обрывов.
Она сделала это. Поборола еще один страх, не дав ему подавить ее.
От ее прибытия послышались хлопки, туман пропал от дыхания магии. Ифа стояла на другой стороне, все еще темная и бледная, как раньше, окруженная сотней банши.
- Ты добралась до моего дома, - сказала Ифа, ее голос звенел как колокола церкви. – Я впечатлена.
- Видимо, редкие проходят цепь? – спросила Айслинг. Никто не ответил, и она сменила тактику. – Где мой слуга?
- Наверное, еще бросает проклятия в туман. Мы хотели поговорить с тобой одной, - Ифа провела рукой, указывая, что им нужно пройтись вместе. – Я много слышала о тебе, Воронья королева. И я хочу знать, зачем ты тут.
- Я уже все рассказала. Кэрман пробудилась, и я не хочу, чтобы она вредила моему народу, - она прошла к герцогине. Они вместе ушли от обрыва, где все еще висел тяжелый туман.
Ифа издала разочарованный звук.
- Я не совсем тебе верю. Насколько я слышала, твой слуга убедил тебя в этой глупой затее. Думаешь, можешь остановить Кэрман? Мать всех ведьм?
- Думаю, у меня есть шанс.
- Как у мыши против кота, но мы знаем, кто мертв в конце. Объясни больше, моя ведьма-королева. Я хотела бы знать, почему ты бежишь сломя голову к смерти.
Айслинг не знала ответа. Она раздраженно выдохнула, успокоила разум и ощутила темное прикосновение силы. Ифа пыталась рыться в ее мыслях. Или не рыться, а ощутить вкус магии, что окружала Айслинг как удобная теплая шаль.
Банши вздохнула.
- Интересно. У тебя так много магии, но ты не знаешь, что с ней делать. Ты редко используешь магию. Я видела тебя в воспоминаниях моего народа, ты работала вместе со слуа. Проклятыми существами, которые не имеют права жить в замке или видеть тебя.
Гнев заставил волоски на руках Айслинг встать дыбом.
- Кто сказал, что они лишь немногим лучше животных? Да, они прокляты, но это мы заставили людей обрести облики, что пугают души в них. Мы охотились на них и поработили их. Разве они не заслужили комфорт? Хоть немного.
- Ты не такая, как я думала, Воронья королева, - Ифа указала на туман, и он стал тверже, превратился в скамью для них. Они вместе опустились на нее. – Я думала, ты ненавидишь их.
- Почему?
- Они – идеальный пример всего, что ты пыталась изменить. Только слуа в Другом мире могут охотиться на подменышей и возвращать их домой, где мы их порабощаем, - Ифа склонила голову. – Как видишь, меня путает то, что ты говоришь, что у слуа должны быть права. Разве они не делают то же, что и мы сделали с ними? Они инструменты, которыми мы вредим подменышам. Ты защищаешь оружие, что убивает без разбора.
- Рука направляет оружие.
Ифа посмотрела на нее задумчиво, и Айслинг знала, что на нее смотрело существо, что видело тысячу лет. Эта королева банши была старой, куда старее всех фейри, которых она до этого встречала. Может, даже старее Бадб, которую Айслинг всегда считала той, кто знал все на свете.
Она кашлянула и посмотрела на банши.
- Полагаю, это эгоистичный путь.
- Так это не вся история, - это не был вопрос.
Айслинг кивнула.
- Я устала быть проклятой. Знаю, так живет Вороний двор, но я никогда не умела соблюдать традиции. Я хочу, чтобы эффект этой магии покинул мое тело. Я хочу перестать завидовать любимому из-за того, что его проклятие можно снять, а мое должно оставаться.
Это было корнем проблемы, хотя поняла она это только сейчас. Свобода Брана была отнята лишь отчасти. Он все еще мог выпросить немного времени. Его тело не давали ему, пока он держался за гордость.
Они плохо жили теперь. Но он хотя бы мог быть собой на пару мгновений дольше, хоть и по милости других. Айслинг осталась в мире магии, когда в ее руках было так много, но она не могла даже разорвать простые чары.
Банши кивнула.
- Ах, теперь понятнее. Ты ищешь не мести или власти. Ты хочешь свободу.
- Я хочу вернуть возможность выбирать, - исправила она. – Я хочу идти по королевству и помогать другим ночью или днем. Оковы на мне сделаны не фейри. Я ощущаю это, как и чувствую, что ты – древнее существо, которое могло быть живо во времена, когда прокляли первую Воронью королеву.
Может, она смогла поймать Ифу в ее игре. Банши удивленно приподняла брови.
- Возможно, ты угадала.
- Тогда скажи, как снять проклятие. Или, если не знаешь, расскажи, как его наложили впервые, и я сама его распутаю.
Взгляд Ифы стал печальным.
- Тебе не хватит времени распутать его, ведьмочка. Стрелки постоянно крутятся, и прошло время, когда у тебя был шанс против великой королевы.
- Это не тебе решать.
Она произнесла эти слова слишком резко. Несколько банши неподалеку отпрянули от нее. Они реагировали так, словно привыкли к тому, что лидер срывалась в гневе, но не тот, кто ругал себя в своей глупости.
Айслинг ощущала, как помрачнела. Она гневно нахмурилась, сжала крепко кулаки, глядела на герцогиню, которой, похоже, нравилось вредить своему народу, когда что-то ее не устраивало.
А Ифа казалась расслабленной. Она таяла на скамье из тумана. Ее губы сдвинулись в ехидной улыбке, она подняла руку.
- Так ты отправишься в путь одна? Где твой муж, Король-ворон? Он должен идти с тобой.
- Ему не нужно тут быть, - слова обжигали ее язык. Это было близко ко лжи, слишком близко. Слова ползли по ее горлу со жжением горького яда.
- Нет? – спросила Ифа? – Ты пытаешься снять свое проклятие, но не хочешь тут своего короля?
Это была ее цена. Герцогиня банши хотела каплю правды от Айслинг, то, что могло бы выделить ее среди других фейри этим знанием.
Она выдохнула.
- Король-ворон… Мы оба прокляты. Каждый из нас заперт в форме, что традиционна для наших ролей. Он не спешит найти способ снять мое проклятие, но не потому, что не хочет его снять, просто… - она сделала паузу и облизнула губы, - он переполнен задачами.
Ифа посмотрела на нее с пониманием, уловила ложь раньше, чем Айслинг осознала, что говорила не совсем правду.
- Ты думаешь, что он не хочет снять твое проклятие.
- Я думаю, если бы он знал как, он бы это сделал. Король-ворон не ценит такие древние традиции. Весь его королевства лежит на его плечах. Он переживает из-за моего проклятия, своего, здоровья королевства и отношению к слуа как к народу, а не только к оружию. Он за многое в ответе, так растянул себя, что уже не видит края, - слова лились рекой с ее губ, пока она не сделала паузу и перевела дыхание. – Мне нужно сделать это самой. Я хочу убрать это с себя, и это мне нужно сделать в одиночку.
Ифа окинула ее взглядом, оценивая, а потом медленно кивнула.
- Ты не такая, как я думала, Воронья королева. Путь перед тобой будет трудным, хотя, боюсь, он не будет долгим. Тебе нужно время, чтобы подготовиться и научиться, но вселенная не дает тебе это.
- Ты знаешь, как одолеть Кэрман и снять так мое проклятие.
- Я знаю способ, но для одного конца есть множество троп, - сказала Ифа. – Тебе нужно будет исполнить самые сильные чары, что видело Подхолмье. Ты не сможешь одна. Великие скрытые силы тут помогут тебе или помешают. Это им решать.
Айслинг обдумывала ее слова. Она не хотела быть в долгу перед фейри, но не могла дальше терпеть эту слабость. Было глупо, что она будто пряталась из-за того, что будет, когда свет солнца коснется ее кожи.
Она ненавидела это. Все, что проклятие отбирало у нее. Способность говорить, касаться, чувствовать мир так, как она должна была. Она заслужила вернуть это.
И если нужно было попросить услуги у нескольких фейри…
- Я принимаю, - ответила она. – Я принимаю любую цену.
Глаза банши расширились от шока, она словно не верила, что Айслинг так рискнет.
- Смелая, - пробормотала Ифа. – Или просто глупая.
Герцогиня протянула руку, веревка появилась между ее пальцев. Она свисала, как мертвая змея, покачивалась от ветерка. Айслинг не могла отвести взгляда.
В предмете была сила, хоть она не могла понять источник. Древняя магия была вплетена в нити веревки. Она почти слышно гудела мелодию, что проникала в вены Айслинг.
- Бери, - сказала Ифа. – Это первая часть твоего заклинания, наделенная моей магией.
Айслинг взяла веревку, обвила ею пальцы и сжала кулак, грубая поверхность впилась в ее кожу. Веревка ожила. Край обвил ее запястье четыре раза, а потом другой конец свернулся, когда Ифа выдохнула.
Ифа сжала ладонь Айслинг.
- С первым узлом начинаются чары, - края соединились и завязались, закрепляя веревку на запястье Айслинг. – Надеюсь, ты знаешь, что начала, Воронья королева.
- Знаю, - но она с тревогой сглотнула. – Какая цена?
- Послание Королю-ворону от старого друга, - тьма кипела во взгляде банши.
Айслинг ответила после паузы:
- Я буду рада принести послание.
Тьма скрыла белки глаз Ифы.
- Не понадобится.
Герцогиня мертвых резким движением сломала указательный палец Айслинг. Треск был как от сухой ветки в лесу, звенел в ее ушах задолго до боли, пронзившей ее тело.
* * *
Бран зашипел и схватился за запястье. Он ничего не ощутил, но боль была такой, словно он ударил кулаком по стене.
- Что такое? – спросила Эльва впереди. Забираться по скале было опасно и без такого отвлечения. Порыв ветра бросил волосы ей на лицо, пряди запутались в корнях дерева, что отчаянно пыталось расти на горе.
Его ладонь пылала… Нет, не ладонь. Он гневно посмотрел на указательный палец, что чуть изогнулся. Его палец не сломался, но он понял послание.
Кто-то или что-то поймало Айслинг и хотело, чтобы он знал об этом. Как они смели? Гнев пылал в его легких, и он дышал с хрипом ненависти. Они заплатят за это. Они ощутят ее боль в тысячекратном размере, если он узнает, кто это был.
- Бран? – крикнула Эльва. – Что такое?
Он посмотрел на склон, пронзая гору взглядом. Он поймал ее взгляд, понял, в какой миг она заметила его боль.
Эльва нахмурилась, крепче ухватилась за гору и отклонилась.
- Скажи мне.
Она ощущала себя уютно, свисая с выступа высоко над землей. Кожаные леггинсы помогали ей забираться, глупые юбки не сдерживали ее движения. Ее длинная коса раскачивалась от ветра, и она держалась за склон одной рукой. Сильная и способная, она продолжала удивлять его своей выносливостью.
Но он хотел смотреть не на нее. Даже сейчас он видел только Айслинг в ее лице. Улыбка Эльвы была недостаточно изогнутой, ее глаза были не такими темными, и она не была женщиной, которую он любил так, что сердце завязывалось в узелки.
- Это Айслинг, - выдохнул он, сжимая и разжимая ладонь, чтобы прогнать боль. – Кто-то посылает мне сообщение.
- Как?
- Они сломали ее палец, - он выбрался на выступ. Его равновесие было нарушено, разум был не с ними, пока они шли к дому друидессы. Ему нужно было сосредоточиться на деле, но он мог думать только о боли Айслинг.
- Зачем? – Эльва была лишь немного впереди него теперь. Ее коса взлетала от ветра и почти задевала его щеку. – Что за послание несет сломанный палец, кроме угрозы?
- Это способ Неблагих. Послать кого-то домой со сломанным пальцем означает, что они нашли то, что я хочу, и я в долгу перед ними за то, что потерял это, - он покачал головой, отгоняя мрачные мысли.
- Ты знаешь, кто послал тебе такое? – спросила она. – Должны быть Неблагие, которые ведут себя так жестоко.
- Это просто палец, - это было куда больше. Ему пришлось это сказать, чтобы напомнить себе, что он ничего не мог поделать. Он мог ощутить ее смерть. Обжигающая боль их проклятия связи сбросила бы его с горы для его гибели. Это был лишь палец, но могло быть куда хуже.
Несколько камней сорвалось сверху и попало по его макушке. Он хмуро посмотрел на Эльву, которая явно намеренно столкнула те камни.
- Не просто. Это моя сестра, Бран. Мне плевать, что ты сейчас чувствуешь. Ты не будешь играть с ее самочувствием из-за того, что отвлекся.
- Сестра, которую ты бросила на всю жизнь. Ты не будешь давить этим на меня, словно кровь означает, что ты важнее, - он полез дальше, пока не поравнялся с ней. – Кровь не гуще воды, Благая фейри. Она всегда будет видеть меня равным, а тебя – как женщину, бросившую ее жить в канаве.
Эльва молчала после угрозы, и Бран не хотел говорить. Он должен был многое обдумать, а не спорить с женщиной, которая не имела права говорить об его Айслинг.
Он говорил себе совладать с эмоциями. Друидессе не понравится разъяренный мужчина. Он скажет что-то глупое, а то и оскорбит. И она не поможет им, и Айслинг останется одна.
Он сжал ладонь. Он не мог оставить ее одну, многое зависело от ее безопасности.
Рядом с его ладонью появился край утеса. Он выбрался туда, пригнулся и огляделся. Эльва поднимется следом, и Бран хотел убедиться, что никто не нападет на них.
Он слышал о сыновьях Тлахтги до этого, но не об их матери. По легенде они были воинами, которые могли одолеть даже самых талантливых фейри. Ни один двор не лез к ним, потому что они жили далеко от Другого мира. Они не были проблемой, потому что не нападали на фейри на постоянной основе.
Сыновья были отшельниками. Они оставались на этой горе. Он не слышал, чтобы они приводили сюда женщин, а те, кто это испытал, точно пустили бы слухи.
Некоторые, кто видел сыновей, говорили, что они были красивыми. Высокие, как деревья, широкие, как лошади, они были сильными. Говорили, они могли снести голову с плеч одним взмахом. Женщины шептали, что они были не просто воины, но Бран на этом переставал слушать. Это его не интересовало.
Камни зашуршали за ним, Эльва выбралась на утес и поднялась на ноги рядом с ним.
- Есть кто?
- Нет, - он посмотрел на вершину горы, заметил лишь простой деревянный домик. – Это странно. Они должны знать, что мы тут.
- Они точно знают, - Эльва выпрямилась и опустила ладонь на рукоять меча. – Они следят за нами. Ждут, чтобы понять, что мы сделаем дальше.
Друиды. Они были хитрыми, хотели оценить достоинство других, а потом действовать. Бран заставлял себя не скалить раздраженно зубы. Если друидесса хотела поговорить с ним, она поговорит. Иначе ему придется проявить свое достоинство.
- Что ты предлагаешь? – спросил он.
- Не знаю, - ответила Эльва, разглядывая пустой пейзаж. – Я не знаю, что они хотят от нас.
- Они ничего не хотят. Это мы хотим.
- Они ждут, что мы сделаем что-то за информацию. Так работает мир. Нам просто нужно понять, чего они хотят.
Он пытался вспомнить, что знал о друидах и их истории. Он мог чем-то их подкупить? Они должны были хотеть то, что он мог дать. Он был Королем-вороном. Им нужно было только попросить.
Но потом он понял. Это были не фейри. Они не хотели безделушку, какой ни у кого не было. Они не хотели магию или знания, которыми он еще не делился.
Они были друидами, а друиды были людьми. Если он и понял что-то от Айслинг, то они хотели только одного, и это относилось ко всему их виду.
Он пригладил рукой волосы, стряхнул с одежды землю. Бран долго хлопал по одежде, чтобы выглядеть должным образом.
- Что ты делаешь? – спросила Эльва, голос дрожал от раздражения. – Не время переживать из-за внешнего вида!
Он не слушал ее, решительно направился к домику. Его сапоги стучали по земле, и он задумался, как братья поднимали еду на гору? Или они не нуждались в ней? Похоже, все друиды нуждались в еде, но он мог ошибаться. Не впервые. Даже Сорча теперь была вне его понимания.
Он постучал в дверь так тихо, как только позволяло его терпение.
- Тлахтга, я пришел издалека, чтобы посидеть за твоим столом и спросить совета. Может, ты меня впустишь?
Тишина звенела за дверью. Эльва прошла к нему, шипя под нос:
- Глупец! Нельзя приказывать друиду! Хочешь умереть? Да?
Дверь перед ними тихо распахнулась. За ней старушка сидела в кресле-качалке возле камина, что весело потрескивал. Пол покрывали лоскутные одеяла, простой стол стоял напротив женщины. Трое мужчин – каждый со своим цветом волос – сидели вокруг него и точили ножи. Он узнал ленивые движения. Они не готовились к бою, а просто занимали руки, пока их мать вязала в тепле.
Он замешкался.
- Тлахтга?
Кресло покачнулось.
- Ты прошел долгий путь, чтобы поговорить со старушкой, Король-ворон.
Бран перешагнул порог дома друидессы.
- Путь был долгим, да. И он будет того стоить, если ты мне поможешь.
Один из ее сыновей, блондин, склонился и опустил нож на стол.
- Матушка? Если я уведу женщину, ты сможешь поговорить с ним наедине.
Эльва фыркнула.
- Ты меня и пальцем не тронешь, великан.
Он приподнял брови в ответ. Борода на его лице скрывала почти все эмоции, но даже Бран видел, что он не был впечатлен.
- Я говорил, что буду тебя трогать? Снаружи много работы, хотя тебе подойдет колоть дрова. Как раз выпустишь гнев.
- Мне не нужно делать вашу работу, - прорычала она.
- Эльва, - возмутился Бран. – Друидесса, похоже, хочет поговорить со мной наедине.
- Мы пришли вместе и останемся вместе, - Эльва скрестила руки на груди, но Бран заметил, что она не вошла в домик. Может, она ощущала себя нарушительницей. Так казалось.
Скрип кресла-качалки заставил его посмотреть на Тлахтгу, он уловил простой кивок ее сыну. Он встал, и Бран понял, что слухи не врали.
Мужчина был почти таким же большим, как Туата де Дананн. Он был выше двух метров, точно возвышался над людьми, точно был бы выше его королевы.
Бран кивнул блондину, когда тот шел мимо, и пробормотал под нос:
- Удачи.
Белая вспышка мелькнула в бороде мужчины.
- Я справлялся с существами страшнее женщины в гневе, Король-ворон. Я жду этого сражения.
Сын не врал, он не дотронулся до Эльвы. Но она попятилась от него и дома, и сын закрыл за собой дверь без слов от спутницы Брана. Странно, он думал, что Эльва будет спорить хотя бы немного.
Может, она теряла ненависть к мужчинам. Вряд ли, но Бран надеялся.
- Подойди ближе, - сказала Тлахтга, ее голос дрожал. – Я тебя не вижу, мальчик. Мои глаза уже не такие, как прежде.
- С радостью, - Бран прошел к креслу-качалке и опустился на пол рядом с ней. – Я рад тебя видеть, друидесса. Я слышал о твоих приключениях и верю, что ты – именно та, кто поможет мне в моем пути.
- Просто очаровательный, - она рассмеялась. Оставшиеся два сына посмеялись с ней.
Бран оглянулся и понял, что все сыновья были копиями друг друга, разницей был лишь цвет волос. Черный, светлый и рыжий, они были и разными, и одинаковыми. Если они прокроют волосы грязью, он не сможет их отличить.
- Мои мальчики потрясают, да? – Тлахтга указала на двух других сыновей. – Камма и Диорб, последний с рыжими волосами. Их легко различать так, иначе я бы никогда не знала, кто из них кто.
Диорб, рыжеволосый великан, рассмеялся так, что домик задрожал.
- И ты наша мать. Нас можно различать и другими способами.
- О, можно, но я не хочу говорить это при чужих, - искры в глазах старушки говорили о времени, когда она была красавицей, которая привлекла бы даже Брана.
- Ах, - тихо сказал он. – Теперь я вижу, почему о тебе есть легенды, миледи. Ты красивая.
- Красота всегда причиняла мне проблемы, когда я была девочкой, - Тлахтга похлопала его по щеке. – И это заставляет юношей попадать в беды. Что ты у меня просишь, Король-ворон? Мое время ограниченное и ценное.
Бран облизнул губы.
- У меня отняли любимую. Она затерялась где-то в Подхолмье, и мне сказали, что вы можете ее найти. Помочь мне добраться до нее и уберечь от опасности.
- Ты хочешь найти любимую? – щеки Тлахтги покраснели. – Я всегда восхищалась историями о любви. Может, потому что никогда не понимала любовь сама, но есть что-то сладкое в мужчине, готовом рискнуть всем ради любимой. Идем. Взгляни на мой огонь, посмотрим, найдем ли мы ее вместе.
Бран помог ей встать и на миг задержал ее на месте.
- Какая цена?
- Мы поговорим о цене после того, как найдем ее, - Тлахтга похлопала ладонью по его руке. – Не переживай, Неблагой. Я многое могу у тебя попросить, но это не навредит тебе или твоему народу. Ты был вежливым и удивил меня, ведя себя не как твой вид. Мне куда интереснее услышать твою историю, чем что-то от тебя получить.
Он надеялся, что так и останется. Брану казалось, что Айслинг подумала бы, что она врет. Друиды могли это делать, и он не знал, как понять, что их слова означают неправду.
Он нежно провел ее к огню, хотя смотрел на пламя с опаской. От каждого движения ткань ее платья была слишком близко к огню. Он не хотел, чтобы загорелась единственная, кто мог найти Айслинг.
- Тлахтга, - он кашлянул, - наверное, нужно отойти на шаг.
Темноволосый мужчина за столом, Камма, шлепнул ладонью по потертой поверхности.
- Мама, ты ему не сказала?
- Я решила, что он знал.
Диорб покачал головой.
- Не все знают всю историю, а ты такая же плотная, как в день смерти. Глупая, он и не знает, что трогает.
Что он трогал? Бран опустил взгляд на нее, сосредоточил магию на чувствах. Он ощущал шершавую шерсть ее платья под пальцами. Слышал хрип ее дыхания. Тепло проникало от нее в его ладонь, и все это казалось живым.
Он прищурился.
- Ты не тут, да?
Тлахтга посмотрела на него, хмурясь.
- Я тут. Иначе я бы с тобой не говорила, Король-ворон.
- Ты не жива, - он не спрашивал. Он уже знал, что она скажет.
- Я уже какое-то время такая. Я умерла в день, когда родились мои сыновья, но я же не могла их бросить? Они были большими детьми. В отличие от легенд, я не умерла от разбитого сердца, - она указала большим пальцем за плечо на Камму. – Я умерла, потому что этот рассек меня как бревно. Мне никто не мог тут помочь, и я не могла зашить себя. Дотянуться между ног с иглой, пытаясь успокоить троих детей, было невозможно.
Бран не хотел это представлять. Кривясь, он медленно отпустил ее руку, убедившись, что она может стоять сама.
- Не призрак? Я еще не встречал духа, которого мог касаться.
- Не совсем. Знания друидов сильно отличаются от твоих, - она указала вокруг них руками. – Все, что ты тут видишь, - часть меня, как и сама земля.
- Ах.
Теперь он понял, хотя ему не нравилось. Он поймал край ее платья, осторожно отодвинул рукав и увидел землю в нем.
Она была мертва. Земля подражала форме человека, наполнила труп и дала ему жить, словно он не попал к червям. Он еще не видел такой магии, ведь обычно ее исполняли только некроманты, но это заклинание впечатляло.
Он склонил голову.
- Голем?
- Не так просто. Под моим языком нет слов божества, - она указала на огонь. – Я – гора, а гора – это я. Матушка-земля дала мне еще шанс пожить, продолжить работу. И она позволила моим сыновьям жить, а не умереть на горе без меня.
Камма фыркнул.
- И она никогда не давала нам забыть это.
- Тихо.
Еще свет вспыхнул в голове Брана. Он склонил голову, уважение к старушке наполняло его до краев.
- Самайн. Он празднуется на этой горе в мире людей, хотя там это не больше холма. Их жертвы каждый год и сам фестиваль питают тебя, да?
Она смотрела в его глаза, и магия расцвела в ее взгляде.
- Ты так много видишь, Король-ворон.
Он поднял руки.
- Я не хочу мешать тебе. Я вижу божество. Ты сделала себя куда большим, чем друид, госпожа, и это я уважаю.
- Только Неблагим может понравиться женщина, ставшая божеством, - Тлахтга цокнула языком. – Никто другой не обрадовался бы.
- И многие потеряли бы хорошую женщину из-за этого. Если я правильно помню из своего времени в мире людей, ты помогла деревне процветать среди остальных вокруг нее, - Бран коснулся своего лба. – Ты сделала добра больше, чем зла, друидесса. Я это вижу.
Тлахтга смотрела на огонь, и он знал, что пробил ее защиту. Она боялась, что кто-то заберет ее магию. Что кто-то попытается остановить ее, потому что Туата де Дананн предпочитали оставаться единственными божествами, о которых знали люди.
Но он видел, что не было ничего плохого в друидессе, ставшей таким божеством. Она была привязана к земле, не могла унести магию куда-то еще, не став горкой земли, что ее наполняла.
Пусть живет спокойно. Она никому не вредила.
Он тоже стал смотреть на огонь, а потом сказал:
- Если найдешь мою королеву, Тлахтга, я предложу тебе всю защиту Подхолмья, какая нужна. Бывают поступки хуже, чем помочь защитить маленькую богиню, что приглядывает за деревней, которой помогла когда-то давно.
Ее удивление было осязаемым.
- Благодарю, Король-ворон.
- Рад помочь.
Тлахтга махнула ладонью над огнем. Он не видел ее магию, в отличие от других фейри. Не было ярких огней, вспышки силы. Даже огонь остался прежним, только теперь в нем появились картинки.
Подхолмье. Он видел его сверху, словно летел над замком на обсидиановых крыльях. Король-ворон, часть него, древняя магия, что желала смерти и разрушений, подняла голову в его душе. Это было не просто королевство Брана, это было королевство сотни Королей-воронов, которые хотели просто ощущать власть.
Он расправил плечи и подавил магию в себе. Она не поднимет свою уродливую голову, пока Тлахтга пыталась ему помочь. Сейчас древняя сила будет слушаться его.
Картинки двигались все быстрее, пока Подхолмье не стало размытым пятном, на котором он не мог сосредоточиться.
- Что ты делаешь? – спросил он.
- Пытаюсь ее найти. Мертвым это сделать довольно просто. Я могу ухватиться за кусочек твоей души, что она носит с собой.
- Моей души? – он потер рукой по груди, по шраму-звездочке от ее проклятия. – Можно и так сказать.
- Я не о твоем проклятии, - она рассмеялась. – Это не связано с ее властью над тобой. Я говорю о вашей любви и верности. Ты думаешь о ней, а она – о тебе. Это странно, но вы никогда не покидаете мысли друг друга, что бы ни происходило.
От того, как легко она его читала, ему стало не по себе. Бран всегда гордился тем, что был независимым. Он не нуждался в ком-то рядом. Он шел в мир один, и никто не спрашивал его о его поступках.
Теперь он нашел ее, и весь его мир перевернулся. Он хотел быть рядом с ней. Он хотел испытать мир ее глазами, понять, что она делала, показать ее всем.
Хоть ей порой было неуютно.
Он криво улыбнулся, думая о Дикой Охоте. Его ведьмочка потрясала своим видом. Неблагие фейри не перестали до сих пор говорить о ней. Слуа шептали ему на ухо все, что рассказывали другие фейри. Они не видели ее какое-то время, но хотели увидеть снова. Айслинг оставила след на дворах одним лишь появлением.
Воронья королева вызывала гордость, а Бран поймал ее душу своей.
Он гордо выпятил грудь, кашлянул и смотрел на огонь.
- Это займет много времени?
- Зависит от того, что для тебя много.
- Я бы хотел увидеть, что твой сын делает с моей спутницей.
- Твоей давно потерянной любовью? – исправила Тлахтга. – Эта женщина глубже, чем кажется. Она будет с ним в порядке. Он поможет ей понять, что жизнь – это не просто быть воином.
Бран сдвинул брови.
- Что ты имеешь в виду?
- Ее история еще не рассказана, и в ней куда больше, чем кажется взгляду, - его королевство снова стало размытым. Тлахтга зашипела.
- Что такое? – он склонился к огню, пытаясь увидеть то же, что и друидесса. – Что ты видишь?
Она махнула рукой, и огонь вдруг угас. Она повернулась, хотя не должна была двигаться так резво в своем возрасте, и рявкнула:
- Камма, Диорб, ведите брата и ту женщину в дом. Немедленно.
Ее сыновья не мешкали. Они выбежали из домика, пока их мать стала закрывать окна. Она хлопала ставнями, бормоча заклинания. Воздух быстро стал тяжелым, давил на его плечи, словно ладони сотен людей.
Бран боролся, но его быстро придавило к полу, он оказался на корточках. Магия ударяла по его плечам, Тлахтга заставляла его не двигаться. Входная дверь открылась. Три брата внесли Эльву, которая вопила и плевалась, а потом захлопнули за собой дверь.
Ему не нравилось, что с ней так обращались. Она не любила, чтобы он ее касался, а они все-таки не были чужими.
Гнев в его груди помог высвободить язык из оков магии друидки, он прорычал:
- Как это понимать, Тлахтга?
- Ты меня обманул, - прорычала она. – Ты заставил меня раскрыть себя, и теперь ты заплатишь.
- Я такого не делал.
Она пошла к нему, уже не старушка. Сильная друидесса с прямой спиной и силой на кончиках пальцев. Она присела перед ним, прижала палец под его подбородком и заставила его посмотреть на нее.