Копыто прошло на свет, стало видно пятнистые ноги золотистого цвета, что оканчивались копытами оленя. Это было странно, но Айслинг ощутила жалость к нему из-за его лица.
Голова и шея зверя были от большой змеи. Зверь высунул язык, попробовал воздух. Он раскрыл пасть и зашипел, вдохнув, звук закончился лаем тридцати собак.
- Ты – вопрошающий зверь, - прошептала она. – Я думала, ты умер.
- Ложь, - он помотал головой, следил за ее движениями. – Мать не даст мне умереть.
- Какая часть твоей истории – правда? – спросила Айслинг.
- Все.
Она слышала историю несколько раз, когда в этих краях ее редко рассказывали. Мать чудища была без имени в истории, но полюбила своего брата. Она заключила сделку с дьяволом, чтобы изменить облик, соблазнила брата и забеременела. Ее брат раскрыл обман и признался священнику. Его приговорили от смерти от его же охотничьих собак. Чудище было результатом их связи, было проклято на облик монстра и голос стаи, убившей его отца.
Айслинг отошла от существа к центру комнаты, где в полу были вырезаны глаза.
- Твоя мать?
- Женщина с мягким сердцем. Жаль, ее так просто использовали, - зверь прошел тихо в комнату, следя за ее движениями. – Ты напоминаешь мне ее, - в словах не было нежности, только древний гнев и ненависть отражались в глазах зверя.
- Я никогда не была матерью.
- Будешь, и твой ребенок будет чудищем, как я.
Она выдохнула. Слова звучали как пророчество, но зверь не получит ответа, которого хотел.
- Тогда я приму ребенка с распростертыми объятиями. Я не переживаю из-за того, что ребенок будет похож на зверя.
- Ложь.
- Я не могу врать. Мой любимый – больше птица, чем мужчина. Даже я сейчас как животное.
Вопрошающий зверь высоко поднял голову и снова высунул язык. Он пошевелился над ее головой. Язык напоминал щупальце, двигался, а потом разделился посередине. Каждая сторона извивалась, а потом язык вернулся в пасть.
Айслинг затаила дыхание в это время. Ее сердце колотилось в груди, но она заставила мышцы застыть. Оно не запугает ее.
Ей нужна была помощь этого существа. Хоть ей было сложно поверить, что у него было больше магии, чем у герцогини мертвых. Вопрошающий зверь был забытой легендой, а не реальностью. Он стал детской историей, страшилкой на ночь. Какую магию он мог иметь?
- У тебя вкус фейри, - существо вздохнуло. – Ты не фейри.
- Фейри. Хотя если бы ты спросил у меня пару месяцев назад, я бы рассказала тебе другую историю.
Глаза существа расширились. Будь у него уши, они бы поднялись.
- Историю?
Оно не сильно отличалось от фейри, которых не любило. Айслинг склонила голову и указала на глаз на земле.
- Ты думал, я случайно совпала с этим местом? Я расскажу тебе свою историю, а ты объяснишь, почему мои татуировки такие, как этот рисунок.
- Я не люблю игры, - прошипел вопрошающий зверь.
- Как и я. Я люблю хорошие истории, а ты сможешь рассказать интересную. И я уверена, моя история развлечет тебя.
Он покачивал головой, обдумывая ее слова. Айслинг надеялась, что победит так. Она хотела поскорее выйти из этого лабиринта и пойти дальше. Вопрошающий зверь тратил ее время. Это существо было не в себе, и вряд ли оно было полезным в заклинании, что требовало умения.
- Ладно, - буркнуло оно. Большое тело задело ее, проходя мимо. Шерсть была мягкой, как у кролика.
Она сглотнула и повернулась, а существо устроилось вокруг глаза и опустило голову змеи на пол.
- Расскажи, - провыло оно. Звук поднялся к потолку комнаты и пронесся по коридорам.
И она рассказала. Айслинг устроилась на полу рядом с ним. Она не переживала, что сидела на земле, что давний пепел запачкает ее кожу. Он покрыл ее руки черными полосами, оставил горький привкус во рту.
Шли часы, пока она описывала всю свою историю. Она была просто забытой, ее прогнали как подменыша, но она стала королевой. История была захватывающей, хотя Айслинг все еще казалось, что это была не ее история. Не полностью. Она все еще была просто Айслинг, девочкой, которая хотела, чтобы ее семья любила ее, но она не знала, как их найти.
Когда она закончила, вопрошающий зверь смотрел на нее другими глазами. Жалость там отражала то, что она ощущала к существу перед тем, как начала.
- Итак, - тихо сказало оно, - и твоя мать не хотела тебя.
Айслинг обдумывала это пару мгновений. Она не обсуждала, что чувствовала ее мать, прогоняя ребенка, который уже не был младенцем. Который любил свою мать больше всего на свете, кричал о помощи и молил о пощаде, когда ее бросили в лесу, где ее могли найти люди или волки.
- Нет, - призналась она. – Видимо, не хотела.
- Почему?
Айслинг смотрела в глаза существа, оно отчаянно нуждалось в причине, по которой ушла его мать. И хоть их истории были очень разными, она понимала, что ему требовалось.
Она медленно протянула руку, нежно опустила пальцы на его копыто. Зверь смотрел туда потрясенно, попробовал языком воздух, словно она могла попытаться навредить ему или отравить прикосновением.
Айслинг ждала, пока зверь не посмотрит на нее большими глазами. Она тихо сказала:
- Не думаю, что нужна причина. Не наши изъяны заставили их уйти. Это были их изъяны, и на понимание этого требуется много времени.
Рана в ее сердце, которая до этого оказалась открытой, теперь закрылась. Слова зашили ее, и осталось лишь немного боли. Такая рана не могла зажить полностью, она не знала таких волшебных слов, но стало намного лучше, чем раньше.
Вопрошающий зверь опустил голову на пол и тихо выдохнул с шипением.
- Глаза скрывают меня, - тихо сказало существо. – Они отгоняют многих, хотя всегда находится солдат, который проходит в лабиринт, надеясь, что впечатлит великих чародеев, убив меня.
- Зачем кому-то убивать тебя? – спросила она. – Почему они не могут оставить тебя в покое?
- Потому что когда-то мужчина сказал, что они должны. Он сказал, что со мной мир будет хуже, и то был отец моей матери. Скрыв меня и убив, он стер бы худший пороз его дочери, которая не послушалась, сына, который согрешил, внука, который был просто мерзостью.
Она поняла, что зверь был не таким простым, как она думала. Он был личностью, как она, но с другим обликом.
И вдруг заклинание потеряло значение. Ее эгоистично направили в это, потому что она не хотела становиться лебедем. Потому что она хотела больше времени проводить с любимым, но в этом мире было еще много проблем, которые ей стоило решить.
Вопрошающий зверь был одним из многих, кого выгнали в Подхолмье, чтобы никто не помнил, что они живы. Она могла найти их. Привести в замок. Домой.
Она сжала его копыто, а потом отодвинулась и встала.
- Замок Короля-ворона перестал быть местом, где убивают, вредят или заставляют делать то, что не хочется. Даже слуа теперь ищут покой. Тебе будут рады в замке, и я надеюсь, ты понимаешь, что мы тебя защитим.
- Никто не защитит меня от моего деда, - он фыркнул. – Он – чародей, древний и сильный.
Желание защитить поднялось в ее груди. Оно бурлило у поверхности, как лава вулкана, и пролилось в ее горло.
- Ты видел, что я могу делать, - сказала она, голос был как гром. – Никто не отберет мое. Я – королева-ведьма Подхолмья, и они падут от моего гнева, если поднимут хоть палец на тебя.
Вопрошающий зверь посмотрел на нее с надеждой, в его глазах она видела скрытый мир.
- Ты хочешь найти Кэрман, - сказал он. Слова дрожали в комнате, пока не показалось, что мир затаил дыхание. – Первая королева-ведьма, которая дала тебе все силы.
- Она не связана со мной, - исправила его Айслинг. – Я ее никогда не видела, но она пробудилась и говорила с моим народом, вредила народу, и я этого не потерплю. Я хочу покончить с этим, что бы со мной ни случилось. Я не дам ей тронуть слуа снова.
Вопрошающий зверь тоже встал, вдруг став медленным и неуклюжим.
- У тебя есть связь с ней. Ты еще не поняла? Кэрман была первой Вороньей королевой. Потому ее нельзя было убить. Подхолмье – ее дом, потому что она – Подхолмье.
Мир Айслинг накренился. Она пошатнулась, спохватилась в последний миг, но в этом был смысл.
Кэрман была Подхолмьем – она была первой и последней. Потому она легко могла говорить со слуа. Потому могла биться с Айслинг и Браном, не поднимая и пальца.
Потому она никогда не умирала.
- Первая Воронья королева, - повторила Айслинг. – Она – женщина в озере под Неблагим замком?
Вопрошающий зверь пожал плечами.
- Возможно, ее хранят там ныне. Тело не важно. Тебе нужно опасаться места, где ее сила и душа. Тело можно легко передвинуть или изменить. Душу, магию, нашу сущность… Это не остается привязанным к физической форме.
- Некроманты с тобой не согласились бы.
Зверь фыркнул с лаем тридцати псов, а потом успокоился.
- Некроманты – дешевые трюки по сравнению с тем, что я знаю. Иди сюда, ведьма-королева. Ты проявила свое достоинство, и я предлагаю тебе свою помощь.
Она не знала, что могло сделать существо. Ей нужно было поговорить с Лорканом. Может, он знал, что делать дальше. Воронья королева? Ей нужно было убить первую Воронью королеву? Что это сделает с этой землей, этим народом?
Айслинг покачнулась, поймала взгляд зверя. Он поднял копыто, поманил ее, в глазах кружились сотни красок, которые она не замечала до этого. Она приблизилась к нему по шагу, а потом зверь потянул ее вперед длинной ногой.
- Герцогиня дала тебе это? – спросил он.
- Да. Она сказала, что это начало заклинания, которое может всех нас спасти.
- Хм, - вопрошающий зверь посмотрел туда, провел хвостом по двум новым узлам, появившимся после видения с Браном. – Эти два помогут даже больше, чем банши. Знаешь, кто это?
- Я не знаю, откуда они, хотя подозреваю, что это сделал Король-ворон.
Вопрошающий зверь поднял голову и кивнул.
- Задействованы больше сил, чем ты или я можем понять. Первый узел, начало заклинания, от мертвых, - он обвел первый узелок и перешел к другим. – Второй и третий от того, что было когда-то.
- От прошлого? – спросила она.
- Все когда-то было, все истории и легенды собраны в два узла, что управляют временем.
Айслинг смотрела на магические нити и гадала, что делал Бран. С кем он поговорил? Кто управлял прошлым? Она хотела попытаться связаться с ним снова, выяснить правду, но знала, что он не расскажет. Взамен он станет просить ответа, где она.
Она кашлянула и прогнала мысли из своей головы.
- Герцогиня мертвых, похоже, думает, что дальше мне можешь помочь ты.
- Да, - зверь смотрел на веревку на ее руке.
- Ты это сделаешь? – Айслинг осмелилась коснуться подбородка зверя. Прохладная чешуя задевала ее ладонь, зверь склонил голову. – Ты мне поможешь?
- Что ты будешь делать с новой силой? Когда ты одолеешь Кэрман, ты никогда не будешь прежней.
Ей казалось, что так все и кончится. Айслинг пожала плечами.
- Жизнь никогда не была со мной доброй. Я думала, что этот путь изменит меня, но я не дам ему заставить меня быть не такой, какая я сейчас. Я не дам магии сбить меня с моего пути. Путь, который я выбрала, единственный, который я приму.
Ответный огонь горел в глазах вопрошающего зверя.
- Тогда я тебе помогу.
- Какая у тебя часть заклинания? – спросила она.
- Я, - ответил зверь, - боль, отвращение и стыд, что текут в сердцах многих. Я – настоящее и вся борьба, которую приносит существование.
Боги, зверь не заслуживал такой судьбы. Он был рожден монстром, но это не делало его сердце грязным. Она стиснула зубы и покачала головой.
- Уже нет. Я не дам тебе прятаться в тенях, пока мир живет дальше. Ты не станешь прошлым и не останешься застрявшим в настоящем. Время меняется, мир меняется.
- Не так быстро, как ты думаешь, ведьма-королева.
Она погладила его широкую щеку.
- У магии бывает много обликов. Если веришь, порой это может быть и прощение.
- Уверена, что хочешь проходить это? Моя часть заклинания дает больше сил, чем ты можешь выдержать.
- Я уверена, - кивнула она. – Я не брошу тебя, мой народ или королевство, которых так полюбила.
Вопрошающий зверь склонил голову, открыл паст над ее рукой и прошептал:
- Четвертому узлу я эту силу отдаю. С пятым узлом заклинание оживает.
Ослепительная магия, такая сильная, что озарила всю комнату белым светом, пронзила Айслинг. Она не ощущала тело, потому что оно больше не существовало. Остались лишь воспоминания о перьях ворона на ее щеке, шепот мужчины, любившего ее, говорил:
«Айслинг. Айслинг, вернись!».
Вся магия, которую дал вопрошающий зверь, заполнила женщину, которой она уже не была. Она вдруг стала больше ведьмой, чем фейри.
Айслинг закашлялась, покачнувшись, а потом расслабилась, ее тело опустилось на пол. Айслинг сжималась там пару мгновений, переводя дыхание. Вопрошающий зверь лег неподалеку.
Жар от его тела проникал в ее кожу. Биение его сердца удерживало ее на земле, когда мысли хотели разбиться и разлететься. Даже тихий ритм его дыхания помогал ей самой дышать.
Наконец, она выдавила хриплым голосом, который не принадлежал ей:
- Спасибо.
- Не благодари меня, ведьма-королева. Я хотел бы сделать больше, чем просто подарить силу. Если доберешься до ведьмы-королевы, сможешь брать и свою силу, и мою.
- Что банши подарила мне?
- Все знания мертвых, если они потребуются.
- А друг Короля-ворона?
- Древнюю мудрость друидов, - вопрошающий зверь фыркнул. – И, наверное, оружие, что может убить Кэрман, а то и всех нас.
- Оружие? – она нахмурилась. – А я хочу ее убивать?
- Тебе не стоит ее убивать. Подхолмье живет в ее венах, и без Кэрман королевства не будет.
Что случится с фейри, живущими тут? Айслинг не нужно было спрашивать. Она видела ответ в пыли вокруг них. Они умрут вместе с королевством, которое уже гнило изнутри. Кэрман сделала себя кровью Подхолмья и этих существ.
Она не могла позволить им умереть. Должен быть другой способ.
Она медленно и с болью поднялась на ноги. Проклятие Вороньей королевы давило на ее плечи, и Айслинг поняла, что прошла ночь. Солнце поднималось на горизонте, ее время с вопрошающим зверем подходило к концу.
- Как мне найти Кэрман, - прохрипела она, вытянув руки, перья раскрывались на запястьях. – Где мне найти ведьму-королеву?
- Банши ведь дала тебе карту?
Айслинг кивнула, и проклятие проглотило ее тело. Солнце взошло раньше, чем она ожидала. Она лежала у ног вопрошающего зверя, вытянув длинную шею. Тяжело дыша, она подняла голову и надеялась, что как-то передала взглядом, что хотела слушать его дальше.
Зверь осторожно придвинул к ней копыто и помог ей встать.
- У карты выжжен уголок. Там обитают Кэрман и ее сыновья.
Айслинг раскрыла крылья и полетела из лабиринта в ту же дыру, через которую упала. Ей было не по себе, но она ощущала и покалывание предвкушения.
Айслинг надеялась, что королева-ведьма была готова встретиться со своим творением.
Кладбище друидов
Бран прошел в портал, созданный Эльвой, и поежился от ее магии, прилипшей к его плечам. Ощущалось неправильным переходить между королевствами не с магией Айслинг.
- Напомни, зачем нам нужно в мир людей? – спросил он, стряхивая с плеч магию Эльвы. – Мы должны получить все нужное в Подхолмье или хотя бы в Другом мире.
- Потому что Тлахтга родилась и жила не в нашем мире.
- И ее карта повела нас сюда?
- Да, - Эльва прижимала бумагу к груди. – Хотя я не была с тобой честна насчет того, куда она нас послала.
Он закатил глаза и протянул руку.
- Она заставит нас биться с мертвыми? Я не хочу убивать еще больше некромантов. После прошлого раза у меня были кошмары о живых мертвецах почти век.
- Это вряд ли связано с некромантом, - она раскрыла карту и наклонила ее. – Хотя возможно. Даже не знаю. Нам нужно раскопать могилу Тлахтги.
Он отклонил голову и посмотрел на небо.
- Ненавижу копать могилы. Это грязная работа.
- С каких пор ты боишься грязи?
Он кивнул головой на себя.
- Я теперь король. Одежда стала лучше.
- Боги, я и забыла, как ненавижу твою наглость.
- Низкий удар, - прорычал он и опустил голову, чтобы посмотреть на нее. – Я и забыл, какой грубой ты была. Ты должна быть милее, ведь теперь у меня трон. Разве не этого ты хотела годы назад?
Эльва опустила карту и пронзила его взглядом, который сжег бы его, если бы ее интересовала магия.
- Ты сделал мою сестру своей королевой.
Тут она его подловила. Она могла быть грубой, когда хотела, но это не изменяло факта, что он возвращался к Айслинг. Вернулся бы, если бы проклятие не разлучало их. Но он все еще знал, как выглядела ее сестра, когда он касался ее так, как ей нравилось.
Бран кашлянул.
- Ладно, что мы делаем?
- О, прости. Ты пытаешься отвлечь меня или хочешь помочь?
- Почему бы тебе не отдать мне карту, а потом приступить к раскопкам?
Эльва свернула карту и убрала ее за пояс.
- Думаю, я полюбуюсь этим, Неблагой. Весь твой наряд будет испорчен к тому времени, когда я вспомню, где тебе нужно копать.
Он прищурился.
- На это нет времени.
- Тогда я предлагаю начинать копать.
- Эльва, - прорычал он.
Их взгляды пересеклись, и она сдалась.
- Могила отмечена листиком.
- Зеленый человек? – спросил Бран. – Он тут при чем?
- Может, Тлахтга заключила с ним сделку насчет бессмертия. Не знаю, Бран. Ты спрашиваешь то, на что нет времени отвечать. Почему бы тебе не проверить половину кладбища, - она махнула в сторону, - а я посмотрю с той стороны.
- Ты уже хочешь от меня уйти? Ох, я не думал, что могу так легко задеть тебя после обучения у легендарной воительницы.
- Что-то не меняется, – прорычала она сквозь зубы и пошла прочь от него.
Бран гадал, что сказал сын Тлахтги. Эльва хорошо справлялась, пока тот мужчина не «поговорил» с ней. Хотя Бран сомневался, что хоть кто-то мог притронуться к Эльве – не потому что он не хотел, но и потому, что Эльва не позволила бы ему – он хотел узнать, о чем они говорили.
Он много хотел сказать ей. Мужчины не были дьяволами, хотя она была уверена в обратном. Ей не нужно было заслуживать доверие Айслинг, спасая ее от Кэрман. Она могла сделать это, приходя порой в замок в гости. И она не должна была так бояться жить из-за одного неудачного решения.
Бран не знал ее историю. Он не знал, какая история привела ее к этому месту в жизни. Он понял, что даже после всего этого времени он хотел знать.
Эльва навсегда останется особенной для него. Она была его первой любовью, его первым вкусом, какой может быть жизнь, если он был не просто сыном королевы-паучихи. Она все-таки подтолкнула его к тому, где он стоял теперь.
Он потер рукой лицо, посмотрел на кладбище. Даже солнце не могло прогнать тучи. Каменные надгробия бросали длинные тени, что трепетали от тумана, закрывающего свет. Все они были разными, и размытые имена он не мог разобрать.
Он хотел тратить время на поиски нужной могилы? Или он хотел разобраться в истории Эльвы, чтобы спать спокойно?
Все было понятно. История манила, и он сглотнул.
Бран махнул рукой, и длинные тени слуа отправились к надгробиям.
- Найдите ту, что отмечена Зеленым человеком, - пробормотал он. – Она где-то тут. И дайте мне знать.
Темная масса согласно покачнулась, замерла, когда он цокнул языком.
- И не устраивайте проблем, - это важно было добавить. Он забывал, как слуа хотели добавить к себе новые души. Они желали пустить чью-то кровь, украсть душу, чтобы «спасти» ее. Хотя Подхолмье не казалось спасением, особенно, когда душа туда не хотела.
Масса обмякла и вяло направилась по земле, замирая на миг у каждого надгробия.
Кто научил слуа дуться? Наверное, Айслинг. Она давала им слишком много качеств людей.
- Быстрее, - сказал он им, пытаясь скрыть улыбку. – Нам нужно найти Айслинг, помните? Это нам поможет.
Это их ускорило. Слуа любили Айслинг почти так же сильно, как добавлять людей в свой коллектив. Они сделали бы все ради его королевы. И он ощущал то же самое.
Бран еще миг следил, чтобы слуа делали то, что он приказал. Как только он убедился, что они проверяли каждую могилу с удовлетворяющей его скоростью, он развернулся и прошел к Эльве.
Она склонилась над могилой, гладила пальцами каждый угол, словно лист мог быть где-то скрыт. Вряд ли Тлахтга стала бы скрывать свою могилу. Люди тут уже поклонялись ей. Они не стали бы выкапывать ее.
У людей была странная привязанность к могилам. Они будто думали, что физическое тело оставалось привязанным к душе, или они просто хотели символ места, где лежали любимые.
Фейри знали, что это было не так. Физическое тело могло остаться питать землю там, где фейри хотелось, но их магия не оставалась надолго, лишь на пару мгновений после смерти. Фейри возвращались к любимым местам, к своим любимым, продолжали жизнь другим способом.
Он прошел к Эльве и сунул руки в карманы штанов.
- Ты расскажешь, что с тобой произошло?
- У нас нет времени на истории. Нам нужно найти Айслинг, - она водила пальцами по ближайшему надгробию, сбила древний мох и пыль с вершины.
- Слуа обыщут могилы. Они сделают это быстрее и тщательнее тебя. Мы можем пока поговорить.
- Я не хочу говорить об этом, Бран.
- А мне кажется, что нужно. Ты шарахаешься ото всех, кто подходит близко, а потом после пары минут с сыном мертвой друидессы ты начинаешь вести себя еще хуже. Да, нам нужно поговорить.
Эльва зло выдохнула, резко встала и уперла руки в бока. Прядь волос упала на ее глаза, покачивалась от ее дыхания.
- Бран, нечего рассказывать.
- Конечно, есть. Ты не та девушка, которую я помню. И что-то прогнало тебя на остров воительниц. Выкладывай.
- Я же сказала, нечего рассказывать. Я не вышла за него замуж. Я осталась наложницей. А потом его изгнали. А меня всегда интересовали сражения…
Смех вырвался из его груди.
- Нет! Тебя интересовали придворные интриги, как похлопать ресницами нужному мужчине, и какое платье сделает тебя милой. Ты вообще не думала о сражениях.
- Все меняются.
- Ты так говоришь, а мне сложно поверить, что они меняются так сильно.
Она отошла от него, обхватила себя руками. Он впервые за последнее время видел в ней девочку, которую помнил.
- Хватит давить, Бран.
- Я не перестану. На тебя нужно давить, Эльва. То, что ты скрылась на острове, не поможет, знаешь? Потому что теперь ты пытаешься связаться с семьей. Айслинг не любит слабаков. Я не считал тебя раньше слабой, но теперь я вижу, как ты изменилась. Эльва, которую я знал, никогда не утаивала бы от других историю о себе, как бы она ни смущала, потому что ты любила внимание. Так что открой рот и…
- Я больше не доверяю себе! – закричала она. Ее слова звенели среди могил, отражались от камней, окружая их.
Он застыл, мышцы замерли, пока он пытался ее понять. Не доверяла себе? Она не сделала ничего плохого, доверять себе было просто.
- Прости, что? – спросил он. – Тебе придется это объяснить, милая. Насколько я вижу, у тебя была неплохая жизнь, хоть и с эгоистом.
Она убрала прядь волос за ухо, подвинулась и прислонилась к ближайшему надгробию. Один из слуа прошел мимо нее. Бран смотрел, как слуа задел нежным туманом ее лодыжку, а потом направился дальше.
Прошло несколько мгновений, и Эльва смогла заговорить. Ее слова были запинающимися, робкими, словно она никому не рассказывала о своих мыслях раньше.
- Я люблю его. Больше всего на свете. Он был всем, что я хотела, и больше. Король. Трон. Золотой мужчина, который затмевал солнце, когда улыбался. А потом все изменилось. Он стал королем, и Благой двор оказался не таким, как он ожидал. Они не хотели его слушать, а когда послушали, получилось глупо. Фионн плохо это воспринял, - она сделала паузу на его имени, показывая, что было больно. – Я видела, как он из доброго и верного мужчины, которого я знала, стал чужим. Он не хотел делать меня своей королевой, потому что боялся, что они нападут на меня, как напали на него. Они считали его глупым, держались за старые традиции, потому что он знал только это. А потом он стал зависимым от опиума… и стало хуже.
Она впилась пальцами в край белой туники.
- Я не знала, как ему помочь, кроме поддержки. А потом все пошло под откос. Мы стали чужими, пытались изучить друг друга, но не знали, как, и новая версия нас не нравилась ни мне, ни ему. Я не должна была оставаться. Но осталась. Осталась и старалась, чтобы он увидел, что я могу быть хорошей королевой, потому что этого хотела моя мать. Мы сделали монстров друг из друга. Мы ненавидели мир, в котором жили, и эта ненависть лилась друг в друга, а потом… Куда мы могли пойти дальше? Как собрали бы то, что когда-то выглядело великим, не зная, кто мы?
Она посмотрела на него, и Бран утонул в глубоком синем океане ее глаз. Ее печаль чуть не поглотила ее, и теперь он понимал, как плохо ей было.
Он кашлянул.
- Не доверяешь себе? Я все еще не понимаю, откуда это.
- Я осталась, - слова Эльвы были сдавлены от эмоций. – Я оставалась веками, потому что думала, что это правильно. А было не так. Я должна была уйти много раз, но не сделала этого. Я не знаю, почему я осталась. И это пугает меня.
Боги, все было хуже, чем он ожидал. Он думал, что Фионн не ценил ее, бил или делал то, как Благой король наказывал наложниц. Он не думал, что будет так. Что она забыла себя, потому что любила его.
Вздохнув, он прошел к ближайшему надгробию и сел. Водя пальцами по волосам, он глубоко вдохнул и приготовился сказать то, что ей не понравится.
Ей нужно было услышать это. Любому в этой ситуации нужно было такое услышать.
- Ты осталась, потому что думала, что любила его. Я думал, что любил тебя. Разум говорит нам то, что мы хотим слышать, и дело не в том, как мы представляем свое будущее или что-то еще. Мы совершаем ужасные поступки, но нельзя останавливаться на них и забывать жить ради будущего. Ты найдешь кого-то лучше, который будет обходиться с тобой так, как ты заслуживаешь.
Она попыталась перебить, но он поднял руку, останавливая ее.
- Подожди, я не закончил. Я не знаю, какие отношения правильные для тебя. Не как у меня и Айслинг. Это наш путь. Тебе нужно узнать, что делает счастливой тебя. Понять, чего ты хочешь от спутника, и что он может тебе дать, чтобы жизнь стала лучше. Может, никого не будет. Может, тебе суждено прожить одной, но в этом нет ничего плохого. Если не захочешь мужчину в своей жизни, никто тебя не осудит. Это только твой выбор. Счастье – не то, что точно есть в руках другого. Счастье внутри, и оно не зависит от того, помогает ли кто-то тебе обрести себя. Тебе нужно самой это сделать.
Он посмотрел на нее, поймал ее взгляд. Слезы стояли в ее глазах, не текли только из-за ее силы воли. Он еще не видел, чтобы она плакала, только играла это, и даже тогда она сразу улыбалась, получив то, что хотела. Такую Эльву он знал. А не эту женщину, которая не знала, как быть уверенной в себе.
Он склонился и взял ее за руку.
- Ты найдешь себя. Я уверен в этом. Я не знаю, будет это избалованная девчонка, которую я знал, воительница, которой ты стала, или нечто новое и большее, чем они обе. Это зависит от тебя, и я не могу направлять тебя по пути. Надеюсь, я буду видеть, как ты растешь и становишься великолепной и грозной женщиной, быть рядом с которой – дар.
Она оскалилась, попыталась улыбнуться.
- Грозной? Разве это привлечет мужчину? Как мне убедить кого-то жениться на мне?
- Это слова твоей матери. Если не выйдешь замуж, то я сделаю тебя самой невероятной тетей на свете, - он кашлянул и отпустил руку. – Какая разница, будет ли у тебя муж, Эльва? Если ты этого не хочешь, то отмахнись от мнения других и иди дальше.
- Я не знаю, чего хочу, - тихо ответила она. – Я бы хотела узнать.
- Узнаешь, и я помогу. И твоя сестра, - он встал, стряхнул грязь с одежды и протянул к ней руку. – Сначала нужно найти ее.
Эльва позволила ему поднять ее. Она тут же отошла, и он не упустил, что она вытерла ладонь о штаны. Даже его прикосновение вызывало у нее дрожь отвращения, но он надеялся, что однажды это прекратится.
Он не хотел трогать ее. Он не хотел делать этого, если ей не нравилось. Он надеялся, что однажды она примет кого-то. Физическое исцеление могло произойти быстрее, чем она хотела признавать.
Он кашлянул и покачнулся на пятках.
- Четыре могилы справа и пять вперед.
- Что?
- Слуа нашли могилу Тлахтги, - сказал он. – Только на ней на всем кладбище символ Зеленого человека. Довольно просто найти.
Она взяла себя в руки, эмоции пропали с ее лица, и он почти мог поклясться, что у них и не было тяжелого разговора.
- Тогда тебе нужно найти лопату, Неблагой.
- Лопату? – он приподнял бровь. – Зачем лопата, когда ты – Король-ворон?
- Я не буду копать за тебя.
Он закатил глаза и пошел к надгробиям.
- О, как мало веры! Сколько раз я тебе говорил, что магия тебе пригодится в жизни?
- Мне нравится работать ради того, что я хочу.
- А мне нет. Лучше подайте мне их на золотом блюдце, - он добрался до могилы и поднял руку. Бормоча заклинание под нос, он заставил землю расколоться до гроба на глубине.
Это было не очень просто. Почему-то земля тут хотела сохранить Тлахтгу в себе. Как люди этого мира, она кормилась ее силой. Может, она не просто помогала посевам расти, но и питала землю.