Через несколько дней после моего возвращения в ашрам я рассказал Шри Бхагавану о событиях, произошедших в Пераюре. Я подвел итог: «Когда люди из матхов, изучавшие веданту, узнают, что я из Раманашрама, они начинают задавать мне философские вопросы. Я чувствую, что, если не дам подходящих ответов, это плохо отразится на авторитете ашрама. Поэтому я попросил Шри Кришнананду из Тирукхалара давать мне уроки по веданте. Он попросил меня приехать в Тирукхалар, согласившись учить и пройти все как можно скорее. Теперь я думаю о том, чтобы поехать в Тирукхалар изучать веданту ».
Шри Бхагаван ответил с ироничной улыбкой: «Сейчас ты собираешься изучать веданту, потом это будет сиддханта, потом санскрит, а потом полемика».
Он продолжал добавлять все новые и новые предметы, а я стоял перед ним, ошеломленный.
Заметив мой подавленный вид, Шри Бхагаван сказал: «Будет достаточно, если ты изучишь Одно».
Он мог видеть, что его ответ поставил меня в тупик, и потому добавил с некоторым сочувствием: «Если ты научишься пребывать как Атман, это будет все равно что научиться всему. Какие уроки по веданте я брал? Если ты остаешься Атманом, из Сердца будет исходить эхо переживания. Оно будет в согласии с писаниями. Это то, что называется „божественным голосом“».
После этих слов Шри Бхагавана желание изучать веданту, чтобы отвечать на чужие вопросы, оставило меня навсегда. С того самого дня, если кто-нибудь задавал мне вопрос относительно веданты, я мог, благодаря милости Шри Бхагавана, получить нужный ответ изнутри. Как написал сам Шри Бхагаван в третьем стихе «Атма Видья Киртанам»:
Если не знаешь Сущего, какой толк знать что-то другое? Если знаешь Сущее, что еще остается знать? Когда Сущее, что сияет без различий в разных живых существах, познано внутри себя, свет Сущего будет сиять вовне. Это сияющая сила милости, разрушения «я» и расцвета блаженства.
|
|
Хотя Шри Бхагаван отговаривал большинство из нас от формального изучения веданты, сам он был пандит par excellence. Он знал все великие писания и мог, когда этого требовал случай, цитировать из них или комментировать их легко и свободно. «Джняна Васиштхам», великий философский труд на тамильском языке, был одним из тех писаний, на которые Шри Бхагаван часто ссылался и которые цитировал. Это собрание стихов исключительно на тему познания Сущего (Атмана), перевод великого санскритского писания «Йога-Васиштха». В начале 20-х годов Шри Бхагаван изучал его и в процессе стал исправлять некоторые опечатки. В одной главе рассказывается история о том, как царь Джанака достиг просветления после того, как послушал беседу неких сиддхов. Эта беседа в оригинале на санскрите занимает шесть стихов, но в тамильской книге Шри Бхагаван обнаружил только пять из них. Шри Бхагаван перевел пропущенный стих на тамильский и подписал его на полях книги вместе с санскритским оригиналом. Именно этот стих можно обнаружить в качестве благословляющей строфы в «Улладу Нарпаду Анубандхам» [«Приложение к Сорока Стихам» в «Собрании произведений» Шри Бхагавана]. Вот эти шесть стихов. Третий из них был переведен Шри Бхагаваном и был использован в качестве благословения:
1. Когда познающий и познаваемое становятся одним, испытывается переживание блаженства Атмана. Это известно как познание Атмана, и это то, к чему следует стремиться.
|
|
2. Чтобы искоренить васаны, нужно глубоко размышлять об Атмане, одаряющем светом видящего, видимое и акт видения. Поэтому следует глубоко размышлять о вечном Атмане, который есть центр между бытием и не-бытием.
3. То, в чем все эти миры кажутся постоянно существующими, то, чему принадлежат все эти миры, то, откуда они происходят, то, для чего все они существуют, то, что приводит все эти миры в существование, то, что на самом деле ими является, – лишь это одно есть существующая реальность. Давайте лелеять этот Атман, который есть Реальность, в Сердце.
4. Следует созерцать единый вечный Атман, проявляющийся, сияя как «Я – Я». Вместо того чтобы искать истину в Сердце, невежда отправляется на поиски Бога вовне. Это похоже на то, как человек выбрасывает драгоценный камень каустубха, который держит в руке, и отправляется искать раковины моллюсков.
5. Атман может быть реализован только тем, кто полностью уничтожил сонмы желаний. Следует знать, что нет счастья в доставляющих беспокойство объектах прошлого и будущего. Но если привязываешься к ним, останешься в неволе, подобно ослу.
6. Также как небесный Индра разнес горы ударом своей молнии, ударим по чувствам, раздувающим свои капюшоны, как шипящие змеи, нашим могущественным различающим умом. Благодаря этому ум обретает покой, получает уравновешенность и становится единым с блаженным Атманом.
Вот как Шри Бхагаван несколько раз рассказывал нам, что произошло дальше:
«Царь Джанака, будучи чистым и зрелым человеком, услышал это учение. Услышав истину, раскрываемую в этих стихах сиддхами, он стал настолько отрешенным, что потерял весь интерес к относительному миру. Он оставил дела своего царства на своих мудрых министров и вернулся в свое личное жилище. Оставшись один, он последовал совету сиддхов и сосредоточенно созерцал истину. Когда он, наконец, испытал переживание, он так описал это:
|
|
„С уничтожением санкальпы (воли, или намерения) уничтожен будет и ум. Когда корень ума, причина проблемы, будет отсечен, дерево рождения и смерти также прекратит свое существование. Я обнаружил вора, укравшего у меня драгоценность, мой Атман! Имя его Ум. Я так долго страдал из-за этого злодея. Теперь я повешу его и заставлю умереть.
До сих пор я не мог просверлить дыру в жемчужинах ума. Теперь я сделаю это. Я сделаю из них четки, нанизав на нить переживания, и буду носить их на своей личности“.
Таким образом, зрелый ум царя обратился внутрь и слился с Атманом. Долгое время он оставался в самадхи. Вернувшись в конце концов на относительный план, он осознал, что Атман – субстрат всего. Укоренившись в этом сознании, в Атмане, он снова стал править своим царством, а ум его оставался отрешенным от воздействия всех пар противоположностей, таких как боль и удовольствие и т. п.».
Шри Бхагаван советует нам «быть безмолвными», контролировать импульсы ума и покоиться в Атмане, знание которой выходит за пределы всех остальных форм знания и даже сводит их на нет. Эта безмолвная милость Шри Бхагавана позволяла преданным достигать этого трансцендентального опыта, открывая его для себя. Это хорошо известный факт, что все те, кто приходил к Шри Бхагавану, независимо от того, были они учеными или безграмотными, избавлялись от своего невежества, эгоизма и беспокойства, и обретали покой благодаря его милостивому взгляду.
Одним из тех, кто открыл это для себя, был некий пандит из Северной Индии; он приехал на даршан Шри Бхагавана и несколько дней жил в ашраме. Сначала он садился перед Шри Бхагаваном и бесконечно читал вслух стихи из упанишад и других санскритских трудов. Это оказалось большим неудобством для всех остальных, поскольку мы не могли ни говорить со Шри Бхагаваном, ни медитировать. Так как Шри Бхагаван решил терпеливо выслушать все его декламации, мы не могли ничего возразить. Так прошло десять дней. Однажды утром место перед Шри Бхагаваном, где обычно сидел пандит, оказалось свободно. Пандит тихо сидел в отдаленном углу, и холл был погружен в тишину.
Заметив мое удивление, Шри Бхагаван рассмеялся и сказал на малаялам (языке, непонятном пандиту): «Этот пандит теперь стал похож на нас».
Без духовного опыта и с одним лишь книжным знанием невозможно освободить ни себя, ни других. Выплеснув всего себя и все свое книжное знание на Шри Бхагавана, солнце знания, пандит стал безмолвен.
Шри Бхагаван не терпел преданных, которые слишком пеклись о его телесных нуждах и физическом благополучии. Он мог терпимо относиться к некоторому рвению в посетителях и почитателях, которые были сравнительно новичками, но был суров с давнишними преданными, пытавшимися уделить ему особое внимание даже в обычных делах. Обычно он выказывал свое недовольство строгим молчанием, но порой мог также сильно отчитать беднягу и заставить того устыдиться. В мои юные годы я однажды вызвал его неудовольствие, пытаясь спасти его от физических усилий, которые, как я думал, были чрезмерны для него. Он преподал мне суровый урок, который я помню до сих пор.
Это произошло где-то в начале 1920-х годов, в то время когда кухней заведовал Дандапани Свами. Каждый день он готовил разные виды чатни. Он и Шри Бхагаван делали это вместе. Один из них должен был перетирать ингредиенты в каменной ступе, в то время как другой проталкивал их. В те дни, поскольку в ашраме постоянно жили только восемь – десять человек, Шри Бхагаван часто присоединялся к нам в работе по резке и перемалыванию овощей. Так как Дандапани Свами был брахманом, он не позволял никому из не- брахманов толочь овощи. Это означало, что эту тяжелую работу Шри Бхагавану приходилось выполнять почти каждый день. Через некоторое время у Шри Бхагавана из-за этого появились волдыри на указательном правом пальце. Рамакришна Свами и я были очень обеспокоены, увидев это. Мы сообщили Дандапани Свами о волдырях Шри Бхагавана и попросили его на некоторое время прекратить готовить чатни, требующее перемалывания ингредиентов.
Он проигнорировал нашу просьбу, и потому я пошел к Шри Бхагавану и с глазу на глаз сказал ему, выражая сильную озабоченность: «Бхагаван, у вас волдыри на руке. Пожалуйста, не толките больше в ступе. С нашей стороны будет очень недостойно позволить вам и дальше так работать. Если вы продолжите, я не буду есть то, что приготовлено вами таким образом».
На следующий день Дандапани Свами принес на кухню много кислых овощей и приготовился делать чатни. Никто из нас не вызвался почистить эти овощи перед готовкой. Поскольку в тот день Шри Бхагаван перемалывал их в ступе, я сдержал свое обещание и отказался есть чатни за обедом. Кто-то сообщил об этом Шри Бхагавану.
Перед следующим приемом пищи Шри Бхагаван послал за мной и спросил: «Можно мне поесть?»
Я стоял ошеломленный. Тогда Шри Бхагаван посмеялся надо мной со словами: «Если я не буду слушаться преданных, они не будут есть. Я должен слушаться их приказаний. Когда они приходят сюда, сначала каждый из них – садху. Но проходят дни, и они начинают давать указания, даже мне, потому что думают, что Свами должен слушаться всего, что они скажут».
Его слова привели меня в шок, но он не дал мне шанса прийти в себя.
В течение следующих трех дней он дразнил меня, спрашивая разрешения на простейшие вещи: «Можно мне помыться? Могу я поесть? Можно мне сходить в туалет?»
Через несколько дней я понял, что больше не могу выносить его насмешки. Я рассказал Рамакришне Свами о своих душевных муках. Полагая, что перемена обстановки принесет необходимый душевный покой, я сказал ему, что планирую отправиться в Тирупати на поезде в 18.30, и вернусь, проведя там несколько дней. Я также упомянул о моем плане Шри Бхагавану и получил его разрешение на поездку.
В тот день, чуть позднее трех часов, Шри Бхагаван вдруг решил, что пойдет на гири прадакшину. Рамакришна Свами предложил, чтобы я пошел со Шри Бхагаваном и сел на поезд, когда мы будем проходить по городу. Решив, что это неплохая идея, я взял дхоти и еще некоторые вещи для поездки и отправился со Шри Бхагаваном и остальными на прадакшину. Именно в тот день почему-то Шри Бхагаван шел очень медленно. Поскольку было бы неправильно обгонять Шри Бхагавана, мне пришлось идти так же. Шестичасовой поезд уехал, когда мы проходили Кубера Лингам. Смотря, как он уезжает, Шри Бхагаван рассмеялся и сказал: «Смотри, вон твой поезд уходит! Быстрее, беги к нему! Беги!»
Остальные тоже засмеялись, а я не мог сказать ни слова. Позднее тем вечером мы вернулись в ашрам.
После ужина Дандапани Свами сказал Шри Бхагавану: «Кажется, он сказал, что вам не следует толочь чатни. Из-за этого замечания вы сказали, что отныне все должно делаться согласно его указаниям. Чувствуя, что он сможет избавиться от душевных страданий в каком-нибудь другом месте, он решил уехать в Тирупати. Теперь он сожалеет, что его поведение рассердило Шри Бхагавана. Он просит прощения».
Шри Бхагаван тут же ответил: «Как я могу сердиться на него? Что плохого он сделал? Поскольку он не мог вынести вида волдырей на моей руке, он отказался есть чатни, приготовленное мной. На что тут сердиться? Он подумал, что я рассердился, и хотел уехать в Тирупати. Какой умный малый! Здесь ему даже ашрамская еда кажется невкусной. Он добавляет воду в самбар и расам и проглатывает их, как будто это лекарство. Какую пищу он найдет где-то в другом месте? Кроме того, человек, обучавший его раньше в Керале, положил его руку в мою и попросил меня заботливо присматривать за ним. Перед тем как уйти, он перепоручил его мне. Если завтра он вернется и спросит меня: „Где мой ученик?“, то кто, если не я, должен будет отвечать?»
Шри Бхагаван рассмеялся и заключил: «А теперь этот парень хочет ехать в Тирупати!»
Я почувствовал огромное облегчение и счастье, когда услышал эти слова Шри Бхагавана. Разве не было все это драмой, разыгранной Шри Бхагаваном, чтобы избавить меня от моей эгоистичной мысли, что «Я совершаю личное служение Шри Бхагавану. Только я забочусь о его благополучии». Зная, что Шри Бхагаван принял меня полностью, разве может быть место беспокойству и смущению?
Однажды Рамакришна Свами получил письмо от своего старшего брата. В нем говорилось, что младший брат Рамакришны Свами, Васу, который тогда был старшеклассником, связался с одним садху. Этот садху научил его концентрироваться на энергии сушумны, чтобы получать видение света. Перед тем как встретиться с этим садху, Васу хотел, как и мы, последовать учению Шри Бхагавана. В письме сообщалось, что интенсивная концентрация в межбровье вызвала у него жар в голове. К тому же, он стал беспокоен. У него появилась привычка кричать «Ишвара! Аруначалешвара! Нараяна!» (различные имена Бога), а также он страдал оттого, что не мог ни есть, ни спать. Чтобы вернуть его в нормальное состояние, его брат просил, чтобы Рамакришна Свами и я приехали домой и позаботились о нем. Шри Бхагаван согласился и вначале попросил ехать нас обоих. Я чувствовал, что нехорошо будет, если мы оба уедем, так как не останется никого для личного служения Шри Бхагавану.
С этой мыслью я предложил, чтобы Рамакришна Свами поехал один, но он не согласился и сказал: «Я ничего не смыслю в таких делах. Ты один должен поехать».
Тогда Шри Бхагаван согласился с ним и попросил, чтобы я ехал один.
«Только твое посещение окажет воздействие», – сказал он.
После некоторых обсуждений было решено, что мне следует отправиться вечерним поездом в Катпади, а оттуда доехать до Палгата в Керале. У меня не было денег, а у Рамакришны Свами хватало только на билет на поезд. И хотя денег не хватало на то, чтобы купить еду в дорогу, мы молчали, чувствуя, что нам не стоит беспокоить этой проблемой Шри Бхагавана. В тот день, около трех часов, один преданный неожиданно принес много пури и предложил их Шри Бхагавану и преданным в ашраме. Мы все были поражены, видя, что Шри Бхагаван, обычно не бравший больше двух пури, с радостью принял от преданного целых шесть пури. Когда раздача закончилась, Шри Бхагаван съел лишь одну пури, а пять остальных оставил на тарелке. Потом он попросил бумагу и нитку. Он своими руками аккуратно упаковал и перевязал эти пять пури и отдал мне сверток.
Остальным он сказал: «У бедняги хватает денег только на поезд. Как он достанет еду в дороге?»
Все были глубоко тронуты сочувствием Шри Бхагавана.
Я добрался до Палгата и пошел в дом Васу. Я оставил одну пури, чтобы дать Васу и его семье, как прасад от Шри Бхагавана. Потом я спросил Васу, какие духовные практики он совершает. Вскоре я понял, что его нежелательное состояние и опыты были связаны с его концентрацией на сушумне. Я объяснил ему, что для него было бы более благоприятно последовать учению Шри Бхагавана, и что ему также следует делать джапу, направив внимание на Сердце, а не на голову. К сожалению, из-за состояния, в котором он находился, он не мог оценить мой совет. Так что, поговорив с Васу, я попросил его старшего брата обеспечить ему лучшее лечение традиционной медициной Кералы. И потом отправился обратно в Тируваннамалай.
Несколько дней спустя Васу поправился. Он стал читать работы Шри Бхагавана, восстановил ясность ума и возобновил свою учебу в школе. Через несколько месяцев я видел его, когда снова приехал в Кералу, чтобы организовать работу по составлению биографии Шри Бхагавана на малаялам.
Это была не первая попытка описать жизнь Шри Бхагавана на малаялам. Следующая история взята из «Горного пути», 1982, стр. 5.
«Вскоре после того, как Кунджу Свами появился в ашраме, к Шри Бхагавану прибыл один малаяламский посетитель и, пожив несколько дней в ашраме, вручил тому рукопись, по его словам, содержавшую жизнеописание Шри Бхагавана. Рукопись была на малаялам, и поскольку Бхагаван был знаком с этим языком, он взял ее и стал внимательно читать. Он прочел ее от начала и до конца, иногда останавливаясь, чтобы исправить грамматические или орфографические ошибки в тексте. Наконец, завершив чтение, он с улыбкой вернул ее автору. Это событие вызвало большое волнение среди последователей, поскольку до этого не было ни одной биографии Бхагавана. Однако кроме Бхагавана, к сожалению, никто в ашраме не умел читать на малаялам, за исключением Кунджу Свами, который в это время отсутствовал. Когда он, наконец, вернулся, ему дали рукопись и попросили перевести ее содержание для присутствующих преданных. Кунджу Свами стал читать текст, но прочитанное ужаснуло его. Биография была по большей части вымыслом. Кроме всего прочего, в ней утверждалось, что Бхагаван был женат, и приводился длинный список всех сиддх, которых он достиг, и всяческих зрелищных чудес, которые он якобы совершал. Ничто из этого не было правдой.
Кунджу Свами бросился к Бхагавану и спросил его: “И все это правда?” Бхагаван молча смотрел на него некоторое время, а потом сказал, указывая на все вокруг: “А это все – правда? [Потом, показывая на рукопись] Разве только это вымысел?”
Ту рукопись так и не опубликовали, поскольку автор не смог найти издателя, который взял бы его труд».
Текст, по-видимому, представлял собой классический случай проецирования: один пожилой преданный, знавший о той рукописи, рассказал мне, что в книге Бхагаван выставлялся бывшим железнодорожным служащим и отцом семи детей. Автор же сам был железнодорожным клерком, и у него было несколько детей.
Во время той поездки я поехал в Палгат, взяв с собой английскую и тамильскую биографии Шри Бхагавана. Там я остановился у Васу и дал его учителю Аппунни все материалы, договорившись, что тот составит биографию Шри Бхагавана на малаялам. Я был очень рад видеть, что Васу полностью выздоровел. В последующие годы Васу довольно часто приезжал на даршан Шри Бхагавана. Потом он отслужил в армии, и всю свою жизнь оставался брахмачари.
Однажды, отправившись в паломничество, я посещал различные матхи, и последним из них был Санталингха Матх в Пераюре. В то время там отдыхал Вирасуббья Свамигал, поскольку был тогда нездоров. Когда я пришел к нему на даршан, он любезно осведомился о благоденствии Шри Бхагавана и ашрама в целом. Также он заглянул в записную книжку, что была у меня с собой. Увидев в ней прекрасные стихи «Улладу Нарпаду», написанные самим Шри Бхагаваном, он попросил меня почитать их ему. Ему так понравился первый, благословляющий, стих, что он просил меня перечитать его три раза.
После третьего чтения он отметил: «Это очень глубокий стих. Более того, ему присущи все лучшие качества просодии. До сих пор у меня было впечатление, что ваш Свами – адепт только в том, чтобы „хранить молчание“, но теперь я обнаружил, что он еще и великолепный сочинитель изысканной поэзии. Венба как таковой – очень сложный размер, и немногие поэты решаются на него. Бхагаван написал все сорок два стиха этим размером и выразил через них глубочайшие философские идеи. Однако вот этот первый призывный стих – венец всего:
Если бы Реальности [Бытия] не существовало, разве могло бы существовать осознание „есть“? Поскольку Реальность существует в Сердце, свободном от мысли, как можно медитировать на этой Реальности, имя которой – Сердце? Само пребывание в Сердце и есть медитация» [28].
«Я сам, – продолжал Вирасуббья Свамигал, – владею знанием шастра самадхи. Когда я начинаю читать или писать книги, я настолько погружаюсь в них, что не чувствую ни голода, ни жажды, ни даже течения времени. Лишь когда кто-нибудь приходит и напоминает мне о делах, я встаю, чтобы закончить свои повседневные обязанности. Теперь, когда врач попросил меня соблюдать полный покой, мне очень сложно удержаться от того, чтобы не читать и не писать. Раз уж ты здесь, почитай мне, пожалуйста, сочинения Шри Бхагавана».
Я почитал ему сочинения Шри Бхагавана, переписанные мною в тетрадь, и ему это доставило удовольствие. Он сказал другим садху в матхе: «Из-за того, что Шри Бхагаван оставил школу в шестнадцать лет и не брал уроки веданты ни у какого гуру, некоторые считают, будто он не знает веданты. Но величие ведантической традиции и глубина опыта Шри Бхагавана в ней очевидны в этих работах».
После таких красноречивых и радостных высказываний он указал на меня и сказал: «Посмотрите, как хорошо он читает на тамильском языке, хотя сам он малаялец. Это тоже благодаря величию места, в котором он живет».
Вернувшись в ашрам, я рассказал Шри Бхагавану о разговоре, состоявшемся в матхе, и о чтении его стихов.
Шри Бхагаван выслушал мой рассказ и заметил: «Вирасуббья Свамигал – большой ученый. Он перевел „Атма Пурану“ с хинди на тамильский и написал комментарии к „Джняна Васиштхам“. Он также ведущий из всех ведантистов Ковилур Матха».
Потом Шри Бхагаван вспомнил об одном случае, произошедшем много лет назад: «Когда я был в пещере Вирупакша, ко мне пришел Вирасуббья Свамигал вместе с некоторыми другими главами матхов. В том время как все сидели в молчании, те, что пришли с Вирасуббья Свамигалом, подавали ему жестами знаки.
Он понял эти жесты и неуверенно заговорил со мной: „Свами, эти люди хотят, чтобы вы ответили на их вопросы. Хотя я сам не хочу беспокоить вас, я прошу вас лишь потому, что они хотят, чтобы их желание исполнилось“.
Потом, выступая их представителем, он спросил меня о духовных практиках, ведущих к сахаджа нирвикальпа самадхи. Я описал им шесть видов самадхи и то, как силой практики можно достичь сахаджа нирвикальпа самадхи. Я рассказал им, что достигший этого состояния, хотя и смотрит, но не смотрит; хотя слушает, но не слушает; хотя действует, но не действует. Я показал им мой тамильский перевод „Вивекачудамани“ и „Дрик Дришья Вивеки“ Ади Шанкары и указал на шесть видов самадхи, о которых там идет речь. Увидев эти работы, Вирасуббья Свамигал был вне себя от радости, в то время как остальные были очень удивлены» [29].
Только великий человек способен оценить другого великого человека. Не благодаря ли моим прошлым заслугам я получил счастливую возможность быть с этими двумя великими людьми и слушать их хвалебные замечания друг о друге?
Шри Бхагаван однажды упомянул свой собственный опыт состояния сахаджа самадхи после концерта, устроенного Рао Бахадуром Вираппа Четтьяром, наследным попечителем храма Аруначалешвары. Каждый год, во время ежегодного праздника Картиккеи, он устраивал в храме концерты знаменитых музыкантов. Некоторые из них также выступали в ашраме. Однажды концерт давал Ариаккуда Рамануджа Айенгар в сопровождении Пудуккоттай Дакшинамурти Пиллая Сундарам Айера. Концерт длился с 3 до 7 часов. Шри Бхагаван, который обычно выходил на улицу в 5.30, остался на все выступление. И артисты, и слушатели полностью забыли о себе в радости выступления и пребывания в присутствии Шри Бхагавана. По окончании концерта, когда музыканты вышли из холла, простершись перед Шри Бхагаваном, Кумбаконам Айенгар Свами дал им тамбулам (смесь, завернутая в лист бетеля, принимаемая для улучшения пищеварения или просто для удовольствия) и своими руками наложил на них сандаловую пасту. Все это было сделано, чтобы выразить свою признательность артистам. Шри Бхагаван, наблюдавший за всем этим из своего окна, остался очень доволен энтузиазмом Айенгара Свами. Музыканты и слушатели вернулись в город в состоянии чрезвычайной радости.
Потом, когда мы все отдыхали после ужина, один преданный сказал Шри Бхагавану: «Сегодняшний концерт был великолепен. Мы даже позабыли, где мы. Интересно, каким он был для Шри Бхагавана?»
Шри Бхагаван ответил: «Я осознавал только их приход, их поклоны мне и начало их выступления. Следующее, что я помню, это как они встали в конце концерта. Атман во мне поглощает все. Кто же тогда может слушать?»
Из этого замечания ясно, что Шри Бхагаван сам является живым подтверждением его более раннему упоминанию о том, кто находится в сахаджа нирвикальпа самадхи: «Хотя он смотрит, но не смотрит; хотя слушает, но не слушает; хотя действует, но не действует».
В конце праздника Картиккеи тот же самый Вираппа Четьяр устраивал на широкую ногу бхикшу для Шри Бхагавана в ашраме.
Когда Шешадри Свами заболел, и стало похоже, что дни его на исходе, Вираппа Четтьяр захотел построить для него самадхи. Он пришел к Шри Бхагавану и спросил его о правилах, которые следует соблюдать при его сооружении. Шри Бхагаван достал «Тирумантирам» Тирумулара и попросил, чтобы кто-нибудь переписал соответствующие стихи и отдал их Четтьяру. Пользуясь этим руководством, Четтьяр за двадцать дней соорудил самадхи на территории, прилежащей к Шри Раманашраму. На следующий день после того, как он закончил его (14 января 1929), Шри Шешадри Свами, желавший оставить свое тело, ушел в махасамадхи. Вираппа Четьяр и несколько других преданных пригласили Шри Бхагавана принять участие в церемонии самадхи. Он оказал им услугу, придя и оставшись до конца церемонии. После участия в церемонии самадхи его матери в 1922 году это было единственное подобное событие, на котором присутствовал Шри Бхагаван [30].
Шри Бхагаван часто отмечал, что сахаджа, или «естественное» состояние, самадхи совершенно отличается от состояний типа лайя, в которых ум так глубоко погружается в транс, что человека бывает не так уж просто вернуть в нормальное бодрствующее состояние. Один человек из Андхра-Прадеш по имени Шанкарананда, служивший в почтовом отделении, прежде часами простаивал в воде, совершая при этом джапу. Выполняя джапу, он часто впадал в лайя-самадхи и был неспособен выполнять никакую работу. Он взял несколько отпускных дней и приехал на даршан Шри Бхагавана, но каждый раз, сев в холле, впадал в состояние лайи.
Увидев это, Шри Бхагаван сказал: «Лайя (бессознательный ментальный ступор), викшепа (разнородность) и кашайя (скрытые загрязнения) являются тремя препятствиями для джняны. Практики шраваны, мананы и нидидхьясаны (слушание, памятование и созерцание) были созданы, чтобы предотвратить вхождение в состояние лайи. Не позволяйте ему (Шанкарананде) оставаться сидеть на одном месте. Заставляйте его ходить, чтобы он перестал впадать в лайю. Занимайте его разговорами о самоисследовании. Если вы будете делать все это, он излечится от своей проблемы».
В результате того, что мы последовали этим наставлениям, состояние Шанкарананды изменилось, и он стал приверженцем пути самоисследования.
Состояние сахаджи постоянно. Оно не является состоянием, в которое человек входит или из которого выходит. Визит в ашрам Саччидананды Йогешвары из Кудаппы, человека, который «входил в» и «выходил из» самадхи, предоставил нам возможность объяснить истинную природу сахаджа-самадхи. Этот свами, знаменитый хатха-йог, путешествовал по всей Индии, останавливаясь во всех значимых ашрамах по три дня и давая лекции. Во время такого тура он заехал и в Тируваннамалай, посетил ашрам и побеседовал со Шри Бхагаваном. Поскольку те, кто его сопровождал, пригласили нас прийти послушать его лекцию в доме, где он остановился, я и преданный по имени Паланималай, который был человеком знающим, отправились на лекцию.
Когда мы пришли, один из его последователей сказал: «Свами в самадхи. Он выйдет из самадхи в определенное время, после этого начнется лекция».
После этого он спросил нас: «А в какое время ваш Бхагаван пребывает в самадхи?»
Услышав это, Паланималай Свами не смог подавить взрыв смеха, хотя и попытался безуспешно сменить его на «Неужели?» Ученик йогина осведомился у нас о причине его смеха.
Я ответил: «Для джняни не существует расписания. Они не входят в самадхи и не выходят из него в отведенное время. Поскольку он знает это, он не мог не засмеяться, когда вы сказали о входе и выходе из самадхи ».
Потом, чтобы прояснить смысл сказанного, я добавил: «Шри Бхагаван всегда находится в сахаджа ниште (естественном состоянии)».