Проведя там некоторое время и выслушав речь, мы вернулись в ашрам. Как обычно, Шри Бхагаван расспросил нас о том, что было на встрече.
Когда я рассказал ему, что произошло, он сказал с улыбкой: «У людей такое впечатление, будто состояние самадхи – это нечто, ограниченное временем и пространством. Они думают, что часами сидеть на одном месте без движения и с закрытыми глазами и есть самадхи. Что поделаешь?
В „Джняна Васиштхам“ есть стих о самадхи:
Те, кто не обладает совершенным покоем, не утвердятся в самадхи, даже если сидят в падмасане, по-особому сложив руки. Только знание Атмана, которое есть огонь для соломинок желаний, и является превосходным самадхи. Неподвижное положение не есть самадхи ».
Сам Шри Бхагаван сказал в тридцать первом стихе «Улладу Нарпаду Анубандхам»:
Каковы движения повозки, ее неподвижность и отцепление для спящего пассажира, таковы же и действие, созерцание и сон для мудреца, спящего в повозке своего тела.
В 1932 году, после того как я провел двенадцать лет в личном служении Шри Бхагавану, я начал испытывать побуждение полностью посвятить себя садхане. Я хотел все свое время проводить в уединении. Тем не менее, мне нелегко было примириться с мыслью, что придется оставить личное служение Шри Бхагавану. Несколько дней я ломал голову над этим вопросом, пока не услышал ответ, пришедший странным образом. Однажды, зайдя в холл, я услышал, как Шри Бхагаван объясняет остальным присутствующим, что настоящее служение ему не означает заботу о его физических потребностях, а предполагает следование сути его учения. А именно, концентрации на осознании Атмана. Разумеется, это автоматически рассеяло мои сомнения.
|
|
Я и раньше слышал, как Шри Бхагаван говорил об этом. Однажды я слышал, как он говорил: «Бесполезно говорить себе: „Я выполняю личное служение Шри Бхагавану; я вытряхиваю его постель; я столько лет ему служу“. Кроме служения Гуру физически, также важно следовать пути, показанному им. Лучшее служение Гуру – это выполнение вичараны, дхьяны и других практик, с чистотой тела, речи и ума».
Когда Шри Бхагаван говорил так, он часто ссылался на стих 87 из «Кайвальям», часть 1, в котором ученик спрашивает Гуру, как он может отплатить ему за полученную милость. Гуру отвечает, что лучшее вознаграждение, которое ученик может поднести Гуру, – оставаться сосредоточенным на Атмане, не поддаваясь трем видам препятствий, заслоняющим его. Услышав это от Шри Бхагавана, я решил найти нового служителя, чтобы посвятить себя постоянной медитации.
Полный таких намерений, я навестил Паланималая Свами, преданного Шри Бхагавана, основавшего ашрам в деревне в Керале. Там он познакомил меня с человеком по имени Мадаван. Он рассказал мне, что этот Мадаван хотел бы жить в матхе, и, зная, что я знаю о таких местах, попросил меня устроить это. Вместо этого я попросил Мадавана приехать в Тируваннамалай. Я посетил еще несколько мест в ту поездку и вернулся в Тируваннамалай. Вскоре прибыл и Мадаван.
В те дни, когда Шри Бхагаван был в добром здравии, ни у меня, ни у Рамакришны Свами, другого служителя Шри Бхагавана, не бывало много работы. Поэтому я думал, что попрошу Мадавана выполнять служение Шри Бхагавану вместо меня, дабы самому отправиться жить в Палакотту и практиковать самоисследование. Он согласился и я в течение недели обучал его, как быть личным служителем Шри Бхагавана. И однажды вечером, когда Шри Бхагаван был один, я подошел к нему и попросил его позволения оставить мою работу и жить в Палакотту. Я объяснил ему, что прежде проводил большую часть своего времени, заботясь о нем, и попросил формального разрешения оставить эту работу, а также рассказать мне, как мне следует проводить жизнь в Палакотту. Ответ Шри Бхагавана создал у меня впечатление, что моя просьбы была надлежащей и правильной.
|
|
Он сказал с улыбкой: «Достаточно того, чтобы ум был сосредоточен на вичаре, дхьяне, джапе и параяне, не ища чего-то еще».
Уходя, я чувствовал, что получил полное благословение Шри Бхагавана.
Хотя я оставил свои ашрамские обязанности, мне было трудно решить, как именно мне следует проводить целый день в поисках реализации. Я обратился с этим вопросом к Шри Бхагавану, и он развернул совет, уже данный прежде.
«Сделай самоисследование своей окончательной целью, – сказал он, – но также практикуй медитацию, джапу и параяну. Если какой-то метод окажется утомительным или трудным, переключись на один из других. Со временем садхана укрепится в самопознании и увенчается чистым сознанием, или реализацией».
На следующий день я покинул ашрам рано утром и оставался в комнате, прилегающей к храму Винаяки в Палакотту, беспрестанно созерцая тишину. Сабапатхи Пиллай, пуджари храма Винаяки, высоко почитал садху и заботился о их благоденствии. Он обычно приходил из города в 5.30 утра на даршан Шри Бхагавана. Потом он совершал омовение в Палакотту и выполнял ежедневное поклонение перед образом Винаяки, предлагая вареный рис в качестве найведьи. После этого он брал из ашрама самбар, смешивал его с рисом и съедал. Вечером он собирал цветы для большого храма, приходил на даршан Шри Бхагавана и возвращался в город.
|
|
В первый день моего пребывания в Палакотту Сабапатхи Пиллай заметил, что я был в мауне и ничего не ел, и потому дал мне порцию найведьи. Я с радостью съел ее. В каждый из последующих дней он продолжал делиться со мной пищей. Даже живя в ашраме, я ел только раз в день, только обедая, а вечером съедая лишь немного фруктов, если они были. Так что мне не сложно было обходиться одним приемом пищи в день.
Вскоре у меня установился новый распорядок. Утром и вечером я приходил в ашарам и сидел там в присутствии Шри Бхагавана. Во время своих вечерних визитов я присоединялся к параяне. Таким образом прошла неделя, и в ашрам пришел человек по имени Пудуппалаям Рангасвами Гоундер.
Шри Бхагаван спросил его: «Что за причина столь неожиданного визита? Ты пришел навестить своего друга?» Шри Бхагаван имел в виду меня.
Гоундер ответил: «Я его еще не видел, но собираюсь вскоре зайти к нему».
Затем он добавил: «Прошлой ночью во сне мне явился Шри Бхагаван и спросил: „Почему ты спишь, в то время как твой друг ходит голодный?“ И вот, я немедленно отправился сюда».
Шри Бхагаван улыбнулся и сказал: «Хорошо, пойди к нему после того, как поешь».
Когда Гоундер пришел ко мне, я созерцал тишину. Он смог выяснить, что происходит, только поговорив с Сабапатхи Пиллаем. Тогда, поняв, насколько шатко мое положение, он дал Сабапатхи Пиллаю 25 рупий и попросил его позаботиться о моих нуждах. Он оставался в ашраме еще несколько дней, а потом вернулся в Пудуппалаям. Три недели спустя в ашрам прибыл еще один преданный, по имени Каннусвами, живший в Кумбаконам и часто приезжавший на даршан Шри Бхагавана. Не найдя меня в ашраме, он обнаружил меня в Палакотту. Увидев, что я питаюсь холодным рисом, который приносят другие, он подумал, что будет лучше, если я смогу сам готовить еду. По возвращении в Кумбаконам он выслал мне печку и некоторую сумму на расходы. Нарасимха Свами, эксперт по печкам, научил меня ею пользоваться. С деньгами, продуктами и кухонными принадлежностями начался новый период моего пребывания в Палакотту.
Вскоре в Палакотту начали селиться и другие садху. Пол Брантон, Бхикку Праджнананда, Мунагала Венкатарамиа, Вишванатха Свами, Йоги Рамайа, Муруганар Свами и Мауни Шриниваса Рао, все они построили там хижины или переехали в уже существующие. Преданные, жившие за пределами Тируваннамалая, после даршана Шри Бхагавана часто приходили в безмятежный Палакотту посмотреть на живших там садху. В те дни Палакотту был похож на Сваргашрам близ ашрама Свами Шивананды в Ришикеше: место, где многие садху вели простую жизнь по соседству с большим ашрамом.
Поселившись у Палакотту, я завел привычку рано утром ходить в Скандашрам. Поднимаясь в гору, я делал параяну. Там я принимал утреннюю ванну и возвращался около 7.30. Поскольку именно в это время Шри Бхагаван совершал свою прогулку после завтрака, я всегда получал его даршан.
Когда Шри Бхагаван узнал, что я всегда совершаю параяну по дороге в Скандашрам и обратно, он одобрительно сказал: «Это само по себе уже хорошо. Очень уместно. Если будешь так продолжать, ходьба станет легкой». С тех пор и по сей день я всегда делаю параяну во время утренней прогулки.
Среди преданных, присоединившихся к нам в Палакотту, был Раманатха Брахмачари. Это был тот мальчик, упомянутый ранее, о котором заботился Шри Бхагаван, когда тот заболел бубонной чумой. Раманатха Брахмачари работал без устали. Будучи преданным Шри Бхагавану, он также был последователем Махатмы Ганди.
Он по собственной воле чистил все наши хижины в Палакотту, по вечерам подготавливал фитили, наливал масло и зажигал лампы. Он всегда искал, что бы сделать еще.
В те дни все мы были весьма молоды и считали себя великими аскетами. Мы не беспокоились о том, чтобы подметать свои жилища в Палакотту или зажигать лампы. Если не было топлива, мы могли даже пропустить еду. Но Раманатха Брахмачари занимался всей этой рутиной, просили мы его об этом или нет.
Однажды, когда все мы сидели перед Шри Бхагаваном, пришло письмо от Эканатха Рао. Он расспрашивал о «сарвадхикари Палакотту».
Когда Шри Бхагаван прочитал это, он спросил: «Кто это? Я ничего не знаю о нем».
Я встал и нервно указал на Раманатху Брахмачари. «Мы зовем его сарвадхикари Палакотту. Он покупает нам необходимое, чистит наши лампы, подметает полы. И поэтому мы зовем его сарвадхикари » [31].
Шри Бхагаван сказал: «Почему же вы мне не рассказывали об этом? Таким сарвадхикари каждый должен быть доволен».
Раманатха Брахмачари поднялся, очень смущаясь, и сказал: «Я не знаю, Бхагаван. Они дали мне это имя в шутку». «А что в нем смешного? – спросил Шри Бхагаван. – Хорошее имя».
Годы спустя, когда в ашрам пришло известие о том, что Раманатха Брахмачари скончался в Мадрасе, Шри Бхагаван отметил: «Смотрите! Эти стихи, „Рамана Стотра Анабхутти“, написал сам Раманатха. Он написал еще одну песню с припевом Тиручужинатанай кандене. С этим связана интересная история.
Когда я жил в пещере Вирупакша, мы как-то ночью в полнолуние отправились на гири прадакшину. В то время здесь был Чидамбарам Субраманья Айер. Луна светила ярко, и все были в приподнятом настроении. Преданные решили устроить в дороге дискуссию, и все должны были выступить на различные темы. Субраманью Айера избрали председателем собрания. Первую лекцию давал Раманатха. Он выбрал такую тему: „Сходство между Параматманом, обитающим в пещере человеческого сердца, Господом Натараджей, обитающим в Чидамбараме, и Шри Раманой в пещере Вирупакша“. Председатель дал ему полчаса. Сходствам, которые он приводил, не было конца. Когда председатель объявил, что время вышло, Раманатха сказал: „Еще полчаса, пожалуйста“. Это было „заседание“ людей, которые шли, не останавливаясь. Повторяя: „Еще немного времени, еще немного времени“, он продолжал свою речь целых три часа, прежде чем председатель, в конце концов, остановил его. Видели бы вы воодушевление, с которым он говорил тогда».
Позднее Раманатха Брахмачари подвел итог своей лекции в песне из четырех куплетов, под названием Тиручужинатанай Кандене. Вот часть этой песни:
Я увидел Господа Тиручужи и, не в силах повернуть назад, стоял, пронзенный. Он – Господь, танцующий в Чидамбараме, защищает беспомощных и милостив к ним. Этот самый Господь Тиручужи проявил себя в лице Бога в пещере Вирупакша на горе в священном Тируваннамалае… Он – Господь Тиручужи. Я увидел его и остался стоять, не в силах пошевелиться [32].
Около 11 часов утра, после того, как в ашраме звенел обеденный колокольчик, жители Палакотту возвращались домой. После обеда Шри Бхагаван приходил навестить нас в Палакотту. Все мы ждали его даршана. Шри Бхагаван расспрашивал нас о здоровье, и от его материнской любви и заботы мы, нашедшие в нем прибежище, чувствовали себя счастливыми.
Во время пребывания в Палакотту я постоянно ходил в ашрам на ежедневную параяну. И хотя я уже не был помощником Шри Бхагавана, в первые свои годы в Палакотту мне удавалось поговорить с ним хотя бы раз в день. Но в 1930-х годах ашрам расширился, и количество посетителей настолько выросло, что бывали дни, когда не выпадало случая перемолвиться с ним. В такие дни во время параяны я намеренно пропускал какую-нибудь строку из текста, который читал. Шри Бхагаван, всегда очень внимательно слушавший параяну, тут же исправлял ошибку. Таким образом, делая ошибки, я получал удовлетворение оттого, что Шри Бхагаван сказал мне несколько слов. К такому же трюку я прибегал, когда хотел, чтобы Шри Бхагаван написал что-нибудь в моей тетради для параяны: переписывая текст, я пропускал строку в середине. Шри Бхагаван неизменно замечал это и исправлял ошибку. Шри Бхагаван сделал много таких записей в моей тетради. Эта тетрадь до сих пор со мной, и я храню ее как сокровище.
Как-то я захотел наклеить на обложку этой тетради изображение Аруначалы. Шри Бхагаван, само сочувствие во плоти, каким-то образом узнал о моем желании. Он взял тетрадь и на одной из страниц своими руками нарисовал прекрасную Аруначалу. Этот рисунок много лет красовался на обложке «Горной тропы».
Многим из нас посчастливилось иметь блокноты с собственноручными записями Шри Бхагавана. Те, у кого не было личных записных книжек, часто получали маленькие буклеты с работами Шри Бхагавана, в которых тот делал корректорские пометки. Когда бы ни печатались книги, такие как «Улладу Нарпаду» или «Упадеша Ундияр», все корректурные оттиски показывались Шри Бхагавану. Исправив их, он составлял из них книжечку. Если не хватало каких-то страниц, он аккуратно переписывал их сам. Сохраняя и подшивая все эти корректурные страницы, ему удавалось сделать две или три дополнительные копии каждой книги. Шри Бхагаван всегда оставлял экземпляр, в котором было больше всего ошибок, перед тем, как раздать остальные преданным в холле.
При раздаче он говорил: «Нам достаточно и этого. Если бы мы захотели новые экземпляры, где бы мы взяли деньги? А таких копий никто не захочет и никто их у нас не украдет».
Таким образом, своими добрыми словами он помогал нам осознать ценность того, чтобы иметь мало или не иметь ничего.
* * *
Всем известно, какое большое значение Шри Бхагаван придавал атма вичаре, самоисследованию. В «Атма Видья Киртанам» он написал: «Знание Атмана – это очень просто, это самое простое из всего, что есть».
Однако, как ни удивительно, он ни разу по собственному желанию не попросил никого из преданных следовать этому методу. Он мог бы предписать практику самоисследования, и все преданные слепо и охотно последовали бы этому.
Приведу несколько примеров. Йоги Рамайа, который был много лет очень близок с Шри Бхагаваном, практиковал хатха-йогу. Шри Бхагаван был за то, чтобы ашрам предоставлял тому особое питание, которое было частью его йогического образа жизни. Шри Бхагаван навещал его в пещере в Палакотту, и Йоги сопровождал его во время прогулок. Йоги мог свободно выбирать время, когда быть со Шри Бхагаваном. И нигде не отмечено, чтобы Шри Бхагаван когда-либо говорил ему заниматься атма вичарой вместо пранаямы или асан хатха-йоги.
Сын Мудальяр Патти, Тамбиран Свами, был одним из вирашайвов и следовал практикам этой секты. Он собирал цветы в саду только в полдень и устраивал пуджу у пруда в Палакотту, выкладывая из цветов лингам, и поклонялся этому лингаму, поднося ему, опять же, цветы. День за днем Шри Бхагаван наблюдал за этим, не делая никаких замечаний.
Тамбриан Свами был очень слабым человеком и тихоней. К тому времени, как после своей поздней пуджи он заканчивал готовить себе еду и съедал ее, уже наступал вечер.
Шри Бхагаван однажды пошутил: «Бедный Бог. Ему приходится так долго ждать найведьи (еды), ведь сама пуджа занимает столько времени».
Но ни разу Шри Бхагаван не сказал ему: «Зачем ты теряешь свое время? Ты бы мог провести его с большей пользой, занимаясь самоисследованием».
Шри Бхагаван даже никогда не спрашивал близких преданных о том, медитируют ли они, занимаются ли самоисследованием. Его учение было высшим, но только от нас зависело, практиковать его или нет.
Приведу еще один пример. В ранние годы существования ашрама нельзя было не заметить огромного человека по имени Дандапани Свами, который первым пришел к Шри Бхагавану, в то время как остальные все еще жили в Скандашраме. Пару дней спустя после своего прибытия он сказал Шри Бхагавану, что, хотя у него большая семья, он отрекается от всех земных дел. Он также сообщил, что Шри Бхагаван для него единственное прибежище, и попросил того дать ему какую-нибудь упадешу.
«Что такое упадеша? – ответил Шри Бхагаван. – Это только лишь пребывание в Атмане как Атман».
Дандапани Свами, однако, упорствовал в своей просьбе и несколько раз просил у Шри Бхагавана какой-нибудь особой упадеши. Зная, что тот не отступит, Шри Бхагаван в конце концов спросил его, какие практики он выполнял прежде.
Дандапани Свами ответил: «Я ничего не знаю, но я делал десятимиллионную нама джапу Рамы».
«Этого достаточно», – сказал Шри Бхагаван. – Что еще нужно? Будет достаточно того, если ты сможешь продолжать эту практику без перерывов».
Когда Дандапани Свами спросил, как следует правильно выполнять джапу, Шри Бхагаван ответил: «Есть три вида джапы: укча джапа, упасана джапа, и манасика джапа. Укча джапа выполняется с движением губ. Ее превосходит упасана джапа, в которой мантра произносится мысленно, но без движения губ. Лучше всего манасика джапа, в которой мантра произносится с использованием самого ума как рта. Будет достаточно, если ты сможешь постоянно практиковать таким образом».
Этот ответ удовлетворил Дандапани Свами. Пожив некоторое время в ашраме, он вернулся в Мадрас. Интересно отметить, что несколько лет спустя он, в одной лишь набедренной повязке, пришел в дом к своему зятю, Субраманья Айеру, который был тогда пандитом в школе Нортвик, Райапурам. Рассказав тому, что он стал санньясином и получил упадешу от Шри Бхагавана, он дал ему копию «Акшараманамалай». Этот визит Дандапани Свами способствовал тому, что Субраманья Айер, позднее известный как Муруганар, оказался у Шри Бхагавана.
Шри Бхагаван часто зачитывал отрывки из малаяламской версии «Адхьятма Рамаяны». Одним из его любимых эпизодов был тот, в котором Хануман объясняет Раване великолепие преданности Раме. Шри Бхагаван процитировал этот отрывок, когда Дандапади Свами попросил упадешу. Он знал, что Дандапани Свами, убежденный бхакта Рамы, оценит этот отрывок, и что он вдохновит его продолжать Рама- джапу. В этом случае ответ Шри Бхагавана был типичным. Когда кто-то просил у него какую-нибудь особую упадешу, он обычно спрашивал, что тот уже практиковал. Если вопрошающий отвечал, что у него не было никакой садханы, Шри Бхагаван часто спрашивал, какие боги или богини ему нравятся. Преданные упоминали Раму, Кришну, Дэви или кого-либо еще. Тогда Шри Бхагаван просил их постоянно думать об этом божестве. Не было такого, чтобы он не одобрял кого-то или принижал верования и практики других. Так и получилось, что Дандапани Свами, будучи простым преданным Рамы, получил от Шри Бхагавана совет продолжать его бхактичные практики.
Присутствие Шри Бхагавана и его учение давали надежду и силу на разных уровнях различным категориям ищущих. Я уже показал, что ученики не ограничивались теми, кто выбирал чистое исследование, как часто полагают. Шри Бхагаван давал надежду и направление людям любого типа на любом пути, и никогда не требовал, чтобы преданные меняли одну садхану на другую.
Важный вывод из этого: именно интенсивность практики и сосредоточенность, с которой человек следует ей, обеспечивают результат, независимо от избранного способа. Воспевание с тотр, джапа, дхьяна и самисследование обычно считаются восходящими ступенями садханы. Шри Бхагаван подтверждал это, но он также пояснял, что это совсем не значит, будто каждый обязательно должен проходить все эти ступени. Есть выдающиеся исключения, например четыре великих тамильских святых, такие как Аппар, Джнянасамбандхар, Сундарамурти и Маниккавачагар, воспевавшие Господа Шиву. Они достигли акандакара вритти (беспрерывного переживания) просто путем постоянного памятования имени Бога. Какая была нужда этим святым в самопознании? Результат и так был налицо.
Невмешательство Шри Бхагавана распространялось и на нашу личную жизнь. Если только его не спрашивали напрямую, он не говорил нам, что делать, чего не делать, куда идти и так далее. Например, Шри Бхагаван очень уважал Наяну. Но когда тот собрался уехать в Ширси и никогда не возвращаться на Аруначалу, Шри Бхагаван не сказал: «Зачем тебе уезжать? Ты можешь остаться и здесь».
Муруганар, еще один замечательный преданный, ходил просить себе пищу, в то время как ашрам предлагал еду сотням посетителей. Шри Бхагаван никогда не спрашивал его, зачем ему затруднять себя подаянием, когда он может есть прямо в ашраме. Шри Бхагаван был совершенно отстранен от этих вещей, потому что его ничто не затрагивало.
Я могу привести еще более удивительный пример. Однажды, когда брата Шри Бхагавана, Ниранджанананду Свами, физически подняла и унесла группа людей, угрожая его убить, Шри Бхагаван был невозмутим. Он даже не повернул голову им вслед. Вечером, когда Ниранджананда Свами пришел, невредимый, и сел перед Шри Бхагаваном, он оставил без внимания его благополучное возвращение. Конечно, это его милость спасла в тот день Ниранджанананду Свами – но это уже другой вопрос.
Совершенно отстраненный, Шри Бхагаван никогда не подвергался воздействию таких вещей. Это не значит, что он не замечал происходившего вокруг. Напротив, если входил кто-нибудь после двадцатилетнего отсутствия, Шри Бхагаван тут же узнавал его и часто подробно рассказывал, что этот человек делал и говорил в свой предыдущий приезд.
Это отношение безучастной отстраненности, возможно, возникло из его саматва бхавы, чувства, что, будучи феноменами Атмана, все люди и все вещи равны и единой природы.
Если кто-то пытался сказать Шри Бхагавану: «Вы – реализовавшийся святой, а мы невежественные и нереализованные», он отвечал словами: «Где невежество и кто не реализован?»
Для него не было «других», не было преданных на других уровнях духовной эволюции. В его глазах каждый был джняни, и все было Атманом.
В былые дни, когда у нас была возможность регулярно получать личные наставления от Шри Бхагавана, одно из них заключалось в том, чтобы входить в медитативное состояние перед сном. Если так делать, говорил Шри Бхагаван, то сон приходит как естественное следствие усталости, а не вызывается или не предваряется положением лежа. Кроме того, он советовал нам входить в медитацию с самого утра, сразу после поднятия с постели. Это обеспечивало безмятежность ума, а также чувство неутомимости в течение всего дня. Если так делать, говорил он, то состояние ума, испытываемое непосредственно перед сном, возобновляется после пробуждения.
Шри Бхагаван также подчеркивал важность развития благих наклонностей, сравнивая эту практику с сеянием зрелого зерна. Зрелое зерно, беззаботно брошенное на каменистую почву, прорастет и вырастет, даже и тысячу лет спустя. Оно никогда не пропадет зря. То же самое и с благими наклонностями.
В конечном счете, какой бы путь человек ни избрал, ему необходима божественная милость.
Шри Бхагавана однажды спросили: «В „Атма Видья Киртанам“ Вы написали: „Знание Атмана – это просто, это проще всего, что есть“. Другие же говорят, что добиться этого труднее всего. Возможно ли с легкостью и без чьей-либо помощи, достичь этого знания Атмана?»
Шри Бхагаван отметил, что последние слова этого стиха говорят: «А также необходима милость». Он добавил, что это ключ к пониманию всего стиха.
Милость Гуру действует разными способами. В писаниях воздействие милости сравнивается со способами, которыми рыбы, черепахи и птицы высиживают свои икру и яйца. Древние верили, что всего лишь взгляда рыбы достаточно, чтобы пробудить к жизни ее икру. Черепаха, полагали они, остается на некотором расстоянии от яиц, но силой своего присутствия и интенсивной концентрации на них заставляет их вылупиться. Третьей категории, птицам, необходим физический контакт с яйцами. Они высиживают их, наделяя теплом своего тела. В этой аналогии могущественнее всех рыба. Ее икра созревает под воздействием ее взгляда.
Так действовала и милость Шри Бхагавана. Ему не нужно было прикасаться к преданным, чтобы посвятить их или передать энергию; казалось, ему не приходилось даже обращать на них внимание. Единственного взгляда зачастую было достаточно, чтобы преобразить человека. Все те, кто испытал этот взгляд милости, могут подтвердить, какое потрясающее воздействие он оказывал на них. Этот молчаливый взгляд передавал его высшее учение.
Более подробное изложение этой истории, рассказанной самим же Кунджу Свами, можно найти в книге «Бхагаван Шри Рамана, иллюстрированная биография», стр. 74.
Один из преданных как-то пожаловался, что Шри Бхагаван передает высшее учение всем, независимо от их ограничений. Этот преданный считал, что начинающим следует давать предварительные упражнения, в соответствии с предписаниями традиционных Гуру. Он даже предложил сам учить и посвящать этих людей!
«Однажды, когда в холле находился Ганапати Муни, группа сельчан спросила: „Как нам контролировать ум?“ В ответ Шри Бхагаван попросил их рассматривать источник ума и объяснил им путь самоисследования. Вскоре они ушли, а Бхагаван, как обычно, пошел на прогулку.
Обращаясь к остальным, Ганапати Муни сказал: „Путь самоисследования, которому учит Шри Бхагаван, такой трудный даже для образованных, а Бхагаван рекомендует его бедным крестьянам. Сомневаюсь, поняли ли они его, и еще больше, смогут ли они практиковать это. Если бы Бхагаван посоветовал им практиковать пуджу или джапу, это было бы более осуществимо“.
Когда это передали Бхагавану, он сказал: “Что поделаешь? Это то, что я знаю. Если передавать учение традиционным способом, то сначала нужно посмотреть, пригоден ли получающий его. Потом шаг за шагом предписываются пуджа, джапа или дхьяна. Затем Гуру говорит, что все это лишь предварительная часть, и нужно выйти за пределы всего этого. В конце концов открывается окончательная истина, что “Один лишь Брахман реален”, и, чтобы ученик осознал это, его учат прямому пути самоисследования. Зачем нужен этот окольный процесс? Не следует ли нам с самого начала утверждать окончательную истину и прямой путь, вместо того чтобы рекомендовать множество методов, а в конце отбрасывать их все?»
Шри Бхагаван сказал, что он не хочет раздавать полуправды и несущественные практики. И в том была мера его величия. Ему было важно распространение чистейшей истины, и за это мы будем вечно благодарны ему.
Муруганар
Муруганар (1893–1973) по праву считается одним из самых выдающихся учеников Бхагавана. Он способствовал написанию Бхагаваном стихов, составивших «Улладу Нарпаду» и «Упадеша Ундияр», двух главных философских поэм Бхагавана, и сам сочинил тысячи стихотворений, воспевающих Бхагавана, передававших его учение или выражавших благодарность Бхагавану за то, что тот упрочил его в Атмане.
В свои ранние годы он был известен как С.К. Субраманья Айер, хотя родители звали его Самбамурти. Перед приходом к Бхагавану он был уважаемым тамильским филологом и служил в престижном комитете, составлявшем словарь определений тамильского языка. Он также работал учителем в школе и давал частные уроки.
Именно визит Дандапани Свами, его тестя, подтолкнул его к тому, чтобы в сентябре 1923 года отправиться в Тируваннамалай. Дандапани Свами показал ему «Акшараманамалай», 108 стихов Бхагавана во славу Аруначалы. Муруганар сразу же почувствовал, что Бхагаван был Гуру, которого он активно искал. Он решил посетить Тируваннамалай и встретиться с ним. По пути в храме Аруначалешвары он сочинил 11 стихов. Большинство из этих стихов, обращенные к Бхагавану как к Шиве, несли в себе просьбы о Милости Бога. Муруганар описал первое свое посещение и то, что привело к нему, в двух поэтических сочинениях:
«Буду ли я, недостойный невежда, допущен стать преданным Господа Шивы, который, как Божественный Гуру, несущий изобилие Милости, ясно показал миру величие Маниккавачагара? И даже если я получу этот шанс, смогу ли я, подобно «Тирувачакам» (самое знаменитое поэтическое сочинение Маниккавачагара), славить Его испускающие Милость стопы?
Как и множество других мыслей в моем уме, эта мысль когда-то возникла и исчезла, подобно всполоху молнии в небе.
Потом я услышал от преданных, что они обрели вновь Себя, прибегнув к поддержке Милости пребывающего в Тируваннамалае – кто есть воплощение истинной джняны, сияющего как пламя истинного тапаса. Говоря о величии Его Милости, они растворялись в радости. Услышав их, я утонул в восхищении и нескончаемой радости…