Фюрер говорит мне, что теперь под руководством генерала Хюбнера начали действовать летучие военно-полевые суды. Первым был приговорен к смерти и двумя часами позже расстрелян генерал, повинный в том, что не взорвал ремагенский мост. По крайней мере хоть какой-то проблеск. Только такими мерами можно еще спасти рейх. Расстрелян и генерал-полковник Фромм. Я настойчиво прошу фюрера действовать в таком же духе и дальше, чтобы наконец заставить подчиняться наших руководящих офицеров. Один генерал, который не захотел заставить принять решительные меры одного национал-социалистского руководящего офицера, тоже будет предан теперь суду военного трибунала и, вероятно, приговорен к смерти.
Перед новым наступлением англо-американцев мы имеем на Западном фронте полтора миллиона солдат. Рундштедту не удалось создать из них необходимого числа боеспособных подразделений для полного укомплектования 60 дивизий. Таким образом, тотальная война велась здесь, очевидно, лишь весьма поверхностно. Это настоящий позор, когда задумываешься о последствиях.
Доктор Лей был на западе и позволил Мантейфелю кое-что нашептать себе на ухо. Мантейфель просил его поговорить с фюрером о предоставлении командующим генералам на западе больших полномочий. Но у них достаточно полномочий. Им надо было бы только воспользоваться ими. Фюрер еще никогда не упрекал какого-либо генерала за превышение своих полномочий в деле восстановления дисциплины и порядка, а упрекал за неиспользование имеющихся полномочий для сохранения дисциплины и порядка. Таким образом, дело не в том, что военачальники не имеют достаточных полномочий. Напротив, они идут каждый своим путем, отказываясь, если им это не нравится, подчиняться фюреру либо открыто, либо путем скрытого саботажа, и их приходится теперь призывать к порядку насильственными мерами. Надо сломить проявляемое во всех отношениях высокомерие вермахта, который до сих пор всегда стремился отделиться от партийного, государственного и политического руководства. Во имя еще возможного спасения народа фюрер должен осуществлять твердое военное руководство во всех сферах. Он прав, когда говорит, что таким путем вермахт не выйдет из войны национал-социалистским. Но это и не первостепенная проблема; на первом плане стоит вопрос, как мы вообще выйдем и сможем ли выйти из этой войны.
Фюрер намерен теперь вновь попытаться прочно стабилизировать фронт. Он ждет некоторых успехов в подводной войне, особенно когда начнут действовать наши новые подводные лодки, которые пока еще не применялись в этой войне. Какая разница между Деницем и Герингом! Оба понесли тяжелые материальные потери в своих родах войск. Геринг смирился с ними и поэтому опустился на дно. Дениц преодолел их. На этом примере видно, что поражения не могут быть сокрушительными, если из них делают правильные выводы. Так что дело в выводах.
В нашем вермахте еще чрезвычайно уязвимы сухопутные войска и особенно военная авиация. В сухопутных войсках лишь некоторые учреждения отвечают нуждам времени. Я докладываю фюреру о проверке управления кадров сухопутных войск. Он весьма доволен тем, что ведомство генерала Бургдорфа содержится в порядке. И напротив, я могу информировать его только в отрицательном смысле о проверке военной авиации. Военная авиация — позор для партии и всего государства.
Этот разговор с фюрером опять заканчивается моей просьбой действовать решительно с целью наведения порядка. Но в этом отношении от него нельзя пока ничего добиться.
Мы еще долго ведем разговор. Поведение фюрера меня все более удивляет. Поразительно, с какой внутренней силой он, несмотря на свою большую физическую нагрузку, берет на себя все новые и новые дела и пытается их решить.
Между тем пожар на улице уже ликвидирован, но красивое здание полностью уничтожено. Мы начинаем теперь расчистку руин. Прежде всего мы хотим освободить улицу и создать мне условия для работы в министерстве на следующий день, ибо в конечном счете ежедневный труд не должен страдать из-за разрушения здания.
Вечер даже дома проходит в довольно унылой обстановке. Постепенно все же сознаешь, что означает для нас всех эта война. Кто бы мог подумать 12 лет назад, что двенадцатилетний юбилей будет отмечаться сегодня в такой обстановке и при таких обстоятельствах! Вся семья разделяет мое траурное настроение. Мы все так любили здание министерства. Но теперь оно принадлежит прошлому. Однако я полон решимости воздвигнуть после войны не только новое монументальное здание для министерства, как считает и фюрер, но и восстановить это старое здание в его прежнем великолепии.
15 марта 1945 года, четверг [с. 1-38]
Вчера
Военное положение
Положение на Восточном фронте вчера существенно не изменилось. Главные бои идут в районе Данцига и в Восточной Пруссии.
Большевики пытаются теперь всеми силами захватить Данциг и Восточную Пруссию. В ходе крупного наступления в Восточной Пруссии они смогли глубоко вклиниться в наши позиции у Лихтенфельда и северо-западнее Цинтена. Однако прорвать фронт им не удалось. Об ожесточенности боев говорит тот факт, что только на этом участке в течение вчерашнего дня было подбито 104 советских танка. Связь с Кёнигсбергом в настоящее время опять прервана. Атаки при поддержке танков на Данциг и Готенхафен были отбиты. Плацдарм Данциг — Готенхафен, поскольку он тесно связан с театром военных действий в Восточной Пруссии, объединен теперь с группой армий, возглавляемой генералполковником Вейсом.
В Курляндии интенсивность вражеских атак спала, да и вообще на всем Восточном фронте — за исключением Данцига и Восточной Пруссии — атаки Советов были значительно слабее прежнего. Только у Кольберга в течение вчерашнего дня противник продолжал атаковать довольно ожесточенно. Напротив, его атаки на одерском фронте между Франкфуртом и Кюстрином, как и удары по нашему плацдарму в Штеттине, стали слабее. В боях за район Моравска-Остравы отражены советские атаки между Билицем и Шварцвассером, а позиции, захваченные врагом накануне, отбиты в результате контратаки. В Силезии особых боевых действий не было. В Венгрии отбиты многочисленные атаки на наши новые позиции. В Словакии противнику удалось несколько приблизиться к Альтзолю.
На Западном фронте вчера велись только местные бои, в основном на участке реки Рувер южнее Трира. Американцы, атакуя здесь несколькими полками и батальонами, вклинились в ряде пунктов в верхнем течении реки Рувер на один-два километра.
На рейнском фронте значительные бои велись только на плацдарме Линц — Хоннеф. В результате ожесточенных атак американцы смогли здесь снова несколько продвинуться в северо-восточном и восточном направлениях. Их попытки продвинуться на север и юг были отражены. Максимальная глубина этого плацдарма составляет сейчас примерно восемь километров.
На мозельском фронте противник во многих местах оттеснил с левого берега Рейна на правый наши сторожевые посты, находившиеся в районе между Кохемом и Бернкастелем. Мост у Трабен-Трарбаха взорван.
В Хагенау идут ожесточенные уличные бои.
На итальянском фронте особой боевой активности не было.
На востоке германские самолеты особенно активно действовали в Венгрии, где сбито 11 советских самолетов. На западе главные удары наша авиация наносила в районе Линца, где бомбардировке подверглись вражеские мосты, сосредоточения войск и передвигающиеся колонны.
В течение всего дня в нашем тылу на Западном фронте активно действовали вражеские истребители-бомбардировщики и истребители, наносившие удары главным образом по Мюнстерланду, Рурской области и в междуречье Рейна и Майна. Кроме того, на западе в налетах участвовало около 300 вражеских двухмоторных бомбардировщиков.
Соединения американских бомбардировщиков вчера в воздушное пространство рейха не вторгались. Около 400 английских четырехмоторных бомбардировщиков атаковали Вупперталь. Из Италии около 500 американских четырехмоторных бомбардировщиков под прикрытием 250 истребителей совершили массированный налет на Регенсбург. Более слабое соединение сбросило бомбы в районах Клагенфурта и Ландсхута. В Южной и Юго-Восточной Германии вражеские истребители активно действовали в течение всего дня. Ночью около 200 английских четырехмоторных бомбардировщиков атаковали транспортные объекты в районах Реклингхаузена, Гельзенкирхена и Дортмунда. 80 «москито» совершили беспокоящий полет на Берлин. Зенитная артиллерия сбила два «москито».
Доверительные официальные сообщения, поступающие к нам из враждебного западного лагеря о первоочередных запланированных военных операциях, носят весьма противоречивый характер. В них, с одной стороны, утверждают, что войска союзников должны были бы сначала где-нибудь остановиться и собраться с силами; с другой — заявляют, что они стремятся как можно быстрее форсировать Рейн. Надеются, что последняя мера приведет к сенсационному успеху, поскольку считается, что у нас нет больше никаких резервов. Таким образом, хотят ковать железо, пока оно горячо.
Захват американцами моста через Рейн у Ремагена объясняется саботажем и предательством. Я тоже думаю, что указанные мотивы сыграли значительную роль, поскольку иначе трудно понять, как такой важный мост мог попасть в руки врага неповрежденным, хотя и был наилучшим образом подготовлен для взрыва.
Английский военный министр Григг весьма положительно оценивает ближайшие военные перспективы Англии. Рейху он любезным образом предвещает массовый голод. В его высказываниях заслуживает внимания только то, что Англия по-прежнему полна решимости принять участие в войне на Тихом океане, конечно, при условии, что на это вообще согласится Рузвельт. Во всяком случае, англичане должны провести новый крупный призыв резервистов, что при нынешней критической усталости от войны определенно не вызовет особого восторга у английского народа. Утверждают, что в течение последующих 25 лет английские рекруты должны будут проходить военную подготовку в Германии. Англичане всегда были мастерами выдвижения обширных планов на ближайшую четверть или половину столетия. Но эти планы не обладают никакой достоверностью, ибо то, что случится в Европе через 25 или 50 лет, будет, возможно, в очень малой степени зависеть от англичан.
Британская империя до настоящего времени потеряла 1 миллион 43 тысячи человек. Это число кажется на первый взгляд очень большим; но надо учитывать, что в него входят раненые и пленные. Тем не менее Англия поступает разумно, заставляя проливать за себя кровь своих союзников и страны-сателлиты.
В Лондоне предостерегают теперь от чрезмерного оптимизма в том, что касается развития событий на западе. Сейчас больше не думают, что война закончится сегодня или завтра. Американцы подсчитали, что на западе и востоке сейчас захвачена одна пятая часть территории рейха в границах 1939 года. Само по себе это еще не самое худшее; но речь идет о таких важных для нас продовольственных и военно-промышленных районах, что эти 20 процентов оказываются более высокими с точки зрения производственных мощностей.
В Англии все более активно против усиления большевизма в Европе, а также против ялтинских решений выступают епископы. Наши доверенные лица, которые до сих пор всегда довольно серьезно подходили к составлению своих донесений, сообщают, что за последние недели популярность Черчилля существенно упала, и это объясняется главным образом тем, что он не сумел направить войну по правильному руслу и что его политика ведет к возникновению полного хаоса в Европе. Этот хаос сейчас поражает оккупированные Англией или союзные с ней страны даже в еще большей степени, чем территорию рейха. Во Франции свирепствует настоящий голод. Англичане совершенно хладнокровно заявляют французам, что голод продлится примерно до июля, то есть до частичной уборки нового урожая. Французам не выдают продовольствия из английских запасов, американцы тоже держат свои кладовые на запоре. Во Франции определенно возрождается коллаборационизм. Подавляющее большинство французов слушает германские радиопередачи почти так же, как во время нашей оккупации слушались английские радиопередачи. Так что дела, по крайней мере частично, обстоят иначе, чем их представляют. Хотя от этого и нельзя ждать многого с точки зрения эффективной военной пользы, но тем не менее тот поворот в настроениях западноевропейских народов симптоматичен для последующего развития событий.
Почти как гротеск выглядит сообщение о проведении палестинскими евреями однодневной забастовки, которую они хотели заполнить молитвой, и эта забастовка была задумана как акция сочувствия евреям Европы. Евреи ведут весьма наглую и легкомысленную игру. Еще нельзя точно предсказать, какая сторона окажется в конце войны победителем и какая побежденной. Но, пожалуй, не подлежит сомнению, что евреев надо будет искать среди побежденных.
Все еще сильно дебатируется вопрос о том, примет ли Советский Союз участие в войне на Тихом океане. Сталин должен теперь все больше и больше склоняться к точке зрения, что Советский Союз не мог бы не участвовать в ней, поскольку у него, конечно, есть весьма существенные интересы и в Восточной Азии. Однако, с другой стороны, утверждают, что американцы теперь не испытывают больше повышенной заинтересованности в участии Советского Союза в тихоокеанской войне.
Довольно удручающие известия поступают из Венгрии. Наше наступление там, как кажется, не может развиваться. Наши дивизии завязли в советских оборонительных позициях и сталкиваются теперь со значительными контратаками Советов. Кажется, все идет прахом. Ни одна из наших военных операций, как бы она ни была хорошо подготовлена, не привела в последнее время к успеху. Сталин имеет все основания чествовать, прямо как кинозвезд, советских маршалов, которые проявили выдающиеся военные способности. Из Москвы поступают об этом известия, почти напоминающие обычаи из жизни пашей. Геринг определенно будет сожалеть, что не в состоянии создать аналогичные условия также в Германии.
Над Финляндией сгущаются признаки бури. Опустив железный занавес перед Финляндией, Советы начинают теперь прилагать усилия к тому, чтобы бесцеремонно включить эту страну в свои владения. Шведская биржа реагирует на это понижением курсов. Ответственность за такое развитие событий несут в основном евреи шведской биржи. Но они хотели бы прослыть теперь лишь невинными овечками, когда для Финляндии вырисовывается полный конец.
В Румынии развертывается настоящая борьба за влияние между западными державами и Советским Союзом. Западные державы пытаются снова завязать дела с Румынией по дипломатическим каналам, а Советы используют все рычаги, чтобы помешать этому. Однако Советы не могут действовать в Румынии слишком резко, так как у них нет там достаточного контингента войск, чтобы навязать свою политическую волю. В отличие от нас Советы, как видно по всем признакам, выставили напоказ всю свою наличную военную мощь. Для оккупации Румынии нам потребовалось в свое время 240 тысяч человек, в то время как Советы, как достоверно сообщают, довольствуются четырьмя дивизиями НКВД. Этого вполне достаточно. Мы, немцы, всегда совершаем на оккупированных территориях ошибку, стремясь все делать сами. С одной стороны, мы потратили на это слишком много сил, а с другой — лишь настроили против себя население оккупированных районов.
Новый румынский премьер-министр Гроза — это настоящий крестьянский коммунист. Он представляет собой послушное орудие Кремля.
В Южной Италии настроения изменились теперь очень сильно не в нашу пользу. Итальянцы опять выделывают новое па, начиная заигрывать с Францией. В Италии снова пробудились симпатии к латинской сестре. Даже фашизм участвует в этом танце. Муссолини так и не удалось добиться единой линии в фашистской политике.
Поскольку в министерстве еще нет условий для работы, я вынужден проводить все свои совещания дома. Министерство выглядит пустынно. Телефонная связь внутри министерства большей частью не действует. Само оно превращено в груду развалин. Потребуется еще несколько дней для создания в министерстве возможностей для работы, даже если я и приложу для этого все усилия.
Гаулейтер Зимон направил ко мне в Берлин для доклада о положении в Мозельланде своего заместителя Ноймана. Он сообщает мне некоторые очень интересные подробности. Я и без того знаю, что настроение в войсках и среди населения сильно упало. Однако Нойман энергично оспаривает случаи, когда население мешало бы войскам вести боевые действия. Вывешивание белых флагов объясняется, по его мнению, лишь желанием сохранить во время боевых действий в целости собственные дома. Активной оппозиции нашему военному руководству не наблюдается. Но, с другой стороны, надо сознавать, что население в уже оккупированных врагом или находящихся под угрозой западных районах страдает сильной летаргией и с апатией относится к военным событиям. Это, на его взгляд, объясняется главным образом непрерывными вражескими бомбардировками, которые длятся многие месяцы.
И доктор Лей, возвратившийся из поездки на запад, не может, собственно говоря, сообщить мне ничего нового. Все, чем он докладывает, мне давно известно. Он показывает мне три докладные записки о реорганизации вермахта поданные им фюреру. Эти докладные записки нереальны. Лей, как уже сообщил мне фюрер, предлагает в них предоставить больше полномочий командующим армиями или группами армий для проведения чистки в тыловых районах. у них есть такие полномочия, если бы они только захотели воспользоваться ими. У Шёрнера, например, тыловые районы очищены, в то время как у Мантейфеля — нет. Но это зависит не от полномочий, а от господ, которые не пользуются имеющимися у них полномочиями.
Лей довольно нелестно отзывается о Моделе. Он считает, что Модель стал действовать весьма непоследовательно и нервно и что гаулейтеры на западе придерживаются о нем не особенно высокого мнения. Я потрясен докладом Лея о потере Кёльна. В Кёльне за одну ночь был трижды сменен комендант города. Можно понять, что при подобной чехарде с кадрами защищать такой крупный город было невозможным делом. Жители Кёльна, по словам Лея, сражались хорошо, и они хотели сражаться, но у них было для этого мало возможностей.
После Лея приходит с докладом Шпеер, который тоже только что вернулся с запада. Он рисует мне еще более мрачную картину, считая, что в экономическом отношении война, так сказать, проиграна. Германская экономика сможет продержаться на нынешнем уровне производства еще четыре недели, а потом постепенно развалится. Шпеер весьма сожалеет, что от фюрера невозможно добиться решения по важнейшим вопросам. Он думает, что из-за физического недуга работоспособность фюрера сильно упала. Мысль Шпеера относительно сохранения жизненного базиса германского народа верна. Он резко критикует концепцию выжженой земли. Он заявляет, что в нашу задачу не может входить разрушение жизненных артерий германского народа в снабжении продовольствием и в экономике, что это должно входить в задачу врага. Он возражает и против подготовленных взрывов мостов и виадуков в Берлине. Если их осуществят, то, считает он, столица рейха погибнет от голода в очень короткое время. Я уже давно энергично выступаю против этих запланированных взрывов и дал указание своим военным сотрудникам в Берлине подготовить по этому вопросу еще один, более подробный доклад, с тем чтобы я мог при возможности принять необходимые меры.
Как доклад Лея, так и доклад Шпеера звучат более чем тревожно. Но, я полагаю, они находятся под сильным впечатлением увиденного на западе и не смотрят больше на вещи с необходимой дистанции. В противном случае они, возможно, представили бы дело иначе, чем у них это вышло. Сейчас вообще важно смотреть на вещи с достаточной дистанции. Вблизи они выглядят, конечно, иногда ужасно. Но ведь война имеет свои взлеты и падения, и как раз в периоды падений важно сохранять трезвость мышления и не терять самообладания. Я постигаю это из чтения статьи профессора Франка о Пунических войнах. Эта статья показывает мне, как следует поступать в критические фазы войны и как долго приходится терпеть поражение за поражением, чтобы в конечном счете все же победить. Не напрасно говорят о достоинствах римлян. Наиболее отчетливо они проявились во Второй Пунической войне и служат нам примером еще и сегодня. У нас, как часто подчеркивал фюрер, должно быть честолюбие, чтобы и наша эпоха вошла такой же доблестной и неколебимой в историю человечества, как, например, эпоха Второй Пунической или Семилетней войны. Во всяком случае, я не позволю вводить себя в заблуждение свидетельствами так называемых очевидцев. Не может быть и речи о том, чтобы я на этом основании усомнился в непобедимости нашего дела; напротив, трудности, возникающие непрерывно и возрастающие неимоверно почти с каждым днем, надо преодолевать, если к этому есть настоящая воля. Кстати, доктор Лей смотрит на вещи в значительной степени сквозь призму чистейшего партийного оратора, а Шпеер — сквозь призму чистейшего хозяйственника и инженера. Государственного подхода к нынешнему военному положению ни у того, ни у другого нет. Фюрер принял решение о дальнейшей эвакуации на западе — решение, которое, конечно, может иметь для нас ужасные последствия, поскольку мы совершенно не знаем, где в рейхе мы вообще еще сможем разместить людей, эвакуируемых с запада. Но фюрер по-прежнему считает, что мы не можем позволить себе оставить в руках врага прежде всего наших военнообязанных мужчин. Пока совершенно невозможно предвидеть, какие политические последствия будет иметь это решение. В Померании, например, в руки Советов попали 400 тысяч человек, которых надо было эвакуировать. Здесь создалось довольно неутешительное положение, с которым мы вообще больше не можем справиться. Масса людей собралась, в частности, в Свинемюнде, а обеспечить продовольствием и одеть для эвакуации мы можем лишь незначительное число. Короче говоря, проблема эвакуации не только не решена, но встает сегодня с еще большей остротой. Несколько лучше дело обстоит в Восточной Пруссии; однако в Данциге и Готенхафене людей скапливается все больше.
Небезынтересно, кстати, то, что, несмотря на нашу устную пропаганду, начатую несколько недель назад, эвакуация из Берлина имеет совсем незначительные масштабы. Ежедневно столицу рейха покидает примерно две с половиной — три тысячи человек. Это капля в море. Берлинцы, кажется, питают еще настолько большую веру в силу нашего военного сопротивления, что, несмотря на непрерывные вражеские воздушные налеты, в настоящий момент чувствуют себя лучше и безопаснее всего в своем собственном городе.
Кстати, что касается воздушной войны, то теперь против групп вражеских бомбардировщиков должны использоваться так называемые смертники. Фюрер согласился использовать примерно 300 смертников с 95-процентной гарантией самопожертвования против групп вражеских бомбардировщиков, с тем чтобы при любых обстоятельствах один истребитель сбивал один вражеский бомбардировщик. Этот план был предложен еще несколько месяцев назад, но, к сожалению, его не поддержал Геринг. Не стоит больше говорить о военной авиации как о едином организме и роде войск, ибо коррупция и дезорганизация в этой составной части вермахта достигли невероятных размеров.
Огромны заботы, ежедневно излагаемые в докладах и донесениях. Иногда задаешь себе вопрос, где же вообще еще можно найти выход из этой отчаянной военной дилеммы. В подобной критической ситуации можно очень хорошо научиться судить о людях. Немногие сохраняют уверенность и непоколебимо придерживаются наших высоких целей. Это настоящие руководители нации. Здесь плевелы отделяются от зерен.
Вечером сообщается, что военное положение на плацдарме у Ремагена для нас еще больше ухудшилось. Врагу удалось расширить плацдарм, хотя и незначительно. Тем не менее теперь уже нельзя говорить о возможности ликвидации этого плацдарма. В остальном на западе существенных изменений не произошло. Однако там сейчас царит затишье перед бурей.
Кессельринг вступил в командование на западе. Я возлагаю на него некоторые надежды. Ведь он специалист по отстаиванию безнадежных позиций.
Фюрер поручил передать мне стенограмму обсуждения военного положения в критические дни перед советским наступлением на Померанию. Из этой стенограммы можно узнать о подлинной трагедии. Во время этого обсуждения фюрер непрерывно указывал на то, что советский удар будет направлен против Померании, и выступил против мнения экспертов, что этот удар будет направлен на Берлин. К сожалению, это его мнение, которое было основано больше на интуиции, чем на опыте, не было подкреплено четкими приказами. Поэтому каждый делал что хотел, и Гиммлер тоже. Стенограммы являются наглядной иллюстрацией несостоятельности нашего военного руководства. Фюрер судит правильно, говорит об этом своим сотрудникам, но они не делают из его суждений никаких выводов. И какая нам польза от накопленного опыта, если он не претворяется в жизнь? Накопленный опыт часто перекрывают своей мудростью эксперты, и он пропадает зря. Фюреру следовало бы лучше не держать перед своими военными сотрудниками длинных речей, а отдавать короткие приказы и потом со всей жестокостью требовать выполнения этих приказов. Многие поражения, пережитые нами на фронтах, объясняются главным образом неверными методами руководства, а не недостатком опыта. Наши генштабисты ожидали от Советов точно такой же ошибки, какую мы сами допустили поздней осенью 1941 года при разработке планов окружения Москвы, а именно: идти прямо на столицу врага, не оглядываясь ни направо, ни налево и не заботясь о прикрытии флангов. С этим мы здорово просчитались в свое время. И фюрер постоянно подчеркивал, что Советы не повторят этой ошибки, но его генералы не захотели ему поверить. Гиммлер позволил этим генералам обвести себя вокруг пальца, и фюрер не совсем не прав, когда заявляет о его исторической ответственности за то, что Померания и значительная часть ее населения попали в руки Советов.
В Венгрии теперь уже говорят о мощных вражеских контратаках против наших наступавших войск. Во всяком случае, сейчас нет никакого продвижения вперед. Обе стороны перегруппировываются. Но ведь известно, что это может означать. Напротив, сообщения из района Шварцвассера звучат обнадеживающе, Шёрнеру снова удалось отбить все исключительно сильные советские атаки и частично даже контратаковать и продвинуться вперед. В Бреслау впервые за многие недели наступило затишье, что очень важно для сражающихся там наших войск, поскольку они могут наконец-то хоть раз отоспаться. В районе Готенхафена и в Восточной Пруссии противник предпринял исключительно сильные атаки. Но они в целом были отбиты.
Вечером на столицу рейха опять налетают «москито», и мы стоим накануне их 25-го юбилейного налета. Налеты «москито» стали теперь настолько тяжелыми, что их почти можно сравнивать с небольшими налетами крупных бомбардировщиков. Во всяком случае, они доставляют нам исключительно много забот, прежде всего в секторе городского транспорта. Мы усиленно стараемся хоть в какой-то мере поддерживать нормальную работу транспорта.
16 марта 1945 года, пятница [с. 1-32]
Вчера
Военное положение
В положении на Восточном фронте за вчерашний день существенных изменений не произошло. Бои опять шли главным образом в Западной и Восточной Пруссии, где Советы продолжали ожесточенные атаки против Готенхафена и Данцига. Западнее Цоппота они достигли железнодорожной линии Готенхафен — Цуккау, и далее на север противник добился незначительного местного успеха, несколько оттеснив наши позиции севернее Путцига. Все остальные атаки были отбиты. Особенно упорно противник старался расчленить нашу линию обороны в Восточной Пруссии. Северо-западнее Цинтена противник смог продвинуться примерно на три километра и выйти к автостраде, ведущей из Кёнигсберга на Эльбинг. Между тем непрерывность нашего фронта по-прежнему сохраняется. Всего в Восточной Пруссии подбито вчера 88 советских танков. В Курляндии отбиты вражеские атаки средней силы южнее Фрауэнбурга.
Что касается положения на других участках Восточного фронта, то отмечается, что вновь отбиты сильные атаки противника в районе Моравска-Остравы. В остальном боевые действия носили лишь местный характер, в ходе них мы добились незначительного улучшения наших позиций у Штригау и южнее Штеттина. Из-за больших потерь, причиненных нашим артиллерийским огнем, противник вел себя относительно спокойно и в районе Франкфурт — Кюстрин.
В Венгрии мы расширяем фронт своих атак ударами между Капошваром и западным побережьем Балатона, где мы на фронте протяженностью от 20 до 30 километров продвинулись на три — четыре километра по сильно минированной местности. На реке Шио мы создали один плацдарм и разбили несколько вражеских плацдармов на нашем берегу этой реки.
В Словакии противнику удалось захватить Альтзоль.
На Западном фронте американцы продолжают ожесточенные атаки, безуспешно стремясь расширить свой плацдарм в Линце. Они смогли продвинуться на несколько километров только у Хённингена; в остальном положение остается без перемен. Плацдарм здесь составляет в длину около 15-18 километров и в ширину до семи километров.
Главные удары противник наносил на мозельском участке. Здесь американцы наступали между Алькеном и Трейсом в направлении Боппарда. Они смогли форсировать в нескольких местах Мозель и остановились примерно в шести километрах западнее Боппарда. Ожесточенные бои ведутся также между Кохемом и Бернкастелем. Наши войска, находящиеся на левом берегу Мозеля, были во многих местах оттеснены к самой реке. Ожесточенно противник атаковал и на участке по реке Рувер, где он продвинулся примерно на два-три километра. Мы снова захватили свой плацдарм на левом берегу Саара между Саарбрюккеном и Фёльклингеном. Противник сильно давит на него. Севернее Сааргемюнда вражеское давление так же усиливается. В Хагенау продолжаются ожесточенные уличные бои.