- Да, я знаю, - она облизнула губы. - Дело в том, что я позвала вас по совершенно иному поводу. У меня есть иная, сугубо личная, причина обратиться к вам.
- Я к вашим услугам, - он чуть заметно улыбнулся и снова поклонился.
- Садитесь, пожалуйста, - она опустилась на краешек каменной скамьи.
- Благодарю. - Сегуин сел на другом конце скамьи и положил ногу на ногу.
Диана залюбовалась им, ее смущали его рельефные мускулы, вырисовывающиеся сквозь черную вельветовую ткань. В горле у нее стоял ком, ей трудно было дышать, щеки горели.
Диана нервно сглотнула и отвела взгляд. Жердочка Сэма опустела. Мэри решила, что путешествие - слишком трудное испытание для попугая, и вчера передала его одной из своих приятельниц.
Диана вздохнула. Как же начать? Вот уж действительно сугубо личная просьба. Но она поборола свою неловкость и, призвав на помощь здравый смысл, начала:
- Видите ли, моя подруга, Сара Йорк, влюбилась в вашего сводного брата Гильберто.
- И мой брат разделяет ее чувства? - холодно поинтересовался он.
Диана не заметила ни удивления, ни заинтересованности. Сегуин сохранял обычную сдержанность.
- Да… Некоторое время назад они тайно зарегистрировали свой брак в магистратуре.
- Вот как… Но… Разве Йорки не собираются возвращаться в Штаты?
- Собираются. И мы тоже… Но Сара не желает ехать. Она хочет остаться в Мексике с Гильберто. Вся проблема в том, что Гильберто…
- Понятно, - прервал ее он. - Йорки держат взаперти Сару, а мой отчим - Гильберто.
- Откуда вы знаете?
Сегуин презрительно фыркнул.
- Богатые люди довольно часто используют этот избитый прием, чтобы уберечь своих отпрысков от опрометчивых поступков и заставить их поступать в соответствии с желанием родителей. Мой отчим много лет назад задумал женить Гильберто на дочери живущего с ним по соседству идальго. Думаю, что и Герберт Йорк тоже имеет на примете подходящую партию для своей дочери. - Он снова улыбнулся, и его черная бровь выгнулась дугой. - Приходится признать, что у тех, кто не входит в высшее общество, есть свои преимущества.
Его взгляд задержался на ней. Как горят его ястребиные глаза! Какая горечь в его лице! Почему она полюбила этого неприступного, колючего человека? Какой безумный алхимик неведомыми чарами привязал ее сердце к нему? Но ведь он пришел, едва она за ним послала. Неужели Сара права? Неужели он все-таки любит ее?
- Нам нужна ваша помощь! - в отчаянии выпалила Диана. - На вас одна надежда!
Сегуин рассмеялся, запрокинув голову и обнажив белоснежные зубы. На его гладкой коже сверкнули крошечные капельки пота. Диана с трудом подавила в себе желание провести языком по его щеке, ощутить солоноватый вкус его кожи. Чтобы сдержаться и успокоиться, ей пришлось закрыть глаза.
Ей вдруг сделалось обидно: почему он смеется? Да как он смеет! Но прежде чем язвительная отповедь нахалу успела сорваться с ее язычка, Сегуин оборвал смех и серьезно сказал:
- Моя откровенная Диана! Вы как всегда не ходите вокруг да около - никаких лишних любезностей, никаких экивоков. - Он замолчал, пожирая ее глазами, и она вдруг почувствовала в нем… откровенное желание.
Ее обдало жаром - горячие иголочки вонзились в кончики пальцев, кровь бросилась ей в лицо. Не желая, чтобы он видел ее волнение, она поднялась, подошла к фонтану и, не оборачиваясь к нему, бросила:
- Не смейтесь надо мной, Сегуин. Это очень серьезно.
Она услышала шаги за спиной. Он обнял ее за плечи, развернул лицом к себе и прижал к груди.
- Вы правы, все очень серьезно, - прошептал он, отыскал губами ее рот и припал к нему, жадно впивая ее дыхание. Она не успела опомниться, как язык его уже проник внутрь рта, а руки нежно ласкали шею. С неистовой страстью она откликнулась на его ласки, дрожа от неутоленной страсти.
Диана подняла руки и обвила его шею, упиваясь прикосновением его рук. Странные незнакомые ощущения захлестнули ее, она закружилась в их водовороте, все крепче обнимала его, все сильнее прижимаясь к нему налившейся грудью. Она ощущала себя бурным потоком, что впадает в него, и они, как две слившиеся реки, устремлялись в море страсти.
Он оторвался от ее губ, осыпал поцелуями ее запрокинутое лицо и шею. Его пальцы коснулись пуговиц блузки, но тут он вдруг остановился и поднял на нее глаза.
Диана не понимала, что произошло. Сегуин сделал шаг назад, сунул руки в карманы брюк и принялся внимательно разглядывать плиты, которыми был вымощен дворик, как будто собирался навсегда запомнить узор на них.
- Видите, что будет, если я возьмусь вам помогать, - хрипло произнес он. - Когда я рядом с вами, - он запнулся, взъерошил волосы, - я ничего не могу обещать, Диана. - Он поднял глаза и заглянул ей в лицо: - Да и вообще, в такой ситуации невозможно дать никаких гарантий. Все слишком серьезно.
Диана недоумевала. Что он пытается сказать? Что она может стать ему наградой за помощь? Внутренний голос шептал ей, что это нестрашно, что нужно вверить себя любимому, ибо она испытывает к нему такую же, если не большую, страсть. Но ее гордость возмутилась, мол, она не должна вести себя столь недостойно. Если им движет только лишь страстное желание, но не любовь, их связь, обреченная с самого начала, будет безрассудством.
Диана не отводила взгляда. Они молча смотрели друг другу в глаза, и на этот раз все его чувства стали понятными Диане. На одно короткое мгновение ей приоткрылась его душа, его страсть, сдерживаемая неуверенностью и даже, возможно, страхом. Но почему он так не уверен в ней, чего опасается? В его глазах она прочла не только влечение и страсть, но и страх любви. Его глаза все объяснили ей красноречивее всяких слов.
Диана поняла, что он увлечен ею, но недоволен этим. И хотя всякий раз, когда они оказывались наедине, страсть в нем побеждала здравый рассудок, она так и оставалась всего лишь неудовлетворенной страстью, не больше.
И несмотря на тропическую жару Диану вдруг обдало холодом - холодом его нелюбви. Ей отчаянно захотелось узнать, почему он боится отдаться своему чувству?
Как все женщины, Диана думала, что сможет изменить его. Время, проведенное с ним, думала она, даст ей знание, а знание приведет к разгадке его души. Она любит, и этого достаточно, чтобы пробить любую стену недоверия.
Неожиданно отчаянное желание Сары заручиться его помощью отступило на второй план. Что сказала Сара? Почему ты не борешься за свою любовь, как советовала мне? Справедливый вопрос. Более того, единственно важный. Пока Диана думала, что они расстались навсегда, он не имел значения, но обстоятельства снова свели их вместе и, видно, от судьбы не уйдешь.
- Вы правы, Сегуин, серьезней не бывает, - сказала Диана, делая вид, что не заметила никакого подтекста. - Я прекрасно понимаю, насколько все это опасно, но думаю, нужно попробовать.
Сегуин серьезно кивнул, и какой-то еще неясный проблеск надежды вспыхнул в его глазах.
- Что ж, давайте попробуем.
- Давайте.
- Думаю, в этой ситуации есть единственный выход. Нужно доставить Сару в безопасное место и разыскать Гильберто. Если Сара поедет одна…
- Сара поедет не одна, - подхватила Диана. - Я решила остаться с ней до тех пор, пока она вновь не соединится с Гильберто.
Сегуин задумчиво кивнул.
- Когда вы выезжаете в Веракрус?
- Завтра.
Он глубоко вздохнул, но ответил совершенно спокойно:
- Времени у нас немного. Вы поедете в дилижансе или в собственной карете?
- В карете, причем с охраной.
- И сколько охранников?
- Точно не знаю, но кажется, человек десять.
- Понятно. А ночевки? Будете ночевать на станциях?
- Да, где ж еще? И вот еще что: я нечаянно услышала, как Йорки обсуждали поездку. Они сказали, что она займет, по крайней мере, дней десять.
- Ясно. - Сегуин с минуту подумал. - Будьте готовы бежать следующей ночью. Я приду за вами. Оденьтесь и возьмите с собой только самое необходимое, только то, что можно увезти на лошади. - Он помолчал. - Надеюсь, вы обе ездите верхом?
- Конечно, - улыбнулась Диана.
- Bueno. Наденьте теплую одежду и ботинки. Мы поедем в горы. Дорога будет тяжелой.
- Хорошо. Мы будем готовы.
Легко коснувшись ее губ, он пообещал:
- Ждите, я приду.
Неожиданно она встревожилась, не подсматривает ли кто за ними? Как глупо! Пять минут назад, когда они целовались так жарко и страстно, она обо всем забыла. Но теперь на карту поставлен успех того, что они задумали, и Диана испугалась, что из-за глупой неосторожности все рухнет.
Сегуин нежно провел пальцем по ее щеке. И она затрепетала от этого нежного прикосновения. «Неужели это еще одно обещание?» - спросила она себя. Обещание того, что неизбежно случится между ними? Единения плоти, и ничего больше?
Нет! Она получит больше, думала Диана. Она завоюет его любовь.
Сегуин уходил широким шагом, а Диана смотрела ему вслед, любуясь его походкой хищника. Даже вид его прямой спины вызывал в ней волнение.
Гильберто обреченно смотрел на сырые стены, по которым сочилась вода. Вздохнув, он осколком глиняного кувшина процарапал на стене очередную метку рядом с матрацем из кукурузных листьев, который служил ему постелью.
Еще один восход - он наблюдал за ним из крошечного, зарешеченного окошка - еще один день. На стене было девятнадцать таких зарубок.
Сколько еще придется провести ему в темнице, пока он или отец его не сдадутся. Впрочем, он не собирался сдаваться на милость отца. Но неотвязная мысль о том, когда же наконец смягчится Дон Карлос, не оставляла его.
Тряхнув головой, Гильберто рукой пригладил волосы и встал, чтобы привести себя в порядок. Он плеснул в лицо пригоршню тепловатой воды - вот и весь туалет - и принялся за разминку. Прошел три метра от стены до стены, повернул и прошел два метра до окна. Снова прошел вдоль стены, повернул и замкнул квадрат, обойдя постель, откинутую к стене. Уклонился от свисающих наручников на цепях, укрепленных на стене под окном, размеренным шагом прошел к постели. Попав в эту комнатушку, он ужасно удивился, увидев наручники; но еще больше поразило его то, что в их доме вообще существует такое место.
Еще мальчишкой он слышал передаваемые шепотом истории об ужасных наказаниях в «пыточной комнате», но жуткие подробности казались ему чрезмерными, и он не верил рассказам.
Теперь же у Гильберто закралось сомнение, а может быть, те рассказы были правдой?
Неужели его отец так жесток? И что же будет, когда кончится его терпение? Пока отец ничем не угрожал ему, просто требовал подписать документ, подтверждающий расторжение брака с Сарой, и обручиться с Марией.
Выполнять требования отца Гильберто не собирался, но с каждым днем его мысли о дальнейших шагах отца невольно становились все мрачнее. Но Гильберто храбрился и твердил себе, что никто и ничто не сможет заставить его отказаться от Сары.
У Дианы нестерпимо болела спина. Она никогда так долга не ездила верхом. С самой ночи они не слезали с лошадей, а солнце уже катилось к зениту. Сегуин не преувеличивал - дорога воистину была тяжелой. Они все еще поднимались в гору.
Несколько минут назад, сделав крутой поворот, лошади вошли в довольно широкий каньон, окруженный отвесными скалами и тянувшийся, казалось, до самой вершины. Диана решила, что они уже близки к цели, потому после поворота несколько всадников, сопровождавших их, отстали, не говоря уже о том, что, глядя по сторонам, девушка то и дело замечала дозорных. Похоже, скоро они будут в безопасности.
Каким бы красавцем ни казался Диане Сегуин, но верхом на черном жеребце он был еще великолепнее. Он сидел в седле как влитой и время от времени, когда он низко склонялся к шее жеребца, Диане казалось, что она едет вслед за кентавром. Стоило ей бросить на него взгляд, и она чувствовала, что силы оставляют ее то ли от усталости, то ли от томления.
На удивление, бежать оказалось просто. Охрана всю ночь крепко спала.
Диана успела переброситься с Сегуином всего лишь несколькими словами:
- Куда мы направляемся?
Он хитро подмигнул и, подсаживая ее, шепнул:
- Это тайна, тайна Juarista.
Несколько миль кавалькада скакала галопом, затем перешла на ровный шаг, но даже это размеренное движение совершенно вымотало лошадей. Лошадь Дианы давно уже была в мыле и натужно хрипела.
Диана обернулась и посмотрела на Сару. Сара выглядела совершенно больной. Губы ее пересохли, из-под полей шляпы на лоб стекал пот. Вдруг мучительная боль исказила ее лицо. Встревожившись, Диана натянула поводья и, когда лошадь Сары поравнялась с ней, спросила:
- Что случилось?
- Ничего. Надеюсь, что мы скоро будем на месте. - Казалось, каждое слово стоило ей непомерных усилий, но Диана поняла, что Сара так просто не признается.
Диана снова заняла свое место в череде всадников, но, поразмыслив несколько минут, пришпорила уставшую лошадь и догнала Сегуина. Он поднял на нее глаза в молчаливом вопросе.
- Далеко ли нам еще ехать? - спросила Диана.
- Мы почти на месте. - Он указал на скалистые вершины. - До конца каньона. Что-нибудь случилось?
- Да нет.
Она думала рассказать ему, что Саре совсем худо, но передумала. Раз они скоро будут на месте, можно и потерпеть немного.
Через несколько минут вдали показалась огромная стена, перегораживающая каньон. Глянув вверх, Диана увидела громадный валун, нависающий над каньоном и напоминающий огромную искривленную губу. Внизу под ним в стене зияла огромная трещина, будто великан стукнул по стене кулаком и расколол ее пополам. На самом выступе примостился маленький домик. Струйка дыма лениво поднималась из трубы и пропадала среди серых базальтовых скал.
Должно быть, это и была конечная цель их путешествия. Диана не могла не признать, что убежище великолепное.
Под стеной Диана заметила извилистый ручей. Вдоль его берегов росли несколько ив, среди них прятался бревенчатый сарай и огороженный забором из веток и сухих сучьев обширный кораль, а по нему бродили лошади. Сегуин предпочитал держать своих лошадей под открытым небом.
Сопровождавшие их всадники спешились, расседлали лошадей. Сара соскользнула на землю и со стоном прижала руки к животу. Встревоженная Диана бросилась к подруге.
Но прежде чем она успела сказать хоть слово, к Саре подскочил Сегуин:
- Сеньорита Сара, вы нездоровы?
- Нет, нет, Сегуин. Но эта езда… - она тяжело дышала, капельки пота блестели у нее на лбу и на верхней губе. Взглянув на отвесные стены каньона, она показала наверх слабой рукой и призналась:
- Боюсь, я не дойду.
Диана посмотрела туда, куда показывала подруга. Она видела крутую каменистую тропу, извивающуюся вверх по каньону- дорога для горных козлов, а не для дамы. Устав от долгой езды и встревоженная состоянием подруги, Диана возмутилась:
- Неужели вы хотите, чтобы мы карабкались на эту гору?
- Тайное убежище должно быть недоступным, - проворчал Сегуин. - Так что идти вам придется, Диана. - И повернувшись к Саре, добавил: - Позвольте, я вам помогу?
С этими словами он подхватил Сару на руки и пошел вверх по тропе.
Диана надулась, но покорно, как провинившийся щенок, поплелась за ним. Ей стало стыдно, что она пожаловалась. Сначала у нее еще хватало сил прислушиваться к голосу своей оскорбленной гордости, но уже через несколько минут ее заботило только одно - как бы не упасть.
Девушка судорожно глотала воздух, удивляясь, как удается Сегуину так легко преодолевать крутой подъем, да еще с Сарой на руках. Да самого верха он ни разу не остановился, хотя Диана то и дело делала передышку. Сегуин двигался не быстро, но размеренно, неутомимо переставляя ноги. Остановившись в очередной раз, Диана сняла шляпу и стала обмахиваться ею, разглядывая его сзади. Она только на миг в изнеможении закрыла глаза, и вдруг перед ее мысленным взором Сегуин предстал обнаженным! Испуганно вжавшись в скалу, Диана широко распахнула глаза и почувствовала, как закипает кровь, словно горячее зелье в котелке ведьмы. Она часто задышала, почувствовав, как напряглась грудь, и волна томления окатила ее с ног до головы. Перед глазами стояла пелена, голова кружилась, кружилась от желания.
На тропинку посыпались мелкие камни. Диана встрепенулась и смущенно взглянула наверх. Сегуин возвышался над ней.
- Вас тоже взять на руки? - насмешливо спросил он. Снова посыпались камешки, мелькнула спина. Диана несколько раз глубоко вдохнула, восстановила дыхание и, стараясь подражать Сегуину, медленно и размеренно зашагала дальше. Ей понадобилось минут десять, чтобы дойти до верха, но больше остановок она не делала. Остановившись на ровной площадке, она тяжело выпрямилась и огляделась вокруг, задыхаясь и стараясь устоять на ногах.
Площадка, на которой стоял дом, оказалась куда больше, чем казалась снизу. На ней мог разместиться с десяток домов. Рядом со скалы стекал родник, под ним образовалось грязноватое озерцо, окруженное папоротником. Чуть дальше располагались какие-то сараи. В дальнем конце площадки виднелась еще одна тропа, ведущая прямо к краю каньона.
Дом был серым. Диана сперва удивилась этому обстоятельству, а потом решила, что это сделано не из-за недостатка белой краски, а чтобы сделать строение как можно менее заметным. Крышей служили связки пальмовых листьев, а сквозь них торчала труба из природного камня. Единственная дверь, два окна с тяжелыми деревянными ставнями… Не слишком веселое жилище.
В дверях показалась невысокая женщина с кожей цвета ореха пекана.
- Заходите, сеньорита. Bienvenidos![25]
Диана поблагодарила и вошла в дом.
- А где другая сеньорита?
- Во второй спальне, это справа. Ваша подруга больна? - на лице женщины читались участие и тревога.
- Еще не знаю. Я как раз хочу переговорить с ней об этом.
Маленькая женщина кивнула и отступила в сторону. Диана прошла в спальню Сары, женщина следовала за ней по пятам. Сара лежала на старинной медной кровати, на матраце из гагачьего пуха. Диана не ожидала найти таких удобств в этом Богом забытом месте и обрадовалась несказанно. Может, это облегчит страдания подруги, которая по-прежнему болезненно кривилась, прижимая руки к животу.
«Видно, укачало, -предположила Диана. -А может, отравление?»
Она поспешила вспомнить, что они ели на ужин: маисовые лепешки на станции оказались слишком жирными, да и carne guisado[26] оставлял желать лучшего. Но ведь Диана ела то же самое и чувствовала себя нормально!
Сегуин ждал ее и шагнул навстречу.
- Она зовет вас. Я хотел устроить ее поудобнее, но… - Он пожал плечами. - Поговорите с нею, а потом скажете мне, что нужно. - Он кивнул на женщину. - Это Лупита. У нее есть сестра curandera, знахарка. Если нужно, она будет здесь через час.
Диана кивнула, а Сегуин вышел и закрыл за собой дверь. Диана подошла к кровати и взяла подругу за руку. Рука Сары была холодна как лед, несмотря на то, что бисеринки пота покрывали ее лоб. В сердце Дианы закралась тревога, она склонилась над Сарой, заботливо вытерла влажный лоб, пригладила волосы.
- Сара, скажи мне, что с тобой? - настаивала она.
Сара облизала сухие губы и отвела взгляд. Она уставилась на яркое лоскутное одеяло, покрывавшее постель. Повисло тягостное молчание, такое томительное, что Диана начала задыхаться от отчаяния так же, как задыхалась на крутом подъеме.
- Думаю, я беременна, и боюсь, что потеряю ребенка. Спазмы… - она высвободила руки и села на кровати. Пальцы ее, сведенные судорогой, вцепились в пестрое одеяло.
- Сбежала? - Герберт Йорк был сражен, голос его звучал глухо. Он потряс головой. - Сбежала? Куда? С кем?
Мэри вздохнула. На сердце у нее было тревожно, страх не отпускал. Она не понимала, как могла их дочь, их единственная любимая Сара сбежать? Разве не достаточно того, что она тайком вышла замуж за Гильберто и тем самым скомпрометировала себя. А теперь еще побег. Невообразимо!
- Не знаю. Просто сбежала, - бесцветным голосом тихо прошелестела Мэри и показала мужу клочок бумаги. - Сара оставила записку, чтобы мы не волновались, - она сунула мужу клочок и закрыла лицо руками. Первый шок прошел, и она дала волю слезам.
«Я уезжаю, чтобы найти своего законного мужа Гильберто, - читал Герберт. - Диана со мной. Скажите ее матери. Вы не сможете найти нас. Возвращайтесь домой. Я дам о себе знать, когда найду Гильберто.
Простите. Целую. Сара.»
Мэри прижалась к Герберту, ища защиты в его крепких объятиях. Слезы капали на его белоснежную манишку, но она не обращала на это внимания.
- Что с ней будет, Герберт? Одна-одинешенька, в чужой стране, в разгар войны? О, что ждет нашу маленькую девочку?
- Она не будет одна, - заявил Герберт и резко высвободился из объятий жены. - Мы возвращаемся в Мехико. Пойди, скажи Элизабет, а я объявлю охране. - Он помолчал, а потом тихонько выругался: - Черт их возьми, охранники!!! Где они были? Почему не остановили ее? Да я с них шкуру спущу! Сначала Густав, а теперь…
- Перестань, Герберт, - оборвала Мэри. Она отошла в сторону и вытерла слезы. - Оставь их в покое. Что сделано, то сделано. Самое главное - найти дочь.
Он снова кивнул:
- Ты права, Мэри. Главное - найти ее, - повторил он. - Я найму целый полк для розысков. Не волнуйся, мы найдем ее, - пообещал он.
Диана не стала говорить о предположительной беременности Сары. Она просто попросила Лупиту, экономку Сегуина, послать за сестрой-целительницей. Сегуин решил отправиться за ней сам.
Как ни боялась Диана тревожить Сару, но в конце концов решила устроить ее поудобнее. Она сняла с Сары ботинки, расстегнула бриджи и стащила их, потом расстегнула сорочку, положила на лоб холодный компресс и накрыла покрывалом.
Сара лежала под покрывалом и стонала. Диана, чувствуя свою полнейшую беспомощность, взяла ее за руку и гладила по голове. Через несколько минут Сара забылась тревожным сном. Взбудораженная Диана принялась ходить взад-вперед по маленькой комнате.
За исключением роскошной кровати, обстановка в комнате была самой простой: стол, кувшин для воды, таз для умывания, лампа, стул, деревянная вешалка на стене.
Не в силах больше переносить ожидание, Диана решила осмотреть дом. Выйдя в прихожую, она обнаружила двери в еще две спальни, обставленные почти так же, как и спальня Сары. В одной из них, кроме стола и широкой кровати, нашелся шкафчик орехового дерева. Она догадалась, что комната принадлежит Сегуину. Диана прошла дальше и в конце коридора обнаружила еще одну дверь, на этот раз запертую. Поразмыслив, Диана решила, что это, должно быть, комната Лупиты. Вернувшись в прихожую, она заметила еще одну дверь рядом со спальней Сары. За ней оказалась гостиная, а в ней кушетка, два кресла, стол, лампа с шелковым абажуром и ниша, где лежали на бархатных подстилках неизвестные Диане камни. Стены были увешаны книжными полками.
Диана отправилась искать кухню. Ее размеры поразили девушку. - полдома! Огромный очаг во всю стену- она поняла, что этот хорошо протопленный очаг обогревает весь дом. У печи возилась Лупита. Видимо, она была не только экономкой, но и кухаркой.
Посреди кухни стоял массивный дубовый стол и вокруг него двенадцать стульев с высокими изогнутыми спинками. Очевидно, стол использовался и для приготовления пищи.
Кроме всевозможной кухонной утвари, Диана обнаружила здесь банки с мукой и сахаром, миски с рублеными овощами и специями, ощипанных цыплят и целый набор глиняных горшков. Пучки перца и связки трав свисали с балок под потолком. В общем, в кухне царил беспорядок, но какой-то очень уютный беспорядок. Казалось, огромная кухня, наполненная душистым ароматом специй, готова была принять любого в свои гостеприимные объятия.
Неожиданно Диана поняла, почему именно кухня оказалась самой большой комнатой в доме - как ни уютны были остальные комнаты, они не шли ни в какой сравнение с кухней.
Лупита вытащила из печи лепешки на деревянной лопате и положила их на большое деревянное блюдо. Она выпрямилась, увидела Диану и встревожилась:
- Как сеньорита Сара? Ей что-нибудь нужно?
Диана попыталась улыбнуться, но лицо ее болезненно искривилось.
- Нет, она спит. Я просто… Я не могла…
- Я понимаю. Ожидание - самое неблагодарное занятие. - Лупита вытерла руки о передник. - Дом небольшой. Если она проснется, мы услышим.
- Да, четыре спальни, гостиная, кухня.
- А, вы уже осмотрели все. Bueno. Кухня прекрасная, правда? - похвасталась Лупита, обводя рукой кухню. - Сеньор Сегуин хотел именно такую.
Диана поняла, что никогда не думала о том, какой он в домашней обстановке. То, что он хотел иметь огромную кухню, удивило ее. Она бы никогда не додумалась до этого.
- Значит, это дом Сегуина?
- Да, когда он на рудниках.
- А разве рудники поблизости?
- Да, по другую сторону каньона.
- А! Вот, значит, куда ведет та тропа!
Лупита закивала. Диана почувствовала, что Лупита не прочь поболтать, и спросила:
- Удивительно, почему он выбрал такое неприступное место для жилья? Сюда нелегко добраться…
- А потому, сеньорита, что владелец рудника всегда в опасности. - Экономка пожала плечами. - Люди готовы на любое преступление из-за золота и серебра.
- Да… Пожалуй, вы правы.
Слова Лупиты напомнили Диане, как Сегуин пытался втолковать ей при первой встрече, что рудник - опасное место, совсем не подходящее для женщины. И вот она здесь, и вопреки всем советам намерена сразу же, как только Сара начнет поправляться, осмотреть эти проклятые рудники, увидеть, как налажено дело, в котором есть заслуга ее отца.
- Не говорите ей об этом, Сегуин. Она может потерять ребенка.
Диана почти шептала, хотя разговор шел в гостиной.
Сегуина не было десять дней, он уезжал разузнать, что случилось с Гильберто. Все это время Пилар, сестра Лупиты, ухаживала за Сарой. Она подтвердила, что Сара беременна, и посоветовала соблюдать осторожность, хотя бы первые три месяца, чтобы не потерять ребенка. Пилар поила Сару настоями трав, кормила блюдами собственного изготовления и не разрешала вставать с постели.
В отличие от Дианы, которая потихоньку нарушала строгие предписания доктора и вставала с постели, ее подруга послушно выполняла все указания, отчаянно стараясь сохранить ребенка Гильберто. Через день после того как Пилар пришла ухаживать за Сарой, Сегуин по просьбе больной уехал на поиски Гильберто.
- Но она хочет знать правду, Диана. Она просила меня все выяснить. Я не вправе скрывать от нее то, что узнал.
- Но…
В дверях гостиной появилась Сара в длинной ночной сорочке, покачиваясь и держась за стены, чтобы не упасть.
Диана бросилась к ней.
- Тебе нельзя подниматься с постели. Помнишь, что сказала Пилар?
- Оставь меня, - Сара резко оттолкнула Диану, неверной походкой, цепляясь за стену, дошла до дивана и грузно опустилась на него.
- Что вы узнали, Сегуин? - спросила она.
Диана многозначительно подмигнула ему, но он не обратил на это внимания:
- Мне не хотелось бы огорчать вас, но новости неутешительные.
- Я хочу узнать все, - настаивала Сара.
- Дон Карлос запер его в подвале своего дома. Он грозится, что не освободит Гильберто до тех пор, пока тот не подпишет документ, расторгающий ваш брак, и не согласится на обручение с дочерью хозяина соседнего поместья.
- Понимаю… А если Гильберто не согласится с требованиями отца?
- Не знаю… Одно можно сказать точно: Дон Карлос продержит его взаперти еще некоторое время. - Он помолчал немного и добавил: - У меня было достаточно времени, чтобы обдумать и оценить ситуацию. Лучше всего для вас уехать из страны в Штаты.
- Что? - в один голос воскликнули Сара и Диана.
Сегуин поднял руку и попросил:
- Выслушайте меня, пожалуйста. Я думаю, как только Дон Карлос узнает, что вы уехали… а я уверен, что он узнает… Так вот, как только Дон Карлос уверится, что вы уехали, он освободит Гильберто. Тогда я смогу увидеться с ним, все ему объясню и помогу выбраться из страны. Он найдет вас в Штатах и останется с вами.
- Но вы же знаете, Саре нельзя сейчас ехать! Вы знаете, что… - попыталась возразить ему Диана.
- Я понимаю, - кивнул он. - Пилар говорила мне, что спокойный период беременности - середина срока. Надеюсь, мы можем подождать. Думаю, к этому моменту и мой отчим, и Гильберто чертовски устанут от своей дурацкой игры в узника и тюремщика.
Сара медленно кивнула:
- Думаю, это разумно. Но я не знаю, как мой отец…
- Признает ли он Гильберто, если тому удастся осуществить побег в Штаты? - закончил за нее Сегуин.
- Да.
- Даже если вы родите ребенка от Гильберто?
Она покраснела.
- Да, это, конечно, аргумент.
- Кстати, о ваших родителях. Насколько мне удалось узнать, они вернулись в Мехико. Ваш отец переворачивает небо и землю, чтобы отыскать вас, Сара. Не думаю, что-бы его ищейкам удастся найти вас здесь, но вы могли бы написать ему и сообщить, что вы в целости и сохранности. - Повернувшись к Диане, он добавил:
- Возможно, и вы захотите написать своей матери.
- Да, - поспешно кивнула она. - Это замечательная мысль.
- Но письмо… А вдруг письмо наведет его на след, и он явится сюда? - забеспокоилась Сара.
- Нет, за это я вам ручаюсь, - пообещал Сегуин.
- Так, значит, мы подождем, пока здоровью Сары ничто не будет угрожать, и вернемся в Штаты, - подвела итог Диана.
- Вы согласны, Сара?
- Да. Возможно, это единственно разумное решение.
- Прекрасно. Ну, что ж. Выздоравливайте поскорее, - улыбнулся Сегуин.