И морфонологии
<…> Словообразование и в особенности морфонология в качестве особых уровней языка обычно не выделялись. Объясняется это тем, что среди сегментных единиц (предложение, словосочетание, слово, морфема, фонема) нет единиц, которые бы соответствовали бы только словообразованию или только морфонологии. Однако разные уровни языка целесообразно выделять не только на основании сегментных единиц, но также и на основании различий в их функциях и способах организации (как в синтагматическом, так и в парадигматическом планах).
Фонемы и закономерности их сочетаемости, определяемые лишь свойствами самих фонем, вне зависимости от их положения относительно морфем, создают фонологический уровень языка.
Фонемы и закономерности их сочетаемости, определяемые их положением относительно морфем (например, в пределах корня, перед флексией, суффиксом и т.п.), создают морфонологический уровень языка.
Функции и способы организации морфем также различны.
Морфемы (а также другие формальные средства), образующие словоформы одной лексемы и выражающие грамматическое (морфологическое) значение, являются единицами морфологического уровня языка.
Морфемы (а также другие формальные средства), образующие отдельные слова и выражающие словообразовательное значение, являются единицами словообразовательного уровня языка. <…>
На фоне словообразовательных средств, составляющих формант, другие средства, используемые в структуре мотивированных слов, носят лишь дополнительный, вспомогательный характер и не являются обязательными для всех образований и словообразовательных типов, относящихся к определенному способу' словообразования. Такими дополнительными средствами являются морфонологические изменения, релевантные с точки зрения словообразования (т.е. характеризующие слово в целом, а не отдельные словоформы). В различных языках набор этих дополнительных средств также варьируется; в русском языке он ограничен следующими средствами: 1) чередование, 2) различие схем ударения, 3) усечение мотивирующей основы в структуре мотивированного слова, 4) расширение основы за счет неморфемного элемента − интерфикса[8], 5) наложение морфем. Определенные морфонологические изменения происходят обычно лишь в части образований одного словообразовательного типа, не при0надлежа типу в целом и формируя отдельные структурные подтипы. Они всегда сопровождают другие материальные средства и не могут выступать в качестве единственного средства при словообразовании.
Особенно широко используются разнообразные морфонологические средства при аффиксальных способах словообразования.
Так, в словообразовательном типе существительных с пулевым суффиксом, принадлежащих к третьему («мягкому женскому») склонению и мотивированных прилагательными, наблюдаются следующие морфонологические изменения основы:
1) чередование конечного согласного основы − смягчение твердых согласных (кроме заднеязычных и шипящих) и чередование заднеязычных согласных с шипящими (к − ч, г − ж, х − ш): новый − новь, зеленый − зелень, прелый − прель, высокий − высь, дикий − дичь, тихий − тишь. Это чередование отсутствует, если основа мотивирующего слова оканчивается па мягкий незаднеязычный согласный и шипящий: синий − синь, далекий − даль, третий − треть, нищий − нищь (В. Маяковский) и т.п. Аналогичное чередование характерно и для многих суффиксальных типов, например для уменьшительно-ласкательных существительных с суффиксом -ик (поп − попик, час − часик, стол − столик, но гвоздь − гвоздик, мяч − мячик), увеличительных суффиксов -ищ- (волк − волчище, друг − дружище, дом − домище, липа − лапища, нога − ножища), всуществительных с суффиксом -ин(а) (осетр − осетрина, собака − собачина, белуга − белужина, черепаха − черепашина, но олень − оленина, лосось − лососина), в отыменных глаголах на -ить (зеленый − зеленить, рябой − рябить, сухой − сушить, тихий − утишить, мелкий − мельчить, но синий − синить, далекий − отдалить) [9] и др.
Чередование вокализма корня характерно лишь для трех прилагательных: горький − горечь, мелкий − мелочь, темный − темень;
2) ударение в словах с односложной основой − обычно неподвижное на корне: ср. дикий − дичь, прелый − прель, сухой − сушь и т.п.; исключения: глухой − глушь, глуши́, в глуши́; тихий − тишь, в тиши́. В образованиях же с неодносложной основой ударение неподвижное и всегда на первом слоге, независимо от характера ударения в мотивирующем прилагательном: зау́мный − за́умь, нечи́стый − не́чисть, безда́рный − бе́здарь, ози́мый − о́зимь, уда-ло́й − у́даль, молодо́й − мо́лодь, пога́ный − по́ганъ, зелёный − зе́лень, четвёртый − че́тверть;
3) усечение основы мотивирующего слова за счет конечного элемента -н- или -к-, находящегося в положении после согласного, а также -ок-. Эти элементы структуры прилагательного являются либо суффиксами (если соответствующие прилагательные словообразовательно мотивированы, например: бездарный, заумный, скользкий), либо только вычленяющимися субморфами, не имеющими словообразовательного значения (например: темный, крепкий, жуткий', все прилагательные с элементом -ок-). Примеры такого усечения: темный − темь, мутный − муть, гнусный − гнусь, бездарный − бездарь, гладкий − гладь, жуткий − жуть, скользкий − скользь, высокий − высь, глубокий − глубь, далекий − даль; исключения: горечь, мелочь, темень (наряду с темь). Аналогичное усечение основы используется в ряде суффиксальных типов деадъективного словообразования: ср. крепкий − крепость, крепить; глубокий − глубина, углубить; высокий − высота, вышина, выситься; жидкий − жидеть; робкий − робеть; безлюдный − безлюдеть;, разнообразный − разнообразить; банальный − банальщина; бездарный − бездарщина и др. При этом степень регулярности проявления подобных усечений в разных типах различна; так, суффикс -н- в части деадъективных глаголов на -еть сохраняется: ср. безлюдеть, скудеть, но влажнеть, грустнеть, умнеть.
Использование интерфиксов при аффиксальном словообразовании можно иллюстрировать, например, интерфиксами -ов-, -ин-, -ан- в десубстантивных прилагательных с суффиксом -ск(ий) («Спартак» − спартаковский, Ялта − ялтинский, Америка − американский и т. п.) или интерфиксом -j-, присутствующим лишь в небольшой части прилагательных с суффиксом -н-, мотивированных существительными с основой на гласный (кофейный, филейный, регбийный и др.).
Явление наложения морфем также характерно преимущественно для суффиксации: ср. например, розовый − розоватый, Свердловск − свердловский, сапожник − сапожничать [10].
Рассмотренные морфонологические явления имеют место и при сложении; однако в целом они играют здесь гораздо меньшую роль. Ср., например, такие факты:
1) чередование конечного согласного основы, предшествующей соединительной морфеме: смягчение в сахари́метр (ср. сахар), отвердение в вертолет (ср. вертеть), зверолов (ср. зверь), косторез (ср. кость), кровосос, кровообращение (ср. кровь), коновод (ср. конь); чередование конечного согласного опорной основы: смягчение в звукопись (ср. писать), отвердение в чернобровый, крутогрудый (ср. бровь, грудь), чередование д − ж в сладкоежка (ср. есть, еда);
чередование корневого вокализма в сложениях со второй основой глагола бить (китобой, зверобой, молотобоец) и есть, едят (насекомоядный, всеядный),
2) сдвиг ударения в опорной основе: ср. водопрово́д, землепрохо́дец, чудотво́рец и проводи́ть, проходи́ть, твори́ть; бык − быка́ и овцебы́к − овцебы́ка, хвост − хвоста́ и лисохво́ст, лисохво́ста (растение); плод, плоды́ и корнепло́д, корнепло́́ды; голова́, головы́, го́ловы и болиголо́в, болиголо́ва (растение);
3) усечение основы, предшествующей соединительной морфеме, в сложных прилагательных типа анархо-синдикалистский, американо-английский, венгеро-советский, англо-русский; в сердобольный, солнопек (ср. сердце, солнце); в неудобопонятный, взаимозаменимый, обоюдовыгодный (ср. неудобный, взаимный, обоюдный). Усечение опорной основы сложений в пятипалый, мягкосердый (ср, палец, сердце);
4) интерфиксы -л-, -в-, -т- в сложениях с нулевым суффиксом и глагольной инфинитивной основой на гласный: чинодрал, старожил, глиномял, стеклодув, водолив, шерстобит, прутомят и т.п.;
5) наложение на стыке соединительной морфемы с соседней корневой морфемой: лермонтовед, яблокрад (К. Федин), морфонология и т.п.
Совершенно исключены какие-либо сопровождающие словообразование морфонологические явления при субстантивации; этим обусловлена абсолютная формальная регулярность, присущая данному способу словообразования.
Как и все другие формальные средства в комплексе средств, отличающих мотивированное слово от мотивирующего, морфонологические явления выполняют в словообразовательном акте дистинктивную функцию. Однако их дистинктивная роль относительна; они всегда выступают наряду с другими дистинктивными средствами, входящими в состав форманта и имеющими абсолютную значимость, поскольку они могут и не сопровождаться соответствующими морфонологическими явлениями. Побочная роль в словообразовании морфонологических средств обнаруживается также в несовпадении морфонологических классификаций (типов чередований, схем ударения, интерфиксации и т.д.) со словообразовательными (словообразовательные типы); тем самым морфонологические средства не являются носителями каких-либо словообразовательных значений. Для русского языка ни чередование, ни изменение ударения, ни усечение основы, ни интерфиксация не являются особыми способами словообразования.
Поэтому нельзя согласиться с точкой зрения о наличии в русском языке особого «фонетического» или «фонетико-морфологичес-кого» способа словообразования[11]. В образованиях типа новь, голь, сушь основным формальным различителем мотивированного существительного и мотивирующего прилагательного является система флексий этих слов; чередование же конечного согласного основы играет лишь дополнительную различительную роль, выступая в части образований этого типа[12]. Следовательно, не может идти речь о внутренней флексии как о словообразовательном средстве в русском языке[13].
Различие схем ударения также имеет при словообразовании подчиненный, дополнительный характер. Не только в таких случаях, как про́пасть − пропа́сть, но и в таких, как разре́зать − разреза́ть, рассы́пать − рассыпа́ть не может быть и речи о словообразовании с помощью ударения, поскольку слова в целом, как комплексы словоформ, в этих случаях различаются не только ударением, но и морфемно и фонологически: ср. разре́зать, разре́жу и разреза́ть, разреза́ю (в первом случае основа на - а-/-0-, во втором − на -а-/-аj-). Здесь ударение является лишь формальным различителем отдельных словоформ[14].
Изложенный материал показывает, что хотя морфонологические явления выступают как дополнительные, факультативные средства на фоне обязательных словообразовательных средств, входящих в состав форманта, тем не менее они обусловливают существенные формальные ограничения, влияя на продуктивностъ словообразовательных типов. Кроме того, наличие морфонологических средств, представленных лишь в части образований одного словообразовательного типа и накладывающихся на общую для всего типа схему формальных отношений мотивированного и мотивирующего, определяет степень формальной регулярности типа.
(В.В. Лопатин, И.С. Улуханов. К соотношению единиц словообразования и морфонологии // Единицы разных уровней грамматической структуры языка и их взаимодействие. − М., 1969).
Вопросы:
1. Что Н.С. Трубецкой понимал под морфонологией?
2. Какое место в науке о языке определял для нее Н.С. Трубецкой? В каких языках нет необходимости в изучении морфонологии?
3. Какие разделы морфонологии предлагал выделять Н.С. Трубецкой?
4. Какова роль морфонологических явлений в словообразовании? Являются ли они носителем словообразовательного значения? Как связаны с продуктивностью?
5. Какие основные типы морфонологических изменений рассматривают В.В. Лопатин и И.С. Улуханов в своей статье? Приведите примеры (заполнив таблицу) на каждый тип при аффиксации и сложении.
*6. К каким разделам (по Н.С. Трубецкому) относятся отмеченные морфонологические явления?
А.Н.Гвоздев
Заключение. Мотивы в пользу признания