Розенберг: Если я могу ответить на эту длинную серию вопросов одним я хочу сказать следующее: моё ведомство, что касается идеологического образования, работало с главным управлением политической подготовки СС. Мы конечно находились, в постоянном контакте с ним. Так называемые «руководящие принципы» СС, которые появлялись как периодические инструкции, зачитывались в моём ведомстве. Я сам держал их непрерывно в своих руках, и во время этих лет я обнаружил, что в этом управлении политической подготовки, в этих журналах, содержалось огромное большинство очень ценных статей с наиболее преданными идеями. Это одна из причин почему, в эти годы, я не вступал в конфликт с СС.
Что касается еврейского вопроса, возражение этой проблеме выражалось в программе НСДАП. Это единственное официальное заявление, которым руководствовались члены партии. Что-нибудь еще, что я говорил об этом, и что другие писали об этом, были просто причинами, что устанавливались далее. Определенно многое из этого принималось, но что касается фюрера и государства эти предложения не были обязывающими правилами.
Ханзель: Цель борьбы с еврейством ограничивалась? Вы предусматривали, что евреи будут устранены из экономического и государственного управления, или у вас было расплывчатое понимание серьезных мер, таких как уничтожение, и т. д.? Это являлось вашей целью?
Розенберг: По согласованию с партийной программой, у меня была одна цель в уме — изменить руководство в германском государстве существовавшее с 1918 по 1933! Это была жизненно важная цель. Как и об уничтожении, даже из экономической жизни, мы не говорили об этом тогда; и вчера я уже ссылался на две своих речи — которые доступны в печати — которыми я объявил, что после конца этой острой политической битвы произойдет пересмотр проблемы или проверка. Совершенно правильно, что ранее были разговоры о требованиях еврейской эмиграции из Германии. Позже, когда вопросы стали более критичными, я снова выражал эту идею, согласующуюся с предложениями очень известных еврейских лидеров о том, чтобы немецких безработных депортировали в Африку, Южную Америку и Китай.
|
|
Ханзель: Затем, следуя вашему ходу мыслей вчера и сегодня, можно разделять три вида мер против евреев: первый, с 1933 — до захвата власти — пропагандистские меры; второй, после 1933, меры, которые находили своё выражение в антисемитских законов; и затем, наконец, после начала войны определенные меры, которые без сомнения могут рассматриваться преступлением против человечности. Вы согласны с таким тройственным построением?
Розенберг: Да, приблизительно правильно.
Ханзель: Тогда я хочу обратить ваше внимание на группу 2, то есть, те меры, которые были учреждены после получения власти, и которые были введены в законах против евреев. Вы участвовали в формулировании законов?
Председательствующий: Вы защитник, не так ли, СС?
Ханзель: Да.
Председательствующий: Как эти вопросы связаны с СС?
Ханзель: Вопросы, касаются СС следующим образом: если партия в целом имела цель, четко сформулированную в антиеврейском законодательстве, которое было совершенно законного происхождения, тогда СС было связано этой целью и ничего более. Я хотел установить, когда законодательство и меры против евреев, превратились в преступные действия, и что до того времени СС никоим образом не предпринимали преступных мер против евреев.
|
|
Председательствующий: Что же, он уже сказал, что еврейская проблема содержалась в партийной программе, и что это всё, что вы хотите, не так ли?
Ханзель: Я хотел лишь показать, тот факт, что еврейская проблема содержалась в партийной программе не подтверждает факт, что в партийной программе были преступления против человечности. В партийной программе было просто общее предложение, которое я как мне кажется не могло строиться как преступление против человечности. В дополнение, должно быть…
Председательствующий: Это вопрос конструкции партийной программы. Это не вопрос для его показаний. Этот письменный документ — партийная программа содержится в письменных документах.
Ханзель: Но, в дополнение к партийной программе, большое число распоряжений и законов принимались позднее, которые раскрывали партийную программу, и вопрос…
Председательствующий: Он может рассказать нам факты. Он не может рассказать нам о законах или интерпретации документов. Если вы спрашиваете его о фактах, хорошо; но если вы спрашиваете его об интерпретации партийной программы или интерпретации распоряжений, это вопрос для Трибунала.
Ханзель: Хорошо.
(Обращаясь к подсудимому)
В своих книгах вы оправдывали цель, что все немцы должны быть объединены в великой Германии, и что этот пункт также был в программе партии?
Розенберг: Да.
Ханзель: Вы уверены, что это было возможно только через подготовку войны, или верили, что она была возможна мирными средствами?
|
|
Розенберг: В начале своих показаний я ссылался на свою речь на международном конгрессе в 1932. Там было предложение прямо одобренное фюрером в отношении того, что четыре великие державы должны изучать и проверять европейские проблемы. Это предложение говорило о том, что мы заявим требования о немецких колониях, Эльзас—Лотарингии, Южном Тироле как требовании отделенных немецких…
Председательствующий: Мы всё это раньше слышали от подсудимого Геринга и подсудимого Риббентропа, и мы сказали, что не хотим снова в это вдаваться. В любом случае, это не касается СС — прямо ничего с СС.
Ханзель: (Подсудимому) Еще один вопрос. Вы знали, что СС, что касается евреев, следовали секретным целям, другим нежели чем были опубликованы официально?
Розенберг: Это я понял здесь.
Ханзель: Вы ничего не знали из ваших сведений?
Розенберг: Нет.
Штейнбауэр [1097] : Свидетель у меня есть единственный вопрос к вам. Под документом 091-ПС обвинение представило письмо, которое вы в качестве начальника айнзацштаба Розенберга, отправили доктору Зейсс-Инкварту в его качестве рехскомиссара Нидерландов. В этом письме вы требовали, чтобы библиотека так называемого социального института в Амстердаме была передана вам. Я не знаю, помните ли вы эту библиотеку. Она была достаточно объемной и социалистическо—марксисткого содержания. Обвинение не представило ответ данный моим клиентом. Поэтому, я спрашиваю вас: вы помните этот вопрос и что вам ответил Зейсс-Инкварт?
Розенберг: Я очень хорошо помню эту библиотеку, я расскажу о ней. По моим сведениям она представляла собрание духовного центра Второго интернационала[1098] в Амстердаме, в котором история социальных движений в различных странах подытоживалась в этой научной библиотеке, так что основа научного материала там духовная политическая борьба, научная борьба…
Штейнбауэр: Очень хорошо. Мы хотим быть краткими, и вам известно о чем я говорю. Что за ответ вы получили? Зейсс-Инкварт разрешил перевести эту библиотеку в Германию, или не требовал оставить её в Голландии?
Розенберг: Это было первой договоренностью, чтобы эта библиотека оставалась в Голландии, и что каталогизация и классификация этой коллекции, которая еще не была классифицирована, проходила в Амстердаме. В течение нескольких следующих лет она проходила в Амстердаме. Только в 1944 году, также, когда вторжение уже началось или было неизбежно, также, когда бомбардировочные атаки возросли в этом районе, часть этой библиотеки была забрана в Силезию; другая часть, по моим сведениям, не прошла, но осталась в Эмдене, и третья часть, мне кажется, не была вывезена.
Штейнбауэр: Это правильно, что Зейсс-Инкварт предотвратил изъятие этой библиотеки у голландского рабочего класса?
Розенберг: Да, это правильно.