Исследуя различные аспекты ответственности лиц, осуществляющих управление акционерным обществом, приходится констатировать достаточно слабую разработку базовых принципов поведения управляющих - принципа лояльности, а также принципов добросовестности и разумности. Однако именно от разработки данных принципов и их надлежащего законодательного закрепления зависит и ответственность управляющего.
1. Принцип лояльности управляющих.
Принцип лояльности управляющих наиболее полно разработан в англосаксонской системе права, в особенности в правовой системе США. Как уже отмечалось, согласно правовой доктрине этого государства директора являются доверенными лицами акционеров и корпорации. В связи с этим на них лежат "обязанности доверенных лиц" (fiduciary duties), которые традиционно разделяются на две категории - "обязанность лояльности" (duty of loyalty) и "обязанность должной степени заботливости" (duty of care). Данные категории иногда переплетаются и порой на практике их бывает трудно разграничить *(483).
Как отмечается многими исследователями (Р.С. Кравченко, О.Н. Сыродоева), нормы о лояльном отношении к обществу управляющих появились в российском акционерном законодательстве в 1992 г. *(484) Это было связано с тем, что уже упоминавшийся Указ Президента РФ от 1 июля 1992 г. N 721 "Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений в акционерные общества" утвердил типовой устав акционерного общества открытого типа, созданного в процессе приватизации.
В частности, ст. 7.2 типового устава предусматривала, что члены правления обязаны соблюдать лояльность к обществу.
В настоящее время принцип лояльности получил законодательное оформление и, по мнению некоторых исследователей, из всех элементов ответственности директоров и управляющих перед акционерным обществом, характерных американской акционерной модели, в российской модели реально действует лишь концепция лояльности *(485).
Базовое положение, раскрывающее принцип лояльности лиц, осуществляющих управление акционерным обществом, содержится в п. 1 ст. 71 Закона об АО. Здесь предусматривается, что управляющие при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей должны действовать в интересах общества. Это означает, что поведение управляющих не может быть направлено на удовлетворение своих личных интересов или интересов третьих лиц.
Положения, разъясняющие принцип лояльности управляющих, содержатся в различных нормах действующего акционерного законодательства. Данный принцип довольно успешно был охарактеризован И.Л. Ивановым *(486). Итак, представляется возможным выделить основополагающие положения принципа лояльности управляющих:
1) установление запрета на использование управляющими их положения в обществе в личных целях, недопустимость обогащения за счет общества, в том числе путем совершения с ним сделок, а также обращения в свою пользу коммерческих шансов общества.
Прежде всего принцип лояльности находит свое отражение в правовой регламентации особой группы сделок - сделок, в совершении которых имеется заинтересованность управляющих и иных лиц, указанных в абз. 1 п. 1 ст. 81 Закона об АО.
Если обратиться к праву США, то здесь доктрина общего права, предусматривающая обязанность лояльности, в основном касается тех случаев, когда директор лично заинтересован в сделке. При этом директора можно привлечь к ответственности за нарушение обязанности лояльности, если он действует в своих собственных интересах, а не в интересах корпорации. Следует подчеркнуть, что долгое время акционерное право США исходило из того, что наличие противоречий интересов само по себе не является достаточным основанием для того, чтобы сделку можно было оспорить, ибо такая сделка не обязательно будет совершена в ущерб интересам корпорации. Директор всего лишь должен раскрыть информацию об имеющейся у него заинтересованности в совершении сделки *(487). В этой связи интересно положение § 713 Закона о предпринимательских корпорациях Штата НьюЙорк. Согласно ему договор с заинтересованностью управляющих не является недействительным или оспоримым, если факты о заинтересованности управляющего добросовестно раскрыты или известны органам общества *(488).
Однако после корпоративных скандалов в США американские специалисты осознали, что если конфликт интересов существует, то он рано или поздно сыграет свою роль и приведет к причинению убытков и ущемлению защищаемых интересов *(489).
Российское акционерное законодательство (гл. IX Закона об АО) достаточно подробно регламентирует порядок совершения сделок с заинтересованностью. При этом лица, подпадающие под действие гл. IX Закона об АО, обязаны согласно ст. 82 Закона об АО довести до сведения совета директоров (наблюдательного совета) общества, ревизионной комиссии (ревизора) общества и аудитора общества информацию:
- о юридических лицах, в которых они владеют самостоятельно или совместно со своим аффилированным лицом (лицами) 20% или более голосующих акций (долей, паев);
- о юридических лицах, в органах управления которых они занимают должности;
- об известных им совершаемых или предполагаемых сделках, в которых они могут быть признаны заинтересованными лицами.
Последствия заключения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, выражаются в следующем:
- акционерное общество или акционер (закон не связывает это право с обладанием определенного вида и количества акций) вправе предъявить иск о признании сделки недействительной;
- заинтересованное лицо несет перед обществом ответственность в размере убытков, причиненных им обществу. При этом, если ответственность несут несколько лиц, их ответственность перед обществом является солидарной.
К сожалению, в отечественном законодательстве не получило закрепления правило Corporate Opportunities Doctrine. Оно заключается в том, что член менеджмента, которому представляется возможность законного получения прибыли (business opportunity), не вправе сам воспользоваться указанной возможностью до тех пор, пока она не будет сначала предложена корпорации *(490).
В то же время разработка и законодательное закрепление подобного правила - правила "коммерческих шансов" - в отечественном акционерном законодательстве могло бы благотворно сказаться на развитии в России акционерных отношений;
2) лояльность по отношению к обществу исключает принятие на себя и осуществление управляющими каких-либо функций, включая участие в деятельности других лиц, если это противоречит надлежащему исполнению их обязанностей перед обществом.
Согласно абз. 4 п. 3 ст. 69 Закона об АО лицу, осуществляющему функции единоличного исполнительного органа общества, а также членам коллегиального исполнительного органа общества запрещено совмещение должностей в органах управления других организаций. Совмещение допускается только с согласия совета директоров акционерного общества.
Законодательное закрепление данного правила вызвано оправданными опасениями законодателя в том, что лицо, одновременно осуществляющее управление несколькими организациями, не сможет придерживаться принципа лояльности, действуя строго в интересах общества. Кроме этого, совмещение работы в нескольких организациях не позволит управляющему уделять максимум внимания управлению акционерным обществом.
Следует подчеркнуть, что сходное ограничение встречается и в акционерном законодательстве других стран. Например, во Франции никто не может одновременно состоять более чем в двух дирекциях или осуществлять функции генерального директора более чем в двух акционерных обществах, местонахождение которых расположено на территории Франции (ч. 1 ст. 127 Закона от 24 июня 1966 г. N 66537 о торговых товариществах *(491)).
Некоторые исследователи полагают, что в законодательстве следовало бы предусмотреть, по крайней мере, запрет самостоятельной конкурентной по отношению к обществу деятельности управляющего, а также ограничение на его участие (в том числе как акционера) в других коммерческих организациях *(492).
Данная мера, несомненно, окажет благотворное влияние на развитие акционерных отношений. Однако необходимо подчеркнуть, что ее установление должно сопровождаться введением права совета директоров снять установленное ограничение;
3) обязанность управляющих хранить перед третьими лицами молчание об информации, составляющей коммерческую тайну общества, и любой другой информации, в нераспространении которой оно заинтересовано.
Данное правило играет большую роль в регулировании отношений между акционерным обществом и управляющим. Если обратиться к опыту иностранных государств (Великобритании и США), можно обнаружить хорошо проработанную систему, предусматривающую особый режим служебной информации (inside information) и совершаемых на ее основе сделок *(493).
Следует отметить необходимость более подробной регламентации в отечественном законодательстве подобных правил.
2. Принцип добросовестности и разумности.
Как известно, добрая совесть - одно из ключевых понятий классического права. Первоначальное значение fides означало преданность, связанность, доверие, веру и применялось в сфере религии, морали, права *(494).
Такие понятия, как разумность и добросовестность, используются и международным частным правом. В частности, ст. 7 Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров (11 апреля 1980 г.) *(495) предусматривает, что "при толковании настоящей Конвенции надлежит учитывать ее международный характер и необходимость содействовать достижению единообразия в ее применении и соблюдению добросовестности в международной торговле".
В советский период понятия добросовестности и разумности не очень широко использовались законодателем (например, положения о добросовестном приобретателе в ст. 152, 154, 155 ГК РСФСР 1964 г.). Ситуация начала меняться в 90х гг. XX столетия. Презумпция добросовестности впервые была введена в п. 3 ст. 6 Основ гражданского законодательства СССР 1991 г. Данная норма установила, что участники гражданских правоотношений предполагаются добросовестными, поскольку не доказано обратное. Понятие же разумности косвенным образом отразилось в п. 3 ст. 63 Основ гражданского законодательства СССР 1991 г., в котором шла речь о разумном сроке исполнения обязательства.
В настоящее время общее правило о добросовестности и разумности закреплено в п. 3 ст. 10 ГК. Указанная норма права говорит о том, что в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются.
Судам довольно часто приходится сталкиваться с правилами о добросовестности и разумности. Например, при рассмотрении дела о консолидации акций поднимался вопрос о том, отвечает ли применяемый коэффициент конвертации признакам разумности *(496). При рассмотрении дела о признании незаконными действий акционера по голосованию на внеочередном общем собрании акционеров общества за утверждение новой редакции устава общества, поднимался вопрос о том, что указанные действия акционера совершались вопреки принципу разумности и добросовестности действий участников гражданских правоотношений *(497).
Акционерное законодательство также содержит правило о добросовестности и разумности, в частности, п. 1 ст. 71 Закона об АО предусматривает, что лица, осуществляющие управление акционерным обществом, должны осуществлять свои права и исполнять обязанности в отношении общества добросовестно и разумно.
Несмотря на то что термины "добросовестность" и "разумность" стали все чаще появляться в отечественной системе права, законодательные акты не содержат определений, которые бы раскрыли их сущность.
Данное обстоятельство тем более странно, если учесть мнение С.В. Михайлова, отмечавшего комплексное значение принципа добросовестности для всей системы гражданских правоотношений *(498).
Эта ситуация и стала одной из причин появления достаточно большого числа публикаций, посвященных проблеме добросовестности и разумности *(499).
Несмотря на вышеизложенные обстоятельства, отечественные суды пытаются применять положения о добросовестности и разумности управляющих. Правда, зачастую установив, что лицо, осуществляющее функции управления в обществе, нарушило указанные принципы, судом делаются неверные выводы о последствиях недобросовестного и неразумного поведения управляющих.
В частности, суд апелляционной инстанции установил, что между истцом и ответчиком был заключен договор купли-продажи недвижимого имущества по адресу: г. Москва, Алтуфьевское ш., д. 31а, строение 1-5, в соответствии с которым истец продал, а ответчик купил недвижимое имущество: помещение площадью 4008,4 кв. м по цене 200 000 руб.
На основании заключения ООО "Прайс Информ" суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что стоимость проданного имущества на момент заключения сделки составляла 8 000 000 руб., и это свидетельствует о том, что стоимость нежилых помещений при заключении оспариваемой сделки значительно занижена и что сделка заключена не в интересах истца.
По мнению суда апелляционной инстанции действия генерального директора истца при заключении оспариваемой сделки свидетельствуют о том, что руководителем истца нарушены требования ст. 71 Закона об АО, предписывающие директору общества действовать добросовестно и разумно, в связи с чем в силу ст. 168 ГК рассматриваемая сделка является недействительной, а потому исковые требования в части признания договора купли-продажи недвижимого имущества подлежат удовлетворению.
Однако кассационная инстанция не признала данный вывод суда апелляционной инстанции законным и обоснованным.
Кассационная инстанция подчеркнула, что ст. 71 Закона об АО установлена ответственность исполнительных органов общества. При этом п. 1 указанной статьи предусмотрено, что исполнительные органы общества должны действовать в интересах общества, осуществлять свои права и исполнять обязанности в отношении общества добросовестно и разумно. В п. 2 этой же статьи предусмотрено, что управляющие несут ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами.
Таким образом, законом установлено, что если исполнительные органы общества заключили сделку без учета интересов общества, то за причиненный обществу ущерб на них возлагается имущественная ответственность, однако это не может быть основанием для признания сделки недействительной в силу ст. 168 ГК.
Следовательно, вывод суда о том, что оспариваемая сделка является недействительной в силу ст. 168 ГК, является неверным, а потому постановление апелляционной инстанции было отменено, как вынесенное с нарушением применения норм материального права *(500).
Следует особо подчеркнуть, что подробная законодательная разработка принципов добросовестности и разумности является одним из приоритетных направлений современного акционерного законодательства. Акционерные законодательства подавляющего большинства стран уделяют внимание данному принципу (см., например, п. 1 § 93 Акционерного закона ФРГ *(501), § 8.30 Модельного закона о предпринимательских корпорациях США 1984 г. *(502), ст. 1309 Гражданского кодекса Квебека *(503)). При этом определенную помощь могло бы оказать изучение позитивного опыта иностранных государств, в частности, США и Великобритании.
В настоящее время попытка раскрыть сущность принципов добросовестности и разумности применительно к управляющим акционерным обществом была предпринята в акте рекомендательного характера - в Кодексе корпоративного поведения.
Так, говоря о членах совета директоров (п. 3.1.2 гл. 3), а также генеральном директоре (управляющей организации, управляющем) и членах правления (п. 3.1.1 гл. 4) Кодекс корпоративного поведения отмечает, что обязанность указанных лиц действовать добросовестно и разумно в интересах общества, что означает, что при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей, предусмотренных законодательством, уставом и иными внутренними документами общества, они должны проявлять заботливость и осмотрительность, которых следует ожидать от хорошего руководителя в аналогичной ситуации при аналогичных обстоятельствах.
Нетрудно заметить, что данное разъяснение было заимствовано из англо-американской системы права. Например, можно обратиться к пп. 2 п. а) § 8.30 Модельного закона о предпринимательских корпорациях США 1984 г. В этой норме права содержится положение о том, что директор должен исполнять свои обязанности с мерой заботливости, свойственной обычному предусмотрительному человеку, действующему в аналогичной должности при аналогичных обстоятельствах *(504).
В Кодексе корпоративного поведения специально оговаривается, что управляющий считается действующим разумно и добросовестно, если он лично не заинтересован в принятии конкретного решения и внимательно изучил всю информацию, необходимую для принятия решения; при этом иные сопутствующие обстоятельства должны свидетельствовать о том, что он действовал исключительно в интересах общества (абз. 3 п. 6.1.1 гл. 3 и абз. 3 п. 6.1.1 гл. 4).
Прежде всего следует отметить большое позитивное влияние, которое оказывает раскрытие сущности принципов добросовестности и разумности в Кодексе корпоративного поведения.
Многие авторы неоднократно заявляли о необходимости в целях более полной законодательной регламентации ответственности управляющих перед акционерным обществом предусмотреть в законодательных актах стандарты поведения управляющих и ответственность за нарушение этих стандартов, разработав данные нормы в законе со всеми возможными деталями *(505).
Однако реализацию предложений раскрытия сущности принципа добросовестности и разумности управляющих в особых стандартах поведения вряд ли можно признать удовлетворительной. Прежде всего это вызвано тем, что Кодекс корпоративного поведения является всего лишь рекомендательным актом и, следовательно, вряд ли затронет подавляющее большинство отечественных акционерных обществ и их управляющих. Кроме того, формулировки Кодекса корпоративного поведения, относящиеся к рассматриваемым принципам, схематичны и недостаточно подробны, что затрудняет их применение на практике.
Остались неосвещенными многие моменты, касающиеся стандартов поведения управляющих. В частности, это относится к проблеме предпринимательского риска. Как уже отмечалось исследователями, основная проблема в применении норм об ответственности лиц, выполняющих функции управления обществом, состоит в том, чтобы найти грань между допустимым предпринимательским риском, без которого эффективная предпринимательская деятельность невозможна, и риском, признаваемым чрезмерным, когда действие или бездействие, повлекшее для общества ущерб, признается виновным *(506).
В данном случае следовало бы раскрыть положение п. 3 ст. 71 Закона об АО, отмечающее, что при определении оснований и размера ответственности во внимание должны приниматься обычные условия делового оборота и иные обстоятельства, имеющие значение для дела. Как считают многие авторы, по своей сути это и есть фактор нормального производственно-хозяйственного риска, являющегося одной из основных проблем института ответственности в акционерных обществах *(507). Следует отметить, что ряд исследователей полагают возможным учитывать фактор риска в принятии управленческих решений как с точки зрения оценки противоправности поведения лица, так и при решении вопроса о его вине *(508).
Таким образом, необходимо признать, что проблема регламентации специальных принципов поведения управляющих не получила должного нормативного закрепления и требует скорейшего законодательного урегулирования.