Сбитое автомобилем животное 1 глава




Наверное, таки следовало продумать все до конца

БЭРРОН

 

— Лил сказала, что ты отправил документы обратно.

— Ага. — Я использую свои ключи, чтобы открыть бутылку пива в моей руке. — Я собираюсь и дальше отсылать их обратно. — Окидываю Моргана взглядом. Он уставился на потрескивающий огонь, кидая очередное полено в камин. — Ты подписал документы, которые тебе дала Карли? Подожди, она все еще дома?

— Я еще не подписал их. Сначала попрошу Кева их просмотреть. Хочу убедиться, что она не поимеет меня, но да, она все еще дома. Не хотел, чтобы она ехала в такую бурю.

— Логично. Черт, ребята, я даже не знал, что у вас проблемы.

— Я не думаю, что тоже понимал. Бл*, я понимал, но все же. Не думал, что все было так уж плохо.

Я смотрю на свою руку, которой держу пиво, и на след на пальце левой руки, где раньше было кольцо. Обещание, которое я не смог сдержать.

— Никогда не бывает так плохо, как кажется. — Я знал, когда дела шли все хуже и хуже. Это произошло через несколько недель после рождения Сев, когда Тара не беспокоилась о том, чтобы подержать на руках свою новорожденную дочь. Мы не планировали Кэмдин и никоим образом не думали, что Тара снова забеременеет через девять месяцев. Конечно, мы знали, что это возможно, но я бы сказал, что мы испытывали судьбу, занимаясь рискованными действиями, и потерпели неудачу. По правде говоря, я не уверен, что Тара когда-либо хотела детей. С учетом того, что она не видела их три года, я бы сказал, что моя теория была верна. Громкий шум сотрясает окна в доме.

— Ты это слышал? — спрашивает Морган, наклоняясь вперед и вытягивая шею, чтобы заглянуть в большое окно с видом на поле за моим домом.

Я ставлю пиво на журнальный столик.

— Может, снег падает с крыши?

Брат встает.

— Нет, это было определенно громче, чем снег.

Я смотрю на комнату девочек и начинаю думать, что одна из них упала с кровати или дерево повалилось на улице. Я не удивлюсь, если электричество скоро отключится, так как скорость ветра почти пятьдесят миль (Прим. пер.: около 80 км) в час, и свет мерцает каждые пару минут.

— Кажется, что-то сильно ударилось, — отмечает Морган.

Мы ходим по дому, пытаясь понять, что это был за шум, когда я замечаю что-то похожее на стоп-сигналы, горящие в белой мгле возле ремонтной мастерской.

— Это странно. — Тянусь за своей курткой и ключами, которые висят возле двери в гараж.

— Похоже, что возле мастерской стоит машина.

Морган ставит пиво на кухонный островок и смотрит в окно.

— Может быть, батя выясняет, насколько сильная буря?

— Сомневаюсь. Его старая задница, вероятно, сейчас спит мертвым сном. Я отлучусь на минуту, чтобы проверить, что там случилось.

Он кивает и хватает свою куртку.

— Я пойду с тобой.

Ремонтная мастерская находится на нашем участке недалеко от магистрали, ее видно с нашего дома, поэтому я оставляю девочек спать. Вероятно, большинство родителей осудят меня, но вытянуть их на улицу в тринадцатиградусный мороз (Прим. пер.: -25 по Цельсию) кажется еще худшим решением с моей стороны. И уже два часа ночи.

В гараже завожу машину и хватаю пару фонариков. Сажусь на водительском сиденье, натягиваю на уши свою вязаную шапочку и застегиваю куртку.

Морган нажимает кнопку на пульте, чтобы открыть двери гаража, достает из холодильника еще две бутылки пива и ставит их в подстаканники.

— Невозможно быть слишком подготовленным.

Я улыбаюсь и поворачиваю ключ, двигатель оживает. Когда мы собираемся выезжать из гаража, замечаю, что девочки стоят перед машиной, одетые в зимнюю одежду.

Морган смеется, мотая головой.

— Откуда они взялись?

— Наверное, они и не ложились спать. — Я хмурюсь, потому что какого хрена? Наклоняюсь влево и высовываю голову из окна. — Вам понадобилось больше часа, чтобы надеть пижаму, а зимние комбинезоны вы надели за пять минут?

— Мы можем поехать? — нетерпеливо спрашивает Кэмдин.

— Что вы тут делаете?

Кэмдин обнимает очень сонную Сев.

— Мы не можем уснуть.

Я издаю смешок, замечая, что штаны и куртка Сев надеты задом наперёд, но ей, похоже, всё равно. Она смотрит на меня стеклянным взглядом, словно стала лунатиком. Вздохнув, жестом показываю на сиденья позади нас.

— Садитесь. Обязательно пристегнитесь.

Они запрыгивают внутрь, и Морган смотрит на меня.

— Тряпка.

Включаю передачу.

— Говорит парень, который купил Кэмдин седло для лошади за пять тысяч долларов.

Он качает головой.

— Так поступают дяди. Папы должны твердо стоять на своем.

— Угу. — Как только выезжаем из гаража, ветер и снег пересчитывает нам ребра. Мастерская находится менее чем в полумиле (Прим. пер.: примерно 800 м.), но погода зверская, и кажется, что ветер разрывает мое лицо на части. Ветер такой ледяной, что можете забыть о дыхании через нос.

К счастью, девочки знают, что надо делать, и уже закрыли свои лица куртками. Выглядывают только их маленькие глазки.

Из-за непогоды, которая как будто снежный шар вокруг нас, я смутно вижу через лобовое стекло. Не могу быть полностью уверен, но, похоже, что сбоку от мастерской стоит машина.

Морган наклоняется вперед, прищуриваясь.

— Это машина?

— Похоже на то. — Регулирую дворники и прибавляю скорость. Мы едем по тропе, скользя по глубокому рассыпчатому снегу, слипшемуся вдоль дорожки. Снега насыпало немерено, мы изо всех сил пытаемся проехать и даже несколько раз застреваем. Девчонки возбужденно визжат сзади, и хотя уже поздно, а я вроде как пьян и не должен был брать своих детей на улицу, я улыбаюсь, потому что их смех того стоит.

В конце тропы стоит забор, и я мельком осматриваю его, когда мы приближаемся к мастерской с задней стороны. Забор разрушен вдребезги, и следы от шин ведут к мастерской.

Морган светит туда фонариком.

— Ну, это объясняет шум.

— Что случилось, папочка? — спрашивает Кэмдин из-за моей спины.

— Я не знаю.

— Похоже, ситуация вышла из-под контроля, — отмечает Морган, беря свое пиво и пистолет, который носит с собой повсюду. Никогда нельзя быть слишком подготовленным, когда живешь в деревне. Однажды на этой дороге парень сбил оленя, затем пошел к дому отца и навел на него пистолет. Тут встречаются всякие сумасшедшие.

Я еду по следам шин и вижу нечто похожее на серебристый Mercedes 500 SL, врезавшийся в стену. Видно только заднюю половину.

— Бл*дь. Это будет дорого стоить.

Я подъезжаю к передней части, глушу двигатель и кладу ключи в карман. С обеими девочками за компанию отпираю дверь мастерской, чтобы удостовериться, что человек, который потерял управление, в порядке. Да, я злюсь из-за повреждений, но я точно не хочу, чтобы мои девочки увидели свой первый труп. Лично. Мы обсуждали их зрительские привычки с их дядей.

Иду в сторону офиса.

— Вы двое посидите здесь, пока мы с дядей все тут проверим. — Включив свет, Морган вздыхает из-за зрелища перед нами. — Иисус Христос.

Это гребаный беспорядок. Кровь, туша оленя врезалась в лобовое стекло, и её окружают обломки здания. Если раньше мастерская была не в самом лучшем состоянии, то теперь в стене дыра, которую затыкает Mercedes, а капот украшает белохвостый олень.

Обойдя машину сбоку, я замечаю перепуганную девушку на переднем сиденье. Она обращает внимание на меня и машет рукой из окна.

— Мне так жаль, если это ваша мастерская или ваше животное. Но этот ублюдок задел меня первым.

Я улыбаюсь, и не знаю, почему. Может быть, потому что она только что заехала в стену здания и шутит, или потому что я в шоке, и все, что могу делать, это улыбаться. Я рассматриваю нанесенные повреждения зданию. Внешняя облицовка. Крыша. Возможно, какие-то повреждения несущих строительных конструкций.

А ее машина… радиатор, капот, лобовое стекло, раскрывшаяся подушка безопасности.

Снова перевожу взгляд на девушку, ошеломленный тем, что она осталась в живых.

— Ты в порядке?

Кровь сочится из её лба, и она пытается выбраться из машины, но её дверь зажата нашим воздушным компрессором.

Я отодвигаю сварочный аппарат со своего пути, а затем обхожу переднюю часть автомобиля, направляясь к двери со стороны пассажира.

— Ты можешь выйти с этой стороны.

Морган пристально разглядывает оленя.

— Славно. Гораздо меньше работы, когда заполняешь морозильную камеру таким образом.

Девушка уставилась на него, в процессе передавая мне свой чемодан.

— Пожалуйста.

Положив ее сумку на землю, я сильно дергаю дверь автомобиля, и она открывается со скрипом. Девушке удается выбраться, и я окидываю взглядом салон ее машины, прежде чем посмотреть на неё. Среди кусков стекла и крови оленя лежит одежда и фантики от конфет.

— Как ты здесь оказалась? Ты заехала далеко от шоссе.

— Я планировала остановиться в Амарилло на ночь, и мне нужно было попи́сать. — Она хмурится, вытирая кровь с лица рукавом свитера. Я протягиваю ей тряпку со своего верстака. Она берет её и прижимает к голове. — Потом я не могла найти дорогу назад, а этот придурок стоял на дороге. Вытаращив на меня свои глаза. Я испугалась и теперь я здесь. Потирая руки, она дрожит. — Проклятье, здесь холодно.

Снимаю куртку и даю ей.

— Вот, надень это, чтобы не упасть в обморок.

— А ты джентльмен. Ух ты. Не думала, что они все еще существуют в этом мире.

Подмигиваю ей и рассматриваю девушку повнимательнее, когда она засовывает руки в мою куртку, которая ей больше на три размера. Она высокая, стройная, с ярко-голубыми глазами и густыми темными ресницами, и, несмотря на её бодрую речь, могу сказать, что она в шоке.

Я обхожу машину и вижу своих детей, стоящих перед машиной. Сев смотрит на оленя.

— Можно мне его колючие штучки? — спрашивает она с полным ртом, набитым картофельными чипсами.

Я даже не хочу знать, зачем этому ребенку рога. Вероятно, чтобы заколдовать кого-то.

— Девочки, мне кажется, я велел вам оставаться в офисе.

Кэмдин роется в своем пакете чипсов.

— Нам стало скучно.

Морган стаскивает тушу оленя с капота на брезент, который расстелил ранее. Кэмдин неодобрительно рассматривает пятно крови на капоте. Потом переводит свой взгляд на девушку, которая надевает мою куртку и нюхает рукава.

— Почему ты его убила?

Почему она нюхает мою куртку? Может куртка воняет? Я пытаюсь вспомнить, когда последний раз одевал её. Сегодня.

Носил почти целый день.

— Он покончил с собой, — отвечает девушка Кэмдин, любезно улыбаясь.

Сев тянется к капоту, чтобы потрогать кровь, и мне приходится схватить ее за руку.

— Малыш, не трогай это.

— Почему нет?

— Потому что. — Беру Сев на руки и краем глаза наблюдаю за девушкой. — Потребуется некоторое время, чтобы выбраться отсюда, а из-за снегопада сегодня ночью этого не произойдет.

— А здесь есть Uber или что-то в этом роде, чтобы я смогла доехать до города?

Я смеюсь.

— Ничего такого, дорогая. Сегодня ночью отсюда не выбраться.

— Ох, э-э. — Ее глаза бегают по сторонам, все ее тело дрожит. — Тогда я могу поспать здесь, если ты не против.

Морган самодовольно усмехается. Я бросаю на него взгляд «заткнись».

— Мы заберем этого оленя отсюда, а потом решим, что делать дальше. — Вытаскиваю табурет из-под ящика с инструментами. — Вот, садись.

Она садится и опускает взгляд на мобильный телефон в своей руке, который здесь бесполезен. На ее лице отразилась печаль. Возможно, из-за того, что она врезалась в стену здания и испугалась, но на самом деле, причина в чем-то большем. Во мне пробуждается чувство защиты, и мне хочется обхватить ее руками и сказать, что все будет хорошо. Я испытываю непреодолимое желание подойти поближе, заключить ее в объятия или даже сделать что-то большее. Соблазн, которого я не ожидал, пронзает меня насквозь, и я делаю шаг назад, не готовый к этому.

Девочки возвращаются в офис, и я помогаю Моргану погрузить оленя в багажник. Он расплывается в улыбке.

— И куда она пойдет?

У меня пересыхает в горле.

— Я не знаю.

— Она не может остаться со мной. — Брат с трудом сдерживает смех, закидывая оленя в грузовик и прищуривая глаза от падающего снега.

Я уставился на него, дрожа от холода и желая согреть свои руки в тепле.

— Почему нет?

— Потому что я не хочу, чтобы Карли забрала у меня все, что я имею, но если я приведу ее домой, она так и сделает.

Я закрыл дверь багажника.

— Где твои яйца?

— Заткнись! — Он сердито смотрит на меня, ведь у него осталось только одно. — Почему она не может остаться с тобой?

— У меня же дети, — напоминаю я, как будто этот факт не очевиден.

— И?

В ответ медленно моргаю, мы возвращаемся в мастерскую и я жутко замерз.

— Что, если она серийный убийца? — Посмотрите на нее. Нет ни единого шанса, что она серийный убийца. Мои причины не имеют ничего общего с моими детьми, они напрямую связаны с тем, что находится ниже моего пояса. Девушка в моем доме, которая выглядит так привлекательно? Эм, нет. Плохая идея.

— Ты что думаешь, она прячет топор в своей заднице? Не будь киской.

Я не хочу думать о ее попке, но не могу ничего с этим поделать.

А потом Морган говорит, вероятно, самое безумное дерьмо, которое я когда-либо слышал от него:

— Она может остаться в бараке (Прим. пер:. баракдешевое, жилое здание с минимальными удобствами, используемое для размещения рабочих ковбоев на крупных ранчо, которые находятся слишком далеко от города).

— Да ну на хрен! — говорю я, прежде чем успеваю себя остановить. Не знаю, почему, но из-за мысли о ней среди кучки ковбоев, у меня внутри мгновенно все переворачивается.

Морган приподнимает брови с глупой улыбкой.

— Значит, она остается у вас?

— Это лучше, чем спать среди кучки отморозков, которые годами не видели сисек.

Он смеется.

— Ну, это не правда. Бетси время от времени устраивает им шоу. Большинство из них женаты.

Я внимательно смотрю на своего брата.

— Тебя это не остановило.

— Знаешь. — Он сильно толкает меня. Я поскальзываюсь по снегу и приземляюсь на задницу. — Ты сегодня настоящий мудак.

— Да пошел ты, — бурчу я, поднимаясь и отряхивая джинсы. — Ты знаешь, что я имею в виду.

Он понимает. Я не уверен в правильности моральных принципов этих парней и есть ли они у кого-нибудь из них вообще. У нас на ранчо есть одна девушка, если Бетси можно назвать девушкой. Конечно, у нее есть сиськи и задница, но её уже хорошенько обкатали, и выглядит она довольно потасканной. Она вдвое старше меня, разговаривает, как дальнобойщик, слишком много времени провела на солнце, и ее руки более заскорузлые, чем мои. Я почти уверен, что каждый ковбой здесь, неважно, женатый или холостой, за исключением меня и Моргана, трахал ее раз или два.

Я вздрагиваю от мысли о голой Бетси. Не-а. Не тот образ, который я хочу представлять.

В мастерской девочки следуют за нами туда, где незнакомка уставилась на свою запачканную кровью машину. Эта цыпочка сейчас в моей куртке и я могу придумать пару вещей, которые хотел бы с ней сделать. Позволяю своему взгляду блуждать по всему её телу от темных волос до ее кожаных ботинок и обтягивающих джинсов, которые она надела.

Она замечает меня, и уголки ее губ приподнимаются.

— Прости за все это.

Вы видите, как я поворачиваюсь к ней и невольно вдыхаю? Перед вами мужчина, у которого давно не было секса.

— У меня есть диван. Ты могла бы переночевать там.

Ее плечи вздымаются, а затем опускаются, моя куртка на ней выглядит так, будто собирается проглотить ее целиком.

— Хорошо.

Кэмдин дергает меня за руку.

— Она может спать с нами.

Я смотрю в упор на Кэмдин и Сев, которая сейчас спит крепким сном в объятиях Моргана. — Ты ее даже не знаешь, — шепчу я.

— Ты тоже, — шепчет она в ответ. — Она может спать на кровати Сев.

— А где Сев будет спать?

— Мне все равно.

И, к сожалению, так и есть.

Когда я беру сумку нашей гостьи, она протягивает мне руку.

— Спасибо. Меня зовут Кейси Коннер.

Я пожимаю ей руку, борясь с желанием притянуть её как можно ближе к себе.

— Бэррон Грейди.

Она застывает, её взгляд падает на девочек.

— Бэррон Грейди? — повторяет она, как будто уже слышала мое имя раньше. — Спасибо, что позволил мне остаться с вами сегодня ночью. — Ее слова звучат натянуто, и я списываю это на холод, но что-то в ее тоне не так.

Кейси и девочки вместе едут на заднем сидении, мы высаживаем Моргана с оленем у его дома, а затем направляемся ко мне домой. Я еду быстрее, чем обычно, в тех случаях, когда возле меня сидит девушка, но на улице так чертовски холодно, что я боюсь, что мои яйца в данный момент превратились в яички.

Когда мы заезжаем в гараж, я думаю, что может быть, принял плохое решение. Затаив дыхание, смотрю, как Кейси снимает мою куртку и передает мне. Незаметно проверяю очертания ее груди и изгибы ее талии. Из-за её округлой попки, обтянутой джинсами, у меня появляется безумное желание схватить её и затащить к себе на колени.

Хорошо, яйца вернулись, но и моя эрекция тоже. Бл*дь. Это будет сложнее, чем я думал вначале.

В буквальном смысле.

Может быть, мне следовало позволить ей остаться в бараке.

Черта. С. Два.

 


ГЛАВА 8

В полной заднице

С большой буквы З!

КЕЙСИ

 

О чем, черт возьми, я думала? Я знаю, кто он. Это же очевидно. Как из всех мест в мире, где я могла бы врезаться в оленя, я умудрилась случайно встретиться с ним.

О, точно, я же не виновата. Но вы слышали когда-нибудь звук чьего-то голоса, и ваши коленки подкашивались?

Теперь у меня такое чувство. Из-за мужа Тары. Бывшего мужа? Нет, он отказывается подписывать документы, значит, определенно все еще женат. Интересно, знает ли он о ее помолвке. Или о том, что она отчаянно пытается соединить себя узами брака с один чуваком-актером и поэтому трижды высылала документы обратно за последние несколько месяцев. Все это время Бэррон отказывается ставить подпись.

Я должна сказать ему, что знаю, кто он такой, что его жена самая большая стерва в Брентвуде, но мысль о том, что я не задержусь здесь надолго, заставляет меня поверить, что я не должна этого делать. Подумаешь, маленькая безобидная ложь от девушки, которая не планирует оставаться в этом городе?

У него есть дети, ради бога. Я должна держать язык за зубами и не вторгаться в его личную жизнь.

Так что молчу, пока он укладывает своих детей спать, как он сказал мне, во второй раз за сегодняшнюю ночь, и дает мне одеяло, подушку и теплоту, которую не ожидала от кого-то вроде него. Думаю, я представляла, что он будет таким же холодным и отчужденным, как Тара, но это не так. Его глаза полны доброты, нежности к его детям, и то, как он смотрит на меня, ну, я знаю, что делает мужчина, когда его привлекает женщина, и бьюсь об заклад, что если бы залезла на него, то он бы не жаловался.

После того, как я вернула ему куртку, мое тело все еще пахнет им — кожей, дымом, смазочным маслом, всем южными и мужественным.

Проклятье. Из всех мест, где я могла разбить свою машину, почему это должна быть его мастерская?

Вздохнув, пристально рассматриваю большие окна комнаты, которая, скорее всего, является его гостиной. Это хороший дом. Лучший, чем я могла ожидать, судя по тому, как Тара утверждала, что он некий деревенский парень, живущий в глуши. Большущий каменный камин от пола до потолка привлекает мое внимание к центру комнаты, поскольку остальная часть дома, судя по всему, построена вокруг него. Затухающий огонь трещит на заднем плане, оранжевое пламя очаровывает, создавая почти умиротворенное ощущение вместе с падающим вдали снегом.

— Диван не такой уж и удобный. — Его присутствие позади меня пугает, и я подпрыгиваю от звука его голоса. — Но это лучше, чем холодная мастерская.

Я поворачиваюсь к нему лицом, засовывая руки в задние карманы джинсов.

— Всегда идет такой снег? — спрашиваю я, пытаясь завязать разговор и избежать неловкости.

Он качает головой, но не встречается со мной взглядом.

— Обычно не такой сильный, но время от времени накатывает буря.

— Как сегодня, — отмечаю я, улыбаясь. Всматриваюсь в черты его лица, удерживающее мое внимание. Темные волосы, спутавшиеся на голове из-за вязаной шапочки. Высокие скулы, прямой нос, волевой, выраженный подбородок. Как южная, более мускулистая версия Джеймса Дина с щетиной на лице и загадочными темными глазами. У него образ, которого добивается Голливуд, но он делает это без особых усилий.

Мы идем на кухню, где у Бэррона хранятся влажные салфетки и аптечка. Он улыбается, стуча костяшками пальцев по столу.

— Давай взглянем на твою рану.

Мое сердцебиение ускоряется.

— О, я в порядке. Это просто царапина.

Он не сводит глаз с моего лба, прищурившись, словно пытается рассмотреть порез на расстоянии.

— Я все же хотел бы на нее посмотреть.

— Хорошо. — Останавливаюсь возле кухонного островка, в футе от него. — Я бы хотела посмотреть на тебя голым, но сегодня этого не произойдет.

Вот блин. Я сказала это вслух.

Бэррон издает смешок или кашляет, я не уверена, но румянец на его щеках говорит мне, что он не встречал никого, похожего на меня. Но он быстро приходит в себя и подмигивает, глубокий смех сотрясает его грудь. В эту секунду как будто воздух вокруг нас меняется.

— Давай сначала обработаем рану, — мягко говорит он, вторгаясь в мое лично пространство, а затем ведет меня к лучшему освещению возле раковины.

Подойдя к нему еще ближе, сопротивляюсь желанию уткнуться головой в его грудь и позволить мягкому хлопку фланелевой рубашки свести меня с ума.

Бэррон вытирает руки о джинсы, берет салфетку и прикасается ею к моему лбу.

— Извини, если печет.

— Все в порядке. — Стискиваю зубы из-за острой боли, но не показываю виду.

Наши взгляды встречаются, жар поднимается вверх по груди, шее и, наконец, по щекам. Черт, даже кончики моих ушей горят.

— Тебе больно? — Бэррон пригвождает меня своими темными глазами. Я ерзаю.

Привет, деревенский парень. Черт, мне уже не хочется возвращаться домой.

Слежу за каждым его движением.

— Нет. Я думаю, что рана онемела.

Он обхватывает мою голову руками, и я вздыхаю. Вздыхаю и полностью расслабляюсь.

— Не похоже, что тебе нужны швы или что-то в этом роде. Подойдет просто пластырь. — Бэррон убирает руки с моего лица и слегка поворачивается к столу. Вернувшись ко мне, он улыбается, и это чертовски прекрасно. — По ходу, у меня есть пластырь с Эльзой и Губкой Бобом.

— Я фанатка Эльзы, — говорю я, смеясь, а затем улыбаюсь. Куда бы я ни посмотрела, везде фотографии двух девочек, их милые рисунки, а также их фотографии с ним. В доме Тары нет ни единого упоминания об этих девочках, хотя я наверняка знаю, что она их мать. Несмотря на детали, которые мне известны, я говорю:

— У тебя уже дети, хотя ты еще так молод.

Он пожимает плечами, и с его губ слетает грубый смешок.

— Я начал рано.

— Похоже на то. Сколько тебе лет?

— Двадцать четыре.

Беспокойство гложет меня, дыхание учащается.

— Их мама где-то рядом? — Часть меня хочет убедиться, что он тот, за кого я его принимаю. Может быть, есть еще один Бэррон Грейди. Такое может быть, правда?

Стиснув зубы, он снимает обертку с пластыря, но выражение его лица не меняется.

— Не-а.

Я сглатываю и киваю, чувствуя на плечах тяжесть своей лжи.

— Прости. Я не хочу лезть в твою жизнь.

Приклеив пластырь на мой лоб, он вздыхает.

— Хочешь чего-нибудь выпить? У меня есть вода, обычное молоко, шоколадное молоко и сок. Или пиво.

Я закатываю рукава своего свитера повыше и отступаю от него.

— Есть что-нибудь покрепче?

Уголки его губ приподнимаются.

— Я уверен, что у меня где-то здесь есть немного вина. Думаю, Карли на днях вечером оставила бутылку.

Карли? Кто, черт возьми, такая Карли? И почему меня это волнует? Господи, как же сильно я ударилась головой?

— Я не люблю вино. Может, есть виски?

Бэррон тяжело вздыхает, его полуулыбка превращается в легкий смешок.

— А ты серьезно настроена раздеть меня.

— Что ж, так и есть, — поддразниваю я. — Но я не хотела бы переходить границы твоего гостеприимства.

— Ты не переходишь, — бормочет Бэррон. Он разворачивается и открывает шкафчик. — Выбирай.

У него впечатляющий запас виски. Должно быть, это его любимый алкоголь, потому что на полке около десяти бутылок разных марок.

— Ты расстанешься с Pendleton (Прим. пер.: Pendletonмарка канадского виски)?

Он берет бутылку.

— Для чего он здесь, как не для того, чтобы пить?

— Верно, но я не знаю, возможно, ты хранишь его для чего-то особенного.

— Это особенный случай. Ты не умерла, и мне не пришлось объяснять моим девочкам значение слова труп.

Поставив бутылку на кухонный островок, он закрывает шкафчик и достает два стакана.

Мое сердце переполняется чувствами от того, как он говорит «мои девочки». Даже просто Наблюдая за его действиями в течение последнего часа, становится понятно, что они значат для него целый мир.

Мы садимся за кухонный островок, который заваленный полуодетыми Барби, а одна кукла, похоже, одета, как ведьма. Бэррон наливает виски, и я не могу не смотреть на его руки. Длинные, сильные пальцы легко держат бутылку, костяшки, покрытые шрамами, и мозолистые руки, которыми я хочу провести по длине своего позвоночника.

Ерзаю на стуле, прочищая горло, полностью осознавая, что скрываю правду от него, но не в силах отстраниться. Он интригует, и я не могу понять, привлекает ли меня его грубая сторона или таинственные глаза, но я почти уверена, что трахну его просто, чтобы это выяснить.

Мы пьем в тишине, наше дыхание заполняет пространство между нами. Я наблюдаю за его реакциями, за его спокойным дыханием, за нахмуренными бровями из-за сосредоточенного взгляда. Полагаю, этот парень держит раздробленные осколки своего разбитого сердца взаперти, прежде чем его изъяны скажут сами за себя. Осколки туго сшиты и заполняют пустоту в глубине души. И хотя мое присутствие здесь сегодня ночью случайно, мое молчание вызвано моим безрассудным эгоизмом.

— Ты построил этот дом? — Обвожу рукой его дом. — Дом действительно хороший.

— Это не особняк в горах, но да, я его построил.

Окидываю взглядом бетонные столешницы и приборы из нержавеющей стали. От деревянных полов до балок с необработанными краями на потолке, ясно видно, что каждая деталь находится на своем месте.

— Это потрясающе. Ты талантлив.

Прочистив горло, Бэррон стучит своим стаканом по моему и наклоняется ко мне. Мои чувства на пределе из-за насыщенного запаха кожи и мужчины.

— Хочешь еще?

Улыбаюсь.

— Я думала, что это я пытаюсь раздеть тебя, а не наоборот.

Бэррон тихо смеется, звук становится приглушенным, когда он поворачивается, чтобы взять бутылку, но не отвечает. Хм. Может быть, деревенские парни не так жадно стремятся воспользоваться девушками с длинными ногами и голубыми глазами.

— В таком случае, я бы хотела повторить. — Я знаю, что не должна, но не могу устоять перед его южным акцентом.

Наливая еще, он самодовольно ухмыляется, его мышцы напрягаются самым восхитительным образом, когда он наполняет мой стакан.

— Итак… ты из Калифорнии?

Бэррон протягивает стакан мне и наши пальцы соприкасаются. Мое сердце подпрыгивает в груди, а желудок сжимается. Бл*дь. Мне нужно уйти, потому что, если я этого не сделаю, я знаю, что произойдет. Я сделаю то, о чем могу пожалеть. Делаю глоток виски, чувствую желанное жжение, глаза смыкаются.

— Как ты узнал?

— Номера машины.

Я падаю в омут его темных глазах и знаю, что если буду пялиться слишком долго, пути назад не будет.

— О, точно.

— Ты слишком молода, чтобы быть за городом в одиночестве.

— Достаточно взрослая.

Бэррон ждет, как будто больше не собирается говорить, пока я не продолжу. А потом понимаю, о, черт. Что, если он думает, что я сбежала, украв машину своего отца?

— Мне двадцать один.

В его глазах появляется какая-то эмоция, его рука сжимает стакан, и я не упускаю это из виду. Он моргает и быстро приходит в себя.

— Куда направляешься?

— Куда угодно, только бы не быть в Калифорнии.

— Тоже не могу сказать, что я бы остался там. — Бэррон кивает, ставя стакан на журнальный столик. — Все, кого я когда-либо знал, кто там жил, никогда не имели честных намерений.

Его внимание приковано к стакану перед ним, но от его слов и баритона, который как будто царапает мою кожу, я чертовски потею. Могу сказать по его манерам, что эмоциональное одиночество ставит этого парня в категорию слишком предсказуемых.

Тара определенно поимела его.

— Ты когда-нибудь уезжал из Техаса?

— Один раз. — Поднося виски к губам, его грудь расширяется от вдоха, взгляд становится отстраненным. — Доехал до границы с Калифорнией и вернулся обратно.

— Почему?

Его темно-карие глаза снова смотрят на меня, и их жар заставляет меня непреднамеренно наклониться к нему. Неужели меня влекло сюда для чего-то большего, нежели просто пописать и чтобы олень прыгнул мне на капот? Появился ли этот парень на моем пути по какой-то причине?



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2023-01-03 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: