Наверное, таки следовало продумать все до конца
БЭРРОН
— Лил сказала, что ты отправил документы обратно.
— Ага. — Я использую свои ключи, чтобы открыть бутылку пива в моей руке. — Я собираюсь и дальше отсылать их обратно. — Окидываю Моргана взглядом. Он уставился на потрескивающий огонь, кидая очередное полено в камин. — Ты подписал документы, которые тебе дала Карли? Подожди, она все еще дома?
— Я еще не подписал их. Сначала попрошу Кева их просмотреть. Хочу убедиться, что она не поимеет меня, но да, она все еще дома. Не хотел, чтобы она ехала в такую бурю.
— Логично. Черт, ребята, я даже не знал, что у вас проблемы.
— Я не думаю, что тоже понимал. Бл*, я понимал, но все же. Не думал, что все было так уж плохо.
Я смотрю на свою руку, которой держу пиво, и на след на пальце левой руки, где раньше было кольцо. Обещание, которое я не смог сдержать.
— Никогда не бывает так плохо, как кажется. — Я знал, когда дела шли все хуже и хуже. Это произошло через несколько недель после рождения Сев, когда Тара не беспокоилась о том, чтобы подержать на руках свою новорожденную дочь. Мы не планировали Кэмдин и никоим образом не думали, что Тара снова забеременеет через девять месяцев. Конечно, мы знали, что это возможно, но я бы сказал, что мы испытывали судьбу, занимаясь рискованными действиями, и потерпели неудачу. По правде говоря, я не уверен, что Тара когда-либо хотела детей. С учетом того, что она не видела их три года, я бы сказал, что моя теория была верна. Громкий шум сотрясает окна в доме.
— Ты это слышал? — спрашивает Морган, наклоняясь вперед и вытягивая шею, чтобы заглянуть в большое окно с видом на поле за моим домом.
Я ставлю пиво на журнальный столик.
|
|
— Может, снег падает с крыши?
Брат встает.
— Нет, это было определенно громче, чем снег.
Я смотрю на комнату девочек и начинаю думать, что одна из них упала с кровати или дерево повалилось на улице. Я не удивлюсь, если электричество скоро отключится, так как скорость ветра почти пятьдесят миль (Прим. пер.: около 80 км) в час, и свет мерцает каждые пару минут.
— Кажется, что-то сильно ударилось, — отмечает Морган.
Мы ходим по дому, пытаясь понять, что это был за шум, когда я замечаю что-то похожее на стоп-сигналы, горящие в белой мгле возле ремонтной мастерской.
— Это странно. — Тянусь за своей курткой и ключами, которые висят возле двери в гараж.
— Похоже, что возле мастерской стоит машина.
Морган ставит пиво на кухонный островок и смотрит в окно.
— Может быть, батя выясняет, насколько сильная буря?
— Сомневаюсь. Его старая задница, вероятно, сейчас спит мертвым сном. Я отлучусь на минуту, чтобы проверить, что там случилось.
Он кивает и хватает свою куртку.
— Я пойду с тобой.
Ремонтная мастерская находится на нашем участке недалеко от магистрали, ее видно с нашего дома, поэтому я оставляю девочек спать. Вероятно, большинство родителей осудят меня, но вытянуть их на улицу в тринадцатиградусный мороз (Прим. пер.: -25 по Цельсию) кажется еще худшим решением с моей стороны. И уже два часа ночи.
В гараже завожу машину и хватаю пару фонариков. Сажусь на водительском сиденье, натягиваю на уши свою вязаную шапочку и застегиваю куртку.
Морган нажимает кнопку на пульте, чтобы открыть двери гаража, достает из холодильника еще две бутылки пива и ставит их в подстаканники.
|
|
— Невозможно быть слишком подготовленным.
Я улыбаюсь и поворачиваю ключ, двигатель оживает. Когда мы собираемся выезжать из гаража, замечаю, что девочки стоят перед машиной, одетые в зимнюю одежду.
Морган смеется, мотая головой.
— Откуда они взялись?
— Наверное, они и не ложились спать. — Я хмурюсь, потому что какого хрена? Наклоняюсь влево и высовываю голову из окна. — Вам понадобилось больше часа, чтобы надеть пижаму, а зимние комбинезоны вы надели за пять минут?
— Мы можем поехать? — нетерпеливо спрашивает Кэмдин.
— Что вы тут делаете?
Кэмдин обнимает очень сонную Сев.
— Мы не можем уснуть.
Я издаю смешок, замечая, что штаны и куртка Сев надеты задом наперёд, но ей, похоже, всё равно. Она смотрит на меня стеклянным взглядом, словно стала лунатиком. Вздохнув, жестом показываю на сиденья позади нас.
— Садитесь. Обязательно пристегнитесь.
Они запрыгивают внутрь, и Морган смотрит на меня.
— Тряпка.
Включаю передачу.
— Говорит парень, который купил Кэмдин седло для лошади за пять тысяч долларов.
Он качает головой.
— Так поступают дяди. Папы должны твердо стоять на своем.
— Угу. — Как только выезжаем из гаража, ветер и снег пересчитывает нам ребра. Мастерская находится менее чем в полумиле (Прим. пер.: примерно 800 м.), но погода зверская, и кажется, что ветер разрывает мое лицо на части. Ветер такой ледяной, что можете забыть о дыхании через нос.
К счастью, девочки знают, что надо делать, и уже закрыли свои лица куртками. Выглядывают только их маленькие глазки.
Из-за непогоды, которая как будто снежный шар вокруг нас, я смутно вижу через лобовое стекло. Не могу быть полностью уверен, но, похоже, что сбоку от мастерской стоит машина.
|
|
Морган наклоняется вперед, прищуриваясь.
— Это машина?
— Похоже на то. — Регулирую дворники и прибавляю скорость. Мы едем по тропе, скользя по глубокому рассыпчатому снегу, слипшемуся вдоль дорожки. Снега насыпало немерено, мы изо всех сил пытаемся проехать и даже несколько раз застреваем. Девчонки возбужденно визжат сзади, и хотя уже поздно, а я вроде как пьян и не должен был брать своих детей на улицу, я улыбаюсь, потому что их смех того стоит.
В конце тропы стоит забор, и я мельком осматриваю его, когда мы приближаемся к мастерской с задней стороны. Забор разрушен вдребезги, и следы от шин ведут к мастерской.
Морган светит туда фонариком.
— Ну, это объясняет шум.
— Что случилось, папочка? — спрашивает Кэмдин из-за моей спины.
— Я не знаю.
— Похоже, ситуация вышла из-под контроля, — отмечает Морган, беря свое пиво и пистолет, который носит с собой повсюду. Никогда нельзя быть слишком подготовленным, когда живешь в деревне. Однажды на этой дороге парень сбил оленя, затем пошел к дому отца и навел на него пистолет. Тут встречаются всякие сумасшедшие.
Я еду по следам шин и вижу нечто похожее на серебристый Mercedes 500 SL, врезавшийся в стену. Видно только заднюю половину.
— Бл*дь. Это будет дорого стоить.
Я подъезжаю к передней части, глушу двигатель и кладу ключи в карман. С обеими девочками за компанию отпираю дверь мастерской, чтобы удостовериться, что человек, который потерял управление, в порядке. Да, я злюсь из-за повреждений, но я точно не хочу, чтобы мои девочки увидели свой первый труп. Лично. Мы обсуждали их зрительские привычки с их дядей.
Иду в сторону офиса.
— Вы двое посидите здесь, пока мы с дядей все тут проверим. — Включив свет, Морган вздыхает из-за зрелища перед нами. — Иисус Христос.
Это гребаный беспорядок. Кровь, туша оленя врезалась в лобовое стекло, и её окружают обломки здания. Если раньше мастерская была не в самом лучшем состоянии, то теперь в стене дыра, которую затыкает Mercedes, а капот украшает белохвостый олень.
Обойдя машину сбоку, я замечаю перепуганную девушку на переднем сиденье. Она обращает внимание на меня и машет рукой из окна.
— Мне так жаль, если это ваша мастерская или ваше животное. Но этот ублюдок задел меня первым.
Я улыбаюсь, и не знаю, почему. Может быть, потому что она только что заехала в стену здания и шутит, или потому что я в шоке, и все, что могу делать, это улыбаться. Я рассматриваю нанесенные повреждения зданию. Внешняя облицовка. Крыша. Возможно, какие-то повреждения несущих строительных конструкций.
А ее машина… радиатор, капот, лобовое стекло, раскрывшаяся подушка безопасности.
Снова перевожу взгляд на девушку, ошеломленный тем, что она осталась в живых.
— Ты в порядке?
Кровь сочится из её лба, и она пытается выбраться из машины, но её дверь зажата нашим воздушным компрессором.
Я отодвигаю сварочный аппарат со своего пути, а затем обхожу переднюю часть автомобиля, направляясь к двери со стороны пассажира.
— Ты можешь выйти с этой стороны.
Морган пристально разглядывает оленя.
— Славно. Гораздо меньше работы, когда заполняешь морозильную камеру таким образом.
Девушка уставилась на него, в процессе передавая мне свой чемодан.
— Пожалуйста.
Положив ее сумку на землю, я сильно дергаю дверь автомобиля, и она открывается со скрипом. Девушке удается выбраться, и я окидываю взглядом салон ее машины, прежде чем посмотреть на неё. Среди кусков стекла и крови оленя лежит одежда и фантики от конфет.
— Как ты здесь оказалась? Ты заехала далеко от шоссе.
— Я планировала остановиться в Амарилло на ночь, и мне нужно было попи́сать. — Она хмурится, вытирая кровь с лица рукавом свитера. Я протягиваю ей тряпку со своего верстака. Она берет её и прижимает к голове. — Потом я не могла найти дорогу назад, а этот придурок стоял на дороге. Вытаращив на меня свои глаза. Я испугалась и теперь я здесь. Потирая руки, она дрожит. — Проклятье, здесь холодно.
Снимаю куртку и даю ей.
— Вот, надень это, чтобы не упасть в обморок.
— А ты джентльмен. Ух ты. Не думала, что они все еще существуют в этом мире.
Подмигиваю ей и рассматриваю девушку повнимательнее, когда она засовывает руки в мою куртку, которая ей больше на три размера. Она высокая, стройная, с ярко-голубыми глазами и густыми темными ресницами, и, несмотря на её бодрую речь, могу сказать, что она в шоке.
Я обхожу машину и вижу своих детей, стоящих перед машиной. Сев смотрит на оленя.
— Можно мне его колючие штучки? — спрашивает она с полным ртом, набитым картофельными чипсами.
Я даже не хочу знать, зачем этому ребенку рога. Вероятно, чтобы заколдовать кого-то.
— Девочки, мне кажется, я велел вам оставаться в офисе.
Кэмдин роется в своем пакете чипсов.
— Нам стало скучно.
Морган стаскивает тушу оленя с капота на брезент, который расстелил ранее. Кэмдин неодобрительно рассматривает пятно крови на капоте. Потом переводит свой взгляд на девушку, которая надевает мою куртку и нюхает рукава.
— Почему ты его убила?
Почему она нюхает мою куртку? Может куртка воняет? Я пытаюсь вспомнить, когда последний раз одевал её. Сегодня.
Носил почти целый день.
— Он покончил с собой, — отвечает девушка Кэмдин, любезно улыбаясь.
Сев тянется к капоту, чтобы потрогать кровь, и мне приходится схватить ее за руку.
— Малыш, не трогай это.
— Почему нет?
— Потому что. — Беру Сев на руки и краем глаза наблюдаю за девушкой. — Потребуется некоторое время, чтобы выбраться отсюда, а из-за снегопада сегодня ночью этого не произойдет.
— А здесь есть Uber или что-то в этом роде, чтобы я смогла доехать до города?
Я смеюсь.
— Ничего такого, дорогая. Сегодня ночью отсюда не выбраться.
— Ох, э-э. — Ее глаза бегают по сторонам, все ее тело дрожит. — Тогда я могу поспать здесь, если ты не против.
Морган самодовольно усмехается. Я бросаю на него взгляд «заткнись».
— Мы заберем этого оленя отсюда, а потом решим, что делать дальше. — Вытаскиваю табурет из-под ящика с инструментами. — Вот, садись.
Она садится и опускает взгляд на мобильный телефон в своей руке, который здесь бесполезен. На ее лице отразилась печаль. Возможно, из-за того, что она врезалась в стену здания и испугалась, но на самом деле, причина в чем-то большем. Во мне пробуждается чувство защиты, и мне хочется обхватить ее руками и сказать, что все будет хорошо. Я испытываю непреодолимое желание подойти поближе, заключить ее в объятия или даже сделать что-то большее. Соблазн, которого я не ожидал, пронзает меня насквозь, и я делаю шаг назад, не готовый к этому.
Девочки возвращаются в офис, и я помогаю Моргану погрузить оленя в багажник. Он расплывается в улыбке.
— И куда она пойдет?
У меня пересыхает в горле.
— Я не знаю.
— Она не может остаться со мной. — Брат с трудом сдерживает смех, закидывая оленя в грузовик и прищуривая глаза от падающего снега.
Я уставился на него, дрожа от холода и желая согреть свои руки в тепле.
— Почему нет?
— Потому что я не хочу, чтобы Карли забрала у меня все, что я имею, но если я приведу ее домой, она так и сделает.
Я закрыл дверь багажника.
— Где твои яйца?
— Заткнись! — Он сердито смотрит на меня, ведь у него осталось только одно. — Почему она не может остаться с тобой?
— У меня же дети, — напоминаю я, как будто этот факт не очевиден.
— И?
В ответ медленно моргаю, мы возвращаемся в мастерскую и я жутко замерз.
— Что, если она серийный убийца? — Посмотрите на нее. Нет ни единого шанса, что она серийный убийца. Мои причины не имеют ничего общего с моими детьми, они напрямую связаны с тем, что находится ниже моего пояса. Девушка в моем доме, которая выглядит так привлекательно? Эм, нет. Плохая идея.
— Ты что думаешь, она прячет топор в своей заднице? Не будь киской.
Я не хочу думать о ее попке, но не могу ничего с этим поделать.
А потом Морган говорит, вероятно, самое безумное дерьмо, которое я когда-либо слышал от него:
— Она может остаться в бараке (Прим. пер:. барак — дешевое, жилое здание с минимальными удобствами, используемое для размещения рабочих ковбоев на крупных ранчо, которые находятся слишком далеко от города).
— Да ну на хрен! — говорю я, прежде чем успеваю себя остановить. Не знаю, почему, но из-за мысли о ней среди кучки ковбоев, у меня внутри мгновенно все переворачивается.
Морган приподнимает брови с глупой улыбкой.
— Значит, она остается у вас?
— Это лучше, чем спать среди кучки отморозков, которые годами не видели сисек.
Он смеется.
— Ну, это не правда. Бетси время от времени устраивает им шоу. Большинство из них женаты.
Я внимательно смотрю на своего брата.
— Тебя это не остановило.
— Знаешь. — Он сильно толкает меня. Я поскальзываюсь по снегу и приземляюсь на задницу. — Ты сегодня настоящий мудак.
— Да пошел ты, — бурчу я, поднимаясь и отряхивая джинсы. — Ты знаешь, что я имею в виду.
Он понимает. Я не уверен в правильности моральных принципов этих парней и есть ли они у кого-нибудь из них вообще. У нас на ранчо есть одна девушка, если Бетси можно назвать девушкой. Конечно, у нее есть сиськи и задница, но её уже хорошенько обкатали, и выглядит она довольно потасканной. Она вдвое старше меня, разговаривает, как дальнобойщик, слишком много времени провела на солнце, и ее руки более заскорузлые, чем мои. Я почти уверен, что каждый ковбой здесь, неважно, женатый или холостой, за исключением меня и Моргана, трахал ее раз или два.
Я вздрагиваю от мысли о голой Бетси. Не-а. Не тот образ, который я хочу представлять.
В мастерской девочки следуют за нами туда, где незнакомка уставилась на свою запачканную кровью машину. Эта цыпочка сейчас в моей куртке и я могу придумать пару вещей, которые хотел бы с ней сделать. Позволяю своему взгляду блуждать по всему её телу от темных волос до ее кожаных ботинок и обтягивающих джинсов, которые она надела.
Она замечает меня, и уголки ее губ приподнимаются.
— Прости за все это.
Вы видите, как я поворачиваюсь к ней и невольно вдыхаю? Перед вами мужчина, у которого давно не было секса.
— У меня есть диван. Ты могла бы переночевать там.
Ее плечи вздымаются, а затем опускаются, моя куртка на ней выглядит так, будто собирается проглотить ее целиком.
— Хорошо.
Кэмдин дергает меня за руку.
— Она может спать с нами.
Я смотрю в упор на Кэмдин и Сев, которая сейчас спит крепким сном в объятиях Моргана. — Ты ее даже не знаешь, — шепчу я.
— Ты тоже, — шепчет она в ответ. — Она может спать на кровати Сев.
— А где Сев будет спать?
— Мне все равно.
И, к сожалению, так и есть.
Когда я беру сумку нашей гостьи, она протягивает мне руку.
— Спасибо. Меня зовут Кейси Коннер.
Я пожимаю ей руку, борясь с желанием притянуть её как можно ближе к себе.
— Бэррон Грейди.
Она застывает, её взгляд падает на девочек.
— Бэррон Грейди? — повторяет она, как будто уже слышала мое имя раньше. — Спасибо, что позволил мне остаться с вами сегодня ночью. — Ее слова звучат натянуто, и я списываю это на холод, но что-то в ее тоне не так.
Кейси и девочки вместе едут на заднем сидении, мы высаживаем Моргана с оленем у его дома, а затем направляемся ко мне домой. Я еду быстрее, чем обычно, в тех случаях, когда возле меня сидит девушка, но на улице так чертовски холодно, что я боюсь, что мои яйца в данный момент превратились в яички.
Когда мы заезжаем в гараж, я думаю, что может быть, принял плохое решение. Затаив дыхание, смотрю, как Кейси снимает мою куртку и передает мне. Незаметно проверяю очертания ее груди и изгибы ее талии. Из-за её округлой попки, обтянутой джинсами, у меня появляется безумное желание схватить её и затащить к себе на колени.
Хорошо, яйца вернулись, но и моя эрекция тоже. Бл*дь. Это будет сложнее, чем я думал вначале.
В буквальном смысле.
Может быть, мне следовало позволить ей остаться в бараке.
Черта. С. Два.
ГЛАВА 8
В полной заднице
С большой буквы З!
КЕЙСИ
О чем, черт возьми, я думала? Я знаю, кто он. Это же очевидно. Как из всех мест в мире, где я могла бы врезаться в оленя, я умудрилась случайно встретиться с ним.
О, точно, я же не виновата. Но вы слышали когда-нибудь звук чьего-то голоса, и ваши коленки подкашивались?
Теперь у меня такое чувство. Из-за мужа Тары. Бывшего мужа? Нет, он отказывается подписывать документы, значит, определенно все еще женат. Интересно, знает ли он о ее помолвке. Или о том, что она отчаянно пытается соединить себя узами брака с один чуваком-актером и поэтому трижды высылала документы обратно за последние несколько месяцев. Все это время Бэррон отказывается ставить подпись.
Я должна сказать ему, что знаю, кто он такой, что его жена самая большая стерва в Брентвуде, но мысль о том, что я не задержусь здесь надолго, заставляет меня поверить, что я не должна этого делать. Подумаешь, маленькая безобидная ложь от девушки, которая не планирует оставаться в этом городе?
У него есть дети, ради бога. Я должна держать язык за зубами и не вторгаться в его личную жизнь.
Так что молчу, пока он укладывает своих детей спать, как он сказал мне, во второй раз за сегодняшнюю ночь, и дает мне одеяло, подушку и теплоту, которую не ожидала от кого-то вроде него. Думаю, я представляла, что он будет таким же холодным и отчужденным, как Тара, но это не так. Его глаза полны доброты, нежности к его детям, и то, как он смотрит на меня, ну, я знаю, что делает мужчина, когда его привлекает женщина, и бьюсь об заклад, что если бы залезла на него, то он бы не жаловался.
После того, как я вернула ему куртку, мое тело все еще пахнет им — кожей, дымом, смазочным маслом, всем южными и мужественным.
Проклятье. Из всех мест, где я могла разбить свою машину, почему это должна быть его мастерская?
Вздохнув, пристально рассматриваю большие окна комнаты, которая, скорее всего, является его гостиной. Это хороший дом. Лучший, чем я могла ожидать, судя по тому, как Тара утверждала, что он некий деревенский парень, живущий в глуши. Большущий каменный камин от пола до потолка привлекает мое внимание к центру комнаты, поскольку остальная часть дома, судя по всему, построена вокруг него. Затухающий огонь трещит на заднем плане, оранжевое пламя очаровывает, создавая почти умиротворенное ощущение вместе с падающим вдали снегом.
— Диван не такой уж и удобный. — Его присутствие позади меня пугает, и я подпрыгиваю от звука его голоса. — Но это лучше, чем холодная мастерская.
Я поворачиваюсь к нему лицом, засовывая руки в задние карманы джинсов.
— Всегда идет такой снег? — спрашиваю я, пытаясь завязать разговор и избежать неловкости.
Он качает головой, но не встречается со мной взглядом.
— Обычно не такой сильный, но время от времени накатывает буря.
— Как сегодня, — отмечаю я, улыбаясь. Всматриваюсь в черты его лица, удерживающее мое внимание. Темные волосы, спутавшиеся на голове из-за вязаной шапочки. Высокие скулы, прямой нос, волевой, выраженный подбородок. Как южная, более мускулистая версия Джеймса Дина с щетиной на лице и загадочными темными глазами. У него образ, которого добивается Голливуд, но он делает это без особых усилий.
Мы идем на кухню, где у Бэррона хранятся влажные салфетки и аптечка. Он улыбается, стуча костяшками пальцев по столу.
— Давай взглянем на твою рану.
Мое сердцебиение ускоряется.
— О, я в порядке. Это просто царапина.
Он не сводит глаз с моего лба, прищурившись, словно пытается рассмотреть порез на расстоянии.
— Я все же хотел бы на нее посмотреть.
— Хорошо. — Останавливаюсь возле кухонного островка, в футе от него. — Я бы хотела посмотреть на тебя голым, но сегодня этого не произойдет.
Вот блин. Я сказала это вслух.
Бэррон издает смешок или кашляет, я не уверена, но румянец на его щеках говорит мне, что он не встречал никого, похожего на меня. Но он быстро приходит в себя и подмигивает, глубокий смех сотрясает его грудь. В эту секунду как будто воздух вокруг нас меняется.
— Давай сначала обработаем рану, — мягко говорит он, вторгаясь в мое лично пространство, а затем ведет меня к лучшему освещению возле раковины.
Подойдя к нему еще ближе, сопротивляюсь желанию уткнуться головой в его грудь и позволить мягкому хлопку фланелевой рубашки свести меня с ума.
Бэррон вытирает руки о джинсы, берет салфетку и прикасается ею к моему лбу.
— Извини, если печет.
— Все в порядке. — Стискиваю зубы из-за острой боли, но не показываю виду.
Наши взгляды встречаются, жар поднимается вверх по груди, шее и, наконец, по щекам. Черт, даже кончики моих ушей горят.
— Тебе больно? — Бэррон пригвождает меня своими темными глазами. Я ерзаю.
Привет, деревенский парень. Черт, мне уже не хочется возвращаться домой.
Слежу за каждым его движением.
— Нет. Я думаю, что рана онемела.
Он обхватывает мою голову руками, и я вздыхаю. Вздыхаю и полностью расслабляюсь.
— Не похоже, что тебе нужны швы или что-то в этом роде. Подойдет просто пластырь. — Бэррон убирает руки с моего лица и слегка поворачивается к столу. Вернувшись ко мне, он улыбается, и это чертовски прекрасно. — По ходу, у меня есть пластырь с Эльзой и Губкой Бобом.
— Я фанатка Эльзы, — говорю я, смеясь, а затем улыбаюсь. Куда бы я ни посмотрела, везде фотографии двух девочек, их милые рисунки, а также их фотографии с ним. В доме Тары нет ни единого упоминания об этих девочках, хотя я наверняка знаю, что она их мать. Несмотря на детали, которые мне известны, я говорю:
— У тебя уже дети, хотя ты еще так молод.
Он пожимает плечами, и с его губ слетает грубый смешок.
— Я начал рано.
— Похоже на то. Сколько тебе лет?
— Двадцать четыре.
Беспокойство гложет меня, дыхание учащается.
— Их мама где-то рядом? — Часть меня хочет убедиться, что он тот, за кого я его принимаю. Может быть, есть еще один Бэррон Грейди. Такое может быть, правда?
Стиснув зубы, он снимает обертку с пластыря, но выражение его лица не меняется.
— Не-а.
Я сглатываю и киваю, чувствуя на плечах тяжесть своей лжи.
— Прости. Я не хочу лезть в твою жизнь.
Приклеив пластырь на мой лоб, он вздыхает.
— Хочешь чего-нибудь выпить? У меня есть вода, обычное молоко, шоколадное молоко и сок. Или пиво.
Я закатываю рукава своего свитера повыше и отступаю от него.
— Есть что-нибудь покрепче?
Уголки его губ приподнимаются.
— Я уверен, что у меня где-то здесь есть немного вина. Думаю, Карли на днях вечером оставила бутылку.
Карли? Кто, черт возьми, такая Карли? И почему меня это волнует? Господи, как же сильно я ударилась головой?
— Я не люблю вино. Может, есть виски?
Бэррон тяжело вздыхает, его полуулыбка превращается в легкий смешок.
— А ты серьезно настроена раздеть меня.
— Что ж, так и есть, — поддразниваю я. — Но я не хотела бы переходить границы твоего гостеприимства.
— Ты не переходишь, — бормочет Бэррон. Он разворачивается и открывает шкафчик. — Выбирай.
У него впечатляющий запас виски. Должно быть, это его любимый алкоголь, потому что на полке около десяти бутылок разных марок.
— Ты расстанешься с Pendleton (Прим. пер.: Pendleton — марка канадского виски)?
Он берет бутылку.
— Для чего он здесь, как не для того, чтобы пить?
— Верно, но я не знаю, возможно, ты хранишь его для чего-то особенного.
— Это особенный случай. Ты не умерла, и мне не пришлось объяснять моим девочкам значение слова труп.
Поставив бутылку на кухонный островок, он закрывает шкафчик и достает два стакана.
Мое сердце переполняется чувствами от того, как он говорит «мои девочки». Даже просто Наблюдая за его действиями в течение последнего часа, становится понятно, что они значат для него целый мир.
Мы садимся за кухонный островок, который заваленный полуодетыми Барби, а одна кукла, похоже, одета, как ведьма. Бэррон наливает виски, и я не могу не смотреть на его руки. Длинные, сильные пальцы легко держат бутылку, костяшки, покрытые шрамами, и мозолистые руки, которыми я хочу провести по длине своего позвоночника.
Ерзаю на стуле, прочищая горло, полностью осознавая, что скрываю правду от него, но не в силах отстраниться. Он интригует, и я не могу понять, привлекает ли меня его грубая сторона или таинственные глаза, но я почти уверена, что трахну его просто, чтобы это выяснить.
Мы пьем в тишине, наше дыхание заполняет пространство между нами. Я наблюдаю за его реакциями, за его спокойным дыханием, за нахмуренными бровями из-за сосредоточенного взгляда. Полагаю, этот парень держит раздробленные осколки своего разбитого сердца взаперти, прежде чем его изъяны скажут сами за себя. Осколки туго сшиты и заполняют пустоту в глубине души. И хотя мое присутствие здесь сегодня ночью случайно, мое молчание вызвано моим безрассудным эгоизмом.
— Ты построил этот дом? — Обвожу рукой его дом. — Дом действительно хороший.
— Это не особняк в горах, но да, я его построил.
Окидываю взглядом бетонные столешницы и приборы из нержавеющей стали. От деревянных полов до балок с необработанными краями на потолке, ясно видно, что каждая деталь находится на своем месте.
— Это потрясающе. Ты талантлив.
Прочистив горло, Бэррон стучит своим стаканом по моему и наклоняется ко мне. Мои чувства на пределе из-за насыщенного запаха кожи и мужчины.
— Хочешь еще?
Улыбаюсь.
— Я думала, что это я пытаюсь раздеть тебя, а не наоборот.
Бэррон тихо смеется, звук становится приглушенным, когда он поворачивается, чтобы взять бутылку, но не отвечает. Хм. Может быть, деревенские парни не так жадно стремятся воспользоваться девушками с длинными ногами и голубыми глазами.
— В таком случае, я бы хотела повторить. — Я знаю, что не должна, но не могу устоять перед его южным акцентом.
Наливая еще, он самодовольно ухмыляется, его мышцы напрягаются самым восхитительным образом, когда он наполняет мой стакан.
— Итак… ты из Калифорнии?
Бэррон протягивает стакан мне и наши пальцы соприкасаются. Мое сердце подпрыгивает в груди, а желудок сжимается. Бл*дь. Мне нужно уйти, потому что, если я этого не сделаю, я знаю, что произойдет. Я сделаю то, о чем могу пожалеть. Делаю глоток виски, чувствую желанное жжение, глаза смыкаются.
— Как ты узнал?
— Номера машины.
Я падаю в омут его темных глазах и знаю, что если буду пялиться слишком долго, пути назад не будет.
— О, точно.
— Ты слишком молода, чтобы быть за городом в одиночестве.
— Достаточно взрослая.
Бэррон ждет, как будто больше не собирается говорить, пока я не продолжу. А потом понимаю, о, черт. Что, если он думает, что я сбежала, украв машину своего отца?
— Мне двадцать один.
В его глазах появляется какая-то эмоция, его рука сжимает стакан, и я не упускаю это из виду. Он моргает и быстро приходит в себя.
— Куда направляешься?
— Куда угодно, только бы не быть в Калифорнии.
— Тоже не могу сказать, что я бы остался там. — Бэррон кивает, ставя стакан на журнальный столик. — Все, кого я когда-либо знал, кто там жил, никогда не имели честных намерений.
Его внимание приковано к стакану перед ним, но от его слов и баритона, который как будто царапает мою кожу, я чертовски потею. Могу сказать по его манерам, что эмоциональное одиночество ставит этого парня в категорию слишком предсказуемых.
Тара определенно поимела его.
— Ты когда-нибудь уезжал из Техаса?
— Один раз. — Поднося виски к губам, его грудь расширяется от вдоха, взгляд становится отстраненным. — Доехал до границы с Калифорнией и вернулся обратно.
— Почему?
Его темно-карие глаза снова смотрят на меня, и их жар заставляет меня непреднамеренно наклониться к нему. Неужели меня влекло сюда для чего-то большего, нежели просто пописать и чтобы олень прыгнул мне на капот? Появился ли этот парень на моем пути по какой-то причине?