Глава 13.
Вчера я не вовремя потеряла сознание, поэтому не увидела, как Е Хуа забрал нас троих. В принципе, это должно быть легкой задачей для кого-то с его возможностями.
Ми Гу всегда был умен, поэтому я уверена, что он уже забрал тело Мо Юаня обратно в пещеру Янь Хуа. Но я не знаю, оставил ли он учителя в том же положении, в котором он всегда спал, или нет. Я немного волнуюсь, поэтому я откидываю одеяло, желая пойти и проверить.
При легком движении рана в груди снова начинает болеть. Я стискиваю зубы и глубоко дышу.
Что-то дергает мое одеяло при звуке моего дыхания. Я вздрагиваю и открываю глаза, чтобы посмотреть, что там такое. Прямо передо мной два пылающих глаза. Владелец этих глаз сидит у моей кровати. Проследив мой взгляд, он меняет свой грустный вид на более бодрый. Я совершенно ошеломлена.
И у меня есть на это причина.
Обычно в представлениях, которые я видела в мире смертных, когда девица в беде просыпается от обморока, первым человеком, которого она видит, бывает герой. Это было идеальное время для появления Е Хуа. Вместо этого, откуда взялся этот второстепенный персонаж?
Мужчина смотрит на меня и спрашивает: “Как ты себя чувствуешь?”
“Моей душеньке намного лучше после сна. Я думаю, что почти выздоровела”.
Конечно, я солгала. Но это потому, что с человеком передо мной немного трудно иметь дело. Если я буду вести себя как «тряпка», он попытается навредить мне - если не серьезно, то хотя бы немного, пока я ранена. А сейчас мне только этого не хватало для полного счастья. Когда Чжэ Янь отправился на охоту в Сишань, он привез Бифана и отдал его моему 4-му брату. Бифан стал ездовой птицей 4-ого брата и все мы недурно сдружились. Он позволял мне ездить на нем к Десяти Миль Персиковых Цветков несколько раз. Но потом по неизвестным причинам он перестал меня забирать.
Спустя 1000 лет я, наконец, нашла этому объяснение.
По правде говоря, ему нравится Фэн Цзю. Но Фэн Цзю повсюду следовала за мной, как хвостик, и таким образом, постепенно он выработал ко мне неприязнь.
Хотя его ревность была совершенно необоснованной, мне было все равно. С другой стороны, он был очень безжалостным. Как будто он не мог больше жить, если не найдет повода для ссоры со мной каждый день. Я даже отпраздновала, когда он сбежал. Хотя солнечный свет не очень яркий, с широко открытым окном мои слабые глаза начинают болеть. Бифан быстро подходит и говорит: "Я закрою окно”.
Я почти в шоке от этого редкого проявления беспокойства с его стороны.
Он оборачивается и поправляет мое одеяло, после того, как закрывает окно. Потом он спрашивает, хочу ли я чего-нибудь выпить. Даже Ми Гу не такой внимательный.
На самом деле мне хочется пить, но я с подозрением отношусь к его действиям. Когда он занят чаем, я вдруг прихожу в себя.
- Четвертый брат? Ты четвертый брат, не так ли? Ты дразнишь меня, превратившись в Бифана? Внешность и правда не отличишь от его, но вот характер совсем не тот. Знаешь, Бифан никогда бы не относился ко мне с такой мягкостью”. Разливающий чай силуэт на мгновение замирает.
Он оборачивается со странным выражением на лице и говорит: “Это не разыгранный спектакль. Я на самом деле Бифан. Мастер Чжэ Янь и Его Величество должны были отправиться к Западному Морю по каким-то делам. Мне не хотелось оставаться в персиковом саду одному, поэтому я вернулся, чтобы взглянуть на тебя”.
Последующая тишина оглушила меня, а потом я насилу рассмеялась: “Ха-ха, тогда не обращай внимания на то, что я сказала”.
Я чихаю.
Он подходит к моей кровати. - Цянь Цянь, когда ты перестанешь притворяться, будто ничего не понимаешь? Ты хорошо знаешь, что ты единственная, о ком я думаю во всем королевстве Цинцю. Почему ты так расстраиваешь меня?”
У меня раскалывается голова.
Говорят, птицы - самые преданные животные. Ничего страшного, если они не влюбляются, но как только они это делают, они никогда не расстаются, пока не умрут. Бифан должен быть влюблен в мою племянницу и таким образом сохранить своё сердце. С каких пор он поменял объект своей страсти на меня?
Он продолжает: “У меня не было другого пути, кроме как похоронить свою любовь, потому что ты была обручена с Наследным Принцем Небес. Но на этот раз он даже не смог защитить тебя должным образом. Я также слышал, что во Дворце у него есть любовница. Я тщательно обдумывал это последние несколько дней. С его любвеобильной натурой, я не могу отдать тебя ему без всякого беспокойства. Я...” Он еще не закончил свой монолог, когда скрипнула дверь.
Е Хуа стоит у двери с побледневшим лицом. В его руке дымится чаша с лекарствами. Когда это «Умереть, чтобы отплатить за доброту учителя» превратилось в «Романтику Ветра и Луны»? Какой замечательной пьесой это стало.
Бифан смотрит на Е Хуа оценивающим взглядом и больше ничего не говорит.
Е Хуа ставит лекарство на стол и за него же садится, так как Бифан уже стоит у моей кровати. Он также ничего не говорит, но весь его вид излучает холодность.
Комната на мгновение замолкает.
Бифан сказал, что он прятал свои чувства из-за моего обручения с Е Хуа. Ну, тогда он довольно хорошо скрывает свои эмоции, потому мне такое и в голову не приходило за все эти 1000 лет. Я чувствую, что не должна ранить Бифана, даже если отвергаю его, поэтому я, заикаясь, выдавливаю: “Ну... В конце концов, я обручена с небесной семьей. Ха-ха... ты и я... наша встреча была предопределена, но не предначертана. Я очень рада, что ты меня любишь. Но несмотря ни на что, мы должны выполнять свои обещания”.
Глаза Бифана загораются: «Если ты желаешь быть со мной, я пойду против Небесных, если придется”.
Е Хуа хмурит брови, едва сдерживаясь, и не совсем без причины. Я понимаю, как его будущая жена, что нелепо говорить о романе с другим мужчиной прямо перед ним. Но Бифан и я невиновны. Он сам виноват, что пришел не вовремя. Я не могу просто прогнать Бифана восвояси только потому, что он пришел без спроса. Начнем с того, что Бифан и я старые друзья.
Подумав хорошенько, я говорю Е Хуа: “Не мог бы ты выйти на минутку?”
Он игнорирует меня и опускает голову, чтобы посмотреть на стоящую на столе чашу со снадобьем. Бифан приближается ко мне и мягко говорит: “Ты должна сказать, хочешь ты быть со мной или нет”.
Я не могу поверить, что он достаточно храбр, чтобы творить подобное перед Е Хуа.
Я неловко отвечаю: “Ты знаешь, для меня справедливость и приличия не пустой звук. Я бы не сделала ничего, что навредило бы Цинцю или Царству Небесных. Я благодарна за твою любовь, но нам не суждено быть вместе. Неразумно держать меня в своем сердце. Ты должен просто забыть все это. Но я никогда не забуду твои чувства ко мне теперь, когда я наконец-то знаю о них”.
Думаю, моя речь была не так уж плоха. То, как я сформулировала свой ответ, помогло им сохранить свою гордость.
Бифан выглядит сломленным, когда смотрит на меня. Он поправляет одеяло и поворачивается, чтобы выйти из комнаты. Е Хуа по-прежнему сидит за столом. Я неясно вижу его лицо из-за пара, исходящего из миски с лекарствами. Я до сих пор помню, что мне нужно идти в пещеру Янь Хуа, но это трудно сделать, когда Е Хуа сидит в моей комнате. Я размышляю над тем, какое оправдание мне следует использовать, чтобы заставить его уйти. Через некоторое время я слегка выдыхаю и говорю: “Можешь принести мне мое лекарство? Я чувствую себя уставшей и хочу поспать после того, как выпью его. Ты можешь заняться своими делами”.
Он просто ответил: «Да», и принес мне лекарство.
Я не знаю, сколько там трав, но они ужасно горькие. В таком случае это должно быть действительно чудодейственное средство. Е Хуа ставит пустую миску на стул рядом, но не уходит. Он поворачивает голову и спрашивает: “Знаешь, ты всегда говоришь, что устала, когда не хочешь меня видеть. Ты действительно устала?”
Это на самом деле оправдание, которое я часто использую, но всё же оно не на все случаи жизни. Я просто не могла найти лучшей отговорки в этот раз.
Я все еще раздумывала над этим, когда он обнял меня за талию. Я уже вернулась в свою форму лисы из-за моих травм. Откуда он знает, где талия у лисы?
Его голос мягкий и задумчивый: "Цянь Цянь”.
Я могу лишь издать «Мм» в ответ.
Он крепко обнимает меня, не говоря ни слова. Наконец, спустя долгое время, он говорит: “Те слова, которые ты сказала, шли от сердца?” Я сейчас потеряю сознание. Я сказала все эти вещи Бифану, это не имеет ничего общего с ним. Это Бифану следует спросить меня, искренни ли мои слова.
Кажется, на его лице сияет улыбка, но я не уверена, что за мысли стоят за этим благодушием. «В последние несколько дней, когда мы с маленьким колобком останавливались в Цинцю, ты всегда готовила мне чай и играла со мной в шахматы. Это из-за нашей помолвки? Если помолвка была бы с кем-то другим, тогда ты..." Он крепче обнимает меня и вздыхает.
Я заставляю себя рассмеяться и говорю: "Я сделала это не только потому, что мы обручены”.
Его тело застывает, когда он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. Его глаза, кажется, блестят.
Я чувствую себя будто на допросе под его пристальным взглядом, поэтому я несколько раз прочищаю горло и говорю: “Когда ты был в Лисьей пещере, ты готовил нам еду, хотя был занят своей работой. Я была очень тронута и никогда не забуду ничего из этого. Ты дал мне персик, я верну тебе сливу. Или, если не сливу, то плоды мирта. Не имеет значения, кто помолвлен со мной. Если бы он не относился ко мне так, как ты, то у меня никогда не хватило бы терпения пить чай и играть с ним в шахматы”. Внезапно он уныло вздыхает и зарывается головой мне в плечо: “Я никогда не готовил еду для кого-либо еще. Я готовлю только для тебя”.
Я использую лапу, чтобы мягко похлопать его по спине и сказать: “Твоя стряпня потрясающая. Ты должен тратить часть своего времени, чтобы готовить для своих родителей и дедушки, чтобы выказать им уважение».
Он не обращает внимания на то, что я говорю, и продолжает: “Я тоже ничего этого не сделал из-за нашей помолвки. И я приехал в Цинцю не потому, что А Ли скучает по тебе”.
Я выражаю понимание со своей стороны: «Ах, значит, хозяйничать на кухне - твое хобби? Какое полезное увлечение, однако».
Он все еще крепко держит меня и игнорирует все, что я говорю.
- Я люблю тебя, Цянь Цянь. Даже упавшее вниз небо не потрясло бы меня больше.
Раньше я думала, что моя личная жизнь похожа на древнее дерево. Даже после миллиона лет до наступления вечности, оно никогда не будет цвести. Но удивительно, что древнее дерево сейчас в бурном цвете. Кроме того, это - не обычный цветок, а королевский.
Е Хуа поднимает голову, чтобы посмотреть на меня вопросительно: “Что... что ты на это скажешь?”
Я понятия не имею, что сказать, поэтому делаю глубокий вдох и отвечаю: “Эй, сейчас не время шутить”.
Он холодно улыбается: “Я не мог найти лучшего времени, чтобы сказать это. Не обязательно любить друг друга, чтобы брак длился долго. Но я все еще надеюсь, что между нами будут искренние чувства до конца наших дней”. - Ты должен быть с кем-то, кто ближе тебе по возрасту. Ты должен отпустить свои чувства ко мне, пока они не стали слишком глубокими. Когда ты достигнешь моего возраста, ты поймешь, что любовь ничего не значит. Я все еще считаю несправедливым, что мы поженимся только потому, что Небесный Владыка издал указ. Но не расстраивайся, я найду тебе пару симпатичных любовниц после свадьбы.
Тем не менее, он не выглядит особо счастливым, как я думала. Он пристально смотрит на меня с ошеломленным лицом: “Это твои настоящие чувства?”
Я делаю серьезное выражение лица и говорю: “Да, без всякого сомнения”.
Я думала, что он не прочь поподробнее поговорить на тему любовниц или потребовать с меня обещание. Но как только я произнесла эти слова, его и так побелевшее лицо стало еще бледнее.
- Я буду говорить то же самое до конца времен. Мы просто сохраним безупречный в глазах других брак. Честно говоря, привязанность между супругами не обязательно ведет к хорошим результатам. Что, если однажды ты захочешь завести любовницу? То, что сейчас все хорошо, не значит, что так будет всегда. Нужно быть дальновидным и думать о будущем. Ах, ты не понимаешь, что я говорю сейчас. Но однажды ты поблагодаришь меня, когда влюбишься в кого-то и захочешь привести ее в свой дворец”. Он молчит некоторое время, а затем задумчиво спрашивает: “Ты намеренно говоришь это, чтобы заставить меня чувствовать себя некомфортно, не так ли?”
У меня в голове как будто что-то щёлкает. Он слишком увлечен мной сейчас. Это правда, что я говорю всё это с добрыми намерениями, но, возможно, пока рано говорить об этом.
Я молчу и только смотрю на него, не зная, как лучше его утешить. Лучше поговорим об этом позже.
Он крепко прижимает меня к груди и говорит хриплым голосом: “Я люблю только тебя и никого больше». Он делает паузу, а затем шепчет что-то, чего я не слышу.
Ах, он разбивает мне сердце. Какой безнадежный влюбленный ребенок.
Е Хуа медленно ослабляет свои объятия, но явно с неохотой. Он укладывает меня на постель, поправляя углы одеяла. Я знаю, что ранена, но я не настолько слаба, что не в состоянии лечь сама. Но, видя грустное выражение его лица, я позволяю ему заботиться обо мне, как он хочет. Поправив одеяло, он относит пустую миску с лекарствами к столу и возвращается с чайной чашкой. Он садится у моей кровати и говорит: "А Ли немного напуган, но он не ранен. Я отправил его обратно на Небеса, и он должен быть в порядке после нескольких дней отдыха. Я и тебя хотел взять на Небеса. Во дворце Линбао Тяньцзюня есть горячий источник, который идеально подходит для тебя». Потом он хмурит брови и продолжает: «Но тут этот чертов Бифан меня остановил. Ты должна сказать ему, и я уверен, что ему нечего будет возразить. Тебе нужно отдохнуть сейчас. Завтра утром мы отправимся на Небеса”.
Я все еще хочу выбраться в пещеру Янь Хуа, чтобы взглянуть на Мо Юаня. Перебрав в уме несколько вариантов, я медленно спрашиваю: «Разве тебе не нужно сегодня просматривать отчеты?»
- Сегодня нет ничего срочного. Теперь, когда ты напомнила мне, я посижу здесь с тобой немного дольше. Уголки моих губ предательски опускаются.
Он никогда не придумывал такого оправдания. Нежно улыбаясь, он спрашивает: “Что, разве ты не устала?”
Я разочарованно цежу сквозь зубы: “Нет...”
Е Хуа сегодня сам не свой. С тех пор, как он начал жить в Цинцю, половину времени он проводил, читая отчеты в кабинете, даже в самые свободные дни. Его ноги даже не касались земли, вот насколько он был занят.
Официально Небесный Владыка, конечно, не позволит ему оставаться таким неторопливым более одного дня, даже если на этот раз мы столкнулись с большой проблемой. Те рапорты наверняка потоком льются с неба. Если вчерашние и сегодняшние отчеты соберутся в кучу, бедный Е Хуа не сможет сегодня заснуть.
Я обдумываю это и решаю, что он не пытается расстроить меня, сидя здесь у моей кровати. Должно быть, он хочет сделать небольшой перерыв. Поэтому я притворяюсь спящей и жду, пока он уйдет, прежде чем я смогу вернуться в свою человеческую форму и наведаться в пещеру Янь Хуа.
Но вопреки моим расчётам, я быстро задремала.
Дрейфуя по обрывкам сновидений, я вижу уже знакомое мне видение.
Этот сон никогда не посещал меня в течение многих тысяч лет, но наконец пришёл сегодня.
Мне снится Мо Юань.
Глава 15.
Солнце склоняется к западу, когда я просыпаюсь от своего долгого сна. Сейчас около 3-4 часов утра.
У меня такое чувство, что за время этого сна я прожила еще 70 000 лет, и как-то несправедливо постарела.
Е Хуа больше нет в комнате. Я с грустью смотрю на занавеску и осторожно перемещаюсь с кровати вниз, пытаясь не растревожить рану на груди.
Пещера Янь Хуа покрыта завесой тумана. Размытые очертания тела Мо Юаня появляются в густом воздухе. Я возвращаюсь в свою человеческую форму и тихонько подхожу к нему.
Я зря волновалась. Ми Гу заботливо и с величайшей осторожностью устроил тело Мо Юаня. Даже его спутанные волосы теперь аккуратно расчесаны и завязаны. Мои собственные глаза не могут найти ни единого огреха. Только здесь немного холодно.
Я решаю немного посидеть с ним рядом. Его глаза, которые не открывались на протяжении 70 тысяч лет, его прямой высокий нос, неясная улыбка в уголках губ – такое прекрасное лицо теперь застыло навсегда. У меня не было шанса увидеть его улыбку за все эти годы. Все, что я помню сейчас, это, как он выглядел, стоя среди алых персиковых цветов на поляне позади горы Куньлунь.
Пещера как будто тонет в безмолвии. Я чувствую холод после долгого сидения, поэтому я развожу руки и обнимаю его. Однако холод становится еще более невыносимым. Я выхожу из пещеры, чтобы сорвать дикие цветы и поставить их рядом с ним. Таким образом, в этой пещере появятся хоть какие-то признаки жизни. Задумавшись, я вспоминаю, что в ближайшие несколько дней зацветут цветы. Я смогу сплести несколько бамбуковых ветвей вместе, чтобы сделать цветочный занавес для входа в пещеру. Мо Юаню наверняка будет уютно, если здесь будет пахнуть цветами. Я становлюсь счастливее при этой мысли.
Небо темнеет, поэтому мне пора поторопиться. Я дважды кланяюсь учителю и, оглядев пещеру в последний раз, спускаюсь с горы.
Я сама не знаю, кто ухаживал за моей раной, пока я была без сознания. Есть только три человека, Е Хуа, Ми Гу и Бифан. Независимо от того, кто это был, они не стали бы мыть меня, ведь я женщина. Я была занята походом в пещеру Янь Хуа, но теперь, когда я свободна, я чувствую себя немного грязной.
На склоне горы Фан И есть небольшое серебристое озеро. Это, конечно, не горячие источники Линбао Тяньцзюня, но всё равно это лучше, чем обычная ванна. Как только решение созрело в моей голове, я сразу же меняю направление и иду к озеру. Я снимаю верхнюю одежду и создаю защитный барьер вокруг раны. Фактически вода в озере – это растаявший снег, который накапливался год за годом. Вода обжигает холодом, хотя сейчас начало лета. Мои зубы начинают выстукивать барабанную дробь, и прежде чем нырнуть, я сначала хорошенько обтираюсь холодной водой.
Когда я добираюсь до глубины, мое нижнее белье неудобно цепляется за тело. Внутри прозрачной голубой воды сияет розовый шелк и белые ткани. Розовый и синий оттенки мерцают очень красиво.
Про себя я думаю, что не должно быть никого, прогуливающегося вокруг озера в это время, и задаюсь вопросом, должна ли я просто снять нижнюю юбку или нет.
Я все еще не решила, когда слышу громкий крик: “Бай Цянь!”
Я вздрагиваю от звука моего полного имени. Знакомый голос, но он впервые назвал меня так.
Мне пришлось очень постараться, чтобы не замереть посреди озера. Теперь, когда я напугана, я колеблюсь и продолжаю падать в воду. Е Хуа тотчас скользит по поверхности озера и хватает меня.
Всего лишь объятие - и я полностью окутана его большим телом. Он обнимает меня так крепко, что я чуть не кашляю кровью из-за раны. В спешке он не смог сформировать защитный барьер, и теперь он тоже мокрый насквозь. Его длинные черные волосы цепляются за мое лицо.
Я никогда не была так близко к нему. Он держит меня так крепко, что я не вижу его лица.
Его сердцебиение эхом отдаётся у меня в ушах.
Я лишь знаю, что в этот момент не снимать бельё было мудрым решением. Я как раз собираюсь похвалить себя, когда мои губы внезапно атакуют. Испугавшись, я бездумно открываю рот, и его язык тут же вторгается внутрь.
Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, но находясь в такой тесной близости, я могу видеть лишь его взгляд цвета полуночи. Несмотря на то, что мы продолжаем смотреть друг на друга, он не забывает использовать свой рот «в стиле кун-фу», яростно покусывая мои губы. Мне начинает казаться, что я ощущаю во рту соленый привкус крови.
Что-то застряло у меня в горле. Слезы появляются на моих глазах, когда я пытаюсь вспомнить, где я пробовала это раньше.
Он нежно покусывает мою губу и удивлённо говорит: «Цянь Цянь, закрой глаза».
Его голос раздаётся прямо в моей голове, встряхнув меня. Я быстро отталкиваю его.
Тут же я теряю равновесие и выскальзываю из его рук.
Он хватает меня за спину и на этот раз щадит мою рану. Прежде чем я смогла что-то сказать, он уже кладет голову мне на плечо и хрипло говорит: “Я думал, что ты хочешь прыгнуть в озеро...” Я не сразу нахожу, что сказать, но считаю его промах презабавным, поэтому смеюсь и говорю: “Я пришла сюда только для того, чтобы помыться”.
Он ещё крепче меня обнимает. Его дыхание обжигает мою кожу. Тяжело дыша, он говорит: “Я думал, что ты…”
Предложение без начала и конца.
Я не думаю, что стоять здесь вечно - хорошая идея, поэтому я зову его по имени. Он продолжает молчать. Я чувствую себя в высшей степени смущенной, но я стараюсь изо всех сил перейти к более безопасной теме.
- Разве ты не занимался отчетами в своем кабинете? Как ты здесь оказался?
Его дыхание, наконец, успокаивается. С грустью он отвечает: «Ми Гу принес тебе ужин, но тебя там не было. Он уведомил меня, и я отправился на твои поиски». Я похлопываю его по плечу со словами: «О, настало время ужина. Тогда давай вернёмся».
Он больше ничего не говорит и продолжает обнимать меня в воде. Я понятия не имею, что у него на уме.
По словам тех, кто имеет опыт, влюбленные люди чем-то смахивают на душевнобольных. Лучше не беспокоить его и позволить ему продолжать обнимать меня.
Наконец я снова чихаю. К счастью, мой чих напоминает Е Хуа, что я по-прежнему ранена и не должна находиться в холодной воде слишком долго. Он быстро перелетает на берег со мной на руках и помогает мне высушить одежду.
Поцелуй в озере доказывает, что я все еще наивна. Я только помню, что во мне что-то быстро всколыхнулось, но это что-то не имело ни формы, ни определенного образа. Я не смогла бы поймать его, даже если бы захотела. В мгновение ока это ощущение исчезло. Е Хуа идет впереди, а я следом. На обратном пути нас окружают прохладные дуновения ветерка и щебет насекомых.
Я занята раздумьями, и поэтому врезаюсь в Е Хуа, не заметив, что он остановился.
Он отодвигается и заставляет мою голову повернуться в сторону.
Я сжимаю нос и беру на себя инициативу.
Внутри небольшого павильона внизу горы Фан И находится нежелательно улыбающееся лицо Чжэ Яня.
Сейчас уже июнь, но он держит веер в руке, не раскрывая его. Он просто пристально смотрит на нас, обхватывая рукой плечо 4-го брата. 4-й брат стреляет глазами в нашу сторону, жуя соломинку. Он лениво поднимает веки, когда видит меня: «Малышка Пятая, ты что, выпила? Почему твои щеки такие красные?” Я игнорирую его и не хочу знать, почему он сказал то, что сказал. Но рядом со мной несколько раз покашливает Е Хуа. Темные глаза Чжэ Яня оценивающе окидывают нас взглядом, пока он неторопливо обдувает себя веером.
- Сегодняшняя ночь была прохладной, луна светила ярко. Вдобавок весна на дворе – повсюду цветут цветы. Это отличная возможность для романтики.
Я неловко смеюсь и смотрю на Е Хуа. Уголки его рта немного поднимаются, а в глазах появляется блеск. Я уверена, что Чжэ Янь и четвертый брат не вернулись в Цинцю лишь для того, чтобы поболтать со мной о погоде. Бифан определенно послал им письмо, в котором рассказал, как меня избили до полусмерти. Вероятно, они подумали, что это хорошая возможность увидеть мою беспомощность, поэтому с таким энтузиазмом бросились назад.
Я говорю им: «Мне жаль, что вы, господа, не увидели меня в тот последний раз, когда я был на грани смерти. Мне придется снова разочаровать вас, так как моя травма не так плоха на этот раз».
Чжэ Янь разражается смехом и протягивает мне свой веер. «Если бы мы не приложили усилий, как мы могли бы увидеть тебя в таком гневе. Вот, я попросил старшего принца Западного моря нарисовать для меня этот веер. Теперь он твой».
Я с радостью принимаю его, но всё же издаю притворное: "Хм". Когда мы возвращаемся в Лисью пещеру, Чжэ Янь и 4-й брат идут впереди, а Е Хуа и я следуем позади.
Е Хуа намеренно понижает свой голос и с неподдельным удивлением в голосе говорит: “Трудно поверить, что ты можешь расстраиваться из-за такой маленькой шутки. Уверен, у мастера Чжэ Яня есть какой-то скрытый талант в рукаве”.
Я смеюсь и отвечаю: “Это не имеет ничего общего с талантом. Мы так долго мозолим друг другу глаза, что неплохо время от времени и поругаться. Если бы это был какой-то другой молодой засранец, мне было бы всё равно”.
- Хотел бы я, чтобы и у нас были такие простые отношения.
Я собиралась зевнуть, но потом закрываю рот. Ми Гу ждет нас у входа в пещеру. Уже почти миновал час собаки (7-9 часов вечера), когда все уже должны быть в постели. Мне жаль, что ему пришлось нас ждать.
Мы еще не добрались до двери, когда он спешит опередить нас и кланяется мне. С мрачным выражением на лице, он говорит: "Король демонов Ли Цзин хочет видеть вас. Он ждёт вас в течение длительного времени”.
Е Хуа хмурит брови: “Что еще ему надо?”
Чжэ Янь сдерживает 4-го брата, который собирался броситься вперёд, и смеется: «Говорят, что Вы не увидите Будду, если прибудете слишком рано. Кажется, мы сегодня подгадали верное время, поскольку узрим всю сцену целиком».
Быстрым шагом я захожу в Пещеру. Я говорю Мигу только одно: «Скажи ему, чтобы уходил». Ми Гу дрожит и быстро говорит: «Госпожа, он ждет у входа, он еще не вошел».
Я киваю со словами: «Тогда игнорируй его».
Чжэ Янь крайне разочарован, когда протестует: “Ты не должна больше тянуть. Мир не так эффективен, как применение силы. Почему бы нам не закончить это сегодня?”
Е Хуа холодно смотрит на него. Я кладу подбородок на ладонь и размышляю. Наконец я отвечаю: “У нас больше нет ничего общего. Что нужно было закончить, уже закончилось”.
Рано утром на следующий день Е Хуа приходит и стучит в мою дверь, чтобы поторопить мои сборы к путешествию на Девять Небес. Я живу так долго и побывала во многих местах, но я никогда не посещала Небеса. Благодаря Е Хуа, я даже несколько взбудоражена мыслью, что у меня появилась возможность попасть туда на этот раз. Независимо от того, пойдём ли мы пешком или будем добираться на облаке, есть только один путь ко входу в Цинцю. Е Хуа любит свои ежедневные прогулки, и я позволяю ему напоследок насладиться этим нехитрым времяпрепровождением. Врата – это место, где встречаются мир смертных и страна фей. С одной стороны, облачная энергия фей, а с другой - неопределенность смертных. Оба мира переплетаются друг с другом, создавая густой туман.
В густом тумане я вижу высокого человека в длинной серебряной мантии. Его красивое лицо несет неизмеримые воспоминания. Ли Цзин.
Он кажется ошеломленным, когда видит меня. «А Инь, я думал, что ты никогда не захочешь меня видеть». Я тоже стою, будто парализованная, не веря, что он до сих пор ждёт меня здесь.
Он ждал меня полмесяца у подножия горы Куньлунь, потому что в то время был принцем и свободным, как ветер. Но все изменилось, и теперь он король целой расы. Не могу поверить, что у него все еще есть эта небывалая роскошь делать то, что пожелаешь.
Е Хуа спокойно стоит рядом со мной. Взглянув на него, он хладнокровно говорит: «Мастер Чжэ Янь был прав. То, что должно быть закончено, следует закончить как можно раньше. Ты не можешь покончить с этим сама. Обе стороны должны оборвать все связи одновременно».
Я улыбаюсь и отвечаю: "Стоит ли мне изучать этот предмет? Ты и сам кажешься опытным”.
Он вдруг оцепенел, а на скулах почему-то появились белые пятна.
Я сажусь на один из каменных стульев за воротами. Е Хуа показывает чудеса вежливости и говорит мне: «Я буду ждать тебя там». Один миг - и он уже ушел. Ли Цзин делает два шага ко мне, и, изобразив на лице улыбку, говорит: «Теперь, когда я вижу тебя, я могу быть спокоен. Ты очень тяжело ранена?»
Я машу рукой и говорю: «Прости, что побеспокоила тебя. Такие маленькие травмы не повредят моему сильному телу».
Он вздыхает с облегчением и говорит: «Тогда хорошо, очень хорошо». Затем он достаёт из рукава маленький предмет и подносит его к моему лицу. Я смотрю и вижу маленькую жемчужину, сверкающую в изумрудном свете. Это Жемчужина Души, которую я не смогла одолжить в том году.
Я осторожно взмахиваю веером и поднимаю к нему голову: "Что ты имеешь в виду?" - А Инь, в том году я ошибся, и закончил тем, что и поступил неправильно. Чем больше я продолжал, тем больше я ошибался. Прими эту Жемчужину Души и помести ее в рот Мастера Мо Юаня. Тогда тебе больше не придется использовать свою кровь каждый месяц.
- Спасибо за твои добрые намерения, но мой учитель не нуждался в моей крови более 500 лет. Забирай свою драгоценную жемчужину назад.
Он хрипло говорит: “А Инь, мы не можем повернуть время вспять?”
Над нами нависают темные тучи. Его голос, кажется, тонет в этом густом тумане; я не могу услышать его достаточно отчетливо. Я делаю короткий вдох и расправляю свой веер. Мягко касаясь нарисованных цветов персика, я говорю: «Этот разговор между нами больше не повторится в будущем. Так что давай проясним всё сейчас. Семьдесят тысяч лет назад ты был моей первой любовью. Конечно, я была неопытной в то время, но то, что я чувствовала, было подлинным. Моя мать всегда волновалась, что меня не будут любить из-за моего странного характера. Она думала, что будет трудно выдать меня замуж без вмешательства нашей семьи. Но ты любил меня, не зная моего прошлого или даже моей истинной личности. Ты даже прогнал своих любовниц из-за своих чувств ко мне. Я была счастлива и благодарна. Мы, белые лисы, сочетаемся браком на всю жизнь. Вообще-то, я уже обращалась с тобой, как с мужем. Я собиралась стать твоей женой, когда закончу школу, если бы не тот случай с Сюань Ню. Ты знаешь, наши два царства были в конфликте в то время. Но я даже не думала о том, как трудно мне будет убедить родителей разрешить нам пожениться. Я думала только о том дне, когда мы станем супругами. Насколько глупой я была».
Губы Ли Цзина слегка дрожат. Я продолжаю бессознательно поглаживать веер и небрежно говорю: «Всё, что Сюань Ню могла сделать, чтобы помочь тебе, я, Бай Цянь из Цинцю, конечно, тоже могла сделать. Ты продолжаешь говорить, что я так легко тебя отпустила, но ты не знаешь, сколько боли было скрыто за этой нарочитой легкостью. Ли Цзин, не каждый может показать свою боль на лице. Только потому, что ты этого не видишь, ты не должен говорить, что это меньшая боль. Я всегда мечтала, что однажды стану твоей женой. Я никогда не думала, что это превратится в такую шутку. Когда время, наконец, стерло мой кошмар о Сюань Ню в твоих объятиях, появился еще один кошмар. Это было, когда вы прислали четыре пары единорогов, чтобы привести Сюань Ню во дворец Да Цзы Мин и провели праздник, который длился 9 дней. Как забавно, что ты думаешь, что я была спокойна. Дошло до того, что я все еще держалась за неподобающие чувства к тебе. Когда Сюань Ню прогнали, я втайне радовалась этому. Я старалась оправдать тебя и сказала себе, что ты не любил ее. Ты никогда не узнаешь, что я почувствовала, когда узнала, что это часть твоей стратегии. Ты не знаешь, сколько мужества мне потребовалось, чтобы прийти и умолять тебя о Жемчужине Души, когда мой учитель погиб. И ты не сможешь понять, как я была разочарована твоим ответом. Ты говоришь, что не отдал мне жемчужину, потому что завидовал моему учителю? Ли Цзин, твоя так называемая большая любовь – лишь малая доля того, что учитель сделал для меня. Когда я собиралась умереть в пещере Янь Хуа, образ, который возник передо мной, не был твоим. В то время я поняла, что наконец-то свободна». Ли Цзин закрывает глаза. Когда он открывает их, он всхлипывает.
- А Инь, этого достаточно.
Я закрываю веер и с грустью говорю: «Ли Цзин, за последние 140 000 лет ты единственный человек, которого я когда-либо любила. Но время не стоит на месте, и мы не можем повернуть назад».
Его тело застывает. Наконец из его глаз текут кристальные слезы. Спустя долгое время он торжественно отвечает: «Я понял это слишком поздно, а ты не стала меня ждать».
Я киваю головой. Теперь я больше не имею ничего общего с расой Демонов. Напоследок я говорю: «С этого момента мы незнакомы. Нет необходимости видеть друг друга снова».
Когда я спускаюсь с облака, Е Хуа стоит неподалеку и встречает меня вопросом: «Как ты можешь говорить эти сладкие слова, причиняя мне такую боль?” Я заставляю себя улыбнуться ему.
Когда мы добрались до Южных Врат, я обнаружила, что никто даже не охраняет это место.
Есть только несколько тигров, которые посапывают рядом.
Я раскрываю свой веер и шучу: «Хоть они небольшие и потрёпанные жизнью, за нашими воротами в Цинцю, по крайней мере, наблюдает Ми Гу. Но ваши 36 уровней Небес охраняются только этими тиграми?»
Е Хуа хмурит лоб.
- Тайшан Лаоцзюнь сегодня читает лекции. Наверное, все пошли к нему.
Затем он поворачивается ко мне и улыбается. - Я слышал, что ты вступила в дебаты с Юань Чжэнем, когда вы отправились в мир смертных. Тогда ты должна понять их. Прошло много лет с тех пор, как Лаоцзюнь встречал достойного соперника. Ему должно быть одиноко - быть таким бесподобным. Возможно, ты сможешь поучаствовать в каких-нибудь обсуждениях с ним.
Я глотаю слюну и уклончиво хихикаю: «Конечно, ты преувеличиваешь». За Южными воротами стелется бескрайний белый туман. За его пределами открывается совершенно другой пейзаж. Золото для полов, нефрит для ступеней, приятный свет, льющийся как будто отовсюду. Он может быть даже ярче, по сравнению с Водными Дворцами четырех морей. К счастью, я была достаточно предусмотрительна, чтобы надеть ленту для глаз перед отъездом. Иначе моим больным глазам пришлось бы ой как не сладко. В это время над нашими головами пролетают Поющие Журавли. Я вздыхаю эмоционально и схватив Е Хуа за руку, не могу удержаться от слов: «Ваша семья и правда богата».
Лицо Е Хуа немного бледнеет, когда он говорит: «Не каждое здание здесь такое».
Мы вдвоем не спеша продолжаем свой путь. У меня есть время, чтобы осмотреться. Блеск и роскошь Девяти Небес кардинально отличаются от обширных сельских земель Цинцю.
Еще лучше, когда мы проходим мимо некоторых горничных, они не пугаются моей странной повязки и лишь выказывают почтение Е Хуа. Это делает меня полностью счастливой.
Я слышала, что Е Хуа съехал по собственному желанию, когда ему было 30000 лет. Небесный Владыка даровал ему этот дворец, названный дворцом Са У. Это очень красивое название.
Сейчас я стою прямо перед его фасадом, и я немного удивлена. Я никогда раньше не была на Девяти Небесах, но у меня такое чувство, что Дворец Са У не был таким унылым раньше. Я не ожидала золотых позолоченных стен или нефритовой черепицы, но его убранство все равно должно быть немного ярче, немного живее.
Я всё ещё раздумываю, когда Е Хуа тянет меня к задней двери.
Он становится перед дверью и нерешительно оглядывается по сторонам. Затем он указывает на стену со словами: «Перепрыгивай».
Я не понимаю, поэтому быстро спрашиваю: «Почему?»
Он слегка хмурит брови, берет меня за талию, перепрыгивает через стену и мягко приземляется на землю. Я ничего не понимаю. Все на Небесах взбираются по стенам, а не через главные ворота?
Е Хуа видит мое выражение лица и смущенно говорит: «Мы только привлечем к себе ненужное внимание, если пойдем через главные ворота. Они все выстроятся в очередь, чтобы поприветствовать нас. Так будет удобнее».
Мысль мелькает в моей голове. Я похлопываю его по плечу веером и говорю: «Мы сегодня ушли немного раньше. Ты забыл сказать Цзяцзюнь, чтобы он не приносил документы в Цинцю, и он напрасно проделал такой путь? Если мы войдем через главные ворота, будет проблематично, если мы столкнемся с ним. Ха-ха, если подумать, мы и прошлой ночью вернулись поздно. Ты позаботился обо всех накопленных отчетах за последние несколько дней?”
Все его тело застывает. Пока он тихо кашляет, его лицо становится красным. Я всегда беспокоилась о том, что Е Хуа слишком серьезен. Ему всего 50 000 лет, а он уже более правильный, чем другой бессмертный Дун Хуа. Сегодня я счастлива видеть, что он выглядит растерянным, как молодой парень.
Е Хуа остается во Дворце Цзышень, рядом с дворцом Цин Юнь.
Я буду отдыхать на Девяти Небесах всего несколько дней. Я знаю, это неправильно – ожидать, что Е Хуа подготовит целый особняк для меня одной. Я собираюсь сказать ему, что не против остаться во Дворце Цин Юнь, когда он приводит меня в мое собственное поместье.
Я смотрю вверх и вижу деревянную табличку с четырьмя словами: «И Лан Фан Хуа». Глаза Е Хуа, кажется, что-то скрывают, когда он говорит: «Это твои владения теперь».
Я мягко обмахиваюсь своим веером, в то время как сама теряюсь в мыслях. Я чувствую, что роскошный Небесный Дворец сильно отличается от того, <