Академик, педиатр,
В. И. КУХАРЕНКО, кандидат биологических наук, генетик,
К. Н. ФЕДОРОВА, доктор медицинских наук,
Иммуногентик,
А. Т. КРАВЧЕНКО, профессор, микробиолог,
Г. П. ЧЕРВОНСКАЯ, кандидат биологических наук, вирусолог,
И. В. ПЛАНКИНА, санитарный врач,
В. В. ГОРОДИЛОВА, профессор,
Онкоиммунолог,
В. И. ЛЕВЧЕНКО, доктор юридических наук,
Правовед
ОТ РЕДАКЦИИ. Мы продолжаем получать много писем от родителей, дети которых пострадали от прививок, в значительной степени от АКДС. Естественно, такие письма не могут оставить равнодушными, хотя редакция журнала не занимается медицинскими вопросами. Вместе с тем становится ясно, что наша система прививок вышла за рамки медицины и стала серьёзной социальной проблемой. Нарастающее количество публикаций в этой области говорит о том, что вопросы, поставленные специалистами, не нашли своего разрешения. Совершенно очевидно, что они не против прививок, но за грамотный индивидуальный подход к каждому ребенку.
Обращение к Президенту нашло свой отклик со стороны советника Президента по вопросам экологии и охраны здоровья А. В. Яблокова, который в своем ответе пишет, что “содержащиеся в нём предложения следует учесть при подготовке проекта закона “О проведении иммунизации” и нормативных документов в этой области”.
И все-таки этого мало. Поэтому редакция обращается к Президенту Б. Н. Ельцину, к советнику Президента по вопросам экологии и охраны здоровья А. В. Яблокову, министру здравоохранения Российской Федерации Э. А. Нечаеву, президенту РАМН В. И. Покровскому, начальнику Главного управления здравоохранения г. Москвы А. И. Соловьеву — многолетняя тупиковая ситуация, в которой находится такая важная сфера медицины, как вакцинопрофилактика, угрожает здоровью наших детей. Нужен выход. И незамедлительный.
|
|
Дебилизация страны – 2
Журнал “Столица”
№ 17 (127) за 1993 г.
Мы продолжаем цикл публикаций о прививках: из чего сделаны вакцины, как их применяют и надо ли прививать вообще и т.д. Наша собеседница – вирусолог Галина Петровна ЧЕРВОНСКАЯ, которая изучает проблемы вакцинопрофилактики больше тридцати лет.
- Галина Петровна, в прошлой публикации (“Столица”, № 8) говорилось о том, что в отечественных вакцинах, которые вкалывают маленьким детям, чего только нет: и ртутная соль, и формальдегид, и фенол, и даже грязь. Потому что мы не имеем возможности выпускать вакцины в стерильном виде. Но ведь должен существовать контроль…
— Да, существует контрольный институт в переулке Сивцев Вражек. То есть в самом центре Москвы находится рассадник целого букета возбудителей инфекционных болезней - туберкулеза, энцефалита, полиомиелита, дифтерии… Причем если поспрашивать окрестных жителей, то они обязательно расскажут, что из этого института постоянно убегают разные звери И ладно бы крысы - так однажды обезьяна, заражённая какой-то гадостью, вырвалась из клетки и бегала по Арбату. Её потом долго ловили. Впрочем, нельзя и утверждать, что животные были заражены чем-то серьёзным. Контрольный институт не справляется со своей задачей Там устаревшая аппаратура. Временами закупают новую, но вскоре выясняется, что и она устарела. Институт постоянно отстает лет на сорок.
|
|
— Разве вакцины не проходят проверку в фармакологическом комитете, как все прочие медицинские препараты?
— Нет! Фармкомитет к этому делу не причастен. Знаете, как контролируют качество вакцин? На предприятии, которое производит вакцину, есть отделение биологического контроля. Оно ставит на упаковке штамп предприятия, вообще, отвечает за препарат. Это же отделение готовит и образцы для комиссии из контрольного института. Или посылает прямо в институт каждую пятую серию (которую вполне можно сделать безупречной).
— А Всемирная организация здравоохранения следит за качеством наших вакцин?
- В ВОЗ вакцины для контроля отправляют с предприятия. Разумеется, эти экземпляры, мягко говоря, лучше обычных (но ВОЗ всё равно имеет серьёзные претензии к их качеству). Кстати, на эту тему очень интересно высказался заместитель Главного Государственного санитарного врача Анатолий Монисов. Его спросили, отчего бы ВОЗу не брать вакцины с места применения? Из какой-нибудь урюпинской поликлиники? “Ой, - ответил г-н Монисов, - знаете, там всякое может быть: вдруг серия не такая эффективная, как надо”. Так зачем же везде, везде, везде в обязательном порядке требуют повальных прививок?! И вот пока контролёры и министры будут допускать, что в отечественных препаратах, предназначенных для маленьких детей, содержится ртутная соль, которая токсичнее и опаснее самих ионов ртути, нам со всех концов света будут присылать, дарить такие же “замечательные” препараты. Контрольные органы в нашей стране это допускают - так что же западным фирмачам теряться? Им же надо куда-то сплавить опасные для здоровья их соотечественников препараты. Они так и говорят “Берите-берите, у вас же это применяется”. Конечно, мы для них просто находка, ведь на Западе каждую вакцину сначала испытывают пять - восемь лет в лабораториях и требования постоянно ужесточаются. Очень трудная там, на Западе, работа - производить вакцины и вообще лекарства.
|
|
— Но если вакцина и безупречного качества, её нельзя вводить без учета противопоказаний (которые, кстати, ни за что не найдешь на многочисленных стендах в детских поликлиниках). Я слышала, что противопоказания по АКДС-вакцине (против коклюша, дифтерии, столбняка) сократили с шестнадцати до восьми. Почему?
- Причин как-то не объясняли. По одной из версий – из-за того, что у нас в стране противопоказаний больше, чем за рубежом. Но если в Америке никто не будет вакцинировать ребёнка, у которого лихорадка или высокая температура, то у нас это считается вполне допустимым. Бывший государственный санитарный врач говорил, что можно прививать и аллергиков, и астматиков, и даже детей с температурой 38,5! А ведь если такая вакцина, как АКДС, вводится в ослабленный организм, то последствия могут быть самыми тяжёлыми. Знаете, какое самое страшное осложнение после БЦЖ, противотуберкулёзной вакцины? Диссеминация. Разнесение туберкулеза. То есть если организм слаб, он не справляется с вакциной (а БЦЖ-вакцина, напоминаю, это ещё живые туберкулезные палочки), и получается не прививка, а совсем наоборот.
— Известно ли, сколько детей в роддомах были таким образом заражены туберкулезом?
- Нет. Во всём, что касается прививок, достоверных данных нет, а есть сплошная липа. Ведь даже при почти стопроцентной вакцинации не учитываются те дети, которым делают фиктивную справку о якобы сделанной прививке.
— Что же остается матери, которая не хочет, чтобы её ребенку на третий день жизни ни с того ни с сего кололи БЦЖ?
— Ну, разве только что написать заявление "Мы, родители, против... пока нашего ребёнка не обследуют …”
— Но ведь в роддомах полно врачей, которые занимаются только-только родившимися детьми…
— Неонатологи.
─ И вот неужели неонатологи не могут нормально обследовать ребёнка и решить, можно ему колоть БЦЖ или это противопоказано?
— Неонатологи все больше выхаживают недоношенных детей, а вакцинами занимается медсестра. Она просто колет. Ни одного ребёнка нельзя прививать, если он не обследован. Визуальная диагностика педиатров – игра в Кашпировских! Вообще, положения “можно-нельзя” у нас не существует. Есть приказ колоть всем. Это какой-то первобытный уровень … Что такое грамотная вакцинопрофилактика? Для этого нужен, во-первых, нормальный эпидемиологический фон, то есть РАБОТА санэпидемслужбы, во-вторых, здоровый организм ребенка и, в-третьих, качественная вакцина. Если хоть одного из этих условий нет, то вакцинопрофилактика порочна и вредит человеку. Я уже устала повторять, что в случае эпидемии наши вакцины никого не спасут. И, выходит, напрасно мы носим в себе ту дрянь, что нам вкололи в детстве. Маленький пример: по телевидению сообщали, что в некоторых донорских пунктах “чистая” кровь стоит в два раза дороже обычной. А “чистая” кровь, как пояснили в информации, - у людей, которым за всю жизнь не сделали ни одной прививки.
— А вакцина против полиомиелита? Она же признана ВОЗ!
─ Это вирусная вакцина. А такие вакцины - даже отечественного производства - очень отличаются от антибактериальных, вроде АКДС. Отечественным вариантом противополиомиелитной вакцины мы обязаны гениальному человеку академику Михаилу Петровичу Чумакову. Мне посчастливилось тогда, в середине пятидесятых, работать по изучению полиомиелита под его руководством - в институте, который сейчас так и называется: Институт полиомиелита и вирусных энцефалитов. Так вот, благодаря Чумакову у нас получил признание инвитровый метод. Опыты ставятся не над животными, а над клетками — в пробирках (in vitro). Это очень гуманно: ведь у насвсе эксперименты с животными — просто зверские. В медицинских институтах учат, как корнцангом зажать мышонку голову. За рубежом этим мышкам биоритмы по часам определяют; в какое время можно вводить препарат, а в какое - нет. Во время эксперимента снижают по возможности страдания животного … У нас, правда, был комитет по контролю за экспериментами на животных (потом его разогнали) - так большую часть этого комитета составляли самые жестокие экспериментаторы. Понимаете, я не собираюсь причитать: “Ах, как жалко мышек и собачек!” Но ведь можно обойтись без садизма. Во всем мире учёные работают с этическим кодексом по проведению экспериментов с использованием животных.
У нас же такого кодекса нет даже для экспериментов над людьми!
***
Об этих вот экспериментахнадлюдьми мы расскажем в одном из ближайших номеров “Столицы”.
Елена АВЕРИНА
Не хочешь – проучим, не можешь – заставим!