- Галина Петровна, кажется, Вы первая решились выступить открыто против системы государственной обязательной и поголовной вакцинации, которая много лет действовала в стране и провозглашалась как лучшая в мире. В 1988 году Вы писали о низком качестве АКДС-вакцины. Стала ли она за эти годы совершеннее?
- Во-первых, АКДС – не вакцина, это даже не иммунологический препарат, как по своему составу, так и по отсутствию данных о её влиянии на клетки иммунной системы. Точнее это химико-биологический конгломерат, содержащий к тому же небезопасные для организма вещества – формальдегид и ртутную соль. До сих пор нет документа, который бы удостоверял соответствие отечественной АКДС международным стандартам. Так сказать её сертификат качества. Модификации АКДС типа АДС-М и другие также содержат ртутный консервант.
Во-вторых, эта вакцина, как и другие отечественные препараты этого ряда, до сих пор не изучена с точки зрения её влияния на иммунокомпетентные клетки организма. Иммунитет это ведь не просто антитела, важно знать функциональное состояние иммунокомпетентных клеток. А вот о нём никто понятия не имеет. Короче, достоверно неизвестно, что произошло в организме после введения вакцины. Всякая вакцина всего лишь иммуномодулятор, который должен организм перестроить в заданном направлении. Только захочет ли он перестроиться? Дело это индивидуальное, поэтому быть привитым, вовсе не означает быть от болезни застрахованным. Прививка не всегда гарантирует невосприимчивость к инфекции. Кстати, среди заболевших есть и привитые.
Непонятно, почему в случае с дифтерией такие надежды связывают со всеобщей вакцинацией. Напомню тезис из труда эпидемиолога В.И. Покровского, президента РАМН “Современные аспекты эпидемиологии и профилактики дифтерии” (1986 г.). Вот что пишет уважаемый автор: “С помощью современных эффективных противодифтерийных вакцин, обеспечивающих выработку антитоксического (но не антибактериального) иммунитета, ликвидация дифтерии невозможна… высокий уровень антитоксического иммунитета не препятствует формированию и распространению носительства дифтерийных бактерий”. Далее в монографии идёт речь об увеличении заболеваемости дифтерией, формировании очагов групповых заболеваний, регистрации осложнений и летальных исходов”. Неиммунное поколение к тому времени вырасти ещё не могло, прививки носили массовый характер.
Почему-то ревнители поголовной вакцинации не акцентируют внимание на состоянии системы эпидемиологического надзора, провал которой очевиден сегодня. Вакцинации должна отводиться лишь вспомогательная роль, как показывает практика борьбы с инфекциями в развитых странах.
- Обычно в качестве одного из решающих аргументов в пользу всеобщей иммунизации приводят историю победы человечества над оспой. Насколько корректна подобная аргументация?
- Мир спасался от оспы вовсе не одними прививками, они играли вспомогательную роль и при вспышках её в последние десятилетия. Только в бывшем СССР до 1980 года осуществлялась тотальная вакцинация против оспы. С весьма серьёзными послепрививочными осложнениями, поражениями центральной нервной системы. Об этом не говорилось – закрытая тематика. Хотя немало диссертаций под грифом “секретно” было защищено в эти годы.
Как поступал остальной мир? Создавал чёткую эффективную систему эпидемиологического надзора. По имени автора, английского врача, она называлась системой Лайонса. Её суть: выявление очагов инфекции, работа с “контактными” лицами. Их помещали под карантин, проводили дезинфекцию, использовали другие меры неспецифической профилактики. Вакцинировали только людей, имевших непосредственный контакт с заболевшими.
В это время “оригинальность нашей позиции” (слова бывшего главного санитарного врача страны П.Н. Бургасова) выражалась в тотальном охвате прививками всего населения. Много лет санитарные врачи и эпидемиологи по разным поводам рапортовали: СССР занимает ведущее место в мире по массовости планового использования вакцин. И каков результат? Объявлена эпидемия. Вместо анализа и разработки серьёзных программ – возвращение к старой “панацее”.
В мировой практике кампания борьбы с оспой не считается идеальной моделью профилактики и ликвидации других инфекционных заболеваний. Не может быть она адекватной и цели ликвидации дифтерии, к возбудителю которой невозможно создать стойкую невосприимчивость населения. После первой противоэпидемической революции, когда были побеждены оспа и многие другие страшные болезни, в мире произошла уже и вторая подобная революция. В основе которой более высокий виток профилактики – социальной, личной. Именно такая профилактика нужна и в случае с дифтерией. Источником и носителем инфекции здесь является только человек, который долгое время, сам не болея, может распространять инфекцию. Как необходимы здесь и своевременная диагностика, и комплекс предупредительных мер! Это как раз отсутствует. Диагностика беспомощна, что приводит к поздней госпитализации. Об этом говорилось и на коллегии Минздравмедпрома РФ. Что удивляться осложнениям, летальным исходам?
А как вообще расценить заявление одного из ответственных работников Госкомсанэпиднадзора? Он призвал ликвидировать дифтерию вместе… с её носителями (!). Комментарии, как говорится, излишни.
- И всё же, чем можно помочь носителю инфекции или уже заболевшему человеку?
Для лечения дифтерии могут быть использованы антибиотики, поскольку возбудителем болезни является бактерия. В материалах ВОЗ приводится немало примеров действия медицинских служб во время вспышки инфекции. Такая произошла, например, в Иордании, где не менее 70 процентов населения получили трижды дозы АКДС. Так что вспышка была неожиданной с точки зрения местных специалистов. После госпитализации первого выявленного больного были обследованы все контактные лица. Их поделили после диагностики на три категории. Одних госпитализировали, другим предложили ежедневно приходить на амбулаторный осмотр и только непосредственно контактировавшим с заболевшим рекомендована вакцинация. Профилактическое лечение проводилось бензатинпенициллином 9, в случае аллергических реакций его заменяли эритромицином. Как видите, основная нагрузка подает на диагностические службы, систему противоэпидемического надзора. Подход к вакцинации строго индивидуален. Врачи должны определить, кого нужно и кого можно вакцинировать.
- По словам наших руководителей здравоохранения, которые сейчас часто выступают в печати по проблеме вакцинопрофилактики, привить против дифтерии нужно как можно больше детей и взрослых. А вот кого - можно? Список противопоказаний недавно был значительно сокращён, поскольку осложнений, якобы, немного.
- Думаю, что мнение сторонников обвальной вакцинации не всегда совпадает с мнением тех, кто будет ей подвергаться. Отрадно, что врачи начали понимать неоднозначность проблемы и дают теперь нередко отводы прививкам по медицинским показаниям. До недавнего времени существовало 16 противопоказаний для введения АКДС. Сокращение списка настораживает. Сейчас много ослабленных детей, детей больных, на организмы которых все ксенобиотики оказывают повреждающее действие. Чем меньше ребёнок, чем менее совершенны системы его организма, тем губительнее может оказаться ошибочная тактика вакцинации. Игры с иммунитетом ведутся давно, видимо, последствия этого уже начинают сказываться, а введение некачественных вакцин только усугубит положение.
Допустим, вам удастся достать хорошую импортную вакцину, которая очищена лучше нашей и содержит компоненты только целенаправленного действия. Но в этом случае важно знать, подходит ли она для конкретного организма, нужна ли вакцина ему и готов ли организм принять чужеродный белок. Человек, как справедливо замечено, - “творение штучное”.
Есть основания у населения насторожённо относиться к прививочным кампаниям, поэтому родители всё чаще отказываются вакцинировать детей. Даже под страхом смерти в случае отказа.
- Таким образом, от аспектов профессиональных наметился переход к этической стороне вакцинопрофилактики. Как член комитета по биоэтике не могли бы Вы более подробно рассказать об этом.
- Сор, как говорится, давно из избы вынесен: существующая в стране система вакцинации и иммунопрофилактики не отвечает современным требованиям. Аморально желание официальных структур сохранять систему в прежнем виде. Люди не желают “бегать в табуне”. Они хотели бы знать больше о здоровье своём, своего ребёнка – это естественно и нормально. До сих пор непростая этически проблема испытания лекарств, в том числе вакцин, на человеке в нашей стране “легко” разрешается. Испытуемых о согласии не спрашивают, как и их родителей.
Об экспериментах на детях открыто пишет специальная печать, употребляя весьма недвусмысленное сочетание “группа экспериментальных детей”. Тот же АДС-М – анатоксин в своё время проходил проверку среди воспитанников школ-интернатов Москвы и Московской области. Адсорбированную противогриппозную химическую вакцину вводили более чем 10 тысячам школьников, после чего последовал вывод исследователей: препарат неэффективен для профилактики гриппа. Поражает эпически спокойный тон подобных сообщений, которые не один год печатаются в разделе “Материалы и методы исследований” (приведённые выше факты взяты из публикаций ЖМЭИ). Выходит, что дети – всего лишь “материал” для исследований.
Комитет по биоэтике рассматривает проблему вакцинопрофилактики в связи с концепцией прав человека. Система тотальных принудительных прививок есть по сути дела демонстрация нарушений Хельсинкской декларации о правах человека и Конвенции о правах ребёнка.
Подобные понятия, видимо, не ведомы авторам учёных статей, экспериментирующих (в том числе с отрицательным результатом) на детях. Тем более, не интересует их такая “мелочь”, как состояние ребёнка во время вакцинации, его страх или боль? А ведь во время прививок все дети испытывают стресс, который может оказать влияние и на иммунологический фон.
Мы предложили при разработке будущего закона о вакцинации учесть ряд положений. Начиная с родильного дома, необходимо проводить иммунологическое обследование каждого ребёнка, данные которого должны быть занесены в паспорт иммунологического статуса.
Родители имеют право отказаться от вакцинации ребёнка, если он до этого полностью (не просто визуально) не обследован. Все показания к вакцинации данным препаратом должны быть приняты во внимание, проводить её без согласия родителей нельзя. Врачу надлежит вести юридическую и материальную ответственность в случаях поствакцинальных осложнений, связанных с невыполнением этих требований. Пострадавшие имеют право поставить вопрос о выплате компенсации за нанесённый иммунизацией ущерб здоровью.
Все эти положения отнюдь не новы, они давно узаконены в демократических странах. Между прочим, суммы компенсаций велики, к тому же вокруг фирм, продукция которых вызвала нарекания, недовольство населения, создаётся определённое общественное мнение. За последние годы в тех же США сами фирмы отказываются от выпуска АКДС: 50 случаев осложнений в год на всю страну здесь считается аргументом весомым. Полной и точной статистики такого рода в нашей стране нет. Однако банк данных о поствакцинальных осложнениях собран В.П. Брагинской и А.Ф. Соколовой, авторами монографии “Активная иммунизация и профилактика поствакцинальных осложнений у детей”. В третьем издании книги приводятся данные только по двум детским клиникам Москвы и Ленинграда, где наблюдали варианты осложнений, в том числе и после введения АКДС. В год таких детей поступало около двухсот. Подчеркнём, это по двум клиникам.
В связи с объявленной эпидемией дифтерии, Запад, по слухам, готов поставить нам партию вакцин. Есть ли гарантия, что это не продукция, вызвавшая критику у себя на родине?
Существует Расширенная Программа Иммунизации (РПИ), разработанная для неблагополучных в эпидемическом отношении стран, прежде всего, третьего мира. Французские врачи шутливо окрестили программу “дьявольским упорством”. От одного из руководителей здравоохранения я слышала, что ВОЗ, якобы, “настоятельно рекомендует” её России. Недаром помянули дьявола французские эпидемиологи: программа предлагает каждому ребёнку вводить минимум шесть вакцин. Учитывая нынешнюю позицию властьимущих в службе здоровья, можно ожидать готовности “взять под козырёк”.
За последние десятилетия что-то случилось с нашей медициной. Хвалились числом врачей, количеством коек, поликлиник. Но при всём том всё меньше времени оставалось у врача на человека. Даже настоящий визуальный осмотр упразднён. Пациента – взрослого, ребёнка – видеть перестали. В чём дело? Помнится грустное признание, которое сделал в своей книге Е.И. Чазов. Будучи министром, он задумывал провести серьёзную аттестацию, но, поездив по стране, посмотрев дела в своём ведомстве, от идеи отказался. Если аттестовать действительно серьёзно, прошёл бы экзамен на звание врача едва ли каждый четвёртый, дипломом врача увенчанный. Не отсюда ли многие проблемы?