fl
в зависимости от хода действий в ритуале и
природы агентов, отличных от людей, участвующих в ритуальном событии, об
этих агентах можно говорить как о mɔgɔw, в смысле “лиц”. Использование языка в таком мета - ритуальном
дискурсе, таким образом, отличается от повседневного языка. Например, в таком дискурсе такой
объект, как фетиш или ритуальная маска, может быть охарактеризован как личность.
Затем сами бамбара используют слово mɔgɔ, человек, в качестве аналитического термина.
В антропологии религии термин “анимизм” снова является предметом
стимулирующей теоретической дискуссии, которая связывает новое использование термина с пониманием
личности и окружающей среды. Предпосылки сегодня иные, чем в классическом
обсуждении анимизма, которое было начато Эдвардом Бернеттом Тайлором в его книге "Примитивная культура
" (1871), где он представил свой “минимум де
fi
определение” религии как “веры в Духовных
Существ”. В статье с программным названием “Пересмотр анимизма: личность,
окружающая среда и эпистемология отношений” Нурит Берд - Дэвид (1999) подвергает критике некоторые старые
и новые теории (Тайлор, Дюркгейм, Леви - Стросс, Гатри). С помощью
своей этнографии из Наяки, южноиндийского общества охотников - собирателей, она затем
демонстрирует, как анимистические идеи, в смысле “относительной эпистемологии”, действуют в
социальной жизни наяки и как эти идеи связаны с пониманием личности
и окружающая среда. Как и многие другие антропологи в недавней дискуссии об анимизме,
которая говорит о
fl
размышления о личности, об отношениях между людьми и другими
видами, а также о концептуализации объектов и окружающей среды Берд - Дэвид излагает
в эпохальной статье Ирвинга А. Хэллоуэлла “Онтология, поведение и мировоззрение Оджибвы”
(1960). В целом, основными источниками вдохновения в сегодняшней дискуссии,
помимо статьи Хэллоуэлла, являются исследования языка и мировоззрения у циркумполярных
народов и американских индейцев, а также этнография других народов, которые являются охотниками и
|
|
ОДУШЕВЛЯТЬ
ОБЪЕКТЫ
собиратели (Берд - Дэвид 1999; Ингольд 2000: 40-131; К. М. Моррисон 2000; Г. Харви 2005a:
17-20, 33-49, 99-114).
В алгонкинских языках, таких как оджибве и кри, одушевленность является важной
грамматической и семантической категорией существительных, основанной на том, является ли референт существительного
в данной таксономической схеме разумным или живым (Валентайн 2001: 114). В атабаскских
языках, таких как Апачи и Навахо, даже показать различные уровни одушевленность в их
грамматической и семантической иерархии имен существительных, наиболее одушевленных, говоря о людях,
с последующим референты для животных, растения, природные силы, конкретные объекты и
абстракции, как правило, в таком порядке, хотя последовательность может различаться в зависимости от языка (молодой
& Морган 1987: 65-6). Из одних только грамматических категорий мы, конечно, не можем прийти
непосредственно к выводам о мировоззрении и понимании жизни, это правда, но
существенные этнографические данные показывают, что категории языка глубоко проникают в различные
сферы культуры, в том числе
fi
образы мышления и взгляды на жизнь, представления о мудрости,
сопричастность к окружающей среде и понимание отношений между людьми и
другими существами и вещами, а также
|
|
fi
найдите выражение через посредство повседневного опыта
, а также способов социального взаимодействия в повседневной жизни и ритуальной практике (Хэллоуэлл 1960:
24-43; Гилл 1981; Бассо 1996; Г. Харви 2005а: 42-5).
Новое использование слова анимизм относится – часто в феноменологических терминах – к
интегративному пониманию жизни, говорящему нам, что мы делим этот мир с множеством
людей, из которых только некоторые являются людьми. Например, другие люди могут быть предками,
духами и божествами, что уже утверждали теоретики классического анимизма.
Но новое теоретическое использование термина анимизм берет за отправную точку то, что эти другие
люди не все характеризуются какой-либо человеческой формой. До сих пор этот анимизм не
проецирует антропоморфные атрибуты на явления в окружающей человека среде. Как
вследствие этого даже некоторые животные, растения, определенные предметы и артефакты, а также природные
явления могут быть поняты как личности. Ключевым обстоятельством является то, что понятие
личности является высшей категорией. Быть человеком-это только один из способов быть личностью. В то
же время это означает, что люди могут относиться не только к предкам и божествам, но и
к определенным животным, растениям, объектам и артефактам, как к людям. В соответствии с этой онтологией
люди и другие категории являются подчиненными категориями людей. Эта онтология является
связано с реляционной эпистемологией, так что связь между людьми и окружающим
миром в значительной степени принимает форму личных отношений (Ольссон 2006а).
|
|
Как я уже сказал, новый дискурс об анимизме и о концептуализации личности и
объекта вдохновлен исследованиями Хэллоуэлла и других исследователей языка и взглядов на жизнь среди
охотников и собирателей, народов приполярья и коренных американцев. Однако
в обсуждении представлено очень мало этнографии из Африки, и, что достаточно удивительно,
фетишизм не был характерной чертой дебатов (см.,однако, Хорнборг 1999b: S81),
хотя это яркий пример того,как объекты концептуализируются как личности и встречаются
с соответственно. Таким образом, среди бамбара такие артефакты, как фетиши, и некоторые маски
считаются личностями (и некоторые маски также рассматриваются как фетиши). Это особенно
актуально в ритуальных ситуациях.
Тревожная и теоретически неразрешимая проблема заключается
в том, как в таких ситуациях проявляется личностная особенность таких объектов, как фетиши и маски, и как
ритуально вызываются люди, которые физически не являются живыми людьми. Как отмечает Эдвард Д. Шиффелин
, антропологи всегда находили, что просто создание присутствия в ритуалах и
других представлениях отличается от
fi
культ, с которым приходится иметь дело теоретически:
ЖИЛИЩЕ
С
(
ИЗ
)
ВЕЩИ
Производительность также связана с тем, что антропологам всегда
было трудно охарактеризовать теоретически: создание присутствия. Представления,
будь то ритуальные или драматические, создают и делают нынешние реалии достаточно яркими, чтобы
очаровывать, забавлять или пугать. И через присутствие они меняют настроение, социальные
отношения, расположение тела и душевные состояния.
(1998: 194)
“Мы не мусульмане, мы фетишисты”, - сказал мой хозяин Санго Траоре с
подчеркиванием и гордостью, когда я прибыл в Гваньебугу двенадцать лет назад. Как хорошо известно,
теории фетишизма (Surgy 1987; Эллен 1988) среди антропологов, а, возможно, и
среди марксистов и психоаналитиков, уже давно приобрели дурную славу, а вместе с
теориями также продолжились исследования разновидностей этого явления как такового. Однако
в Гваньебугу никто не знаком с этими теориями,и жители деревни продолжают приносить
жертвы
fi
слушайте их фетиши как ни в чем не бывало. Но фетишистами являются люди не только в этом странном уголке, находящемся в
полдня езды на машине вдали от электричества и мобильных телефонов. Мой
друг Суманкуру Канте из столицы Бамако ездит на своем BMW, одетый в охотничью
одежду, покрытую амулетами, и среди них висит его мобильный телефон. На его удостоверении личности
я прочитал “профессия: спортсмен”.
Моя роль антрополога коренным образом изменилась с тех пор, как я прибыл в Гваньебугу в
1999 году. После долгого совещания в доме олдерменов они продиктовали свои условия: я
мог оставаться в деревне столько, сколько захочу, при условии, что буду уважать
фетиши, нравы и обычаи деревни. У них был неприятный опыт
христианского миссионера, который сжег их фетиши. ” Это было в 1987 году, но
непочтительный человек вскоре был достаточно хорош, чтобы покинуть нашу деревню”, - иронично улыбнулся Сунго. Когда
цель моего присутствия – изучение языка бамбара, обычаев и религиозной жизни
деревни – получил доверие, мой исследовательский проект был рати
fi
эд ритуально в
присутствии всей деревни во время моего следующего визита. Я сфотографировал это событие и записал его.
Таким образом, у меня есть версия моего исследовательского проекта на Бамбаре, как это было тогда.
fi
нед. Согласно
этому, я был, в свободном переводе на общепринятый оксюморонный термин, участником-наблюдателем,
тем, кто был там, чтобы наблюдать и в определенной степени участвовать в жизни и религии
Бамбары. Таким образом, метод и предмет моего исследования были расплывчатыми и включительно
fi