Затраты человеческого времени и природного пространства в других частях мировой системы.
Эти перспективы должны изменить наши способы написания истории, особенно
экологической и экономической истории, но в конечном счете и истории технологий.
Европа и “Запад” должны быть не только свергнуты с престола как неотъемлемые порождения экономического роста,
современных технологий и цивилизации, но и сами по себе эти явления должны быть
признаны зависящими от конкретных
fi
C глобальные группировки асимметричных ресурсов
fl
потоки и
властные отношения. Другими словами, не было не только “подъем Запада” географическое
совпадение мировой истории – место Европы в качестве посредника между старым и новым
мирами (ср. МФ. Blaut 1993, 2000; Фрэнк 1998; Померанц 2000) – а его экономические, технологические
и военные средства расширения, как правило, рассматриваться в качестве европейского “изобретения” и
взносов для всего остального человечества, они-продукты глобальной конъюнктуры и процессы
накопления, которые объединились после сочленения старого и Нового Света. То
таким образом, само существование промышленных технологий с самого начала было глобальным
явлением, которое сложным и несправедливым образом переплетало политическую, социально - экономическую и экологическую историю
. Технологическая рациональность никогда не отрывается от
вопросов глобального распределения ресурсов. Если исторический ретроспективный взгляд поможет прояснить это в целом
ЖИЛИЩЕ
С
(
ИЗ
)
ВЕЩИ
Пренебрегая фактом, следующая задача должна состоять в том, чтобы изложить его рами
fi
причины нашего восприятия экономического роста и технического прогресса сегодня. Нам нужно понять, что
технология-это не просто связь между людьми и их естественной средой обитания, а
более фундаментальный способ организации глобального человеческого общества.
Чтобы понять фетишизм как одновременно культурное и политическое
явление, в конечном счете затрагивающее структуры власти макроуровня на глобальном уровне, нам необходимо
рассмотреть спектр способов, которыми люди могут взаимодействовать с другими существами и другими
вещами в их окружении. Давайте начнем с обсуждения контраста между анимизмом
и объективизмом.
АНИМИЗМ
ПРОТИВ
ОБЪЕКТИВИЗМ
:
СОВРЕМЕННОСТЬ
АС
ДИССОЦИАЦИЯ
Тема анимизма продолжает интриговать современных людей. Что же тогда мы подразумеваем под
“современным”? Как предположил ряд социальных теоретиков, социальные условия и
технологические достижения европейской современности были основаны на категорическом
различии между Природой и Обществом. Именно благодаря проведению границы между миром
объектов и миром значений возник современный проект. Путем, так сказать,
дистилляции Природы только в ее материальных свойствах, не загрязненных символическими значениями
или социальные отношения, модернисты получили свободу манипулировать им способами, немыслимыми в
контексте премодерна. Таким образом, объективизм предполагает своего рода моральную или эмоциональную диссоциацию
от той части реальности, которую классифицирует
fi
Эд как объект.
Анимизм предполагает полную противоположность этой объективирующей современной позиции. Однако это не
то явление, которое можно отнести к предыдущему периоду в истории человечества. Как показали Дескола
(1996b), Берд - Дэвид (1999), Ингольд (2000) и другие антропологи, многие
современные люди, которые тесно связаны с получением средств к существованию из местных
экосистем, продолжают подходить к своей нечеловеческой среде через то, что сейчас
называется “реляционной” позицией. К таким объектам, как растения или даже камни, можно подходить
как к коммуникативным субъектам, а не как к инертным объектам, воспринимаемым модернистами.
Мы можем подойти к понятию анимизма с точки зрения того, что Латур (1993)
назвал “симметричной антропологией”: антропологией, которая не просто представляет
городскую, современную перспективу на окраинах премодерна, но которая в равной
степени способна подвергнуть саму современную жизнь культурному анализу. Латур утверждает,что
на самом деле мы никогда не были современными. Представление о том, что мир объектов и мир
субъектов разделимы в любом ином, кроме аналитического, смысле, было иллюзией с самого
начала. Не только люди повсюду приписывают индивидуальность и свободу воли сущностям
которые в соответствии с
fi