Но такого, конечно, я не допущу... чем-то она меня задела, я чувствую нечто, наподобие, теплоты, заботы. Быть может, даже поддержки... нет, убить ее я не позволю даже своему лучшему другу. Странно: мы играем в кошки-мышки, она прекрасно знает, что у меня есть тайные замыслы, я предполагаю, что она тоже не так проста. К тому же я первый и единственный маг за всю историю существования мира, который столкнулся с носителем чистой силы... даже представить не могу, куда выведет эта дорожка судьбы, хочется верить, что в забытые земли...
Да... похоже, во мне самом осталось что-то от ребенка, кто бы мог представить, что пределом мечтаний ветхого старика станет волшебная страна, о которой никто никогда не слышал... впрочем, вряд ли здравомыслящий человек осудил бы меня: в этом мире мне нет места, значит остается только одно: найти такой мир, в котором оно будет. Ну, или помереть...
Странное свойство есть у памяти: вспоминаю свою жизнь, и, будто книгу читаю, словно не со мной все это было... наверное, в этом очередная премудрость: Господь не дает человеку утонуть в бурном море прошлого, не дает вспомнить все печали, ведь иначе человек не выдержит, просто сойдет с ума... или настолько окунется в прошлое, что перестанет думать о будущем. Я — другое дело, мне думать не о чем, ведь в мире, где меня вечно гонят — у меня нет, и не может быть будущего. Вся надежда на Забытые земли... нет, я не идеализирую тот мир, что где-то за порталом Гельдерна, прекрасно понимаю, что и там есть злоба, зависть... уйдя от этого мира, я не уйду от зла... быть может, единственным отличием будет то, что там меня никто не знает, а значит, и гнать не будут, быть может, смогу наконец начать спокойную, тихую жизнь, на какой-нибудь удаленной горе возведу скромную башенку, не в пример этой, на первом этаже устрою комнатку для Анны... ох, мечты-мечты... давным-давно зарекся ни о чем не мечтать и ничего не планировать... впрочем, иногда-то наверно, можно. Древние говорили: «Не трать время на мечты, но претворяй их в реальность», собственно этим я и занимаюсь... как же мне убедить ее? Может мираж наслать? Явится ей Иннос и скажет, мол, следуй за ним... поморщился, самому мерзко стало от такой идеи, это, мало того, что низко, так еще и неправдоподобно: стал бы Иннос приказывать своей слуге следовать путем того, кто лишил его власти... Нет, нужно подвести ее к пониманию того, что теперь стало очевидно для меня... По началу, это казалось мне невозможным, но теперь... С такой легкостью она постигла заклинание второго круга... хм, кругов-то уже не существует. Теперь магия перемешалась, все смешано, нет больше границ, кругов, рун, заклинаний... лишь твоя внутренняя сила и магическое поле земли, впрочем, и этого скоро не останется, ведь поле существует, лишь пока есть носители... После нашего ухода у людей останется лишь внутренняя чудотворная сила, но раскрыть ее будет уже не так-то просто, лишь единицы, посвятившие всю свою жизнь служению, смогут раскрыть ее.
|
|
Да, воистину, мир без магии станет чище, теперь какой-нибудь подлец не сможет воплотить все свое изощренные, а порой и извращенные фантазии в реальность. Да и не нужно человечеству такую силу давать, все равно ведь не оценят... используют во зло... Кто-то, пожалуй, мог бы вопросить: кто дал мне право судить, но в данном случае это не просто сое право, но служение, дарованное свыше... На самом деле выступать судией — не по мне, насмешка судьбы: ищущий покоя, бегущий от мира становится вершителем судеб человеческих, больше того, судеб всего мира и всех мирозданий, ведь вся сила, которой когда-либо обладало человечество, все знание всех веков — все в моих руках. Тайны жизни и смерти открыты мне, вот только сила и знания не приносят счастья, все, за что я хватался — мыльные пузыри... А все, чего достиг — прах...
|
|
Мерное сипение сменилось сладким зевком, я обернулся. Анна грациозна потянулась. Такой пластике позавидовала бы и пантера... Повернувшись ко мне, она приподнялась на локте. Как всегда солнечная, улыбчивая, уныние для нее, похоже, также невозможно, как для меня радость.
— Уже выспалась? — удивился я.
— Да, не люблю много спать, ведь в жизни надо столько успеть... а ты вообще никогда не спишь?
— Крайне редко. Я предпочитаю сну раздумья о вечности. Именно в раздумьях разум мой отдыхает.
— Странно... — удивилась она, — разве можно отдыхать, думая о вселенских вопросах?
— Да, особенно если они касаются твоей жизни самым непосредственным образом...
— Ты вновь говоришь загадками.
— Со временем поймешь. Итак, приступим. Сейчас мы займемся магией воды, которую даровал людям Аданос.
— Хорошо. А что с темной магией?
— Ее оставим напоследок, с ней будет сложнее всего. Итак, сперва, я постараюсь объяснить тебе происхождение магии, и ее суть. Мы уже постигли, что боги равны между собой, что никто в их битве не может одержать победу. Теперь давай разберемся, что такое магия, как ты думаешь, откуда она взялась?
|
|
— Когда Иннос узнал, что ему предстоит сразиться со своим братом, он плакал сорок лет. Слезы его падали на землю, некоторые люди собирали их и пили, они просвещались и наполнялись благодатью, начинали творить чудеса... так заботится Иннос о своих созданиях.
— Надо отдать должное, Писание ты знаешь неплохо. Но здесь опять же не все так просто. Представим, что Иннос действительно плакал, как люди собирали его слезы? Монах бегал с черпаком и жадно ловил каждую капельку? Мне такой картины не представить...
— Не кощунствуй! — злобно проговорила она.
— В свое время этот артефакт привлек мое внимание, мне даже удалось разыскать его и изучить историю... это было одним из самых больших моих разочарований: обычный эликсир, поднимающий силу, ловкость, магическую энергию... ничего особенного. Потом мне удалось выяснить его происхождение...
— Хватит! Я не могу в это поверить. Ты говоришь кощунственные вещи.
— Да освободи ты, наконец, свой разум! Пойми, что все написанное противоречит логики. Я ведь не отрицаю, что магию создал Иннос, и именно он дал ее людям, вот только было это не посредством эликсира. Просто в душа верующих в него зажглось пламя благодати, которое и дало этим людям возможность творить чудеса.
— Хм, это действительно выглядит более правдоподобно... вероятно, именно так Иннос отблагодарил своих созданий, которые остались Ему верны.
Я не сдержал усмешки.
— В чем дело?
— Людей сотворил не Иннос.
— Что?! — задохнулась она, — Да как ты...
— Прежде чем ты развернешься и покинешь мои черные покои, или же обрушишь на меня весь свой гнев, потрудись успокоиться и выслушать меня.
Она фыркнула, было видно, что ей не так просто сдержать свой гнев.
— Иннос — часть этого тварного мироздания обитающая в Горнем мире, так?
— Да.
— Если он сам часть этого мироздания, и находится в его границах, то он просто не мог сотворить этот мир. Смотри, твоя рука — часть твоего тела, но она не может сотворить вокруг себя безграничный мир. Если Иннос — часть мироздания, например, рука, значит, он не мог сотворить мироздание.
— Но то моя рука, а то — Божья.
— Иннос сотворил Горний мир, но не все мироздание, включи, наконец, логику! Будучи частью чего-то невозможно сотворить то, частью чего ты являешься. Ты ведь не можешь себе третью ногу приделать, потому что ты — часть своего тела.
— А как быть с деторождением? Ведь здесь мы, как раз таки, сталкиваемся с тем, что женщин из части творит целое.
— Да, но мать не является частью своего чада. По любому происходит внешнее воздействие.
— Хм, звучит логично, но кто тогда сотворил мир?
— Бог неведомый, открывшийся мне.
— Что? Иной бог? Да ты спятил!
— А как тогда объяснить, что я единственный из магов, кто еще способен колдовать?
— Возможно, ты что-то в своем этом заклинание понаписал, чтоб тебя это не затронуло.
— Вздор! Я собрал всю силу земли, а не силу определенных магов. Вот текст заклинания, — я протянул ей лист пергамента.
Она прочитала.
— Но это значит...
— Это значит, что я черпаю силы не от Инноса, Аданос или Белиара...
— Но откуда тогда?
— От Бога истинного, неведомого людям. Он — Творец мира, и не часть его.
— Твои размышления безумны, и в то же время логичны... мне нужно обдумать все это, ты пытаешься доказать, что я всю жизнь поклонялась не пойми кому...
— Обдумай все хорошенько, а потом мы вернемся к обучению.
Она развернулась, и, покачиваясь, покинула мою башню. Я понимаю, как ей нелегко, вспоминаю шок, который испытал я, когда понял все это. Для нее рушится мир, но что заставляет ее вновь и вновь приходить ко мне? Достоверный ответ на этот вопрос смогла бы дать лишь она, хотя, возможно, даже сама она этого не понимает до конца. У некоторых людей очень развито чувство лжи, они за версту ложь чуют... возможно, она из таких, чует, что я не лгу, но понять пока не может... В любом человеке есть стремление к истине, всякая душа чувствует истину и жаждет ее. Вот и она почувствовала, что в моих истина есть, но вот понять и принять ее — нужно время. Она не глупа, думаю, взвесив все, вернется. Это непросто, сейчас рушится ее мир. Кто-то мог бы осудить меня, ведь, добрый наставник должен поддержать своего ученика, однако, бывают минуты, когда человек просто должен побыть один, разобраться в себе самом, чтобы никто не лез и не мешал. Ей нужно попробовать понять, что служила она идолу, лжебогу, заслонившему собой Свет Истины — Бога Истинного. Я дал ей все необходимое для этого, выбор: воспользоваться этим или нет за ней. Скорее всего, она вернется через некоторое время, судя по всему, она не из тех, кто способен закрыть глаза на очевидные вещи, в этом я не сомневаюсь: Господь избирает достойнейших.
Интересно, что там, у орков с артефактами? Кан, вроде, или Варек, говорили, что будут держать меня в курсе событий, помогут найти части священных доспехов. Прошло уже несколько месяцев, а я еще ни одной новости не получил. Надо бы навестить этих тварей и напомнить о нашем соглашении, да припугнуть, как следуют. Идти к Вареку бесполезно, он — мелкая сошка, думаю, стоит наведаться к Кану.
Представив себе покои верховного военачальника орков, я почувствовал, как магическая сила подхватила и понесла меня в Фаринг — бывшую крепость паладинов. К своему удивлению, я оказался не в тронном зале, где некогда гордо возвышался над людьми Робар II, но в спальне. На шелковых простынях, где порой почивало изнеженное тело монарха валялся вонючий, кажется, в доску пьяный Кан.
— Поднимайся! — забыв все рамки приличия, рявкнул я.
Орк резко сел и тут же схватился за голову.
— Ааааяяя! — взревел он, корчясь, — Как ты, грязный... ТЫ?
— Мигом протрезвел?
— Кто пустил тебя сюда?
— А разве магу требуется пропуск? — ухмыльнулся я, — вряд ли кто-то в этом мире может остановить меня, а стены давно перестали быть мне преградой.
— Значит, ты очутился здесь с помощью магии...
— Было бы странно, если бы маг пришел сюда пешком, притом, что башня моя находится в Нордмаре...
— Но как тебе удалось перенестись на такое расстояние? Ваши руны не способны на такое.
— Моя магия не нуждается в каких-то камнях, а что касается рун, они потеряли свою силу.
— Ты уже знаешь? Именно благодаря этому мы сильно продвинулись в завоевании Миртаны, магия больше не служит людям, а войнам их не сравнится с нашими.
— Похоже, моя помощь оказалась как нельзя кстати.
— Помощь?
— А благодаря кому, по твоему, рунические камни утратили силу?
— Ничего не понимаю: если ты лишил руны магической силы, то, как смог перенестись сюда?
— Моя сила не нуждается в источнике, или каких-то символах, она внутри меня... но тебе не дано этого постичь.
— Явно не с такой головой... — усмехнулся орк.
— Я до сих пор исправно выполняю свою часть уговора, для вас переломил ход войны (пускай думают так), а вот ты, как видно, слово держать не привык...
— Что?! Да как ты смеешь усомниться в слове орка? Я прекрасно помню о своем обещании.
— Прошло несколько месяцев, а новостей об артефактах я не получал, сам понимаешь, что это наводит на размышления...
— Мои люди перекапывают древние храмы по всей Миртане, но пока никаких артефактов, подходящих под твое писание, они не нашли.
— Значит плохо ищут...
Вдруг мне вспомнилось кругосветное путешествие, которое я вместе с дядькой и его другом-друидом совершил около полгода назад, тогда они говорили о каких-то артефактах, сокрытых в храмах Варранта, о чудных доспеха, которые предназначаются Вершителю — избраннику богов.
— Мы честно выполняем обещание, рабы пол Миртаны перекопали!
— Возможно, они в Варранте...
— Где? — орк изменился в лице, — Ты рехнулся?! У нас нет доступа в восточные земли.
— То есть, как это нет? Насколько я знаю, вы сотрудничаете с ассинами... — я блефовал, но судя по морде орка, попал в точку. Кан тяжело вздохнул.
— А от тебя ничего не укроется, да? Мы сотрудничаем, но на их условиях, нам в Варрант хода нет...
— То есть эти желтокожие болваны разгуливают здесь, творят что хотят, а вы не можете даже пересечь границы? Я поражен, считал орков сильной фракцией... вы всего лишь дети на побегушках у ассасинов...
— Не смей так говорить! — взревел орк, — возможно, они, действительно, слишком наглеют... я попробую поговорить с их представителем...
— Кан, я переломил ход войны в твою сторону, но, знай, никогда не поздно все изменить.
— Я все прекрасно понимаю: я попал в капкан, с одной стороны ты, с другой — ассасины...
— Поверь, ссориться лучше с ними, — усмехнулся я.
— Житья спокойного мне не будет, — хмуро пробурчал Кан.
— Надеюсь, ты все правильно понял...
— Понял! Я посмотрю, что можно сделать.
— Хорошо, я буду ждать. Твои орки смогут найти меня на самой высокой горе Нордмара, — с этими словами я сделал шаг, и оказался в своей башне.
Был приятно удивлен, когда обнаружил в кресле у камина всегда приветливую воительницу. Судя по всему, она не собиралась набрасываться на меня с клинком. Мне, черному магу, нельзя было показывать эмоции, и потому я проговорить как можно суше.
— Приветствую.
— Здравствуй, — проговорила она спокойно. Как ни старался я уловить в ее голосе нотку враждебности — мне это не удавалось. Впрочем, повернуться к ней сейчас спиной — я бы не рискнул.
— Не ожидал, что ты вернешься, что привело тебя сюда?
— Ты ведь обещал учить меня магии... что-то я слышала в таком духе, что если ступил на путь — нельзя с него сворачивать.
— Не верится мне, что тебя заставило вернуться сюда именно это.
— Ты прав... — девушка смутилась и умолкла.
— Так в чем же тогда причина твоего возвращения?
Она вздохнула.
— Сама не знаю, но что-то потянуло меня сюда... как будто боги или тот бог, о котором ты говорил, указали путь... не знаю, просто мне захотелось вернуться сюда.
— Ладно, важно то, что ты здесь. Я не люблю копаться в причинах, следствия для меня намного важнее, так было всегда. Возможно, это одна из причин, по которым меня невзлюбили остальные маги... однако, это старая история.
— Даже в монастыре тебя не любили?
— Я не хочу об этом говорить. Важно то, что ты вернулась.
— Мне интересно узнать то, что знаешь ты. Порой ты говоришь кощунственные, страшные вещи, — печально вздохнув, проговорила она, — Либо ты просто выжил из ума, либо...
—...либо это истина.
— Ты читаешь мои мысли. Я хочу знать то, что знаешь ты.
— Это невозможно, я просто не смогу передать тебе все знания, которыми владею... однако, всеми силами постараюсь передать то, что сам понимаю.
— В каком смысле, то, что сам понимаешь?
— После этого ты точно посчитаешь меня безумным, к тому же не пришло еще время тебе познать это. Но, в процессе обучения, мы неизбежно столкнемся с этим.
— Ты так скрытен...
— Ты не более открыта мне...
— Как я могу открыться тому, кого не знаю?
— И что ты тогда требуешь от меня.
Она вновь вздохнула, вероятно, ей не просто со мной общаться... впрочем, я не навязываюсь.
— Ладно, давай вернемся к моему обучению.
— Самое мудрое решение, — ухмыльнулся я, — Итак, сегодня ты должна подчинить себе стихию воды. Ключ к стихии огня тебе не нужно было искать, он был в твоей живости. Стихия воды противоположна огню, это очевидно, но ключ к ней — абсолютное равновесия. Вода спокойна и свободна, она не привязана к чему-либо, и может проникать куда угодно. Даже в своем буйстве она сохраняет определенное спокойствие и равновесие.
— То есть мне надо успокоиться?
— Именно! Отстраняться от всего, очистить разум от помыслов, а сердце от чувств.
— И как это возможно? Я ж ведь живой человек...
— Просто представь на время, что все происходящее с тобой — происходит с кем-то другим. Не думай о себе, о мире вокруг — сконцентрируйся на силе. Закрой глаза, успокойся. Нет ни меня, ни этой башни, есть только ты и сила, которую тебе нужно покорить.
Она глубоко вздохнула и закрыла глаза, вытянув раскрытую ладонь вперед... Я подождал несколько минут, но ничего не произошло.
— Расслабься, вокруг ничего нет, отбрось все мысли. Есть ты и сила. Сила спокойная, она — часть тебя.
— Ничего не получается, я не могу отбросить мысли! — раздраженно проговорила она.
— Успокойся! От того, что ты будешь нервничать — станет только хуже, мы ведь не черную магию покоряем. Хорошо, раз ты не можешь огородить свой разум от мыслей — думай о том, что потребно.
— В смысле?
— Твой разум заполнен грудой ненужных мыслей, хламом, в этом котле перемешаны прошлое, настоящее, будущее. Ты постоянно думаешь обо всем сразу, но не замечаешь этого, привыкла. Власть над водой берется равнодушием, безмятежностью... ну, хорошо, раз уж ты настолько прикипела к своим мыслям, что просто не можешь ни о чем не думать, то попробуем пойти иным путем. Ты любишь природу?
— Безумно люблю, но какое отношение это имеет к магии? — непонимающе проговорила она.
— Самое прямое. Ведь магия проявляется во всем, природа полна магии, ее картины — истинное волшебство, а стихии — источники магии.
— К чему все это?
— Закрой глаза, — взглянув на меня, как на старого идиота, она сомкнула веки.
— Представь, что сидишь на крутом берегу, возле одинокого косогора, покрытого прекрасным изумрудным ковром мягкой травы. Она сочна, полна сил, молодая невысокая и безумно мягкая. Душисто благоухают полевые цветы, легкий ветерок доносит жужжание шершней, речка перед тобой чиста и хрустальна, будто слеза кающегося грешника, вода, вопреки всем законам, тепла. Лучистое солнце превращает твои огненные волосы в чистое золото. Вода спокойна, слегка играют волны.
Она улыбалась.
— Зачерпни этой чистой речной воды, ощути, как она идеальна. Она текуча и мягка, но может быть остра и тверда, превратившись в лед.
Вдруг на руке девушки заплясали льдинки.
— Глаза можно открыть.
Она открыла глаза и пришла в восхищение, и сделала то, чего я никак не мог ожидать... она... подпрыгнула, и засмеялась... как ребенок. Признаться, это настолько поразило меня, что я онемел.
— Ооо... — протянул я, — бурная реакция.
— Еще бы! Мне удалось подчинить две стихи, осталась только одна.
— Ох, уж мне эта восторженность. Ты в самом начале пути, не обольщайся, после подчинения стихий, мы освоим несколько самых могущественных заклинаний каждой стихи, потом перейдем к магии призыва, она всегда стояла особняком. И это далеко не конец.
— Умеешь ты радость испортить... — с легкой обидой проговорила она.
— Спокойствие — высшая радость. Восторженность очень опасна, многих она погубила.
— По-твоему, я должна быть каменной?
— Нет, просто у всего должна быть мера. Прыгать, как малое дитя — не самый лучший способ выразить радость. Радость должна быть спокойной, это внутреннее состояние, которое нужно переживать внутри себя. Нельзя позволять эмоциям захлестывать тебя, лишь в покое мудрость.
— Но разве не нужно поделиться своей радостью с друзьями, с ближними?
— А ты думаешь, кому-то есть дело до твоей радости?
— Какой ты все-таки черствый... — вздохнула она, — Ну, не все кругом скоты!
— А ты можешь с первого взгляда отличить кто скот, а кто нет? Вот и я не могу, а если постоянно проверять на своей шкуре, она долго не выдержит.
— Ты боишься людей...
— Нет, но осторожность превыше всего. В наше время никому нельзя верить
— Значит, ты веришь только себе?
— Себе я в первую очередь не верю...Ведь я, возможно, не могу быть объективен.
— Не веришь даже себе? — удивилась Анна, — Но кому тогда?
— Никому.
— Но разве возможно жить, никому не веря?! — удивилась она, глаза девушки округлились. Пожалуй, это единственный человек, которому я позволяю повышать на себя голос.
— Ну, я же живу...
— Ты очень странный... если ты не веришь даже себе, то, как принимаешь решения?
— Холодным разумом, отбросив чувства, только так можно быть объективным.
— Так человек становится жестоким. Разум без сердца холоден и беспощаден, — что она пытается мне доказать? Ей итак удалось меня немного изменить, и это уже очень опасно, велик страх потерять свою личность.
— Но объективен.
— Да кому нужна такая объективность?!
— По крайней мере, мне она ни раз помогала мне избрать верный путь.
— Верный? Откуда такая уверенность?! Не кажется ли тебе, что слишком дерзко считать свои решения единственно верными?!
— В моем почтенном возрасте, я имею право так думать.
— Да? И кто же дал тебе такое право? Твой бог?
— Нельзя судить о верности какого-то поступка до тех пор, пока не увидишь его результаты.
— Я не совсем тебя понимаю.
— Можешь ли ты назвать неверными действия, которые привели к спасению мира?
— О чем ты говоришь?
— Я уже дважды спасал этот мир от погибели, не взирая на то, что ненавижу его больше, чем самого себя...
— Да? Спасал? От кого или чего?
— В то время тебя еще не было на свете. Я и еще дюжина магов возвели магический барьер над колонией рудников. Все думали, что мы творим купол, лишь, чтобы предотвратить побеги заключенных, однако на самом деле, в долине рудников таилось древнее зло, мы не знали как справиться с ним, потому решили заточить его под магический купол, до той поры, пока не придумаем, как уничтожить его. Но что-то пошло не так и мы сами оказались под куполом...
— Я слышала о барьере, слышала о магах, оказавшихся за ним, но о древнем зле никто не говорил.
— Никто и не знал. Этот демон управлял куполом, барьер упал, потому что одному человеку удалось сразить демона... Мне пришлось пожертвовать всем, отречься от Инноса, покинуть круг огня, чтобы разработать план борьбы, собственно, и темную магию я изучал для этого, врага нужно знать. Мной двигал холодный разум, не было чувств, и это спасло мир, ведь я смог все предельно рассчитать.
— Все это звучит захватывающе, но я вижу, что ты не лжешь... да и не зачем лгать...
— Вот именно. Ну, да ладно, то время давно ушло, не стоит ворошить прошлое, ведь старые демоны могут ожить... вернемся лучше к насущному.
— Как скажешь... — похоже, она была поражена этим отрывком моей истории, я мог бы рассказать куда более шокирующие подробности, но это ни к чему.
— Итак, мне удалось подвести тебя к мысли об истинности Божества и божественности в принципе. Сейчас мне бы хотелось поговорить о том, как справиться с сомнением. Тебе сложно и больно понять, что все, во что ты верила все свои двадцать с небольшим лет, не совсем истина. Поверь, в мои шестьдесят это было еще труднее, а я ведь когда-то был священником Инноса... просто смирись, в процессе обучения ты поймешь, что боги равны, а значит, не могли создать мир. Но он не мог возникнуть ниоткуда, а значит, был Бог, что выше богов. Сейчас любые слова бесполезны, поможет лишь время. Я был избран, чтобы понять это все, как избран был Инносом безымянный герой, сразивший Спящего. Тебе не подойдет путь рассуждений...
— Ну, конечно, я же идиотка! — оборвала она меня.
Я поморщился.
— Как небрежно вы, люди, относитесь к словам... Я ведь совсем не пытался выставить тебя дурой, напротив, нисколько не сомневаюсь в твоем уме. Лишь хотел уточнить, что для того, чтобы дойти до понимания всего этого, тебе потребуется, как минимум прочитать все это, — при последних словах я обвел широким жестом руки книжные шкафы, выросшие до потолка моей башни.
— С ума сошел?! Да на это вся жизнь уйдет!
— Не больше тридцати лет, — ухмыльнулся я.
Она помрачнела.
— И ты хочешь сказать, что другого пути нет?
— Напротив, путей всегда много, важно лишь выбрать верный... порой, единственно верный, тем более что дело касается таких сил, с которыми шутить не принято...
— Ты пугаешь меня.
— Правда, действительно страшнее любой фантазии, так уж сложилось в мироздании. Однако, если бояться ее, то невозможно познать истину, а без этого жизнь становится бессмысленной. Жизнь — путь Богопознания, без него просто не может быть истины.
— Но ведь маги когда-то останавливаются... Становясь верховными магами, они перестают искать и...
—...Начинают учить других. Да, это так, и это прискорбно. У пути нет конца, есть лишь место, где ты решишь остановиться.
— Странно слышать такое от законченного пессимиста... — улыбнулась она.
— Я прошел уже достаточно много, сбегал на окольные дорожки, не раз возвращался. Вот и сейчас иду по пути, конца которому не вижу и не знаю... Но речь сейчас не о том. Думаю тебе просто нужно чувствовать магию, задумываться об устройстве мироздания, и тогда ты, несомненно, придешь к пониманию всего, что нужно, а я помогу. Главное мысли масштабно, помни, что невозможное — это лишь то, что никто еще никогда не делал. Я, по мнению многих, давно уже мертв, но разве это делает меня трупом?
Она вновь улыбнулась.
— Время от времени ты становишься оптимистом.
— Возможно, твое общение сказывается на мне благотворно.
Она смутилась и опустила глаза.
— Твоя главная проблема в том, что ты не можешь думать о богах отстраненно. Попытайся размышлять головой, а не сердцем, и тогда ты сможешь понять то, что понял в свое время я. Нет, я не призываю тебя отказаться от чувств и эмоций совсем, это было бы нелепо, и в твоем случае неправильно. Просто временами отстраняйся от них, вспоминая описанный мною берег реки.
— Спасибо тебе... — кротко улыбнулась она.
— За что? — недоуменно спросил я.
— За все...
— Ну... ты главное пользуйся, а не просто слушай. Когда ты отдохнешь, мы сможем приступить к приручению магии Белиара.
— Хорошо, — проговорила она и направилась к кровати.
Временами я и впрямь начинаю думать, что задуманное удастся мне. Оптимизм, надежда — опасные вещи, миражи, туманящие разум. Как редко удается человеку сохранить единственный верный — средний путь. Постоянно он метается от крайности к другой крайности, от эйфории к апатии, и невозможно понять, что лучше или хуже... глупо мерить мир такими понятиями. Человек глуп и горд — смесь этих качеств, порой делают его ужасным созданием, неспособным мыслить объективно. Лишь тот, кто может освободить разум и оставить гордость способен взглянуть на мир беспристрастно. Однако лишь готовый духом, закаливший душу в борении с самим собой, сможет остаться собой, увидев мрачную картину реального мира. Если же дух человека будет слаб — он просто лишится рассудка. Человек должен быть готов отказаться от всего, чтобы увидеть, и, самое главное, принять истинное состояние мира, которое на самом деле больше смахивает на грифа, чем на синею птицу мечты.
Познание мира — путь длинной в жизнь. Но каков этот путь? Черный маг, бывший служителем света, понял, что истинным является лишь средней путь. Основой познания является вера, без нее просто невозможно познать что-либо. Ведь как я могу познать то, во что не верю, то, существование чего вызывает у меня сомнение. От веры искренней и непоколебимой все пути наши. В познании есть два пути, известных людям: путь разума и путь сердца. Но лишь в соединении своем они приведут к цели. Человек мудрый должен, образно говоря, стоять на перекрестке этих путей, идти по двум сразу, искать такие участки дороги, где пути эти сплетаются воедино.
Ведь что будет, если человек изберет лишь один путь, уклонится в какую-то сторону? Безусловно, каждый путь приведет к чему-либо, но будет ли концом одного из путей цель, поставленная изначально? Может и будет, если, конечно, первоначальной целью человека не была абсолютная истина. Почему ни в одном из путей нет полноты? Да потому что каждый из них в отдельности противоречит другому, и, выбрав один путь, откажешься от другого, а полнота охватывает все. Если человек пойдет путем разума, совершенно забыв о том, что в груди его бьется живое сердце — он очерствеет, лишится чувств, таким путем пошел я. Если же человек выберет путь сердца, забыв о разуме, он неизбежно попадет в капкан своих чувств и собьется с пути, принимая желаемое за действительное, пытаясь догнать призраки реальности в ночи своих фантазий. Разум и чувства должны быть равны между собой, мудрец не отдает предпочтения чему-либо, но совмещает все и, через то, обретает полноту. Мне не удалось обрести эту полноту, я охладел к миру и людям, превратив сердце в тупой механизм, неспособный почувствовать что-либо. Возможно, я разумел то, о чем другие и не мечтали, но зато не могу почувствовать то, что для обычных людей нормально. Однако я не жалею о своем выборе, ведь сделал его сознательно.