Опыт экономической политики

Используя эти знания, полученные из теории порядка, можно исследовать все политико-экономические концепции на предмет то­го, к каким последствиям приводит их реализация.

Экономическая политика централизованно управляемой эконо­мики в структурном отношении неспособна осуществлять рацио­нальное регулирование экономики. В.Ойкен доказал это еще в 1939 г. Она не в состоянии взаимоувязать между собой спрос и предложение миллионов людей и учесть ограниченность ресурсов. Поскольку эта система в принципе лишает индивида свободы осу­ществлять экономический выбор и брать на себя бремя ответствен­ности, она рано или поздно порождает бедность. Для В.Ойкена ре­шающим является одновременно и влияние централизованно управ­ляемой экономики на конституцию страны. Она принуждает к уста­новлению диктатуры и оказывается несовместимой с правовым го­сударством и демократией.

Принципиальной альтернативой централизованно управляемой экономике во всем мире считается политика «свободной экономи­ки». К ней относятся самые различные экономические политики рыночного хозяйства. Их общим основным принципом является то, что экономическая власть государства должна быть минимизирова­на, насколько это возможно. Индивиду следует предоставить воз­можность взять в свои руки собственные экономические интересы. Отдельно взятое лицо как потребитель лучше всего знает, что ему нужно. Отдельно взятое лицо как производитель, если он через ме­ханизм цен узнает, что потребляется, будет оптимально использо­вать свою рабочую силу в собственных интересах ради интересов других.

Это представление имеет свои корни в классической политэко­номии и либерализме. Оно предполагает, что ценовой механизм как «естественный порядок» формируется спонтанно, сам по себе. Если бы эгоизму индивида предоставить — при соблюдении норм уго­ловного и гражданского права — свободу, то тогда сама по себе бы­ла бы решена проблема ограниченности. Следовало бы только отме­тить государственное принудительное регламентирование и одно­временно легализовать частную собственность и свободу заключать договоры.

В действительности проведение политики «свободной экономи­ки» положило начало революционному развитию процесса индуст­риализации. Но и она, в конечном счете, как показывает В. Ойкен в «Основных принципах экономической политики», ведет к несвобо­де и к отказу механизма регулирования экономики.

Уже на ее начальной стадии, по недоразумению названной поли­тикой laissez-faire, были «созданы строгое право собственности, до­говорное право, совокупность правовых норм, касающихся товари­ществ, компаний или объединений, и патентное право». Тем не менее, прежние и нынешние государства с рыночной ориентацией сделали возможным лишь одно: свобода рынка может использоваться, чтобы исключить свободу рынка. Одновременно предоставлялась свобода путем недобросовестной конкуренции — посредством создания кар­телей, слияний во имя установления господства на рынке, блокады рынков, отказа осуществлять поставки, демпинга — нарушать добро­совестную конкуренцию и тем самым способствовать формированию экономической власти.

В истории индустриальных государств с рыночной экономикой В. Ойкен помимо сказанного проанализировал второй шаг в на­правлении к концентрации власти: власть на рынке, предоставлен­ная самой себе, может стать политической властью. Союзы про­мышленников и банки в состоянии вынудить правительства менять законы, предоставлять субсидии, изолировать рынки друг от друга. Успех хозяйственной деятельности определяется не столько резуль­татами работы на рынке, сколько способностью прямо на рынке и с помощью государства как инструмента исключить конкуренцию ре­зультатов.

Таким образом, политика невмешательства провоцирует прове­дение политики интервенционизма. Государство продолжает рас­ширять свое вмешательство в экономический процесс, в результате возрастает его зависимость от властных экономических груп­пировок.

То, что задумывалось как четкое разъединение государства и экономики, систематически приводит к переплетению частной эко­номической власти с государственной властью. Экономическая по­литика свободной экономики независимо от ее большей или мень­шей ориентированности на интервенционизм ведет к определенному типу экономического порядка: к регулированию экономики власт­ными группировками.

Анализ, проведенный В. Ойкеном, свидетельствует о том, что экономический порядок, осуществляемый властными группировка­ми, нестабилен и может перерасти во всеобщую групповую анархию или в диктатуру, присущую плановой экономике. В странах, в ко­торых нет достаточных противодействующих сил, присущих демок­ратическому и правовому государству, можно найти множество примеров подобного пути в царство несвободы и обнищания масс. На завершающем этапе подобной концентрации власти может быть положен конец свободе. «Свободный рынок» позволил, например, в Германии, возникнуть концернам, в период национал-социализма «ставшим тем строительным камнем, который без особого труда мог быть встроен в здание централизованно управляемой экономики».

Итак, В. Ойкен в своем фундаментальном экспертном заключе­нии по вопросам преобразования германской экономики, составлен­ном в январе 1946 г. по поручению союзных держав, пришел к сле­дующему выводу: «Методы регулирования свободной экономики и централизованно управляемой экономики потерпели полное фи­аско».

Существует ли выход из этой дилеммы? Ситуация представля­лась безнадежной, поскольку экономические науки не были готовы к мышлению категориями экономических порядков. Ни либераль­ная экономика, ни выросшая из нее марксистская экономика не пришли к мысли разработать всеобъемлющие концепции экономи­ческой политики. Как одни верили в исторически неизбежную по­беду социализма, так другие были и остаются убежденными в неиз­бежной победе капитализма. В представляемой вниманию читателя книге В.Ойкен показывает, что подобной неизбежности развития не существует.

Принятие решения об экономическом порядке неизбежно, ведь непринятие решения как раз в ситуации преобразований экономики совершенно четко означает принятие решения в пользу типа поряд­ка, связанного с регулированием экономики властными группиров­ками. В итоге мы имеем несвободу и бедность там, где надеялись увидеть свободу и благосостояние.

Необходимы две вещи. Общество должно принять осознанное Решение относительно цели, достичь которую предстоит экономическому порядку. А задача науки — разработать концепцию политики порядков для того экономического порядка, который как можно больше соответствует этой цели. Это был труд Вальтера Ойкена и «Фрайбургской школы». Они разрабатывали концепцию конкурен­тного порядка для того, чтобы сделать реальностью свободу для всех и предотвратить всеобщее обнищание.

Конкурентный порядок

В. Ойкен и его друзья в предисловии к первому тому ежегодника «ОРДО» отмечали: «Отстаиваемый нами конкурентный порядок одинаково далек от обоих экономических порядков (плановой экономики и «свободного рыночного хозяйства)». «Больше или меньше государственности — это вопрос, который не затраги­вает сути. Речь идет о проблеме не количественной, а качественной». Государству не следует ни предпринимать попыток регулирования экономического процесса, ни предоставлять экономику самой себе. «Государственному планированию форм — «да», государственному планированию и регулированию экономического процесса — «нет». Выявить различие между формой и процессом и поступать в соответствии с этим — вот что важно» Только так можно достичь того, чтобы не ничтожное меньшинство, а все граждане могли регулировать экономику через механизм цен. Единственным экономическим порядком, в котором это воз­ можно, является экономический порядок полной конкуренции. Но он реализуем только в том случае, если все участники рыночных от­ношений будут лишены возможности менять правила на рынке. По­ этому государству необходимо, используя соответствующие право­вые рамки, задавать форму рынка, то есть те правила игры, по которым ведется хозяйство. «Ключевой вопрос современной экономи­ческой политики нужно трактовать именно как ключевой. Это про­исходит, если только создание функционирующего механизма цен
полной конкуренции превращается в важный критерий любой пол­итико-экономической меры. Последнее является основным право­вым принципом экономического конституирования».

В. Ойкен поясняет: «Недостаточно также просто запретить кар­тели. Принцип негативен отнюдь не в первую очередь. Скорее, необ­ходима позитивная политика экономического конституирования». Неудачу антитрестовской политики в США он объясняет тем, что в рамках конкурентного права должно было быть покончено с той концентрацией власти, которой всячески содействовала политика другого рода. Вот почему В. Ойкен требует коренного пересмотра имеющих важное значение для экономической власти сфер права, начиная с патентного, акционерного и общественного права и правовой реализацией ответственности путем последовательного предоставления гарантий. «Следует бороться не с так называемыми злоупотреблениями экономической власти, а с экономической властью», — требовал В.Ойкен в 1947 г. в одном из экспертных заключений по вопросу строительства способной функционировать экономики в свободном обществе.

В «Основных принципах экономической политики» он сделал наброски здания конкурентного порядка. «Организационные прин­ципы» простираются от денежной политики и проблем частной соб­ственности до вопросов открытого рынка. Однако В. Ойкен одно­временно видел, что даже при создании этих рыночных условий «конкуренции результатов» могут возникнуть неприемлемые соци­альные и экологические последствия. По этой причине им разрабо­таны «регулирующие принципы».

Эта всеобъемлющая концепция противостоит пунктуальным ре­цептам, которым ныне следуют проводники экономической политики и которые экономисты широко предлагают странам Восточной Евро­пы и Юга. Часто говорится: свобода заключения договоров и частная собственность делают возможными экономическую свободу и благо­состояние для всех. «Мышление категориями порядка» показывает, что эта посылка ложна, поскольку недостаточно ее одной.

Частная собственность в конкурентных условиях, или частная собственность на монополизированных рынках, или даже частная собственность в рамках частнокапиталистической централизованно управляемой экономики (скажем, в период национал-социализма в Германии) в какой-то мере настолько различны, что можно практи­чески ввести в заблуждение, если использовать во всех трех поряд­ках одно и то же правовое понятие «частная собственность». Что дает отдельно взятому крестьянину приватизация бывших государ­ственных имений, если в конечном счете не будет свободы на рын­ке? Об этом говорит состояние нынешних мировых рынков. Мил­лионы сельских хозяев и мелких промышленников бедных стран, к примеру, могут продавать свои продукты по ценам ниже издержек производства, поскольку конкуренции результатов препятствуют поступающие из богатых индустриальных стран продукты, на кото­рые получены субсидии, торговая монополия собственной страны или частные торговые олигополии, господствующие на мировых рынках. Это не что иное, как частичная экспроприация, для кото­рой вовсе нет необходимости в формальном правовом акте. Для большинства людей частная собственность и свобода заключать до­говоры существуют лишь «формально», до тех пор пока они не будут реализованы в условиях полной конкуренции. Отчуждение и эксплуатация «капитализмом» являются, таким образом, не следствием чересчур большой конкуренции результа­тов, как полагали марксисты, а помимо прочего, результатом того, что ее слишком мало. Конкуренция результатов может проложить себе путь только тогда, когда государство и общество воспрепятствуют всем другим видам конкуренции. Если уголовное право и культура человеческих взаимоотношений должны исключать веде­ние конкуренции по принципу физического превосходства, то кон­курентный порядок дополнительно ставит преграды конкурентной борьбе за экономическую власть, равно как и борьбе за оказание наибольшего влияния на правительство.

Часто экономические группировки пытаются избежать нежела­тельных последствий добросовестной конкуренции за счет того, что изображают ее как далекое от жизни явление. При этом зачастую по­нятие полной конкуренции (Vollständiger Wettiewerb) смешивается с понятием совершенной конкуренции (perfect competiton). Корни понятия совершенной конкуренции уходят в теорию неоклассиче­ской экономии. В высокой степени оно представляет собой абстракт­ную модель, которую нельзя per definitionem встретить в реальной жизни. Вальтер Ойкен говорил об этом еще в 1940 г.

Напротив, полная конкуренция в действительности существует. Наличие таковой в самых различных экономиках прошлого и ны­нешнего дня на многих или не столь многих рынках доказывается с помощью простого критерия, предложенного Ойкеном (никто не может проводить рыночную стратегию). Посредством экономиче­ского конституирования полная конкуренция может быть превра­щена в форму рынка, определяющую экономику в целом.

Еще одним серьезным антиподом конкурентному порядку Ойкена является социальная философия «спонтанного порядка». Сто­ронники этой позиции экономического эволюционизма, базирующейся на трудах лауреата Нобелевской премии Ф.А.Хайека, верят в развитие рынка по законам природы. Вот почему для Хайека по­литика порядков так же бессмысленна, как и для того, кто крепко придерживается марксистского закона исторического развития. Экономическое конституирование В.Ойкена стремится гарантиро­вать «спонтанность» индивидов посредством правовых рамок, уста­новленных независимо от рынка. Хайек допускает спонтанное раз­витие правового порядка через рынок со всеми вытекающими отсю­да последствиями.

Позднее Хайек идет еще дальше. Экономическая теория превращается в теорию всеобщей культуры. На смену идее разъяс­нения того, что решения могут приниматься рационально и на нрав­ственной основе, приходит закон «групповой селекции» («группо­вой избирательности»). Конкуренция коллективов, будь то круп­ные концерны или целые культурные слои, решает все то, что со­ставляет цивилизацию. В конкурентной борьбе они выступают за правовые порядки, моральные представления и идеи культурного строительства. То, что одерживает верх в этой конкуренции вполне оправданно, поскольку это находит признание. Поэтому Ф.А.Хайек говорит: «Мне неизвестно, что вообще социально». В. Ойкен возражает ему: «Нет ничего, что не было бы важным в со­циальном отношении».

«Интердепенденция порядков»

В. Ойкен выступает за экономический порядок не только потому, что последний делает возможным способное к функционированию регулирование свободы и экономическую свободу. Полная конкурен­ция, если выйти за ее экономический смысл, является «инструментом лишения власти» (Франц Бём). Речь идет об «интердепенденции по­рядков», о взаимосвязи экономического, государственного и обще­ственного порядков. И хотя понятие «интердепенденция порядков» прослеживается по всей книге, оно имеет для Ойкена большее значе­ние, чем для читателя. Его преждевременная смерть в 1950 г. помеша­ла реализовать план, связанный с расширением этой части «Основ­ных принципов экономической политики».

Форма государственного порядка и форма экономического по­рядка были всегда связаны с авторитарными формами государст­венного порядка. Для того и другого характерна тотальная концен­трация власти. И наоборот, единое целое составляют полная конку­ренция и демократия, ведь сама конкурентная экономика является «демократичной, поскольку в ней потребители, то есть народ, через ценообразование и на основе каждодневной взаимоувязки регули­руют экономический процесс», как писал В.Ойкен в 1947 г. в од­ном экспертном заключении по поводу преобразования западногер­манской экономики. Классическая идея разделения властей означа­ет разделение основной государственной власти на законодатель­ную, исполнительную и судебную с тем, чтобы обеспечить взаим­ный контроль власти и ее ограничение. В. Ойкен обобщил это ре­шающее социальное изобретение современности, отнеся его также к совокупному экономическому и государственному порядку. Полная конкуренция означает существование экономики максимально воз­можного разделения экономической власти. Она корреспондирует с Разделением властей в демократическом правовом государстве.

Это последующее развитие классической концепции разделения властей было необходимо. Экономическая власть дает возмож­ность, даже не нарушая закона, парализовать правовое государство и демократию. Например, концерны и крупные банки в состоянии препятствовать свободному формированию законодательной вла­стью своего волеизъявления или даже блокировать его. Последнее возможно даже вне рамок коррупции через одну только экономиче­скую зависимость. Высокой численности рабочей силы и налоговых поступлений от немногих крупных предприятий вполне достаточно чтобы оказывать законным путем давление, которое противоречит смыслу демократических конституций, например принципам суверенитета народа и равенства прав всех граждан. Юристы «Фрай­бургской школы» занимались также «самостоятельно созданным хозяйственным правом» («самостоятельно созданной совокупно­стью правовых норм, регулирующих хозяйственную деятель­ность»), которое «вытеснило значительную часть германского госу­дарственного гражданско-правового порядка».

В силу сказанного оказывается неверным утверждение, ныне ставшее на Западе и Востоке весьма популярным: правовое госу­дарство и рыночное хозяйство гарантируют свободу. Рыночные хо­зяйства, в которых наличествует концентрация власти, следует свя­зывать исключительно с диктатурами, как это демонстрируют авто­ритарные государства Латинской Америки или рыночные диктату­ры стран Юго-Восточной Азии.

В оставленных заметках В. Ойкен обратил внимание на ряд до­полнительных последствий «интердепенденции порядков», кото­рые могли бы дать толчок к разработке целой программы исследо­ваний. Для него речь шла при этом об обоюдной зависимости куль­турного развития, экономической системы и государственного по­рядка. Самым свежим примером тому служит всеобщая проблема концентрации власти на рынке периодических изданий и книжном рынке. Чем меньше издательства распоряжаются правом на опуб­ликование мнений, тем ограниченнее возможность контроля обще­ственности за государственной властью. И наоборот: чем сильнее противостоящая либеральная общественность, тем скорее давление демократических сил может притормозить протекание процесса концентрации экономической власти.

«Интердепенденция порядков» объясняет двойственный харак­тер богатых индустриальных стран. С одной стороны, существует их экономический потенциал, а также сравнительно высокий уро­вень правовой государственности и демократии. С другой — нельзя не видеть границ их свободы и производительности, равно как и их специфической нестабильности. В той мере, в какой осуществляет­ся разделение властей в государстве, между государством и эконо­микой, а также и внутри экономики, обосновывается свобода индивида. Чем больше разделение властей упраздняется концентрацией власти, тем большей опасности подвергается свобода. В той степе­ни, в какой любой частичный рынок с полной конкуренцией под­держивает свободу общественной системы в целом, любой шаг к концентрации власти ведет к несвободе, бесправию и неэффектив­ности систем централизованно управляемой экономики.

Через 40 лет после опубликования «Основных принципов эко­номической политики» к аналогичным результатам в своих исследованиях пришли экономисты Уолтер Адаме из Мичиганского уни­верситета и Джеймс У. Брок (штат Огайо). И в США, одном из на­иболее развитых правовых государств мира, возрастает опасность подавления свободы крупными банками и крупной промышленно­стью. Многие последние анализы развития рынка в Северной Аме­рике свидетельствуют о том, что все больше крупных предприятий становятся нерентабельными из-за своих размеров. И все же они выживают. И как раз в силу того, что они слишком велики, чтобы допустить их банкротство. Государство принимает меры по искусст­венному поддержанию их существования. Поэтому оба экономиста выступили с требованием: «Необходимо сохранять предприятия та­ких размеров, при которых государство может спокойно мириться с их крахом, то есть таких размеров, которые препятствуют тому, чтобы частные трагедии превращались в социальные катастрофы, и, следовательно, тому, чтобы общественность становилась залож­ницей экономической масштабности».

В. Ойкен осознал, что нельзя посредством мелкого ремонта устра­нить подобную опасность саморазрушения свободного общества. Именно потому, что он был поборником «западных» традиций про­свещения, его политико-экономическая концепция исключала воз­можность простого копирования западной экономической политики. Конструкция классического демократического правового государст­ва должна быть пересмотрена и усовершенствована путем экономиче­ского конституирования процесса минимизация власти. Оно так же необходимо, как и конституционные гарантии всеобщего избиратель­ного права и независимость судей. Вот почему вклад В. Ойкена состо­ит в том, что он последовательно распространял действие универ­сальной концепции просвещения — осуществление прав человека — на экономический порядок.

Критерии преобразований

В «Основных принципах экономической политики» В.Ойкен сформулировал условия и масштабы политики порядков. То, како­выми должны быть изначальные условия, которые позволяли бы переходить к конкурентному порядку, он описал в своих эксперт­ных заключениях по вопросам преобразования германской эконо­мики после 1945 г., представленных военной администрации союз­ников, а также позднее, когда занимал должность советника перво­го германского федерального правительства (1945—1950). Разуме­ется, эти заключения нельзя в полном объеме переносить в сегод­няшние условия, сложившиеся в странах Восточной Европы. И все же в них содержатся те важные критерии преобразований, которые в общем и целом могут оказаться важными для стран, выкарабкивающихся из бедственного положения распадающейся централизован но управляемой экономики.

Вхождение в конкурентный порядок возможно только при опре­деленных стартовых условиях. К числу таковых относится, прежде всего, то, что нельзя начинать с таких размеров предприятий, кото­рые уже заранее предопределяют тип порядка, а именно регулиро­вание экономики властными группировками.

В 1947 г. в качестве безотлагательной меры В.Ойкен требовал того, чтобы все образования картельного типа, к созданию которых приступили и которые были созданы в период господства национал-социализма в стране, были незамедлительно распущены. Это должно было иметь место и в том случае, «если даже из этих пере­плетений не возникало властной монопольной позиции».

На второй ступени должен вступить в силу общий закон, на­правленный против экономической власти. «Следует запретить картели, синдикаты и т.д. и объявить их неправоспособными. Кар­тели, тресты и единоличные монопольные предприятия необходимо декартелизировать или распустить, насколько технические или на­роднохозяйственные обстоятельства дела не исключают возмож­ность подобной декартелизации или роспуска». Действие закона о недопущении или устранении экономической власти распространя­ется на все предприятия, «которые в состоянии оказывать на рынке такое влияние, которое в условиях полной конкуренции было бы просто невозможно».

Поскольку отдельно взятая страна, принявшая решение о прове­дении политики порядков, присущей конкуренции результатов, не располагает властью проводить декартелизацию крупных зарубеж­ных предприятий, то в качестве еще одного стартового условия не­обходимо «остановить проникновение международных концернов с Востока и с Запада и полностью покончить с ним».

Это основополагающее требование В.Ойкена находится в пол­ном противоречии с процессом проникновения мультинациональных концернов в Восточную Европу, которому создаются благопри­ятные условия. Оно подкрепляется опытом, накопленным странами третьего мира, государственное руководство которых нередко пред­принимало попытки извлечь выгоду из научно-технического про­гресса за счет внедрения международных концернов, вынужденно не отказываясь при этом от внешнеторгового протекционизма. Именно внешнеторговый протекционизм во многих случаях мог сделать для мультинациональных компаний привлекательными ка­питаловложения, поскольку импортные ограничения гарантирова­ли то, что эти компании могли действовать спокойно на соответст­вующих внутренних рынках, не ощущая никаких помех со стороны иностранных конкурентов. Результатом же зачастую было то, что, как предсказывал В. Ойкен, борьба, не связанная с конкуренцией результатов, приводила к гибели существовавшие отечественные малые и средние предприятия соответствующего рынка (к примеру, в результате демпинга).

В отличие от столь популярных ныне представлений, по которым олигополии и колоссальную власть на рынках следует вос­принимать с национальной точки зрения стоящими на службе международной конкурентоспособности, В.Ойкен приводил совер­шенно противоположную аргументацию. По его мнению, как раз могущественные концерны препятствуют раскрытию возможно­стей мирового рынка в смысле справедливого, регулируемого кон­куренцией мирового хозяйства. Ойкеновская концепция демоно­полизации затрагивала в первую очередь те предприятия, кото­рые имели многочисленные зарубежные филиалы во всем мире, как, скажем, «ИГ Фарбениндустри» и «Дойче банк». Подобные властные структуры в состоянии оказывать давление на прави­тельство с целью защитить внутренний рынок путем установления импортных барьеров и получать соответствующие субсидии на экспорт товаров. То и другое наносит ущерб как потребителям, так и не получающим субсидий мелким производителям именно в том, что касается их «конкурентоспособности на мировом рынке», то есть их способности в рамках справедливых условий быть уча­стниками операций на мировом рынке.

Конкурентный порядок и интеграция в мировое хозяйство были для В.Ойкена неотделимы друг от друга. В то время как в период крайней нужды после 1945 г. многие связывали свои надежды с ав­таркическим и планируемым государством снабжением населения товарами, Вальтер Ойкен выступал за ведение свободной мировой торговли по принципу конкуренции результатов: «Установление тесных связей с мировым рынком — это самая лучшая экономиче­ская гарантия мира». И одновременно: «Чем больше рынок, тем тя­желее создавать властные позиции в экономике».

Но открытию мирового рынка противостоят, как правило, не только националистическая экономическая идеология и те группы отечественной экономики, которые извлекают выгоду из протекцио­низма. Торжественно провозглашенный свободным мировой рынок во многих отношениях является несвободным из-за существования частных торговых олигополии, государственного контигентирования внешней торговли, экспортных субсидий, а также бесчисленно­го множества нетарифных препятствий в торговле. Поэтому вместо настоящей конкуренции достижений производителей на мировом рынке часто имеет место борьба экономических территорий. Наи­большим успехом тогда пользуется та страна, которая, предостав­ляя субсидии и умело устанавливая барьеры в торговле, оказывает­ся в состоянии обеспечить своему сельскому хозяйству или про­мышленности соответствующие доли мирового рынка и получение олигополистической прибыли. В условиях такой конкуренции эко­номических территорий более бедные страны, включая страны Вос­точной Европы, экономика которых находится на стадии преобра­зования, могут только нести потери. Что делать?

Сколь активно В.Ойкен выступал за установление международ­ного конкурентного порядка, столь важно было для него показать, что и для отдельно взятой экономически более слабой страны впол­не по силам в тех условиях мирового рынка, которые характеризу­ются конкуренцией власти, на национальном уровне начинать с ус­тановления конкурентного порядка.

С одной стороны, В.Ойкен выступал за отмену всех таких наци­оналистических экономических мер, как субсидии, внешнеторговая монополия или контигентирование импорта. С другой — он пред­ложил исключить доступ к власти на рынках, что лишало крупные международные компании свободы создавать филиалы. Одновре­менно это создавало благоприятные условия для привлечения капи­талов зарубежных малых и средних предприятий.

Наряду с этим он требовал не только проведения внутри страны «декартелизации и роспуска картелей», а также отказа от создания благоприятных условий для концентрации экономической мощи, но и систематического предоставления преимуществ предприятиям та­ких размеров (мелких и средних), которые соответствуют условиям конкуренции, во всех сферах экономической политики (начиная с налоговой политики и доступа к ресурсам и кончая распределением государственных заказов).

Применительно как к внутреннему рынку, так и к международ­ным экономическим отношениям В.Ойкен использовал одни и те же масштабы. Благодаря этому фундаментальному принципу от­дельно взятая страна могла, с одной стороны, в условиях мирового рынка, характеризующихся конкуренцией власти, формировать функционирующий внутренний рынок с выходом на мировые рын­ки, а с другой — давать импульс вовне для развития более справед­ливого и более свободного мирового хозяйства.

Эту концепцию можно распространить и на другие актуальные проблемы мировой экономики. Большую, чем традиционный дем­пинг, роль играет нынче экономический демпинг. Страны уничто­жают как свои собственные основы жизни, так и основы жизни все­го человечества, с тем, чтобы иметь возможность предлагать свои то­вары на мировом рынке по более низким, а тем самым более конку­рентоспособным ценам. У страны, не желающей участвовать в тако­го рода недобросовестной конкуренции, в части реальной политики остается одна возможность: она требует от своих собственных пред­приятий достаточных стандартов по охране окружающей среды, ко­торые могут быть точно так же распространены и на импортируе­мые продукты (в необходимых случаях даже с установлением запрета на импорт товаров). В какой степени оказывается экономиче­ски рациональной подобная стратегия интеграции в мировой ры­нок, характерной для политики порядков, хорошо видно как раз в сфере технологии окружающей среды. В наши дни техника, ориен­тированная на будущее и созданная с учетом требований охраны окружающей среды, поступает на мировой рынок в большинстве случаев из тех стран, которые имеют соответственно самое строгое законодательство в области охраны окружающей среды и которые внедрили его раньше, чем другие. В равной степени сказанное мог­ло бы иметь отношение и к использованию предложенной В.Ойкеном ограниченной власти на рынках: лишь страны с функциониру­ющими конкурентными рынками и демократией, независимой от экономики, в состоянии решать крупные проблемы будущего нова­торски и эффективно, равно как справедливо и демократически.