Границы конкуренции. Экологическая политика порядков

Конкуренция на рынке — идеальный метод познания, позволя­ющий оценить материальную ограниченность. Но он функциониру­ет только при одном условии. Оцениваются лишь продукты, кото­рые могут быть отнесены к правовому субъекту, подлежащему чет­кому отграничению. Именно основные материальные блага не под­даются такой индивидуализированной оценке. Воздух принадле­жит всем без исключения, не только живущим сейчас людям, а всем людям и прочим живым существам, которые живут и будут жить на Земле. Воздух нельзя покупать или продавать. Поэтому он не включается в экономические расчеты отдельно взятых производите­лей и потребителей. Поскольку рыночный механизм не имеет сенсорного устройства для этих экологических благ, он исчисляет их с использованием цены на них, равной нулю. Но их фактическая сто­имость бесконечно велика, поскольку без них жизнь невозможна.

Рынок ставит этот фундаментальный экономический факт с ног на голову: он охотнее всего вознаграждает того, кто умеет, насколь­ко это возможно, превращать эти «бесплатные» блага в оплачивае­мые товары. Поэтому все экономические расчеты существующих рыночных хозяйств в большей или меньшей степени неверны. Ин­дустриальные нации в силу того, что не оплачивают тех издержек, которые они порождают, оказываются в таком долгу перед последу­ющими поколениями, что нависает серьезная угроза будущему че­ловечества. Если не наступит коренного поворота, то все рыночные хозяйства из-за своего обусловленного системой нежелания видеть экологическую ограниченность рухнут точно так же, как это про­изошло с централизованно управляемыми экономиками с их сис­темно обусловленной слепотой по отношению ко всем видам огра­ниченности.

Цены должны говорить экологическую правду. Вот почему В.Ойкен требовал запретить производства, разрушающие природу или создающие угрозу здоровью человека. Более того, сегодня иск­лючительно важно концепцию политики порядков как единое целое распространять на глобальную экологическую проблему. Принцип, согласно которому государство устанавливает рамки, в которых только и могут действовать люди, имеет силу не только для правил рынка, но и для его материальной основы. В соответствии с ним се­годня, например, следовало бы запретить большую часть химиче­ского производства, а атомную промышленность целиком.

По ойкеновским принципам мыслимо, к примеру, принятие сле­дующей экономической меры по предотвращению климатической катастрофы, опасность которой уже существует. Отдельно взятое государство или организации государств (скажем, ООН) могут на основе нынешних знаний происходящих изменений мирового кли­мата установить, какое количество углекислого газа (СО₂) допусти­мо выбрасывать в атмосферу, не ставя на карту существование че­ловека в будущем. Это количество является ограничивающим мате­риальным условием любого вида хозяйствования. Его следует уста­навливать как лимит. Государства должны определять те рамки, в которых можно свободно хозяйствовать. Ценовой механизм конку­рентного рынка может функционировать лишь в пределах подо­бных ограничений по отношению к рынку. Если количество сжигае­мого топлива устанавливается политическим путем на основе зна­ния достижений естественных наук, то на нефть, уголь и т.д. могут образовываться конкурентные цены, которые позволят осуществить оптимальное распределение денежных средств, чего не в состоянии сделать никакое государственное регулирование.

Поворот к экологически благоприятному хозяйствованию во многих отношениях возможен только на основе конкурентного порядка. Здесь следует назвать, например, конституирующий прин­цип последовательной ответственности, без кото­рого разрушение окружающей среды становится неизбежным. Бо­лее того, рынки, свободные от властных сил, являются необходи­мым условием того, что вообще будет принято и претворено в жизнь решение о создании необходимого экологического права, ко­торое не окажется заблокированным мощными группировками.

Покончить с уничтожением основ жизни человечества можно, только если не будет допущено возникновения экономической вла­сти. Многообразие природы и культуры разрушается монополиза­цией рынков. К примеру сказать, несколько химических концернов и концернов, производящих семенные материалы, уже внесли ре­шающий вклад в уничтожение многообразия видов растений. В на­стоящее время в мировом производстве продовольствия 95% энер­гии, содержащейся в пище, поставляется всего 30 видами растений. Только в одной Индии каких-нибудь 50 лет назад культивирова­лось 30 000 сортов риса, сегодня их осталось там всего 50. Каждый день безвозвратно исчезает несколько видов животных и растений. Вымирает также большинство сортов, которые человек выводил на протяжении тысячелетий. Они могли появиться на свет только по­тому, что существовали миллионы не зависящих друг от друга лю­дей, разводивших животных и культивировавших растения. Уста­новление господства на рынке и связанное с этим генное патентирование олигополии индустриального сельского хозяйства (см. выска­занные В.Ойкеном соображения по поводу патентного права) разрушают свободу отдельно взятого крестьянина в том, что касается самостоятельного разведения растений.

В результате возникает новый вид бедности, которую нельзя возместить никакими экономическими мерами. Вместе с многообра­зием исчезают также возможности реагировать на материальные опасности (например, на болезни растений, изменения климата). Сегодня многообразие рынков возможно только в рамках политики порядков. Оно является одновременно предпосылкой для многооб­разия культуры и природы. Без многообразия культуры нет созида­ния. Без созидания нельзя найти путей выхода из всеобщей бедно­сти. Без многообразия природы нет эволюции, а без эволюции — самой жизни.

Новые формы бедности и несвободы свидетельствуют об акту­альности экономического конституирования, предложенного Валь­тером Ойкеном. Разумеется, сегодня существуют важные взаимо­связи и взаимозависимости политики порядков, которые были недооценены в работе В.Ойкена или даже не нашли своего отражения в ней. Если бы В.Ойкен был жив, он, вероятно, на отдельные пункты своей теории смотрел бы по-другому. Например, в 1950 г. он своей концепцией «монопольного ведомства» приписывал монопо­лиям особо важную роль. Однако ныне решающей формой концен­трации власти на мировом рынке являются олигополии. Такого ро­да вопросы требуют дальнейшего осмысления. Но они ничего не ме­няют в том, что касается применимости концепции В.Ойкена.

Сильнее, чем 40 лет назад, проявляется сейчас важность концеп­ции. В послевоенной Германии в условиях быстрого роста благосо­стояния многие забыли о том, что был упущен момент для экономи­ческого конституирования конкурентного порядка. В наши дни это невозможно в Восточной Европе. Поскольку «сформировавшиеся» предпосылки конкуренции результатов (как-то развитое среднее со­словие и неписаная правовая культура) здесь несравненно слабее, отказ от политики порядков прямо способствовал бы дальнейшему существованию бедности и несвободы. Сказанное относится и к бо­лее бедным странам Юга. Впрочем, и самые богатые индустриаль­ные страны сегодня, несомненно, стоят перед необходимостью при­нять решение об установлении конкурентного порядка. И здесь ста­новится очевидным, что продолжение прежней политики сулит ма­ло хорошего будущему человечества.

Теория порядков и политика порядков могут помочь найти путь к справедливому и экологически чистому мировому экономическо­му порядку.

Вальтер Освальт-Ойкен, Франкфурт-на-Майне, 1 сентября 1993 г.

Предисловие

Вальтер Ойкен едва завершил свою работу над «Основами по­литической экономии», как началась вторая мировая война. После этого он более 10 лет напряженно трудился над тем, чтобы в разви­тие своего научного метода выпустить в свет «Принципы экономи­ческой политики», труд, посвященный практическому применению этого метода. И вновь с его вторым главным произведением случи­лось так, что работа была завершена в решающий момент. К момен­ту кончины В.Ойкена книга оказалась если и не готовой к печати, то полностью завершенной. Тем самым труд всей его жизни пред­стал как единое целое, хотя, с точки зрения самого автора, это было «самое-самое начало». И все же это единое целое. То, что это стало возможным, отнюдь не случайно. Важность предмета не давала ему покоя. Он постоянно ясно представлял себе, как много еще пред­стоит сделать и как велика ответственность экономиста-теоретика перед реальной действительностью.

Если бы он к тому же успел сам написать уже запланированное предисловие, он, разумеется, сказал бы несколько слов об этом от­ношении политэконома к действительности. Возможно, как об этом говорится в его заметках, в развитие основной мысли последних страниц книги Гундолфа «Шекспир и германский дух». Гундолф объясняет там, что человек все больше и больше теряет изначальное отношение к действительности: «Почти всем нам сегодня не хватает сил соотноситься с действительностью». Этим обозначен духовно-исторический кризис, последствия которого, выходя за рамки ду­ховного, должны были проявиться в тяжелых потрясениях полити­ческой и социальных структур, что, собственно, и произошло. Се­годня — такой видел ситуацию Ойкен — после катастроф послед­них десятилетий сложилось бедственное положение, из которого Может вывести только радикальный поворот к лучшему — обрете­ние потерянного на новом уровне. Человек должен опять научиться воспринимать от действительности законы своего поведения. ми словами, как действующее лицо он должен научиться уважать объективно существующие закономерности. То, что это значит для экономической политики, является темой данной книги.

«Сила соотноситься с действительностью» возникает, по мнению Ойкена, лишь там, где и к вопросам, поставленным действительностью, подходят не как к некой разновидности интеллектуальной общественной игры, как только к l'art pour l’art [1], но как к тому, чем они являются на самом деле. Экономическая политика имеет дело с решениями, которые прямо затрагивают существование людей. От того, как будут установлены стрелки политики порядка, будет зави­сеть, сможет ли функционировать система в целом или же будни бесчисленного множества отдельных людей, их тяжелая борьба за существование станут еще более тяжелыми.

Нынешние тяготы и лишения образуют то острие, то жало, кото­рое заставляет двигаться неустанно вперед работу над вещными проблемами. И все же — это вторая мысль, которую автор намере­вался высказать в предисловии, — «данная книга не посвящена рассмотрению проблем дня. Она задумана как средство оказать влияние на мышление и потому представляет собой работу с даль­ним прицелом. Я буду доволен, если идеи книги дадут стимул к дальнейшим размышлениям и к новым исследованиям действитель­ности и если продолжат оказывать так свое воздействие в дальней­шем на протяжении многих лет и десятилетий».

Последнее, что еще хотел бы высказать автор и что необходимо сказать сейчас, были бы слова благодарности умершим и живым. Назвать все имена не представляется возможным, так как соответ­ствующих пометок автора нет. Однако Вальтер Ойкен всегда счи­тал особым счастьем для себя то, что в своей работе он мог чувство­вать себя единомышленником столь многих людей. Всех их следует поблагодарить от имени автора.

Без помощи друзей-ученых издание книги было бы невозмож­ным. Искреннюю благодарность я приношу Фридриху А.Лутцу и Карлу Фридриху Майеру за ту неоценимую помощь, которую они постоянно оказывали своими советами при издании этого труда. Но, прежде всего я сердечно благодарна К.Паулю Хензелю за большой вклад в общее дело по изданию книги, человеку, который, будучи долгие годы сотрудником моего мужа, был хорошо знаком с его идеями и потому более всего подходил для решения такой задачи.

Вальтер Ойкен имел обыкновение говорить, что в самой книге формулировки значат гораздо меньше, чем те «намерения, которые за ними скрываются». Это прослеживается настолько отчетливо,

что можно безошибочно выделить в книге отдельные места, где автор был особенно увлечен предметом своего исследования. В этих случаях сила внутреннего убеждения пробивается сквозь наслоения слов и переносится прямо на читателя. За этой книгой стоит ярко выраженное намерение. Мы можем только надеяться, предлагая ее вниманию общественности, что читателей также захватит все то, что пронизывало идеи Вальтера Ойкена при написании данной книги: решимость способствовать тому, чтобы объективные законы действительности обрели свои права; стремление к порядку; возму­щение любым видом насилия над человеком.

Эдит Ойкен

Информация к изданию

Большая часть рукописи книги была представлена напечатанной на пишущей машинке. В связи с этим нужно было лишь устранить повторы приводимых примеров и формулировок, случайные тек­стовые перехлесты и языковые шероховатости. Затем была обнару­жена масса заметок, которые предстояло тщательно проверить с тем, чтобы выяснить, учтены ли они в тексте. При этом выясни­лось, что автор намеревался изложить отдельные тезисы более под­робно. Эти места снабжены примечаниями, которые, как и приме­чания издателей, отмечены звездочкой. Два раздела, помеченные в тексте Р.Н., были собраны воедино или сформулированы на основе рукописных набросков и заметок, причем рамки, которые опреде­лялись этими заметками, были строго соблюдены. Не допускалось никаких исправлений, способных изменить смысл.

Г-на доктора В.Штюлъпнагеля мы должны поблагодарить за подготовку указателей, а г-на Е.Ридера — за помощь в чтении кор­ректур.

Издатели

Книга первая