Конкуренция на рынке — идеальный метод познания, позволяющий оценить материальную ограниченность. Но он функционирует только при одном условии. Оцениваются лишь продукты, которые могут быть отнесены к правовому субъекту, подлежащему четкому отграничению. Именно основные материальные блага не поддаются такой индивидуализированной оценке. Воздух принадлежит всем без исключения, не только живущим сейчас людям, а всем людям и прочим живым существам, которые живут и будут жить на Земле. Воздух нельзя покупать или продавать. Поэтому он не включается в экономические расчеты отдельно взятых производителей и потребителей. Поскольку рыночный механизм не имеет сенсорного устройства для этих экологических благ, он исчисляет их с использованием цены на них, равной нулю. Но их фактическая стоимость бесконечно велика, поскольку без них жизнь невозможна.
Рынок ставит этот фундаментальный экономический факт с ног на голову: он охотнее всего вознаграждает того, кто умеет, насколько это возможно, превращать эти «бесплатные» блага в оплачиваемые товары. Поэтому все экономические расчеты существующих рыночных хозяйств в большей или меньшей степени неверны. Индустриальные нации в силу того, что не оплачивают тех издержек, которые они порождают, оказываются в таком долгу перед последующими поколениями, что нависает серьезная угроза будущему человечества. Если не наступит коренного поворота, то все рыночные хозяйства из-за своего обусловленного системой нежелания видеть экологическую ограниченность рухнут точно так же, как это произошло с централизованно управляемыми экономиками с их системно обусловленной слепотой по отношению ко всем видам ограниченности.
Цены должны говорить экологическую правду. Вот почему В.Ойкен требовал запретить производства, разрушающие природу или создающие угрозу здоровью человека. Более того, сегодня исключительно важно концепцию политики порядков как единое целое распространять на глобальную экологическую проблему. Принцип, согласно которому государство устанавливает рамки, в которых только и могут действовать люди, имеет силу не только для правил рынка, но и для его материальной основы. В соответствии с ним сегодня, например, следовало бы запретить большую часть химического производства, а атомную промышленность целиком.
По ойкеновским принципам мыслимо, к примеру, принятие следующей экономической меры по предотвращению климатической катастрофы, опасность которой уже существует. Отдельно взятое государство или организации государств (скажем, ООН) могут на основе нынешних знаний происходящих изменений мирового климата установить, какое количество углекислого газа (СО2) допустимо выбрасывать в атмосферу, не ставя на карту существование человека в будущем. Это количество является ограничивающим материальным условием любого вида хозяйствования. Его следует устанавливать как лимит. Государства должны определять те рамки, в которых можно свободно хозяйствовать. Ценовой механизм конкурентного рынка может функционировать лишь в пределах подобных ограничений по отношению к рынку. Если количество сжигаемого топлива устанавливается политическим путем на основе знания достижений естественных наук, то на нефть, уголь и т.д. могут образовываться конкурентные цены, которые позволят осуществить оптимальное распределение денежных средств, чего не в состоянии сделать никакое государственное регулирование.
Поворот к экологически благоприятному хозяйствованию во многих отношениях возможен только на основе конкурентного порядка. Здесь следует назвать, например, конституирующий принцип последовательной ответственности, без которого разрушение окружающей среды становится неизбежным. Более того, рынки, свободные от властных сил, являются необходимым условием того, что вообще будет принято и претворено в жизнь решение о создании необходимого экологического права, которое не окажется заблокированным мощными группировками.
Покончить с уничтожением основ жизни человечества можно, только если не будет допущено возникновения экономической власти. Многообразие природы и культуры разрушается монополизацией рынков. К примеру сказать, несколько химических концернов и концернов, производящих семенные материалы, уже внесли решающий вклад в уничтожение многообразия видов растений. В настоящее время в мировом производстве продовольствия 95% энергии, содержащейся в пище, поставляется всего 30 видами растений. Только в одной Индии каких-нибудь 50 лет назад культивировалось 30 000 сортов риса, сегодня их осталось там всего 50. Каждый день безвозвратно исчезает несколько видов животных и растений. Вымирает также большинство сортов, которые человек выводил на протяжении тысячелетий. Они могли появиться на свет только потому, что существовали миллионы не зависящих друг от друга людей, разводивших животных и культивировавших растения. Установление господства на рынке и связанное с этим генное патентирование олигополии индустриального сельского хозяйства (см. высказанные В.Ойкеном соображения по поводу патентного права) разрушают свободу отдельно взятого крестьянина в том, что касается самостоятельного разведения растений.
В результате возникает новый вид бедности, которую нельзя возместить никакими экономическими мерами. Вместе с многообразием исчезают также возможности реагировать на материальные опасности (например, на болезни растений, изменения климата). Сегодня многообразие рынков возможно только в рамках политики порядков. Оно является одновременно предпосылкой для многообразия культуры и природы. Без многообразия культуры нет созидания. Без созидания нельзя найти путей выхода из всеобщей бедности. Без многообразия природы нет эволюции, а без эволюции — самой жизни.
Новые формы бедности и несвободы свидетельствуют об актуальности экономического конституирования, предложенного Вальтером Ойкеном. Разумеется, сегодня существуют важные взаимосвязи и взаимозависимости политики порядков, которые были недооценены в работе В.Ойкена или даже не нашли своего отражения в ней. Если бы В.Ойкен был жив, он, вероятно, на отдельные пункты своей теории смотрел бы по-другому. Например, в 1950 г. он своей концепцией «монопольного ведомства» приписывал монополиям особо важную роль. Однако ныне решающей формой концентрации власти на мировом рынке являются олигополии. Такого рода вопросы требуют дальнейшего осмысления. Но они ничего не меняют в том, что касается применимости концепции В.Ойкена.
Сильнее, чем 40 лет назад, проявляется сейчас важность концепции. В послевоенной Германии в условиях быстрого роста благосостояния многие забыли о том, что был упущен момент для экономического конституирования конкурентного порядка. В наши дни это невозможно в Восточной Европе. Поскольку «сформировавшиеся» предпосылки конкуренции результатов (как-то развитое среднее сословие и неписаная правовая культура) здесь несравненно слабее, отказ от политики порядков прямо способствовал бы дальнейшему существованию бедности и несвободы. Сказанное относится и к более бедным странам Юга. Впрочем, и самые богатые индустриальные страны сегодня, несомненно, стоят перед необходимостью принять решение об установлении конкурентного порядка. И здесь становится очевидным, что продолжение прежней политики сулит мало хорошего будущему человечества.
Теория порядков и политика порядков могут помочь найти путь к справедливому и экологически чистому мировому экономическому порядку.
Вальтер Освальт-Ойкен, Франкфурт-на-Майне, 1 сентября 1993 г.
Предисловие
Вальтер Ойкен едва завершил свою работу над «Основами политической экономии», как началась вторая мировая война. После этого он более 10 лет напряженно трудился над тем, чтобы в развитие своего научного метода выпустить в свет «Принципы экономической политики», труд, посвященный практическому применению этого метода. И вновь с его вторым главным произведением случилось так, что работа была завершена в решающий момент. К моменту кончины В.Ойкена книга оказалась если и не готовой к печати, то полностью завершенной. Тем самым труд всей его жизни предстал как единое целое, хотя, с точки зрения самого автора, это было «самое-самое начало». И все же это единое целое. То, что это стало возможным, отнюдь не случайно. Важность предмета не давала ему покоя. Он постоянно ясно представлял себе, как много еще предстоит сделать и как велика ответственность экономиста-теоретика перед реальной действительностью.
Если бы он к тому же успел сам написать уже запланированное предисловие, он, разумеется, сказал бы несколько слов об этом отношении политэконома к действительности. Возможно, как об этом говорится в его заметках, в развитие основной мысли последних страниц книги Гундолфа «Шекспир и германский дух». Гундолф объясняет там, что человек все больше и больше теряет изначальное отношение к действительности: «Почти всем нам сегодня не хватает сил соотноситься с действительностью». Этим обозначен духовно-исторический кризис, последствия которого, выходя за рамки духовного, должны были проявиться в тяжелых потрясениях политической и социальных структур, что, собственно, и произошло. Сегодня — такой видел ситуацию Ойкен — после катастроф последних десятилетий сложилось бедственное положение, из которого Может вывести только радикальный поворот к лучшему — обретение потерянного на новом уровне. Человек должен опять научиться воспринимать от действительности законы своего поведения. ми словами, как действующее лицо он должен научиться уважать объективно существующие закономерности. То, что это значит для экономической политики, является темой данной книги.
«Сила соотноситься с действительностью» возникает, по мнению Ойкена, лишь там, где и к вопросам, поставленным действительностью, подходят не как к некой разновидности интеллектуальной общественной игры, как только к l'art pour l’art [1], но как к тому, чем они являются на самом деле. Экономическая политика имеет дело с решениями, которые прямо затрагивают существование людей. От того, как будут установлены стрелки политики порядка, будет зависеть, сможет ли функционировать система в целом или же будни бесчисленного множества отдельных людей, их тяжелая борьба за существование станут еще более тяжелыми.
Нынешние тяготы и лишения образуют то острие, то жало, которое заставляет двигаться неустанно вперед работу над вещными проблемами. И все же — это вторая мысль, которую автор намеревался высказать в предисловии, — «данная книга не посвящена рассмотрению проблем дня. Она задумана как средство оказать влияние на мышление и потому представляет собой работу с дальним прицелом. Я буду доволен, если идеи книги дадут стимул к дальнейшим размышлениям и к новым исследованиям действительности и если продолжат оказывать так свое воздействие в дальнейшем на протяжении многих лет и десятилетий».
Последнее, что еще хотел бы высказать автор и что необходимо сказать сейчас, были бы слова благодарности умершим и живым. Назвать все имена не представляется возможным, так как соответствующих пометок автора нет. Однако Вальтер Ойкен всегда считал особым счастьем для себя то, что в своей работе он мог чувствовать себя единомышленником столь многих людей. Всех их следует поблагодарить от имени автора.
Без помощи друзей-ученых издание книги было бы невозможным. Искреннюю благодарность я приношу Фридриху А.Лутцу и Карлу Фридриху Майеру за ту неоценимую помощь, которую они постоянно оказывали своими советами при издании этого труда. Но, прежде всего я сердечно благодарна К.Паулю Хензелю за большой вклад в общее дело по изданию книги, человеку, который, будучи долгие годы сотрудником моего мужа, был хорошо знаком с его идеями и потому более всего подходил для решения такой задачи.
Вальтер Ойкен имел обыкновение говорить, что в самой книге формулировки значат гораздо меньше, чем те «намерения, которые за ними скрываются». Это прослеживается настолько отчетливо,
что можно безошибочно выделить в книге отдельные места, где автор был особенно увлечен предметом своего исследования. В этих случаях сила внутреннего убеждения пробивается сквозь наслоения слов и переносится прямо на читателя. За этой книгой стоит ярко выраженное намерение. Мы можем только надеяться, предлагая ее вниманию общественности, что читателей также захватит все то, что пронизывало идеи Вальтера Ойкена при написании данной книги: решимость способствовать тому, чтобы объективные законы действительности обрели свои права; стремление к порядку; возмущение любым видом насилия над человеком.
Эдит Ойкен
Информация к изданию
Большая часть рукописи книги была представлена напечатанной на пишущей машинке. В связи с этим нужно было лишь устранить повторы приводимых примеров и формулировок, случайные текстовые перехлесты и языковые шероховатости. Затем была обнаружена масса заметок, которые предстояло тщательно проверить с тем, чтобы выяснить, учтены ли они в тексте. При этом выяснилось, что автор намеревался изложить отдельные тезисы более подробно. Эти места снабжены примечаниями, которые, как и примечания издателей, отмечены звездочкой. Два раздела, помеченные в тексте Р.Н., были собраны воедино или сформулированы на основе рукописных набросков и заметок, причем рамки, которые определялись этими заметками, были строго соблюдены. Не допускалось никаких исправлений, способных изменить смысл.
Г-на доктора В.Штюлъпнагеля мы должны поблагодарить за подготовку указателей, а г-на Е.Ридера — за помощь в чтении корректур.
Издатели
Книга первая