Злясь и волнуясь, не допустила ли я ошибку, я сложила руки на груди и надулась молча.
Миниас звучно захлопнул книжку. Я вздрогнула, и его красные глаза уставились на меня с тревожной пристальностью. Он спрыгнул со стола и сделал два шага вперед.
– Ты знаешь, зачем она приходила? И это у тебя? Пульс у меня зачастил, я выпрямилась в тревоге:
– Думаю, что да.
Миниас встал неподвижно, как столб, только подол мантии шевелился.
– Отдай мне. И я сделаю так, что Тритон никогда больше тебя не побеспокоит.
У меня пересохло во рту. Видя, как яростно он хочет заполучить этот предмет, я понимала, что отдать ему эту штуку – очень большая ошибка. Но он даже не знает, что это такое.
– Ага, – сказала я недоверчиво. – Как в ту ночь, да? Ты ею управлять не можешь, и сам это знаешь.
Он хотел было возразить, и я подняла брови. Опустив голову в задумчивости, Миниас шагнул назад.
– У тебя ничего нет из того, что я хочу, демон, – сказала я. – Ты будешь у меня в долгу.
– Ты думаешь, я буду носить твою метку? – спросил он, и я подняла голову, услышав в его голосе неверие, нежелание верить. – Нет, твою метку я носить не буду.
Щеки его остались бледны, но в глазах читался глубокий гнев.
– А почему нет? – Мне эта идея понравилась хотя бы тем, что не понравилась ему. Потом я вспомнила слова Трента – что я принимаю решения на основе того, насколько сильно они разозлят окружающих, – и нахмурилась. Но Миниас этого не видел, потому что возмущенно фыркнул и повернулся ко мне спиной.
Плечи у него были широки неимоверно, и в мантии он выглядел просто царственно, особенно рядом со мной в босоножках, джинсах и майке. Я все еще была подключена к линии и ощутила, как перепутываются волосы. Проведя рукой по кудрям, я успела подумать, что все‑таки я дура: беспокоиться о кудрях, когда у меня в кухне торчит демон.
Миниас поднял голову – и тут хлопнула входная дверь.
Кери. Наконец‑то.
Ее легкие шаги тихо прозвучали в коридоре, приятный голос, напряженный от тревоги, окликнул меня. На пороге Кери остановилась, большими глазами глядя то на Миниаса у меня в круге, то на меня. Она все еще была одета в тот же летний наряд, легкое полотняное платье, и ноги у нее были мокрые – она по росной траве прошла босиком. Дженкс сидел у нее на плече так, будто там ему самое место, и я не удивилась, увидев Рекс, кошку Дженкса, на руках у Кери. Апельсиновый котенок мурлыкал, закрыв глаза, и лапки у кошечки тоже были мокрые.
– Храни нас господь, – вздохнула облегченно Кери. Дженкс взлетел, рассыпая золотые искорки, а кошку Кери спустила на пол. – У тебя все хорошо? – спросила она у меня, подходя, но не беря меня за руки, как обычно.
– Пока что, – ответила я, думая, не злится ли она на меня за прошлую ночь, хотя и говорит, что нет. Я соорудила круг вызова как следует – я только не знала, как он звонит. Кери – суровая учительница, но она не затаила бы зла только за то, что до меня медленно доходит. Или все‑таки?
Рекс встала посреди кухни, подергивая хвостом – ей не нравилось быть на линолеуме. Мне она в руки не давалась, зато демон в трех футах от нее не волновал ее совершенно. Дура, а не кошка.
– Добрый вечер, Кери, – приветливо поздоровался Миниас, но она его не хотела замечать. Только слегка поджатые губы да поднятые к распятию пальцы были сигналом, что она его услышала.
– Вы пришли к соглашению? – спросила она, не скрывая беспокойства на осунувшемся лице.
Дженкс вернулся от окна, куда подлетел проверить, как там его детки:
– Мы ждали тебя.
У меня ком в груди собрался. Мы. Мелочь, но для меня то, что он не повернулся ко мне спиной за дела с демонами, значило очень много. Черт побери, не просила я такого!
– Отлично. – Кери опустила настороженные узкие плечи. И только сейчас она подошла, встала рядом со мной, лицом к лицу с Миниасом. – Я помогу тебе составить контракт, который нельзя будет извратить.
Лающий смех Миниаса поймал меня врасплох. Он заложил руки за спину, придавая себе вид неколебимости, и я нахмурилась.
– Нет, – сказал он просто. – Я слыхал, что ты сделала с
Алом. Договариваться я буду с ней. – Прорези его зрачков сузились, взгляд скользнул по мне, и у меня мурашки поползли по коже. – С тобой я не буду вести переговоры и не разрешу тебе действовать как ее представителю.
Кери застыла с красными пятнами на щеках:
– Ты не имеешь права ни на какие предварительные условия, ты… левитер‑недоучка!
Я не знала, что такое «левитер», но Миниас поморщился. Дженкс приземлился ко мне на плечо:
– Она ему только что сказала, что в переговорах он чайник, – шепнул он, и я промычала что‑то понимающее и только потом подумала: а откуда он знает?
Миниас положительно разозлился, и мне не понравилось, как он постукивает шлепанцами по основанию круга, будто выстукивая слабину, ведущую наружу.
– Прекратите оба, – велела я, чтобы привлечь их внимание. – Кери, это не существенно. Я ничего от него не хочу, так что ему придется носить мою метку.
Миниаса это настолько не устраивало, что он с размаху хрястнул кулаком по барьеру и ойкнул от боли. Отчетливо послышался запах жженного янтаря, я наморщила нос. Демон повернулся ко мне спиной, взметнув полы мантии и рассматривая свой кулак, а Рекс бросилась прочь. Послышался скрип кошачьей дверцы, из сада донесся радостный щебет. Рекс лаской прыгнула обратно, царапнув когтями пол, и бросилась прятаться – наверное, к Айви под кровать.
Дженкс подлетел ко мне, повис так близко, что мне пришлось глаза скашивать.
– Ты это можешь?
– Кажется, он так думает.
Я махнула рукой, отгоняя Дженкса, и увидела, что Кери смотрит на меня с тревогой.
– Я этого делать не буду! – вмешался Миниас, и я покосилась на него, потом на часы. Черт возьми, скоро придет Айви, и совсем не надо, чтобы эти двое встретились.
– Будешь, – сказала я, поставив руки на бедра и придвигаясь ближе. – Нет ничего, что ты мог бы мне дать, ничего, чему мог бы меня научить. – Либо ты снимешь с меня метку Ала или Тритона взамен на свою, либо примешь мою метку и провалишь с моей кухни ко всем чертям!
– Легче, – предупредила Кери, и я вздрогнула под прикосновением ее руки.
У меня покалывало кожу, я чувствовала приближение силы из линии, и контроль над ней ослабевал, когда росла моя злость. Быстро сделав вдох, я прикрутила входящий поток, пока ци не переполнилось и не пришлось энергию накапливать.
– Все в порядке… все нормально, – сказала я, отталкивая руку Кери. Мне было очень неуютно, и даже легкое прикосновение Кери выводило из себя.
Она с неспокойной душой отступила, и Джейкс сел ей на плечо. Я отвернулась от этого сдвоенного тревожного взгляда. Да черт побери, все со мной в порядке!
Собираясь настоять на своем, я хотела наброситься на Миниаса, но демон отступил к середине стола, его гладкое лицо стало безмятежным, и козьи глаза смотрели на меня, поблескивая рассуждением. Меня стукнуло страхом, гнев испарился.
При виде этого Миниас улыбнулся.
– Я приму твою метку, ведьма. Я даже научу тебя, как ее ставить. Бесплатно научу, – добавил он, и я с шипением втянула в себя воздух.
– Рэйч! – зазвенел Дженкс. – Это плохое решение!
Но Миниас уже пришел в движение, и подол его мантии остановился, качнувшись, когда он остановился сам в нескольких дюймах от барьера. Он улыбнулся – я поежилась, У него были абсолютно идеальные зубы и безупречная кожа. Точно как у меня.
– Не нравится мне это, – сказала Кери, вдруг оказавшись рядом со мной.
– Ах, Кердивен Мерриам Дульчиэйт это не нравится. – Миниас поднял брови, скривился в насмешливой гримасе. – Она это сделает. И однажды ей чего‑то захочется. Захочется до невозможности. А вызовет она тогда меня. – Он надел свою круглую шляпу. – С нетерпением жду этого момента.
Наверняка, не сомневаюсь, есть демоны и пострашнее Миниаса, но то, что он у меня в долгу – это вроде как задняя дверь в беду, а не парадная дверь из беды. Но я снова посмотрела на часы:
– Ладно, давай этим займемся.
Кери тихо ойкнула, Дженкс застрекотал крылышками. У обоих был несчастный вид. А Миниас был доволен. Отступив от края круга, он сделал приглашающий жест:
– Через круг нам этого не сделать, – сказал он, наклонив голову.
Я сжалась, подумав, не лучше ли было высказать какое‑нибудь дурацкое желание – коробку конфет, что ли. Потом я вспомнила Ала, как он ставил на мне метки, потом ставила метку Тритон.
– Тритон ко мне не прикасалась, – сказала я, отчетливо ощущая эту метку у себя на подошве.
– Ты это знаешь? Откуда? – спросил он, отчего мне еще лучше стало.
Бог ты мой. У меня просто свело судорогой диафрагму при мысли выпустить Миниаса наружу. Кери может удержать круг побольше, чем мой круг на кухне. Создать что‑то вроде воздушного шлюза.
– Кери?
– Я могу его сдержать, но верить его слову, что он тебе не сделает ничего плохого? Мне… мне это не нравится.
Это был едва слышный шепот, и я отвела глаза от стоящего с довольным видом Миниаса. Глаза у Кери были встревоженные, она была напугана.
– Я ничего другого не могу сделать, – ответила я. – И он
меня не тронет. – Я повернулась к нему так резко, что подошвы скрипнули. – Правда ведь?
Он поклонился – свободно и раскованно.
– Я обещаю, что не трону тебя. В смысле, пока я здесь.
– Обещай, что ты удалишься немедленно, как только будет поставлена метка, – возразила я. – Удалишься один, оставив меня в неприкосновенности.
Он выпрямился, коснулся рукой шляпы, поправляя ее.
– Как скажешь.
Ага, как же. Я посмотрела на Кери, та кивнула, хотя краска еще не вернулась на ее лицо. С угнетенным и несчастным видом она сняла с пояса кусок магнитного мела и одним штрихом начертила круг на фут шире моего. Загудели в возбуждении крылья Дженкса, и я, заставив себя успокоиться, шагнула в этот круг. Демон смотрел на все это со скучающедовольным видом. И зачем я опять это делаю?
–Я с тобой, – сказал Дженкс, обдувая меня ветерком от крыльев. Он парил рядом с моей шеей.
– Нет. – У меня не было времени с ним спорить.
– А ты разве можешь мне помешать?
– Дженкс… – Но было поздно. Я только и смогла, что очень неприятным взглядом посмотреть на Кери, когда взметнулся барьер над ее кругом, заключив в себе меня и Дженкса.
– Нужно, чтобы тебе кто‑то прикрыл спину, – сказала она тоном, в котором не было даже намека на извинение.
Ну уж… – подумала я, разглядывая ее через вставшую между нами пленку безвременья. Когда у нее глаза становятся вот такими твердыми, дальше спорить бесполезно. Дженкс, самодовольно урча, приземлился мне на плечо. От него пахло маслом, которым он чистит свой садовый меч, и я не удивилась, что он обнажил это смертоносное лезвие.
– Давай этой свинье ума вобьем, – провозгласил он, пытаясь поднять настроение.
Свинье ума вобьем? Может, лучше ведьме? Ей это явно необходимо.
Я обернулась к Миниасу:
– Ты не возражаешь?
Символически отступив на шаг, Миниас жестом пригласил меня проходить.
Я собралась, подняла руку и разрушила внутренний пузырь – застыла, когда державшая его энергия полилась в меня, переполняя мое ци и выливаясь из него обратно в линию за церковью. Линию я не отпускала, держала на случай, если придется действовать быстро, но все же облегчением было снизить курсирующую энергию до более приемлемого уровня. Крылья Дженкса обдували мне шею, кончики моих собственных волос ее щекотали.
Миниас глубоко вдохнул, будто определяя мой запах по каталогу – теперь, когда он не фильтровался через слой безвременья, – и у меня свернулся ком под ложечкой,
– Я очень рад, Рэйчел Мариана Морган, – сказал он.
У меня кровь побежала быстрее при этом новом звучании его голоса – более глубоком.
– Просто Рэйчел, – ответила я, надеясь, что делаю не такую большую ошибку, как мне кажется. Миниас улыбнулся.
Черт, опять обаятельный демон попался. Нет уж, лучше сумасшедшие.
Мой взгляд метнулся к часам. Надо все это закончить до прихода Айви.
Демон шевельнулся, я дернулась, но он только лишь взял нож, который я оставила у него за спиной на столе. О господи, сейчас меня стошнит.
Дженкс взлетел, когда Миниас протянул мне лезвие рукоятью вперед.
– Этим ножом порежь меня со словами: «Abyssus abyssum invocat», и тогда включится проклятие.
Дрожащей рукой я взяла нож из его длинных пальцев. Это проклятие? А то, подумала я, вспоминая, что демонские метки превратились вместе со мной, когда я стала волчицей. Проглотив слюну, я с трудом оторвала взгляд от курчавых волос и этих глаз, таких неправильных.
– И это и все?
Он кивнул с ничего не выражающим лицом, и я напряглась чуть сильнее.
–Общеизвестный вариант. Осуществить его несокращенную версию – это потребовало бы некоторого времени и было бы совершенно бесполезно.
Я приняла кинжал. Он был тяжел и гладок на ощупь, резьба рукояти отчетливо ощущалась пальцами.
– Кто принимает на себя дисбаланс? – спросила я. Вот тут Миниас удивился:
– Ты знаешь о цене?
– Конечно, знает! – выступил Дженкс. – Ты думал, перед тобой левитер‑недоучка?
Он нахмурился, а я улыбнулась – думаю, что криво. Кери встала так, чтобы я ее видела. Она была довольна, как учитель, у которого ученик отлично работает самостоятельно.
– Копоть кому пойдет? – спросила я снова.
Миниас провел пальцем по вышитому краю рукава.
– Носителю. Но тут, в отличие от других проклятий, копоть исчезает вместе с меткой. Если только носитель не умрет сперва, не заплатив.
Кери кивнула, показывая, что он говорит правду. У меня дрожали колени. Мне нужно избавиться от меток демонов. Не знаю, сколько времени мне удастся удерживать душу в теле, если демоны будут по‑прежнему появляться в моей церкви.
Зажав в руке кинжал, я уставилась на Миниаса. Сейчас мне его резать. Противная штука – демонская магия.
– Скажи, в каком месте, – попросила я.
Миниас отодвинулся, пурпурная мантия шевельнулась вокруг ног.
– Ты меня спрашиваешь?
– Ну ты же не хочешь, чтобы я тебе букву «Р» вырезала на лбу?
Казалось, что его подмывает улыбнуться.
– Тогда за ухом, если не трудно.
Я смерила взглядом его немалый рост.
– Тебе придется тогда нагнуться.
Дженкс мерзко хихикнул:
– Лубрикант тебе дать? Рэйчел сейчас тебя продерет как следует.
– Дженкс! – прикрикнула я и едва удержалась от визга, когда Миниас резко нагнулся вперед и раньше, чем Дженкс успел бы отреагировать, схватил меня за талию, изогнулся и посадил на стол.
– Теперь достанешь? – спросил он, довольный, что смог меня напугать.
Черт побери, нет мне здесь безопасности. И не важно, на что он согласился.
Кери металась за кругом, Дженкс рассыпал раскаленные добела искры.
– Не прикасайся ко мне, – сказала я голосом таким же высоким, как моя нынешняя посадка. Меня трясло, я крепко стискивала в руке рукоять ножа. – Еще раз меня тронешь, и я… и я… и я что‑нибудь сделаю!
– Никогда еще не было у меня такой тягомотной сделки, – Мрачно пробормотал Миниас, совершенно не испуганный моей угрозой. Он посмотрел на Дженкса, мотающегося в воздухе с клинком наголо вне досягаемости, потом сказал:
– Ну?
Рука у меня дрожала по‑прежнему. Сейчас он был на нужной высоте, и я протянула свободную руку, отвела в сторону прядь, открывая бледную кожу. От него пахло безвременьем, но этот запах, смешиваясь с ароматом окружающих трав, был почти приятным. Я пропустила сквозь пальцы шелковистые волосы и снова взялась за его кудри, наслаждаясь ощущением.
– Еще раз так меня тронешь, – негромко сказал Миниас, – и я тебе пальцы оторву.
Я глянула на Кери, вспомнила ее извращенную привязанность к демону‑тюремщику.
– Прошу прощения, – сказала я и тут же усилила свой контакте линией. Собралась, почувствовала, как скользит рукоять ножа во вспотевшей ладони. – Извини, я больше так не буду.
И резко провела ножом сверху вниз. Потекла совершенно нормального вида кровь, Дженкс зажужжал крыльями. Миниас сжался, напрягся.
– Да произноси проклятие, дура! – рявкнул он.
Кери беспомощно стояла за пределами круга, и я, пока не прошел кураж, быстро произнесла слова. Меня наполнило любопытное ощущение, как когда я вызвала Миниаса в первый раз. У меня отвисла челюсть, а Дженкс тихо выругался: порез закрылся прямо у нас на глазах, и осталась лишь ниточка рубца там, где исчез мазок безвременья.
– Черт побери! – выпалил Дженкс, и Миниас отдернулся.
Отойдя от меня на три шага, он потрогал метку за ухом и
скривился. Вспомнив, что у меня в руке нож, я разжала пальцы. Он звякнул довольно громко, упав на кухонный стол.
– Ты обещал уйти, – напомнила я. – Сразу же.
Козьи глаза уставились на меня. Я понимала, что это невозможно, и все же мне казалось, что я вижу свое прошлое – или, быть может, будущее. Миниас подался ко мне поближе с непроницаемым видом. Удушающий запах жженого янтаря смешался с сухим ароматом шелковой мантии, но я заставила себя не податься назад.
– Я умею менять глаза, если постараюсь, – сказал он тихо,
и я отдернулась, – Возможно, ты не слышала моего голоса, являясь незарегистрированным пользователем, – сказал он, будто предыдущие слова и не были сказаны. – Это необходимо исправить.
Кери побледнела, и я почувствовала это.
– Я не желаю числиться ни в каком регистре у демонов. Изыди.
Миниас тронул тигель, отнял пальцы в пепле.
– Поздно. Ты ввела себя туда, когда впервые меня вызвала. Либо обнови о себе информацию, чтобы я мог к тебе обратиться, или у меня будет право выскакивать каждый раз, когда мне покажется, что я нашел способ убрать с себя метку.
Я вскинула голову и уставилась на него, чувствуя, как меня от ужаса подташнивает. Черт побери. Так поэтому он вообще согласился носить мою метку? Глаза его светились огнем успеха, и я опустила голову в сложенные ковшиком ладони. Черт и еще раз черт?
– Как регистрироваться? – спросила я спокойно, но он хихикнул.
– Нужен пароль. Подключись к своему кругу вызова, будто хочешь со мной установить связь, и, не разрывая подключения, произнеси мысленно свое имя, а потом – свой пароль. QED.[3]
В общем, просто.
– Завести себе пароль, – сказала я, ощущая усталость. –
Ладно, могу.
Миниас разглядывал меня из‑под выбившихся прядей. Минуту он помолчал, а потом, будто нехотя, скрестил руки на груди и сказал:
– У тебя есть общеизвестное имя, которым тебя называют все, и пароль, который ты хранишь про себя. Выбирай его тщательно. Именно так вызывают демонов по линиям.
Я в ужасе посмотрела на Дженкса, на Кери, которая держалась за живот.
– Имя вызова? – спросила я, заикаясь, когда сообразила, как оно. – Твой пароль – это имя для вызова?
Демон поморщился:
– Да, если он станет известен, его можно использовать, чтобы заставить тебя появиться. Вот почему пароль надо выбирать такой, чтобы никто его не мог подобрать.
Я отступила, пока не уперлась спиной в круг Кери.
– Не хочу я пароля.
– Меня устраивает, – ехидно отозвался Миниас. – Но если я не буду в состоянии с тобой связаться, то буду приходить, когда удобно будет мне, а не тебе. А поскольку мне все равно, это может быть прямо перед восходом, когда ты пытаешься заснуть, или готовишь обед, или трахаешься со своим другом… – Он оглядел кухню: – Или подругой?
– Заткнись! – рявкнула я, обеспокоенная и смущенная. Но я влипла, и влипла всерьез.
– Сделай так, чтобы его нельзя было угадать, – сказал Миниас. Бессмысленный набор слогов.
У меня рот раскрылся – дошло.
– Вот почему у демонов такие чудные имена! – Кери за его спицой кивнула. Лицо у нее было белым, как мел, и потрясена она была не меньше меня.
– Вовсе они не чудные, – возмутился Миниас. – Они выбираются для вполне понятных целей.
Дженкс приземлился ко мне на плечо:
– А что, если взять твое имя задом наперед? Нагроманаирамлечйэр?
Меня аж перекосило. Ну совершенно демонское имя на слух.
– Ужасно, – ответил Миниас, и я отодвинулась – он взял кусок мела и положил его на стол. – Имена наоборот – это первое, что попробует Ал, и если подберет верно, то сможет натворить под твоим именем несказанных пакостей. И забудь про даты рождения, хобби, любимое мороженое, кинозвезд или прежних бойфрендов. Никаких цифр или экзотических непроизносимых символов. Насчет других слов задом наперед тоже остерегись. Слишком легко пробежать словарь и тебя найти.
– Так на это же вечность уйдет! – возмутилась я, но сникла, когда Миниас глянул на меня красными глазами:
– Это как раз тот интервал времени, который имеется в нашем распоряжении.
Я ощутила, как что‑то сдвинулось, и смотрела на него, готовая действовать, если начнет он. Но он только отвернулся, посмотрел на висящие над раковиной часы:
– Тебе пора уйти, – сказала я, слыша, как дрожит мой голос.
Дженкс затрещал крыльями, взлетел, повис между нами.
– Гм… – Миниас наклонил голову. – Согласен. Сейчас мы закончили, но между нами есть эта метка, которую мы должны урегулировать, и потому я еще буду говорить с тобой. Это богом данное мне право – пытаться расплатиться с тобой, чтобы ее снять.
Он приложил руку к полям шляпы и исчез в каскаде пленок безвременья.
Я крепче вцепилась в линию, ощутив, как он воспользовался ею, чтобы уйти в безвременье. А я таращилась, остолбенелая, на место, где он только что стоял. Что же я сейчас натворила‑то?
Кери тут же убрала круг, чуть не сбила меня с ног, когда бросилась меня обнять, убедиться, что я все еще жива.
– Рэйчел!
Черт побери, что же я сейчас натворила‑то?
– Рэйчел! – Кери меня трясла за плечи, и я посмотрела на
нее мутным взглядом. Видя, что ко мне возвращается сознание, она с облегчением вздохнула, убрала руки с моих плеч. – Знаешь, Рэйчел, – сказала она уже тише, – я думаю, тебе ни когда больше не следует творить демонскую магию.
Дженкс опустился ей на плечо, откуда ему была видна я. И он был напуган.
– Ты так думаешь? – спросила я мрачно, рукой вытирала уголок глаза. Рука стала мокрой, но это я не плакала. На самом деле нет,
– Видишь ли… – Кери опустила голову, видимым образом обеспокоенная. – Я думаю, тебе и лей‑линейную магию больше творить нельзя.
Я спрыгнула со стола, посмотрела мимо Кери в темный сад, освещаемый только случайными вспышками пыльцы пикси. Мой отец не хотел, чтобы я занималась чем‑либо даже близким к магии лей‑линий. Может быть… может быть, мне следует поговорить с Трентом и выяснить, почему так.
Глава тринадцатая
– Рэйчел, ты мне молоток не подашь? – Айви пришлось возвысить голос, чтобы перекричать детенышей пикси, поднявших в углу такой гвалт, что у меня глаза болели. – Тут еще гвоздь вылез, – добавила она, пока я пыталась сдуть с глаз прядь, выбившуюся из хвоста.
Вмяв свернутую изоляцию между двумя брусками два на четыре, я обернулась. Предвечернее солнце вливалось в высокие окна гостиной, образуя пыльные лучи, в которых играли пикси. Они только что проснулись от дневного сна, и Дженкс загнал их сюда, чтобы Маталина могла поспать еще хоть немного. Она последнее время не очень хорошо себя чувствовала, но Дженкс нас уверял, что все е ней в порядке. Детки его были жуткой докукой, но я не собиралась их выгонять. Пусть Маталина поспит, сколько захочет.
Молоток я нашарила на подоконнике – одолжила его утром у моей матушки и ушла от вопросов, сказав, что строю скворечник (и умолчав, что делаю ремонт в гостиной, разгромленной обезумевшей демоницей). А что сейчас июль и для птичьих домиков уже поздно, маме не пришло в голову.
– Возьми, – сказала я, вкладывая ясеневую рукоять в голую руку Айви с легким, но уверенным хлопком.
Она улыбнулась, потом стала заколачивать гвоздь, вылезший из панели, которую сорвала Тритон. Пикси завизжали, Дженкс немедленно поднял к ним голову с подоконника, где он сидел с младшей своей шестерней и учил детенышей завязывать ботинки. Он тут же снова опустил крылья и возобновил урок. Такой фрагмент жизни пикси, который нечасто удается увидеть, напоминание, что у Дженкса есть целая своя жизнь, не связанная со мной и с Айви.
Айви смотрелась как девушка‑ строитель с обложки календаря – поношенные джинсы в обтяжку, черная футболка, прямые волосы покрыты бумажной шляпой, которые продают в малярных лавках. Уверенными грациозными движениями она заколотила вылезший гвоздь в панель, и тут же трое пикси бросились инспектировать, усердно показывая на задравшийся бумажный язычок. Айви молча приклеила его обратно и продолжала работать.
Я отвернулась, улыбаясь. Айви совершенно не была рада, что пропустила еще одну мою встречу с демоном. Вот почему скорее всего она так натянуто сегодня держится – ей нужно уверить себя, что со мной все в порядке. Да и мне ее помощь вполне к месту. Увидев, во сколько нам встанет замена нескольких панелей и ковра, мы решили сами все сделать.
Пока что это было легко – просто укрепить гвозди, которые Тритон вытянула из панелей, и забить новые. За тонкими листами не было капитальной стены, и теплоизоляция была рулонная, а не пеназаполнитель, которой мы ремонтировали осенью потолок церкви. Получалось, быть может, не по всем правилам искусства, но так всегда бывает, когда делаешь своими руками. А ковер пусть отправляется в чулан, под ним дубовый пол. Нужно его только хорошей мастикой натереть, чтобы блестел.
– Спасибо.
Айви отдала мне молоток, и я положила его на каминную полку.
– Не за что. – Я одернула безрукавку, чтобы закрыла мне живот, вытащила горсть гвоздей из стоящей рядом с молотком коробки и разложила их рядком в губах. – П'держишь, п'ка я лрик'лчу? – спросила я, пытаясь приделать на место громоздкий кусок панели.
Айви нагнулась, взяла лист за край и ровненько втиснула между старых листов. При ее вампирской силе она это проделала легче, чем если бы с бумагой работала.
Несколькими резкими ударами я вколотила гвоздь в левый верхний угол, обошла Айви и вбила второй в правый нижний, потом третий в правый верхний. Густой аромат вампира смешивался с запахом опилок и моими новыми духами в приятную эманацию довольства.
– Спасибо, – сказала я, вынимая гвозди изо рта. – Дальше справлюсь.
На гладком овальном лице Айви не отразилось ничего. Она отошла, потирая руки друг о друга, будто сама себя успокаивая. Мы в первый раз что‑то делали вместе с тех пор, как она отведала моей крови, и это было приятно. Похоже, возвращаемся в нормальное состояние.
– Рэйч! – окликнул меня Дженкс, и детишки, сидевшие перед ним, взлетели и влились в стайку, играющую в луче. – Я для тебя нашел пароль. Румпельштильцхен подойдет?
Я даже не дала себе труд это записать в блокноте, лежащем на пыльной полке – только подняла брови в сторону Дженкса, а он рассмеялся. С самого возвращения от мамы с ящиком инструментов я пыталась придумать пароль – пока без малейшего успеха.
– Я бы предложила сокращение, – сказала Айви. – Такое, которого в словаре нет. Или твое полное имя задом наперед? – Она, внимательно глядя на меня, тщательно выговорила: – Нагроманаирамлечйэр.
То, что и она, и Дженкс первым делом придумали одно и то же, убедило меня в правоте Миниаса: словами задом наперед лучше не пользоваться.
– Нет, – опередила я Дженкса. – Миниас предостерег. Он сказал, что так слишком легко пробежать слова из словаря и найти твой пароль. Ни цифр, ни пробелов, ни настоящих слов, и ни в коем случае ничего осмысленного задом наперед.
Зачерпнув еще гвоздей, я потянулась к верхнему краю панели.
Айви отступила, минуту посмотрела на меня, потом осторожно обошла и убрала инструменты. Я чувствовала на себе ее внимание, забивая гвоздики по линии, чувствовала, что она рядом, но не испытывала неловкости. В конце концов полдень сейчас или что? К тешу же наверняка Айви насчет жажды крови уже червячка заморила со Стриж. Ага, а меня это волнует? – спросила я себя, ударяя по гвоздю с излишней, пожалуй, силой. А вот ни капельки. Ну ни чуть‑чуть.
Но воспоминание о зубах Айви на моей шее само всплыло из подсознания.
На старом демонском шраме чуть закололо кожу, и я остановилась, просто погрузившись в ощущение, согревающее от поверхности кожи и вглубь, и я пыталась понять, родилось ли оно из моих мыслей и феромонов Айви, или же из моего желания ей счастья. Да и какая разница?
Дженкс слетел с подоконника и перепорхнул на каминную полку, сдув крыльями пыль там, где приземлился.
– А если по‑латыни чего‑нибудь? – спросил он, подходя к моему списку и вглядываясь в строчки. – «Отпадная ведьма», скажем, или «По‑царски помешанная».
– Rapt us regaliter? – спросила я, решив про себя, что очень уж оно похоже на Румпельштильцхена. – Латынь они все знают. Пожалуй, это включается в понятие «слова из словаря».
Дженкс с хитрым видом поглядел на Айви, которая как раз отложила дрель:
– А не попробовать ли паролем Яогв? Это значит: «Я очень глупая ведьма»… или вот: Ннпконпсив. Потрясающее имя.
Айви встряхнула, расправляя строительный мешок для мусора, и запихнула туда свою бумажную шляпу.