Ему снилась Изабель.
И снилась как‑то странно. Он стоял на низком каменистом холме в окрестностях Дамаска, по склону прямо к нему поднималась черная лошадь, ее копыта гулко барабанили по земле. Лошадь приблизилась, и он увидел, что в седле сидит Изабель в арабской одежде, сидит по‑мужски, а не боком. И вся излучает силу и счастье.
Животное замедлило шаг и попятилось, прежде чем остановиться, покрытые потом бока заблестели.
Изабель откинула вуаль.
– Быстрее, Дик, иначе опоздаешь, – сказала она своим глубоким контральто.
За спиной он услышал далекий шум, похожий на щелканье. Он хотел повернуться и посмотреть, но она заторопила:
– Нет! Давай скорее! Поехали!
Звук приблизился.
– Дик! Поехали!
Только теперь он заметил, что Изабель вела на поводу вторую лошадь. Она требовательно указала на нее.
Клак! Клак! Клак!
Что это? Бёртон начал поворачиваться.
– Нет, Дик! Не надо!
Клак! Клак! Клак!
Он изогнулся и посмотрел на холм за собой. С него, стремительно приближаясь, огромными прыжками соскакивала странная фигура.
Ходули громко ударяли о камень.
Изабель вскрикнула.
В тот же миг тварь на ходулях испустила торжествующий клич, и ее красные глаза вспыхнули.
Бёртон внезапно проснулся и уселся на кровати.
Клак! Клак! Клак!
Какое‑то мгновение он ничего не понимал и только потом сообразил: кто‑то стучит в дверь дома внизу. С трудом вырвав себя из теплых объятий постели, он взглянул на карманные часы, лежавшие на столе. Было ровно семь. Он проспал меньше двух часов.
Набросив на себя длинную свободную джуббу, которую носил во время паломничества в Мекку и которая сейчас служила ему ночной рубашкой, он направился вниз по лестнице.
Миссис Энджелл уже стояла у входа, и, спускаясь, Бёртон услышал ее негодующий голос:
– Вы из полиции? Хотите его арестовать? Нет? Тогда можете прийти попозже!
– Мои огромные извинения, мэм, – отвечал какой‑то мужчина, – но у меня очень срочное дело, мне нужен капитан Бёртон.
– Я здесь! – крикнул королевский агент с последней ступеньки.
– А, капитан! – воскликнул молодой констебль, ступая в холл.
– Сэр! – попыталась его остановить миссис Энджелл.
– Все в порядке, это ко мне, – объяснил ей Бёртон. – Констебль…?
– Капур, сэр.
– Пойдемте ко мне в кабинет. Миссис Энджелл, простите, ради бога, возвращайтесь к себе.
Пожилая дама в недоумении переводила взгляд с одного на другого.
– Может, вскипятить чайник?
Бёртон вопросительно посмотрел на Капура, но тот отрицательно покачал головой.
– Не до того, сэр; благодарю вас, мэм.
Хозяйка кивнула и ушла, а они поднялись по лестнице.
Бёртон хотел затопить камин, но полицейский заторопил его:
– Одевайтесь, капитан. Джек‑Попрыгунчик опять совершил нападение!
Глава 8
МАРВЕЛОВСКИЙ ЛЕС
«Новое предложение:
ПАРОСИПЕДЫ
ОТ „ПРАЙД МАНУШИ“
Легко ездить. Легко купить. Легко заплатить.
Надежно! Гарантия на товар – 4 года.
Есть выбор! В продаже – три разные модели.
Безопасно! Топливо – специально обработанный уголь.
Удобно! Доставка – бесплатно!
Недорого! Цена от 15 до 25 фунтов.
Наши координаты: „Прайд Мануши Лимитед“, Депт. 600, Ковентри».
Из рекламного объявления
– Инспектор Траунс срочно хочет видеть вас, капитан, – сказал констебль Капур. – Винтостулья на улице.
– Где Джек напал в этот раз? – спросил Бёртон.
– Около Чизлхёрста. Я подожду вас внизу, сэр.
Бёртон пошел в ванную, наскоро умылся, оттерев с лица последние следы сажи, потом поспешно оделся. Вчера, играя роль старика, он так долго горбился и сутулился, что теперь все его мышцы ныли; голова от недосыпания плохо соображала. Впрочем, по долгому опыту Бёртон знал, что голова его скоро прояснится. Он мог заставить себя не спать, если была такая необходимость, и иногда проводил на ногах по несколько суток – зато потом мог беспробудно проспать много часов.
Констебль Капур ждал его в холле, где Бёртон надел пальто и цилиндр, взял трость и, по совету полицейского, обмотал шарфом горло. Они вышли из дома.
Солнце уже встало и лениво подсвечивало бледно‑желтый смог. Черные хлопья висели в воздухе, не падая и не кружась.
На обочине находились два винтостула. Бёртон удивился, что не слышал, как они появились, но потом вспомнил свой сон – топот копыт по склону холма и клаканье.
– На одном приехал я, на другом мой сослуживец, но он вернется в Ярд пешком, – сказал Капур. – Вы когда‑нибудь ездили на винтостуле?
– Нет.
– Им очень просто управлять. – И констебль быстро объяснил Бёртону назначение каждого рычага.
Бёртон внимательно оглядел хитроумную машину. Снаружи она напоминала большое кожаное кресло вроде тех, что чинно стоят в закрытых клубах и частных библиотеках. Вся конструкция крепилась на медной раме, как санки; концы полозьев были загнуты вверх.
В передней части рамы, прямо перед подножкой, располагался пульт управления, от него отходили три рычага, похожие на те, что можно увидеть в железнодорожных сигнальных будках, но изогнутые и направленные к седоку. Средний рычаг управлял высотой, а боковые обеспечивали повороты при движении.
Подножка регулировала скорость: если седок давил на нее, машина шла быстрее, если слегка оттягивал назад – скорость снижалась, если же оттягивал до предела – винтостул замирал в воздухе.
Сразу за сиденьем находился мотор, из которого поднимался высокий шест с четырьмя короткими широкими лопастями на верхушке. Во время полета лопасти крутились, создавая сильный поток воздуха, направленный вниз. Для защиты от него к спинке кресла крепился тент, чем‑то напоминавший зонтик. Мотор представлял собой более мощный вариант того, который использовался в паросипедах, и работал с такой же высокой эффективностью.
Капур протянул Бёртону круглые защитные очки на кожаной подкладке.
– Наденьте их, капитан, и лучше снимите цилиндр, а то его сорвет при полете. Вон, под сиденьем, багажник. Положите туда цилиндр и трость, и будем отправляться.
Бёртон уселся в кресло и начал пристегиваться ремнями безопасности.
– Я поднимусь первым и буду ждать вас над туманом, – сказал констебль. Он сел на винтостул, наклонился и повернул нужный рычаг; мотор деловито прокашлялся и ровно загудел, машина завибрировала.
Через несколько секунд взревел второй мотор, и винтостул с гулким стуком, похожим на барабанный, начал подниматься.
Смог расступился, открыв взору широкую Монтегю‑плейс. Прохожий, случайно оказавшийся в этот момент на тротуаре, схватился за поля шляпы.
Машина набрала необходимую высоту, растревожив хлопья смога, так что они полетели прямо на Бёртона.
Он подождал минуту, а потом мягко оттянул на себя средний рычаг, одновременно надавливая на подножку.
Лопасти над его головой вздрогнули, повернулись, закрутились, потом внезапно образовали круглое расплывчатое пятно.
Смог опять расступился.
Винтостул чиркнул по булыжникам и взмыл в воздух. Земля быстро убежала вниз и исчезла в смоге.
Странно, но движение почти не ощущалось.
Погребенный в облаке, Бёртон чувствовал себя так, словно его перенесли в Чистилище, пока винтостул не вырвался наружу, на ослепительное утреннее солнце. Схватив левый рычаг, Бёртон потянул за него, отворачиваясь от сверкающего шара. Винтостул бешено завращался. Тогда седок потянул за правый рычаг, и не без труда сумел добиться равновесия.
Полотно смога тянулось от горизонта до горизонта. Хотя и грязное, оно так ярко сверкало под солнцем, что у Бёртона заслезились глаза.
Он попеременно манипулировал рычагами, пока не почувствовал, что машина полностью подчиняется ему; тогда он решил догнать Капура, винтостул которого он даже сквозь смог хорошо различал впереди себя по струе пара, тянувшейся от него, точно пуповина.
Вскоре их машины сблизились, и некоторое время они парили в воздухе друг против друга, после чего констебль развернул свой винтостул и взял курс на юго‑восток. Бёртон последовал за ним, опять ориентируясь по струе пара. Здесь, на высоте, он с жадностью стал вдыхать чистый от смога воздух, чувствуя, как быстро проходит вчерашняя усталость и появляются новые силы.
Винтостулья набрали скорость и полетели над закутанным в саван городом через Сохо, Темзу, Мост Ватерлоо, Элефант, Касл, Пекхэм. Наконец они подлетели к Люишему, где пелена тумана начала истончаться, открывая дома, улицы и сады.
Бёртон никогда раньше не летал, поэтому наслаждался новым для себя ощущением. Он вспомнил, что Джон Спик пролетел над всей Восточной Африкой на воздушном змее, которого тащил гигантский лебедь, и почувствовал укол зависти, сменившийся мрачным сожалением. Бисмалла! Кому он завидует! Ведь Джон выстрелил в себя!
Вскоре показались леса, потом группы домишек, отделенные друг от друга полосками обработанной земли; смог окончательно отступил, превратившись в белый туман, лентами струившийся вдоль рек и каналов.
Винтостул Капура стал медленно снижаться. Бёртон вдавил средний рычаг и тоже сбавил высоту.
Они еще немного пролетели через окрестности Чизлхёрста, после чего Капур взял курс восточнее и пошел на посадку. Бёртон последовал его примеру. Они приземлились в поле, на самом краю деревни, которая, как Бёртон узнал позже, называлась Миклехэм. На траве уже стояли шесть винтостульев и заляпанный грязью трактор, к которому был прицеплен плуг.
Лопасти винтостула Капура еще вращались, когда молодой констебль спрыгнул на траву и помчался к двум своим сослуживцам, стоявшим возле ворот полуразвалившегося старого дома. Он о чем‑то быстро переговорил с ними и побежал обратно, перехватив Бёртона в тот момент, когда тот вышел из машины.
– Нет! – крикнул он, перекрикивая шум моторов. – Нам придется опять подняться!
– Почему? Что случилось?
– Джек‑Попрыгунчик все еще в этом районе! Они гонят его на север. Нам надо покружить вокруг, попытаемся его найти. Мы рассредоточимся и полетим пониже, чтобы осмотреть максимально большую территорию. Обращайте внимание на группы горожан и полицейских, но не теряйте меня из виду и следуйте за мной, если увидите, что я сажусь!
Бёртон вернулся в винтостул, пристегнулся и запустил лопасти.
Он взлетел, держа курс за Капуром. Шлейф пара, протянувшийся за их машинами, еще долго висел в воздухе.
Оба следовали на запад, но на значительном расстоянии друг от друга: Бёртон видел машину Капура лишь маленьким пятнышком, за которым тянулась прерывистая белая полоса. Они вновь пролетали мимо Чизлхёрста, и королевский агент все это время напряженно вглядывался в ландшафт слева, справа и прямо перед собой.
Не прошло и пяти минут, как он заметил фигуры людей, собравшихся на площадке для гольфа. Бёртон направил винтостул туда, приблизился, опустился пониже и понял, что это те, о ком говорил Капур, – полицейские и горожане. Причем последние как будто роились вокруг первых, размахивая палками и черенками лопат.
Толпа рассеялась, когда Бёртон приземлился, сильно ударившись о траву.
Но тут же к нему подбежал приземистый человек, оказавшийся инспектором Траунсом.
– Капитан Бёртон! – крикнул он. – Он побежал в Марвеловский лес, туда! – Он махнул тростью в сторону большого леса, который начинался сразу за восточным краем площадки. – Покружитесь над лесом и попробуйте выгнать его оттуда!
Королевский агент кивнул и вновь поднялся в воздух.
Машина заскользила над деревьями. Бёртон летел так низко, как только осмеливался; листья под ним разлетались во все стороны, сбитые с ветвей мощным потоком воздуха.
Перегнувшись через край, Бёртон внимательно осматривал землю, что было довольно сложно через просветы в листве. На небольшой скорости он сначала пролетел над внешней кромкой леса, а потом стал кружить над чащей.
Несмотря на теплое пальто, ему было зябко. Видимо, стрессы последних дней сказывались на его самочувствии. Еще бы! Он перебрал спиртного, на него несколько раз напали и избили; он провел целую ночь в ядовитых и зловонных испарениях Ист‑Энда и после всего этого ада спал меньше двух часов. Хинин, который он принял прошлой ночью, предотвратил приступ малярии, но опасность заболевания оставалась – организм требовал отдыха.
Внезапно что‑то шевельнулось под ним, но Бёртон не успел разглядеть и по инерции пролетел мимо. Пришлось оттягивать рычаг до упора, чтобы развернуть винтостул на сто восемьдесят градусов. Стараясь избежать столкновения с паровым следом от собственной машины, Бёртон опустился так низко, что полости чуть ли не скребли по верхушкам деревьев, а затем устремился вперед, пристально глядя вниз сквозь ветви.
Он склонился к правому борту, пытаясь маневрировать, но винтостул вдруг резко накренился влево и затрясся, как в лихорадке, с шумом разрезая сучья и листья. Бёртон надавил на подножку, рванул средний рычаг, и винтостул взмыл в воздух, дико крутясь вокруг своей оси. Сражаясь с рычагами, Бёртон краем глаза заметил огромную фигуру, которая вцепилась в бок машины и трясла ее, лишая равновесия.
Бёртон повернулся и увидел безумные глаза Джека‑Попрыгунчика.
Рот существа двигался – похоже, оно что‑то выкрикивало, но, хотя его лицо было совсем близко, рев мотора и стук лопастей заглушали слова. Но тут Джек протянул руку и вцепился в запястье Бёртона.
Винтостул устремился вниз.
Бёртон пытался справиться с ситуацией, но было уже поздно. Машина врезалась в деревья, лопасти хрястнули и оторвались: одна полетела высоко вверх, а остальные застучали по стволам и ветвям, рассыпаясь на куски.
Опрокидываясь сквозь листву, кресло винтостула крутилось и переворачивалось вместе с седоком; наконец, сильно ударившись задней частью о землю, оно завалилось на бок.
Пар со свистом вырывался из щели в котле, и, каждую секунду ожидая взрыва, Бёртон, даже несмотря на нервное потрясение и страшные ушибы, сумел быстро нашарить застежки ремней, расстегнуть их и вовремя отползти от машины.
Он лежал в изнеможении, уткнувшись лицом в глину.
Шуршание и шаги. Бёртон перевернулся на спину и увидел ноги – нет, ходули! – по обе стороны от себя.
Джек‑Попрыгунчик, на туловище которого дрожали пятна света, расставив ноги, стоял над Бёртоном и пристально глядел на него с высоты своего огромного роста. Затем нагнулся.
– Ты кто? – спросил он.
Голубое пламя образовало корону над его головой; из груди посыпались искры. В глазах вспыхнуло безумие.
– Ты знаешь, – сказал Бёртон.
– Откуда? Я тебя раньше не видел, хотя… похоже, я должен тебя знать.
– Ты меня не видел, гад?!! Да ты подбил мне глаз! – Но тут Бёртон вдруг вспомнил предположение Траунса, что, может, этих тварей на ходулях несколько. – Или это был твой брат? – с издевкой добавил он.
Создание ухмыльнулось.
– У меня нет брата. И нет даже родителей. – Оно откинуло назад голову и залилось безумным смехом, потом снова поглядело Бёртону в лицо. – Где я видел тебя раньше? Ты знаменитый, да?
– Относительно, – уклончиво ответил Бёртон. Он попытался выскользнуть из‑под ходулей Джека‑Попрыгунчика, но тот схватил его за пальто.
– Не двигайся, – приказал он. – Да, теперь я узнал тебя. Ты сэр Ричард Фрэнсис Бёртон! Один из знаменитых викторианцев.
– Из кого? Это что еще за хрень – викторианцы?
Вдали послышались крики – сюда бежали полицейские и горожане, а за ними раздавалось гудение винтостула констебля Капура.
– Послушай, Бёртон, – прошипел Джек. – Я не имею ни малейшего понятия, почему ты здесь, но не мешай мне сделать то, что я должен. Я знаю, что не очень‑то вежливо обошелся с теми девицами, но, заметь, я не причинил им особого вреда. Если ты или кто‑нибудь другой, остановите меня, я не смогу вернуться назад и исправить то, что случилось. Все останется как есть – а это неправильно! Весь ход событий совершенно неверен! Все должно было быть совсем не так! Ты понял?
Бёртон покачал головой.
– Ни единого слова. Дай мне встать, черт побери!
Джек подумал и слегка ослабил хватку.
Бёртон тут же вывернулся из‑под ходулей, вскочил и уставился на странное существо.
Джек‑Попрыгунчик был человеком – теперь он ясно видел это. Перед ним стоял мужчина в странном причудливом костюме, но вокруг него сияла какая‑то неземная аура.
– Что ты должен сделать? Объясни, – прямо задал вопрос Бёртон.
– Восстановить!
– Восстановить что?
– Самого себя. Тебя. Всё. Неужели ты считаешь, что в мире могут существовать говорящие орангутанги? Разве не очевидно, что все идет вкривь и вкось?
– Говорящие кто? Какие оран… – начал было Бёртон.
– Капитан! – прервал его крик вдалеке. Он узнал голос инспектора Траунса.
Мотор Капура гудел уже совсем рядом.
Джек посмотрел вверх через шатер листвы.
– Туман рассеивается, солнце уже высоко. Мне пора подзарядиться.
– Подзарядиться от чего? Ты говоришь загадками, приятель.
– Время в путь, – добавил Джек и внезапно расхохотался. – Время в путь!
Бёртон кинулся на него, но существо быстро увернулось в сторону, агент пролетел мимо и рухнул на землю, споткнувшись о корни ближайшего дерева.
Он тут же вскочил на ноги, но Джек уже мелькал вдали за деревьями.
– Тысяча чертей! – выругался Бёртон и пустился в погоню.
Несмотря на необходимость пригибаться под низкими ветвями, существо двигалось довольно быстро своими широченными шагами, тогда как Бёртону мешали торчащие корни, переплетения лозы и крайняя степень усталости. Тем не менее, он ухитрялся не отставать, пока Джек не выскочил из леса на площадку для гольфа, севернее того места, где суетились горожане и полиция. И тут он с сумасшедшей скоростью запрыгал вперед на своих ходулях.
Засвистели полицейские, закричали горожане, и толпа, размахивая палками и черенками лопат, хлынула за странно одетым человеком.
Бёртон остановился и озадаченно глядел на происходящее.
Джек‑Попрыгунчик, похоже, не торопился спасаться бегством. Вместо этого он кружил по площадке для гольфа, как будто хотел поиграть со своими преследователями.
Только констебль Капур мог мчаться на винтостуле с такой же скоростью, как Джек, но и он не мог догнать его.
– Что за игры, черт побери? – прошептал Бёртон, когда Джек, превратившийся почти в точку, внезапно повернул на юг, запрыгал по краю площадки, потом последовал на северо‑восток, обратно к Бёртону, который неподвижно стоял на опушке леса.
Королевский агент побежал ему навстречу, но Джек подпрыгнул и пронесся высоко над его головой.
– Выходи из игры, Бёртон, – крикнул человек на ходулях.
Он сделал шесть длинных прыжков, потом взлетел еще выше и исчез, точно растворился в воздухе, – прямо перед винтостулом Капура.
Бёртону показалось, что на мгновение вокруг Джека образовался пузырь, край которого коснулся передней части летящей машины. Когда Джек скрылся из виду, вслед за ним пропала и часть винтостула.
Машина развалилась и, выбрасывая за собой спиральную ленту пара, устремилась к земле, куда врезалась с устрашающим грохотом. Котел взорвался, куски металла взлетели в воздух.
Бёртон, Траунс и несколько констеблей бросились к тому, что осталось от винтостула.
Изувеченное тело Капура свисало с перевернутого вверх дном сиденья, на лице застыло изумленное выражение, кровь хлестала из ран и стекала вниз, по шее, лицу, неподвижным глазам, собиралась в волосах и оттуда капала на изодранный дерн.
– Господи, – прошептал детектив Траунс, обеими руками опираясь на трость. – На следующей неделе его должны были повысить…
Какое‑то мгновение он стоял, будто в оцепенении, потом встряхнулся и сказал сослуживцу:
– Беннет, не могли бы вы позвать сержанта Пайпера?
Тот кивнул и умчался.
– Капитан Бёртон, кто же он такой?
– Человек, теперь я в этом уверен, – ответил Бёртон. – Причем сумасшедший.
– Тот самый, которого я видел во время убийства королевы?
– Нет, он не выглядит таким старым.
– А что произошло в лесу?
– Он нес всякий вздор. Назвал меня викторианцем.
– Это что значит?
– Понятия не имею, думаю, это как‑то связано с покойной королевой. Он сказал, что, если мы не дадим ему совершить то, для чего он предназначен, все останется так же плохо, как сейчас; и что он должен «восстановить».
– Восстановить что?
– Самого себя. Меня. Всё. Так он сказал. Потом упомянул о говорящих орангутангах и заявил, что хочет подзарядиться.
Траунс пожал плечами.
– Полная чушь. Бред какой‑то!
– Согласен, – кивнул Бёртон.
Траунс повернулся к подошедшему полицейскому:
– А, Пайпер, ребята успокоили толпу?
– Да, сэр. Прыгун исчез, скоро жители разойдутся по домам.
– Ладно, ок. Поставьте здесь пост и перевезите беднягу Капура в морг.
– Есть! Замечательный был человек. Я прослежу, чтобы все было сделано, как надо.
– Бёртон, давайте вместе поедем, – предложил Траунс. – Возле клуба стоят два полицейских паросипеда; мы можем вернуться на них в Миклехэм. Я хочу показать тебе девушку, на которую напали. Да, кстати. Сэр Ричард Майен поручил дело Джека‑Попрыгунчика мне, и я думаю, что обязан этим тебе. Премного благодарен!
– Ты лучший кандидат для этого дела, – заметил Бёртон. – Подожди, я достану цилиндр и трость.
Он вернулся к своему разбитому винтостулу, забрал вещи и присоединился к Траунсу. Четверо констеблей остались в лесу вытаскивать искореженную машину.
Бёртон и Траунс не спеша отправились к зданию клуба.
– Что за девушка? – спросил Бёртон.
– Энджела Тью. Пятнадцать лет. Это все, что мне пока известно. Сегодня утром, еще до рассвета, в Скотланд‑Ярд прилетел болтун. Его послал один бобби из Миклехэма. Попугай рассказал, что на девушку напал сказочный Джек‑Попрыгунчик. Без четверти шесть меня подняли с постели, и я с несколькими людьми помчался сюда на винтостульях, предварительно послав Капура за тобой. Когда мы прибыли, все жители уже были вне себя от ярости. Они выследили Джека на краю поля и гнались за ним через окрестности Чизлхёрста вплоть до Марвеловского леса. Мы побежали вместе с ними. Представь, я, как полный идиот, бросил винтостулья в Миклехэме, и к тому времени, когда я сообразил, что они были бы намного нужнее здесь, было уже поздно! Честно говоря, я все еще не привык к этим чертовым штукам. Будь у меня лошади, я бы быстрее сориентировался, потому что такому традиционному старому бобби, как я, трудно ладить с новой техникой. В общем, ты появился как раз тогда, когда мы добрались до поля для гольфа. Так что давай посмотрим на девушку и узнаем, что произошло.
– Странно, – задумчиво сказал Бёртон, когда они дошли до клуба, возле которого, под охраной констебля, стояло несколько паросипедов. – Он обладает сверхъестественной способностью растворяться в воздухе – я сам видел это дважды. Тогда почему он не делает это сразу?
– А черт его знает, – ответил Траунс, потом обратился к подчиненному: – Констебль, мне нужно два пенни‑фартинга.
– Хорошо, сэр, выбирайте, – ответил тот.
Бёртон подошел к одной из машин и отстегнул маленькие меха, находившиеся рядом с топкой. Потом вставил носик в клапан и качал до тех пор, пока пар не начал выходить из другого клапана, установленного на маленьком котле под мотором. Потом убрал меха в багажник, переключил тумблер и два раза повернул маленькое колесико за ним. Поршень дернулся, мотор ожил, из двух высоких тонких труб вырвались клубы дыма.
Он услышал вой гироскопа и убрал поддерживающий конус – паросипед больше не нуждался в нем.
Держа руками раму, Бёртон поставил левую ногу на нижнюю поддерживающую планку, подтянулся и одним быстрым плавным движением перенес тело через раму между передним колесом и трубами, вставил правую ногу в правое стремя, уселся в седло и вставил левую ногу в левое стремя. Пенни‑фартинг покачнулся, но, благодаря гироскопу, не упал.
Бёртон поглядел направо и увидел, что Траунс тоже сидит в седле и убирает трость в багажник, прикрепленный к раме паросипеда.
Они оба убрали тормоз. Шатуны задвигались, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, закрутились пальцы кривошипа, пар зашипел, седоки включили передачу, и паросипеды запыхтели по дороге.
– Джек‑Попрыгунчик сказал, что туман рассеивается и солнце высоко, – крикнул Бёртон, пока они катили к Миклехэму. – Похоже, для него это было важно!
– Ты думаешь, что он не может исчезать ночью? – крикнул в ответ Траунс.
– Нет. Вспомни, когда я увидел его в первый раз, он исчез именно ночью.
– Тогда что?
– Не знаю!
– Ох, в этом деле много головоломок, – заключил Траунс.
Они доехали до окраин Чизлхёрста, проскочили через город и вырулили на дорогу, ведущую к деревне.
Туман полностью рассеялся, но небо покрывала беспорядочная масса облаков, из‑за которой время от времени выглядывали синие клочки.
Наконец, с гребня невысокого холма Бёртон разглядел впереди Миклехэм, и через несколько минут он и инспектор Траунс уже ставили свои паросипеды на краю того самого поля, где королевский агент приземлялся рано утром.
Два констебля находились на страже около дверей полуразрушенного коттеджа. Именно туда и повел Бёртона инспектор Траунс.
Он постучал в дверь, она открылась, и они увидели мужчину в вельветовых брюках на подтяжках и в простой рубашке, волосы у него были взъерошены, длинные бакенбарды не ухожены, на носу – очки в металлической оправе.
– Полиция? – спросил он, понизив голос.
– Да, сэр. Я детектив Траунс из Скотланд‑Ярда, а это мой коллега, капитан Бёртон. Вы мистер Тью?
– Да. Эдвард Тью. Входите.
Они переступили порог и оказались в тесной комнате с низким потолком. На потрепанной софе сидела симпатичная юная девушка, которую обнимала и утешала мать – крупная, почтенного вида женщина; она была заплакана и непроизвольно вздрагивала всем телом. В глазах девушки Бёртон прочитал ужас; вся она выглядела какой‑то изможденной и жалкой.
– Энджела, это полицейские из Лондона, – мягко произнес Тью.
– Она пока не может говорить. У нее нервное потрясение! – объяснила мать. – Уж я‑то знаю, что она чувствует! Мне ли не знать!
– Тише, Тилли, – попросил Тью. – Девочка уже почти успокоилась. Сделай нам чай и дай джентльменам присесть и поговорить с ней.
– Нет! Оставьте ее в покое. Я… Она не может говорить.
– Я могу, мама, – прошептала девочка.
Женщина повернулась и, не разжимая объятий, поцеловала ее в щеку.
– Ты уверена? Может, не надо? Тебе будут задавать много вопросов!
– Тилли, пожалуйста, – опять попросил Эдвард Тью.
– Ничего, мама, – отозвалась девочка.
Мать вздохнула, опустила глаза, поднялась и вышла из комнаты.
– Сядьте возле дочери, мистер Тью, – велел Траунс, указывая на диван. Сам он примостился на деревянном стуле рядом со столиком, на котором стояла ваза с цветами. Бёртон опустился в единственное кресло.
– Итак, тебя зовут Энджела? – ласково спросил детектив.
– Да, сэр, – тихо ответила девочка.
– Расскажи, что произошло. Постарайся только ничего не пропустить. Важна каждая деталь, поняла?
Судорожно сглотнув, Энджела Тью кивнула.
– Я служу у Лонгторнов, сэр, они живут в большом старом доме на Сент‑Пол‑Вуд‑Хилл. Я, как обычно, встала сегодня утром и вышла из дома в…
– Без десяти пять, – подсказал отец. – Она работает с пяти утра до двух дня. Продолжай, Энджи.
– И пошла напрямик через Хоблингвелский лес.
– Разве ты не боишься? – удивился Траунс. – Темновато и страшновато бродить по лесу в такую рань.
– Но, сэр, тропинка совершенно прямая, и я всегда беру с собой масляную лампу. Я все время хожу так, правда.
– И что же случилось?
– Я уже прошла довольно далеко, и тут из‑за деревьев появился человек. Я не могла хорошенько его разглядеть, поэтому подняла лампу повыше и спросила «Кто там?». А потом увидела, что он очень высокий, и у него длинные ноги, как у циркачей, которые разгуливают на ходулях. Говорю вам, сэр, мы все слышали истории о призраке, о Джеке‑Попрыгунчике, и я совсем не такая глупая. Я его сразу узнала – он точно такой, как в сказках. Я повернулась и бросилась наутек, но и шагу ступить не успела, как он схватил меня и зажал руками рот. Потом он… – Она подняла руку к лицу и закрыла локтем глаза. – Н‑не могу сказать. Папа!
Эдвард Тью успокаивающе погладил дочь по спине и умоляюще поглядел на детектива Траунса. Человек из Ярда кивнул, и Тью заговорил сам:
– Джек схватил ее за платье у горла, разорвал ткань до пояса, обнажив ее белье. Потом он с силой повернул ее к себе, запрокинул и уперся ей лбом в… – Девочка приглушенно всхлипнула, Тью запнулся, ловя ртом воздух. Он посмотрел на Траунса и Бёртона и ткнул пальцем себя в грудь. – Сюда… – прошептал он.
Бёртон сжал зубы. Бедняжка!
Она внезапно подняла взгляд и сердито смахнула слезы с лица тыльной стороной ладони.
– Когда он запрокидывал меня, мне казалось, что я вот‑вот сломаюсь пополам. Потом он дал мне немного отдышаться, внимательно посмотрел в лицо своими ужасными глазами и сказал: «Это не ты!».